VOL-2-No-45-2019

VOL 2, No 45 (2019)
Sciences of Europe
(Praha, Czech Republic)
ISSN 3162-2364
The journal is registered and published in Czech Republic.
Articles in all spheres of sciences are published in the journal.
Journal is published in Czech, English, Polish, Russian, Chinese, German and French.
Articles are accepted each month.
Frequency: 12 issues per year.
Format - A4
All articles are reviewed
Free access to the electronic version of journal
All manuscripts are peer reviewed by experts in the respective field. Authors of the manuscripts bear responsibil-
ity for their content, credibility and reliability.
Editorial board doesn’t expect the manuscripts’ authors to always agree with its opinion.
Chief editor: Petr Bohacek
Managing editor: Michal Hudecek
 Jiří Pospíšil (Organic and Medicinal Chemistry) Zentiva
 Jaroslav Fähnrich (Organic Chemistry) Institute of Organic Chemistry and Biochemistry
Academy of Sciences of the Czech Republic
 Smirnova Oksana K., Doctor of Pedagogical Sciences, Professor, Department of History
(Moscow, Russia);
 Rasa Boháček – Ph.D. člen Česká zemědělská univerzita v Praze
 Naumov Jaroslav S., MD, Ph.D., assistant professor of history of medicine and the social
sciences and humanities. (Kiev, Ukraine)
 Viktor Pour – Ph.D. člen Univerzita Pardubice
 Petrenko Svyatoslav, PhD in geography, lecturer in social and economic geography.
(Kharkov, Ukraine)
 Karel Schwaninger – Ph.D. člen Vysoká škola báňská – Technická univerzita Ostrava
 Kozachenko Artem Leonidovich, Doctor of Pedagogical Sciences, Professor, Department
of History (Moscow, Russia);
 Václav Pittner -Ph.D. člen Technická univerzita v Liberci
 Dudnik Oleg Arturovich, Doctor of Physical and Mathematical Sciences, Professor, De-
partment of Physical and Mathematical management methods. (Chernivtsi, Ukraine)
 Konovalov Artem Nikolaevich, Doctor of Psychology, Professor, Chair of General Psy-
chology and Pedagogy. (Minsk, Belarus)
«Sciences of Europe» -
Editorial office: Křižíkova 384/101 Karlín, 186 00 Praha
E-mail: info@european-science.org
Web: www.european-science.org

CONTENT
CHEMICAL SCIENCES
Akhalbedashvili L., Todradze G.,
Kvatashidze R., Loria N.,
Janashvili N., Jalaghania S.
TO THE POSSIBILITY OF USING MODIFIED FORMS OF
CLINOPTILOLITE IN AIR PURIFICATION FROM SULFUR
DIOXIDE.......................................................................3
Yagubov N., Aliyev O.,
Allazova Kh., Huseynova H., Cafarova E.
INVESTIGATION IN GATE-CATE SYSTEM......................7
MEDICAL SCIENCES
Artemova O.
ACTIVITY OF APOPTOSIS MARKERS IN HPV-
ASSOCIATED CERVICAL PATHOLOGIES......................11
Khimion L., Boiko A.
IL-17 AND THE FEATURES OF THE COURSE OF
PSORIATIC DISEASE AND THE FORMATION OF
ATHEROSCLEROSIS IN PATIENTS WITH PSORIATIC
ARTHRITIS..................................................................15
Korytskyi V.,, Nebesna Z.,. Lisnychuk N.
HORMONAL CONDITION OF THE THYROID GLAND IN
THE CIRCUMSTANCES OF BURN TRAUMA WITH THE
FOLLOWING CORRECTION BY LYOPHILIZED
XENOGRAFT...............................................................20
PHYSICS AND MATHEMATICS
Ibragimov R.
QUANTUM MECHANICS, THE THEORY OF GRAVITY
AND ATTRACTION → A SOLUTION TO THE PROBLEM
OF COMPATIBILITY AND EFFECT FOR 21ST CENTURY
ASTROPHYSICS!.........................................................22
Rysin A., Rysin O.,Boykachev V., Nikiforov I.
PARADOXES OF HEISENBERG'S UNCERTAINTY
PRINCIPLE..................................................................36
Yurov V., Platonova E., Guchenko S.
CORROSION AND STEPHAN'S PROBLEM ...................48
VETERINARY SCIENCES
Reshetnikova T.
THE DYNAMICS OF CHANGES IN BLOOD PARAMETERS
WITH THE USE OF CHEMOTHERAPEUTIC DRUGS .....55

Sciences of Europe # 45, (2019) 3
CHEMICAL SCIENCES
К ВОЗМОЖНОСТИ ПРИМЕНЕНИЯ МОДИФИЦИРОВАННЫХ ФОРМ КЛИНОПТИЛОЛИТА В
ОЧИСТКЕ ВОЗДУХА ОТ СЕРНИСТОГО ГАЗА
Ахалбедашвили Л.Г.,
Тодрадзе Г.А.,
Кваташидзе Р.Ю.,
Лория Н.В.,
Джанашвили Н.А.,
Джалагания С.М.
Тбилисский Государственный Университет им. Ив. Джавахишвили
Кавказский Институт Минерального Сырья им. Ал. Твалчрелидзе
TO THE POSSIBILITY OF USING MODIFIED FORMS OF CLINOPTILOLITE IN AIR
PURIFICATION FROM SULFUR DIOXIDE
Akhalbedashvili L.,
Todradze G.,
Kvatashidze R.,
Loria N.,
Janashvili N.,
Jalaghania S.
Ivane Javakhishvili Tbilisi State University,
Caucasian Institute of Mineral Resources, Tbilisi, Georgia
АННОТАЦИЯ
В работе представлены данные по изучению адсорбции SO2 на модифицированном цеолите клиноп-
тилолите (CL) из месторождения Грузии Тедзами, обработанного различными методами.
Установлено, что деалюминирование является определяющим фактором в изменении адсорбционных
характеристик CL при кислотной обработке. Определена зависимость степени деалюминирования от типа
модификации: концентрации кислоты, температуры, соотношения жидкость: адсорбент, времени обра-
ботки. Максимальная емкость модифицированного CL при адсорбции SO2 достигается на образце со сте-
пенью деалюминирования 28% и равна 75.8 мг/г. При дальнейшем увеличении степени деалюминирования
емкость уменьшается. Это также связано с уменьшением числа адсорбционных центров акцепторных мо-
лекул SO2 и частичным разрушением структуры. Рассчитанная теплота адсорбции (34 кДж/моль) подтвер-
ждает химический характер адсорбции диоксида серы на цеолитах.
ABSTRACT
The paper presents the research findings related to study the adsorption of SO2 in modified zeolite clinoptilo-
lite (CL) from Georgian deposit Tedzami, prepared by different methods.
It was found that the dealumination process is the determining factor in changing the adsorption characteris-
tics of CL during its acid treatment. The dependence of the degree of dealumination on the modification mode has
been determined: acid solution concentration, temperature, liquid: solid ratio, time of treatment.
The maximum capacity of modified CL during SO2 adsorption is achieved on a sample with dealumination
degree of 28% and is 75.8 mg / g. With a further increase in the dealumination degree, the capacity regard to SO2
decreases. This is also associated with a decrease in the number of base centers, i.e. centers of adsorption of ac-
ceptor molecules SO2, and with partial destruction of the structure. The calculated heat of adsorption (34 kJ / mol)
confirms the chemical nature of the adsorption of sulfur dioxide on zeolites.
Ключевые слова: диоксид серы, природный цеолит, модифицирование, адсорбция
Keywords: sulfur dioxide, natural zeolite, modification, adsorption
Введение
Из-за образования в больших количествах в ка-
честве отходов диоксид серы является одним из ос-
новных газов, загрязняющих атмосферу и главной
причиной кислотных дождей [1]. Поэтому во всем
мире идет поиск возможностей уменьшения выбро-
сов диоксида серы в атмосферу. В странах Запад-
ной Европы за последние 20 лет удалось сократить
объем выбросов диоксида серы с 65 до 40 млн т в
год, однако за счет увеличения выбросов SO2 Ин-
дией, Китаем и странами СНГ в глобальном мас-
штабе общее количество этих выбросов практиче-
ски не уменьшилось [2]. Наиболее крупными ис-
точниками выбросов диоксида серы в атмосферу,
связанными с человеческой деятельностью, явля-
ются тепловые электростанции, работающие на
твердом и жидком топливе (85—95%), промышлен-
ные, в основном металлургические предприятия
(5—10%) и автотранспорт (2—7%). Большинство
промышленных источников осуществляет выбросы
из труб на высотах 100—200м от поверхности

