Рафаэль Усманов. Заявление № 2755 от 13.09.2015 г., объяснение № 2754 от 07.09.2015 г.

1. 1
Президенту РФ, Гаранту Конституции РФ,
прав и свобод человека и гражданина, Ру-
ководителю СК РФ, Согласователю функ-
ционирования и взаимодействия ВСЕХ ор-
ганов государственной власти, к которым
относится и суд в силу ст. 10 Конституции
РФ, Координатору деятельности правоох-
ранительных органов по борьбе с пре-
ступностью и т.д.
Путину В.В.
Генеральному прокурору РФ Чайке Ю.Я.
Председателю СК РФ Бастрыкину А.И.
Особо Опасному Преступнику, действую-
щему под видом мирового судьи судебного
участка № 1 по Сормовскому району г. Н.
Новгород
Шутову А.В.
от Усманова Рафаэля Раисовича
защитника Мелиховой Светланы Геннадь-
евны
603038, г. Нижний Новгород,
ул. Парашютистов, д. 124.
E-mail: rafael.usmanov.1956@mail.ru
Тел. 910 149 40 68
Мелихова Светлана Геннадьевна
123000, Москва, ул. Николаева, 4-32
Тел. 8 909 976 68 12
E-mail: melikhova201232@gmail.com
Заявление № 2755.
ОПРЕДЕЛЕНИЯ.
Всеобщая декларация прав человека – далее Всеобщая декларация.
Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупот-
ребления властью – далее Декларация.
Международный пакт о гражданских и политических правах – далее Пакт.
Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах – Пакт
об экономических правах.
Декларация о праве и обязанности отдельных лиц, групп и органов общества по-
ощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы – далее Дек-
ларация о праве.
Основные принципы ООН, касающиеся роли юристов – далее Принципы Юристов.

2. 2
Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в
какой бы то ни было форме – далее Свод Принципов.
Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод – далее Кон-
венция.
Рекомендации R (91) 1 Комитета министров СЕ «Об административных санкциях» от
13.02.91 г. – далее Рекомендации.
1. Согласно ч.ч. 1, 2, 4 ст. 15, ч. 2 ст. 120 Конституции РФ, ч. 3 ст. 5 ФКЗ «О
судебной системе РФ», Постановления КС № 20-П от 14.07.15 г., п. 2 мот. части Опреде-
ления КС № 439-О от 08.11.05 г., ч. 4 ст. 7 УПК РФ, ст. 9 КАС РФ, ч. 2 ст. 12, ст. 195, п. 5
ч. 1 ст. 225 ГПК РФ, п. 2 ППВС РФ № 23 от 19.01.03 г. «О судебном решении» в их нор-
мативном единстве, решение любого правоприменителя должно быть законным, обос-
нованным и мотивированным.
1.1 В п. 1.1.6 моих Объяснений № 2754, оглашенных 07.09.15 г., написано:
«Здесь же необходимо иметь ввиду доводы Верховного Суда РФ, выраженные в абзаце 3
п. 9 ППВС РФ № 25 от 23.06.15 г. «О применении судами некоторых положений раздела
I части 1 ГК РФ», где разъяснено: «…суд определяет, какие нормы права следует приме-
нить к установленным обстоятельствам. Суд также указывает мотивы, по которым
не применил нормы права, на которые ссылались лица, участвующие в деле».
Необходимо иметь ввиду и доводы Верховного Суда РФ, выраженные в абзаце 2 п. 12
ППВС РФ № 27 от 31.05.07 г. в редакции № 11 от 20.05.10 г. «О практике рассмотрения
судами дел об оспаривании решений квалификационных коллегий судей о привлечении
судей судов общей юрисдикции к дисциплинарной ответственности»: «Судебные акты
должны быть точными, понятными, убедительными и объективными по содержанию, не
допускающими неясностей при исполнении. Немотивированные и неубедительные, не-
брежно составленные судебные акты, СОДЕРЖАЩИЕ ИСКАЖЕНИЯ ИМЕЮЩИХ ДЛЯ
ДЕЛА ОБСТОЯТЕЛЬСТВ, порождают сомнения в объективности, справедливости и бес-
пристрастности судей».
1.2 07.09.15 г. Шутов А.В. вынес Бредовое, лишенное логики и здравого смыс-
ла постановление о наложении на Мелихову С.Г. штрафа за правонарушение, преду-
смотренное ч. 1 ст. 20.25 КоАП РФ, которого она не совершала и признал законным
наложение на неё штрафа за другое правонарушение не просто, которого она не со-
вершала, но основанного на сфальсифицированных данных.
1.3 Согласно ч. 1 ст. 6 ГК РФ в случае, когда правоотношения не урегулирова-
ны законодательством, то они должны регулироваться по правилам сходных отношений,
то есть должна применяться аналогия закона. Это же следует из ч. 4 ст. 1, ч. 3 ст. 11
ГПК РФ, ч. 4 ст. 2, ч. 6 ст. 15 КАС РФ. Мало того, «…из принципа юридического равенства
применительно к реализации конституционного права на судебную защиту вы-
текает требование, в силу которого однородные по своей юридической природе
отношения должны регулироваться одинаковым образом; соблюдение консти-
туционного принципа равенства, гарантирующего защиту от всех форм дискри-
минации при осуществлении прав и свобод, означает, помимо прочего, запрет
вводить такие ограничения в правах лиц, принадлежащих к одной категории,
которые не имеют объективного и разумного оправдания (запрет различного
обращения с лицами, находящимися в одинаковых или сходных ситуациях);
любая дифференциация, приводящая к различиям в правах граждан в той или иной
сфере правового регулирования, должна отвечать требованиям Конституции Российской
Федерации, допускающим такие различия, если они объективно оправданны, обоснова-
ны и преследуют конституционно значимые цели, для достижения которых используются
лишь соразмерные правовые средства (…)» (абзац 5 п. 3.2 мот. части Постановления №
8-П от 25.03.14 г.).
1.4 Так как КоАП РФ не содержит норм, предусматривающих разъяснение со-
мнений и неясностей в вынесенном решении, поэтому по аналогии закона должны при-
меняться п. 15 ст. 397 УПК РФ, ст. 202 ГПК РФ, ст. 185 КАС РФ, предусматривающие

3. 3
разъяснение сомнений и неясностей в судебных решениях. При этом необходимо учиты-
вать доводы ЕСПЧ, выраженные в § 42 Решения от 31.08.99 г. по делу "АПЕХ Ильдезет-
тейнек Севетшеге" и другие против Венгрии": «Именно защита должна оценивать, за-
служивают ли замечания ответа, и нельзя допустить, чтобы сторона представляла заме-
чания без ведома другой стороны и без возможности для этой последней ответить на
них».
1.5 В силу ч. 2 ст. 156 ГПК РФ в случае возражения кого-либо из участников
процесса относительно действий председательствующего, председательствующий дает
разъяснения относительно своих действий, а при коллегиальном рассмотрении дела
разъяснения даются всем составом суда. Как мы видим, это императивная норма, исклю-
чающая дискреционные полномочия судей и обязывающая их давать объяснения отно-
сительно своих действий.
