Дело Криволапова против Украины

1. ЧЕТВЁРТАЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО КРИВОЛАПОВА ПРОТИВ УКРАИНЫ
(Заявление № 5406/07)
РЕШЕНИЕ
СТРАСБУРГ
2 октября 2018
Это решение станет окончательным в обстоятельствах, изложенных в
статье 44 § 2 Конвенции. Оно может быть отредактировано.

3. KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT 1
По делу Криволапова против Украины,
Европейский Суд по правам человека (Четвёртая секция), заседая
Палатой в составе:
Paulo Pinto de Albuquerque, Председатель,
Ganna Yudkivska,
Faris Vehabović,
Iulia Antoanella Motoc,
Georges Ravarani,
Marko Bošnjak,
Péter Paczolay, судьи,
а также Andrea Tamietti, заместитель секретаря секции,
Рассмотрев дело в закрытом заседании 4 сентября 2018 г.,
провозглашает следующее решение, принятое в тот же день:
ПРОЦЕДУРА
1. Данное дело основано на заявлении (№ 5406/07) против
Украины, поданном в Суд в соответствии со статьёй 34 Конвенции о
защите прав человека и основных свобод (далее – «Конвенция»)
гражданином Украины, г-ном Игорем Александровичем
Криволаповым (далее «заявитель»), 25 апреля 2007 г.
2. Заявителя представлял г-н T.O. Калмыков, адвокат,
практикующий в Харькове. Правительство Украины (далее –
«Правительство») представлял его Уполномоченный, в последнее
время – г-н И. Лищина, из Министерства Юстиции.
3. Заявитель утверждал, в частности, что он содержался под
стражей в плохих условиях, что его содержание под стражей было
незаконным и длительным, и что в связи с этим он не имел права на
компенсацию. Он также жаловался, что длительность уголовного
производства против него была необоснованной, и что его право на
презумпцию невиновности не было соблюдено.
4. 18 февраля 2017 г. Правительство было уведомлено об этих
жалобах, а остальная часть заявления была провозглашена
неприемлемой в соответствии со статьёй 54 § 3 Регламента Суда.
ФАКТЫ
I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
5. Заявитель родился в 1961 г. и проживает в Краматорске.

4. 2 KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT
A. Исходные данные
6. В июле 2001 г. журналист, г-н Игорь Александров, был избит до
смерти неизвестными людьми на территории местной телевизионной
компании в Славянске, которую он возглавлял. Он был автором ряда
телевизионных программ о коррупции и организованной преступности
в той области.
7. Это трагическое событие породило бурный общественный
резонанс.
8. В августе 2001 г. милиция арестовала некоего В. по подозрению
в убийстве г-на Александрова. В. был бездомным и не имел средств к
существованию, недавно освободившись из тюрьмы, где он отбывал
срок за воровство. Хотя он много раз признавался в содеянном
преступлении, его показания были противоречивыми. В конце концов
он упомянул, что заключил соглашение с неким Б., также бывшим
заключённым, который пообещал ему автомобиль и квартиру в обмен
на признание в убийстве журналиста. Сам Б. действовал по указаниям
неких правоохранителей. Он убедил В., что о нём позаботятся в
тюрьме, и что его срок заключения будет минимальным.
9. По-видимому, Б. пропал без вести в октябре 2001 г.
10. В мае 2002 г. суд первой инстанции оправдал и отпустил В. В
июле 2002 г. он умер, предположительно, от сердечной
недостаточности. Впоследствии было возбуждено уголовное
расследование в отношении возможного отравления В. Его итог
неизвестен исходя из материалов дела.
11. В неустановленный день было возбуждено уголовное
расследование в отношении предполагаемого убийства Б., несмотря на
то, что его тело не было найдено.
12. На момент событий заявитель занимал должность заместителя
главы Краматорского отделения милиции.
B. Уголовное производство в отношении заявителя
13. 28 января 2004 г. против заявителя было возбуждено уголовное
производство по подозрению в злоупотреблении полномочиями,
которое привело к тяжким последствиям. А именно, он подозревался в
фальсификации уголовного дела против В. По словам обвинения,
заявитель, стремясь избежать ответственности за то, что не раскрыл
смерть журналиста, проинструктировал Б. найти уязвимое лицо,
которое согласилось бы сознаться в соответствующем преступлении в
обмен на вознаграждение. Соответственно, Б. убедил В. сыграть эту
роль. Заявитель также подозревался в том, что указал подчинённым
подкупить либо убедить таксиста совершить лжесвидетельство, чтобы
он действовал в качестве свидетеля против В.

5. KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT 3
14. 10 февраля 2004 г. заявитель был арестован в качестве
подозреваемого.
15. 13 февраля 2004 г. Печерский районный суд Киева (далее –
Печерский суд) оставил заявителя под стражей до суда. Его
досудебное содержание под стражей впоследствии неоднократно
продлевалось.
16. В различные дни в 2004 г. против заявителя и других лиц
открывались дальнейшие уголовные дела в отношении нескольких
подозреваемых случаев похищения и убийства с отягчающими
обстоятельствами и ещё одного случая злоупотребления
должностными полномочиями (продажа автомобиля, который являлся
вещественным доказательством). Кроме того, в отношении заявителя
было открыто уголовное дело в связи с убийством Б. Все эти дела
были прикреплены к делу, заведенному ранее.
17. Во время допроса 8 ноября 2004 г. заявитель признался в
фальсификации уголовного дела против В., вместе с другим
милиционером, а также в участии в отравлении В. и убийстве Б.
18. 28 ноября 2004 г. заявитель отказался от своих показаний,
данных 8 ноября 2004 г., и обратился с жалобой в Генеральную
прокуратуру, утверждая, что его заставили дать инкриминирующие
показания под психологическим давлением.
19. 5 апреля 2005 г. Верховный Суд продлил срок досудебного
содержания заявителя под стражей до восемнадцати месяцев (до 10
августа 2005 г.), принимая во внимание особую сложность
производства.
20. 8 июля 2005 г. досудебное расследование было провозглашено
завершённым. Следователь также официально провозгласил, что
материалы дела были доступны для изучения обвиняемыми и их
адвокатами.
21. 14 июля 2005 г. заявителю был предоставлен доступ к
материалам дела.
22. 5 августа 2005 г. Киевский городской апелляционный суд (далее
– Киевский суд) продлил срок досудебного содержания заявителя под
стражей до двенадцати месяцев (до 10 октября 2005 г.) на основании
того, что заявитель и его адвокаты не закончили изучать материалы
дела, которое состояло более, чем из сотни томов. Адвокат заявителя
утверждал, что продление не было оправданным, поскольку, в любом
случае, они не получили доступ ко всем материалам дела. Его
утверждение было отклонено. Суд основывал своё постановление на
статьях 156 и 165-3 Уголовно-процессуального кодекса (см. пункт 61
ниже).
23. 6 октября и 8 декабря 2005 г., а также 6 марта и 7 апреля 2006 г.,
Киевский суд продлил срок досудебного содержания заявителя под
стражей, соответственно, до двадцати двух, двадцати пяти, двадцати