4 Sciences of Europe # 45, (2019)
земли, в результате чего они практически полно-
стью рассеиваются до попадания в приземный слой
атмосферы.
Установлено, что антропогенное загрязнение
серой в два раза превосходит природное [2]. Из
естественных источников выделения диоксида
серы только на долю вулканов приходится 95% об-
щей эмиссии диоксида серы в атмосферу. Наиболь-
ших концентраций сернистый газ достигает в се-
верном полушарии, особенно над территорией
США, западной Европы, европейской части Рос-
сии, Украины. В южном полушарии она ниже [3].
Из-за химических превращений время жизни
диоксида серы в атмосфере невелико (порядка не-
скольких часов). В связи с этим возможность за-
грязнения и опасность воздействия непосред-
ственно диоксида серы носят, как правило, локаль-
ный, а в отдельных случаях региональный
характер. Но в действительности в туманах и осад-
ках очень быстро происходит его окисление до SO3
с дальнейшим образованием серной кислоты. При
этом происходит возрастание массовой концентра-
ции примеси: из 1 г сернистого газа образуется 1.5
г серной кислоты. Таким образом, сам диоксид
серы не приносит столько вреда окружающей
среде, как его производные.
Поэтому особенно актуальным вопросом яв-
ляется разработка высокоэффективных адсорбен-
тов для обезвреживания SO2 при его низких кон-
центрациях (не более 5-20 ПДК или 50-200 мг/м3
) в
воздухе повышенной влажности и при температуре
окружающей среды. В целях очистки выбросов от
газообразных примесей применяют методы хемо-
сорбции, адсорбции, каталитического и термиче-
ского окисления.
Для утилизации сернистого ангидрида широко
используются силикагели [4], активированные угли
[5-7], синтетические [8, 10-13] и природные [14-17]
цеолиты. Как эффективные агенты улавливания ди-
оксида серы из отходящих газов зарекомендовали
себя в особенности кислотостойкие цеолиты, в ос-
новном клиноптилолит- (CL) и морденитсодержа-
щие породы [18].
Основными условиями применения цеолитов
для адсорбции SO2 из отходящих газов цветной ме-
таллургии служат: способность к легкой термохи-
мической модификации цеолита, что весьма важно
для селективной адсорбции; адсорбционные свой-
ства цеолитов мало зависят от температуры отходя-
щих газов до 2000
С и в связи с этим применим ши-
рокий температурный диапазон без изменения ад-
сорбционной емкости.
Экспериментальная часть
Адсорбция SO2 на полученных по разработан-
ной нами методике образцах CL проводилась в ди-
намических условиях при малых концентрациях
SO2 (0.5-2.5 %, об.) путем пропускания азота с при-
месью SO2 через стеклянные колонки, заполненные
цеолитовыми адсорбентами и варьировании темпе-
ратуры от 20 до 1500
С. Улавливание неадсорбиро-
ванного сернистого газа осуществлялось последо-
вательно соединенными двумя барботерами.
Сернистый газ получали воздействием концен-
трированной серной кислоты на медь в соответ-
ствии с методикой [19]. Химический анализ мо-
дельных газов на содержание диоксида серы до
пропускания через поглотительную колонку и по-
сле нее проводился по методу, основанному на его
фотометрическом определении. Измерение массо-
вых концентраций диоксида серы основано на об-
разовании окрашенного продукта в результате ре-
акции определяемого вещества с фуксинформаль-
дегидным реактивом. Измерение проводили на
фотоэлектроколориметре при длине волны 540 нм,
используя зеленый светофильтр. Нижний предел
измерения содержания диоксида серы в анализиру-
емом объеме пробы - 1 мкг.
При больших концентрациях диоксид серы
улавливали из воздуха раствором пероксида водо-
рода с последующим турбидиметрическим опреде-
лением образующегося сульфат-иона хлоридом ба-
рия. Чувствительность определения 5 мкг в анали-
зируемом объеме пробы. Эксперимент
прекращался, как только концентрация SO2 после
адсорбента становилась равной исходной концен-
трации, т.е., после полного проскока.
Адсорбенты готовили на основе природного
CL из месторождения Тедзами (Грузия) ионооб-
менным методом - многократной обработкой ис-
ходного цеолита 1N растворами HCl, NH4Cl и NaCl.
Химический анализ полученных образцов прово-
дился с применением пламенно-фотометрического,
фотоколориметрического, атомно-абсорбционного
и титриметрического методов при периодическом
контроле сохранности структуры методом РФА.
Состав полученных образцов представлен в таб-
лице. Результаты химического анализа показали,
что кислотное декатионирование сопровождается
также растворением примесных фаз и значитель-
ным решеточным деалюминированием и дегидрок-
силированием, т.е., удалением алюминия и ча-
стично гидроксильных групп из каркаса, что увели-
чивает адсорбционную емкость цеолита.
Образец Химический состав в оксидной форме
СL 0.51Na2O·0.17K2O·0.75CaO·0.30MgO·0.16Fe2O3·Al2O3·8.48SiO2
DeCL 0.12Na2O·0.15K2O·0.24CaO·0.18MgO·0.06Fe2O3·Al2O3·22.88SiO2
HCL 0.43Na2O·0.18K2O·0.76CaO·0.28MgO·0.11Fe2O3·Al2O3·5.34SiO2
NaDeCL 0.82Na2O·0.09K2O·0.12CaO·0.08MgO·0.05Fe2O3·Al2O3·18.14SiO2

Результаты и обсуждение
В результате лабораторных исследований
было установлено, что адсорбционная емкость
необработанного CL месторождения Тедзами до-
статочно высокая и практически не зависит от тем-
пературы в интервале 20-1500
С. Химическая обра-
ботка хлоридом аммония (HCL) вызывает возраста-
ние сорбционной способности по SO2, а наиболее
высокая сорбционная емкость у NaDeCL, образца,
полученного из декатионированного обработкой
раствором NaCl (см. рис.1). Наименьшей сорбцион-
ной емкостью характеризуется не исходный CL,
чего следовало ожидать ввиду меньшего свобод-
ного объема, а образец, многократно обработанный
соляной кислотой при температуре 85-900
С с целью
расширения доступного для молекул SO2 объема
пор.
Рис.1. Изотерма адсорбции диоксида серы на исходной и модифицированных формах CL
из месторождения Тедзами при температуре 200
С.
Размер катиона и его локализация оказывают
влияние на размер входного окна, определяющего
молекулярно-ситовые свойства цеолитов. Если ка-
тион расположен вблизи окна, то он блокирует вход
молекул. Логично предположить, что при декатио-
нировании или замещении катионов натрия на мно-
гозарядные катионы входные окна расширяются,
освобождаясь от катионов натрия, вследствие чего
облегчается проникновение большего количества
молекул SO2 [6]. Если бы поглощение молекул SO2
протекало за счет физической адсорбции, то наибо-
лее активной формой должна была быть DeCL, но
благодаря полярности и высокой реакционной спо-
собности молекулы SО2 поглощение происходит по
хемосорбционному механизму. Тем более, что раз-
мер входных окон CL (0.44 нм) позволяет молеку-
лам SО2 с диаметром 0.34 нм достаточно глубоко
проникать в каналы цеолита и взаимодействовать с
обменными катионами.
Установлено, что в исследуемом интервале
температур (20-150°С) поглощение диоксида серы
уменьшается с ростом температуры (Рис.2). Не-
смотря на это, адсорбционная емкость цеолита из
месторождения Тедзами по SО2 достаточно высо-
кая и практически не зависит от температуры в ин-
тервале 50 – 1500
С. Полная десорбция отработан-
ных образцов осуществлялась при температуре
350-4000
C.
Рис. 2. Изотерма адсорбции SO2 на необработанном CL при: 1 - 200
С; 2 – 500
С; 3 – 1000
С; 4 – 1500
С.
0
10
20
30
40
50
60
70
80
0 0,5 1 1,5 2
а,мг/г
Со, %об.
CL
DeCL
HCL
NaDeCL
2
0
10
20
30
40
50
60
70
0 0,5 1 1,5 2
а,мг/г
Со, % об.
1
2
3
42

Экспериментально определены значения кон-
станты скорости и энергии активации адсорбции
диоксида серы. Расчеты показали, что с увеличе-
нием температуры процесса значение константы
скорости адсорбции увеличивается. Так, при кон-
центрации диоксида серы в газе 0.5 об. % и темпе-
ратуре 20°С константа скорости имеет значение
0.14 (мин∙м2
)-1
, а при температуре 150°С – 32.7
(мин∙м2
)-1
. При увеличении начальной концентра-
ции диоксида серы до 2 об. % значение константы
скорости увеличивается до 36.8 (мин∙м2
)-1
(150°С).
Зависимость константы скорости от температуры
подчиняется уравнению Аррениуса. Расчетные зна-
чения энергий активации процесса адсорбции ко-
леблются от 34 кДж/моль до 43,8 кДж/моль для изу-
ченных форм, что характерно для кинетической об-
ласти. Полученные результаты соответствуют
данным, приведенным в [20].
Показано, что некоторые свойства грузинских
цеолитов лучше всего способствуют адсорбции
SO2: высокое содержание в сырье CL (70-90%),от
которого адсорбция SO2 находится в прямой линей-
ной зависимости; высокое содержание кремния в
минерале, от которого непосредственно зависит
многоцикловое применение цеолита при адсорбции
сернистых газов. Это позволяет рекомендовать CL
как эффективный поглотитель SO2 при его низких
концентрациях и высоких температурах, что важно
для производства.
Установлено, что определяющим фактором из-
менения адсорбционных характеристик CL при его
кислотной обработке является процесс деалюмини-
рования. Определена зависимость степени деалю-
минирования от режима модифицирования: кон-
центрации раствора кислоты, температуры, соотно-
шения Ж: Т, времени. С увеличением концентрации
кислоты до 2 N степень деалюминирования возрас-
тает с незначительным (до 15 %) нарушением кри-
сталличности цеолита, а дальнейшее увеличение
концентрации вызывает значительное разрушение
каркаса CL. Повышение температуры и длительно-
сти химической обработки, как кислотой, так и ам-
монийной солью также имеет экстремальный ха-
рактер для процесса деалюминирования.
Показано, что максимальная емкость модифи-
цированного CL при адсорбции SO2 достигается на
образце со степенью деалюминирования 28% и со-
ставляет 75.8 мг/г. С дальнейшим увеличением сте-
пени деалюминирования емкость по SO2 уменьша-
ется. Это связано как с уменьшением числа основ-
ных центров, т.е. центров адсорбции акцепторных
молекул SO2, так и с частичным разрушением
структуры. Полученные результаты согласуются с
данными авторов [21-23].
Определены равновесные и кинетические ха-
рактеристики процесса адсорбции SO2 на модифи-
цированном CL. Рассчитана теплота адсорбции, ко-
торая составляет 34 кДж/моль, что подтверждает
химический характер адсорбции диоксида серы на
цеолитах.
Заключение
Результаты исследования показали, что опре-
деляющим фактором изменения адсорбционных
характеристик CL при его кислотной обработке яв-
ляется процесс деалюминирования. Определена за-
висимость степени деалюминирования от режима
модифицирования: концентрации раствора кис-
лоты, температуры, соотношения Ж: Т, времени.
Максимальная емкость модифицированного
CL при адсорбции SO2 достигается на образце со
степенью деалюминирования 28% и составляет
75.8 мг/г. С дальнейшим увеличением степени деа-
люминирования емкость по SO2 уменьшается, что
связано и с уменьшением числа основных центров,
т.е. центров адсорбции акцепторных молекул SO2,
и с частичным разрушением структуры. Рассчитан-
ная теплота адсорбции (34 кДж/моль) подтвер-
ждает химический характер адсорбции диоксида
серы на цеолитах.
Литература
1. http://www.f-x.ru/bezopasnost_zhiznedeyate
lnosti/sernyj_angidrid_ego_vozdejstvie
2. Андруз Дж., Бримблeкумб П., Джикелз Т.,
Лисс П. Введение в химию окружающей среды (пе-
ревод с англ.) М., Мир, 1999.
3. Заиков Г.Е., Маслов С.А., Рубайло В.Л.
Кислотные дожди и окружающая среда. М.. Химия,
1991.
4. Kopac T.¸ Kocabas S. Adsorption equilibrium
and breakthrough analysis for sulfur dioxide adsorption
on silica gel // J. Chem. Eng. Рrocess. – 2002. – Vol.41,
N 3. – P.223-230.
5. Role of oxygen and nitrogen oxide in the desul-
furization reaction // J. Chem. Eng. Sci. – 2005. –
Vol.60, N 12. – P.3419-3423.
6. Mochida I., Korai Yo., Shirahama M., Kawano
Sh., Hada T., Seo Yo., Yoshikawa M., Yasutake A. Re-
moval of SO2 and NOx over activated carbon fibers // J.
Carbon. – 2000. – Vol.38, N 2. – P.227-239.
7. Ануров С.А. Физико-химические аспекты
адсорбции диоксида серы углеродными адсорбен-
тами // Успехи химии. – 1996. – Т.65, № 8. – С. 718–
732.
8. Liu Ya., Bisson T.M., Yang H., Xu Zh. Recent
developments in novel sorbents for flue gas clean up //
J. Fuel Process. Techn. – 2010. – V. 91, N 10. – Р.1175-
1197.
9. Tantet J., Eić M., and Desai R. Breakthrough
study of the adsorption and separation of sulfur dioxide
from wet gas using hydrophobic zeolites // J. Gas. Sep.
Purif. – 1995. – Vol. 9, N 3. – P. 213-220.
10. Deng S.G., Lin Y.S. Sulfur Dioxide Sorption
Properties and Thermal Stability of Hydrophobic Zeo-
lites // J. Ind.Eng. Chem. Res. – 1995. – Vol.34, N 11.
– P.4063-4070.
11. Nasluzov V.A., Shor A.M., Nortemann F.,
Staufer M., Yudanov I.V., Rosch N. Density functional
study of SO2 adsorption in HY zeolites // J. Mol. Struct.
Theochem. – 1999. – Vol. 466, N 1-3. – P.235-244.