В силу ч. 3 ст. 143 КАС РФ: «При необходимости председательствующий в судебном
заседании дает разъяснения относительно своих действий». Однако, так как необходи-
мость установления имеющих для дела обстоятельств возникает у того, кто возражает
против противоправных действий должностного лица, поэтому это лицо обязано опро-
вергнуть доводы заявителя. При этом на суд возлагается обязанность устанавливать
фактические обстоятельства дела (ч. 2 ст. 12 ГПК РФ, ч. 2 ст. 14 КАС РФ), поэтому и в
данном случае судья не может быть освобожден от обязанности установления фактиче-
ских обстоятельств дела.
В рассматриваемом контексте необходимо иметь ввиду требования ч. 1 ст. 68 ГПК
РФ, которая предусматривает, что если сторона, обязанная доказывать свои требования
и возражения, удерживает находящиеся у неё доказательства, то суд вправе обосновать
свои выводы объяснениями другой стороны. Это же предусмотрено и ч. 3 ст. 79 ГПК РФ,
ч. 5 ст. 77 КАС РФ. Мало того, в силу п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ, ч. 2 ст. 69 КАС РФ если сви-
детель не может указать источник своей осведомленности, то его показания являются
недопустимыми доказательствами. Если же «свидетельские показания основываются на
сообщениях иных лиц, эти лица также должны быть опрошены», как это предписано ч.
3 ст. 69 КАС РФ.
1.6 Так как в постановлении от 07.09.15 г. изложен бездоказательный Бред
Сумасшедшего, поэтому этот Бред подлежит разъяснению, поскольку результатом пре-
ступных действий Невменяемого Шутова А.В. явилось нарушение не только прав и за-
конных интересов Мелиховой С.Г., но и моих.
2. В п. 1.1.5 Объяснений № 2754 я для психически здорового человека при-
вел доводы Конституционного Суда из Определения № 42-О от 25.01.05 г., где разъяс-
нено, что доводы заявителя должны быть опровергнуты. Злостно не исполняя указанное
Определение, то есть нагло совершив преступление, предусмотренное ст. 315 УК РФ,
Шутов А.В. мало того, что в постановлении не опроверг мои доводы относительно того,
что Мелихова С.Н. не получала постановление об административном правонарушении от
29.03.15 г. и в нем сфальсифицирована её подпись о получении ею этого постановления,
но Шутов А.В. не отразил в своем постановлении мои доводы о том, что Мелиховой С.Г.
не разъяснялись права, предусмотренные ч. 1 ст. 25.1, ст. 25.3 КоАП РФ, в следствии че-
го постановление об административном правонарушении от 29.03.15 г. юридической си-
лы не имеет, что было разъяснено в п. 1.1.4 Объяснений № 2754.
2.1 Так как постановление об административном правонарушении от 29.03.15
г. является основным доказательством по делу, поэтому меня интересуют ответы на
следующие вопросы:
1. В каком месте постановления Шутова А.В. от 07.09.15 г. опровергнуты доводы
Усманова Р.Р. о том, что:
а) Мелихова С.Г. постановление об административном правонарушении от 29.03.15
г. не получала?
б) в постановлении от 29.03.15 г. Мелихова С.Г. не расписывалась, а имеющаяся в
нем подпись от лица Мелиховой С.Г. – сфальсифицирована?
в) Мелиховой С.Г. при вынесении постановления от 29.03.15 г. не разъяснялись и
не обеспечивались права, предусмотренные ч. 1 ст. 25.1, ст. 25.3 КоАП РФ?
2.2 Так как постановление об административном правонарушении от 29.03.15
г. Мелихова С.Г. не получала и в нем не расписывалась, поэтому я для психически здо-
рового человека заявил ходатайство об установлении достоверности имеющейся в по-
становлении подписи Мелиховой С.Г. о его получении и производстве почерковедческой

4. 4
экспертизы. Больной в постановлении написал, что «судья вправе назначить экспертизу,
при этом это право суда, а не обязанность». Однако устанавливать фактические об-
стоятельства дела является обязанностью суда и суд не вправе отказать в производ-
стве экспертизы, если это имеет значение для дела, что разъяснено не в одном решении
Конституционного Суда. То есть, отказывая в установлении факта, суд ОБЯЗАН
указать мотивы, по которым он считает, что ЭТОТ факт не имеет значения для
дела. Мало того, так как речь шла о фальсификации (подложности) изложенных в по-
становлении об административном правонарушении от 29.03.15 г. сведений, поэтому я
правомерно сослался на ч. 2 ст. 77 КАС РФ, предусматривающую назначение экспертизы
для установления факта именно фальсификации. При этом данную норму необходимо
рассматривать в нормативном единстве с доводами Конституционного Суда, которые вы-
ражены в Постановлении № 30-П от 21.12.11 г., где разъяснено, что заявления о фаль-
сификации доказательств могут рассматриваться только в порядке уголовного судопро-
изводства.
2.2.1 Таким образом, в данной части имеются вопросы:
1. Обязан ли суд устанавливать фактические обстоятельства дела?
2. Если суд обязан устанавливать фактические обстоятельства дела, то чем кон-
кретно подтверждается достоверность подписи Мелиховой С.Г. в постановлении об ад-
министративном правонарушении от 29.03.15 г.?
3. Какие доказательства свидетельствуют о том, что при вынесении 29.03.15 г. по-
становления об административном правонарушении ей разъяснялись права, предусмот-
ренные ч. 1 ст. 25.1, ст. 25.3 КоАП РФ?
2.3 В постановлении Шутова А.В. указано: «Все доказательства оценены миро-
вым судьей на предмет допустимости, достоверности, достаточности в соответствии с
требованиями ст. 26.11 КоАП РФ. Оснований для признания каких-либо доказательств
недопустимыми не имеется».
2.3.1 В судебном решении оценка на предмет допустимости, достоверности и
достаточности должна быть дана каждому доказательству. В рассматриваемом поста-
новлении невозможно найти оценку каждому доказательству на предмет допустимости,
достоверности и достаточности. То есть приведенные утверждения Шутова А.В. заведомо
ложны и он хочет, чтоб мы нашли то, чего там нет. В связи с чем меня интересует ответ
на следующий вопрос:
1. Где в постановлении Шутова А.М. имеется оценка каждому доказательству на
предмет допустимости, достоверности и достаточности?
2.4 Я психически здоровому человеку предоставил фотографии места админи-
стративного якобы правонарушения 28.03.15 г. Больной в постановлении пишет: «Из
фотографий, приобщенных Усмановым Р.Р. к письменному отзыву места стоянки автомо-
биля Мелиховой С.Г., не усматривается в каком именно месте сделаны снимки, отсутст-
вуют какие-либо указатели и привязки на местности, в связи с чем они не свидетельст-
вуют об отсутствии в ее действиях правонарушения, указанного в постановлении от
29.03.2015».
2.4.1 Во-первых, на фотографиях отражена машина Мелиховой С.Г. в совершен-
но конкретном месте Москвы. Установить это место являлось обязанностью Шутова А.В.
