Заявление № 3147-2 о возобновлении производства ввиду вновь открывшихся обстоятельств от 21.11.2019 г. – 08.12.2019 г.

1. 1
Президенту РФ, Гаранту Конституции РФ,
прав и свобод человека и гражданина,
Руководителю СК РФ, Согласователю
функционирования и взаимодействия
ВСЕХ органов государственной власти, к
которым относится и суд в силу ст. 10
Конституции РФ, Координатору
деятельности правоохранительных
органов по борьбе с преступностью и т.д.
Путину В.В.
Председателю Правительства РФ
Медведеву Д.А.
генеральному прокурору РФ Чайке Ю.Я.
директору ФСБ РФ Бортникову А.В.
председателю СК РФ Бастрыкину А.И.
председателю ВС РФ Лебедеву В.М.
председателю ВККС РФ Тимошину Н.В.
председателю президиума совета судей
РФ Момотову В.В.
директору ФССП РФ Аристову Д.В.
В Президиум Саратовского
областного суда
Истец: Зеленина Любовь Павловна
проживающая по адресу: 412540,
Саратовская обл., г. Петровск, ул.1-го
Мая, д. 92, кв. 10.
тел. 8 917 211 35 85
E-mail: zelenina.lubov.2011@yandex.ru
Представители: Иванова Ирина Александровна
6, pl du Clauzel, аpp 3, 43000 Le Puy en
Velay, France.
тел + 33 4 71 09 61 77
E-mail: irina.merrypoppins2018@gmail.com
Усманов Рафаэль Раисович
15.03.56 г. рождения, правозащитник,
пока без определенного места
жительства во Франции,
E-mail: usmanov.rafael.2015@mail.ru
пока + 370 677 84 323
+ 33 773 50 10 59
Заявление № 3147-2
о возобновлении производства ввиду вновь открывшихся обстоятельств.
ОПРЕДЕЛЕНИЯ.
Всеобщая декларация прав человека – далее Всеобщая декларация.

2. 2
Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и
злоупотребления властью – далее Декларация.
Основные принципы и руководящие положения, касающиеся права на правовую
защиту и возмещение ущерба для жертв грубых нарушений международных норм в
области прав человека и серьезных нарушений международного гуманитарного права –
далее Принципы о компенсации.
Международный пакт о гражданских и политических правах – далее Пакт.
Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах – далее
Пакт об экономических правах.
Декларация о праве и обязанности отдельных лиц, групп и органов общества
поощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы – далее
Декларация о праве.
Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод – далее
Конвенция.
Хартия Европейского Союза об основных правах — далее Хартия.
Директива № 2012/29/ЕС Европейского парламента и Совета ЕС об установлении
минимальных стандартов в отношении прав, поддержки и защитыжертв преступлений, а
также замене рамочного решения № 2001/220/ПВД Совета ЕС от 25.10.12 г. – далее
Директива.
Заключение № 11 КСЕС «О качестве судебных решений» (CCJE (2008) Op. № 5),
принятого в Страсбурге 18.12.08 г. – далее Заключение.
Общий кодекс правил для адвокатов стран ЕС (в ред. от 19.05.06 г., принятого в
Порто) – далее Кодекс (http://москвабюро.рф/2391-kodeks-es.html).
1. 11.10.19 г. действующий под видом судьи Энгельсского райсуда Нуждин
С.В. якобы рассматривал исковое заявление Зелениной Л.П. к действующему под видом
начальника отдела – старшему судебному приставу ЭРОСП УФССП РФ по Саратовской
области Морозову Д.В., действующей под видом судебного пристава-исполнителя ЭРОСП
УФССП РФ по Саратовской области Першиной Т.П., Энгельсскому ЭРОСП УФССП РФ по
Саратовской области, Управлению ФССП РФ по Саратовской области об оспаривании
бездействий Морозова Д.В. и постановлений Першиной Т.П. Для достижения преступной
цели воспрепятствования осуществлению правосудия с использованием своего
служебного полномочия (ч. 3 ст. 294 УК РФ) не имеющий юридического образования
Нуждин С.В. использовал преступные средства, что мной частично было объяснено
04.10.19 г. (64RS0042-900-19-0000087) в заявлении № 3141 (заяв.№3141ЛП-Нуждин
(https://clc.to/aWyQFA)).
1.1 Что касается содержания полученного только 21.10.19 г. (413100 40 03769
8) решения, то с приведенными в нем доводами согласиться не могу, поскольку счит аю
его вынесенным с грубым нарушением подлежащих применению норм действующего
законодательства посредством злоупотребления властью (§§ 166 - 167 Постановления от
28.11.17 г. по делу «Merabishvili v. Georgia») и «вопиющим отказом в правосудии» (§§ 62
- 65 Постановления от 15.06.17 г. по делу «Phillip Harkins v. United Kingdom») с
противоправной целью нарушения прав и законных интересов стороны Зелениной Л.П.,
что является Произволом (Заяв.№3040Произвол6 (http://clc.am/dnSezA)). В связи с тем,
что решение было вынесено посредством Произвола, поэтому проверка и оценка таких
судебных решений не может производиться ни в апелляционном, ни в кассационном, ни
в надзорном порядке, а дело подлежит пересмотру только в процедуре возобновления
производства ввиду вновь открывшихся обстоятельств (ВновьОткрОбст3
(https://clc.to/fd3OFg)), так как иное будет нарушением фундаментального права на
разбирательство дела судом, созданным на основании закона (п. 1 ст. 14 Пакта, п. 1 ст. 6
Конвенции, п. 2 ст. 4 Протокола № 7 к Конвенции, § 20 Решения ЕСПЧ от 17.02.15 г. «По
вопросу о приемлемости жалобы по делу «Olga Borisovna Kudeshkina v. Russia», ч. 1 ст.
47 Конституции РФ, Определение Верховного Суда РФ от 04.08.15 г. по делу № 6-КГ15-
5).
1.1.1 Вынесенное решение является классикой злоупотребляя правом (п. 4 ст.
1, п. 1 ст. 10 ГК РФ, п.п. 1.3 – 1.11.4 заявления № 3097 (Заяв.3097-2ВновьОткрАкуз
(http://clc.to/Txs8eg)), что должно быть предметом судебного разбирательства, так как

3. 3
«… обстоятельство злоупотребления какой-либо из сторон правом является
имеющим существенное значение для разрешения дела обстоятельством,
поскольку в случае установления такого обстоятельства судом подлежат применению
правила п. 2 ст. 10 ГК РФ… » (Определение Верховного Суда РФ от 18.12.18 г. по делу
№ 5-КГ18-277), властью (§§ 166 - 167 Постановления от 28.11.17 г. по делу «Merabishvili
v. Georgia») и должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ, п. 18 ППВС РФ № 19 от
17.10.2009 г.), что должно быть предметом проверки и оценки следственными органами
(ст. 21, ч. 1 ст. 144 УПК РФ, Приказ «О едином учете преступлений» от 29.12.05 г.,
Определение КС РФ № 909-О от 25.04.19 г.), поскольку в основу вынесенного решения
заложена фальсификация доказательств, параноидная Шизофрения и полный отказ в
даче оценки доказательствам на предмет их относимости, допустимости, достоверности и
достаточности. То есть полное отрицание ст. 84 КАС РФ, что является Произволом
(Заяв.№3040Произвол6 (http://clc.am/dnSezA)), который, в свою очередь, является
отрицанием верховенства права (§ 225 Постановления от 20.09.18 г. по делу «Aliyev v.