12. Kirik S.D., Dubkov A.A., Dubkova S.A.,
Sharonova O.M., Anshits A.G. X-ray powder diffrac-
tion and t.p.d, study of SO2 adsorption on type Y zeolite
// J. Zeolites. – 1992. – Vol.12, N 3. – P. 292-298.
13. Shor A.M., Rubaylo A.I. IR spectroscopic
study of SO2 adsorption on modified Y zeolites // J.
Mol. Struct. – 1997. – Vol. 410-411. – P.133-136.
14. Allen S.J., Ivanova E., Koumanova B. Adsorp-
tion of sulfur dioxide on chemically modified natural
clinoptilolite. Acid modification // J. Chem. Eng. –
2009. – Vol.152, N 2-3. – P.389-395.
15. Demirbas A. Adsorption of Sulfur Dioxide
from Coal Combustion Gases on Natural Zeolite // J.
Energy Sources, Part A. – 2006. – Vol.28, N 2-3. –
1329-1335.
16. Deo A.V. and Dalla Lana I. G. Infrared Studies
of the Adsorption and Surface Reactions of Hydrogen
Sulfide and Sulfur Dioxide on Some Aluminas and Ze-
olites // J. of Catalysis. – 1971. – Vol. 21, № 3. – P.
270-281.
17. Liu Ya., Bisson T.M., Yang H., Xu Zh. Recent
developments in novel sorbents for flue gas clean up //
J. Fuel Process. Techn. – 2010. – V. 91, N 10. – Р.1175-
1197.
18. http://www.epa.gov/acidrain/effects
/surface_water.html.
19.Карякин Ю.В., Ангелов И.И. Чистые
химические вещества. Изд. 4-е, доп. и пер. - М.:
Химия, 1974. - 408 с.
20. Шаронова О.М. Закономерности адсорб-
ции и центры локализации молекул диоксида серы
на высококремнистых цеолитах. Автореферат
дисс.канд.хим.наук, Красноярск, 1992.
21. С.Е. Когтев, П.В. Блохин, Н.В. Касандров,
А.С. Борисенко. Извлечение диоксида серы из газо-
вых выбросов аминосодержащими сорбентами.
ЖПХ. 1999. Т. 72. Вып. 10., с. 1682-1684.
22. Honghong Yi, Zhixiang Wang, Haiyan Liu
and others. Adsorption of SO2, NO and CO2 an Ac-
tivited Carbons: Equilibrium and Thermodynamics //
Chemical Engineering data, 2014. 59. 1556–1563.
23. Т.Л. Ракитская, Л.А. Раскола, Т.А. Киосе,
А.В. Ярчук, А.С. Коротко. Адсорбционные и за-
щитные свойства модифицированного цеолита от-
носительно диоксида серы. Вісник ОНУ. Хімія.
2014. Том 19, вип. 1(49), 52-58.
ИССЛЕДОВАНИЕ В СИСТЕМЕ GAS-BAS
Ягубов Н.И.
доктор химических наук, профессор,
Бакинский государственный университет, химический факультет, Баку
Алиев О.А.
кандидат химических наук, доцент,
Бакинский государственный университет, химический факультет, г. Баку
Аллазова Х.В.
магистр, химического факультета
Бакинский государственный университет, г. Баку
Гусейнова Г.А.
Джафарова Е.К.
INVESTIGATION IN GATE-CATE SYSTEM
Yagubov N.
Doctor of Chemical Sciences,Professor,
Baku State University, Department of Chemistry, Baku
Aliyev O.
Ph.D. in Chemistry, Associate Professor,
Allazova Kh.
Master, Department of Chemistry
Baku State University, Baku
Huseynova H.
Cafarova E.

АННОТАЦИЯ
Проанализирована система GaS-BaS и построена ее фазовая диаграмма. Определено, что фазовая диа-
грамма системы является квазибинарный 1386°K и характеризуется образованием BaGaS2, который пла-
вится инконгруэнтно при на основе первичных компонентов. Установлено, что твердый раствор суще-
ствует в ограниченном пространстве. На основании анализа микроструктуры очевидно, что при комнатной
температуре 1,5 мол.% BaS растворяется в GaS, тогда как в расчете на химическое соединение BaS пло-
щадь твердого раствора составляет 2,0 мол.% GaS. На основе рентгенофазового анализа найден тип кри-
сталлов соединения BaGaS2 и рассчитаны его параметры кристаллический ячейки. BaGaS2 кристаллизу-
ется в тетрагональной кристаллической системе с параметрами ячейки: a = 8,05Ả; с = 7,12Ả, Z = 3, pik =
4,77 ∙ 103
кг / м3
; ср. = 4,78 ∙ 103
кг / м3
, пространственная группа I4 / мм.
ABSTRACT
The GaS-BaS system is analyzed and its phase diagram is constructed. It was determined that the phase dia-
gram of the system is quasibinary 1386 ° K and is characterized by the formation of BaGaS2, which melts incon-
gruently on the basis of primary components. It is established that a solid solution exists in a limited space. Based
on the analysis of the microstructure, it is obvious that at room temperature 1.5 mol.% BaS dissolves in GaS, while
based on the chemical compound BaS, the area of the solid solution is 2.0 mol.% GaS. Based on x-ray phase
analysis, the type of crystals of the BaGaS2 compound was found and its crystal cell parameters were calculated.
BaGaS2 crystallizes in a tetragonal crystal system with cell parameters: a = 8.05,0; c = 7.12 Ả, Z
∙ 103 kg / m3; Wed = 4.78 ∙ 103 kg / m3, space group I4 / mm.
Ключевые слова: эвтектика, квазибинарность, микротвердость, твердый раствор.
Keywords: eutectic, quasibinarity, microhardness, solid solution.
Халькогениды кальция и полученные на их ос-
нове тройные фазы относятся к перспективным ве-
ществам для разработки люминесцентных и фото-
электрических материалов. Твердые растворы
халькогенидов кальция и галлия проявляют люми-
несцентные свойства, представляющие практиче-
ский интерес [3-8]. При взаимодействии халькоге-
нидов щелочноземельных металлов с халькогени-
дами галлия образуются трехкомпонентные
соединения и твердые растворы, которые должны
сохранять свойства исходных бинарных соедине-
ний и в то же время иметь более выраженные ком-
плексные свойства.
Соединение система GaS-BaS ожидаются в ка-
чества люминесцентных материалов при легирова-
ние их элементами РЕ, и особенно их монокри-
сталлы считаются перспективными для лазеров с
переменной длиной волны в видимой области.
Cинтез системы сплавов GaS-BaS состоит из
компонентов GaS и BaS, которые синтезируются
при температуре около 1280-1300°K в кварцевой
ампуле. Процесс синтеза проводится в две стадии:
на первой стадии смесь нагревают до1200°K и под-
держивают ту же температуру в течение тридчити
часов. На втором этапе температуру повышают
до1400°K и синтезируют в течение трех часов [1, 2].
Сплавы, которые богаты соединением GaS,
имеют тенденцию показывать темно-коричневый
цвет, а сплавы, которые богаты соединением BaS,
имеют тенденцию показывать темно-пепельный
цвет. Сплавы, богатые соединением GaS, устой-
чивы к воздействию воздуха и воды. Они имеют
тенденцию хорошо растворяться в минеральных
растворителях. С другой стороны, сплавы, которые
богаты соединением BaS, неустойчивы к воздуху,
они могут поглощать влагу из воздуха и изменять
свой внешний вид в процессе.
Для гомогенизации системы GaS-BaS сплавы
выдерживают в течение до 1100°K часов при тем-
пературе до 1200°K, которая термически обрабаты-
вает сплавы. Затем система GaS-BaS сплавов ана-
лизируется физико-химическими методами анализа
и строятся фазовые диаграммы. Система GaS-BaS
является квазибинарный трёхкомпонентных систем
Ba-Ga-S и характеризуется использованием перте-
тического соединения и ограниченным разбавле-
нием компонентов. В этой системе компоненты со-
ставляют трехкомпонентное соединение BaGaS2 в
соотношении 1: 1 и инконгруэнтно плавятся при
1386°K.
M + BaS ↔BaGaS2
Система GaS-BaS была изучена с помощью
дифференциального термического анализа (ДТА),
дифракции рентгеновских лучей (XRD), микро-
структурного анализа, измерений плотности и мик-
ротвердости.
Кривые ДТА были получены при скорости
нагревания 8°С/мин на низко регенерационном тер-
мическом анализаторе NTR-73. Дифракционные
картины были получены на рентгеновском дифрак-
тометре D2PHASER с CuKα-излучением. Значения
микротвердости определяли на микротвердомере
Thixomet Smart Drive при нагрузках вдавливания,
выбранных после измерений микротвердости для
каждой из присутствующих фаз. Микроструктуру
сплавов исследовали на микроскопе МИМ-8. Сек-
ции славы сплавов травили смесью 1:2 концентри-
рованной HNO3 и H2O2. ДТА, микроструктурный
анализ, рентгеноструктурный анализ, данные по
микротвердости и плотности были использованы
для составления фазовой диаграммы T-X системы
GaS-BaS (рис. 1).

