Заявление №2755 от 13.09.2015 г. и Объяснение №2754 от 07.09.2015 г.

1. 1
Президенту РФ, Гаранту Конституции РФ,
прав и свобод человека и гражданина,
Руководителю СК РФ, Согласователю
функционирования и взаимодействия
ВСЕХ органов государственной власти, к
которым относится и суд в силу ст. 10
Конституции РФ, Координатору
деятельности правоохранительных
органов по борьбе с преступностью и т.д.
Путину В.В.
Генеральному прокурору РФ Чайке Ю.Я.
Председателю СК РФ Бастрыкину А.И.
Особо Опасному Преступнику,
действующему под видом мирового судьи
судебного участка № 1 по Сормовскому
району г. Н. Новгород
Шутову А.В.
от Усманова Рафаэля Раисовича
защитника Мелиховой Светланы
Геннадьевны
603038, г. Нижний Новгород,
ул. Парашютистов, д. 124.
E-mail: rafael.usmanov.1956@mail.ru
Тел. 910 149 40 68
Мелихова Светлана Геннадьевна
123000, Москва, ул. Николаева, 4-32
Тел. 8 909 976 68 12
E-mail: melikhova201232@gmail.com
Заявление № 2755.
ОПРЕДЕЛЕНИЯ.
Всеобщая декларация прав человека – далее Всеобщая декларация.
Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и
злоупотребления властью – далее Декларация.
Международный пакт о гражданских и политических правах – далее Пакт.
Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах – Пакт
об экономических правах.
Декларация о праве и обязанности отдельных лиц, групп и органов общества
поощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы – далее
Декларация о праве.
Основные принципы ООН, касающиеся роли юристов – далее Принципы Юристов.

2. 2
Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в
какой бы то ни было форме – далее Свод Принципов.
Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод – далее
Конвенция.
Рекомендации R (91) 1 Комитета министров СЕ «Об административных санкциях» от
13.02.91 г. – далее Рекомендации.
1. Согласно ч.ч. 1, 2, 4 ст. 15, ч. 2 ст. 120 Конституции РФ, ч. 3 ст. 5 ФКЗ «О
судебной системе РФ», Постановления КС № 20-П от 14.07.15 г., п. 2 мот. части
Определения КС № 439-О от 08.11.05 г., ч. 4 ст. 7 УПК РФ, ст. 9 КАС РФ, ч. 2 ст. 12, ст.
195, п. 5 ч. 1 ст. 225 ГПК РФ, п. 2 ППВС РФ № 23 от 19.01.03 г. «О судебном решении» в
их нормативном единстве, решение любого правоприменителя должно быть законным,
обоснованным и мотивированным.
1.1 В п. 1.1.6 моих Объяснений № 2754, оглашенных 07.09.15 г., написано:
«Здесь же необходимо иметь ввиду доводы Верховного Суда РФ, выраженные в абзаце 3
п. 9 ППВС РФ № 25 от 23.06.15 г. «О применении судами некоторых положений раздела
I части 1 ГК РФ», где разъяснено: «…суд определяет, какие нормы права следует
применить к установленным обстоятельствам. Суд также указывает мотивы, по
которым не применил нормы права, на которые ссылались лица, участвующие в
деле». Необходимо иметь ввиду и доводы Верховного Суда РФ, выраженные в абзаце 2
п. 12 ППВС РФ № 27 от 31.05.07 г. в редакции № 11 от 20.05.10 г. «О практике
рассмотрения судами дел об оспаривании решений квалификационных коллегий судей о
привлечении судей судов общей юрисдикции к дисциплинарной ответственности»:
«Судебные акты должны быть точными, понятными, убедительными и объективными по
содержанию, не допускающими неясностей при исполнении. Немотивированные и
неубедительные, небрежно составленные судебные акты, СОДЕРЖАЩИЕ ИСКАЖЕНИЯ
ИМЕЮЩИХ ДЛЯ ДЕЛА ОБСТОЯТЕЛЬСТВ, порождают сомнения в объективности,
справедливости и беспристрастности судей».
1.2 07.09.15 г. Шутов А.В. вынес Бредовое, лишенное логики и здравого
смысла постановление о наложении на Мелихову С.Г. штрафа за правонарушение,
предусмотренное ч. 1 ст. 20.25 КоАП РФ, которого она не совершала и признал
законным наложение на неё штрафа за другое правонарушение не просто, которого
она не совершала, но основанного на сфальсифицированных данных.
1.3 Согласно ч. 1 ст. 6 ГК РФ в случае, когда правоотношения не
урегулированы законодательством, то они должны регулироваться по правилам сходных
отношений, то есть должна применяться аналогия закона. Это же следует из ч. 4 ст. 1, ч.
3 ст. 11 ГПК РФ, ч. 4 ст. 2, ч. 6 ст. 15 КАС РФ. Мало того, «…из принципа юридического
равенства применительно к реализации конституционного права на судебную
защиту вытекает требование, в силу которого однородные по своей
юридической природе отношения должны регулироваться одинаковым
образом; соблюдение конституционного принципа равенства, гарантирующего
защиту от всех форм дискриминации при осуществлении прав и свобод,
означает, помимо прочего, запрет вводить такие ограничения в правах лиц,
принадлежащих к одной категории, которые не имеют объективного и
разумного оправдания (запрет различного обращения с лицами, находящимися
в одинаковых или сходных ситуациях); любая дифференциация, приводящая к
различиям в правах граждан в той или иной сфере правового регулирования, должна
отвечать требованиям Конституции Российской Федерации, допускающим такие
различия, если они объективно оправданны, обоснованы и преследуют конституционно
значимые цели, для достижения которых используются лишь соразмерные правовые
средства (…)» (абзац 5 п. 3.2 мот. части Постановления № 8-П от 25.03.14 г.).
1.4 Так как КоАП РФ не содержит норм, предусматривающих разъяснение
сомнений и неясностей в вынесенном решении, поэтому по аналогии закона должны
применяться п. 15 ст. 397 УПК РФ, ст. 202 ГПК РФ, ст. 185 КАС РФ, предусматривающие

3. 3
разъяснение сомнений и неясностей в судебных решениях. При этом необходимо
учитывать доводы ЕСПЧ, выраженные в § 42 Решения от 31.08.99 г. по делу "АПЕХ
Ильдезеттейнек Севетшеге" и другие против Венгрии": «Именно защита должна
оценивать, заслуживают ли замечания ответа, и нельзя допустить, чтобы сторона
представляла замечания без ведома другой стороны и без возможности для этой
последней ответить на них».
1.5 В силу ч. 2 ст. 156 ГПК РФ в случае возражения кого-либо из участников
процесса относительно действий председательствующего, председательствующий дает
разъяснения относительно своих действий, а при коллегиальном рассмотрении дела
разъяснения даются всем составом суда. Как мы видим, это императивная норма,
исключающая дискреционные полномочия судей и обязывающая их давать объяснения
относительно своих действий.
В силу ч. 3 ст. 143 КАС РФ: «При необходимости председательствующий в судебном
заседании дает разъяснения относительно своих действий». Однако, так как
необходимость установления имеющих для дела обстоятельств возникает у того, кто
возражает против противоправных действий должностного лица, поэтому это лицо
обязано опровергнуть доводы заявителя. При этом на суд возлагается обязанность
устанавливать фактические обстоятельства дела (ч. 2 ст. 12 ГПК РФ, ч. 2 ст. 14 КАС РФ),
поэтому и в данном случае судья не может быть освобожден от обязанности
установления фактических обстоятельств дела.