Azerbaijan»). Однако, «… государство не имеет полной свободы действий для
установления ограничений в общей манере без обеспечения какой бы то ни было
степени гибкости, позволяющей определить, являются ли ограничения по конкретным
делам подходящими или действительно необходимыми (…). …» (§ 126
Постановления от 30.06.15 г. по делу «Khoroshenko v. Russia», § 64 Постановления от
28.05.19 г. по делу «Chaldayev v. Russia»). Когда у Нуждина С.В. закончились аргументы
для опровержения доводов стороны Зелениной Л.П., то он её просто вышвырнул из
процесса, чем подверг сторону защитыдискриминации, запрещенной ст. 26 Пакта, ст.
14 Конвенции, ч.ч. 1, 2 ст. 19 Конституции РФ, ст. 136 УК РФ, поскольку «… Лишение
осужденного возможности лично ознакомиться со всеми материалами дела и высказать
перед судом аргументы, опровергающие выводы суда первой инстанции, либо путем
личного присутствия на слушании, либо с помощью видеосвязи или каким-либо иным
образом является нарушением его права на судебную защиту и принципа
равенства сторон (…). …» (§ 70 Постановления от 14.11.13 г. по делу «Kozlitin v.
Russia»).
1.2 Согласно решения Нуждина С.В.: «… 02 февраля 2015 года должностным
лицом ЭРОСП УФССП РФ по Саратовской области, на основании исполнительного листа …,
возбуждено исполнительное производство №14022/15/64039-ИП о взыскании с
Бочкаревой Ю.А. в пользу Зелениной Л.П. денежных средств в сумме 180520 рублей 00
копеек (л.д.44-42), которое в дальнейшем вошло в сводное исполнительное
производство № 3934/17/64039-СД. В рамках названного сводного исполнительного
производства судебным приставом исполнителем вынесено постановление об обращении
взыскания на денежные средства, находящиеся в банке или иной кредитной организации
от 08 июня 2015 года (л.д.43-45), постановление от 08 июня 2015 года о поручении
отдельных исполнительных действий по применению мер принудительного исполнения,
направленное в адрес судебного пристава-исполнителя УФССП РФ по республике
Мордовия, в связи с поступлением информации о проживании должника Бочкаревой Ю.А.
в г. Саранске. Также осуществлялся выход по месту жительства должника, указанному в
исполнительном документе, однако Бочкареву Ю.А. застать дома не представилось
возможным. Также судебным приставом-исполнителем сделаны запросы в кредитные
учреждения. РЭО, ГИМС и иные учреждения в целях установления имущества,
принадлежащего должнику Бочкаревой Ю.А., однако предпринятые меры к установлению
имущества должника, не привели. Постановлением пристава-исполнителя Энгельсского
РОПС УФССП РФ по Саратовской области от 27 июня 2019 года Бочкарева Ю.А. как
должник, объявлена в розыск (л.д.145). 22 августа 2019 года постановлением пристава-
исполнителя поручено судебному приставу-исполнителю УФССП РФ по Ульяновской
области применить в отношении Бочкаревой Ю.А. исполнительные действия (л.д.147).
Также судебным приставом-исполнителем Энгельсского РОПС Першиной Т.П. от 16 июля
2019 года удовлетворено ходатайство Зелениной Л.П. о выдаче последней копия
постановлений от 29 января 2019 года, 19 февраля 2019 года, 26 марта 2019 года об
отмене постановления об обращении взыскания на денежные средства должника, от 26
марта 2019 года об окончании исполнительного производства (л.д.140)».
1.2.1 Из смысла приведенного следует, что:
1) 02.02.15 г. на основании исполнительного листа возбуждено исполнительное
производство №14022/15/64039-ИП;
2) 08.06.15 г., то есть через 4 месяца, были приняты первые меры к его
осуществлению, то есть вынесено постановление об обращении взыскания на денежные
средства, находящиеся в банке или иной кредитной организации, которое никуда не

4. 4
направлялось и постановление о поручении отдельных исполнительных действий по
применению мер принудительного исполнения, направленное в адрес судебного
пристава-исполнителя УФССП РФ по республике Мордовия, которое также никуда не
направлялось.
3) 08.06.15 г. в адрес судебного пристава-исполнителя УФССП РФ по республике
Мордовия было направлено постановление о поручении отдельных исполнительных
действий по применению мер принудительного исполнения, в связи с поступлением
информации о проживании должника Бочкаревой Ю.А. в г. Саранске. Однако из текста
решения невозможно понять: когда и в связи с чем поступила информация о
проживании Бочкаревой Ю.А. в г. Саранске?И если она там проживала, то в связи с чем
и на каких условиях? Ответына эти вопросы имели существенное значение, поскольку
могли охарактеризовать образ жизни и деятельности Бочкаревой Ю.А. Однако
информация о месте жительства и преступной деятельности Бочкаревой Ю.А. в РОСП
поступила от самой Зелениной Л.П., которая сообщила и адрес места проживания
Бочкаревой Ю.А., и её телефон, а также все реквизитыследователя Энгельсского РОВД
Канынникова И., который проводил проверку по заявлению Зелениной Л.П. о
возбуждении уголовного дела в отношении Бочкаревой Ю.А.
4) Осуществлялся неизвестно когда одни раз выход по месту жительства
Бочкаревой Ю.А., которую не представилось возможным застать дома, хотя «… адрес
должника указан: <адрес>в связи с чем, судебному приставу-исполнителю следовало
установить факт проживания должника по указанному адресу, проверить
имущественное положение, наложить арест на имущество. Вместе с тем, судебным
приставом-исполнителем факт не проживания должника по указанному адресу,
отсутствия у должника имущества по месту регистрации судебным приставом-
исполнителем установлен не был. …» (Апелляционное определение Новосибирского
облсуда от 30.05.17 г. по делу № 33а-5094/2017).
5) Согласно акта выхода на участок от 16.04.15 г. (л.д. 11), где якобы было
установлено, что Бочкарева Ю.А. не проживает, необходимо было сделать запрос в
паспортный стол и объявить её в розыск. То есть выход на место должен был
повлечь правовые последствия в виде действий, направленных на реальное
установление местопребывания должника.
6) сделаны запросы в кредитные учреждения РЭО, ГИМС и иные учреждения в
целях установления имущества Бочкаревой Ю.А., которые не привели к установлению
имущества должника;
7) судя по датам, сводное исполнительное производство № 3934/17/64039-СД
появилось только через два года полного бездействия, результат которого: НОЛЬ.
При этом, Нуждин С.В. описал все действия за четыре года! Никаких доказательств в
обоснование своих фантазий Нуждин С.В. не приводит и ни одному утверждению
оценку на предмет достоверности в нарушение ч.ч. 3, 4, 8 ст. 84 КАС РФ не дает.