Рис. 1 Фазовая диаграмма состояния системы GaS-BaS
Твердый раствора на основе BaS составляет
1,5, а на основе раствора GaS составляет 2,0 мол. %.
А его граница представлена прерывистыми лини-
ями. Соединение BaGaS2 образует эвтектику с моно
сульфидом галлия, и его координаты составляют
20% мол. BaS, его температура плавления состав-
ляет 1386°K
Треугольник Таммана должен быть собран,
чтобы найти точное местоположение эвтектики.
Для выяснения существования соединения BaGaS2
был проведен рентгенофазовый анализ.
По результатам рентгенофазового анализа рас-
считанное расстояние между плоскостями и интен-
сивность дифракционного максимума сравнива-
ются с соединением BaGaS2 и первичными компо-
нентами. На дифрактограмме соединения BaGaS2,
определенные дифракционные максимумы отлича-
ются от первичных компонентов на основе разницы
между плоскостями и интенсивностью.
Определено, что BaGaS2 кристаллизуется в
тетрагональной сингонии, с параметрами ячейки: a
= 8,05Ả; с = 7,12Ả, Z = 3, pik = 4,77 ∙ 103
кг / м3
; ср.
= 4,78 ∙ 103
кг / м3
, пространственная группа I4 / мм.
Во время измерения микротвердости в си-
стеме, она имеет тенденцию показывать три разных
значения. От шести сотен до семи сотен значений
МПа представляют твердый раствор альфа, полу-
ченный из соединения GaS, (1680-1160) значения
МПа представляют прочность соединения BaGaS2,
в то время как значения микротвердости (1800-
1860) представляют твердый раствор бета, который
является сделано из соединения BaS.
Жидкости системы GaS-BaS получают из
наклона альфа-твердого раствора, когда жидкость
выделяется в первом процессе кристаллизации, и
наклона бета-раствора в равновесии монотипов.
Смесь альфа-фазы и соединений BaGaS2 кристал-
лизуется в точке двойной эвтектики, ее состав со-
ставляет 20 мол. % BaS при 750 °C. В интервале
концентраций BaS 2,5-50 мол. %. Вниз по линии со-
лидуса двухфазные сплавы (α + BaGaS2) и в интер-
вале концентраций CaTe 50-98 мол. % Двухфазные
сплавы ( + BaGaS2) выпадают в осадок.
Таким образом, проанализирована система
GaS-BaS и построена ее фазовая диаграмма. Опре-
делено, что фазовая диаграмма системы является
квазибинарный и характеризуется образованием
BaGaS2. BaGaS2 плавится инконгруэнтно
при1386°K по основным компонентам установ-
лено, что твердый раствор существует в ограничен-
ном пространстве.
Монокристаллы соединения BaGaS2 были сна-
чала выращены с помощью химического транс-
порта паров с йода в качестве транспортного
агента, но такие кристаллы были непригодны для
измерения физических свойств, поэтому мы полу-
чили монокристаллы соединения BaGaS2 с помо-
щью Бриджман-Стоксбаргера. Эти монокристаллы
использовались в электрических измерениях. На
рис.2 показан график температурная зависимость
электропроводимости соединения BaGaS2. Данные
демонстрируют собственную проводимость с энер-
гией активации E = 2,42eV.
На рисунке 3 представлена Люкс-Амперная
характеристика электропроводимости соединение
BaGaS2 при комнатной температуре при приложен-
ном напряжении 100 В.
GaS
800
1000
1200
1400
1600
2400
2600
20 40 60 80 BaS
α+BaGaS2
Ж+BaGaS2
Ж+α
Ж+BaGaS2
BaGaS2+β
Ж
1330 0
С
1380 0
С
2473 0
С
α
t, 0
С

Рис. 2. Температурная зависимость электропроводимо-
сти соединение BaGaS 2
Рис.3. Люкс-Амперная характеристика
соединение BaGaS2
При низкой интенсивности света существует
только один тип уровня рекомбинации между ква-
зиферми -уровнями, который имеет идентичные се-
чения захвата для электронов и дырки. тип уровня
слишком глубокий, чтобы его можно было рассмат-
ривать как уровень рекомбинации.
Тройные соединения BaGaS2 и твердые рас-
творы на их основе проявляют сильно люминес-
центные свойства. При добавлении 0,01-0,05 мол.
% Редкоземельных элементов (Eu, Ce, Gd, Th, Sm,
Nd) в сплав BaGaS2 и твердые растворы на их ос-
нове эффективность свечения возрастает в 5–8 раза.
Спектры фотолюминесцентных кристаллов Ba-
GaSe2 сняты при возбуждении кристалла лазерным
излучением средней мощности возбуждения кри-
сталла лазерным излучением средней мощности 0,8
Бм.
Длинноволновый край спектра фотолюминес-
ценции кристалла BaGaS2 формируется рекомбина-
ции экситонов. Энергия экситонного пика состав-
ляет 2,34 эВ. Интенсивность излучения экситонной
излучательной рекомбинации изменяется квадра-
тично с интенсивностью возбуждающего лазерного
излучения.
Учитывая, что энергия фотонов лазерного из-
лучения составляет 2,67 эВ, то можно предполо-
жить, что возбуждение неравновесных электронов
происходит за счет двух фотонов поглощения.
Наблюдаемые пики в спектрах фотолюминесцен-
ции в области высоких энергий подтверждают до-
стоверность этого предположении.
Литература
1. N.I. Yagubov, I.I. Aliyev, C.A. Veliyev, Ali
Riza “Liquidus surface projection for the CaTe-In-Te
quasi-ternary system” Journal of Alloys and Com-
pounds 619 (2015) 319-324.
2. Медведева З.С., Гулиев Т.Н. Селениды ин-
дия //Журн. неорган. химии. 1965. Т.1. № 12.с.2128-
2133.
3. Peters T.E., Baqlio J.A. Luminescence and
structural properties of Tiogallade phose and Eu+2
actti-
vated phosphers. Part // Elektrochem. Soc. 1972.V.119.
№ 2. C.230-233.
4. Peter, M.; Westcott, M.; Pugliese, V. Optical
band gap measurement of BaAl2S4: Eu thin films. In
Proceedings of the 12th International Workshop on In-
organic and Organic Electroluminescence & 2004 In-
ternational Conference on the Science and Technology
of Emissive Displays, Toronto, Canada, September ,
Materials 2010, 3 2874
5. Коломиец Б.Т., Рывкин С.М. фотоэлектриче-
ские свойства сульфида и селенида индия. // ЖТФ.
– 1974. – № 19. – С. 2041–2046.
6. Белоцкий Д.П., Бабюк П.Ф., Демянчук Н.В.
Физико- химические исследование систем In2Se3
VI-А2VВ3VI. Cб. Низкотемпературные термоэлек-
трические материалы. – Ки- шинев, 1970. – С. 29–
35. 5.
7. Jabbarov R., Musayeva N., Scholz F.,
Wunderer T., Preparation and optical properties of
Eu2+ doped CaGa2S4-CaS composite bicolor phos-
phor for white LED // Phys. Status Solidi A-Appl. Mat.
2009. V.206. p. 287-292.
8. Jianjun Ding, Bin Hong, Zhenlin Luo, Song-
Sun, Mesoporous Monoclinic CaIn2S4 with Surface
Nanostructure: An Efficient Photocatalyst for Hydro-
gen Production under Visible Light // J. Phys. Chem. C,
2014. V.118. № 48. p. 27690–2769.

MEDICAL SCIENCES
ACTIVITY OF APOPTOSIS MARKERS IN HPV-ASSOCIATED CERVICAL PATHOLOGIES
Artemova O.
Assistant, Department of Obstetrics and Gynecology
Medical Institute of FSBEI HE “Penza State University”
ABSTRACT
Current development of medicine demonstrates the presence of pathological processes at the molecular level.
In particular, the phenomenon of apoptosis, being programmed cell death, is being actively studied. In order to
determine the role of apoptosis in the etiology and pathogenesis of such HPV-associated cervical pathologies as
leukoplakia and cervical intraepithelial neoplasia I, cervical status in women of fertile age was investigated. The
study has revealed that an apoptosis-resistant phenotype develops in HPV-positive patients with cervical intraep-
ithelial neoplasia I.
Keywords: ectocervical dysplasia, leukoplakia of the cervix, caspase-1, caspase-3, apoptosis-resistant phe-
notype.
At present, the problem of cervical pathology is
still relevant. Despite numerous studies, diagnostic
criteria and treatment options, there are cervical
pathologies in the general pathology of gynecological
morbidity (1). Currently, the most urgent problem in the
field of obstetrics and gynecology is the combination of
changes in the cervix with the activity of human
papillomavirus (HPV). HPV types (4, 5) were detected
in 94% of identified cases of cervical cancer. Due to
special attention of the World Health Organization
(WHO) to widespread atypical cervical processes, the
screening programs (1, 2, 4, 13) have been introduced,
aimed at the earliest detection of precancerous diseases
of the cervix (2, 4, 5, 7). During formation of atypical
changes in the cervix, a virus DNA can penetrate the
genome of an infected cell (7, 8, 9), stimulating
proliferative processes therein (10, 11, 21). A modern
stage of medical science development is characterized
by investigating the mechanisms of pathological
processes at the molecular level (14). In particular, the
phenomenon of apoptosis is being actively studied as
programmed cell death (6, 9, 11, 13, 14). Thus, the
development of pathological changes in the cervix
under the influence of human papillomavirus is
accompanied by a violation of the induction of
apoptosis mechanisms (6, 14, 18, 19), where the main
role is played by enzymes functionally connected with
differentiation clusters (15, 17). One of these enzymes
are cell caspases (6, 14), which are the main links in the
apoptosis process, and are responsible both for the
intracellular formation of the apoptotic signal and for
the final stage of this process (7, 8, 14, 20). There are
studies devoted to cervical cancer processes, but it is
not determined at what stage the formation of apoptotic
changes and possible variants of this process (10, 12,
13) begin. An effective secondary prevention of
atypical processes in the cervix is an adequate
prediction of cervical HPV-associated pathologies by
evaluating caspase-1 and caspase-3 markers.
Purpose of the study is to determine the degree
of the apoptotic program violation by evaluating
caspase-1 and caspase-3 expression in cervical mucus
in HPV-positive patients of fertile age with cervical
intraepithelial neoplasia I (CIN I), and leukoplakia of
the cervix.
Materials and Research methods
Sixty-five women of fertile age from 18 to 45
years old took part in the research. Group I consisted of
35 patients with HPV-associated leukoplakia of the
cervix. Group II consisted of 15 women with HPV-
associated CIN I. The control group consisted of 15
healthy women.
In working with patients, the ethical principles
presented by the WMA Helsinki Declaration “Ethical
Principles of Scientific and Medical Research with Hu-
man Participation” (as amended in 2008), “Rules of
Clinical Practice in the Russian Federation” (Order of
the Ministry of Health and Social Development of the
Russian Federation No. 266 dated June 19, 2003), and
National Standard of the Russian Federation “Good
Clinical Practice” (2005) were observed.
The inclusion criteria in research studies were
histologically confirmed leukoplakia of the cervix or
cervical intraepithelial neoplasia I; presence of human
papillomavirus; absence of therapy with
immunomodulatory drugs during the last seven
months; absence of exacerbation of chronic
inflammatory processes in the small pelvis; absence of
sexually transmitted infections.
The criteria for exclusion from the research were
an age interval from 18 to 45 years old; positive
pregnancy test; severe somatic pathology; taking drugs
affecting the studied parameters. Women with HPV-
associated status were divided into groups by age
(Table 1).
Table 1.
Age distribution of the examined patients
Age group 18-20 years old 21-30 years old 31-39 years old 40-45 years old
Number of patients in total 9 (22.5%) 15(37.5%) 18 (45%) 8 (20%)
Group I 9 (25.7%) 10 (28.6%) 8 (22.86%) 8(22.8%)
Group II 0 5 (33.3%) 10 (66.7%) 0