6. 4 KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT
шести и двадцати семи месяцев (до 10 мая 2006 г.) на тех же
основаниях, что и раньше.
24. 28 апреля 2006 г. материалы дела были отправлены в
Верховный Суд для того, чтобы он определил, какой суд будет
проводить процесс.
25. 23 мая 2006 г. Верховный Суд передал дело в Запорожский
областной апелляционный суд (далее – Запорожский суд).
26. 12 сентября 2006 г. the Запорожский суд провёл
подготовительное слушание. Он принял решение оставить ранее
избранную меру пресечения в отношении заявителя.
27. 18 июня 2008 г. суд первой инстанции удовлетворил запрос
прокурора об отделении обвинения в отношении убийства Б. в другое
производство. Эта часть дела была отправлена в генеральную
прокуратуру для дополнительного расследования. Нет никакой
информации о каких-либо дальнейших событиях в этом производстве
или о его итогах.
28. 17 декабря 2008 г. суд первой инстанции отделил ещё одно
обвинение в отношении заявителя в отдельное производство –
обвинение по подозрению в злоупотреблении должностными
полномочиями, которое привело к тяжким последствиям
(фальсификация уголовного дела против В.) – и отправил его в органы
прокуратуры для дополнительного расследования.
29. Остальные обвинения в отношении заявителя, в связи с
которыми Запорожский суд продолжал процесс, касались нескольких
случаев похищения и убийства, а также злоупотребления
должностными полномочиями по причине продажи доказательств
30. 19 февраля 2009 г. Запорожский суд вынес решение, в котором
оправдал заявителя в связи с обвинениями в похищении и убийстве из-
за отсутствия доказательств его вины. Однако, заявитель был признан
виновным в злоупотреблении должностными полномочиями в связи с
продажей доказательств. Он был приговорён к лишению свободы
сроком на пять лет и девять дней. Принимая во внимание, что
заявитель уже отбыл этот срок, он был освобождён в зале суда. В
качестве меры пресечения до того, как вердикт станет окончательным,
он был освобождён под подписку о невыезде.
31. В тот же день суд первой инстанции выдал отдельное
постановление (см. пункт 59 ниже) для того, чтобы донести до
внимания генеральной прокуратуры определённые недостатки в
досудебном расследовании, которое он считал поверхностным и
ненадлежащим. Суд также отметил, что в течение 2005-2008 г.
следователь, занимавшийся делом, дал многочисленные интервью
различным телевизионным каналам и другим печатным СМИ, описав
заявителя и других сообвиняемых, как виновных, не меняя их имена
(см. пункты 41-43 ниже). Запорожский суд постановил, что такое

7. KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT 5
поведение нарушало право обвиняемого на презумпцию невиновности
и оказывало давление на суд.
32. 29 октября 2009 г. Верховный Суд отменил решение суда
низшей инстанции от 17 декабря 2008 г. (см. пункт 28 выше), а также
решение и отдельное постановление от 19 февраля 2009 г. (см.
пункты 30 и 31 выше). Он подверг критике Запорожский суд, в
частности, за то, что тот не дал никаких конкретных рекомендаций в
отношении того, как расследование могло быть улучшено. В том, что
касается отдельного постановления, Верховный Суд отметил, что оно
было выдано несправедливо в отношении той части производства,
которая была передана для дополнительного расследования.
Уголовное дело было направлено на дополнительное расследование
судом первой инстанции. Однако, Верховный Суд оставил в силе
решение суда первой инстанции о помещении заявителя под подписку
о невыезде в качестве меры пресечения.
33. В соответствии с решением Председателя Верховного Суда,
дело было передано в Луганский областной апелляционный суд (далее
– «Луганский суд») в качестве суда первой инстанции, который начал
судебный процесс 22 февраля 2010 г.
34. 25 января 2012 г. Луганский Суд издал указ о досудебном
задержании заявителя после поданного прокурором запроса.
Материалы дела в Суде не содержат копию этого приказа.
35. 6 февраля 2012 г. суд первой инстанции отделил дело о
злоупотреблении должностными полномочиями (в отношении
незаконной продажи доказательств) в отдельное производство и
направил его в прокуратуру для дополнительного расследования.
36. 20 марта 2012 г. Луганский суд признал заявителя виновным в
злоупотреблении полномочиями, которое привело к тяжким
последствиям (касаемо фальсификации материалов дела в отношении
В.) и приговорил его к лишению свободы сроком на семь лет, с
запретом на занятие государственных должностей сроком на три года.
Он также признал заявителя виновным во лжесвидетельстве и
приговорил его к четырём годам лишения свободы в этом отношении.
Что касается последнего обвинения, суд постановил, что по
обвинению истёк срок давности, и что поэтому заявитель не должен
был отбывать эту часть приговора. В том же решении суд первой
инстанции оправдал заявителя в связи с остальными обвинениями
(создание преступной группировки, а также несколько случаев
похищений и убийств с отягчающими обстоятельствами) из-за
отсутствия доказательств. Он решил оставить заявителя под стражей в
качестве меры пресечения до того, как вердикт станет окончательным.
37. 17 августа 2012 г. Рубежный городской суд (далее – «Рубежный
суд») провёл подготовительное слушание для суда над заявителем в
отношении обвинения в злоупотреблении полномочиями, касающегося

8. 6 KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT
незаконной продажи доказательств, которое было передано для
дополнительного расследования 6 февраля 2012 г. (см. пункт 35 выше).
Он отметил, что хотя вопрос о мере пресечения не был решён в этом
производстве, заявитель уже находился под стражей в другом
контексте в соответствии с решением от 20 марта 2012 г.
Соответственно, Рубежный суд приказал о его досудебном содержании
под стражей в качестве наиболее уместной меры пресечения в
ожидании и суда и в отношении отдельного обвинения.
38. 12 декабря 2012 г. Высший специализированный суд по
гражданским и уголовным делам (далее – «Высший
специализированный суд») изменил решение Луганского суда от 20
марта 2012 г.. Он постановил, что заявитель должен был быть вовсе
освобождён от отбывания наказания, принимая во внимание, что по
единственному обвинению, которое повлекло наложение приговора
(злоупотребление полномочиями в связи с фальсификацией
материалов дела в отношении В. – см. пункт 36 выше) истёк срок
давности. Поэтому Высший специализированный суд приказал
отпустить заявителя.
39. Однако, заявитель продолжал удерживаться под стражей в
качестве меры пресечения в контексте суда по обвинению в
злоупотреблении полномочиями cв связи с незаконной продажей
вещественных доказательств, которое ожидало рассмотрения (см.
пункт 37 выше).
40. 24 января 2013 г. Рубежный суд удовлетворил запрос заявителя
о прекращении уголовного производства по причине того, что по
единственному оставшемуся обвинению против него (злоупотребление
полномочиями в связи с незаконной продажей доказательств) истёк
срок давности. Заявитель был освобождён в зале суда.
C. Освещение в СМИ уголовного процесса в отношении
заявителя
41. В 2005 г. тридцатиминутный документальный репортаж под
названием «Смертельное соглашение» транслировался по одному из
национальных телевизионных каналов, СТБ. Как указывалось в
передаче, она была создана при поддержке Службы Безопасности
Украины и Министерства Внутренних Дел (в частности, его главного
управления по борьбе с организованной преступностью). Темой
документального сюжета было соглашение между В. и
правоохранителями, а также последующее убийство В. и Б. Заявитель
был назван как человек, предложивший соглашение и как убийца Б.
Передача включала, в частности, короткие отрезки видео, в которых
роли заявителя и других соответствующих лиц играли
профессиональные актёры. В одном из этих отрывков показывалось,

9. KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT 7
как заявитель убил Б. Кроме того, передача включала многочисленные
интервью, данные следователем, который вёл дело, а также
несколькими сотрудниками службы безопасности. Они привели свою
версию событий в деле в виде того, что представлялось фактическими
утверждениями, не уточняя, до какой стадии дошло производство на
момент различных интервью. Судьба В. была описана очень
эмоционально. Передача также содержала выдержки из допроса
заявителя от 8 ноября 2004 г., во время которого он признался в
фальсификации уголовного дела против В. и в убийстве Б. (см. пункт
17 выше).
42. Вышеупомянутая передача транслировалась по СТБ как
минимум двенадцать раз с 2005 до 2008 г., и, возможно, позже.
43. Кроме того, следователь, который вёл дело заявителя, дал
множество интервью (с теми же утверждениями, которые он сделал в
телепередаче) различным печатным СМИ.
D. Условия содержания заявителя под стражей в Луганском
СИЗО
44. В 2012 г. заявитель содержался, с короткими перерывами, в
Луганском СИЗО. По словам заявителя, он содержался там с 20 марта
до 28 декабря 2012 г.; однако, в соответствии с доводами
Правительства и документами в материалах дела, период его
содержания под стражей в этом учреждении был с 25 января до 20
декабря 2012 г.
1. Материальные условия содержания под стражей
45. По словам заявителя, камеры были очень маленькими и в них не
было надлежащей вентиляции; санитарные условия были очень
плохими; туалет не был отделён от жилой зоны и заявитель был
вынужден принимать пищу рядом с туалетом; кровать была наполнена
клопами. Кроме того, заявителя, предполагаемо, часто лишали
ежедневных часовых прогулок на свежем воздухе, предусмотренных
законодательством.
46. Правительство утверждало, что не могло представить описание
материальных условий содержания заявителя под стражей в
Луганском СИЗО, поскольку после начала вооружённого конфликта на
востоке Украины в 2014 г. Луганск находился на территории,
неподконтрольной Правительству.
2. Медицинское обслуживание
47. 25 января 2012 г., после того, как заявитель прибыл в Луганский
СИЗО, он прошёл медицинское обследование, рентгеновское

10. 8 KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT
обследование грудной клетки и анализ крови, никакие конкретные
проблемы со здоровьем не были выявлены. В то же время врачи
задокументировали его историю болезни – а именно, что он болел
гепатитом и перенёс операции, в частности, связанные с паховой
грыжей и пупочной грыжей. В соответствиями с записями в
медицинской карте заявителя, он не выдвигал никаких жалоб,
связанных со здоровьем, на этой стадии.
48. 30 января 2012 г. заявителя осмотрели дерматолог и психиатр в
Луганском СИЗО и сообщили об отсутствии каких-либо острых
проблем со здоровьем. В то же время, он был зарегистрирован для
медицинского наблюдения в связи с гипертензией, хроническим
панкреатитом и хроническим холециститом.
49. После жалоб заявителя на головные боли, головокружение и
онемение языка, 28 ноября 2012 г. его осмотрел врач Луганского
СИЗО, диагностировавший заявителю гипертонический криз и
предписавший ему определённые лекарства. Было рекомендовано, что
заявителя должен был осмотреть врач общего профиля межобластной
больницы, прикреплённой к Луганскому СИЗО, и заявителю
рекомендовали сделать кардиограмму.
50. 29 ноября 2012 г. заявитель сделал электрокардиограмму,
которая продемонстрировала, что у него было повёрнутое сердце и
признаки гипертрофии левого желудочка.
51. 6 декабря 2012 г. терапевт межобластной больницы,
прикреплённой к Луганскому СИЗО, осмотрел заявителя и
диагностировал ему ишемическую болезнь сердца, стабильную
стенокардию, диффузный кардиосклероз, сердечную недостаточность
и гипертоническую болезнь сердца высокого риска. Заявителю были
назначены определённые лекарства и было рекомендовано пройти
стационарное лечение в медицинском отделении СИЗО и следить за
давлением.
52. Правительство не могло предоставить дальнейшие фактические
подробности в отношении того, прошёл ли заявитель рекомендованное
лечение, поскольку не имело доступ к медицинским записям
Луганского СИЗО (см. также пункт 46 выше).
53. По словам заявителя, он не был госпитализирован.
54. 24 января 2013 г. заявитель был освобождён (см. пункт 40
выше).
55. Материалы дела содержат выдержки из клинической карты
заявителя из кардиологического отделения городской больницы, в
которой он проходил стационарное лечение с 10 до 22 апреля 2013 г. в
связи с головными болями и болями в груди, сопровождавшимися
одышкой. В соответствии с объяснениями заявителя, обобщёнными в
тех записях, он страдал от головных болей и гипертонии с 2000 г. и его
здоровье ухудшалось из-за стрессовых обстоятельств в его жизни с

11. KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT 9
сентября 2004 г. Незначительное улучшение состояния здоровья
заявителя было отмечено на момент его выписки.
56. Материалы дела также содержат отчёт об ультразвуковом
сканировании коленных суставов, которое заявитель прошёл 5 июля
2013 г. Ему диагностировали «кисту Бейкера» (карман жидкости,
образующий комок за коленом) на обоих коленах.
E. Производство в отношении компенсации, возбуждённое
заявителем
57. Заявитель подал гражданский иск против государственного
казначейства, требуя компенсации морального вреда в отношении его
незаконного уголовного преследования и задержания в соответствии с
Законом о компенсации (см. пункт 62 ниже).
58. Суды на трёх уровнях юрисдикции (Краматорский городской
суд 10 декабря 2013 г., Донецкий областной апелляционный суд 17
января 2014 г. и Высший специализированный суд 17 февраля 2014 г.)
отклонили его иск как необоснованный. Они постановили, что закон о
компенсации не предусматривал компенсацию в ситуации заявителя,
поскольку он был оправдан лишь частично.
II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
59. Статья 23-2 Уголовно-процессуального кодекса от 1960 г.
(далее – «УПК»), которая была отменена с 19 ноября 2012,
предусматривала, что если суд узнавал, что имело место нарушение
закона и/или прав граждан в ходе досудебной проверки или
расследования, или во время рассмотрения дела судом низшей
инстанции, он должен был выдать отдельное постановление, в котором
он привлекал внимание соответствующих органов власти к
установленным фактам и направлял их к принятию определённых мер
для исправления ситуации. Неспособность принять требуемые меры
считалась административным правонарушением.
60. Статья 253 УПК предусматривает, что если судья решает
направить обвиняемого на суд, он должен решить, в частности, стоит
ли изменить, прекратить или применить меру пресечения.
61. Другие соответствующие положения УПК гласят:
Статья 156. Сроки содержания под стражей.
“Содержание под стражей во время досудебного расследования не должно
продолжаться более двух месяцев.