2.4.2 Во-вторых, снимки делаются тоже из совершенно конкретного места. Сним-
ки были сделано с балкона квартиры Мелиховой С.Г. и от её дома и установить место
расположения квартиры и дома Мелиховой С.Г. Шутову А.В. не представляло никакого
труда. То есть утверждение Шутова А.В. о том, что на снимках «отсутствуют какие-либо
указатели и привязки на местности» - это Бред Сумасшедшего.
2.4.3 В-третьих, какие доказательства предоставили сотрудники полиции о на-
рушении Мелиховой С.Г. правил дорожного движения? Никакие! Но поскольку сотрудни-
ки полиции свои доказательства скрывают, а мы доказательства невиновности Мелихо-
вой С.Г. предоставили, поэтому решение должно было быть вынесено на основании нами
предоставленных доказательств, как то прямо предусмотрено ч. 1 ст. 6 ГК РФ, ч. 1 ст. 68
ГПК РФ. Несмотря на то, что вину Мелиховой С.Г. должны были доказывать сотрудники
полиции, а затем и Шутов А.В., тем не менее сторона защиты оказывала суду всяческое
содействие в установлении фактических обстоятельств дела. Но Особо Опасный Пре-
ступник Шутов А.В. освободил себя от обязанности отправлять Правосудие и злоупот-
ребляя правом (ч. 1 ст. 10 ГК РФ) и должностными полномочиями (ч. 3 ст. 285 УК РФ)
делал всё от него зависящее, чтоб Уголовники в мундирах ушли от наказания и ответст-

5. 5
венности за совершенные преступления, что свидетельствует о пособничестве Шутова
А.В. (ч. 5 ст. 33 УК РФ) в незаконном их освобождении от уголовной ответственности (ст.
300 УК РФ). Это также свидетельствует о том, что Шутов А.В. ярко выраженный Корруп-
ционер, поскольку его постановление вынесено в интересах Уголовников и в нарушение
установленного законом порядка, то есть откровенно преступными способами и имеет
все признаки ст.ст. 19, 28 Конвенции ООН против коррупции.
2.5 Так как в отношении Мелиховой С.Г. старшим инспектором ДПС 2 СБ ДПС
ГИПДД на спецтрассе ГУ МВД по г. Москве (ул. Новолучанская, д. 10, Кунцево р-н, г. Мо-
сквы) старшим лейтенантом полиции Беликовым Евгением Викторовичем было соверше-
но преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 303 УК РФ, поэтому я обратился к психически
здоровому человеку с просьбой исполнить требования ст. 6 ГК РФ, ст.ст. 24.1, 29.13 Ко-
АП РФ, ч. 9 ст. 11.2 Закона «Об организации предоставления государственных и муни-
ципальных услуг», ст. 21, 37, ч.ч. 1, 2, 4, 6 ст. 141 УПК РФ, ч. 2 ст. 27, ст.ст. 29, 30 За-
кона «О прокуратуре РФ» в их нормативном единстве и направить дело прокурору для
возбуждения уголовного дела за фальсификацию протокола административного право-
нарушения о получении Мелиховой С.Г. его копии. Из абзаца 2 п. 3.3 мот. части Поста-
новления КС № 30-П от 21.12.11 г. Шутов А.В. должен был знать, что «не могут являть-
ся обязательными обстоятельства, установленные судебными актами других судов, если
этими актами дело по существу не было разрешено или если они касались таких фак-
тов, фигурировавших в гражданском судопроизводстве, которые не являлись
предметом рассмотрения и потому не могут быть признаны установленными
вынесенным по его результатам судебным актом». При этом, в силу абзаца 4 п. 4
мот. части Постановления № 30-П от 21.12.11 г.: «Обстоятельства фальсификации
доказательств как уголовно наказуемого деяния не составляют предмета дока-
зывания по гражданскому делу. Данные фактические обстоятельства выходят
за рамки объективных пределов законной силы судебного решения, вынесен-
ного в гражданском судопроизводстве, и составляют предмет доказывания по
уголовному делу, возбужденному по признакам соответствующего преступле-
ния, предусмотренного Уголовным кодексом Российской Федерации».
То есть понятно, что вопросы фальсификации доказательств не относятся к адми-
нистративному судопроизводству и до их разрешения судебное решение вынесено быть
не может, как не могут сфальсифицированные доказательства быть положены в основу
судебного решения, что мной было объяснено в Объяснениях № 2754.
2.5.1 Больной же в постановлении отвечает: «Иные требования Усманова Р.Р.,
изложенные в его письменном объяснении, удовлетворению не подлежат, как не осно-
ванные на законе».
То есть мы видим, что мы имеем дело с тяжело психически Больным человеком, ко-
торый в упор не видит мои ссылки на нормы действующего законодательства, которые
Больной обязан применять правильно, как это ему предписано ч. 2 ст. 11, ч. 2 ст. 12 ГПК
РСФ, ч. 2 ст. 14, ч. 2 ст. 15 КАС РФ. Мало того, Больной обязан был привести мотивы, по
которым он не применил нормы права, на которые я ссылался, что ему было разъяснено
в п. 1.1.6 Объяснений № 2754: «Здесь же необходимо иметь ввиду доводы Верховного
Суда РФ, выраженные в абзаце 3 п. 9 ППВС РФ № 25 от 23.06.15 г. «О применении суда-
ми некоторых положений раздела I части 1 ГК РФ», где разъяснено: «…суд определяет,
какие нормы права следует применить к установленным обстоятельствам. Суд также
указывает мотивы, по которым не применил нормы права, на которые ссыла-
лись лица, участвующие в деле».
2.5.2 В связи с изложенным вопросы:
1. Как можно из постановления установить «иные требования Усманова Р.Р.» и по-
чему Шутов А.В. считает, что не подлежат применению те нормы действующего законо-
дательства, на которые ссылался Усманов Р.Р. в обоснование своих доводов?
2. На каком основании Шутов А.В. нагло не исполнил п. 5 ст. 9 Декларации о пра-
ве, п. 3 ст. 2 Пакта, ст. 13 Конвенции, Постановление КС № 30-П от 21.12.11 г., Опреде-
ление КС № 445-О-О от 15.07.08 г., п. 1 ч. 1 ст. 140, ч. 2 ст. 140, ч.ч. 1, 2, 6 ст. 141,
ст.ст. 144, 145 УПК РФ и не направил дело прокурору для решения вопроса о возбужде-
нии в отношении Беликова Е.В. уголовного дела по ч. 1 ст. 303 УК РФ, то есть кто Шуто-
ву А.В. дал право совершать, как минимум, преступления, предусмотренные ч. 5 ст. 33,
ст. 300; ч. 3 ст. 285, ст. 315 УК РФ?

