Заявление №2929 от 29.09.2016 г.

1. 1
Президенту РФ, Гаранту Конституции РФ,
прав и свобод человека и гражданина,
Руководителю СК РФ, Согласователю
функционирования и взаимодействия
ВСЕХ органов государственной власти, к
которым относится и суд в силу ст. 10
Конституции РФ, Координатору
деятельности правоохранительных
органов по борьбе с преступностью и т.д.
Путину В.В.
Генеральному прокурору РФ Чайке Ю.Я.
Директору ФСБ РФ Бортникову А.В.
Председателю СК РФ Бастрыкину А.И.
Председателю Верховного Суда РФ
Лебедеву В.М.
криминально-мафиозному
Нижегородскому клану
в Нижегородский облсуд Бондар А.В.
ККС Нижегородской области Самарцевой
В.В.
в прокуратуру Нижегородской области
Понасенко О.Ю.
в УФСБ РФ по Нижегородской области
Старицину С.Г.
в СУ СК РФ по Нижегородской области
Виноградову А.П.
в УМВД РФ по Нижегородской области
Шаеву И.М.
с министерство якобы здравоохранения
Нижегородской области Кузнецову Г.Н.
как бы губернатору Нижегородской
области Шанцеву В.П.
старшему оперуполномоченному ОУР ОП
№ 8 УМВД РФ по г.Н.Новгороду капитану
полиции Конюхову В.В.
Особо Опасному Преступнику Шлыкову
А.И. из СУ СК РФ по Нижегородской
области
от жертвы организованного преступного
сообщества
Усманова Рафаэля Раисовича
15.03.56 г. рождения, правозащитника,
находящегося по адресу: Vilniaus street
100, LT-18177, Pabrade city, Svencionys
district, Republic of Lithuania,

2. 2
E-mail: urc.sekretore@vsat.vrm.lt
Fax: + 370 387 63 012
E-mail: usmanov.rafael.2015@mail.ru
Тел. 962 516 94 73
личные адвокаты и личные
представители
Иванова Ирина Александровна,
6, pl du Clauzel, аpp 3, 43000 Le Puy en
Velay, France. Тел + 33 4 71 09 61 77
E-mail: irina.merrypoppins444@gmail.com,
Чебакова Елена Валерьевна
662547, Красноярский край, г.
Лесосибирск, 7-й микрорайон, д. 2, кв. 14,
тел.: 923 281 45 43,
E-mail: chebakova2011@rambler.ru,
Григорьева Ирина Гургеновна
350058, г. Краснодар, ул. Стасова д. 141,
кв. 42,
тел.: 952 825 81 64,
E-mail: irini0603@mail.ru,
Первушин Виктор Павловича
184142, г. Ковдор, Мурманской обл., ул.
Ленина, д. 17, корп. 3, кв. 13,
тел.: 911 807 67 01,
E-mail: vikt-pervushin@yandex.ru,
Бохонов Александр Валерьевич
404124, Волгоградская обл., г. Волжский,
пос. Краснооктябрьский, ул. Ухтинская, д.
22,
тел.: 927 517 87 83,
E-mail: bohonov_a@mail.ru,
Туаева Ирина Харитоновна
140125, Московская обл., Раменский
район, д. Островцы, ул. Подмосковная, д.
29, кв. 82.
тел.: 926 314 01 96, E-mail:
ituaeva@mail.ru,
Гаврилина Елена Геннадьевна
630096, г. Новосибирск, ул. Станционная,
д. 46 Б, пом. 3.
тел.: 913 743 21 09,
E-mail: gavrilinaeg@mail.ru,

3. 3
Ананьева Людмила Владимировна
630120, г. Новосибирск, ул. Бийская, д.
28;
тел.: 8 952 904 37 62,
E-mail: ananas797@gmail.com,
Эдаси Альберто Унович
г. Смоленск, ул. Госпитальная, д. 15, кв.
156
тел.: 920 325 58 44,
E-mail: 8788alberto@gmail.com,
deluxtrans67@gmail.com,
Фадеева Надежда Николаевна
630001, г. Новосибирск, ул. 1-я Сухарная,
д. 85,
тел.: 913 909 44 25,
E-mail: nadya_fadeeva_56@mail.ru,
Поликарпов Артём Александрович
420044, г. Казань, ул. Востания, д. 25, кв.
24/5;
тел.: 8 950 318 87 03.
E-mail: gutemka@mail.ru,
Мозговая Любовь Николаевна,
633275, Новосибирская обл., Ардынский
район, дер. Верх-Чик, ул. Ленина, д. 14,
кв. 1,
тел.: 909 534 79 90,
E-mail: mozgovaya9@gmail.com,
Вершинин Леонид Владимирович,
Московская область, г. Солнечногорск,
микрорайон Рекинцо, д. 33, ком. 20.
Тел. 926 281 35 47,
E-mail: leon1959.1959@gmail.com,
leon.verschinin@yandex.ru,
Кадина Ольга Викторовна,
400059, г. Волгоград, ул. Кирова, д. 98,
кв. 39,
тел.: 927 540 39 65,
E-mail: okadina@bk.ru,
Старикова Тамара Викторовна,
650065, г. Кемерово, пр. Ленина, д. 142
а, кв. 225;
тел.: 904 376 20 82,
E-mail: starikova.1956@mail.ru,
Шарло Станислав Иванович,

4. 4
156025, г. Кострома, ул. Ново-Полянская,
д. 6/41, кв. 4,
тел.: 960 746 37 38,
E-mail: sharlostas@mail.ru,
Загретдинов Виктор Фаритович
656065, Алтайский край, г. Барнаул, ул.
Рубиновая 76,
те.: 952 0079604, 913 250 44 64,
903 996 96 13
E-mail:finist1975@gmail.com,
Моргунова Наталья Леонидовна
681017, г. Комсомольск-на-Амуре
Хабаровского края, бульвар Юности, д.
14, кв.71,
тел.: 914 374 77 89,
E-mail: nata-merkyriy@yandex.ru,
Белоусов Сергей Евгеньевич
308023, г. Белгород, пр. Богдана
Хмельницкого, д. 156, кв. 5;
тел.: 980 522 32 15;
E-mail: serbel68oks@mail.ru,
Вяльцев Дмитрий Викторович
654031, Кемеровская область, г.
Новокузнецк, ул. Ярославская, д. 44, кв.
29;
тел.: МТС 913 295 46 99,
E-mail: vyalcevd@mail.ru,
Мулюков Салават Шарипович
450018, г. Уфа, ул. Зои Космодемьянской,
д. 86,
тел.: 962 527 01 86, МТС 987 109 57 21,
E-mail: myluykov.s@mail.ru,
Вернова Наталья Федоровна
6500055, г. Кемерово, ул. Мичурина, д.
61, ком. 201,
тел.: МТС 913 296 05 26,
E-mail: vernova173@yandex.ru,
Медведев Степан Валерьевич,
367635, Ессентуки, ул. Долина роз 23,
кв. 14.
тел.: 928 970 97 16
E-mail: stepan777@mail.ru
Заявление № 2929.