В рассматриваемом контексте необходимо иметь ввиду требования ч. 1 ст. 68 ГПК
РФ, которая предусматривает, что если сторона, обязанная доказывать свои требования
и возражения, удерживает находящиеся у неё доказательства, то суд вправе обосновать
свои выводы объяснениями другой стороны. Это же предусмотрено и ч. 3 ст. 79 ГПК РФ,
ч. 5 ст. 77 КАС РФ. Мало того, в силу п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ, ч. 2 ст. 69 КАС РФ если
свидетель не может указать источник своей осведомленности, то его показания являются
недопустимыми доказательствами. Если же «свидетельские показания основываются на
сообщениях иных лиц, эти лица также должны быть опрошены», как это предписано ч.
3 ст. 69 КАС РФ.
1.6 Так как в постановлении от 07.09.15 г. изложен бездоказательный Бред
Сумасшедшего, поэтому этот Бред подлежит разъяснению, поскольку результатом
преступных действий Невменяемого Шутова А.В. явилось нарушение не только прав и
законных интересов Мелиховой С.Г., но и моих.
2. В п. 1.1.5 Объяснений № 2754 я для психически здорового человека
привел доводы Конституционного Суда из Определения № 42-О от 25.01.05 г., где
разъяснено, что доводы заявителя должны быть опровергнуты. Злостно не исполняя
указанное Определение, то есть нагло совершив преступление, предусмотренное ст. 315
УК РФ, Шутов А.В. мало того, что в постановлении не опроверг мои доводы относительно
того, что Мелихова С.Н. не получала постановление об административном
правонарушении от 29.03.15 г. и в нем сфальсифицирована её подпись о получении ею
этого постановления, но Шутов А.В. не отразил в своем постановлении мои доводы о
том, что Мелиховой С.Г. не разъяснялись права, предусмотренные ч. 1 ст. 25.1, ст. 25.3
КоАП РФ, в следствии чего постановление об административном правонарушении от
29.03.15 г. юридической силы не имеет, что было разъяснено в п. 1.1.4 Объяснений №
2754.
2.1 Так как постановление об административном правонарушении от 29.03.15
г. является основным доказательством по делу, поэтому меня интересуют ответы на
следующие вопросы:
1. В каком месте постановления Шутова А.В. от 07.09.15 г. опровергнуты доводы
Усманова Р.Р. о том, что:
а) Мелихова С.Г. постановление об административном правонарушении от 29.03.15
г. не получала?
б) в постановлении от 29.03.15 г. Мелихова С.Г. не расписывалась, а имеющаяся в
нем подпись от лица Мелиховой С.Г. – сфальсифицирована?
в) Мелиховой С.Г. при вынесении постановления от 29.03.15 г. не разъяснялись и
не обеспечивались права, предусмотренные ч. 1 ст. 25.1, ст. 25.3 КоАП РФ?
2.2 Так как постановление об административном правонарушении от 29.03.15
г. Мелихова С.Г. не получала и в нем не расписывалась, поэтому я для психически
здорового человека заявил ходатайство об установлении достоверности имеющейся в

4. 4
постановлении подписи Мелиховой С.Г. о его получении и производстве
почерковедческой экспертизы. Больной в постановлении написал, что «судья вправе
назначить экспертизу, при этом это право суда, а не обязанность». Однако
устанавливать фактические обстоятельства дела является обязанностью суда и суд
не вправе отказать в производстве экспертизы, если это имеет значение для дела, что
разъяснено не в одном решении Конституционного Суда. То есть, отказывая в
установлении факта, суд ОБЯЗАН указать мотивы, по которым он считает, что
ЭТОТ факт не имеет значения для дела. Мало того, так как речь шла о
фальсификации (подложности) изложенных в постановлении об административном
правонарушении от 29.03.15 г. сведений, поэтому я правомерно сослался на ч. 2 ст. 77
КАС РФ, предусматривающую назначение экспертизы для установления факта именно
фальсификации. При этом данную норму необходимо рассматривать в нормативном
единстве с доводами Конституционного Суда, которые выражены в Постановлении № 30-
П от 21.12.11 г., где разъяснено, что заявления о фальсификации доказательств могут
рассматриваться только в порядке уголовного судопроизводства.
2.2.1 Таким образом, в данной части имеются вопросы:
1. Обязан ли суд устанавливать фактические обстоятельства дела?
2. Если суд обязан устанавливать фактические обстоятельства дела, то чем
конкретно подтверждается достоверность подписи Мелиховой С.Г. в постановлении об
административном правонарушении от 29.03.15 г.?
3. Какие доказательства свидетельствуют о том, что при вынесении 29.03.15 г.
постановления об административном правонарушении ей разъяснялись права,
предусмотренные ч. 1 ст. 25.1, ст. 25.3 КоАП РФ?
2.3 В постановлении Шутова А.В. указано: «Все доказательства оценены
мировым судьей на предмет допустимости, достоверности, достаточности в соответствии
с требованиями ст. 26.11 КоАП РФ. Оснований для признания каких-либо доказательств
недопустимыми не имеется».
2.3.1 В судебном решении оценка на предмет допустимости, достоверности и
достаточности должна быть дана каждому доказательству. В рассматриваемом
постановлении невозможно найти оценку каждому доказательству на предмет
допустимости, достоверности и достаточности. То есть приведенные утверждения Шутова
А.В. заведомо ложны и он хочет, чтоб мы нашли то, чего там нет. В связи с чем меня
интересует ответ на следующий вопрос:
1. Где в постановлении Шутова А.М. имеется оценка каждому доказательству на
предмет допустимости, достоверности и достаточности?
2.4 Я психически здоровому человеку предоставил фотографии места
административного якобы правонарушения 28.03.15 г. Больной в пос тановлении пишет:
«Из фотографий, приобщенных Усмановым Р.Р. к письменному отзыву места стоянки
автомобиля Мелиховой С.Г., не усматривается в каком именно месте сделаны снимки,
отсутствуют какие-либо указатели и привязки на местности, в связи с чем они не
свидетельствуют об отсутствии в ее действиях правонарушения, указанного в
постановлении от 29.03.2015».
2.4.1 Во-первых, на фотографиях отражена машина Мелиховой С.Г. в
совершенно конкретном месте Москвы. Установить это место являлось обязанностью
Шутова А.В.
2.4.2 Во-вторых, снимки делаются тоже из совершенно конкретного места.
Снимки были сделано с балкона квартиры Мелиховой С.Г. и от её дома и установить
место расположения квартиры и дома Мелиховой С.Г. Шутову А.В. не представляло
никакого труда. То есть утверждение Шутова А.В. о том, что на снимках «отсутствуют
какие-либо указатели и привязки на местности» - это Бред Сумасшедшего.