A comparative analysis of age categories and the
presence of cervical atypical processes have revealed a
predominance of the age interval of 21-39 years old,
which indicates long-term virus persistence in the
epithelium until clinical changes appear. An analysis of
social data has not revealed direct dependence on the
place of work, marital status, and educational level
among HPV-positive patients. Age data, body mass
index, features of reproductive function, sexual debut,
number of sexual partners, and obstetric history
(special emphasis is given to the number and course of
pregnancies, and the number of abortions) were taken
into account when working with anamnestic indicators
of the patients. In analyzing clinical and anamnestic
data, there were no significant differences in the groups
with HPV-positive patients and the control group,
regarding body mass index. When assessing the data of
the gynecological history, there were no significant
differences in the duration of menstruation and the
number of pregnancies.
An assessment of patients’ clinical condition was
carried out on the basis of the examination data,
according to the Order of the Ministry of Healthcare of
the Russian Federation No. 572Н dated November 01,
2012 “On approval of the Procedure for health care in
“Obstetrics and Gynecology (except for assisted
reproductive technology)”. Smears for purity degree
and bacterial culture were taken, and cervical
oncocytology and colposcopy were performed. An
examination for sexually transmitted infection (STIs)
was carried out by the polymerase chain reaction (PCR)
method when conducting a comprehensive
examination.
Cytological technique is one of the leading
methods for the diagnosis of precancerous and
malignant processes in the cervix. The material was
taken from the three zones: the ectocervix, the junction
zone, and the lower third of the endocervix. Then,
Papanicolaou (Pap) stain of cervical smear was carried
out, and a 95% solution of ethyl alcohol being the
solvent for better color differentiation.
During the research, all patients underwent PCR
diagnosis of papillomavirus infection. For this purpose,
AmpliSens® HPV HCR-genotype-FRT test system
(Russia) was used. It is a set of reagents for identifying
and genotyping high carcinogenic risk (HCR) of HPV
16, 18, 31, 33, 35, 39, 45, 51, 52, 56, 58, and 59 types
in real-time. The method is based on the simultaneous
amplification (multiplex PCR) of DNA sections of E1-
E2 genes of three HPV groups, and DNA section of β-
globin gene used as an endogenous internal control.
PCR analysis for DNA presence of 14 HPV types is
performed in a single test tube. All amplifiable
fragments have similar length.
The next stage was the procedure of cervical col-
poscopy. To conduct this examination of patients, the
OLYMPUS OCS-500 colposcope with 15-30x magni-
fication was used. Shape, size, relief, and color of the
cervix and external orifice were determined during the
colposcopy. The border of the squamous and cylindri-
cal epithelium, as well as their structure and presence
of additional formations were evaluated. After that, the
cervix was treated with 3% acetic acid solution and 3%
Lugol’s aqueous solution (Schiller test).
The documentation of colposcopy results was car-
ried out graphically using the clock-face method.
Fig. 1. Graphic visualization of lesion localization
by clock position
During the colposcopy, the classification of the In-
ternational Federation for Cervical Pathology and Col-
poscopy (IFCPC), revised by IFCPC Nomenclature
Committee at the World Congress (July 2011, Rio de
Janeiro), was used. To unify the obtained results, a
modified Reid colposcopic index was calculated.
Table 2.
Colposcopy prognosis of the histological conclusion by the Reid index
Number of points Histology
0-2 probably, CIN I
3-4 CIN I or CIN II
5-8 probably, CIN II-III
To confirm leukoplakia of the cervix or cervical
intraepithelial neoplasia I, the patients underwent target
biopsy of the cervix. Bioptates of the affected cervical
areas were studied taken by the method of radio wave
surgery using the Fotek apparatus, which allowed min-
imally affecting the substrate with physical energy to
obtain quality results. It was important to obtain a suf-
ficiently large bioptate (about 5 mm in width) and to
take the connective tissue of the cervix (up to 6 mm in
depth) along with squamous epithelium. The biopsy
area was documented, and the material was marked and
sent for histological examination. In the laboratory, it
was fixed in paraffin or frozen in a thermostat. Then the
paraffin block or frozen piece was cut, and slices were
placed on glass, stained and examined under a micro-
scope. Upon completion of the histological examina-
tion, the obtained samples were evaluated according to
the WHO classification of 2014.
To determine the level of cysteine proteases
(caspase-1 and caspase-3), an intake of cell scraping
was carried out from the transformation zone and from
the cervical canal. The obtained material from the
cervical canal was placed in phosphate-buffered saline
using urogenital disposable sterile probe (type F-1

Cytobrush), and delivered to the laboratory for further
processing.
To determine caspase-1 and caspase-3 level, a
reagent kit by Cloud-Clone Corp. (CCC) was used
intended for quantitative determination of CASP3 by
the ELISA (Enzyme Linked Immunosorbent Assay)
sandwich method in tissue homogenates, cell lysates,
cell culture supernatants, and other human biological
fluids.
Statistical processing of the obtained results was
carried out by the analysis of variance and correlation
analysis using Microsoft Excel 7.0 (Windows Office
2007) with determination of the Fisher criterion (F-
criterion) to assess nonparametric group indicators of
small samples, and Student criterion (t) for independent
groups.
Results and Discussion.
The first stage was a cytological examination of
the patients. The overwhelming majority of women had
normal cytological smears in both groups. In analyzing
the data of cytological examination, 37 patients (74%)
had normal results, 12% (6 patients) had low-grade
squamous intraepithelial lesion (LSIL), and
leukoplakia of the cervix was found in 14% (7 patients).
The next stage was a colposcopic examination.
Changes in patients with leukoplakia corresponded to
abnormal colposcopy, moreover, obvious signs of
leukoplakia were observed only in 19 (38%) patients,
and mild manifestations in the form of fine punctation
or mosaics, which may correspond to CIN I, were
detected in 16 (32%) patients. Pronounced changes in
the epithelium corresponding to high-grade squamous
intraepithelial lesion (HSIL), not typical for CIN I were
observed in three cases in patients of Group 2, which
amounted to 7.5%. When analyzing data of colposcopic
examination with grading of colposcopic signs (clinical
colposcopic index and the Reid index (CRI), it was
determined that in 79.8% of patients with leukoplakia
of the cervix, evaluation by CRI scale was 1-2 points;
in 81.3% of patients with CIN I it was 2 points; and in
18.1% of patients it was 3 points. Thus, colposcopy,
referring to subjective research methods, having a
sensitivity of 80% and a specificity of 60% (1, 2, 19)
does not always allow us to assess the degree of damage
to the epithelium, but helps to identify areas for target
multifocal biopsy.
In HPV-typing using the polymerase chain
reaction method, it was found that in the studied groups
there was a combination of highly oncogenic HPV
types, and HPV type 16 being the most common one.
In the group of patients with leukoplakia, HPV type 16
was found in 27 (78%) women, and in 13 (89%)
patients with CIN I. HPV type 18 was detected in 24
(69%) women of Group 1, and in 12 (81%) patients of
Group 2. HPV type 33 was registered in seven (19%)
patients with leukoplakia, and in five (34%) patients
with CIN I.
To establish a final diagnosis, a multifocal cervical
biopsy with a histological examination was performed.
The results of this histological examination served as
the basis for the formation of research groups.
Thus, the analysis of colposcopic, cytological and
histological results allows concluding that the
histological method gives the largest information on the
state of the cervical epithelium in HPV-positive patients
with leukoplakia of the cervix and CIN I.
To determine the severity degree of the cervical
changes and to evaluate the risk of developing atypical
processes, an assessment of apoptotic process in the
cervical mucus obtained during the cytological intake
of the material was carried out. Determination of the
level of caspase-1 (Table 3) and caspase-3 (Table 4)
was another stage of the research.
Table 3.
The level of caspase-1 in research groups
Group name Caspase-1
Control group 0.060 ±0.01*
Leukoplakia 0.059 ± 0.01*
CIN I 0.061 ±0.02*
In determining the level of caspase-1 in the control
and research groups, the obtained results were within
sensitivity limit of the method, which indicates the
absence of an inflammatory reaction in the cervical
epithelium induced by HPV, since caspase-1 plays a
key role in cellular immunity (6, 11, 12, 14) as a
mediator of the inflammatory response. Activating this
caspase-1 via formation of an inflammation complex, it
initiates an anti-inflammatory response by cleavage
and, thus, an activation of two inflammatory cytokines,
interleukin 1β and interleukin 18, as well as pyroptosis,
being the programmed lytic cell death pathway (11, 14,
21). Then, an escape of cytokines from the cell
additionally induces an inflammatory response in
neighboring cells (14).
In clinical conditions, an assessment of violation
degree of the apoptotic program in HPV-associated cer-
vical pathology by determining caspase-3 expression
was carried out. Studying effector caspase-3, changes
were obtained characterizing the progression degree of
HPV presence in cervical epithelial cells. Due to the
lack of normal values for caspase under study, the re-
sults in the immunological control group were taken as
normal indicators. In research groups, the activity of ef-
fector caspase-3 was higher relative to the control level,
and increased as cervical pathology progressed against
the background of the virus. These results confirm the
formation of apoptosis resistant process in HPV-
affected cells (9, 11, 12, 21) due to activation of caspase
genes in changed areas of the cervical zone. It supple-
ments the previous studies confirming the data on atyp-
ical progression with CIN III in cervical cancer, and an
increase in caspase-3 level (13, 15).