5. 5
ОПРЕДЕЛЕНИЯ.
Всеобщая декларация прав человека – далее Всеобщая декларация.
Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и
злоупотребления властью – далее Декларация.
Основные принципы и руководящие положения, касающиеся права на правовую
защиту и возмещение ущерба для жертв грубых нарушений международных норм в
области прав человека и серьезных нарушений международного гуманитарного права –
далее Принципы о компенсации.
Международный пакт о гражданских и политических правах – далее Пакт.
Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах – Пакт
об экономических правах.
Декларация о праве и обязанности отдельных лиц, групп и органов общества
поощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы – далее
Декларация о праве.
Основные принципы ООН, касающиеся роли юристов – далее Принципы Юристов.
Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в
какой бы то ни было форме – далее Свод Принципов.
Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод – далее
Конвенция.
Россия со своей Шизофренией настолько достала весь мир, что 20.09.16 г. ЕСПЧ
принял пилотное постановление по делу «Карелин против РФ»
(http://www.echr.ru/news/msg.asp?id_msg=4057), в котором поставил вопрос о
приведении административного законодательства в соответствии с международными
стандартами.
1. После того, как представляющие исключительную опасность для общества
и Правосудия Особо Опасные Преступники, действующие под видом судей
Нижегородского облсуда Самарцева Валентина Витальевна, Бушмина Анна Евгеньевна
и Ефимова Елена Олеговна откровенно преступными способами 16.09.15 г. сняли с
апелляционного рассмотрения три моих частных жалобы (https://youtu.be/Ul44-
dVudzE), чем лишили права на доступ к Правосудию и совершили преступления,
предусмотренные ст.ст. 136, 140, ч. 3 ст. 210, ч. 3 ст. 285, ч.ч. 1, 2 ст. 305, ст. 315 УК
РФ, ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 33, ч. 3 ст. 210, п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ. Особо Опасные
Преступники, действующие под видом председателя Нижегородского облсуда Бондар
А.В. и прокурора Нижегородской области Понасенко О.Ю. организовали незаконное
мое задержание и фальсификацию административных материалов, что мы можем
посмотреть в ролике «Фальсифицируем административный протокол». В нем мы видим
(https://youtu.be/HAXbTYMRQKw), что судебный пристав Малинов Михаил Игоревич
стал оглашать нормы ст. 25.1 КоАП РФ, а затем ст. 51 Конституции РФ.
Усманов: Вы забыли разъяснить иные права, которые предусмотрены Кодексом об
административных правонарушениях. О каких иных правах идет речь в части 1 ст. 25.1
КоАП?
Инкогнито: Вы можете в объяснениях написать свои замечания. Вам довели всё,
что нужно для составления протокола, все ваши права.
1.1 Комментарий. То есть мы видим, что, по мнению «приставов», права
доводятся Жертве не для их реализации, а для того, «что нужно для составления
протокола». Об иных правах, предусмотренных КоАП РФ, составители протокола не
имели вообще никакого представления, хотя в силу Принципа 6 Рекомендации
Комитета министров СЕ № R (91) 1 «Об административных санкциях» от 13.02.91 г.:
1. Помимо принципов административной процедуры, изложенных в Резолюции

6. 6
(77) 31, и общих административных норм следует иметь в виду при применении
административных взысканий следующие принципы:
i) Лицо, в отношении которого ведется производство по делу об административном
правонарушении, имеет право на предварительную информацию о
правонарушении, которое ему вменяют.
ii) Лицо должно располагать достаточным временем для подготовки защиты,
учитывая сложность дела и строгость взысканий.
iii) Само лицо или его представитель должны быть проинформированы о
доказательствах, собранных против него.
iv) Лицо имеет право высказывать свои возражения до наложения взыскания.
v) Административный акт, устанавливающий взыскание, должен включать
мотивы, на которых он основывается.
1.1.1 При этом в силу Принципа 7: «Бремя доказательства возлагается на
административную власть».
1.1.2 Фактически все права были сведены к сообщению о том, что я вправе не
свидетельствовать против себя (ст. 51 Конституции РФ) и «вправе знакомиться со
всеми материалами дела, давать объяснения, представлять доказательства, заявлять
ходатайства и отводы, пользоваться юридической помощью защитника, а также иными
процессуальными правами в соответствии с настоящим Кодексом» (ч. 1 ст. 25.1 КоАП
РФ).
1.1.3 Однако, когда мы говорим о правах, то следует иметь ввиду, что
поскольку на должностных лиц в силу п. «а» ст. 6 Декларации о праве возлагается
обязанность предоставлять информацию «о всех правах человека и основных
свободах, включая доступ к информации о том, каким образом обеспечиваются эти
права и свободы во внутреннем законодательстве, в судебной или
административной системах», то сокрытие информации не столько о всех правах,
сколько о способах их осуществления является злоупотреблением правом со
стороны должностного лица и способом нарушения этих прав, что влечет создание
конфликта интересов и безусловное основание для отвода, как это предусмотрено не
только п. 1 ст. 14 Пакта, п. 1 ст. 6 Конвенции, но и ч. 1 ст. 10, ч. 5 ст. 11 Закона «О
противодействии коррупции», ч. 1 ст. 10. ч. 5 ст. 11 Федерального закона № 285-ФЗ от
05.10.15 г. и что опять-таки должно быть разъяснено как основание для отвода.
Применительно к рассматриваемым правоотношениям действовали ч. 2 ст. 3 Закона «О
статусе судей в РФ», ст. 19 Конституции РФ в интерпретации абзаца 3 п. 3.3 мот. части
Постановления КС № 5-П от 01.03.12 г., предусматривающие обязанность заявления
самоотвода в случае создания конфликта интересов, то есть неспособности выполнять
должностные обязанности по осуществлению гарантированных законом прав Жертвы.
А поскольку п. 1 ст. 6 Конвенции распространяется и на лиц, которые
осуществляют сбор и предоставление доказательств, им запрещено создание
конфликта интересов, поэтому на них распространяются и правила заявления и
рассмотрения отводов в эффективных процедурах. И здесь необходимо иметь ввиду
§ 48 Постановления от 23.04.96 г. по делу «Ремли против Франции»: «…статья 6 п. 1
Конвенции подразумевает, что любой национальный судебный орган в серьезных
случаях, подобных этому, обязан проверять, является ли данный судебный состав
"беспристрастным судом" в свете этой статьи». То есть, как только
«правоприменители» стали оглашать бланкетные нормы ч. 1 ст. 25.1 КоАП РФ без
указания, например, на ст.ст. 25.12, 25.13, 29.2, 29.3 КоАП РФ, предусматривающие
основания и порядок заявления и рассмотрение отводов, то они тут же нарушили
право на информацию об основаниях и порядке заявления и рассмотрения отводов и
само право на заявление отводов, чем создали конфликт интересов. А поскольку они
этого даже не понимают, то безусловным основанием для их отвода является их
некомпетентность, что прямо предусмотрено п. 1 ст. 14 Пакта, п. 1 ст. 6 Конвенции, ч.
1 ст. 46 Конституции РФ в интерпретации Конституционного суда РФ, выраженных,
например, в Определении № 42-О от 25.01.05 г., абзацах 3, 5 п. 1.2 Постановления №
2-П от 05.02.07 г., Определении № 2091-О от 25.09.14 г., Определении № 1180-О от
16.07.13 г. в их нормативном единстве.
В п. 2.2 Определения КС № 1180-О от 16.07.13 г. разъяснено: «Что касается
оспариваемых заявителем статей 25.6 и 25.12 КоАП Российской Федерации, то они не
предполагают участия в деле должностного лица (в том числе в качестве свидетеля),

