Взаимосвязь времени, проведенного сидя, и физической активности с неалкогольной жировой болезнью печени. Journal of Hepatology 2015 vol.63 (1229–1237)

1. Journal of Hepatology 2015 vol. 63 | 1229–1237
Исследовательская статья
Взаимосвязь времени, проведенного сидя, и физической
активности с неалкогольной жировой болезнью печени
Seungho Ryu1,2,3,
*, Yoosoo Chang1,2,3,
*, Hyun-Suk Jung2
, Kyung Eun Yun2
,
Min-Jung Kwon2,4
, Yuni Choi2
, Chan-Won Kim2
, Juhee Cho2,3
, Byung-Seong Suh2
,
Yong Kyun Cho5
, Eun Chul Chung2,6
, Hocheol Shin2,7
, Yeon Soo Kim8
1
Department of Occupational and Environmental Medicine, Kangbuk Samsung Hospital, Sungkyunkwan University,
School of Medicine, Seoul, South Korea; 2
Center for Cohort Studies, Total Healthcare Center, Kangbuk Samsung Hospital,
Sungkyunkwan University, School of Medicine, Seoul, South Korea; 3
Department of Clinical Research Design & Evaluation,
SAIHST, Sungkyunkwan University, Seoul, South Korea; 4
Department of Laboratory Medicine, Kangbuk Samsung Hospital,
Sungkyunkwan University, School of Medicine, Seoul, South Korea; 5
Division of Gastroenterology and Hepatology,
Department of Internal Medicine, Kangbuk Samsung Hospital, Sungkyunkwan University, School of Medicine, Seoul,
South Korea; 6
Department of Radiology, Kangbuk Samsung Hospital, Sungkyunkwan University, School of Medicine,
Seoul, South Korea; 7
Department of Family Medicine, Kangbuk Samsung Hospital, Sungkyunkwan University, School of
Medicine, Seoul, South Korea; 8
Department of Physical Education, Seoul National University, Seoul, South Korea
Актуальность и цели. Цель исследования — изучить
связь времени, проведенного сидя, и уровня физической
активности с неалкогольной жировой болезнью печени
(НАЖБП) у жителей Южной Кореи и выяснить, опосредо-
ваны ли наблюдаемые связи ожирением.
Методы. В популяционное исследование было включено
139 056 корейцев, проходивших диспансеризацию с марта
2011 г. по декабрь 2013 г. Уровень физической активности
и время, проведенное сидя, оценивали с помощью валиди-
зированной корейской версии международного краткого
опросника по физической активности. Наличие НАЖБП
определяли по данным УЗИ. Для оценки связи времени,
проведенного сидя, и уровня физической активности с
НАЖБП использовали регрессионные модели Пуассона с
устойчивой дисперсией.
Результаты. Из 139 056 участников НАЖБП страдало
39 257 человек. В многофакторной скорректированной
модели как длительное время, проведенное сидя, так и
низкий уровень физической активности были независимо
связаны с повышенным риском НАЖБП. Отношение рас-
пространенности НАЖБП у лиц, проводящих сидя 5–9 и
10 ч/сут и более, по сравнению с проводящими сидя менее
5 ч/сут составило 1,04 (95% ДИ 1,02–1,07) и 1,09 (95% ДИ
1,06–1,11) соответственно (p < 0,001 для тренда). Связи
сохранялись и у участников с индексом массы тела менее
23 кг/м2
. Отношение распространенности НАЖБП у мини-
мально активной группы и группы, достаточно активной
для поддержания здоровья, с частотой у неактивной груп-
пы составило 0,94 (95% ДИ 0,92–0,95) и 0,80 (95% ДИ 0,78–
0,82) соответственно (p < 0,001 для тренда).
Выводы. Длительное сидение и низкая физическая ак-
тивность имели положительную связь с распространен-
ностью НАЖБП в большой группе корейцев среднего
возраста, что говорит о важности сокращения времени,
проводимого сидя, в дополнение к увеличению физиче-
ской активности.
© 2015 European Association for the Study of the Liver.
Ключевые слова: время, проводимое сидя, физическая актив-
ность, НАЖБП, ожирение.
Получено 14 мая 2015 г.; получено с поправками 2 июля 2015 г.;
принято в печать 9 июля 2015 г.; опубликовано онлайн 15 сентя-
бря 2015 г.
* Авторы, ответственные за переписку. Адрес: Department of
Occupational and Environmental Medicine, Kangbuk Samsung
Hospital, Sungkyunkwan University, School of Medicine, Samsung
Main Building B2, 250, Taepyung-ro 2ga, Jung-gu, Seoul 100-742,
South Korea. Tel.: +82 2 2001 5137 (S. Ryu), +82 2 2001 5136 (Y.
Chang); fax: +82 2 757 0436.
E-mail: sh703.yoo@gmail.com (S. Ryu), yoosoo.chang@gmail.com (Y.
Chang).