Table 4.
The level of caspase-3 in research groups
Group name Caspase-3
Control group 0.188 ±0.02*
Leukoplakia 0.718 ± 0.05*
CIN I 2.393 ±0.03*
An increase in severity degree of a pathological
process in the cervix was accompanied with determina-
tion of caspase-3 expression (Table 4). This is ex-
plained by the fact that there are inactive monomeric
precursors in the caspase cells, requiring cleavage of
proenzyme and subsequent dimerization for activation.
The implementation of these reactions is possible with
successive mutual activation of caspases. The starting
moment for such transformations is DNA damage,
which in turn launches a caspase cascade. It can follow
either external or internal pathway, but no matter what
pathway the cascade is launched, caspase-3 is its effec-
tor caspase. The mechanisms for HPV-associated cer-
vical pathologies formation, such as leukoplakia or CIN
I, can be considered as expression of effector caspase-
3 level. The studied cysteine protease is able to increase
with introduction of HPV DNA into the host cell. De-
termination results of caspase-3 have shown different
values in the expression level of apoptosis marker in the
cervical epithelium as HPV-associated pathology pro-
gresses.
Determining the level of caspase-3 in case of leu-
koplakia and CIN I proves the validity of an in-depth
dispensary observation and eventual active treatment of
these patients. The obtained data on change of the apop-
totic program and, as a consequence, local immunity
are a pathogenetic justification for complex therapy us-
ing antiviral drugs with an immunomodulatory effect.
Conclusion
A key role in the process of pyroptosis is played
by cytokines, which, when released, induce an
inflammatory process. One of the final stages to
implement inflammatory reactions is caspase-1. The
indicators were not statistically different when
determining its level in control and research groups,
which points out the absence of inflammatory cervical
process in HPV-positive patients with leukoplakia of
the cervix and CIN I.
For a long time, reparative processes have been
limited exclusively by epithelium of the cervical zone
under the influence of human papillomavirus.
Introducing HPV DNA into the host cell, a cascade of
apoptotic reactions is launched, where the final stage is
activation of effector caspase-3. The determination
results of caspase-3 have shown different values in the
expression level of apoptosis marker in the cervical
epithelium as HPV-associated pathology progresses.
Therefore, an assessment of cervical zone by means of
determining the level of apoptotic caspase-3 in HPV-
positive patients are prognostic and diagnostic criteria
for assessing the severity of the identified pathology.
References
1. G.G. Avtandilov, Yu.K. Glukhova, and I.P.
Shabalova, “Ploidometric diagnosis of precancerous
processes and the cervical cancer by cytological
preparations,” Russian Clinical Laboratory
Diagnostics, 2004, no. 11, pp. 45-47.
2. M.S. Afanasyev, V.A. Aleshkin, S. Afanasyev,
et al., “Viral and bacterial nature of dysplasia and the
cervical cancer,” Annals of the Russian Academy of
Medical Sciences, 2004, no. 6, pp. 35-40.
3. G.A. Bazhuttova and L.I. Tamarazova, “The
possibilities of the cytological method of research
during preventive examination of the cervical
material,” Russian Clinical Laboratory Diagnostics,
2004, no.10, pp. 38-40.
4. L.D. Belotserkovtseva, E.A. Orudzhova, M.N.
Shakhlamova, and V.M. Pashkov, “A comparative
analysis of different methods of treatment of cervical
intraepithelial neoplasia associated with HPV
infection,” Obstetrics and Gynecology, 2015, vol. 14,
no. 5, pp. 55-60.
5. A Comprehensive Fight against the Cervical
Cancer: Clinical Practice Guide. Geneva: WHO, 2014.
6. A.S. Dyatlova, A.V. Dudkov, N.S. Linkova, and
V.Kh. Havinson, “Molecular markers of caspase-
dependent and mitochondrial apoptosis: a role in the
development of pathology and in the processes of cell
aging,” Advances in Modern Biology, 2018, vol. 138,
no. 2, pp. 126-137.
7. Z.G. Kadagidze and A.I. Chertkova, “Immunity
and Cancer,” Practical Oncology, 2016, vol.17, no. 2,
pp. 62-73.
8. M. Bakele, M. Joos, S. Burdi, N. Allgaier, S.
Pöschel, B. Fehrenbacher, M. Schaller, V. Marcos, J.
Kümmerle-Deschner, N. Rieber, N. Borregaard,
A.Yazdi, A. Hector and D. Hartl, “Localization and
functionality of the inflammasome in neutrophils,”
2014, The Journal of Biological Chemistry, vol. 289,
no. 8, pp. 5320-5329. DOI:10.1074/jbc.M113.505636.
PMC 3931087. PMID 24398679.
9. E.M. Creagh, “Caspase crosstalk: integration of
apoptotic and innate immune signalling pathways,”
Tren Immunol, 2014, vol. 35, no. 12, pp. 631-639.
10. A. Ciavattini, N. Clemente, D. Tsiroglou, F.
Sopracordevole, M. Serri, G. Delli Carpini, et al.,
“Follow up in women with biopsy diagnosis of cervical
low-grade squamous intraepithelial lesion (LSIL): how
long should it be?,” Arch. Gynecol. Obstet., 2017, vol.
295, nо. 4, pp. 997-1003.
11. I. Jorgensen and E.A. Miao, “Pyroptotic cell
death defends against intracellular pathogens,” 2015,
Immunological Reviews, vol. 265, no. 1, pp. 130-142.
DOI:10.1111/imr.12287. PMC 4400865. PMID
25879289.
12. V. Kumaresan, G. Ravichandran, F. Nizam,
N.B. Dhayanithi, M.V. Arasu, N.A. Al-Dhabi, R.
Harikrishnan, and J. Arockiaraj, “Multifunctional
murrel caspase 1, 2, 3, 8 and 9: Conservation,
uniqueness and their pathogen-induced expression
pattern,” Fish & Shellfish Immunology, 2016, no. 49,

pp. 493-504. DOI:10.1016/j.fsi.2016.01.008. PMID
26777895.
13. L.S. Massad, M.H. Einstein, W.K. Huh, H.A.
Katki, W.K. Kinney, and M. Schiffman, “2012 Updated
consensus guidelines for the management of abnormal
cervical cancer screening tests and cancer precursors,”
ASCCP Consensus Guidelines Conference, J Low
Genit Tract Dis, 2013, vol. 17 no. 5, Suppl. 1, pp. 1-27.
14. Y.T. Peng, P. Chen, R.Y. Ouyang, and L. Song,
“Multifaceted role of prohibitin in cell survival and
apoptosis,” Apoptosis, 2015, no. 20(9), pp. 1135-1149.
15. A. Pustavoitau, V. Barodka, N.E. Sharpless et
al., “Role of senescence marker p16 INK4a measured
in peripheral blood T-lymphocytes in predicting length
of hospital stay after coronary artery bypass surgery in
older adults,” Exp Gerontol, 2016, no. 74, pp. 29-36.
16. M. Taniguchi, M. Harada, N. Dashtsoodol, and
S. Kojo, “Discovery of NKT cells and development of
NKT cell-targeted anti-tumor immunotherapy,” Proc
Jpn Acad Ser B Phys Biol Sci, 2015, vol. 91, no. 7, pp.
292-304.
17. M.W. Teng, J. Galon, W.H. Fridman, and M.J.
Smyth, “From mice to humans: developments in cancer
immunoediting,” J Clin Invest, 2015, vol. 125, no. 9,
pp. 3338-3346.
18. M. Tranberg, B.H. Bech, J. Blaakær, J.S.
Jensen, H. Svanholm, and B. Andersen, “Study
protocol of the CHOiCE trial: a three-armed,
randomized, controlled trial of home-based HPV self-
sampling for non-participants in an organized cervical
cancer screening program,” BMC Cancer, 2016, vol.
16, no. 1, p. 835.
19. I. Zehbe, R. Jackson, B. Wood, B. Weaver, N.
Escott, and A. Severini, “Community-randomised
controlled trial embedded in the Anishinaabek Cervical
Cancer Screening Study: human papillomavirus
selfsampling versus Papanicolaou cytology,” BMJ
Open, 2016, vol. 6, no. 10, pp. 117-154.
20. E.L.Y. Wong, K.S. Chan Paul, J.S.Y. Chor,
A.W.L. Cheung, F. Huang, and S.Y.S. Wong,
“Evaluation of the impact of human papillomavirus
DNA selfsampling on the Uptake of Cervical Cancer
Screening,” Cancer Nurs, 2016, vol. 39, no. 1, pp. 1-11.
21. J.E. Vince and J. Silke, “The intersection of
cell death and inflammasome activation”, 2016,
Cellular and Molecular Life Sciences: CMLS, vol.73,
no. 11-12), pp. 2349-2367. DOI: 10.1007/s00018-016-
2205-2. PMID 27066895.
IL-17 AND THE FEATURES OF THE COURSE OF PSORIATIC DISEASE AND THE FORMATION
OF ATHEROSCLEROSIS IN PATIENTS WITH PSORIATIC ARTHRITIS
Khimion L.
MD, Dr., Full Professor, Head of Department of Family Meicine (Institute of Family Meicine)
Shupyk National Medical Academy of Postgraduate Education, Kyiv Ukraine,
Boiko A.
p.h.d. student
Shupyk National Medical Academy of Postgraduate Education, Kyiv Ukraine,
ABSTRACT
The study of the connection of psoriasis and cardiovascular diseases is paid much attention by domestic and
foreign scientists. The article is devoted to the study of the relationship of traditional risk factors (RF) for cardio-
vascular diseases (CVD) with the activity of the inflammatory process and atherosclerosis in patients with psoriatic
arthritis (PsA). The study included 52 patients with PsA who did not have atherosclerotic CVD, diabetes, chronic
kidney disease and other serious diseases, did not take statins, the control group consisted of 20 patients with
psoriasis (PS) and 20 practically healthy individuals who had no signs of rheumatic, infectious and other inflam-
matory diseases were screened. It was revealed that in patients with PsA, the severity of the atherosclerotic process
is more compared with patients with PS (the RF profiles were the same). The content of IL-17 in serum signifi-
cantly correlates with the clinical and laboratory characteristics of PsA (PASI index, DAS28), which confirms the
role of this cytokine in the immunopathogenesis of psoriatic arthritis and has an indirect effect on the severity of
atherosclerotic process.
Keywords: psoriatic arthritis, psoriasis, cardiovascular diseases, dyslipidemia, atherosclerosis, C-reactive
protein, uric acid, IL-17.
Introduction. Psoriatic arthritis (PsA) is a
chronic, progressive systemic disease associated with
psoriasis, with a predominant localization of the
inflammatory process in the tissues of the
musculoskeletal system. Particular interest in PsA is
associated with an increase in the number of patients
with this pathology and severe disabling consequences
[1,2].
According to current concepts, PsA is regarded as
a systemic autoimmune disease of a multifactorial
nature. In this disease, violations of both cellular and
humoral immunity are observed. In PsA, as with other
spondyloarthritis, changes in the balance of pro- and
anti-inflammatory cytokines are observed, which form
a regulatory network and participate in the pathogenetic
mechanisms of this type of arthritis [3]. Significant
expression of cytokines-regulators of inflammation
(interleukin (IL) -1, IL-8, tumor necrosis factor alpha
(TNF-a), regulators of T-cell immune response (IL-2,
IL-10, IL-12), regulators B-cell immune response (IL-
4, IL-6, IL-16), as well as still insufficiently studied
cytokines - IL-17, IL-20, etc. [4].
According to current data in the pathogenesis of
psoriasis and PsA, interleukin-17 plays a key role.