Согласно же ответа Линькова А.А. (л.д. 16) сводное исполнительное производство
появилось только 24.07.19 г., то есть в день, когда было отменено постановление
Першиной Т.П. об окончании исполнительного производства. И поэтому совершенно
непонятно, когда и в связи с чем реально было возбуждено сводное исполнительное
производство: то ли в 2017 г. (№ 3934/17/64039-СД), то ли в 2019 г. То есть
перечисленные фантазии не подтверждаются доказательствами и поэтому в
рассматриваемой части решение подлежит безусловной отмене в силу п. 2 ч. 2 ст. 310
КАС РФ, а также в связи с существенным нарушением ст. 84 КАС РФ, то есть по
основаниям, предусмотренным п. 4 ч. 2 ст. 310, ч. 4 ст. 310 КАС РФ.
1.2.2 25.08.16 г. Зеленина Л.П. приехала в Энгельсский РОСП и на имя
Морозова Д.В. зарегистрировала жалобу на бездействие пристава Фундового С.С., в
которой просила: 1. признать бездействие судебного пристава исполнителя Энгельсского
РОСП Фундового С.С. выразившееся в непринятии мер по своевременному исполнению
требований, содержащихся в исполнительных документах незаконным. 2. Обязать
судебного пристава-исполнителя Энгельсского РОСП Фундового С.С. устранить
допущенные нарушения прав и законных интересов взыскателя и привлечь его к
ответственности. 3. Обязать судебного пристава-исполнителя Фундового С.С. объявить
розыск должника если не установлено его местонахождение.установить имущество
должника и наложить арест на имущество, наличные денежные средства и расчетный
счет связанный с предпринимательской деятельностью и принять все меры
предусмотренные законом для исполнения исполнительного документа.
10.09.16 г. (413118 02 00102 5) Зеленина Л.П. получила от Морозова Д.В.
безосновательное постановление, которым он незаконно отказал в удовлетворении

5. 5
заявленных Зелениной Л.П. требований, поскольку, по мнению Морозова Д.В., Фундовой
С.С. в полном объеме выполнял возложенные на него функции.
1.2.3 Через четыре года приставы решили вообще прекратить исполнительное
производство и для этой преступнойцели были вынесены постановления от 29.01.19 г.,
19.02.19 г. и 26.03.19 г., которые Зелениной Л.П. направлены не были, хотя
должны были быть направлены не позднее дня, следующего за днем вынесения (ч. 17
ст. 30, ч. 2 ст. 31 ФЗ «Об исполнительном производстве»). Правда, Нуждин С.В. забыл
сослаться на соответствующие нормы права, в рамках которые должны были
действовать приставы.
1.2.4 Также по откровенно преступному решению мы видим, что Нуждин С.В. в
рассматриваемой части не дал оценку ни одному обращению Зелениной Л.П., в которых
она описывала преступную деятельность приставов, хотя именно обращения
Зелениной Л.П. и ответы на них и доказывали полное бездействие должностных лиц и
основание для их ответственности (п.п. 80 – 87 ППВС РФ № 50 от 17.11.15 г.).
Выказывая прямую (ч. 2 ст. 25 УК РФ, ст. 19 Конвенции ООН против коррупции)
заинтересованность в исходе дела (п. 4 ч. 1 ст. 31, ч. 2 ст. 31 КАС РФ), Нуждин С.В.
паралогически истолковал п. 15 ППВС РФ № 50 от 17.11.15 г., что позволило ему придти
к паранойяльному выводу о том, что «… судебным приставом-исполнителем в период
нахождения у него исполнительного производства нарушений требований, содержащихся
в Федеральном законе от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»,
выразившееся в бездействии не допущено…». И для того, чтоб обосновать приведенный
паранойяльный вывод, Нуждин С.В. привел совершенно бездоказательные, то есть
лишенные логики и здравого смысла утверждения: «Материалами исполнительного
производство подтверждается, что Приставом принимались все необходимые меры для
исполнения требований исполнительного документа, не достижение судебным
приставом-исполнителемжелаемого взыскателем в установленный Законом 2-хмесячный
результата не свидетельствует о бездействии должностного лица, в связи с чем суд не
усматривает нарушения прав и законных интересов заявителя. Длительность
неисполнения требований исполнительного документа в данном случае обусловлена не
зависящими от Пристава причинами, в связи с чем данное обстоятельство само по себе
не может являться основанием для признания бездействия названного должностного
лица незаконным».
Однако, во-первых, «… обстоятельствами, имеющими значение для настоящего
дела, являются соблюдение судебным приставом-исполнителем сроков совершения
исполнительных действий, примерный перечень которых установлен ст. 64 Федерального
закона N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве", их полнота, эффективность и
достаточность, осуществление контроля за ходом исполнительного производства,
включая контроль за получением запрошенных судебным приставом-исполнителем
сведений в порядке п. 2 ч. 1 ст. 64 указанного Закона, выяснение причин, по которым
решение суда не представляется возможным исполнить с учетом конкретных
фактических данных об имущественном положении должника. Указанные
обстоятельства должны быть подтверждены представленными судебным
приставом-исполнителем доказательствами. Между тем, судебным приставом-
исполнителем … в нарушение приведенных предписаний закона таких
доказательств в подтверждение указанных обстоятельств не представлено. …»
(Апелляционное определение Мосгорсуда от 12.02.15 г. по делу № 33-4611).
Во-вторых, общие и совершенно бездоказательные утверждения указывают на то,
что Нуждин С.В. пользуется шаблоном и применяет его к коррупционным, то есть
откровенно преступным решениям, в результате чего, «… поскольку в оспариваемых
определениях суда отсутствует связь между установленными фактами, соответствующим
законодательством и исходом дела, данные решения носили произвольный характер (…)»
(§ 50 Постановления от 13.03.18 г. по делу «Adikanko and Basov-Grinev v. Russia»).
В-третьих, о каких двух месяцах ведет речь Нуждин С.В., если исполнительное
производство было возбуждено 02.02.2015 г., а решение свое Нуждин С.В. вынес
11.10.2019 г. То есть, скоро уже шесть лет исполнительное производство не завершено
и за это ответственность (ст.ст. 15, 1069 ГК РФ) должны нести как приставы, так и
прокуратура. И для проверки этих обстоятельств Нуждин С.В. обязан был истребовать из
прокуратуры надзорное производство по жалобам Зелениной Л.П., а также вызвать и
допросить прокурора (ч. 6 ст. 69 КАС РФ).
При этом Нуждин С.В. забыл (амнезия), что «… Бремя доказывания наличия
уважительных причин неисполнения исполнительного документа в установленный
законом срок возлагается на судебного пристава-исполнителя (абз. 5 п. 15). …»

6. 6
(Апелляционное определение Новосибирского облсуда от 30.05.17 г. по делу № 33а-
5094/2017).
В-четвертых, самое главное: «… судом не установлено, что судебный пристав-
исполнитель направлял должнику копию постановления о возбуждении исполнительного
производства, вызывал должника на прием, запрашивал персональные данные
должника, необходимые для своевременного, полного и правильного исполнения
исполнительного документа, … выносил постановление о взыскании исполнительского
сбора. …» (Апелляционное определение Мосгорсуда от 12.02.15 г. по делу № 33-4611).