12. 10 KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT
В случаях, если в срок, предусмотренный частью первой настоящей статьи,
расследование дела закончить невозможно, а оснований для отмены или
изменения меры пресечения на более мягкую нет, он может быть продлен:
(1) до четырех месяцев — по представлению, согласованному с прокурором,
осуществляющим надзор за соблюдением законов органами дознания и
досудебного следствия, либо по представлению самого этого прокурора, судьей
того суда, который вынес постановление о применении меры пресечения;
(2) до девяти месяцев — по представлению, согласованному с заместителем
Генерального прокурора Украины, прокурором Автономной Республики Крым,
области, городов Киева и Севастополя и приравненными к ним прокурорами,
либо по представлению самого этого прокурора в делах о тяжких и особо
тяжких преступлениях, судьей апелляционного суда;
(3) до восемнадцати месяцев — по представлению, согласованному с
Генеральным прокурором Украины, его заместителем либо по представлению
самого этого прокурора в особенно сложных делах об особо тяжких
преступлениях, судьей Верховного Суда Украины.
...
Материалы оконченного расследованием уголовного дела должны быть
предъявлены обвиняемому, заключенному под стражу, и его защитнику не
позднее месяца до истечения предельного срока содержания под стражей,
установленного частью второй настоящей статьи.
Если материалы уголовного дела были предъявлены обвиняемому и его
защитнику с нарушением месячного срока до истечения предельного срока
содержания под стражей, установленного частью второй настоящей статьи, то
после его окончания обвиняемый подлежит немедленному освобождению. При
этом за обвиняемым и его защитником сохраняется право на ознакомление с
материалами дела.
... Если материалы уголовного дела были предъявлены обвиняемому и его
защитнику с соблюдением месячного срока до истечения предельного срока
содержания под стражей, однако он оказался недостаточным для ознакомления
с материалами дела, указанный срок может быть продлен судьей
апелляционного суда по представлению следователя, согласованному с
Генеральным прокурором Украины или его заместителем, либо по
представлению этого прокурора или его заместителя. Если в деле принимают
участие несколько обвиняемых, заключенных под стражу, и хотя бы одному из
них срока, предусмотренного частью шестой настоящей статьи, оказалось
недостаточно для ознакомления с материалами дела, то указанное
представление может быть внесено в отношении того обвиняемого или тех
обвиняемых, которые ознакомились с материалами дела, если не отпала
необходимость в применении к нему или к ним заключения под стражу и
отсутствуют основания для избрания другой меры пресечения. ...”
Статья 165-3: Порядок продления сроков содержания под стражей
“При отсутствии оснований для изменения меры пресечения или в случае
невозможности окончания расследования дела в части доказанного обвинения,
следователь по согласованию с соответствующим прокурором или прокурор
обращается в суд с представлением о продлении срока содержания под стражей.
В представлении указываются причины, в связи с которыми необходимо
продлить срок, обстоятельства и факты, которые необходимо исследовать,

13. KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT 11
доказательства, подтверждающие, что преступление совершено лицом,
содержащимся под стражей, и обоснование необходимости сохранения этой
меры пресечения. ...
Получив представление, судья который определяется в порядке,
установленном частью третьей статьи 162 данного Кодекса изучает материалы
уголовного дела, при необходимости опрашивает обвиняемого, лицо, в
производстве которого находится дело, выслушивает мнение прокурора,
защитника, если он появился, после чего в зависимости от наличия к тому
оснований выносит постановление о продлении срока содержания под стражей
за исключением случая, предусмотренного частью седьмой статьи 156
настоящего Кодекса, или отказывает в его продлении.
На постановление судьи в апелляционный суд прокурором, подозреваемым,
обвиняемым, его защитником или законным представителем в течение трех
суток со дня его вынесения может быть подана апелляция. Подача апелляции не
приостанавливает исполнения постановления судьи. Постановление судьи
апелляционного и Высшего специализированного суда по рассмотрению
гражданских и уголовных дел обжалованию не подлежат, на них не может быть
подана жалоба прокурора.”
62. Соответствующие положения Закона о Компенсации (1994, с
дальнейшими поправками) приведены в решении Суда по делу
Yaroshovets and Others v. Ukraine, №№ 74820/10 и далее, §§ 62-63, 3
декабря 2015).
ПРАВО
I. ОБЪЁМ ДЕЛА
63. В своём ответе на замечания Правительства в отношении
условий содержания в Луганском СИЗО, заявитель также жаловался на
условия его перевозки на судебные слушания в течение всего периода
содержания под стражей, а также на предполагаемое неоправданное
применение к нему дисциплинарных мер под стражей.
64. Суд отмечает, что эти новые, запоздалые жалобы не являются
подробностями изначальной жалобы заявителя, которую
прокомментировали стороны. Поэтому Суд считает, что в данный
момент не будет уместным рассматривать эти вопросы в контексте
настоящего дела (см., например, Kapustyak v. Ukraine, № 26230/11, §
52, 3 марта 2016).
II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ
65. Заявитель жаловался на материальные условия его содержания
под стражей и отсутствие надлежащего медицинского обслуживания в

14. 12 KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT
Луганском СИЗО. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая
гласит:
“Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или
унижающему достоинство обращению или наказанию.”
A. Доводы сторон
66. Правительство утверждало, что заявитель не исчерпал
национальные средства правовой защиты в отношении своей жалобы,
поскольку не выдвинул её в прокуратуре или иных национальных
органах власти.
67. При обосновании своих доводов Правительство ссылалось на
дело Sadkov v. Ukraine (№ 21987/05, 6 июля 2017, § 85), в котором Суд
признал, что жалобы заявителя в отношении конкретных проблем со
здоровьем были надлежащим образом решены властями. По мнению
Правительства, ничто не указывало, что жалобы заявителя на
ненадлежащее медицинское обслуживание в настоящем деле, если бы
он выдвинул их на национальном уровне, рассматривались бы с
отклонениями.
68. Правительство отметило, что у него не было доступа к
соответствующим документам из Луганского СИЗО для
формулирования позиции по вопросам жалоб заявителя. В то же время
Правительство утверждало, что заявитель не продемонстрировал, что
условия его содержания в этом учреждении нарушали его права в
соответствии со статьёй 3 Конвенции.
69. Заявитель оспорил утверждения Правительства. Он отметил,
что неоднократно подавал жалобы в отношении условий его
содержания под стражей в суд первой инстанции и что судья
отправлял письма в этом отношении администрации Луганского
СИЗО, хоть и безуспешно. В том, что касается возможности
жаловаться органам прокуратуры, заявитель считал это бесполезным,
принимая во внимание предполагаемое отсутствие независимости и
предубеждённость.
70. Что касается материальных условий содержания заявителя под
стражей, он отметил, ссылаясь на свои изначальные утверждения (см.
пункт 45 выше), что не считал необходимым предоставлять их
подробное описание, поскольку, по его мнению, Суд знал о
существующих реалиях во всех украинских пенитенциарных
учреждениях. Заявитель предоставил определённую общую
информацию в отношении предполагаемых плохих туалетных и
прачечных условий в украинских пенитенциарных учреждениях, не
уточняя, о каком пенитенциарном учреждении он говорил, исходя из
своего опыта, если речь вообще шла о каком-либо конкретном
учреждении. Он также подробнее рассказал о своей жалобе в

15. KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT 13
отношении условий его содержания в Киевском и Запорожском
следственных изоляторах (СИЗО), которая уже была провозглашена
неприемлемой Судом (см. пункт 4 выше).
71. Что касается вопроса медицинского обслуживания под стражей,
заявитель утверждал, что состояние его здоровья было несовместимо с
условиями его содержания под стражей, и что в результате этого его
здоровье значительно ухудшилось. Заявитель также отмечал, что в
ноябре и декабре 2012 г. его запланированный перевод в другие
учреждения для того, чтобы позволить ему участвовать в
следственных мероприятиях, был отменён дважды, из-за его высокого
кровяного давления. Кроме того, по словам заявителя, медицинское
заключение о том, что состояние его здоровья требовало срочной
госпитализации (см. пункт 51 выше) было проигнорировано, и вместо
помещения в больницу для лечения он был переведен в другое
пенитенциарное учреждение для следственной деятельности.
72. Заявитель также отметил в своём ответе на замечания
Правительства, что в результате его содержания под стражей в
ненадлежащих условиях ему диагностировали две кисты Бейкера; он
не представил дальнейшие подробности или объяснения.
B. Оценка Суда
73. Суд не считает необходимым рассматривать возражения
Правительства о неисчерпании национальных средств правовой
защиты, принимая во внимание, что жалобы заявителя в этом
отношении в любом случае являются необоснованными по следующим
причинам.
74. Суд повторяет, что в соответствии со статьёй 3 Конвенции,
государство должно обеспечить, чтобы лицо содержалось в условиях,
которые совместимы с уважением к его человеческому достоинству, и
чтобы характер и метод исполнения мер не подвергал лицо бедствиям
или тяготам, интенсивность которых превышает неизбежный уровень
страданий, присущий содержанию под стражей (см. Kudła v. Poland
[GC], № 30210/96, § 94, ECHR 2000-XI).
75. Суд отмечает, что информация о материальных условиях
содержания под стражей находится в поле осведомлённости
национальных органов власти. Соответственно, заявители могут
испытывать определённые сложности при обеспечении доказательств
для обоснования жалобы в этом отношении. При всём этом, в таких
случаях можно ожидать, что заявители представят как минимум
подробное описание обжалуемых фактов и представят – в наибольшей
возможной степени – какие-либо доказательства в поддержку их
жалобы. Суд рассматривал в качестве доказательств в таких
ситуациях, например, письменные показания сокамерников заявителей

16. 14 KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT
или фотографии, представленные заявителями в поддержку их
утверждений (см., например, Golubenko v. Ukraine (dec.), № 36327/06,
§ 52, 5 ноября 2013, с дальнейшими ссылками).
76. Суд также напоминает, что необоснованного утверждения о
том, что медицинского обслуживания не было, или оно было
запоздалым или неудовлетворительным, обычно недостаточно для
того, чтобы раскрыть существование проблемы в соответствии со
статьёй. Правдоподобная жалоба должна обычно включать, в
частности, достаточно ссылок на соответствующие медицинские
условия; запрашиваемое лечение, обеспеченное лечение или то, в
котором отказали; и определённые доказательства – такие, как отчёты
экспертов – которые могут раскрыть серьёзные недостатки в
медицинском уходе за заявителем (см., например, Valeriy Samoylov
v. Russia, № 57541/09, § 80, 24 января 2012, и Yevgeniy Bogdanov
v. Russia, № 22405/04, § 93, 26 февраля 2015).
77. Обращаясь к настоящему делу, Суд отмечает, что заявитель не
уточнил, в каких камерах он пребывал в Луганском СИЗО, не дал о
них подробной информации и не сопроводил свою жалобу какими-
либо доказательствами. Остальная часть жалобы на материальные
условия содержания под стражей – в частности, в том, что касается
питания и санитарных условий – была аналогичным образом выражена
в общих чертах и не поддерживалась доказательствами (см. и сравните
Moroz v. Ukraine, № 5187/07, § 47, 2 марта 2017).
78. В том, что касается утверждений заявителя о том, что ему не
представили надлежащую медицинскую помощь под стражей, Суд
отмечает, что эта жалоба тоже является расплывчатой. Единственным
конкретным утверждением заявителя в этом отношении было
утверждение о том, что его не госпитализировали, вопреки
рекомендации врача от 6 декабря 2012 г. (см. пункты 51 и 71 выше). В
отсутствие доступа к медицинской карте заявителя Правительство не
могло прокомментировать это утверждение. Даже если предположить,
что, как утверждал заявитель, он не был госпитализирован, Суд
отмечает, что ничто не указывало на какую-либо особую срочность в
отношении рекомендованной госпитализации заявителя. Заявитель
также не оспорил то, что он получал лекарства после медицинского
обследования 6 декабря 2012 г., и он не утверждал, что в этом лечении
были нарушения. Заявитель также не утверждал, что состояние его
кровяного давления не контролировалось. Кроме того, Суд отмечает,
что заявитель был освобождён 24 января 2013 г. Он мог пройти полное
медицинское обследование после освобождения и мог получить
мнение врача об ухудшении его здоровья под стражей, если оно имело
место, а также о качестве оказанного ему медицинского ухода. Однако,
как представляется из материалов дела (см. пункт 55 выше), заявитель
обратился за лечением только через два с половиной месяца после

17. KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT 15
освобождения в связи с долгосрочными проблемами со здоровьем. По-
видимому, он не жаловался врачам на какие-либо недостатки в
медицинском обслуживании под стражей. Наконец, заявитель не
продемонстрировал, как его диагноз в отношении кисты Бейкера
(который был поставлен через полгода после его освобождения) мог
быть вызван обращением с ним органов власти (см. пункт 56 выше).
79. В свете текущих соображений Суд считает, что ни одна из двух
жалоб в этом отношении (касаемо материальных условий содержания
заявителя под стражей и медицинского обслуживания,
предоставленного ему в Луганском СИЗО) не была надлежащим
образом обоснована заявителем, и они должны быть отклонены, как
отчётливо необоснованные, в соответствии со статьёй 35 §§ 1, 3 (a) и 4
Конвенции.
III. ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ СТАТЬИ 5 КОНВЕНЦИИ
80. Заявитель также жаловался на нарушение его прав в
соответствии со статьёй 5 §§ 1, 3 и 5 Конвенции, которая гласит, в
соответствующей части:
“1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не
может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке,
установленном законом:
...
(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с
тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному
подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются
достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им
правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;
...
3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с
подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к
судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной
властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока
или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено
предоставлением гарантий явки в суд.
...
5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение
положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию.”
A. Приемлемость
81. Суд отмечает, что эти жалобы не являются отчётливо
необоснованными по смыслу статьи 35 § 3 (a) Конвенции. Он также