6. 6
2.6 Вопрос заключается в том, что в ходе судебного заседания мной было сде-
лано заявление о преступлении. В силу ч. 4 ст. 141 УПК РФ такое заявление должно
быть занесено в протокол судебного заседания и направлено прокурору, как это преду-
смотрено Определением КС № 445-О-О от 15.07.08 г., ч. 9 ст. 11.2 Закона «Об организа-
ции предоставления государственных и муниципальных услуг», ст. 24.1, 29.11 КоАП РФ,
ч. 3 ст. 226 ГПК РФ, ч. 4 ст. 200 КАС РФ, ППВС РФ № 5 от 01.09.87 г. «О повышении роли
судов в выполнении требований закона, направленных на выявление и устранение при-
чин и условий, способствовавших совершению преступлений и других правонарушений»
(в ред. ППВС РФ от 06.02.07 г. № 7) в их нормативном единстве. Фактически не имею-
щий юридического образования Шутов А.В. отказался принимать у меня заявление о
преступлении и направлять его по подследственности, что служит безусловным основа-
нием для обжалования его преступных действий в порядке ст. 125 УПК РФ, как это прямо
предусмотрено ч. 5 ст. 144 УПК РФ, что мы и сделаем.
2.6.1 В силу п. 5 ст. 9 Декларации о праве: «Государство проводит незамедли-
тельное и беспристрастное расследование или обеспечивает проведение расследования
всякий раз, когда имеются разумные основания полагать, что на любой территории, на-
ходящейся под его юрисдикцией, произошло нарушение прав человека и основных сво-
бод».
2.6.2 Так как в отношении Мелиховой С.Г было совершено преступление, поэто-
му было нарушено её конституционное право на достоинство, что разъяснено в п. 2.2
мот. части Определения № 1178-О от 21.05.15 г.: «Как неоднократно указывал Консти-
туционный Суд Российской Федерации, любое преступное посягательство на лич-
ность, ее права и свободы является одновременно и наиболее грубым посягательст-
вом на человеческое достоинство, поскольку человек как жертва преступления стано-
вится объектом произвола и насилия, а, следовательно, государство обязано способ-
ствовать устранению нарушений прав потерпевшего от преступления; ограничение же
доступа к правосудию является одновременно и ограничением фундаменталь-
ного права на защиту достоинства личности; это тем более относится к жертвам
преступлений, которым должна предоставляться государственная защита и обеспечи-
ваться возможность собственными действиями добиваться, в том числе в рамках произ-
водства по уголовному делу, восстановления своих прав и законных интересов, которые
не могут быть сведены исключительно к возмещению причиненного вреда, - эти интере-
сы в значительной степени связаны также с разрешением вопросов о доказанности об-
винения, его объеме, применении уголовного закона и назначении наказания, от реше-
ния которых, в свою очередь, во многих случаях зависят реальность и конкретные раз-
меры возмещения вреда; непринятие своевременных мер к выявлению и устранению
нарушений прав и свобод в тех случаях, когда в дальнейшем их восстановление оказы-
вается невозможным, означало бы умаление чести и достоинства личности не только ли-
цом, совершившим противоправные действия, но и самим государством, а также должно
расцениваться как невыполнение государством и его органами своей конститу-
ционной обязанности».
2.6.3 Говоря о потерпевшем, необходимо иметь ввиду разъяснения Конституци-
онного Суда РФ, выраженные в абзаце 3 п. 4 мот. части Постановления КС № 28-П от
11.11.14 г.: «Поскольку преступность и наказуемость деяния определяются уго-
ловным законом, действовавшим во время совершения этого деяния, каковым
признается время совершения общественно опасного действия (бездействия)
независимо от времени наступления последствий (статья 9 УК Российской Федера-
ции), а сами вредные последствия в виде физического, имущественного, морального
вреда возникают с момента их причинения конкретному лицу (или с момента,
когда лицу стало об этом известно), такое лицо, по существу, является потерпев-
шим (пострадавшим) в силу самого факта причинения ему преступлением тако-
го вреда, а не вследствие вынесения решения о признании его потерпевшим;
соответственно, правовой статус лица как потерпевшего устанавливается исходя
из фактического его положения и лишь процессуально оформляется постанов-
лением дознавателя, следователя или суда о признании потерпевшим, но не форми-
руется им (…)».
2.6.4 Поскольку представителями органов государственной власти в отношении

7. 7
Мелиховой С.Г. были совершены преступления и было нарушено её право на достоинст-
во, поэтому к ней должны применяться требования п. 1, 2, 6 «b», «с», «е», 8, 9, п. 11
Декларации, п.п. 1, 5 ст. 9 Декларации о праве, п. 3 ст. 2, ст. 7 Пакта, ст.ст. 3, 13 Кон-
венции, ст. 2, ч.ч. 1, 2, 4 ст. 15, ст.ст. 18, 19, 21, ч. 1 ст. 45 Конституции РФ в их норма-
тивном единстве, предусматривающие незамедлительное и эффективное расследование.
Этого же требует и Конституционный Суд: «… процессуальный статус предопределя-
ет необходимость учета дополнительных параметров, позволяющих при отнесении
срока разбирательства конкретного дела к разумному исключить его произвольную
оценку, в том числе имея в виду, что обеспечение их права на уголовное судопроизвод-
ство в разумный срок зависит не столько от продолжительности досудебного про-
изводства по делу (которая может быть связана с большим объемом процессу-
альных и оперативно-розыскных действий), сколько от своевременности, тща-
тельности, достаточности и эффективности предпринятых мер для объективного
рассмотрения соответствующих требований (абзац 3 п. 4.1 мот. части Постановле-
ния № 28-П от 11.11.14 г.); «… определяющее значение в разрешении вопроса о
праве такого лица на подачу заявления о присуждении компенсации за нарушение
права на судопроизводство в разумный срок должны иметь своевременность, тща-
тельность, достаточность и эффективность предпринятых мер в целях своевре-
менного возбуждения уголовного дела, завершения судопроизводства и установления
подозреваемых (обвиняемых) в совершении преступления. В противном случае невы-
полнение или ненадлежащее выполнение органами уголовного преследования своей
процессуальной обязанности по проверке сообщения о преступлении, выражающееся в
том числе в длительном затягивании решения вопроса о наличии оснований для возбуж-
дения уголовного дела, в неоднократном необоснованном прерывании проверки по за-
явлению о преступлении, в непроявлении должного усердия и тщательности при
выявлении лиц, виновных в его совершении, в целях их своевременного при-
влечения к ответственности… лишало бы потерпевших или иных заинтересо-
ванных лиц, которым запрещенным уголовным законом деянием причинен фи-
зический, имущественный или моральный вред, не только права на судопроизвод-
ство в разумный срок, но и права на обращение в суд с заявлением о присужде-
нии компенсации» (абзац 6 п. 4.1 мот. части Постановления № 28-П от 11.11.14 г.).
2.6.5 В §§ 161, 162 Постановления от 13.06.02 г. по делу «Ангелова против Бол-
гарии» Европейский Суд пришел к выводу о том, что: «Если можно утверждать доказуе-
мым образом, что было нарушение одного или нескольких прав, закрепленных Конвен-
цией, то должен быть механизм, куда потерпевший мог бы обратиться для установления
ответственности государственных служащих или государственных органов, виновных в
их нарушении. Кроме того, в соответствующих случаях в принципе ДОЛЖНА сущест-
вовать возможность КОМПЕНСАЦИИ материального и морального вреда, причи-
ненного нарушением этих прав, в рамках существующего порядка возмещения
вреда (…)».