1.3 Далее Нуждин С.В. пишет: Относительно требований Зелениной Л.П. об
оспаривании постановлений от 29 января 2019 года, 19 февраля 2019 года, то как
установлено судом и указывалось на это в судебном заседании представителем
Энгельсского РОСП Лушиной О.Н., данными постановлениями судебным приставом-
исполнителем откладывались исполнительные действия, которые возобновлены
постановлениями от 06 февраля 2019 года и 27 февраля 2019 года соответственно. Как
установлено судом, постановлениями судебного пристава-исполнителя Энгельсского
РОПС УФССП РФ по Саратовской области Першиной Т .П. от 26 марта 2019 года
исполнительное производство № 14022/15/64039-ИП было окончено за невозможностью
взыскания и отменено постановление об обращении взыскания на денежные средства
должника в кредитных учреждениях, в тот же день составлен второй процес суальный
документ Акт о наличии обстоятельств, в соответствии с которыми исполнительный
документ возвращается взыскателю (л.д.132-133, 134). В силу ч.6 ст. 47 Закона № 229-
ФЗ копия постановления судебного пристава-исполнителя об окончании исполнительного
производства не позднее дня, следующего за днем его вынесения, направляются: 1)
взыскателю и должнику; 2) в суд, другой орган или должностному лицу, выдавшим
исполнительный документ; 3) в банк или иную кредитную организацию, другую
организацию или орган, исполнявшие требования по установлению ограничений в
отношении должника и (или) его имущества; 4) в организацию или орган,
осуществлявшие розыск должника, его имущества, розыск ребенка. Вместе с тем, как
усматривается из материалов исполнительного производства постановлением старшего
судебного пристава Энгельсского РОПС УФССП РФ по Саратовской области от 24 июля
2019 года названное постановление об окончании исполнительного производства было
отменено с возобновлением исполнительного производства № 14022/18/64039-ИП
(л.д.140). Сведений об окончании исполнительного производства от 07 июля 2019 года,
материалы исполнительного производства не содержат. Указание на это в ответе
прокурора города Энгельса может являться опиской и сам ответ прокуратуры от 22 июля
2019 года предметом судебного контроля не является. Вышеназванные постановления
были направлены в адрес Зелениной Л.П., что подтверждается почтовыми реестрами. …»
1.3.1 Из смысла приведенного следует, что, во-первых, выносились абсурдные
постановления от 29.01.19 г. и 19.02.19 г. об отложении исполнительных действий,
которые затем были отменены 06.02.19 г. и 27.02.19 г. соответственно. То есть это
только доказывает, что выносились незаконные и необоснованные постановления и
для их вынесения не было законных оснований. При этом не указывается: в связи
с чем были вынесены, а замет отмененыпостановления. Мы имеем основание полагать,
что отложение исполнительных действий было осуществлено с преступной целью
осуществления выплат по другим исполнительным производствам, поскольку Бочкарева
Ю.А. профессионально занималась мошенничеством не только в отношении Зелениной
Л.П., но и других. И чтоб профессиональную мошенницу Бочкареву Ю.А. незаконно
освободить (ст. 300 УК РФ) от уголовной ответственности по ч. 4 ст. 159 УК РФ Нуждин
С.В. и вынес свое преступное решение откровенно преступными способами. То есть опять
мы видим наглое нарушение Нуждиным С.В. требований ст. 84 КАС РФ, нарушение
единообразного толкования и применение норм материального и
процессуального права (Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 01.07.15 г.
по делу № 5-ПВ15), злоупотребление правом (п. 4 ст. 1, ч. 1 ст. 10 ГК РФ, Постановление
Арбитражного суда Северо-Западного округа от 04.09.18 г. по делу № А56-65808/2017) и
властью (§§ 166 - 167 Постановления от 28.11.17 г. по делу «Merabishvili v. Georgia»),
наличие коррупции в его действиях (ст. 19 Конвенции ООН против коррупции, абзац 5 п.
2 Определения КС РФ № 42-О от 25.01.05 г.) и вопиющий отказ в правосудии (§§ 62 – 65
Постановления от 15.06.17 г. по делу «Phillip Harkins v. United Kingdom»), «… а,
следовательно, для нарушения публичного порядка Российской Федерации. …»
(Определение Верховного Суда РФ от 17.10.17 г. по делу № 310-ЭС17-8992,
Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 04.09.18 г. по делу №
А56-65808/2017), что более полно объяснено в п. 1.2.1 искового заявления № 3116

7. 7
(Иск№3116Ирина3 (https://clc.to/EVWtAg)). Как результат «… в оспариваемых
определениях суда отсутствует связь между установленными фактами, соответствующим
законодательством и исходом дела, данные решения носили произвольный характер (…)»
(§ 50 Постановления от 13.03.18 г. по делу «Adikanko and Basov-Grinev v. Russia»).
Однако, как существовал вопрос, на который Нуждин С.В. и его подельники
должны ответить, так он и остается: «Для каких целей были вынесены постановления
от 29.01.19 г. и 19.02.19 г. об отложении исполнительных действий и что послужило
основанием для их вынесения?»
1.3.2 Во-вторых, 26.03.19 г. исполнительное производство № 14022/15/64039-
ИП незаконно было окончено за якобы невозможностью взыскания и отменено
постановление об обращении взыскания на денежные средства должника в кредитных
учреждениях. Из смысла приведенного следует, что где-то в каком-то кредитном
учреждении были обнаружены денежные средства, принадлежащие Бочкаревой Ю.А. и
для того, чтоб снять эти средства и распорядиться ими по своему усмотрению и
были приняты оспариваемые решения. Однако в данной части вновь возникает вопрос,
на который Нуждин С.В. со своими подельниками должны ответить: «Что послужило
основанием для окончания исполнительного производства № 14022/15/64039-ИП с
одновременной отменой постановления об обращении взыскания на денеж ные средства
должника в кредитных учреждениях?» Без ответа на этот вопрос Нуждин С.В. и его
подельники не имели права выносить свое решение, поскольку оно нарушало
единообразное толкование и применение норм материального и
процессуального права… (п. 1.3.1 выше).
1.3.3 В-третьих, мы видим, что материалы исполнительного производства не
содержат сведений об окончании исполнительного производства от 07.07.19 г. Это
значит, что 07.07.19 г. было осуществлено еще одно окончание исполнительного
производства. В связи с этим вопрос: «Что послужило основанием для окончания
исполнительного производства 07.07.19 г.?»
1.3.4 В-четвертых, из смысла приведенного следует, что указание на окончание
исполнительного производства от 07.07.19 г. в ответе прокурора города Энгельса может
являться опиской и сам ответ прокуратурыот 22.07.19 г. предметом судебного контроля
не является. Но даже если допустить, что «сам ответ прокуратуры от 22 июля 2019 года
предметом судебного контроля не является», однако в силу п. 5 ч. 1 ст. 199 КАС РФ в
решении должны быть приведены мотивы, по которым Нуждин С.В. пришел к своему
паранойяльному выводу. При этом решение суда не может быть основано на
предположениях и взаимосвязанные требования ч. 4 ст. 84, ст. 176 КАС РФ
исключают такую возможность. То есть «… суд не установил юридические факты, с
которыми закон, примененный судом к данным правоотношениям, связывает
правовые последствия для сторон. … решение суда должно быть законным и
обоснованным. … суд первой инстанции разрешил спор не на основе доказанных
фактов, а на основе предположений, соответственно решение суда нельзя признать
законным и обоснованным… Между тем, решение суда не может основываться на
предположениях. Выводы суда, о фактах имеющие юридическое значение для дела
не должны быть общими и абстрактными они должны быть продемонстрированы в
судебном постановлении убедительным образом, в противном случае нарушаются
задачи и смысл судопроизводства… » (Определение Верховного Суда РФ от 15.09.09 г.