18. 16 KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT
отмечает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо иным
основаниям. Поэтому они должны быть провозглашены приемлемыми.
B. Суть дела
1. Предполагаемое нарушение статьи 5 § 1 Конвенции
(a) Доводы сторон
82. Заявитель жаловался, что его содержание под стражей с 10
августа 2005 г. до 19 февраля 2009 г. было незаконным Он отметил, в
частности, что максимальный срок досудебного содержания под
стражей, закреплённый в национальном законодательстве,
составляющий 18 месяцев, истёк в его деле 10 августа 2005 г., и что он
должен был быть освобождён в тот день.
83. Правительство утверждало, что содержание заявителя под
стражей соответствовало национальному законодательству и
требованиям статьи 5 § 1 Конвенции. Правительство отметило, что
файлы уголовного дела заявителя были весьма объёмными, что делало
необходимым продление срока для его изучения обвиняемыми
(включая заявителя) и что это привело в результате к дальнейшему
продлению срока его досудебного содержания под стражей.
(b) Оценка Суда
84. В прецедентном праве Суда по статье 5 § 1 установлено, что
любое лишение свободы не только должно основываться на одном из
исключений, приведенных в подпунктах (a) - (f), но также должно
быть «законным». В случаях, когда «законность» содержания под
стражей ставится под вопрос, в том числе вопрос о том, была ли
соблюдена «процедура, предписанная законом», Конвенция ссылается
на национальное законодательство и излагает обязательство по
соблюдению процессуальных и материальных правил национального
законодательства. Это в первую очередь требует, чтобы любой арест
или задержание обладали законной основой в национальном
законодательстве, но также относится к качеству закона, требуя, чтобы
он был совместим с верховенством права, концепцией, присущей всем
статьям Конвенции (см. Del Río Prada v. Spain [GC], № 42750/09, § 125,
ECHR 2013).
(i) Что касается содержания заявителя под стражей с 10 августа 2005 г.
до 10 мая 2006 г.
85. Суд отмечает, что содержание заявителя под стражей в этот
период – то есть, в течение девяти месяцев – основывалось на пяти
судебных решениях, продлевавших его срок на периоды от одного до
трёх месяцев, на основании того, что ему и другим сообвиняемым

19. KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT 17
нужно было время для изучения объёмного дела, состоявшего из более
чем сотни томов (см. пункт 23 выше).
86. Суд отмечает, что Уголовно-процессуальный кодекс Украины, в
формулировке на рассматриваемое время, предусматривал не более
восемнадцати месяцев досудебного содержания под стражей. Как
минимум за месяц до истечения этого срока обвиняемый и его защита
должны были получить доступ к материалам дела. Если это было
сделано позже, обвиняемый должен был быть освобождён сразу по
истечении восемнадцатимесячного срока. Однако, если обвиняемый
начал изучать дело в установленный срок, но этого времени оказалось
недостаточно, срок его содержания под стражей мог быть продлён
судьёй апелляционного суда по запросу следователя, и по соглашению
с генеральным прокурором (см. пункт 61 выше).
87. В настоящем деле заявителю был де-факто предоставлен доступ
к материалам дела 14 июля 2005 г. (см. пункт 21 выше) – то есть, в
нарушение одномесячного срока, который истёк 10 июля 2005 г.
88. В целом Суд считает, что содержание заявителя под стражей в
рассматриваемый период вызывает серьёзные вопросы в отношении
его соответствия национальному законодательству и кроме того, в
отношении существования достаточных гарантий против произвола.
(ii) Что касается содержания заявителя под стражей с 10 мая 2006 г. до
12 сентября 2006 г.
89. Суд отмечает, что соответствующий период отсчитывается от
срока истечения досудебного содержания под стражей, предписанного
судебными решениями, до подготовительного слушания, проведенного
Запорожским судом, и в это время содержание заявителя под стражей
не охватывалось никаким судебным решением. Эта проблема также
часто критиковалась Судом, как истекающая из пробела в
законодательстве Украины (см. Kharchenko v. Ukraine, № 40107/02,
§§ 71 и 98, 10 февраля 2011 г., с дальнейшими ссылками) и она также
проявилась и в обстоятельствах настоящего дела.
(iii) Что касается содержания заявителя под стражей с 12 сентября
2006 г. до 19 февраля 2009 г.
90. По-видимому, в этот период заявитель содержался под стражей
на основании постановления Запорожского Суда от 12 сентября 2006
г., после его отправки на Суд. В соответствии с законодательством,
действовавшим в рассматриваемое время, судья не обязан был ни
предоставлять обоснования для того, чтобы оставить заявителя под
стражей, ни устанавливать какие-либо сроки (см. пункт 60 выше).
91. Суд постановил, что на то время в Украине существовала
распространённая практика, при которой в судебных приказах,
выданных на стадии судебного рассмотрения, не устанавливались

20. 18 KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT
сроки для дальнейшего содержания подсудимого под стражей, и они
оставляли в силе, а не продлевали его предыдущее содержание под
стражей, и что эта практика не отвечала требованиям статьи 5 § 1
Конвенции (см. Kharchenko, цит. выше, §§ 75 и 98).
92. Это заключение остаётся актуальным в обстоятельствах
настоящего дела. Таким образом, Суд считает, что решение
Запорожского суда от 12 сентября 2006 г. (см. пункт 26 выше)
оставило заявителя в состоянии неуверенности в отношении
оснований его содержания под стражей после этой даты и его
возможной длительности.
(iv) Заключение
93. В свете текущих соображений Суд приходит к выводу, что
содержание заявителя под стражей с 10 августа 2005 г. до 19 февраля
2009 г. не соответствовало требованиям статьи 5 § 1 Конвенции.
94. Соответственно, имело место нарушение этого положения.
2. Предполагаемое нарушение статьи 5 §§ 1 и 3 Конвенции в
связи с содержанием заявителя под стражей с 25 января 2012
г. до 24 января 2013 г.
(a) Доводы сторон
95. Заявитель жаловался, что его содержание под стражей с 25
января 2012 г. до 24 января 2013 г. было чрезмерно длительным и не
базировалось на надлежащих и достаточных обоснованиях.
96. Он утверждал, в частности, что не нарушал возложенную на
него подписку о невыезде (которая применялась к нему с 19 февраля
2009 г. до 25 января 2012 г.) и что поэтому не было оснований вновь
помещать его под стражу до суда на этой стадии.
97. Правительство отметило, что у него не было доступа к архивам
Луганского суда (см. также пункт 46 выше). В результате у него не
было копии оспариваемого приказа от 25 января 2012 г., и
Правительство не могло прокомментировать его содержание. Кроме
того, Правительство не считало возможным в свете этих обстоятельств
сделать замечания о длительном содержании заявителя под стражей в
контексте этого производства до приказа о его освобождении от 12
декабря 2012 г. (он остался невыполненным, принимая во внимание,
что отдельное производство ещё не закончилось – см. пункты 36-39
выше).
98. Правительство также утверждало, что содержание заявителя
под стражей с 12 декабря 2012 г. до его фактического освобождения
24 января 2013 основывалось на постановлении Рубежного суда от 17
августа 2012 г. (см. пункт 37 выше), что, по мнению Правительства,
отвечало требованиям статьи 5.

21. KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT 19
(b) Оценка Суда
99. Учитывая тесную близость между соответствующими
принципами, разработанными в соответствии со статьёй 5 §§ 1 (c) и 3
Конвенции, Суд считает уместным рассмотреть данную жалобу в
соответствии с обоими положениями одновременно (см., например,
Korneykova v. Ukraine, № 39884/05, § 38, 19 января 2012, и Sizarev v.
Ukraine, № 17116/04, §§ 161-164, 17 января 2013).
100. Суд отмечает, что 25 января 2012 г. – то есть, почти через три
года после освобождения заявителя под подписку о невыезде, которая
была в силе с 19 февраля 2009 г. – он был вновь задержан в качестве
меры пресечения.
101. В отсутствие копии оспариваемого судебного приказа или
соответствующего заявления прокурора от 25 января 2012 г., Суд не
может прийти к какому-либо выводу в отношении уместности и
достаточности обоснований, выдвинутых национальными органами
власти для оправдания этой меры. Однако это не мешает Суду
рассмотреть жалобу заявителя в целом.
102. Суд отмечает, что 20 марта 2012 г. суд первой инстанции
вынес вердикт в одном из уголовных процессов в отношении
заявителя, и приговорил его к лишению свободы сроком на семь лет.
12 декабря 2012 г. этот вердикт был отменён и производство в этом
отношении было прекращено. Однако, были и другие сопутствующие
уголовные процессы в отношении заявителя на стадии досудебного
расследования в течение всего рассматриваемого периода (см., в
частности, пункты 35-40 выше).
103. Отсюда следует, что содержание заявителя под стражей с 20
марта 2012 г. до 12 декабря 2012 г. основывалось на подпункте (a)
статьи 5 § 1 в рамках этого производства и на подпункте (c) в рамках
производства, прекращённого 6 февраля 2012 р. (см. пункт 35 выше;
ср. Kushnir v. Ukraine, № 42184/09, § 156, 11 декабря 2014). Поскольку
заявитель был задержан после осуждения уполномоченным судом,
очевидно, что его содержание под стражей было законным в
соответствии с национальным законодательством. Суд также отмечает,
что фактическая длительность содержания под стражей не превышала
его приговор. Ничто не указывает, что его содержание под стражей в
соответствии с решением от 20 марта 2012 г. не соответствовало целям
лишения свободы, позволенным статьёй 5 § 1 (a) Конвенции.
104. Как Суд уже постановлял в делах Borisenko v. Ukraine
(№ 25725/02, § 44, 12 января 2012) и Ustyantsev v. Ukraine (№ 3299/05,
§ 82, 12 января 2012), статья 5 § 3 Конвенции неприменима к
ситуациям, являющимся «законным задержанием после осуждения
уполномоченным судом» по смыслу статьи 5 § 1 (a) Конвенции. Суд
счёл сложным увидеть какую-либо практическую цель в требовании,
чтобы государственные органы власти обосновали содержание

22. 20 KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT
заявителя под стражей в соответствии со статьёй 5 §§ 1 (c) и 3
Конвенции, когда такое содержание под стражей было оправдано в
соответствии со статьёй 5 § 1 (a). Суд также постановил, что любой
запрос об освобождении в таких делах будет ограничиваться
гипотетическим вопросом о том, можно ли освободить
соответствующее лицо, если оно уже не отбывало тюремный срок.
Поэтому даже если длительное содержание заявителя под стражей по
смыслу статьи 5 § 1 (c) перестало быть обоснованным, оно не
перестало автоматически считаться законным по смыслу
статьи 5 § 1 (a).
105. Соответственно, период, который стоит рассматривать в
соответствии со статьёй 5 §§ 1 (c) и 3 (в отношении которого имеются
документы в материалах дела – см. пункт 101 выше) отсчитывается с
12 декабря 2012 г. (когда заявитель, хоть и был освобождён вердиктом,
вынесенным по одному процессу, продолжал содержаться под стражей
в качестве меры пресечения в другом производстве – см. пункты 38-39
выше) до 24 января 2013 г. (дата фактического освобождения
заявителя – см. пункт 40 выше) – то есть, сорок три дня.
106. Суд постановил, что оправдание любого периода содержания
под стражей, независимо от его длительности, должно быть
убедительно продемонстрированным органами власти. Оправдания,
которые были признаны содержащими «важные» и «достаточные»
причины (в дополнение к существованию обоснованного подозрения)
в прецедентном праве Суда включали такие обоснования, как
опасность побега, риск осуществления давления на свидетелей или
изменения вещественных доказательств, риск сговора, риск
повторного совершения правонарушения, риск причинения
общественного беспорядка и необходимость защиты задержанного
(см. Buzadji v. the Republic of Moldova [GC], № 23755/07, §§ 87-88,
ECHR 2016 (выдержки)).
107. Ни одна из этих причин не была выдвинута властями в
настоящем деле для оправдания содержания заявителя под стражей в
рассматриваемый период. Кроме того, этот вопрос даже не был
рассмотрен, и единственным основанием для содержания заявителя
под стражей было постановление Рубежного суда от 17 августа 2012 –
которое, в свою очередь, всего лишь ссылалось на сопутствующие
процессы в отношении заявителя и его содержание под стражей в этом
контексте (см. пункт 37 выше).
108. Отсюда следует, что имело место нарушение статьи 5 §§ 1 и 3
Конвенции в отношении содержания заявителя под стражей с 12
декабря 2012 г. до 24 января 2013 г.

23. KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT 21
3. Предполагаемое нарушение статьи 5 § 5 Конвенции
109. Заявитель также жаловался, что не имел права на компенсацию
в связи с нарушениями его прав в соответствии с другими пунктами
статьи 5.
110. Правительство утверждало, что законодательство Украины
предусматривало возможность требовать компенсацию за незаконное
содержание под стражей, в соответствии с судебным решением,
признающим это несоответствие закону. Однако, это неприменимо к
обстоятельствам настоящего дела, поскольку содержание заявителя
под стражей было законным.
111. Суд повторяет, что требования статьи 5 § 5 выполняются в тех
случаях, когда существует возможность требовать компенсацию в
связи с лишением свободы, которое имело место в условиях,
противоречащих пунктам 1, 2, 3 или 4. Поэтому право на
компенсацию, закреплённое в пункте 5, предполагает, что нарушение
одного из других пунктов было установлено одним из национальных
органов власти или учреждений Конвенции. В этой связи эффективное
пользование правом на компенсацию, обеспеченным статьёй 5 § 5,
должно быть обеспечено с достаточным уровнем уверенности (см.
Stanev v. Bulgaria [GC], № 36760/06, § 182, ECHR 2012, с дальнейшими
ссылками).
112. Обращаясь к настоящему делу, Суд отмечает, что
национальные суды отклонили иск заявителя о компенсации в
отношении его предполагаемого незаконного содержания под стражей
(см. пункт 58 выше). В то же время, принимая во внимание выводы
Суда о нарушении пунктов 1 и 3 статьи 5 (см. пункты 94 и 108 выше),
пункт 5 применим к ситуации заявителя. Поэтому Суд должен
убедиться, будет ли заявитель иметь право на национальном уровне на
компенсацию вреда после принятия решения.
113. Суд признал в предыдущих аналогичных делах, что право на
компенсацию в соответствии со статьёй 5 § 5 Конвенции не было
обеспечено в правовой системе Украины, если Суд признавал
нарушение предыдущих пунктов этой статьи (см., например, Taran
v. Ukraine, № 31898/06, § 89, 17 октября 2013 г., и Kushch v. Ukraine, №
53865/11, § 136, 3 декабря 2015 г., с дальнейшими ссылками). Он не
видит причины достигать иного вывода в данном деле.
114. Соответственно, имело место нарушение статьи 5 § 5
Конвенции.