Some researchers have found a significant increase in
the amount of this cytokine in the serum of patients
with psoriasis and dog. This revealed the ability of IL-
17 to activate the synthesis of IL-1 and IL-6, which in
turn have a destructive potential in the inflammatory
process, as well as the synthesis of metalloproteinases
(MMP-9), leading to tissue remodeling and the release
of type II collagen degradation products . The role of
IL-17 in regulating the function of chondrocytes and
synoviocytes, stimulation of granulopoiesis has been
revealed [5, 6,7].
IL-17 is crucial for the maintenance of hyperten-
sion and vascular dysfunction caused by angiotensin II
and may be a therapeutic target for this common disease
[8].
According to the results of one-dimensional and
multivariate meta-analysis in patients with rheumatoid
arthritis treated with biological drugs, IL-17 is a major
predictor of microvascular dysfunction and arterial
elasticity. This study suggests that IL-17 may play an
important role in the development of endothelial dys-
function and cardiovascular disease in rheumatoid ar-
thritis [9].
The experimental approach during the study
demonstrated the causal relationship between skin pro-
duction of IL-17A in the skin and systemic vascular
dysfunction. The data demonstrate the possible role of
IL-17A in the binding of skin and vascular diseases, the
spread of cytokines and the active influence of neutro-
philic granulocytes embedded in the vessel wall to
cause vascular oxidative stress, inflammation and dys-
function, leading to arterial hypertension. Dermal over-
expression of IL-17A causes systemic endothelial dys-
function, vascular oxidative stress, hypertension, and
increases mortality, mainly caused by myeloperoxidase
+ CD11b + GR1 + F4 / 80 inflammatory cells. Deple-
tion of GR-1 + immune cells or neutralization of IL-
17A cytokines by biological agents attenuates the vas-
cular phenotype in K14-IL-17Aind / + mice [10].
According to Hoanglan Nguyen, Valorie L. Chias-
son, intensive treatment of IL-17 endothelial cells
caused a significant increase in phosphorylation of the
endothelial nitric oxide (NO) threonine 495 synthase
inhibitor (eNOS Thr495). Of the kinases known for
eNOS Thr495 phosphorylation, only inhibition of Rho
kinase prevented IL-17-induced increase. IL-17 caused
a threefold increase in the RhoA activator of the Rho
kinase, and this was prevented by the neutralizing IL-
17 antibody. In isolated muscle aortas, IL-17 signifi-
cantly increased the phosphorylation of eNOS Thr495,
induced the expression of RhoA, and decreased NO-
dependent relaxation responses, which were all pre-
vented by either neutralizing the IL-17 antibody or in-
hibiting Rho kinase. In mice, IL-17 treatment for 1
week significantly increased systolic blood pressure,
and this was associated with decreased NO-dependent
aortic responses to relaxation, increased eNOS Thr495
phosphorylation, and increased RhoA expression. Inhi-
bition of Rho kinase prevented hypertension caused by
IL-17. These data demonstrate that IL-17 activates
RhoA / Rho kinase, leading to endothelial dysfunction
and hypertension. IL-17 or Rho kinase inhibitors may
be useful as antihypertensive agents in autoimmune
diseases associated with IL-17[11].
In modern literature, there is a rather large number
of studies devoted to the search for additional RFs of
CVD, the definitions of which may improve the assess-
ment and prognosis in patients with PsA with different
levels of cardiovascular risk. However, until now, there
is no clear answer to many of the key issues that could
significantly improve the effectiveness of prevention
programs and significantly reduce the high mortality
and morbidity rates of CVD in patients with PsA.
Aim. To determine the relationship of serum IL-
17 with the features of the course of psoriatic disease
and the formation of atherosclerosis in patients with
PsA.
Materials and methods. The study included 52
patients with PsA who did not have atherosclerotic
CVD, diabetes mellitus, chronic kidney disease, and
others. severe illness, did not take statins. As a compar-
ison group, 20 people from PS were compared, com-
pared by age and sex. As a control group, 20 practically
healthy individuals who had no signs of rheumatic, in-
fectious and other inflammatory diseases were
screened. The selection of the control group was done
according to the gender and age of the examined pa-
tients. The selected patients, at the time of inclusion in
the study, had no hypertension and did not take anti-
hypertensive medications. All patients were provided
with a complex of clinical and instrumental and labor-
atory examinations, a survey. Anthropometry, blood
pressure measurements, questionnaires for the detec-
tion of bad habits (smoking, alcohol abuse), anthro-
pometry were used to detect RF, and in order to assess
the presence of depression and / or anxiety disorders,
patients used the Hospital Alert and Depression Scale
(HADS), which was designed to initially detect anxiety
and depression in patients (screening) in general medi-
cal practice. The burden of heredity was determined by
the presence of an atherosclerotic disease or a major RF
(high blood pressure, diabetes, and DLP) in relatives of
the first-line patient (mother or father) who manifested
before the age of 55 in men and women up to the age
of 65 years. The PASI (Psoriasis Area Severity Index)
calculator was used to assess the degree of skin lesions.
All patients with PsA determined the Disease Activity
Score (DAS28) index for CRP, and was assessed at an
average level of two years. The Alcohol Use Disorder
(AUDIT) questionnaire was used for determining the
risk group and the number of people who use the
health-hazardous amount of alcohol. Identification
Test, developed on the basis of the WHO Cooperative
Project (1989). Tobacco use was assessed during an in-
terview with the patient in accordance with the Order
of the Ministry of Health of Ukraine dated 03.08.2012
№ 601 "On Approval and Implementation of Medical-
Technological Documents on Standardization of Med-
ical Aid in the Termination of the Use of Tobacco Prod-
ucts".
All patients and controls were provided with a
complex of clinical and laboratory and instrumental re-
search. A general clinical examination included: a com-
plete physical examination, a determination of the se-
verity of psoriasis, an articular examination. Laboratory

research included determination of lipid, purine and
high-sensitivity CRP indices.
In order to determine the state of the vascular wall,
a duplex ultrasonic scan of carotid arteries (CA) was
performed for all patients. According to the recommen-
dations of the European Society of Cardiology, scan-
ning of the CA was carried out in three planes - two
longitudinal (front and rear) and one transverse. the
thickness of the intima-media complex (IMT) was eval-
uated in the zone of maximal thickening in the orienta-
tion of the scanning plane of the longitudinal axis of the
vessel. It was calculated the average value of the IMT
of the right and left general CA as the mean of 9 meas-
urements in 3 positions; the diagnostic criterion for
thickening IMT was considered to be ≥0.9 mm, the
presence of an atherosclerotic plaque, with a local
thickening of TIMC of> 1.5 mm and more, or a thick-
ening of more than 50% or 0.5 mm relative to other ar-
eas of IMT.
IL-17 was determined by enzyme-linked immuno-
sorbent assay using a set of reagents manufactured by
CJSC ELISA Kit: IL-17 (Human IL-17 (Interleukin 17)
ELISA Kit), cat. No. E-EL-H0105, sensitivity: 18.75
pg / ml, measurement range: 31.25-2000 pg / ml.
The mathematical processing of the results was
carried out in the IBM SPSS 20 and Statistica 10.0 pro-
grams, according to the GCP prior to the data pro-
cessing. The results base and data preparation for math-
ematical processing were performed in MS Excel 2013.
Results. The average age of patients with PsA was
39,62 ± 5.8 years (25 (48,07%) women and 27
(51,92%) men), patients with PS (comparison group)
32,3 ± 5.63 years ( 8 (40%) women and 12 (60%) men),
respectively, the control group included 11 women
(55%) and 9 men (45%), mean age 32,3 ± 5,63, respec-
tively. The duration of PsA ranged from 3 to 20 years.
(Table 1). The polyarthritic variant of joint syndrome
was observed in 48,0% (25 persons), oligoarthritic -
30,76% (16 persons), spinal arthritis - 21,24% (11 per-
sons). An increase in CHD was detected in 73.9% of
patients with PsA (mean 5,23 ± 1.01). In terms of the
activity of the articular process, remission was ob-
served in 9,61% of patients, with an average degree of
activity in 51,92%, and a high rate in 17,3%. All PsA
patients had PS skin lesions.
The analysis of the prevalence and severity index
of skin lesions in psoriasis (PASI index) revealed a sig-
nificant difference between the PsA group (Table 1)
and the comparison group and the control group. A sig-
nificantly higher PASI index of moderate severity
(≥10> 20 points) of the skin was found in the PsA group
compared to the PS and the control group (p <0.05).
The main clinical and demographic characteristics
of the examined patients are presented in Table 1.
Table 1.
Clinico-demographic characteristics of patients included in the study
Indicator PsA
n=52
РS
without PsA n=20
Control group
n=20
Age, years 39,62±4,8 32,3±5,63 30,75±2,13
Women,( n/%) 25 (48,07%)* 8 (40%) 11 (55%)
Men,(n/%) 27 (51,92%) 12 (60%) 9 (45%)
Average duration of the disease 10,42±0,34* 4,1±0,57 -
DAS 28, points - -
Remission <2,6 5 (9,61%) - -
Low activity level ≥2,6<3,2 11 (21,15%) - -
Average degree of activity ≥3,2<5,1 27 (51,92%) - -
High degree of activity ≥5,1 9 (17,3%) - -
PASI, points 14,36±1,12* 7,2±1,05 -
Low activity level < 10 points n, % 9(17,31%)* 13(65%) -
Average degree of activity ≥10<20 points n, % 36 (69,23%)* 4 (20%) -
High degree of activity ≥20 points n, % 7 (13,46%) 3 (15%) -
Note: * the difference between the groups is significant p <0.05.
According to the results of the initial examination
of patients, the frequency of detection of CVD behav-
ioral RF (smoking, alcohol abuse, sedentary lifestyle)
in the group of patients with PsA revealed a significant
difference in smoking frequency (at any time in the last
10 years) and susceptibility to psycho-emotional over-
load in groups patients with skin lesions and control
group. The frequency of combination of CVD RF in
PsA patients is shown in Table 2.
According to the results of the analysis of lipid
metabolism, a significant difference was observed be-
tween the mean levels of TC in the group of patients
with PSA (Table 2) compared with the control group.
The median levels of TC, TG, LDL cholesterol, LDL
cholesterol were significantly higher in patients with
PsA, and VLDL cholesterol levels were significantly
lower than those in the PS and control groups (p <0.05).
The increase in the levels of high-sensitivity CRP
and US in the group of patients with PsA was noted in
76,92% (40 persons) and 21,15% (11 persons) respec-
tively (Table 2).