2.4.3 В-третьих, какие доказательства предоставили сотрудники полиции о
нарушении Мелиховой С.Г. правил дорожного движения? Никакие! Но поскольку
сотрудники полиции свои доказательства скрывают, а мы доказательства невиновности
Мелиховой С.Г. предоставили, поэтому решение должно было быть вынесено на
основании нами предоставленных доказательств, как то прямо предусмотрено ч. 1 ст. 6
ГК РФ, ч. 1 ст. 68 ГПК РФ. Несмотря на то, что вину Мелиховой С.Г. должны были
доказывать сотрудники полиции, а затем и Шутов А.В., тем не менее сторона защиты
оказывала суду всяческое содействие в установлении фактических обстоятельств дела.
Но Особо Опасный Преступник Шутов А.В. освободил себя от обязанности отправлять

5. 5
Правосудие и злоупотребляя правом (ч. 1 ст. 10 ГК РФ) и должностными полномочиями
(ч. 3 ст. 285 УК РФ) делал всё от него зависящее, чтоб Уголовники в мундирах ушли от
наказания и ответственности за совершенные преступления, что свидетельствует о
пособничестве Шутова А.В. (ч. 5 ст. 33 УК РФ) в незаконном их освобождении от
уголовной ответственности (ст. 300 УК РФ). Это также свидетельствует о том, что Шутов
А.В. ярко выраженный Коррупционер, поскольку его постановление вынесено в
интересах Уголовников и в нарушение установленного законом порядка, то есть
откровенно преступными способами и имеет все признаки ст.ст. 19, 28 Конвенции ООН
против коррупции.
2.5 Так как в отношении Мелиховой С.Г. старшим инспектором ДПС 2 СБ ДПС
ГИПДД на спецтрассе ГУ МВД по г. Москве (ул. Новолучанская, д. 10, Кунцево р-н, г.
Москвы) старшим лейтенантом полиции Беликовым Евгением Викторовичем было
совершено преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 303 УК РФ, поэтому я обратился к
психически здоровому человеку с просьбой исполнить требования ст. 6 ГК РФ, ст.ст.
24.1, 29.13 КоАП РФ, ч. 9 ст. 11.2 Закона «Об организации предоставления
государственных и муниципальных услуг», ст. 21, 37, ч.ч. 1, 2, 4, 6 ст. 141 УПК РФ, ч. 2
ст. 27, ст.ст. 29, 30 Закона «О прокуратуре РФ» в их нормативном единстве и направить
дело прокурору для возбуждения уголовного дела за фальсификацию протокола
административного правонарушения о получении Мелиховой С.Г. его копии. Из абзаца 2
п. 3.3 мот. части Постановления КС № 30-П от 21.12.11 г. Шутов А.В. должен был
знать, что «не могут являться обязательными обстоятельства, установленные судебными
актами других судов, если этими актами дело по существу не было разрешено или если
они касались таких фактов, фигурировавших в гражданском судопроизводстве,
которые не являлись предметом рассмотрения и потому не могут быть
признаны установленными вынесенным по его результатам судебным актом».
При этом, в силу абзаца 4 п. 4 мот. части Постановления № 30-П от 21.12.11 г.:
«Обстоятельства фальсификации доказательств как уголовно наказуемого
деяния не составляют предмета доказывания по гражданскому делу. Данные
фактические обстоятельства выходят за рамки объективных пределов законной
силы судебного решения, вынесенного в гражданском судопроизводстве, и
составляют предмет доказывания по уголовному делу, возбужденному по
признакам соответствующего преступления, предусмотренного Уголовным
кодексом Российской Федерации».
То есть понятно, что вопросы фальсификации доказательств не относятся к
административному судопроизводству и до их разрешения судебное решение вынесено
быть не может, как не могут сфальсифицированные доказательства быть положены в
основу судебного решения, что мной было объяснено в Объяснениях № 2754.
2.5.1 Больной же в постановлении отвечает: «Иные требования Усманова Р.Р.,
изложенные в его письменном объяснении, удовлетворению не подлежат, как не
основанные на законе».
То есть мы видим, что мы имеем дело с тяжело психически Больным человеком,
который в упор не видит мои ссылки на нормы действующего законодательства, которые
Больной обязан применять правильно, как это ему предписано ч. 2 ст. 11, ч. 2 ст. 12 ГПК
РСФ, ч. 2 ст. 14, ч. 2 ст. 15 КАС РФ. Мало того, Больной обязан был привести мотивы, по
которым он не применил нормы права, на которые я ссылался, что ему было разъяснено
в п. 1.1.6 Объяснений № 2754: «Здесь же необходимо иметь ввиду доводы Верховного
Суда РФ, выраженные в абзаце 3 п. 9 ППВС РФ № 25 от 23.06.15 г. «О применении
судами некоторых положений раздела I части 1 ГК РФ», где разъяснено: «…суд
определяет, какие нормы права следует применить к установленным обстоятельствам.
Суд также указывает мотивы, по которым не применил нормы права, на
которые ссылались лица, участвующие в деле».
2.5.2 В связи с изложенным вопросы:
1. Как можно из постановления установить «иные требования Усманова Р.Р.» и
почему Шутов А.В. считает, что не подлежат применению те нормы действующего
законодательства, на которые ссылался Усманов Р.Р. в обоснование своих доводов?
2. На каком основании Шутов А.В. нагло не исполнил п. 5 ст. 9 Декларации о
праве, п. 3 ст. 2 Пакта, ст. 13 Конвенции, Постановление КС № 30-П от 21.12.11 г.,
Определение КС № 445-О-О от 15.07.08 г., п. 1 ч. 1 ст. 140, ч. 2 ст. 140, ч.ч. 1, 2, 6 ст.
141, ст.ст. 144, 145 УПК РФ и не направил дело прокурору для решения вопроса о

6. 6
возбуждении в отношении Беликова Е.В. уголовного дела по ч. 1 ст. 303 УК РФ, то есть
кто Шутову А.В. дал право совершать, как минимум, преступления, предусмотренные ч.
5 ст. 33, ст. 300; ч. 3 ст. 285, ст. 315 УК РФ?
2.6 Вопрос заключается в том, что в ходе судебного заседания мной было
сделано заявление о преступлении. В силу ч. 4 ст. 141 УПК РФ такое заявление должно
быть занесено в протокол судебного заседания и направлено прокурору, как это
предусмотрено Определением КС № 445-О-О от 15.07.08 г., ч. 9 ст. 11.2 Закона «Об
организации предоставления государственных и муниципальных услуг», ст. 24.1, 29.11
КоАП РФ, ч. 3 ст. 226 ГПК РФ, ч. 4 ст. 200 КАС РФ, ППВС РФ № 5 от 01.09.87 г. «О
повышении роли судов в выполнении требований закона, направленных на выявление и
устранение причин и условий, способствовавших совершению преступлений и других
правонарушений» (в ред. ППВС РФ от 06.02.07 г. № 7) в их нормативном единстве.
Фактически не имеющий юридического образования Шутов А.В. отказался принимать у
меня заявление о преступлении и направлять его по подследственности, что служит
безусловным основанием для обжалования его преступных действий в порядке ст. 125
УПК РФ, как это прямо предусмотрено ч. 5 ст. 144 УПК РФ, что мы и сделаем.
2.6.1 В силу п. 5 ст. 9 Декларации о праве: «Государство проводит
незамедлительное и беспристрастное расследование или обеспечивает проведение
расследования всякий раз, когда имеются разумные основания полагать, что на любой
территории, находящейся под его юрисдикцией, произошло нарушение прав человека и
основных свобод».