24. 22 KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT
IV. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 § 1
КОНВЕНЦИИ В СВЯЗИ С ДЛИТЕЛЬНОСТЬЮ УГОЛОВНОГО
ПРОИЗВОДСТВА ПРОТИВ ЗАЯВИТЕЛЯ
115. Заявитель также жаловался, что длительность уголовного
производства против него была необоснованной. Статья 6 § 1
Конвенции, в соответствующей части, гласит:
“Каждый … при предъявлении ему любого уголовного обвинения, имеет
право на ... разбирательство дела в разумный срок …судом ...”
A. Приемлемость
116. Суд отмечает, что эта жалоба не является ни отчётливо
необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (a) Конвенции, ни
неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Поэтому она должна
быть провозглашена приемлемой.
B. Суть дела
117. Заявитель настаивал, что общая продолжительность
производства в его деле не была оправданной, и что органы власти
несли за это ответственность.
118. Правительство оспорило утверждение заявителя, заявив, что
дело было сложным с юридической и фактической точек зрения. В
частности, он был обвинён в ряде серьёзных преступлений и
соответствующее производство включало многих сообвиняемых,
пострадавших и свидетелей.
119. Суд отмечает, что обоснованность длительности производства
следует оценивать в свете обстоятельств соответствующего дела и со
ссылкой на следующие критерии: сложность дела и поведение
заявителя и соответствующих органов власти (см., среди прочих,
Pélissier and Sassi v. France [GC], № 25444/94, § 67, ECHR 1999-II).
120. Обращаясь к настоящему делу, Суд отмечает, что уголовное
производство в отношении заявителя состояло из нескольких
взаимосвязанных эпизодов и длилось в общем девять лет. Признавая
сложность дела, Суд сомневается в отношении того, была ли
длительность процесса обоснованной.
121. Суд отмечает, что дело было отправлено для дополнительного
досудебного расследования и повторного суда из-за процессуальных
нарушений, приписываемых властям (см., в частности, пункты 28, 32 и
36 выше). Суд также отмечает, что Правительство не
продемонстрировало, что заявитель, со своей стороны, нёс
ответственность за задержки в процессе.

25. KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT 23
122. Суд часто признавал нарушения статьи 6 § 1 Конвенции в
делах, вызывающих серьёзные вопросы, аналогичные вопросам в
настоящем деле (см. Pélissier and Sassi, цит. выше, и Yaroshovets and
Others v. Ukraine, №№ 74820/10 и 4 других, §§ 166-172, 3 декабря
2015).
123. Рассмотрев все поданные материалы, Суд считает, что
Правительство не выдвинуло никакой факт или аргумент, способный
убедить его достичь иного вывода в настоящем деле. В целом,
принимая во внимание своё прецедентное право по данному вопросу,
Суд считает, что в настоящем деле длительность производства была
чрезмерной и не выполнила требование «разумного срока».
124. Соответственно, имело место нарушение статьи 6 § 1
Конвенции.
V. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 § 2 КОНВЕНЦИИ
125. Заявитель также жаловался на нарушение его права на
презумпцию невиновности в соответствии со статьёй 6 § 2 Конвенции,
которая гласит:
“2. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается
невиновным, до тех пор пока его виновность не будет установлена законным
порядком.”
A. Приемлемость
126. Суд провозглашает эту жалобу приемлемой, принимая во
внимание, что она не является ни отчётливо необоснованной по
смыслу статьи 35 § 3 (a) Конвенции, ни неприемлемой по каким-либо
иным основаниям.
B. Суть дела
127. Заявитель жаловался, что государственные должностные лица
участвовали в кампании СМИ, сопровождавшей его дело; они заявили
о его вине до его осуждения судом, таким образом повлияв на
общественное мнение и способствуя предвзятости дела против него.
128. Правительство утверждало, что органы власти всего лишь
информировали общество о ходе громкого уголовного дела.
129. Суд повторяет устоявшийся принцип в своём прецедентном
праве, касающийся того, что статья 6 § 2 Конвенции запрещает
должностным лицам провозглашать человека виновным до его
осуждения судом. Должностные лица могут рассказать
общественности об уголовном расследовании, например, путём
сообщения о подозрениях, арестах и признаниях, если сделают это

26. 24 KRIVOLAPOV v. UKRAINE JUDGMENT
сдержанно и осмотрительно. Выбор слов имеет значение (см. Turyev v.
Russia, № 20758/04, § 19, 11 октября 2016, с дальнейшими ссылками).
130. Суд считает, что в настоящем деле утверждения, сделанные
следователем и должностными лицами из Службы безопасности в
СМИ в отношении уголовного производства против заявителя были
далеки от сдержанных и осмотрительных. Они представляли собой
неквалифицированное провозглашение его вины даже без уточнении,
на какой стадии в то время находился процесс: личность заявителя
была раскрыта общественности и он был заклеймён, как убийца и
человек, подделавший особо деликатное уголовное дело (см.
пункты 41 и 43 выше). Кроме того, Суд отмечает, что эти утверждения
были неоднократно распространены в документальном видео, которое
было создано при прямой поддержке высокопоставленных
государственных органов и которое содержало отрезки из видео с
признанием заявителя милиции (см. пункты 17 и 41 выше).
131. Суд считает, что такие утверждения государственных
должностных лиц призывали общественность полагать, что заявитель
виновен, и способствовали предвзятой оценке фактов
соответствующим судебным органом.
132. Поэтому Суд приходит к выводу, что имело место нарушение
статьи 6 § 2 Конвенции.
VI. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
133. Статья 41 Конвенции гласит:
“Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов
к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает
возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в
случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей
стороне.”
A. Компенсация вреда
134. Заявитель потребовал выплатить ему 194,500 евро (EUR) в
качестве компенсации морального вреда.
135. Правительство утверждало, что это требование было
чрезмерным и необоснованным.
136. Суд считает, что заявитель испытывал страх и волнения в
связи с признанными нарушениями. Принимая решение на
справедливой основе, как того требует статья 41 Конвенции, он
присуждает заявителю EUR 20,000 в качестве компенсации
морального вреда.