2.6.6 В Постановлении от 03.03.11г. по делу «Царенко против Российской Феде-
рации» (§§ 84, 85) Европейский Суд пришел к выводу о том, что «если ставится во-
прос о доказуемом нарушении одного или нескольких прав, предусмотренных
Конвенцией, статья 13 Конвенции ТРЕБУЕТ, чтобы для жертвы был доступен
механизм установления ответственности государственных должностных лиц
или органов за это нарушение». Тот же смысл имеют и Постановления от 18.03.10 г.
по делу «Максимов против Российской Федерации» (§ 62), от 21.06.11 г. по делу «Орлов
против Российской Федерации» (§ 86).
2.6.7 Ответственность должностных лиц за противоправные деяния НАЛАГАЕТСЯ
и п. 8 Декларации: «При соответствующих обстоятельствах правонарушители или третьи
стороны, НЕСУЩИЕ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ИХ ПОВЕДЕНИЕ, должны предоставлять
справедливую реституцию жертвам, их семьям или иждивенцам. Такая реституция долж-
на включать возврат собственности или выплаты за причиненный вред или ущерб, воз-
вращение расходов в результате виктимизации, предоставление услуг И ВОССТАНОВЛЕ-
НИЕ В ПРАВАХ». В силу п. 11 Декларации: «Когда государственные должностные лица
или другие представители, действующие в официальном или полуофициальном качест-
ве, нарушают национальные уголовные законы, жертвы должны получать реституцию от
государства, должностные лица или представители которого НЕСУТ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
ЗА ПРИЧИНЕННЫЙ УЩЕРБ…»

8. 8
2.6.8 Способы «рассмотрения» наших обращений, в результате чего мы не полу-
чали ответы по существу поднимаемых вопросов относятся к бесчеловечному обраще-
нию, так как они УМЫШЛЕННО направлены на то, чтоб вызвать душевные муки и сфор-
мировать чувство неполноценности, что, естественно, приводит к унижению и уничиже-
нию. ВСЯ выстроенная СИСТЕМА «рассмотрения» обращений в России направлена на то,
чтоб сломить физические и моральные способности к сопротивлению и вызвать униже-
ние Жертв в собственных глазах (Решение Европейского Суда от 07.03.02 г. по делу
«Гусинский против России»), а также действовать вопреки своей воли и совести (см., в
частности, Постановление Европейского Суда по делу "Кинан против Соединенного Ко-
ролевства" (Keenan v. United Kingdom), жалоба N 27229/95, § 110, ECHR 2001-III, и По-
становление Большой Палаты по делу "Яллох против Германии", § 68). То есть мы
умышленно и целенаправленно представителями власти подвергались и подвергаемся
психологической пытке, поскольку они распределили между собой преступные роли и
КАЖДЫЙ на своем месте были заняты ТОЛЬКО тем, чтоб документы исследованы не бы-
ли. Так как они не выполняли СВОИ ФУНКЦИИ, поэтому они нелегитимны и НЕ ИМЕЮТ
ПРАВА на какой-либо иммунитет. Неприкосновенность в демократическом обществе не
может служить основанием для освобождения от уголовной и гражданской ответственно-
сти и не может быть основанием для освобождения от обязанности компенсировать за
причиненный противоправными действиями вред.
2.6.8 В докладе от 5 ноября 1969 г. по «Греческому делу» (Affaire grecque, Vol. 1,
p. 13, § 26) Европейская Комиссия пришла к выводу: «Для того чтобы имела место ад-
министративная практика пыток или плохого обращения, необходимо наличие двух фак-
торов: неоднократность действий и официальная допустимость. Под неоднократностью
действий следует понимать большое количество пыток и случаи плохого обращения,
которые соответствуют общей обстановке. Эти действия могут быть совершены в одном и
том же месте, вменяться представителям одной и той же полицейской или военной вла-
сти, или жертвы могут принадлежать к одной и той же политической группе; также эти
действия могут быть совершены в нескольких местах, или вменяться различным властям,
или пострадавшими могут быть лица различных политических взглядов. Под официаль-
ной терпимостью следует понимать то, что пытки и плохое обращение, хотя и незакон-
ные, допускаются в том смысле, что высшие ответственные лица знают об этих действи-
ях, но ничего не делают для того, чтоб наказать их авторов или воспрепятствовать их
повторному совершению; или то, что вышестоящие органы перед лицом многочисленных
жалоб демонстрируют равнодушие, отказываясь проводить надлежащее расследование
по поводу истинности или ложности указанных утверждений, или рассматривать подоб-
ные жалобы в условиях справедливого судебного разбирательства».
В данном случае необходимо говорить о наличии в России обоих факторов. Плохое
обращение выражается в том, что пострадавшими являются миллионы россиян, которые
пишут миллионы заявлений о преступлениях и по ним проверка не проводится. Офици-
альная терпимость выражается в том, что об этом пишут вполне официально и на это во-
обще власть не реагирует, а в судах невозможно добиться справедливого разбирательст-
ва по жалобам, хотя в § 92 Постановления от 18 декабря 1996 г. по делу «Аксой против
Турции» Европейский Суд решил, что «нет сомнения, что п. 1 ст. 6 применим к граждан-
скому иску о компенсации за плохое обращение со стороны государственных должност-
ных лиц».
2.6.9 В § 71 Постановления от 21.12.2000 г. по делу «Эгмез против Кипра» Евро-
пейский Суд решил: «Власти, о которых идет речь, не должны недооценивать важность
послания всем заинтересованным лицам, а также широкой общественности, о том, реши-
ли они или нет начать уголовное преследование против чиновников, подозреваемых в
обращении, несовместимом со статьей 3 Конвенции. Они не должны ни в коем случае
производить впечатление, что они намерены оставить подобное обращение безнаказан-
ным».
2.6.10 В Постановлении от 07.07.11 г. по делу «Шишкин против Российской Феде-
рации» Европейский Суд Бандитской России предписал:
93. Европейский Суд напоминает, что в случае нарушения статей 2 или 3 Конвен-
ции компенсация материального ущерба и морального вреда в связи с этим нарушением
должна быть в принципе доступна как часть возмещения вреда (…). Однако в делах о
намеренном жестоком обращении нарушение статьи 2 или 3 Конвенции не может быть

9. 9
устранено исключительно за счет компенсации потерпевшему. Если власти ограничат
свою реакцию на случаи сознательного жестокого обращения со стороны государст-
венных представителей одной лишь выплатой компенсации, ничего не предприняв
для преследования и наказания лиц, несущих за него ответственность, в неко-
торых делах для представителей государства будет возможно нарушать права
лиц, находящихся под их контролем, фактически безнаказанно, и общий право-
вой запрет пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения,
несмотря на его фундаментальное значение, останется неэффективным на
практике (…). Из вышеизложенного следует, что в дополнение к адекватной компен-
сации для достаточного возмещения ущерба заявителю, жалующемуся на жестокое об-
ращение со стороны представителей государства, необходимо проведение эффек-
тивного расследования.