7. 7
если оно лично, прямо или косвенно, заинтересовано в его разрешении. Если же такая
заинтересованность имеется, то в силу названного Кодекса должностное лицо обязано
заявить самоотвод (пункт 2 части 1 статьи 29.2 и часть 1 статьи 29.3). Кроме того,
если усматривается заинтересованность должностного лица в том или ином разрешении
дела, то ему может быть заявлен отвод со стороны лица, в отношении которого ведется
производство по делу об административном правонарушении (часть 2 статьи 29.3). Из
приведенных законоположений следует, что законодательство об административных
правонарушениях исключает возможность рассмотрения дела об административном
правонарушении должностным лицом, заинтересованным в его разрешении…».
Всё это мне обязаны были разъ-яс-ни-ть!
1.1.4 Как только речь заходит о доказательствах, то предметом предоставления
информации становится глава 26 КоАП РФ, поскольку без ее знания невозможно
реализовать и право на представление доказательств. Вопрос о порядке
заявления и рассмотрения ходатайств разрешен статьей 24.4 КоАП РФ, о чем
«правоприменители» даже не заикнулись. Однако можно обладать какими угодно
правами, но не быть проинформированным о том, как и когда эти права могут быть
реализованы. В этом случае Жертва не может предвидеть, что ей следует делать в
случае, если она захочет воспользоваться этими правами (§§ 114, 115 Постановления
от 13.01.15 г. по делу «Элберте против Латвийской Республики). Поскольку в России
«правоприменители» даже не заикаются о праве на эффективные средства правовой
защите, поэтому это право в России не осуществляется и вообще не действует и не
только в части «предупредить или предотвратить предполагаемое нарушение либо
предоставить адекватную компенсацию за любое уже совершенное нарушение» (§ 158
Постановления от 26.10.2000 г. по делу «Кудла против Польши»), но и, тем более:
«Понятие эффективного средства правовой защиты в соответствии со статьей 13
Конвенции обязательно требует, чтобы применение такого средства правовой
защиты могло предотвратить исполнение мер, противоречащих Конвенции и
имеющих необратимые последствия. Следовательно, до того момента, как
государственные органы власти проведут проверку на соответствие таких мер
Конвенции, их применение будет противоречить статье 13 Конвенции (…)». (§ 124
Постановления от 04.02.05 г. по делу «Маматкулов и Аскаров против Турции»), а также
«Если затронуты права такой фундаментальной важности, как предусмотренные
статьей 3 Конвенции, и предполагается уклонение властей от защиты от действий
других лиц, статья 13 Конвенции требует наличия у потерпевших механизма,
устанавливающего ответственность должностных лиц или органов государства за
действия и бездействие, влекущие нарушения их конвенционных прав, и, кроме того,
частью доступных средств правовой защиты в принципе должна быть компенсация
морального вреда (…). Статус жертвы может также зависеть от размера компенсации,
присужденной на уровне страны, с учетом фактов, которые заявитель обжалует … (…)»
(§ 115 Постановления от 20.02.14 г. по делу «О'Киф против Ирландии).
Последнее положение непосредственно касается сотрудников прокуратуры,
которые в силу ч. 1 ст. 27 Закона «О прокуратуре РФ» обязаны разъяснять
пострадавшим порядок защиты их прав и свобод (п. 2), причем, со ссылками на закон
или иной нормативный правовой акт, предусматривающие способы защиты
нарушенных прав и законных интересов (ч. 3 ст. 131 ГПК РФ) и принимать меры по
предупреждению и пресечению нарушений прав и свобод человека и гражданина,
привлечению к ответственности лиц, нарушивших закон, и возмещению
причиненного ущерба (п. 3). При этом приведенные требования находятся во
взаимосвязи со ст. 1, ч. 4 ст. 27 Закона «О прокуратуре РФ», ст.ст. 2, 4, 45 ГПК РФ,
ст. 14 Закона «О порядке рассмотрения обращений граждан РФ», обязывающие
прокурора принимать меры к устранению причин и условий, спос обствовавших
нарушению прав, свобод и законных интересов граждан.
1.1.5 Переходя к вопросу о помощи защитника, то Жертве должны быть
разъяснены не только положения ст. 25.3 КоАП РФ, но и п. 8 ППВС РФ № 5 от 24.03.05
г. «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской
Федерации об административных правонарушениях», которые определяют
правосубъектность Жертвы в данном вопросе, а также положения п. 1 ст. 14, п.п. 3
«b», «d» ст. 14 Пакта, п. 1 ст. 6, п. 3 «с» ст. 6 Конвенции, предусматривающие
участие, а не присутствие защитника при получении основного доказательства, на