2.6.2 Так как в отношении Мелиховой С.Г было совершено преступление,
поэтому было нарушено её конституционное право на достоинство, что разъяснено в п.
2.2 мот. части Определения № 1178-О от 21.05.15 г.: «Как неоднократно указывал
Конституционный Суд Российской Федерации, любое преступное посягательство на
личность, ее права и свободы является одновременно и наиболее грубым
посягательством на человеческое достоинство, поскольку человек как жертва
преступления становится объектом произвола и насилия, а, следовательно, государство
обязано способствовать устранению нарушений прав потерпевшего от преступления;
ограничение же доступа к правосудию является одновременно и ограничением
фундаментального права на защиту достоинства личности; это тем более
относится к жертвам преступлений, которым должна предоставляться государственная
защита и обеспечиваться возможность собственными действиями добиваться, в том
числе в рамках производства по уголовному делу, восстановления своих прав и
законных интересов, которые не могут быть сведены исключительно к возмещению
причиненного вреда, - эти интересы в значительной степени связаны также с
разрешением вопросов о доказанности обвинения, его объеме, применении уголовного
закона и назначении наказания, от решения которых, в свою очередь, во многих случаях
зависят реальность и конкретные размеры возмещения вреда; непринятие
своевременных мер к выявлению и устранению нарушений прав и свобод в тех
случаях, когда в дальнейшем их восстановление оказывается невозможным, означало бы
умаление чести и достоинства личности не только лицом, совершившим противоправные
действия, но и самим государством, а также должно расцениваться как
невыполнение государством и его органами своей конституционной
обязанности».
2.6.3 Говоря о потерпевшем, необходимо иметь ввиду разъяснения
Конституционного Суда РФ, выраженные в абзаце 3 п. 4 мот. части Постановления КС №
28-П от 11.11.14 г.: «Поскольку преступность и наказуемость деяния
определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого
деяния, каковым признается время совершения общественно опасного
действия (бездействия) независимо от времени наступления последствий
(статья 9 УК Российской Федерации), а сами вредные последствия в виде физического,
имущественного, морального вреда возникают с момента их причинения
конкретному лицу (или с момента, когда лицу стало об этом известно), такое
лицо, по существу, является потерпевшим (пострадавшим) в силу самого факта
причинения ему преступлением такого вреда, а не вследствие вынесения
решения о признании его потерпевшим; соответственно, правовой статус лица

7. 7
как потерпевшего устанавливается исходя из фактического его положения и
лишь процессуально оформляется постановлением дознавателя, следователя или
суда о признании потерпевшим, но не формируется им (…)».
2.6.4 Поскольку представителями органов государственной власти в отношении
Мелиховой С.Г. были совершены преступления и было нарушено её право на
достоинство, поэтому к ней должны применяться требования п. 1, 2, 6 «b», «с», «е», 8,
9, п. 11 Декларации, п.п. 1, 5 ст. 9 Декларации о праве, п. 3 ст. 2, ст. 7 Пакта, ст.ст. 3,
13 Конвенции, ст. 2, ч.ч. 1, 2, 4 ст. 15, ст.ст. 18, 19, 21, ч. 1 ст. 45 Конституции РФ в их
нормативном единстве, предусматривающие незамедлительное и эффективное
расследование. Этого же требует и Конституционный Суд: «… процессуальный статус
предопределяет необходимость учета дополнительных параметров, позволяющих
при отнесении срока разбирательства конкретного дела к разумному исключить его
произвольную оценку, в том числе имея в виду, что обеспечение их права на уголовное
судопроизводство в разумный срок зависит не столько от продолжительности
досудебного производства по делу (которая может быть связана с большим
объемом процессуальных и оперативно-розыскных действий), сколько от
своевременности, тщательности, достаточности и эффективности предпринятых
мер для объективного рассмотрения соответствующих требований (абзац 3 п. 4.1
мот. части Постановления № 28-П от 11.11.14 г.); «… определяющее значение в
разрешении вопроса о праве такого лица на подачу заявления о присуждении
компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок должны иметь
своевременность, тщательность, достаточность и эффективность предпринятых
мер в целях своевременного возбуждения уголовного дела, завершения
судопроизводства и установления подозреваемых (обвиняемых) в совершении
преступления. В противном случае невыполнение или ненадлежащее выполнение
органами уголовного преследования своей процессуальной обязанности по проверке
сообщения о преступлении, выражающееся в том числе в длительном затягивании
решения вопроса о наличии оснований для возбуждения уголовного дела, в
неоднократном необоснованном прерывании проверки по заявлению о преступлении, в
непроявлении должного усердия и тщательности при выявлении лиц, виновных
в его совершении, в целях их своевременного привлечения к ответственности…
лишало бы потерпевших или иных заинтересованных лиц, которым
запрещенным уголовным законом деянием причинен физический,
имущественный или моральный вред, не только права на судопроизводство в
разумный срок, но и права на обращение в суд с заявлением о присуждении
компенсации» (абзац 6 п. 4.1 мот. части Постановления № 28-П от 11.11.14 г.).
2.6.5 В §§ 161, 162 Постановления от 13.06.02 г. по делу «Ангелова против
Болгарии» Европейский Суд пришел к выводу о том, что: «Если можно утверждать
доказуемым образом, что было нарушение одного или нескольких прав, закрепленных
Конвенцией, то должен быть механизм, куда потерпевший мог бы обратиться для
установления ответственности государственных служащих или государственных органов,
виновных в их нарушении. Кроме того, в соответствующих случаях в принципе
ДОЛЖНА существовать возможность КОМПЕНСАЦИИ материального и
морального вреда, причиненного нарушением этих прав, в рамках
существующего порядка возмещения вреда (…)».
2.6.6 В Постановлении от 03.03.11г. по делу «Царенко против Российской
Федерации» (§§ 84, 85) Европейский Суд пришел к выводу о том, что «если ставится
вопрос о доказуемом нарушении одного или нескольких прав,
предусмотренных Конвенцией, статья 13 Конвенции ТРЕБУЕТ, чтобы для
жертвы был доступен механизм установления ответственности государственных
должностных лиц или органов за это нарушение». Тот же смысл имеют и
Постановления от 18.03.10 г. по делу «Максимов против Российской Федерации» (§ 62),
от 21.06.11 г. по делу «Орлов против Российской Федерации» (§ 86).