102. Наконец, учитывая приговоры, вынесенные сотрудникам милиции, Европей-
ский Суд напоминает, что, хотя не существует безусловной обязанности завершения
всех случаев уголовного преследования осуждением или конкретным приговором, на-
циональные суды не должны ни при каких обстоятельствах допускать, чтобы
жестокое обращение оставалось безнаказанным. Для поддержания обществен-
ного доверия особенно важно гарантировать приверженность букве закона и не
допускать терпимости к противозаконным действиям или сговору должностных
лиц (…). Следовательно, важным моментом для Европейского Суда является рассмотре-
ние вопроса о том, сделали ли и в какой мере национальные власти все возможное, что-
бы провести следствие и наказать сотрудников милиции, ответственных за жестокое об-
ращение, и применили ли к ним адекватные и сдерживающие санкции. В этой связи, хо-
тя Европейский Суд уважительно относится к выбору национальными судами соответст-
вующих санкций для представителей государства, причастных к жестокому обращению,
он должен осуществлять определенную проверку и вмешиваться в ситуациях явного
несоответствия тяжести деяния и назначенного наказания. В противном случае обязан-
ность государства-ответчика провести эффективное расследование в значительной сте-
пени теряла бы смысл, и право, гарантированное статьей 3 Конвенции, несмотря на ее
фундаментальное значение, являлось бы неэффективным на практике (…)».
2.6.11 В § 81 Решения от 28.06.84 г. по делу «Кэмбелл и Фелл против Соединен-
ного Королевства» ЕСПЧ увидел формулу ст. 6 Конвенции в том, что «правосудие не
только должно осуществляться, но должно быть видно, что оно осуществляет-
ся».
В данном случае мы видим, что имеем дело с ярко выраженным Уголовником, по-
ставившим себя вне морали и права.
2.6.12 Из приведенного мы должны сделать вывод о том, что компенсация за при-
чиненный вред должна сочетаться с ответственностью Бандитов в мантиях, мундирах и
смокингах и для жертв «ДОЛЖЕН быть механизм, куда потерпевший мог бы обратиться
для установления ответственности государственных служащих или государственных ор-
ганов, виновных в их нарушении» (§ 161 по делу «Ангелова против Болгарии»).
2.6.13 В связи с изложенным вопросы:
1. На каком основании Шутов А.В. не направил дело прокурору для решения вопро-
са о возбуждении уголовного дела в отношении сотрудника полиции Беликова Е.В., ко-
торый сфальсифицировал постановление от 29.03.15 г. и злостно не исполнил нормы
действующего законодательства, на которые ссылался Усманов Р.Р.?
2. Кто Шутову А.В. дал право нагло глумиться над подлежащими применению нор-
мами действующего законодательства и решениями высших судов и совершать, как ми-
нимум, преступления, предусмотренные ч. 5 ст. 33, ст. 300; ст.ст. 136, 140, ч. 3 ст. 285,
ст. 315 УК РФ?
2.7 Также я психически здоровому человеку объяснил, что поскольку поста-
новление об административном правонарушении от 29.03.15 г. вынесено откровенно
преступными способами, поэтому оно подлежало пересмотру ввиду вновь открывшихся
обстоятельств, обоснованных в п.п. 1.3 – 1.3.5 Объяснений № 2754 и эти обстоятельства
должны найти отражение в судебном решении. Также я просил направить дело проку-
рору для возобновления производства ввиду вновь открывшихся обстоятельств по по-
становлению от 29.03.15 г. Больной об этом упомянуть вообще забыл.
2.7.1 Но так как Больной забыл привести мои доводы о вновь открывшихся об-
стоятельствах, поэтому я еще напомню о доводах Конституционного Суда, выраженных в

10. 10
абзацах 7-9 п. 3.1 мот. части Постановления № 30-П от 21.12.11 г.:
Регулирование института пересмотра вступивших в законную силу ошибочных су-
дебных актов соотносится с международно-правовыми нормами, также признающими как
обязательность исполнения судебных решений (res judicata), так и необходимость ис-
правления судебных ошибок в случаях, если имеются сведения о новых или вновь от-
крывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства были
допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела (пункт 2 статьи
4 Протокола N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод).
Таким образом, как признание, так и отрицание преюдициального значения оконча-
тельных судебных решений не могут быть абсолютными и имеют определенные, уста-
новленные процессуальным законом пределы. Как указал Конституционный Суд Россий-
ской Федерации, исключительная по своему существу возможность преодоления оконча-
тельности вступивших в законную силу судебных актов предполагает установление та-
ких особых процедур и условий их пересмотра, которые отвечали бы прежде всего тре-
бованиям правовой определенности, обеспечиваемой признанием законной силы
судебных решений, ИХ НЕОПРОВЕРЖИМОСТИ, что применительно к решениям,
принятым в ординарных судебных процедурах, может быть поколеблено, если
какое-либо новое или вновь открывшееся обстоятельство или обнаруженные фунда-
ментальные нарушения неоспоримо свидетельствуют о судебной ошибке, без
устранения которой компетентным судом невозможно возмещение причиненно-
го ущерба (…).
Такой подход корреспондирует практике Европейского Суда по правам человека,
который полагает, что отступление от требований правовой определенности мо-
жет быть оправдано только обстоятельствами существенного и непреодолимого
свойства и что пересмотр окончательного судебного решения возможен лишь
для исправления фундаментального нарушения или ненадлежащего отправле-
ния правосудия (…).
2.7.2 В связи с изложенным вопрос:
1. Кто Шутову А.В. дал право злостно не исполнять нормы действующего законода-
тельства и решения высших судов, на которые ссылался Усманов Р.Р. для решения во-
проса о вновь открывшихся обстоятельствах и не отражать доводы Усманова Р.Р. об этих
обстоятельствах в вынесенном постановлении, то есть, кто Шутову А.В. дал право со-
вершать, как минимум, преступления, предусмотренные ч. 3 ст. 285, ст. 315 УК РФ?
2. Является ли надлежащим отправлением правосудия отсутствие в решении оценки
доказательствам на предмет их допустимости, достоверности и достаточности и относит-
ся ли это к фундаментальному нарушению, влекущему незаконность и необоснованность
решения?
3. Является ли фундаментальным нарушением неотражение в судебном решении
доводов участников процесса и их нерассмотрение, то есть нарушение принципа состя-
зательности и равноправия сторон, гарантированного п. 1 ст. 14 Пакта, п. 1 ст. 6 Кон-
венции, ч. 3 ст. 123 Конституции РФ? Если это является фундаментальным нарушением,
то является ли это основанием для возобновления производства по делу по основаниям
п. 2 ст. 4 Протокола № 7 к Конвенции?
3. Также необходимо решить вопрос о производстве мной видеозаписи от-
крытого судебного процесса, как то предусмотрено нормами международного права, на
которые я ссылался, но которые проигнорировал Шутов А.В. Я не буду перечислять все
нормы, на которые я ссылался в обоснование своих доводов, но сошлюсь на основные
нормы международного права, которые позволяют мне ведение видеозаписи без раз-
решения с чьей-либо стороны. То есть, которые позволяют мне реализовывать свои
права и руководствоваться ими, не спрашивая на это чьего-либо разрешения. Но прежде
чем я их приведу, я изложу одни из последних доводов Конституционного Суда.