8. 8
основании которого решается вопрос об административной ответственности. Важным в
этом вопросе является то, что «"решающее" значение защиты обвиняемого
должно превалировать над "важным" значением их присутствия на суде» (§ 69
Постановления от 01.03.06 г. по делу «Сейдович против Италии»). То есть, «когда
предоставляется защита, защитник должен действовать активно в пользу
обвиняемого» ((74/1980), дело «Эстрелла против Уругвая, 29 марта 1983, 2 Sel. Дек.
93 в парагр. 1.8, 8.6, 10). В противном случае назначившие защитника власти
«должны либо его заменить, либо заставить выполнять свои обязанности», что
достаточно ясно разъяснено в § 33 Постановления от 13.05.80 г. по делу «Артико
против Италии»: «Подпункт "c" … гарантирует право на адекватную защиту в ходе
судебного разбирательства, осуществляемую как лично, так и при посредстве
адвоката; это право усиливается обязанностью со стороны государства предоставить
в определенных случаях бесплатную юридическую помощь… Конвенция призвана
гарантировать не теоретические или иллюзорные права, а их практическое и
эффективное осуществление; это особенно справедливо в отношении права на защиту,
которое занимает видное место в демократическом обществе, как и само право на
справедливое судебное разбирательство, из которого оно вытекает (…). Как
справедливо подчеркивали представители Комиссии, в статье 6 п. 3 "c" говорится о
"помощи", а не о "назначении защитника". Само назначение еще не обеспечивает
эффективной помощи, т.к. назначенный адвокат может умереть, серьезно заболеть, в
течение длительного периода быть лишен возможности действовать или уклоняться от
выполнения своих обязанностей. Власти, если они уведомлены о возникшем
положении, должны либо его заменить, либо заставить выполнять свои
обязанности. Данное Правительством ограничительное толкование этого подпункта
ведет к результатам, которые не разумны и не соответствуют как смыслу
подпункта "c", так и статьи 6 в целом, ибо во многих случаях бесплатная
юридическая помощь может оказаться бесполезной».
Также необходимо иметь ввиду, что «пункт 3 статьи 6 содержит перечень
конкретных практических следствий общего принципа, изложенного в пункте 1
статьи. Этот перечень не является исчерпывающим. Он отражает некоторые аспекты
понятия справедливого судебного разбирательства по уголовным делам (…). Когда в
связи с пунктом 3 возникают вопросы, не следует забывать о его основном
назначении или отрывать его от своих корней» (§ 32 там же).
1.1.6 Что касается как принципов уголовного судопроизводства в рамках
административных правонарушений, так и юридической помощи, то эти вопросы
достаточно подробно рассмотрены в Постановлениях ЕСПЧ от 19.11.15 г. по делу
«Михайлова против РФ» и от 05.01.16 г. по делу «Фрумкин против РФ». Сами
принципы уголовного судопроизводства предусматривают, что при получении
основного доказательства, на основании которого решается вопрос о лишении
Жертвы свободы, должен присутствовать защитник, в обязанности которого помимо
разъяснения прав и обязанностей Жертве входит: «адвокат должен обеспечить без
ограничений фундаментальные аспекты защиты лица: прения по делу,
организацию защиты, сбор доказательств в пользу обвиняемого, подготовку к допросу,
поддержку обвиняемого в бедственном положении и проверку условий его содержания
под стражей» (§ 108 Постановления от 20.10.15 г. по делу «Дворски против
Хорватии»); юридической консультации/представительства и для цели составления
жалоб (§§ 94, 100 Постановления по делу «Михайлова против РФ»). При этом
консультации могут быть по желанию Жертвы как устные, так и письменные, что прямо
предусмотрено п. 1 ч. 2 ст. 2 Закона «Об адвокатской деятельности…». Давать
юридические консультации входит в обязанности адвоката, поскольку «согласно
общепризнанным нормам международного права у обвиняемого должна быть
возможность пользоваться услугами адвоката с момента лишения свободы,
причем не только во время допросов (…). Действительно, справедливость
производства по делу требует, чтобы обвиняемый мог получить весь широкий спектр
услуг, связанных именно с оказанием правовой помощи. В связи с этим у адвоката
должна быть возможность без ограничений обеспечивать основные аспекты
защиты обвиняемого, как-то: обсуждение дела, организация защиты, сбор
доказательств невиновности обвиняемого, подготовка к допросам, оказание поддержки
обвиняемому в бедственном положении и проверка условий содержания под стражей

9. 9
(…)». (§ 164 Постановления от 30.04.15 г. по делу «Шамардаков против РФ»).
1.1.7 Также необходимо иметь ввиду, что «системное ограничение права на
получение юридической помощи на основании законодательных положений само
по себе достаточно для установления нарушения статьи 6 Конвенции» (§ 33
Постановления от 12.10.09 г. по делу "Даянан против Турции"), что является
безусловным основанием для проверки этих положений не только на предмет
соответствия их Конституции РФ (п. 3 мот. части Определения КС № 134-О от
05.02.2004 г.), но и самой Конвенции, что предписано в § 25 Постановления от
18.07.2006 г. по делу «Пронина против Украины», где ЕСПЧ пришел к выводу о том,
что «Суды страны не пытались оценить доводы заявительницы о применимости статьи
46 Конституции, несмотря на то, что она прямо ссылалась на нее во всех судебных
инстанциях. Игнорируя этот пункт, несмотря на то, что он был конкретным,
относимым и важным, суды нарушили свои обязанности, вытекающие из пункта
1 статьи 6 Конвенции». К произволу ЕСПЧ относит и ситуацию, когда «национальные
власти пренебрегли стремлением правильно применять относимое законодательство»
(§ 47 Постановления от 10 июня 1996 г. по делу "Бенем против Соединенного
Королевства").
При этом «право каждого обвиняемого на эффективную защиту адвоката, при
необходимости назначенного, является одним из основных признаков справедливого
судебного разбирательства (…). Сам факт ограничения права задержанного,
подозреваемого на помощь адвоката может умалять права защиты, даже если в
результате не получены какие-либо уличающие показания (…)» (§ 78 Постановления от
11.04.13 г. по делу «Веренцов против Украины»).
1.1.8 Что касается Конституционного Суда РФ в рассматриваемом вопросе, то в
Определении № 1180-О от 16.07.13 г. он пришел к выводу о том, что «лицо,
привлекаемое к административной ответственности, может пользоваться специальными
правами, закрепленными частью 1 статьи 25.1 КоАП Российской Федерации, с момента
возбуждения дела об административном правонарушении на любой стадии
производства по делу (Определение от 24 декабря 2012 года N 2392-О). Каких-либо
ограничений в реализации права пользоваться юридической помощью защитника, в
том числе в связи с наличием у лица, привлекаемого к административной
ответственности, права осуществлять адвокатскую деятельность, законодательство
об административных правонарушениях не предусматривает ». То есть, в силу
ст. 45, ч. 1 ст. 48 Конституции РФ юридическая помощь должна оказываться с
момента, когда какому-либо должностному лицу вздумалось возбудить
административное производство. При этом, «для того, чтобы государственное
законодательство соответствовало этим требованиям, оно должно предусматривать
надлежащую правовую защиту от произвола и с должной ясностью обозначать
полномочия соответствующих органов власти и порядок их осуществления (…)» (§
95 Постановления от 04.12.08 г. по делу «S. и Марпер против Соединенного
Королевства»).
1.1.9 Члены Банды Бондар-Понасенко со своими подельниками всего этого при
фальсификации административных материалов в составе организованного ими
преступного сообщества (ч. 3 ст. 210 УК РФ) незаконно меня лишили. Более полно
вопрос о праве пользоваться помощью избранного Жертвой защитника мной
рассмотрен в жалобах № 2813 (https://cloud.mail.ru/public/8UU5/xKMHpuhqY), № 2816
(https://cloud.mail.ru/public/EHHh/qxj7i2SaJ), № 2849
(https://cloud.mail.ru/public/64VT/2a4YKgt1M).
1.2 Когда речь зашла об инкриминируемом правонарушении, то пристав
Малинов: Сегодня в 14 часов 30 минут по делу Усманова Рафаэля Раисовича,
которое назначено на 11 часов, дело 33-9273 Сормовского районного суда вы не
исполнили законное распоряжение председательствующего судьи Самарцевой
Валентины Витальевны о прекращении действий, нарушающих общественный порядок
в зале судебного заседания и не удалились по ее требованию, заявленному в судебном
заседании после неоднократных сделанных вам замечаний и предупреждений.
Усманов: А в чем выразилось неисполнение законных требований? Были ли
требования законными?