2.6.7 Ответственность должностных лиц за противоправные деяния НАЛАГАЕТСЯ
и п. 8 Декларации: «При соответствующих обстоятельствах правонарушители или третьи
стороны, НЕСУЩИЕ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ИХ ПОВЕДЕНИЕ, должны предоставлять
справедливую реституцию жертвам, их семьям или иждивенцам. Такая реституция
должна включать возврат собственности или выплаты за причиненный вред или ущерб,
возвращение расходов в результате виктимизации, предоставление услуг И

8. 8
ВОССТАНОВЛЕНИЕ В ПРАВАХ». В силу п. 11 Декларации: «Когда государственные
должностные лица или другие представители, действующие в официальном или
полуофициальном качестве, нарушают национальные уголовные законы, жертвы должны
получать реституцию от государства, должностные лица или представители которого
НЕСУТ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ПРИЧИНЕННЫЙ УЩЕРБ…»
2.6.8 Способы «рассмотрения» наших обращений, в результате чего мы не
получали ответы по существу поднимаемых вопросов относятся к бесчеловечному
обращению, так как они УМЫШЛЕННО направлены на то, чтоб вызвать душевные муки и
сформировать чувство неполноценности, что, естественно, приводит к унижению и
уничижению. ВСЯ выстроенная СИСТЕМА «рассмотрения» обращений в России
направлена на то, чтоб сломить физические и моральные способности к сопротивлению
и вызвать унижение Жертв в собственных глазах (Решение Европейского Суда от
07.03.02 г. по делу «Гусинский против России»), а также действовать вопреки своей
воли и совести (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Кинан
против Соединенного Королевства" (Keenan v. United Kingdom), жалоба N 27229/95, §
110, ECHR 2001-III, и Постановление Большой Палаты по делу "Яллох против Германии",
§ 68). То есть мы умышленно и целенаправленно представителями власти подвергались
и подвергаемся психологической пытке, поскольку они распределили между собой
преступные роли и КАЖДЫЙ на своем месте были заняты ТОЛЬКО тем, чтоб документы
исследованы не были. Так как они не выполняли СВОИ ФУНКЦИИ, поэтому они
нелегитимны и НЕ ИМЕЮТ ПРАВА на какой-либо иммунитет. Неприкосновенность в
демократическом обществе не может служить основанием для освобождения от
уголовной и гражданской ответственности и не может быть основанием для
освобождения от обязанности компенсировать за причиненный противоправными
действиями вред.
2.6.8 В докладе от 5 ноября 1969 г. по «Греческому делу» (Affaire grecque, Vol. 1,
p. 13, § 26) Европейская Комиссия пришла к выводу: «Для того чтобы имела место
административная практика пыток или плохого обращения, необходимо наличие двух
факторов: неоднократность действий и официальная допустимость. Под
неоднократностью действий следует понимать большое количество пыток и случаи
плохого обращения, которые соответствуют общей обстановке. Эти действия могут быть
совершены в одном и том же месте, вменяться представителям одной и той же
полицейской или военной власти, или жертвы могут принадлежать к одной и той же
политической группе; также эти действия могут быть совершены в нескольких местах,
или вменяться различным властям, или пострадавшими могут быть лица различных
политических взглядов. Под официальной терпимостью следует понимать то, что
пытки и плохое обращение, хотя и незаконные, допускаются в том смысле, что высшие
ответственные лица знают об этих действиях, но ничего не делают для того, чтоб
наказать их авторов или воспрепятствовать их повторному совершению; или то, что
вышестоящие органы перед лицом многочисленных жалоб демонстрируют равнодушие,
отказываясь проводить надлежащее расследование по поводу истинности или ложности
указанных утверждений, или рассматривать подобные жалобы в условиях справедливого
судебного разбирательства».
В данном случае необходимо говорить о наличии в России обоих факторов. Плохое
обращение выражается в том, что пострадавшими являются миллионы россиян, которые
пишут миллионы заявлений о преступлениях и по ним проверка не проводится.
Официальная терпимость выражается в том, что об этом пишут вполне официально и на
это вообще власть не реагирует, а в судах невозможно добиться справедливого
разбирательства по жалобам, хотя в § 92 Постановления от 18 декабря 1996 г. по делу
«Аксой против Турции» Европейский Суд решил, что «нет сомнения, что п. 1 ст. 6
применим к гражданскому иску о компенсации за плохое обращение со стороны
государственных должностных лиц».
2.6.9 В § 71 Постановления от 21.12.2000 г. по делу «Эгмез против Кипра»
Европейский Суд решил: «Власти, о которых идет речь, не должны недооценивать
важность послания всем заинтересованным лицам, а также широкой общественности, о
том, решили они или нет начать уголовное преследование против чиновников,
подозреваемых в обращении, несовместимом со статьей 3 Конвенции. Они не должны ни

9. 9
в коем случае производить впечатление, что они намерены оставить подобное
обращение безнаказанным».
2.6.10 В Постановлении от 07.07.11 г. по делу «Шишкин против Российской
Федерации» Европейский Суд Бандитской России предписал:
93. Европейский Суд напоминает, что в случае нарушения статей 2 или 3
Конвенции компенсация материального ущерба и морального вреда в связи с этим
нарушением должна быть в принципе доступна как часть возмещения вреда (…). Однако
в делах о намеренном жестоком обращении нарушение статьи 2 или 3 Конвенции не
может быть устранено исключительно за счет компенсации потерпевшему. Если власти
ограничат свою реакцию на случаи сознательного жестокого обращения со стороны
государственных представителей одной лишь выплатой компенсации, ничего не
предприняв для преследования и наказания лиц, несущих за него
ответственность, в некоторых делах для представителей государства будет
возможно нарушать права лиц, находящихся под их контролем, фактически
безнаказанно, и общий правовой запрет пыток и бесчеловечного или
унижающего достоинство обращения, несмотря на его фундаментальное
значение, останется неэффективным на практике (…). Из вышеизложенного
следует, что в дополнение к адекватной компенсации для достаточного возмещения
ущерба заявителю, жалующемуся на жестокое обращение со стороны представителей
государства, необходимо проведение эффективного расследования.
102. Наконец, учитывая приговоры, вынесенные сотрудникам милиции,
Европейский Суд напоминает, что, хотя не существует безусловной обязанности
завершения всех случаев уголовного преследования осуждением или конкретным
приговором, национальные суды не должны ни при каких обстоятельствах
допускать, чтобы жестокое обращение оставалось безнаказанным. Для
поддержания общественного доверия особенно важно гарантировать
приверженность букве закона и не допускать терпимости к противозаконным
действиям или сговору должностных лиц (…). Следовательно, важным моментом для
Европейского Суда является рассмотрение вопроса о том, сделали ли и в какой мере
национальные власти все возможное, чтобы провести следствие и наказать сотрудников
милиции, ответственных за жестокое обращение, и применили ли к ним адекватные и
сдерживающие санкции. В этой связи, хотя Европейский Суд уважительно относится к
выбору национальными судами соответствующих санкций для представителей
государства, причастных к жестокому обращению, он должен осуществлять
определенную проверку и вмешиваться в ситуациях явного несоответствия тяжести
деяния и назначенного наказания. В противном случае обязанность государства-
ответчика провести эффективное расследование в значительной степени теряла бы
смысл, и право, гарантированное статьей 3 Конвенции, несмотря на ее фундаментальное
значение, являлось бы неэффективным на практике (…)».
2.6.11 В § 81 Решения от 28.06.84 г. по делу «Кэмбелл и Фелл против
Соединенного Королевства» ЕСПЧ увидел формулу ст. 6 Конвенции в том, что
«правосудие не только должно осуществляться, но должно быть видно, что оно
осуществляется».
В данном случае мы видим, что имеем дело с ярко выраженным Уголовником,
поставившим себя вне морали и права.
2.6.12 Из приведенного мы должны сделать вывод о том, что компенсация за
причиненный вред должна сочетаться с ответственностью Бандитов в мантиях, мундирах
и смокингах и для жертв «ДОЛЖЕН быть механизм, куда потерпевший мог бы обратиться
для установления ответственности государственных служащих или государственных
органов, виновных в их нарушении» (§ 161 по делу «Ангелова против Болгарии»).