3.1 Согласно смысла абзацев 4 - 6 п. 3 мот. части Определения КС № 1276 от
09.06.15 г.: Акты международного права также не препятствуют исправлению
судебных ошибок, допуская пересмотр окончательных решений судов, если эту
ошибку неоспоримо доказывает какое-либо новое или вновь обнаруженное об-
стоятельство. Нормы же международных договоров в силу статьи 15 (часть 4)
Конституции Российской Федерации имеют преимущество перед национальным
законодательством, в том числе применительно к защите прав и свобод, нару-

11. 11
шенных вследствие судебных ошибок. Возобновляя производство по … делу вви-
ду новых или вновь открывшихся обстоятельств, суд обеспечивает не восполнение
недостатков обвинительной и судебной деятельности, а возможность исследо-
вания новых для него обстоятельств, в том числе фактов, которые … закон призна-
ет имеющими значение … и которые, однако, ранее не вошли в предмет исследо-
вания по … делу в силу объективных причин. Это не исключает пересмотра вступив-
шего в законную силу приговора с возобновлением производства по … делу и в том слу-
чае, когда по исчерпании возможностей судебного надзора выявлена неправосудность
приговора вследствие того, что доказательства по делу не были учтены или полу-
чили ошибочную оценку, либо вследствие неправильного применения закона.
Безусловное же ограничение круга оснований к возобновлению производства по … делу
для пересмотра незаконного или необоснованного судебного решения, не подлежащего
исправлению ни в каком другом порядке, делало бы невозможным обеспечение право-
судности судебных актов и восстановление судом прав и законных интересов заинтере-
сованных лиц, что приводило бы к нарушению положений Конституции РФ (статьи 2, 17,
18, 45 и 46), а также Международного пакта о гражданских и политических правах
(пункт 6 статьи 14) и Конвенции о защите прав человека и основных свобод (статья 6;
статья 3 и пункт 2 статьи 4 Протокола N 7 к ней), которые обязывают к пересмотру су-
дебного решения, если обнаруженные новые или вновь открывшиеся обстоятельства не
могут не влиять на само его существо. Приведенные правовые позиции Конституционно-
го Суда РФ … согласно статье 6 Федерального конституционного закона "О Конституци-
онном Суде Российской Федерации" обязательны для всех органов представительной,
исполнительной и судебной власти на всей территории Российской Федерации».
3.1.1 В силу абзаца 1 п. 4 мот. части Определения КС № 1276 от 09.06.15 г.:
«Генеральная Ассамблея ООН, учитывая принципы, изложенные во Всеобщей деклара-
ции прав человека, положения Международного пакта о гражданских и политических
правах и Факультативных протоколов к нему, … иных соответствующих международных
договоров и обращая внимание на многочисленные международные стандарты в области
отправления правосудия, в своей резолюции 69/172 от 18 декабря 2014 года
(A/RES/69/172) подтвердила важность полного и эффективного применения всех
стандартов ООН в области прав человека при отправлении правосудия и призва-
ла государства - члены ООН приложить все усилия в целях обеспечения необходимых
законодательных и других механизмов и процедур, а также достаточных ресурсов для
полномасштабного применения этих стандартов».
3.1.2 При этом законодательство, нормативные акты и практика госу-
дарств должны соответствовать международным стандартам и международно-
правовым актам (абзац 1 п. 4.1 Определения КС № 1276-О от 09.06.15 г.).
3.1.3 В силу абзаца 2 п. 4.2 мот. части Определения КС № 1276-О от 09.06.15 г.:
«…Российская Федерация, обладая государственным суверенитетом (преамбула; статья
3, часть 1; статья 4, часть 1, Конституции Российской Федерации), является самостоя-
тельным и равноправным участником межгосударственного общения; вместе с тем, объ-
являя себя демократическим правовым государством (статья 1, часть 1, Конституции
Российской Федерации), она должна следовать обязательствам, добровольно принятым
на себя в рамках международных соглашений, как это вытекает из Венской конвенции о
праве международных договоров: каждое государство обладает правоспособностью за-
ключать договоры, притом что их обязательность невозможна без выражения соответст-
вующего согласия (статьи 6 и 11); каждый действующий договор обязателен для его
участников и должен ими добросовестно выполняться (статья 26), так чтобы участник
не мог ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания
для невыполнения им договора (статья 27)».
При этом, «государство обязано признавать и гарантировать права и свобо-
ды человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам
международного права» (абзац 3 п. 4.2).
3.1.4 В силу абзаца 6 п. 2 мот. части Постановления КС № 22-П от 16.07.15 г. :
«Юридические конструкции бланкетного характера могут отсылать к положениям не
только законов и находящихся в нормативном единстве с ними подзаконных актов, но и
международных договоров Российской Федерации, поскольку Конституция РФ признает
их составной частью правовой системы России и закрепляет приоритет установлен-
ных ими правил в правоприменительной практике (статья 15, часть 4), а также

12. 12
предусматривает возможность участия России в межгосударственных объединениях и
передачи им части своих полномочий в соответствии с международными договорами, ес-
ли это не влечет ограничения прав и свобод человека и гражданина и не противоречит
основам конституционного строя Российской Федерации (статья 79)».
3.2 О каких основных правах (ч.ч. 1, 2 ст. 17 Конституции РФ) при решении
вопроса о производстве видеозаписи я все время вел речь?
3.2.1 Во-первых, я вел речь о праве на равенство всех перед законом, которое
каждому человеку гарантировано ст. 7 Всеобщей декларации, ст. 26 Пакта, ст. 14 Кон-
венции, ч. 1 ст. 19 Конституции РФ. С учетом того, что ч. 1 ст. 21 Конституции РФ «тре-
бует рассматривать гражданина не как объект государственной деятельности, а как рав-
ноправного субъекта, могущего защищать свои права всеми не запрещенными законом
способами и спорить с государством в лице любых его органов…» (абзац 5 п. 2 мот. час-
ти Определения КС № 42-О от 25.01.05 г.) ведение видеозаписи в судах без получения
на то разрешения от гражданина предполагает, что и гражданин не обязан спрашивать
разрешения на ведение видеозаписи.
3.2.2 Во-вторых, в силу ст. 8 Всеобщей декларации, п. 1 ст. 14 Пакта, п. 1 ст. 6
Конвенции, ч. 1 ст. 46 Конституции РФ каждый человек имеет право на эффективное
восстановление в правах посредством правосудия в условиях публичности и прозрачно-
сти, что гарантировано ст. 13 Конвенции ООН против коррупции.