10. 10
Малинов: Но их никто не обжаловал. Соответственно, в настоящий момент они
законные.
Усманов: Значит, были ли она законными?
Малинов: Их никто не обжаловал и они не были признаны незаконными,
соответственно, на данный момент они являются законными.
Усманов: Поскольку речь идет о применении части 1 статьи 17.3, поэтому
обеспечьте мне участие защитника. Участие защитника обеспечьте мне.
Инкогнито: Мы не обязаны вам представлять. Если у вас есть такая возможность -
пожалуйста.
Усманов: Значит, вы обязаны обеспечивать мои права.
Пристав Грачев Сергей Владимирович: Мы не обязаны обеспечивать, это не
уголовный процесс.
Инкогнито: Если у вас есть защитник – вызывайте.
Грачев: Вызывайте защитника и оплачивайте его. Мы не в уголовном процессе,
это составляется административный протокол.
Усманов: Значит, административный протокол по части 1 статьи 17.3 должна
составлять полиция, а не вы.
Инкогнито: Вы все в своих объяснениях можете указать и в судебном заседании.
1.2.1 Комментарий. По приведенному общению мы видим, что если бы я сам
не напомнил о том, что при составлении протокола административного правонарушения
должен участвовать защитник, то «приставы» об этом и не вспомнили бы. Что же
касается якобы юриста первого класса Грачева С.В., то по его утверждениям мы видим,
что он за свою жизнь вообще никогда не обеспечивал Жертв юридической помощью,
чем сам доказал, что его диплом о высшем юридическом образовании гроша
ломанного не стоит. Но меня интересует ответ на простой вопрос: «Если Жертва имеет
право на помощь защитника, то почему эта помощь не была обеспечена и почему
протокол административного правонарушения не признается недопустимым
доказательством в связи с нарушением права на защиту, как это прямо предусмотрено
Принципом 27 Свода Принципов?»
То есть мы видим, что сообщение Жертве о праве пользоваться помощью
защитника является всего лишь формой, не наполненной правовым содержанием,
то есть механизмом его реализации или порядком его осуществления, в связи с чем
право становится всего лишь декларацией, лишенное какого-либо смысла.
Однако, как мы можем убедиться, не было наполнено правовым смыслом ни одно
продекларированное право. То есть нарушены были все права.
1.2.2 Однако, поскольку санкция ч. 1 ст. 17.3 КоАП РФ предусматривает
лишение свободы на срок до 15 суток, поэтому должны применяться принципы
уголовного судопроизводства, что достаточно ясно разъяснено в §§ 58-63
Постановления ЕСПЧ от 12.12.13 г. по делу «Хмель против РФ». В § 77 Постановления
от 04.12.14 г. по делу «Навальный и Яшин против РФ» российским правоприменителям
предписано: «… для того, чтобы установить, можно ли квалифицировать
правонарушение как "уголовное" по целям статьи 6 Конвенции, необходимо выяснить,
действительно ли положение, определяющее правонарушение, относит ся к уголовному
праву согласно законодательству государства ответчика, затем установить "природу
правонарушения" и степени тяжести наказания (…). Лишение свободы,
примененное в качестве наказания за правонарушение, относится в общем к уголовной
сфере, если только в силу его характера, продолжительности и способа осуществления
оно не наносит ощутимого ущерба».
Но поскольку близким по содержанию является постановление ЕСПЧ от 30.05.13 г.
по делу «Малофеева против РФ», поэтому разбор дела с этих позиций будет дан при
рассмотрении вопроса о разбирательстве дела действующей под видом мирового
«судьей» Особо Опасным Преступником Галдиной О.А.
(https://youtu.be/Y18SWCVw2E4).
1.2.3 Так как предметом рассмотрения в данной части является вопрос об
инкриминированном мне правонарушении, который находится во взаимосвязи с правом
на достаточные время и возможности для подготовки к своей защите, поэтому
необходимо разрешить их. В Постановлении БП от 25.03.99 г. по делу «Пелис сье и
Сасси против Франции» ЕСПЧ предписал: «… положения подпункта "a" пункта 3 статьи

11. 11
6 Конвенции указывают на необходимость тщательного отношения к уведомлению
заинтересованного лица об "обвинении". Обвинительное заключение играет
определяющую роль в уголовном преследовании: с момента получения судебного
уведомления привлеченное к ответственности лицо является официально
уведомленным о правовом и фактическом обосновании предъявленных ему
обвинений (…). Подпункт "a" пункта 3 статьи 6 Конвенции признает право обвиняемого
быть уведомленным не только о причине обвинения, то есть о реальных фактах
предъявленного ему обвинения, лежащих в основе обвинения, но также о правовой
квалификации, данной этим фактам, которая, как это справедливо отмечено
Европейской комиссией, должна быть подробной (§ 51). Сфера действия этого
положения, в частности, должна рассматриваться в свете более общего права
на справедливое разбирательство, гарантированного пунктом 1 статьи 6
Конвенции (…). Европейский суд счел, что в уголовных делах точная и полная
информация об обвинениях, выдвинутых в отношении обвиняемого, и,
следовательно, правовая квалификация, которую суд может признать в его
отношении, является необходимым условием справедливого судебного
разбирательства (§ 52). Положения подпункта "a" пункта 3 статьи 6 Конвенции не
предусматривают какого-либо особого порядка в отношении того, каким образом
обвиняемый должен быть уведомлен о характере и причине выдвинутого против него
обвинения (…) (§ 53). Наконец, в отношении жалобы, поданной в соответствии с
подпунктом "b" пункта 3 статьи 6 Конвенции, Европейский суд счел, что подпункты "a"
и "b" пункта 3 статьи 6 Конвенции взаимосвязаны и что право быть уведомленным о
характере и причине обвинения должно быть рассмотрено в свете права
обвиняемого на подготовку своей защиты (§ 54).
1.2.4 Говоря об обвинении необходимо иметь ввиду, что «… в контексте
Конвенции, слова "обвиняемый" и "уголовное обвинение" соответствуют
самостоятельному понятию и должны толковаться со ссылкой на реальное, а не
формальное положение. В этом отношении Суд полагает, что обвинение составляют
не только официальное уведомление об обвинении в совершенном преступлении, но
также любая другая мера, влекущая серьезные последствия для положения
подозреваемого». (Padin Gestoso, Dec., point 1).
Приведенные положения были конкретизированы в § 63 Постановления ЕСПЧ от
11.06.15 г. по делу «Тычко против РФ», где разъяснено, что «период, который
должен быть принят во внимание при определении длительности уголовного
разбирательства, начинается со дня, когда лицу предъявлено "обвинение" в
самостоятельном и материальном значении этого понятия. Он заканчивается в тот день,
когда обвинение было окончательно разрешено или когда уголовное разбирательство
прекращено. "Обвинение" для целей пункта 1 статьи 6 Конвенции может быть
определено как "официальное уведомление лица компетентным органом о
предположении, что указанное лицо совершило преступление", это
определение также соответствует критерию, заключающемуся в определении того,
"было ли на положение [подозреваемого] оказано существенное воздействие"
(см. Постановление Европейского Суда по делу "Бахмутский против Российской
Федерации" от 25.06.2009 г., § 153).
То есть, как только гражданина начинают опрашивать о совершении им каких-
либо противоправных действий и разъясняют положения ст. 51 Конституции РФ (п. 2
ст. 14 Пакта, п. 2 ст. 6 Конвенции) не свидетельствовать против себя, то этому
гражданину фактически предъявляется обвинение в совершении им именно этих
действий в материально-правовом значении уголовной нормы, что также следует из
смысла Постановления ЕСПЧ от 14.10.10 г. по делу «Брюско против Франции»,
Постановления КС № 11-П от 27.06.2000 г., Определения КС № 2392-О от 24.12.12 г.,
где разъяснено, что ознакомление с правом не свидетельствовать против себя является
фактически предъявлением обвинения. Но с момента предъявления обвинения, как и
получения доказательства, на основании которого решается вопрос по существу,
участие защитника является обязательным.
То есть участие защитника является обязательным с момента
разъяснения положений ст. 51 Конституции РФ и опроса Жертвы