2.6.13 В связи с изложенным вопросы:
1. На каком основании Шутов А.В. не направил дело прокурору для решения
вопроса о возбуждении уголовного дела в отношении сотрудника полиции Беликова
Е.В., который сфальсифицировал постановление от 29.03.15 г. и злостно не исполнил
нормы действующего законодательства, на которые ссылался Усманов Р.Р.?
2. Кто Шутову А.В. дал право нагло глумиться над подлежащими применению
нормами действующего законодательства и решениями высших судов и совершать, как
минимум, преступления, предусмотренные ч. 5 ст. 33, ст. 300; ст.ст. 136, 140, ч. 3 ст.
285, ст. 315 УК РФ?

10. 10
2.7 Также я психически здоровому человеку объяснил, что поскольку
постановление об административном правонарушении от 29.03.15 г. вынесено
откровенно преступными способами, поэтому оно подлежало пересмотру ввиду вновь
открывшихся обстоятельств, обоснованных в п.п. 1.3 – 1.3.5 Объяснений № 2754 и эти
обстоятельства должны найти отражение в судебном решении. Также я просил
направить дело прокурору для возобновления производства ввиду вновь открывшихся
обстоятельств по постановлению от 29.03.15 г. Больной об этом упомянуть вообще
забыл.
2.7.1 Но так как Больной забыл привести мои доводы о вновь открывшихся
обстоятельствах, поэтому я еще напомню о доводах Конституционного Суда,
выраженных в абзацах 7-9 п. 3.1 мот. части Постановления № 30-П от 21.12.11 г.:
Регулирование института пересмотра вступивших в законную силу ошибочных
судебных актов соотносится с международно-правовыми нормами, также признающими
как обязательность исполнения судебных решений (res judicata), так и необходимость
исправления судебных ошибок в случаях, если имеются сведения о новых или вновь
открывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства были
допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела (пункт 2 статьи
4 Протокола N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод).
Таким образом, как признание, так и отрицание преюдициального значения
окончательных судебных решений не могут быть абсолютными и имеют определенные,
установленные процессуальным законом пределы. Как указал Конституционный Суд
Российской Федерации, исключительная по своему существу возможность преодоления
окончательности вступивших в законную силу судебных актов предполагает
установление таких особых процедур и условий их пересмотра, которые отвечали бы
прежде всего требованиям правовой определенности, обеспечиваемой признанием
законной силы судебных решений, ИХ НЕОПРОВЕРЖИМОСТИ, что
применительно к решениям, принятым в ординарных судебных процедурах,
может быть поколеблено, если какое-либо новое или вновь открывшееся
обстоятельство или обнаруженные фундаментальные нарушения неоспоримо
свидетельствуют о судебной ошибке, без устранения которой компетентным
судом невозможно возмещение причиненного ущерба (…).
Такой подход корреспондирует практике Европейского Суда по правам человека,
который полагает, что отступление от требований правовой определенности
может быть оправдано только обстоятельствами существенного и
непреодолимого свойства и что пересмотр окончательного судебного решения
возможен лишь для исправления фундаментального нарушения или
ненадлежащего отправления правосудия (…).
2.7.2 В связи с изложенным вопрос:
1. Кто Шутову А.В. дал право злостно не исполнять нормы действующего
законодательства и решения высших судов, на которые ссылался Усманов Р.Р. для
решения вопроса о вновь открывшихся обстоятельствах и не отражать доводы Усманова
Р.Р. об этих обстоятельствах в вынесенном постановлении, то есть, кто Шутову А.В. дал
право совершать, как минимум, преступления, предусмотренные ч. 3 с т. 285, ст. 315 УК
РФ?
2. Является ли надлежащим отправлением правосудия отсутствие в решении оценки
доказательствам на предмет их допустимости, достоверности и достаточности и
относится ли это к фундаментальному нарушению, влекущему незаконность и
необоснованность решения?
3. Является ли фундаментальным нарушением неотражение в судебном решении
доводов участников процесса и их нерассмотрение, то есть нарушение принципа
состязательности и равноправия сторон, гарантированного п. 1 ст. 14 Пакта, п. 1 ст. 6
Конвенции, ч. 3 ст. 123 Конституции РФ? Если это является фундаментальным
нарушением, то является ли это основанием для возобновления производства по делу по
основаниям п. 2 ст. 4 Протокола № 7 к Конвенции?
3. Также необходимо решить вопрос о производстве мной видеозаписи
открытого судебного процесса, как то предусмотрено нормами международного права,
на которые я ссылался, но которые проигнорировал Шутов А.В. Я не буду перечислять
все нормы, на которые я ссылался в обоснование своих доводов, но сошлюсь на

11. 11
основные нормы международного права, которые позволяют мне ведение видеозаписи
без разрешения с чьей-либо стороны. То есть, которые позволяют мне реализовывать
свои права и руководствоваться ими, не спрашивая на это чьего-либо разрешения. Но
прежде чем я их приведу, я изложу одни из последних доводов Конституционного Суда.
3.1 Согласно смысла абзацев 4 - 6 п. 3 мот. части Определения КС № 1276 от
09.06.15 г.: Акты международного права также не препятствуют исправлению
судебных ошибок, допуская пересмотр окончательных решений судов, если эту
ошибку неоспоримо доказывает какое-либо новое или вновь обнаруженное
обстоятельство. Нормы же международных договоров в силу статьи 15 (часть 4)
Конституции Российской Федерации имеют преимущество перед национальным
законодательством, в том числе применительно к защите прав и свобод,
нарушенных вследствие судебных ошибок. Возобновляя производство по … делу
ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельс тв, суд обеспечивает не
восполнение недостатков обвинительной и судебной деятельности, а
возможность исследования новых для него обстоятельств, в том числе фактов,
которые … закон признает имеющими значение … и которые, однако, ранее не
вошли в предмет исследования по … делу в силу объективных причин. Это не
исключает пересмотра вступившего в законную силу приговора с возобновлением
производства по … делу и в том случае, когда по исчерпании возможностей судебного
надзора выявлена неправосудность приговора вследствие того, что доказательства по
делу не были учтены или получили ошибочную оценку, либо вследствие
неправильного применения закона. Безусловное же ограничение круга оснований к
возобновлению производства по … делу для пересмотра незаконного или
необоснованного судебного решения, не подлежащего исправлению ни в каком другом
порядке, делало бы невозможным обеспечение правосудности судебных актов и
восстановление судом прав и законных интересов заинтересованных лиц, что приводило
бы к нарушению положений Конституции РФ (статьи 2, 17, 18, 45 и 46), а также
Международного пакта о гражданских и политических правах (пункт 6 статьи 14) и
Конвенции о защите прав человека и основных свобод (статья 6; статья 3 и пункт 2
статьи 4 Протокола N 7 к ней), которые обязывают к пересмотру судебного решения,
если обнаруженные новые или вновь открывшиеся обстоятельства не могут не влиять на
само его существо. Приведенные правовые позиции Конституционного Суда РФ …
согласно статье 6 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде
Российской Федерации" обязательны для всех органов представительной,
исполнительной и судебной власти на всей территории Российской Федерации».