по делу № 5-В09-87).
Мало того, с учетом того, что «Сообщенные свидетелем сведения не являются
доказательствами, если свидетель не может указать источник своей
осведомленности» (ч. 2 ст. 69 КАС РФ) следует утверждать, что у Нужнина С.В. явно
нет юридического образования, позволяющего устанавливать фактические
обстоятельства дела. Говоря же об «ответе» «прокурора» г. Энгельса, Нуждин С.В.
обязан был помнить о том, что «Суд по своей инициативе может вызвать в качестве
свидетеля лицо, которое участвовало в составлении документа, исследуемого
судом как письменное доказательство, либо в создании или изменении предмета,
исследуемого судом как вещественное доказательство» (ч. 6 ст. 69 КАС РФ). При этом в
силу ч. 4 ст. 84 КАС РФ: «Доказательство признается судом достоверным, если в
результате его проверки и исследования суд придет к выводу, что содержащиеся в
нем сведения соответствуют действительности». Также в силу ч. 2 ст. 14 КАС РФ:
«Суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет
руководство судебным процессом, разъясняет каждой из сторон их права и
обязанности, предупреждает о последствиях совершения или несовершения
сторонамипроцессуальных действий, оказывает им содействие в реализации их

8. 8
прав, создает условия и принимает предусмотренные настоящим Кодексом меры для
всестороннего и полного установления всех фактических обстоятельств по
административному делу, в том числе для выявления и истребования по
собственной инициативе доказательств, а также для правильного применения
законов и иных нормативных правовых актов при рассмотрении и разрешении
административного дела».
В силу ч. 3 ст. 14 КАС РФ: «… Сторонам обеспечивается право представлять
доказательства суду и другой стороне по административному делу, заявлять
ходатайства, высказывать свои доводы и соображения, давать объяснения по всем
возникающим в ходе рассмотрения административного дела вопросам, связанным с
представлением доказательств».
В силу п. 5 ч. 1 ст. 199 КАС РФ в выносимом решении должны быть указаны
«мотивы, по которым суд пришел к своим выводам, ссылки на законы и иные
нормативные правовые акты, которыми руководствовался суд».
В силу ст. 176 КАС РФ: «Решение суда должно быть законным и обоснованным
(часть 1). Суд основывает решение только на тех доказательствах, которые были
исследованы в судебном заседании» (часть 2).
В силу ст. 178 КАС РФ: «Суд принимает решение по заявленным административным
истцом требованиям. ... (часть 1). При принятии решения суд определяет нормы права,
подлежащие применению в данном административномделе, устанавливает права
и обязанности лиц, участвующих в деле… » (часть 2).
В силу ч. 3 ст. 180 КАС РФ: «Описательная часть решения суда должна содержать
изложение требований административного истца, возражений административного
ответчика, мнения других лиц, участвующих в деле».
В силу ст. 3 КАС РФ: «Задачами административного судопроизводства являются: 1)
обеспечение доступности правосудия в сфере административных и иных публичных
правоотношений; 2) защита нарушенных или оспариваемых прав, свобод и
законных интересов граждан, прав и законных интересов организаций в сфере
административных и иных публичных правоотношений; 3) правильное и
своевременное рассмотрение и разрешение административных дел; 4) укрепление
законности и предупреждение нарушений в сфере административных и иных
публичных правоотношений; …».
«… Анализ содержания приведенной нормы свидетельствует о том, что правовое
предписание носит императивный характер, так как диспозиция выражена в
категоричной форме, содержит абсолютно определенное правило, не
подлежащее изменению в процессе применения. …» (Определение Верховного
Суда РФ от 03.06.15 г. по делу № 38-КГ15-3). При этом, «… в случаях, когда суды при
рассмотрении дела не исследуют по существу фактические обстоятельства,
ограничиваясь только установлением формальных условий применения нормы, право на
судебную защиту, закрепленное статьей 46 (часть 1) Конституции РФ, оказывается
существенно ущемленным (…). Данная правовая позиция имеет общий характер и
касается любых правоприменителей, включая налоговые органы» (абзац 1 п. 2.2
мот. части Постановления КС РФ № 12-П от 14.07.03 г.).
Что же касается прокурора г. Энгельса, который написал отписку, то «… суд,
сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство
процессом, разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности,
предупреждает о последствиях совершения или несовершения процессуальных
действий, оказывает лицам, участвующим в деле, содействие в реализации их
прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств,
установления фактических обстоятельств и правильного применения
законодательства при рассмотрении и разрешении гражданских дел. … доказательства
представляются сторонами и другими лицами, участвующими в деле. Суд вправе
предложить им представить дополнительные доказательства. В случае, если
представление необходимых доказательств для этих лиц затруднительно, суд по их
ходатайству оказывает содействие в собирании и истребовании доказательств.
Следовательно, выявление и собирание доказательств по делу осуществляется не
только лицами, участвующими в деле, но и относится к деятельности суда, в
обязанность которого входит установление того, какие доказательства могут
подтвердить или опровергнуть факты, входящие в предмет доказывания. …
реализация лицом, участвующим в деле, своего права заявлять ходатайства, в
том числе об истребовании доказательств, возлагает на суд обязанность по
разрешению этих ходатайств путем вынесения соответствующего определения,

9. 9
которое излагается либо в виде отдельного документа (…), либо заносится в протокол
судебного заседания (…). Данные требования процессуального закона судом первой
инстанции не соблюдены, что оставлено без внимания и соответствующей оценки суда
апелляционной инстанции. Как усматривается из материалов дела, для доказывания
факта …, что послужило в том числе и основанием для обращения Кузнецова А.В. в
органы прокуратуры и государственную инспекцию труда, Кузнецов А.В. при подаче
иска …. обратился в суд с письменным ходатайством … об истребовании из …
прокуратуры материалов проверки исполнения … законодательства по его
жалобе. … Ходатайства Кузнецова А.В. об истребовании доказательств судом первой
инстанции … разрешены не были, вследствие чего Кузнецов А.В. был фактически
лишен права на представление доказательств, что привело к тому, что
гарантированное каждому право на справедливую, компетентную, полную и
эффективную судебную защиту, закрепленное в статье 8 Всеобщей декларации
прав человека, пункте 1 статьи6 Конвенции о защите прав человека и основных
свобод, пункте 1 статьи 14 Международного пакта о гражданских и
политических правах, а также в части 1 статьи 46 Конституции РФ, в отношении
Кузнецова А.В. оказалось существенно ущемленным. …» (Определение Верховного
Суда РФ от 18.06.18 г. по делу № 87-КГ18-4).