12. 12
по обстоятельствам совершения ею какого-либо
правонарушения.
1.2.5 Что касается достаточности времени и возможностей для подготовки к
своей защите, то ЕСПЧ в § 78 Постановления от 20.01.05 г. по делу «Майзит против
РФ» установил: «Подпункт "b" пункта 3 Статьи 6 Конвенции гарантирует обвиняемому
"достаточное время и возможности для подготовки своей защиты" и, таким образом,
предполагает, что существенная деятельность по защите с его стороны может
составлять что-то такое, что является "необходимым" для подготовки к судебному
разбирательству. Обвиняемый должен иметь возможность подготовить свою защиту
надлежащим образом и без ограничений возможности представить все
соответствующие доводы в свою защиту в суде, рассматривающем дело, и таким
образом влиять на результат судебного разбирательства. Данное положение
нарушено, только если указанные требования невыполнимы (…)».
1.2.6 В § 221 Постановления от 09.10.08 г. по делу «Моисеев против РФ» ЕСПЧ
постановил: «Что касается "возможностей", то Европейский Суд не исключает, что в
случаях, когда человек находится в предварительном заключении, это слово может
включать в себя такие условия содержания, которые позволяют ему читать и писать с
достаточной сосредоточенностью (…). В деле, где заявители должны были предстать
перед судом, рассматривающим крайне важный для них вопрос, в состоянии
пониженной физической и моральной сопротивляемости из-за изнурительной
транспортировки накануне в тюремном автофургоне, Европейский Суд отметил это
обстоятельство как один из факторов, подрывающих требования справедливого
судебного разбирательства. Он далее отметил, что "несмотря на помощь своих
адвокатов, которые имели возможность излагать доводы, это обстоятельство,
вызывающее сожаление само по себе, несомненно, ослабило позицию (заявителей) в
жизненно важный момент, когда им нужны были все их способности для своей
защиты и, в частности, для того, чтобы быть готовыми для допроса в самом начале
слушаний и эффективно консультироваться со своими адвокатами" (…).
При этом, согласно смысла § 82 Постановления от 20.01.05 г. по делу «Майзит
против РФ» нарушением права на юридическую помощь является лишение возможности
доступа Жертвы к юридической литературе в условиях лишения свободы.
1.2.7 В § 75 Постановления от 11.04.13 г. по делу «Веренцов против Украины»
ЕСПЧ также определил, что «возможности, доступные каждому обвиняемому в
совершении преступления, должны включать право знакомиться в целях подготовки
своей защиты с результатами расследований, проводившихся в процессе
разбирательства».
1.2.8 Также «… статья 6 Конвенции как таковая гарантирует право обвиняемого
на эффективное участие в уголовном процессе. Понятие "эффективного участия" в
уголовном процессе включает право делать записи с тем, чтобы содействовать
осуществлению защиты, независимо от того, представляет ли обвиняемого адвокат.
Действительно, интересам защиты обвиняемого наилучшим образом может служить
помощь обвиняемого, которую он оказывает в ведении дела своему адвокату до того,
как даст показания (§ 214 Постановления от 09.10.08 г. по делу «Моисеев против
РФ»).
1.2.9 В Постановлении от 05.03.13 г. по делу «Варела Хейс против Испании»
ЕСПЧ пришел к выводу о том, что подпункты «а» и «b» пункта 3 статьи 6 Конвенции
находятся во взаимосвязи с п. 1 ст. 6 Конвенции. При этом «Подпункт "a" пункта 3
статьи 6 Конвенции гарантирует лицам, обвиняемым в совершении преступления,
право быть незамедлительно и подробно уведомленными на понятном им языке о
характере и основании предъявленного им обвинения, то есть о действиях, которые
они предположительно совершили и на которых основано обвинение, а также быть
подробно уведомленными о правовой квалификации этих действий. В уголовном
процессе предоставление полной подробной информации относительно обвинений
против лица и, следовательно, о правовой квалификации, которую суд может
применить в данном деле, является существенной предпосылкой для
обеспечения справедливости разбирательства. Хотя подпункт "a" пункта 3 статьи
6 Конвенции не устанавливает особых формальных требований к порядку уведомления
обвиняемого о характере и основании предъявленного обвинения, тем не менее он
должен быть предсказуемым. Наконец, подпункты "a" и "b" пункта 3 статьи 6