3.1.1 В силу абзаца 1 п. 4 мот. части Определения КС № 1276 от 09.06.15 г.:
«Генеральная Ассамблея ООН, учитывая принципы, изложенные во Всеобщей
декларации прав человека, положения Международного пакта о гражданских и
политических правах и Факультативных протоколов к нему, … иных соответствующих
международных договоров и обращая внимание на многочисленные международные
стандарты в области отправления правосудия, в своей резолюции 69/172 от 18 декабря
2014 года (A/RES/69/172) подтвердила важность полного и эффективного
применения всех стандартов ООН в области прав человека при отправлении
правосудия и призвала государства - члены ООН приложить все усилия в целях
обеспечения необходимых законодательных и других механизмов и процедур, а также
достаточных ресурсов для полномасштабного применения этих стандартов».
3.1.2 При этом законодательство, нормативные акты и практика
государств должны соответствовать международным стандартам и
международно-правовым актам (абзац 1 п. 4.1 Определения КС № 1276-О от
09.06.15 г.).
3.1.3 В силу абзаца 2 п. 4.2 мот. части Определения КС № 1276-О от 09.06.15 г.:
«…Российская Федерация, обладая государственным суверенитетом (преамбула; статья
3, часть 1; статья 4, часть 1, Конституции Российской Федерации), является
самостоятельным и равноправным участником межгосударственного общения; вместе с
тем, объявляя себя демократическим правовым государством (статья 1, часть 1,
Конституции Российской Федерации), она должна следовать обязательствам,
добровольно принятым на себя в рамках международных соглашений, как это вытекает
из Венской конвенции о праве международных договоров: каждое государство обладает
правоспособностью заключать договоры, притом что их обязательность невозможна без

12. 12
выражения соответствующего согласия (статьи 6 и 11); каждый действующий договор
обязателен для его участников и должен ими добросовестно выполняться (статья 26),
так чтобы участник не мог ссылаться на положения своего внутреннего права в
качестве оправдания для невыполнения им договора (статья 27)».
При этом, «государство обязано признавать и гарантировать права и
свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и
нормам международного права» (абзац 3 п. 4.2).
3.1.4 В силу абзаца 6 п. 2 мот. части Постановления КС № 22-П от 16.07.15 г. :
«Юридические конструкции бланкетного характера могут отсылать к положениям не
только законов и находящихся в нормативном единстве с ними подзаконных актов, но и
международных договоров Российской Федерации, поскольку Конституция РФ признает
их составной частью правовой системы России и закрепляет приоритет
установленных ими правил в правоприменительной практике (статья 15, часть 4),
а также предусматривает возможность участия России в межгосударственных
объединениях и передачи им части своих полномочий в соответствии с международными
договорами, если это не влечет ограничения прав и свобод человека и гражданина и не
противоречит основам конституционного строя Российской Федерации (статья 79)».
3.2 О каких основных правах (ч.ч. 1, 2 ст. 17 Конституции РФ) при решении
вопроса о производстве видеозаписи я все время вел речь?
3.2.1 Во-первых, я вел речь о праве на равенство всех перед законом, которое
каждому человеку гарантировано ст. 7 Всеобщей декларации, ст. 26 Пакта, ст. 14
Конвенции, ч. 1 ст. 19 Конституции РФ. С учетом того, что ч. 1 ст. 21 Конституции РФ
«требует рассматривать гражданина не как объект государственной деятельности, а как
равноправного субъекта, могущего защищать свои права всеми не запрещенными
законом способами и спорить с государством в лице любых его органов…» (абзац 5 п. 2
мот. части Определения КС № 42-О от 25.01.05 г.) ведение видеозаписи в судах без
получения на то разрешения от гражданина предполагает, что и гражданин не обязан
спрашивать разрешения на ведение видеозаписи.
3.2.2 Во-вторых, в силу ст. 8 Всеобщей декларации, п. 1 ст. 14 Пакта, п. 1 ст. 6
Конвенции, ч. 1 ст. 46 Конституции РФ каждый человек имеет право на эффективное
восстановление в правах посредством правосудия в условиях публичности и
прозрачности, что гарантировано ст. 13 Конвенции ООН против коррупции.
В абзаце 1 п. 2 мот. части Постановления КС № 20-П от 14.07.15 г. разъяснено:
«Конституция Российской Федерации, провозглашая Россию демократическим правовым
государством, в котором высшей ценностью являются человек, его права и
свободы, а основополагающей конституционной обязанностью государства -
признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина, которые
могут быть ограничены только федеральным законом и только в той мере, в какой это
необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности,
здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны
и безопасности государства (статьи 1 и 2; статья 55, часть 3), предъявляет тем
самым особые требования к качеству законов, опосредующих взаимоотношения
граждан с публичной властью, применения содержащихся в них нормативных
положений и исполнения вынесенных на их основе судебных и иных
правоприменительных решений».
Пункт 1 «а» ст. 13 Конвенции против коррупции требует «усиление прозрачности
и содействие вовлечению населения в процессы принятия решений».
Пункт 1 «b» ст. 13 требует «обеспечение для населения эффективного
доступа к информации».
Пункт 1 «d» ст. 13 требует «уважение, поощрение и защита свободы поиска,
получения, опубликования и распространения информации о коррупции».
При этом «могут устанавливаться определенные ограничения этой свободы, но
только такие ограничения, какие предусмотрены законом и являются необходимыми:
i) для уважения прав или репутации других лиц;
ii) для защиты национальной безопасности, или публичного порядка, или охраны
здоровья или нравственности населения.
Таким образом, мы видим, что не только нормами международного права, но и
российским законодательством установлен исчерпывающий перечень ограничений на
право поиска и распространение информации. При этом необходимо учитывать доводы

13. 13
Конституционного Суда, выраженные в п. 2.1 мот. части Определения № 1103 от
21.05.15 г., где разъяснено, что ч. 5 ст. 241 УПК РФ, аналогичная ч. 3 ст. 24.3 КоАП РФ
«не предполагает принятия судом произвольного решения об отказе в проведении фото-
и видеосъемки судебного заседания, поскольку согласно закону все определения суда,
постановления судьи должны быть законными, обоснованными и мотивированными
(часть четвертая статьи 7 УПК Российской Федерации). Принятие решения о
допустимости осуществления фотосъемки, видеозаписи, киносъемки, трансляции хода
открытого судебного разбирательства возможно по любому делу, за исключением
случаев, когда такая фиксация может привести к нарушению прав и законных интересов
участников процесса, в том числе права на неприкосновенность частной жизни, личную
и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, на тайну переписки,
телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, содержащих
сведения личного характера. Если суд придет к выводу, что фотосъемка, видеозапись,
киносъемка, трансляция хода открытого судебного разбирательства не приведут к
нарушению прав и законных интересов участников процесса, то он не вправе их
запретить только по причине субъективного и немотивированного нежелания допустить
такую фиксацию со стороны тех или иных участников процесса (…)».