В абзаце 1 п. 2 мот. части Постановления КС № 20-П от 14.07.15 г. разъяснено:
«Конституция Российской Федерации, провозглашая Россию демократическим правовым
государством, в котором высшей ценностью являются человек, его права и свобо-
ды, а основополагающей конституционной обязанностью государства - призна-
ние, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина, которые могут
быть ограничены только федеральным законом и только в той мере, в какой это необ-
ходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоро-
вья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и
безопасности государства (статьи 1 и 2; статья 55, часть 3), предъявляет тем са-
мым особые требования к качеству законов, опосредующих взаимоотношения граж-
дан с публичной властью, применения содержащихся в них нормативных положений и
исполнения вынесенных на их основе судебных и иных правоприменительных реше-
ний».
Пункт 1 «а» ст. 13 Конвенции против коррупции требует «усиление прозрачности
и содействие вовлечению населения в процессы принятия решений».
Пункт 1 «b» ст. 13 требует «обеспечение для населения эффективного досту-
па к информации».
Пункт 1 «d» ст. 13 требует «уважение, поощрение и защита свободы поиска,
получения, опубликования и распространения информации о коррупции».
При этом «могут устанавливаться определенные ограничения этой свободы, но
только такие ограничения, какие предусмотрены законом и являются необходимыми:
i) для уважения прав или репутации других лиц;
ii) для защиты национальной безопасности, или публичного порядка, или охраны
здоровья или нравственности населения.
Таким образом, мы видим, что не только нормами международного права, но и рос-
сийским законодательством установлен исчерпывающий перечень ограничений на право
поиска и распространение информации. При этом необходимо учитывать доводы Консти-
туционного Суда, выраженные в п. 2.1 мот. части Определения № 1103 от 21.05.15 г.,
где разъяснено, что ч. 5 ст. 241 УПК РФ, аналогичная ч. 3 ст. 24.3 КоАП РФ «не предпо-
лагает принятия судом произвольного решения об отказе в проведении фото- и видео-
съемки судебного заседания, поскольку согласно закону все определения суда, поста-
новления судьи должны быть законными, обоснованными и мотивированными (часть
четвертая статьи 7 УПК Российской Федерации). Принятие решения о допустимости осу-
ществления фотосъемки, видеозаписи, киносъемки, трансляции хода открытого судебно-
го разбирательства возможно по любому делу, за исключением случаев, когда такая
фиксация может привести к нарушению прав и законных интересов участников процес-
са, в том числе права на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну,
защиту своей чести и доброго имени, на тайну переписки, телефонных переговоров,
почтовых, телеграфных и иных сообщений, содержащих сведения личного характера.
Если суд придет к выводу, что фотосъемка, видеозапись, киносъемка, трансляция хода

13. 13
открытого судебного разбирательства не приведут к нарушению прав и законных инте-
ресов участников процесса, то он не вправе их запретить только по причине субъек-
тивного и немотивированного нежелания допустить такую фиксацию со стороны тех или
иных участников процесса (…)».
3.2.3 В-третьих, в силу ст. 19 Всеобщей декларации я имею право на сбор и рас-
пространение информации любыми средствами, а в силу п. 2 ст. 19 Пакта я имею право
на сбор и распространение информации «способами по своему выбору». При этом не-
обходимо учитывать, что российские Мракобесы путают частные правоотношения и пуб-
личные. Если при частных правоотношениях гражданин имеет право на неприкосновен-
ность частной жизни, личную и семейную тайну и т.п., то становясь публичным лицом,
этот гражданин изменяет и свою правоспособность. В Постановлении от 19.02.15 г. по
делу «Болен против Германии» ЕСПЧ пришел к выводу о том, что если заявитель являет-
ся «публичным лицом, то он не может претендовать на такую же степень защиты личной
жизни, как лицо, не находящееся в центре внимания общественности».
В Постановлении от 24.02.15 г. по делу «Халдиманн и другие против Швейцарии»
ЕСПЧ повторил свои доводы, касавшиеся нападок на репутацию публичных лиц, устано-
вив шесть критериев для того, чтобы взвесить свободу выражения мнения по сравнению
с правом на частную жизнь: вклад в дебаты, представляющие всеобщий интерес, уста-
новление, насколько известны лицо, о котором сообщается в прессе и предмет репорта-
жа/документального материала, предшествующее поведение этого лица, метод получе-
ния информации, достоверность, содержание, форма, последствия публикации и тяжесть
назначенного наказания. Так как речь идет об освещении деятельности суда, представ-
ляющего повышенный общественный интерес и в процессе отсутствовали лица, которые
были бы вправе ставить вопрос о защите частной жизни, поэтому ни у меня не было ос-
нований для постановки вопроса о разрешении производства видеосъемки, ни у суда не
было оснований для разрешения рассматриваемого вопроса. Я не злоупотреблял правом
(ч. 1 ст. 10 ГК РФ), а поэтому и не было оснований для разрешения вопроса о самом
праве.
3.2.4 В-четвертых, в силу п. 1 ст. 9 Декларации о праве, п. 3 ст. 2 Пакта, ст. 13
Конвенции я имею право на эффективное средство правовой защиты, то есть средство,
позволяющее «… ПРЕДОТВРАЩАТЬ предполагаемое нарушение или ЕГО ПРЕКРА-
ЩАТЬ, равно как и предоставлять АДЕКВАТНУЮ КОМПЕНСАЦИЮ за уже про-
изошедшее нарушение (…) (§ 16 Постановления Европейского суда от 24.02.05 г. по
делу «Познахирина против Российской Федерации»).
3.2.5 В силу п. 1 ст. 27 Всеобщей декларации, п. 1 «b» ст. 15 Пакта об экономи-
ческих правах я имею право участвовать в научном прогрессе и пользоваться его блага-
ми. На сегодняшний день ведение видеозаписи – это научный прогресс и поэтому саму
видеозапись в публичных правоотношениях необходимо рассматривать и как благо
научного прогресса, и как эффективное средство правовой защиты, нарушение которого
должно влечь ответственность должностного лица.
3.3 Таким образом, спрашивать у кого-либо разрешение на то, чтоб реализо-
вывать свои права и руководствоваться подлежащими применению нормами действую-
щего законодательства я не обязан, а суд, напротив, обязан обеспечивать мне воз-
можность осуществлять мои права. В связи с чем вопросы:
1. Какими нормами действующего законодательство предусмотрено спрашивать у
кого-либо разрешение на реализацию своих прав и на руководство нормами действую-
щего законодательства, подлежащими применению?
2. Какими нормами действующего законодательства предусмотрено ведение видео-
записи судом без разрешения на то гражданина и распространяются ли эти нормы по
аналогии закона на граждан России? То есть, на каком основании граждане России «су-
дами» и «судьями» подвергаются наглой дискриминации по признаку должностного по-
ложения и в отношении них цинично и дерзко совершаются преступления, предусмот-
ренные ст. 136 УК РФ?
3. Кто дал право Шутову А.В. злостно не исполнять подлежащие применению нормы
действующего законодательства и решения высших судов, на которые ссылался Усманов
Р.Р. в обоснование своих доводов, нагло нарушая его право на мнение, гарантированное
Усманову Р.Р. ст. 19 Всеобщей декларации, п. 1 ст. 19 Пакта, п. 6 «b» Декларации, п. 1
ст. 10 Конвенции, ч.ч. 1, 3 ст. 29 Конституции РФ и совершать преступления, предусмот-