13. 13
Конвенции взаимосвязаны, и право быть уведомленным о характере и основании
предъявленного обвинения должно рассматриваться в свете права обвиняемого иметь
достаточное время и возможности для подготовки своей защиты… При использовании
неоспоримо имеющегося у него права на переквалификацию фактов, в отношении
которых он имел надлежащую юрисдикцию, провинциальный суд должен был
предоставить заявителю возможность использовать право на защиту по данному
вопросу практическим и эффективным образом, то есть своевременно».
1.2.10 В § 141 Постановления от 28.06.11. г. по делу «Миминошвили против РФ»
ЕСПЧ решил, что «даже если защита знакома с делом, ей должно быть предоставлено
дополнительное время после определенных происшествий с целью корректировки
своей позиции, подготовки ходатайства, подачи жалобы и так далее. Такие
"происшествия" могут включать, например, изменения обвинительного заключения (…),
вынесение решения суда первой инстанции (…), представление нового доказательства
стороной обвинения (…) или внезапное и существенное изменение позиции эксперта во
время судебного разбирательства».
1.2.11 Нельзя оставить без внимания и вопрос о злоупотреблении правом,
которое ЕСПЧ понимается как предоставление заведомо ложных сведений, а также
«неполная и, следовательно, вводящая в заблуждение информация может также
представлять собой злоупотребление правом…, особенно если эта информация
затрагивает ее основное содержание, и не представлено удовлетворительного
объяснения нераскрытию этой информации (…)» (§ 72 Постановления от 17.04.14 г.
по делу «Любовь Стеценко против РФ»).
В § 66 Постановления от 16.10.14 г. по делу «Ворожба против РФ» разъяснено,
что «… жалоба представляет собой злоупотребление правом на обращение,
если в ее основу умышленно положены не соответствующие действительности
сведения с целью ввести … в заблуждение (…). Кроме того, … этот вид
злоупотребления может совершаться и путем бездействия, если заявитель с самого
начала не сообщает … о каком-то обстоятельстве, имеющем важное значение
для рассмотрения дела (…)… аналогичным образом, если во время рассмотрения
дела … происходят новые важные события, а заявитель … не сообщает … о них, лишая
… тем самым возможности вынести решение по делу на основе полной информации обо
всех его аспектах, его жалоба может быть отклонена на основании того, что заявитель
злоупотребил своим правом на обращение … (…). Кроме того, … намерение заявителя
ввести в заблуждение во всех случаях должно устанавливаться с достаточной долей
определенности (…)».
1.3 Далее мы видим, что когда позвонила на тот период защитник-
представитель Мелихова С.Г. из Москвы, то
Усманов: (12:46) Здесь в наглую совершали преступления. Сейчас в отношении
меня фальсифицируют административные материалы за якобы неисполнение законных
требований председательствующего. Она меня незаконно удалила из процесса. Я
сказал, что я останусь в качестве зрителя. Значит, я вызвал полицию и вот после этого
мы должны, после этого я должен был ехать в полицию. Сейчас, естественно, в
качестве свидетелей вызовем полицейских, здесь велась аудио- и видеозапись,
поэтому это все будем изучать в процессе и судьи, - три судьи областного суда - сядут
на скамью подсудимых. Это наша задача теперь.
Грачев шепчет: (13:51) На американские деньги. Смех.
Усманов: Ну, да, они утверждают, что я не исполнил законные распоряжения
председательствующего. Вот мы и вызовем председательствующего и подопрашиваем
председательствующего: какие это законные требования я не выполнял? Какими
нормами действующего законодательства она руководствовалась?.. Я требую
предоставить защитника, они говорят: «Это ваши проблемы».
1.3.1 Комментарий. Фактически мы возвращаемся к самому основному
требованию при привлечении Жертвы в административной ответственности: её
правам на предварительную информацию о правонарушении, которое ей вменяют и
доказательствах, собранных против неё. Однако, поскольку речь шла о неисполнении
законного требования, то при составлении протокола административного
правонарушения должна была содержаться ссылка на ту норму права, которой

14. 14
руководствовалась Самарцева В.В. при принятии решения об удалении меня из
процесса, отсутствии у меня права присутствовать в качестве свободного зрителя во
время открытого судебного процесса и нарушении Самарцевой В.В. п. 1 ст. 6
Конвенции, предусматривающей публичное рассмотрение дела и невозможности
моего удаления из процесса как свободного слушателя, не нарушающего
порядок судебного заседания. При этом, поскольку речь шла о лишении меня права
на участие в процессе, поэтому «необходимость в каких-либо ограничениях
должна быть убедительно обоснована» (…)», что разъяснено в § 32 Постановления
от 27.05.03 г. по делу «Скалка против Польши».
1.3.2 В п. 30 раздела «B» Руководящих принципов Организации по
безопасности и сотрудничеству в Европе по свободе мирных собраний (2007)
разъяснено: «Любые налагаемые ограничения должны базироваться на положениях
основного законодательства. Само законодательство должно быть достаточно четко
сформулировано, чтобы позволить каждому определить, вступает ли его
поведение в противоречие с нормами закона, и какими могут быть наиболее
вероятные последствия таких нарушений. Национальное законодательство должно
предусматривать четкие определения для того, чтобы закон оставался несложным
для понимания и применения, а также для предотвращения попыток регулировать
деятельность, которая регулированию не подлежит. Следовательно, определения
должны быть не слишком детализированными...»
1.3.3 В силу ППВС РФ № 21 от 27.06.13 г. «О применении судами общей
юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950
года и Протоколов к ней»:
5. Как следует из положений Конвенции и Протоколов к ней в толковании
Европейского Суда, под ограничением прав и свобод человека (вмешательством
в права и свободы человека) понимаются любые решения, действия
(бездействие) органов государственной власти, органов местного
самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных
служащих, а также иных лиц, вследствие принятия или осуществления
(неосуществления) которых в отношении лица, заявляющего о
предполагаемом нарушении его прав и свобод, созданы препятствия для
реализации его прав и свобод. Например, исходя из практики Европейского Суда
использование изображения гражданина без его согласия представляет собой
ограничение соответствующих прав, гарантируемых Конвенцией.
При этом в силу части 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации, положений
Конвенции и Протоколов к ней любое ограничение прав и свобод человека
должно быть основано на федеральном законе; преследовать социально
значимую, законную цель (например, обеспечение общественной
безопасности, защиту морали, нравственности, прав и законных интересов
других лиц); являться необходимым в демократическом обществе
(пропорциональным преследуемой социально значимой, законной цели).
Несоблюдение одного из этих критериев ограничения представляет собой
нарушение прав и свобод человека, которые подлежат судебной защите в
установленном законом порядке.
Некоторые права и свободы человека, гарантируемые Конвенцией и Протоколами
к ней, не могут быть ограничены ни при каких условиях (право не подвергаться пыткам
и др.).
6. Основания для ограничения прав и свобод человека могут предусматриваться
не только федеральным законом, но и международным договором Российской
Федерации (выдача лица иностранному государству для осуществления уголовного
преследования во исполнение соответствующего международного договора и др.).
7. Целью Конвенции и Протоколов к ней являются эффективное
признание и защита нарушенных прав и свобод человека, поэтому положения
этих международных договоров Российской Федерации не могут служить
основанием для их ограничения.
8. Судам при рассмотрении дел всегда следует обосновывать необходимость
ограничения прав и свобод человека исходя из установленных фактических
обстоятельств. Обратить внимание судов на то, что ограничение прав и свобод
человека допускается лишь в том случае, если имеются относимые и