3.2.3 В-третьих, в силу ст. 19 Всеобщей декларации я имею право на сбор и
распространение информации любыми средствами, а в силу п. 2 ст. 19 Пакта я имею
право на сбор и распространение информации «способами по своему выбору». При
этом необходимо учитывать, что российские Мракобесы путают частные правоотношения
и публичные. Если при частных правоотношениях гражданин имеет право на
неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну и т.п., то становясь
публичным лицом, этот гражданин изменяет и свою правоспособность. В Постановлении
от 19.02.15 г. по делу «Болен против Германии» ЕСПЧ пришел к выводу о том, что если
заявитель является «публичным лицом, то он не может претендовать на такую же
степень защиты личной жизни, как лицо, не находящееся в центре внимания
общественности».
В Постановлении от 24.02.15 г. по делу «Халдиманн и другие против Швейцарии»
ЕСПЧ повторил свои доводы, касавшиеся нападок на репутацию публичных лиц ,
установив шесть критериев для того, чтобы взвесить свободу выражения мнения по
сравнению с правом на частную жизнь: вклад в дебаты, представляющие всеобщий
интерес, установление, насколько известны лицо, о котором сообщается в прессе и
предмет репортажа/документального материала, предшествующее поведение этого лица,
метод получения информации, достоверность, содержание, форма, последствия
публикации и тяжесть назначенного наказания. Так как речь идет об освещении
деятельности суда, представляющего повышенный общественный интерес и в процессе
отсутствовали лица, которые были бы вправе ставить вопрос о защите частной жизни,
поэтому ни у меня не было оснований для постановки вопроса о разрешении
производства видеосъемки, ни у суда не было оснований для разрешения
рассматриваемого вопроса. Я не злоупотреблял правом (ч. 1 ст. 10 ГК РФ), а поэтому и
не было оснований для разрешения вопроса о самом праве.
3.2.4 В-четвертых, в силу п. 1 ст. 9 Декларации о праве, п. 3 ст. 2 Пакта, ст. 13
Конвенции я имею право на эффективное средство правовой защиты, то есть средство,
позволяющее «… ПРЕДОТВРАЩАТЬ предполагаемое нарушение или ЕГО
ПРЕКРАЩАТЬ, равно как и предоставлять АДЕКВАТНУЮ КОМПЕНСАЦИЮ за уже
произошедшее нарушение (…) (§ 16 Постановления Европейского суда от 24.02.05 г.
по делу «Познахирина против Российской Федерации»).
3.2.5 В силу п. 1 ст. 27 Всеобщей декларации, п. 1 «b» ст. 15 Пакта об
экономических правах я имею право участвовать в научном прогрессе и пользоваться
его благами. На сегодняшний день ведение видеозаписи – это научный прогресс и
поэтому саму видеозапись в публичных правоотношениях необходимо рассматривать
и как благо научного прогресса, и как эффективное средство правовой защиты,
нарушение которого должно влечь ответственность должностного лица.
3.3 Таким образом, спрашивать у кого-либо разрешение на то, чтоб
реализовывать свои права и руководствоваться подлежащими применению нормами
действующего законодательства я не обязан, а суд, напротив, обязан обеспечивать мне
возможность осуществлять мои права. В связи с чем вопросы:

14. 14
1. Какими нормами действующего законодательство предусмотрено спрашивать у
кого-либо разрешение на реализацию своих прав и на руководство нормами
действующего законодательства, подлежащими применению?
2. Какими нормами действующего законодательства предусмотрено ведение
видеозаписи судом без разрешения на то гражданина и распространяются ли эти нормы
по аналогии закона на граждан России? То есть, на каком основании граждане России
«судами» и «судьями» подвергаются наглой дискриминации по признаку должностного
положения и в отношении них цинично и дерзко совершаются преступления,
предусмотренные ст. 136 УК РФ?
3. Кто дал право Шутову А.В. злостно не исполнять подлежащие применению нормы
действующего законодательства и решения высших судов, на которые ссылался Усманов
Р.Р. в обоснование своих доводов, нагло нарушая его право на мнение, гарантированное
Усманову Р.Р. ст. 19 Всеобщей декларации, п. 1 ст. 19 Пакта, п. 6 «b» Декларации, п. 1
ст. 10 Конвенции, ч.ч. 1, 3 ст. 29 Конституции РФ и совершать преступления,
предусмотренные ч. 3 ст. 285, ст. 315 УК РФ?
4. По видеозаписи судебного процесса мы видим, что Шутов А.В. не разъяснил
мне права, обязанности и порядок их осуществления, как то прямо предусмотрено п.
«а» ст. 6 Декларации о праве, ч. 2 ст. 1.1, п. 5 ч. 1 ст. 29.7 КоАП РФ, чем сделал их
нереализуемыми на практике и совершил в отношении меня, как минимум,
преступление, предусмотренное ст. 140 УК РФ.
4.1 Если отвод я не стал заявлять в связи с некомпетентностью Шутова А.В. и
отсутствием у него юридического образования, то вопроса о порядке заявления
ходатайств мне пришлось коснуться. Действительно, согласно ч. 2 ст. 24.4 КоАП РФ
ходатайства в административном судопроизводстве заявляются в письменной форме. Но
если ведется протокол во время разбирательства дела – и он вестись должен, с чем
согласился Шутов А.В. ранее, - то ходатайства должны заноситься в протокол.
Неразбериха даже с заявлением ходатайств возникла только потому, что Шутов А.В. не
разъяснил порядок осуществления права на заявление ходатайств. Но вопрос
заключается в том, что необходимость заявления ходатайств может возникнуть в
процессе судебного заседания, как и при составлении самого протокола
административного задержания. И как быть тогда?
4.1.1 Во-первых, я вновь повторяю, что «из принципа юридического равенства
применительно к реализации конституционного права на судебную защиту вытекает
требование, в силу которого однородные по своей юридической природе
отношения должны регулироваться одинаковым образом» и Конституционный Суд
установил «запрет различного обращения с лицами, находящимися в
одинаковых или сходных ситуациях» (абзац 5 п. 3.2 мот. части Постановления № 8-
П от 25.03.14 г.). При этом, «разрешение в процессе правоприменения коллизий
между различными правовыми актами должно осуществляться исходя из того,
какой из этих актов предусматривает больший объем прав и свобод граждан и
устанавливает более широкие их гарантии» (абзац 5 п. 2 мот. части Определения
КС № 439-О от 08.11.05 г.). Мы имеем коллизию ч. 1 ст. 120 УПК РФ,
предусматривающую заявление ходатайств в любой момент производства по делу как в
письменной, так и устной форме и ч. 2 ст. 24.4 КоАП РФ, которая не определяет порядок
заявления ходатайств, но предусматривает заявление ходатайств только в письменной
форме. Но для того, чтоб написать ходатайство, необходимо: 1. иметь юридическое
образование; 2. время и возможности. Юридического образования нет не только у
российских граждан, но его нет и у российских «правоприменителей» и поэтому они не
знают, что в силу п. 1 «ii» Принципа 6 Рекомендаций Жертвы имеют право
«располагать достаточным временем для подготовки защиты, учитывая сложность дела и
строгость взысканий». А это значит, что граждане в порядке административного
судопроизводства банально не могут реализовать свое право на заявление ходатайств.
4.1.2 Во-вторых, фактически умственно Неполноценный российский
законодатель, то есть борцы, боксеры, гимнасты, певцы и музыканты оказались
настолько Безмозглыми, что никак не могут уяснить доводы Конституционного Суда о
том, что «… правовое регулирование - в силу конституционных принципов