1.3.5 Что касается «Вышеназванные постановления были направлены в адрес
Зелениной Л.П., что подтверждается почтовыми реестрами. …», то реестр вообще
ничем не подтверждает, что Зеленина Л.П. когда-либо получала оспариваемые
постановления. Ей было незаконно отказано в их выдаче даже тогда, когда она лично в
приемный день 09.07.19 г. приехала к Першиной Т.П. и потребовала выдать ей
документы, затрагивающие её права и законные интересы. Реестр всего лишь
доказывает, что приведенные в нем сведения сфальсифицированы и по факту
фальсификации должна начаться проверка, а Нуждин С.В. в силу п. 4 ст. 3, ч. ст. 200
КАС РФ обязан направить материалыв органы следствия и вышестоящей прокуратуры
по факту фальсификации доказательства по гражданскому делу (ч. 1 ст. 303 УК РФ) и за
незаконный отказ в предоставлении требуемых документов (ст. 140 УК РФ). Также
Нуждин С.В. обязан знать, что «… способ, которым … решение доводится до сведения
стороны по делу, должен предоставлять возможность проверить факт вручения
решения стороне по делу, а также дату такого вручения (…)» (§ 46 Постановления от
26.01.17 г. по делу «Ivanova and Ivashova v. Russia»); «…независимо от того, какой из
способов извещения участников судопроизводства избирается судом, любое
используемое средство связи или доставки должно обеспечивать достоверную
фиксацию переданного сообщения и факт его получения адресатом… »
(Определение Верховного Суда РФ от 05.03.19 г. по делу № 49-КГ18-68).
То есть вновь мы видим циничное нарушение Нуждиным С.В. требований ч. 2 ст.
14, ч.ч. 3, 4 ст. 84 КАС РФ.
Но так как реестр содержит сфальсифицированные сведения, поэтому
«Немотивированные и неубедительные, небрежно составленные судебные акты,
содержащие искажения имеющих значение для дела обстоятельств, порождают
сомнения в объективности, справедливости и беспристрастности судей» (п. 12
ППВС РФ № 27 от 21.05.07 г.). «Законность и обоснованность этих решений в полной
мере зависит от достоверности положенных в их основу доказательств. Поэтому не
может оставаться в силе решение, вынесенное на фальсифицированных
фактических данных» (Определение Верховного Суда от 11.01.06 г. по делу № N 66-
о05-123, тоже в §§ 11, 31, 32 Постановления от 20.09.16 г. по делу «Nichifor v.
Moldova»), что психически здоровым более полно объяснено, например, в п. 1.2.8
искового заявления № 3117 (Иск№3117Ирина3Верх (https://clc.to/Husu8Q)).
При этом, «Исходя из принципа процессуального равноправия сторон и
учитывая обязанность истца и ответчика подтвердить доказательствами те
обстоятельства, на которые они ссылаются, необходимо в ходе судебного
разбирательства исследовать каждое доказательство, представленное сторонами в
подтверждение своих требований и возражений, отвечающее требованиям
относимости и допустимости (…) (п. 13 ППВС РФ № 13 от 26.06.08 г.). При возникновении
сомнений в достоверности исследуемых доказательств их следует разрешать путем
сопоставления с другими установленными судом доказательствами, проверки
правильности содержания и оформления документа, назначения в необходимых
случаях экспертизы и т.д.» (п. 14 там же). Представление документов, «…
содержащих недостоверные сведения, что приравнивается к непредставлению
документов… » (Определение Верховного Суда РФ от 18.12.18 г. по делу № 307-ЭС18-

10. 10
8988). «… выявление и собирание доказательств по делу является деятельностью не
только лиц, участвующих в деле, но и суда, в обязанность которого входит
установление того, какие доказательства могут подтвердить или опровергнуть
факты, входящие в предмет доказывания. …» (Определение Верховного Суда РФ от
30.08.16 г. по делу № 18-КГ16-127). «… Договаривающееся государство обязано
учитывать не только доказательства, представленные заявителем, но и все другие
факты, имеющие отношение к рассматриваемому делу» (§ 74 Постановления от 14.11.19
г. по делу «N.A. v. Finland»).
То есть Нуждин С.В. цинично нарушал единообразное толкование и
применение норм материального и процессуального права (Постановление
Президиума Верховного Суда РФ от 01.07.15 г. по делу № 5-ПВ15), злоупотребил правом
(п. 4 ст. 1, ч. 1 ст. 10 ГК РФ, Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа
от 04.09.18 г. по делу № А56-65808/2017) и властью (§§ 166 - 167 Постановления от
28.11.17 г. по делу «Merabishvili v. Georgia»), что доказывает наличие коррупции в его
действиях (ст. 19 Конвенции ООН против коррупции, абзац 5 п. 2 Определения КС РФ №
42-О от 25.01.05 г.) и вопиющий отказ в правосудии (§§ 62 – 65 Постановления от
15.06.17 г. по делу «Phillip Harkins v. United Kingdom»), «… а, следовательно, для
нарушения публичного порядка Российской Федерации. …» (Определение
Верховного Суда РФ от 17.10.17 г. по делу № 310-ЭС17-8992, Постановление
Арбитражного суда Северо-Западного округа от 04.09.18 г. по делу № А56-65808/2017).
1.4 Далее не отдающий отчета своим действиям (ч. 1 ст. 21 УК РФ) Нуждин С.В.
пишет: «Относительно требований, заявленных Зелениной Л.П. к старшему судебному
приставу, начальнику отдела Энгельсского РОПС УФССП РФ по Саратовской области
Морозову Д.В. о признании незаконным бездействия, выразившегося в нерассмотрении
её жалобыот 09 июля 2097 года, суд также находит их несостоятельными в виду того,
что в материалах дела имеется ответ и.о. начальника Энгельсского РОПС Линькова А.А.
от 02 августа 2019 года». Затем Нуждин С.В. ссылается на абзацы 1 – 3 п. 2 ст. 10
Федерального закона № 118-ФЗ «О судебных приставах» и в целом на ст. 10 этого же
закона [)))))] и делает очередной паранойяльный вывод о том, что «Анализ указанных
норм позволяет сделать вывод о том, что в обязанности исполняющего обязанности
старшего судебного пристава не входит непосредственное совершение исполнительных
действий по исполнению исполнительного производства, такими полномочиями наделен
судебный пристав-исполнитель. Сведений о том, что взыскатель ставил в известность
старшего судебного пристава о возникших у него вопросах в порядке и сроках
совершения судебным приставом-исполнителем исполнительных действий, что
предполагало бы со стороны ответчика принятие предусмотренных законом мер, в
судебном заседании не выявлено и в материалах административного дела не имеется.
Незаконным может быть признано бездействие должностного лица в связи с
совершенным им деянием, а не в силу занимаемой им должности. С учетом этого в
удовлетворении требований административного истца к избранному и ответчику следует
отказать».
1.4.1 Таким образом, во-первых, из смысла приведенного следует, что Зеленина
Л.П. 09.07.19 г., а не 2097 года подала жалобу на совершенно конкретные действия,
которые в решении не отражены, то есть неясен предмет обращения. На жалобу
Зелениной Л.П. от 09.07.19 г. и.о. начальника Энгельсского РОПС Линьков А.А. 02.08.19
г. изготовил ответ, который Зеленина Л.П. получила только 04.10.19 г. Однако ниоткуда
не следует, что этот «ответ» на момент обращения в суд получила сторона Зелениной
Л.П. и доказательств этого Нуждин С.В. не приводит. Но так как у Нуждина С.В. и его
подельников нет юридического образования и им всё время нужно всё объяснять и
разъяснять, поэтому «… принцип справедливого разбирательства по делу
предполагает, помимо прочего, право на состязательное разбирательство, согласно
которому стороны должны иметь возможность не только знакомиться с любыми
доказательствами, необходимыми для поддержания их позиций, но также знать обо
всех приведенных доказательствах и представленных доводах и представить свое
мнение по ним, поскольку это может повлиять на решение суда (…). Более того,
сторона судебного разбирательства должна иметь возможность ознакомиться с
доказательствами до начала рассмотрения дела в суде, а также возможность выразить
свое мнение об их наличии, содержании и подлинности в надлежащейформе и в
надлежащее время, при необходимости, заблаговременно в письменном виде (…)»
(Решение ЕСПЧ от 14.01.03 г. по делу «Arkadiy Ivanovich Viktorov v. Russia»). Также «…
раскрытие доказательств должно происходить своевременно, предоставляя доступ
к соответствующим материалам дела до первого появления заявителя в судебных

11. 11
органах (…)» (§ 175 Постановления от 13.04.17 г. по делу «Podeschi v. San Marino»). «…
следует рассмотреть вопрос, имел ли заявитель возможность оспорить
подлинность доказательств и возражать против их использования. Качество
доказательств также принимается во внимание, в том числе то, не вызывают ли
обстоятельства получения этих доказательств сомнений в их надежности и
точности (…) (§ 274 Постановления от 21.04.11 г. по делу «Nechiporuk and Yonkalo v.