15. 15
достаточные основания для такого ограничения, а также если соблюдается
баланс между законными интересами лица, права и свободы которого
ограничиваются, и законными интересами иных лиц, государства, общества.
Например, удовлетворение судом ходатайства должника об отсрочке исполнения
судебного постановления по гражданскому делу на непродолжительный период
времени не всегда свидетельствует о нарушении права взыскателя на исполнение
судебного постановления в разумный срок, гарантируемого пунктом 1 статьи 6
Конвенции.
Ограничение процессуальных прав, например удаление лица из зала
судебного заседания, допускается после того, как этому лицу разъяснены
правовые последствия такого ограничения (пункт 1 статьи 6 Конвенции в
толковании Европейского Суда).
Установленные судом обстоятельства, свидетельствующие о
необходимости ограничения прав и свобод человека, подлежат отражению в
судебных актах.
1.3.4 Абсурдно и утверждение приставов о том, что «никто не обжаловал и они
не были признаны незаконными, соответственно, на данный момент они являются
законными», поскольку я вызвал полицию в связи с совершавшимися в отношении
меня преступлениями, то есть обжаловал именно преступные действия
фактически. И поэтому до рассмотрения по существу моих заявлений о совершенных
в отношении меня преступлениях ни о каких административных материалах не могло
быть и речи. Но даже если допустить, что административное производство имело место,
то поскольку речь шла о нарушении законодательства о противодействии коррупции,
поэтому могло быть назначено только об административное расследование, как это
предусмотрено ст. 28.7 КоАП РФ.
1.3.5 Таким образом, мне не была предоставлена информация об
инкриминированном правонарушении, которое было вменено и доказательствах,
которые должны были подтверждать наличие в моих действиях правонарушения,
предусмотренного ч. 1 ст. 17.3 КоАП РФ, то есть не была предоставлена информация о
квалифицирующих признаках и доказательствах, свидетельствующих о наличии в
моих действиях именно этих квалифицирующих признаков. Поэтому приходится только
повторять, что преступная цель привлечения заведомо невиновного к
административной ответственности была достигнута преступным средством нарушения
права на информацию как об объеме и содержании прав, с помощью которых можно
было бы эффективно строить свою защиту, так и о самом инкриминированном якобы
правонарушении.
1.4 Затем я с нарушением моего права на защиту незаконно был задержан
сотрудником полиции и доставлен в полицейский участок № 5. Там в отношении меня
откровенно преступными способами был составлен протокол административного
задержания и я без достаточных на то оснований был водворен в склеп с
антисанитарными условиями, позволяющими подвергать бесчеловечному и
унижающему достоинство обращению, неоднократно осужденному ЕСПЧ и
запрещенному ст. 7 Пакта, ст. 3 Конвенции, ст. 21 Конституции РФ. И здесь возникает
вопрос: «Как мне разъясняли право на помощь защитника при задержании, которое
гарантировано ч. 2 ст. 48 Конституции РФ, если это право не было реализовано на
практике и от которого я не отказывался?» И вновь мы получаем доказательства
наглого нарушения права на информацию о правах и преступлениях, предусмотренных
ст. 140, ч. 3 ст. 210 УК РФ, поскольку Особо Опасные Преступники Бондар А.В. и
Понасенко О.Ю. создали именно такую откровенно преступную практику. Однако,
нарушение фундаментальных прав на информацию (п. 2 ст. 19 Пакта), помощь
защитника (п. 1 ст. 14, п.п. 3 «b», «d» ст. 14 Пакта) во взаимосвязи с нарушением
права на эффективные средства правовой защиты, гарантированное п. 3 ст. 2 Пакта,
ст. 13 Конвенции, ст. 45 Конституции является, как минимум, преступлениями,
предусмотренными ч. 3 ст. 210, ч. 1 ст. 285, ст. 315 УК РФ.
1.4.1 При решении вопроса о задержании необходимо иметь ввиду требования,
предъявляемые ЕСПЧ к этому процессуальному действию в Постановлении от 26.06.14
г. по делу «Крупко и другие против РФ»: «Европейский Суд обращает внимание на
фундаментальное значение гарантий, установленных статьей 5 Конвенции, для

16. 16
обеспечения в демократическом обществе прав граждан на свободу от произвольного
заключения со стороны властей. Он последовательно подчеркивал, что любое
лишение свободы должно не только осуществляться в соответствии с материальными и
процессуальными нормами внутригосударственного законодательства, но равным
образом должно соответствовать самой цели статьи 5 Конвенции, которая
заключается в защите лица от произвольного заключения (…) (§ 33)… Различие
между лишением и ограничением свободы является вопросом степени или
интенсивности, а не природы или сущности (…) (§ 34). Европейский Суд
напоминает, что защита от произвольного заключения, провозглашенная в пункте 1
статьи 5 Конвенции, применяется к лишению свободы любой длительности,
каким бы непродолжительным оно ни было (см. Постановление Европейского
Суда по делу "Шимоволос против Российской Федерации" (Shimovolos v. Russia) от 21
июня 2011 г., жалоба N 30194/09 <1>, в котором заявитель провел 45 минут в отделе
милиции, Постановление Европейского Суда по делу "Гиллан и Кинтон против
Соединенного Королевства" (Gillan and Quinton v. United Kingdom), жалоба N 4158/05,
ECHR 2010 (извлечения), в котором заявители были остановлены для проведения
получасового обыска, Решение Европейского Суда по делу "Новотка против
Словакии" (Novotka v. Slovakia) от 4 ноября 2003 г., жалоба N 47244/99, в кот ором
продолжительность транспортировки в отдел милиции, обыска и заключения в камере
не превысила одного часа, и Постановление Европейского Суда по делу "Ранцев
против Кипра и Российской Федерации" (Rantsev v. Cyprus and Russia), жалоба N
25965/04 <2>, §§ 317 - 318, ECHR 2010 (извлечения), в котором предполагаемое
заключение дочери заявителя продолжалось около двух часов) (§ 35).
36. Что касается фактов, Европейский Суд отмечает, что после прибытия
значительного количества сотрудников милиции в актовый зал заявители были
окружены милицией. Они были посажены в микроавтобусы в сопровождении милиции,
доставлены в отдел милиции и освобождены после полуночи, то есть оставались там
примерно три часа. Их имена были внесены в официальный журнал регистрации лиц,
подвергнутых доставлению и задержанию в отделе милиции. Утверждение о том, что
заявители проследовали в отдел милиции по собственной воле, было отклонено
районным судом как не основанное на фактах (см. § 13 настоящего Постановления).
Этот фактический вывод не был опровергнут при обжаловании, поскольку городской
суд отклонил иск исключительно со ссылкой на тот факт, что нахождение заявителей в
отделе не было достаточно длительным, чтобы квалифицироваться в качестве
"задержания" в соответствии с российским законодательством (см. § 18 настоящего
Постановления). В своих объяснениях, предоставленных Европейскому Суду, власти
Российской Федерации указали, что заявители могли передвигаться по зданию отдела
милиции, но они не утверждали, что заявители могли покинуть его, по крайней
мере, до тех пор, пока им не было это разрешено. При таких обстоятельствах
Европейский Суд считает установленным, что имел место элемент принуждения,
который, несмотря на небольшую продолжительность заключения,
свидетельствовал о наличии лишения свободы в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции
(…) (§ 36). Европейский Суд далее напоминает, что квалификация или отсутствие
квалификации со стороны государства фактической ситуации не может
решающим образом повлиять на его вывод о наличии лишения свободы (…).
Таким образом, тот факт, что Московский городской суд и государство-ответчик
полагали, что заявители не были "задержаны" в значении законодательства
Российской Федерации, не означает автоматически, что заявители не были
лишены свободы с точки зрения Конвенции (§ 37).
1.4.2 В §§ 145-148 Постановления от 23.09.10 г. по делу «Искандаров против
РФ» ЕСПЧ объяснил, что из себя представляет Россия: «Произвольное заключение под
стражу не может быть совместимым с пунктом 1 статьи 5 Конвенции, понятие
"произвол" в этом контексте не сводится к несоответствию национальному
законодательству. Хотя Европейский Суд прежде не формулировал универсальное
определение того, какие виды действия могут составлять "произвол" в смысле пункта 1
статьи 5 Конвенции, ключевые принципы были выработаны в прецедентной
практике. Более того, понятие произвола в контексте статьи 5 Конвенции в
определенной степени варьируется в зависимости от вида рассматриваемого
заключения под стражу (…) (§ 145). Например, Европейский Суд уже приходил к