Table 2.
Cardiovascular risk factors and state of the vascular wall in the examined patients
Indicator
PsA
n=52
РS
without PsA
n=20
Control
group
n=20
Smoking (at any time in the last 10 years), n,%
of people
69,23% (6 осіб) *
52,63% (10 осіб)
#
40% (8 осіб)
Hypodynamia, n, % of people 46,15% (24 осіб) 47,3% (9 осіб) # 30% (6 осіб)
Adiposity, n, % of people 17,3% (9 особи)
15,78% (3
особи)
5% (1 особи)
Stress, n, % of people 92,3% (48 осіб) *
84,2% (16 осіб)
#
50% (10 осіб)
The heredity of cardiovascular disease is encum-
bered, n,% of people
69,23% (36 осіб) * 42,1% (8 осіб) 40% (8 осіб)
Incidence of DLP, % 82,26% (43 осіб)* 62,5% (20 осіб) 15% (3 особи)
TCh, mmol / l 5,37±0,2* 4,17±0,44 3,2±0,1
ТG, mmol / l 2,45±0,2* 1,52±0,1# 1,32±0,2
HDL cholesterol, mmol / l 1,19±0,1 0,76±0,1# 1,32±0,1
LDL cholesterol, mmol / l 3,45±0,8* 2,43±0,3# 3,12±0,3
VLDL cholesterol, mmol / l 0,81±0,4*# 0,5±0,1# 0,62±0,1
Index of atherogenicity, c.u. 3,69±0,9*# 2,47±0,2# 2,7±0,2
СRP, (mg/l) 16,94±1,79*# 4,45±0,53# 0,77±0,2
UA (mkmmol / l) 402,85±15,24*# 326,68±15,59# 187,83±8,2
Fibrinogen 2,94±1,02 1,97±0,77# 1,9±0,2
SCORE 3,11±0,33*# 2,43±0,11# 1,71±0,11
<2 CVD RF, % <2 CVD RF, % 13,05%* 15,1%
3-5 CVD RF, % 3-5 CVD RF, % 69,56%* 68,1%
>5 CVD RF, % >5 CVD RF, % 17,39%* 16,8%
Average value ТІМ СА, мм 0,94±0,02*# 0,7±0,01# 0,64±0,02
ТІМC> 0.9 45,83%*# 22, 58% 5%
Number of atherosclerotic plaques СА 7,61% (4 осіб)* # 0 0
Note: * the difference between the groups of patients is significant, p <0.05,
# difference with rupture control is reliable, p <0.05.
Table 3.
Рівні інтерлейкіну 17 у обстежених хворих на ПсА та ПС
Indicator PsA,
n=52
РS
without PsA, n=20
DAS 28, points
Remission <2,6 26,00±1,01 -
Low activity level ≥2,6<3,2 134,80±2,03 -
Average degree of activity ≥3,2<5,1 169,20±6,85 -
High degree of activity ≥5,1 180,33±3,44 -
PASI, points
Low activity level < 10 points n, % - 61,09±0,81
Average degree of activity ≥10<20 points n, % - 91,75±1,11
High degree of activity ≥20 points n, % - 147,81±1,04
In the comparative analysis of lipid metabolism in-
dexes, it was found that the average levels of TC, TG,
and LDL cholesterol in patients with PsA significantly
exceeded the corresponding indices in patients with РS
and indicators of healthy individuals in the control
group. In this correlation analysis, the greatest influ-
ence on IMT CA was found on DAS 28, TC, LDL cho-
lesterol, CRP, FG, PASI, IL-17 (r = 0,54, 0,68, 0,67,
0,53, 0,52, 0,43, 0,36 in accordance). In the group of
patients with DAS 28 of medium and high activity
(≥3,2), a strong correlation between the IMT CA and
the level of UA (r = 0,61) was found. The level of HDL
cholesterol was associated with a strong feedback with
CRP and a median power of reverse linkage with UA
levels. There was a direct correlation between the level
of FG and CRР and UA in the average strength (r =
0,54, 0,48, respectively). The given analysis in the
group of patients with PS revealed: a direct connection
of average strength between IMT CA, TC, LDL choles-
terol, CRP (r = 0,37, 0,39, 0,38, respectively). The re-
sults of the correlation analysis confirm the relationship
of inflammation with dyslipidemia, which plays a sig-
nificant role in the progression of atherosclerotic vas-
cular lesions and the subsequent formation of CVD. A
correlation was found between IL-17 and DAS 28 (r =
0,48), between IL-17 and PASI (r = 0.61), between IL-
17 and CRP (r = 0,38) and the direct relationship be-
tween TC and IL-17 (r = 0,37) (Table 4).

(Table 4).
Results of correlation analysis of levels of interleukin-17 and laboratory indices of PsA (Table 4).
Correlating signs Correlation coefficient Significance level, р
Level IL-17 and PASI 0,61 р<0,05
Level IL-17 and DAS 28 0,48 р<0,05
Level IL-17 and TIMC 0,36 р<0,05
Level IL-17 and CRP 0,38 р<0,05
According to the results of ultrasound examination
of carotid arteries, it was found that patients with PsA
and PS have a greater severity of atherosclerotic pro-
cess than healthy peers, which is confirmed by the
higher average values of IMT in the group of patients
with PsA (0,93 ± 0,02) p <0.05 compared with the
group control (0,68 ± 0,02), with IMT ≥ 0,9 detected in
45,83% of patients with PsA, which is proven comple-
mentary RF CDV and in 22,58% of patients with PS,
which is significantly higher than the control group in-
dicator (5%). It should be noted that the presence of
atherosclerotic plaques is diagnosed in 6,25% of pa-
tients with PsA.
Conclusions: 1) In patients with PsA there is a
significant increase in the number of IL-17 in the serum
compared with healthy age-appropriate persons and pa-
tients with PS, which indicates the informative use of
determining the level of IL-17 as a diagnostic criterion
for psoriatic arthritis.
2) The content of IL-17 in serum significantly cor-
relates with the clinical and laboratory characteristics
of PsA (PASI index, DAS28), which confirms the role
of this cytokine in the immunopathogenesis of psoriatic
arthritis and has an indirect effect on the severity of ath-
erosclerotic process.
3) The highest severity of atherosclerotic CA le-
sion (the largest IMT CA and the presence of athero-
sclerotic plaques) was found in patients with PsA with
prolonged high activity of arthritis and high levels of
IL-17 in serum.
References
1. Паньшина Н.Н., Качество жизни больніх с
псориатическим артритом в зависимости от полу-
чаемой терапии// Врач-аспирант. – 2015. – №2. –
С.58-62
2. Gladman D.D. Psoriatic arthritis: epidemiol-
ogy, clinical features, course, and outcome / Antoni C.,
Mease P. // Ann. Rheum. Dis. – 2005. – Vol. 64. – P.
1114-7.
3. Mease P. Diagnosis and treatment of psoriatic
arthritis / B.S. Goffe // J Am Acad Dermatol. – 2005. –
Vol. 52, № 9. – P. 1-19.
4. Mastroianni A. Cytokine profiles during in-
fliximab monotherapy in psoriatic arthritis // British
Journal of Dermatology. – 2005. – Vol. 153, № 16. – P.
531–536. 5.
5. Onishi R.M. Interleukin-17 and its target
genes: mechanisms of interleukin-17 function in dis-
ease / S.L. Gaffen // Immunology. – 2010. – Vol. 129,
№ 3. – P. 311–21.
6. Zhu S. IL-17/IL-17 receptor system in autoim-
mune disease: mechanisms and therapeutic potential /
Qian Y. // Clin Sci (Lond). – 2012. – Vol.122, № 11. –
P. 487–511.
7. Шилова Л.Н Иммунопатологиское значе-
ние интерлейкина – 17 при псориатическом артрите
/ Шилова Л. Н. 1 , Паньшина Н. Н. 1 , Чернов А. С
et al.// Современные проблемы науки и образова-
ния. – 2015. – № 6.
8. Meena S. Madhur Interleukin 17 Promotes
Angiotensin II–Induced Hypertension and Vascular
Dysfunction/ Meena S. Madhur, Heinrich E. Lob,
Louise A. McCann et al.// Hypertension. – 2010. - Vol-
ume 55: - P.500–507.
9. Wendy Marder Interleukin 17 as a novel pre-
dictor of vascular function in rheumatoid arthritis /
Wendy Marder, Shokoufeh Khalatbari, James D Myles
et al.// Rheumatic Diseases - 2011 - Volume 70(9) –
P.1550-1555.
10. Susanne Karbach Interleukin 17 Drives Vas-
cular Inflammation, Endothelial Dysfunction, and Ar-
terial Hypertension in Psoriasis-Like Skin Disease / Su-
sanne Karbach,Andrew L. Croxford,Matthias Oelze et
al.// Arteriosclerosis, Thrombosis, and Vascular Biol-
ogy. -2014 - Volume 34. - P.2658–2668.
11. Hoanglan Nguyen Interleukin-17 causes Rho-
kinase-mediated endothelial dysfunction and hyperten-
sion / Hoanglan Nguyen, Valorie L. Chiasson, Piyali
Chatterjee et al. //Cardiovascular Research - 15 March
2013. - Volume 97 (4). – P. 696–704.

VOL-2-No-45-2019

Recommended

Recommended

More Related Content

What's hot

What's hot (18)

Similar to VOL-2-No-45-2019

Similar to VOL-2-No-45-2019 (20)

More from Sciences of Europe

More from Sciences of Europe (20)

VOL-2-No-45-2019