Ukraine»). … В контексте рассмотрения справедливости гражданского судопроизводства
Суд уже приходил к выводу, что, проигнорировав конкретные, актуальные и
важные аргументы заявителя, национальные суды не выполнили свои
обязательства по статье 6 § 1 Конвенции (…). Суд отмечает, что в данном случае
это требование также не было соблюдено, хотя в рамках уголовного дела оно
должно соблюдаться еще более строго» (§ 280 там же). «… судебное заседание
выступает не только в качестве процессуальной формы проведения судебного
разбирательства, но и является гарантией соблюдения принципов гражданского
процессуального права и процессуальных прав участвующих в деле лиц… »
(Определения Верховного Суда РФ от 25.07.17 г. по делу № 4-КГ17-34, от 18.09.18 г. по
делу № 78-КГ18-42). «… осуществление судом в публичном по своему характеру …
процессе функции правосудия не исключает наличия у него права … истребовать и
исследовать доказательства, необходимые для проверки приводимых сторонами в
обоснование своих позиций доводов, оценивать значение тех или иных
обстоятельств для правильного разрешения … дела и принимать на основе такой
оценки соответствующие решения... Иное не позволяло бы суду при рассмотрении
… дел давать объективную оценку отстаиваемым сторонамипозициям и устранять
возникающие в ходе судебного разбирательства сомнения в их обоснованности, а
следовательно, не обеспечивало бы независимость суда при отправлении
правосудия. Принятие судом … решения об истребовании новых доказательств не
препятствует участникам судебного разбирательства, в том числе подсудимому,
использовать любые предусмотренные законом средства защиты своих интересов
в суде на началах состязательности и равноправия сторон, включая возражение
против исследования этих доказательств в судебном заседании и оспаривание
допустимости и достоверности уже исследованных доказательств. Суд в таком случае
не освобождается от обязанности исследовать доводы участников судебного
разбирательства и, при возникновении сомнений в допустимости и
достоверности полученных доказательств, отвергнуть их в соответствии с
требованиями статей 49 (часть 3) и 50 (часть 2) Конституции РФ. …» (п. 2 мот. части
Определения КС РФ № 23-О от 21.01.2001 г.). «… Это влечет за собой возникновение
дополнительных прав, например, права лица приводить доводы и представлять
подтверждающие их доказательства, а также право оспаривать доказательства,
свидетельствующие не в его пользу (…)» (§ 8 особого мнения судьи András Sajóна
Постановление от 19.09.17 г. по делу «Regner v. the Czech Republic»). Участникам
разбирательства, «… как правило, должен быть гарантирован свободный доступ к
замечаниям других участников этих разбирательств и реальная возможность
прокомментировать эти замечания» (§ 63 Постановления от 23.06.93 г. по делу «Ruiz-
Mateos v. Spain»). «… Стороны должны иметь возможность оценить, заслуживает ли
представление реакции, и недопустимо, чтобы одна сторона представляла в суд
замечания без ведома другой стороныи без возможности последней прокомментировать
их» (§ 42 Постановления от 05.10.2000 г. по делу «"APEH Uldozotteinek Szovetsege" and
Others v.Hungary»). «… "справедливость" предполагает состязательный характер
разбирательства, поэтому суд не вправе основывать свое решение на
доказательствах, которые не были доступны для изучения обеими сторонами (…)
(§ 23 Постановления от 13.05.08 г. по делу «Galich v. Russia»). … "процедура, в ходе
которой определяются гражданские права без заслушивания доводов сторон, не
может рассматриваться как удовлетворяющая требованиям пункта 1 статьи 6
Конвенции" (§ 24 там же). Таким образом, в судебном разбирательстве по гражданскому
делу сторонам также должна быть предоставлена разумная возможность давать
свои комментарии относительно всех существенных вопросов по делу. …
гражданские суды не связаны доводами сторон; суды имеют право определять
применимое право, толковать доказательства по-новому и так далее. С другой
стороны, судьи должны быть более предусмотрительны, если имеют дело с вновь
открывшимися обстоятельствами или доказательствами по делу, которые не
рассматривались судом» (§ 25 там же). «С учетом важности разбирательства в
Кассационном суде для заявителя и характера заключения … заместителя генерального

12. 12
прокурора, то обстоятельство, что г-н Вермюлен не имел возможностиответить ему
до окончания слушания дела, явилось нарушением его права на состязательный
процесс. Принцип состязательности означает, что стороны в уголовном или
гражданском процессе вправе знакомиться со всеми доказательствами или
замечаниями, приобщенными к делу, комментировать их; это относится и к
заключениям, сделанным независимым представителем прокурорс кой службы, которые
оказывают влияние на Решение Суда (…)» (§ 33 Постановления от 20.02.1996 г. по делу
«Vermeulen v. Belgium»). «… Кроме того, Верховный суд мог бы предположить, что
заявитель, который не пользовался помощью адвоката, не был бы осведомлен о такой
практике. Несмотря на эти обстоятельства, Верховный суд, который был компетентен
рассматривать дело по существу, не принял никаких мер к тому, чтобы предоставить ему
эти документы. … Короче говоря, процедура, применяемая в Верховном суде, не была
такой, чтобы позволить надлежащее участие стороны-заявителя … (…)» (§ 42
Постановления от 19.07.1995 г. по делу «Kerojärvi v. Finland»). «… в двух случаях (...)
разбирательство не обеспечило "справедливого" судебного разбирательства, как того
требует положение пункта 1 статьи 6 по причине невозможности второго заявителя или
ее представителя ознакомиться с конкретными документами, рассмотренными в ходе
слушания» (§ 79 Постановления от 24.02.1995 г. по делу «McMichael v. the United
Kingdom»). Нераскрытие жизненно важных документов способно повлиять на
возможность участвующих в процессе лиц не только влиять на исход рассмотрения дела,
но и оценивать перспективы обращения в вышестоящий суд (§ 80 там же).
«Национальные суды обязаны надлежащим образом рассматривать доводы,
аргументы и доказательства, представленные сторонами (...). В то время как
национальные суды имеют большую свободу действий при рассмотрении
гражданских дел (...), в делах, влекущих за собой гражданскую ответственность за
ущерб, причиненный преступными действиями, крайне важно, чтобы национальные
решения основывались на тщательной оценке доказательств (...)» (§ 38
Постановления от 03.10.19 г. по делу «Fleischner v. Germany»). «… даже если суды не
обязаны изложить мотивы отказа по каждому доводу сторон (…), тем не менее, они не
освобождены от обязанности рассматривать их надлежащим образом и давать
оценку основным выдвинутым доводам (…). Кроме того, если эти доводыотносятся к
"правам и свободам", гарантированным Конвенцией и Протоколами к ней, национальные
суды должны рассматривать их в обязательном порядке и с особой тщательностью
(§ 96 Постановления от 28.06.07 г. по делу «Wagner and J.M.W.L. v. Luxembourg»). …
вопрос о несовместимости Решения суда первой инстанции с положениями …
Конвенции … под углом его соответствия международным публично-правовым
нормам - относится к основным доводам, выдвинутым заявителями, таким образом,
он требует особой и ясной оценки… » (§ 97 там же). «… когда обращения заявителя
относятся к «правам и свободам», гарантированным Конвенцией, суды обязаны изучать
их с особой тщательностью и заботой и что это является следствием принципа
субсидиарности (…) (§ 72 Постановления от 07.02.13 г. по делу «Fabris v. France»). …
хотя по существу декларативный характер решений Суда оставляет государству право
выбора средств для устранения последствий нарушения (…), в то же время следует
отметить, что принятие общих мер требует от соответствующего государства
тщательного предупреждения дальнейших нарушений, аналогичных тем,
которые были выявлены в решениях Суда (…). Это налагает на национальные суды
обязательство обеспечивать в соответствии с их конституционным порядком и с учетом
принципа правовой определенности полное осуществление стандартов
Конвенции, как их толкует Суд. …» (§ 75 там же). «... Конвенция призвана
гарантировать не теоретические или иллюзорные права, а права, которые являются
практическими и эффективными. Это особенно верно для гарантий, закрепленных в
статье 6, с учетомважного места, которое занимает в демократическом обществе право
на справедливое судебное разбирательство со всеми гарантиями, предусмотренными в
этой статье (...). Чтобы право на справедливое судебное разбирательство оставалось
достаточно «практичным и эффективным», пункт 1 статьи 6 должен толковаться в свете
преамбулы к Конвенции, в которой, в частности, провозглашается, что верховенство
права является частью общего наследия Договаривающихся Государств (...).
Таким образом, ни одно положение внутреннего законодательства не должно
толковаться и применяться таким образом, который несовместим с
обязательствами государства по Конвенции (...) (§ 59 Постановления от 13.11.18 г.
по делу «Zhang v. Ukraine»). … игнорируя конкретные, уместные и важные замечания
обвиняемых, национальные суды не выполняют своих обязательств по пункту 1 статьи 6

13. 13
Конвенции (...)» (§ 61 там же»). «… принцип, связанный с должным отправлением
правосудия, в решениях судов должны надлежащим образом
содержаться доводы, на которых они основаны. Пункт 1 статьи 6 Конвенции
обязывает суды приводить обоснования своих решений, но его нельзя понимать как
требование подробного ответа на каждый довод. Степень, в которой применяет эта
обязанность приводить обоснования, может различаться в зависимости от характера
решения (…). Даже если национальный суд имеет определенную степень свободы
усмотрения при выборе доводов в определенном деле и принятии доказательств в
поддержку доводов сторон, орган государственной власти обязан оправдать свои
действия, приведя основания для своего решения (…). Дальнейшей функцией
обоснованного решения является продемонстрировать сторонам, что их
выслушали. Более того, мотивированное решение предоставляет сторонам
возможность обжаловать его, так же как и возможность кассационному органу
пересмотреть решение. Только через вынесение обоснованного решения может
осуществляться общественный контроль за отправлением правосудия (…) (§ 58
Постановления от 22.02.07 г. по делу «Tatishvili v. Russia»). «Принцип справедливости,
закрепленный в статье 6 Конвенции, нарушается в тех случаях, когда суды игнорируют
конкретный, соответствующий и важный довод, высказанный заявителем (…)» (§ 63
Постановления от 21.01.16 г. по делу «Siredzhuk v. Ukraine»). Отказ от рассмотрения
доводов Жертвы свидетельствует о том, что «судья проводил разбирательство в
предвзятой манере» и это свидетельствует «о нарушении прав …,
предусмотренных в пункте 1 статьи14 Пакта» (п. 6.7 Соображений КПЧ от 08.07.04
г. по делу «Barno Saidova v. Tajikistan»). «… процессуальные гарантии, должны
включать как минимум право заинтересованного … быть заслушанным в …
производстве до наложения санкции. … право быть заслушанным действительно все
чаще будет появляться в качестве основного процедурного правила в
демократических государствах, помимо судебных процедур, как
продемонстрировано, inter alia, подпунктом "a" пункта 2 статьи 41 Хартии
Европейского союза об основных правах (…)» (§ 156 Постановления от 17.05.15 г.
по дел «Karacsony and Others v. Hungary»).
Однако, поскольку приходится иметь дело с лицами, не отдающими отчета своим
действиям и систематически искажающими и извращающими фактические
обстоятельства дела и, соответственно, нормы права, подлежащие применению, поэтому
дополнительно разъясняем, что «… концепция справедливого судебного разбирательства
предполагает a priori возможность для сторон, участвующих в разбирательстве,
знакомиться с каждым представленным документом или замечанием и иметь
возможность его обсуждать (…). … понятие «справедливое судебное разбирательство»
включает в себя право на состязательный процесс, который предполагает право сторон
сообщать элементы, необходимые для успеха их требований, а также знакомиться
с каждым документом или замечанием, представленным суду с целью повлиять на его
решение и обсудить его (…). Этот принцип подходит для замечаний и документов,
представленных сторонами, а также независимым должностным лицом, таким, как
Правительственный комиссар (…) или судом, вынесшим обжалуемое решение (…) (§ 44
Постановления от 19.10.06 г. по делу «Kok v. Turkey»). Кроме того, суд сам должен
соблюдать принцип состязательности, в частности, когда он отклоняет кассационную
жалобу или разрешает спор только на основании официально принятого довода (…) (§ 45
там же). … Стороны в споре должны иметь возможность указать, считают ли они,
что документ требует комментария с их стороны. В частности, от этого зависит
доверие граждан к отправлению правосудия: кроме прочего, оно основывается на
уверенности в том, что можно выразить свое мнение по поводу любого документа
материалов дела (…) (§ 52 там же). Важно подчеркнуть, что пункт 1 статьи 6 Конвенции,
прежде всего, направлен на обеспечение интересов сторон и надлежащее
отправление правосудия (…) (§ 53 там же). Следовательно, соблюдение права на
справедливое разбирательство, гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции,
требует, чтобы заявитель имел возможность представить свои комментарии
относительно информации, предоставленной [органом власти]…» (§ 54 там же).
«… система Конвенции требует от Договаривающихся государств принятия
необходимых мер для обеспечения эффективного осуществления прав,
гарантированных статьей 6 Конвенции (…). Это предполагает прежде всего то, что лицо,
против которого началось судебное разбирательство, должно быть проинформировано
об этом факте» (§ 77 Постановления от 04.03.14 г. по делу «Dilipak and Karakaya v.
Turkey»). Также следует иметь ввиду, что требования эффективности и процессуальной