Сокращения: 95% ДИ — 95%-й доверительный интервал; FLI —
индекс жировой дистрофии печени; HEPA — уровень физи-
ческой активности, достаточный для поддержания здоровья;
HOMA-IR — индекс инсулинорезистентности; SD — стандартное
отклонение; ГГТ — γ-глутамилтрансфераза; ИМТ — индекс мас-
сы тела; ЛПВП — липопротеиды высокой плотности; ЛПНП —
липопротеиды низкой плотности; MET — метаболический эк-
вивалент; НАЖБП — неалкогольная жировая болезнь печени;
ОР — отношение распространенности.
См. статью от редакции Michael I. Trenell.

2. JOURNAL OF HEPATOLOGY. Русское издание • ТОМ 2 • НОМЕР 1
Journal of Hepatology 2015 vol. 63 | 1229–1237 61
Н
Введение
Хорошо известно, что физическая активность снижает
заболеваемость и смертность от различных хронических
заболеваний, включая сердечно-сосудистые заболева-
ния, сахарный диабет, инсульт и несколько типов зло-
качественных новообразований [1–3]. Более половины
периода бодрствования среднего человека приходится
на сидячие занятия, такие как просмотр телевизора или
пользование компьютером [4]. В последнее время раз-
рушительному действию на здоровье сидячего образа
жизни (независимо от имеющейся физической активно-
сти) уделяется большое внимание [5–8]. Действительно,
все больше эпидемиологических исследований позволя-
ет предположить наличие связи между сидячим образом
жизни и неблагоприятными исходами, включая ожире-
ние, сахарный диабет, инсулинорезистентность, метабо-
лический синдром, сердечно-сосудистые заболевания,
злокачественные новообразования и смертность, кото-
рые отличаются от связанных с недостатком физической
активности [7–10]. Важно, что эта связь сохраняется и
среди тех, кто придерживается высокого уровня умерен-
ной или интенсивной физической активности, т. е. даже
регулярный высокий уровень физической активности не
защищает полностью от рисков, связанных с продолжи-
тельным сидением [11].
Неалкогольная жировая болезнь печени (НАЖБП)
охватывает широкий спектр заболеваний печени от про-
стого стеатоза до неалкогольного стеатогепатита [12,
13]. Кроме возможного развития цирроза или гепатоцел-
люлярного рака в будущем [14] НАЖБП связана с повы-
шенным риском метаболических осложнений, таких как
сахарный диабет и сердечно-сосудистые заболевания [15,
16]. НАЖБП тесно коррелирует с ожирением, инсулиноре-
зистентностью и метаболическим синдромом [17, 18], ко-
торые, в свою очередь, связаны с недостатком физической
активности и длительным сидением. Экспериментальные
исследования показали, что длительное сидение и недо-
статочное сокращение мышц нижних конечностей при-
водят к метаболическим нарушениям за счет подавления
действия липопротеидлипазы скелетных мышц и инсу-
лина, поддерживая уникальную концепцию «физиологии
неактивности»; при этом подавление липопротеидлипа-
зы в скелетных мышцах связано с инсулинорезистент-
ностью печени и других тканей [7, 19–21]. Можно пред-
положить, что длительное сидение может играть роль
в развитии НАЖБП независимо от уровня физической
активности. Кроме того, связь между длительным сиде-
нием и НАЖБП имеет значение для здравоохранения, т. к.
данные о том, что время сидения в последние годы уве-
личилось, совпадают с повышением распространенности
ожирения и НАЖБП [22–24].
До настоящего времени связь между сидячим обра-
зом жизни и НАЖБП независимо от уровня физической
активности исследовалась мало. Единственное исследо-
вание, показавшее положительную корреляцию между
временем, проводимым сидя, и НАЖБП, было ограниче-
но небольшим количеством участников (74 британца)
и отсутствием измерений жировых отложений в печени
и анализов крови в контрольной группе [25]. Таким об-
разом, цель настоящего исследования — изучить связь
времени, проводимого сидя, и уровня физической актив-
ности с НАЖБП в большой группе жителей Южной Кореи
и выяснить, вызваны ли наблюдаемые связи ожирением
или инсулинорезистентностью.
Методы
Участники исследования
Когортное «Исследование здоровья Кангбук Самсунг» включало
жителей Южной Кореи обоих полов, которые проходили пол-
ное обследование 1 раз в 1–2 года в медицинском центре ком-
плексной охраны здоровья «Кангбук Самсунг» в Сеуле и Сувоне
(Южная Корея) [26, 27]. Исследование включало 178 906 мужчин
и женщин, которые ответили на опросник по физической актив-
ности и прошли полное обследование в период с марта 2011 г. по
декабрь 2013 г.
Мы исключили 39 850 участников по следующим причинам:
отсутствие результатов УЗИ органов брюшной полости (n = 101);
употребление алкоголя в количестве 30 г/сут и более для муж-
чин и 20 г/сут и более для женщин (n = 28 286) [28]; положитель-
ные серологические маркеры гепатита B или C (n = 6509); при-
менение лекарственных средств, связанных с НАЖБП, в течение
последнего года (вальпроевая кислота, амиодарон, метотрексат,
тамоксифен или кортикостероиды) (n = 1398) [28]. Мы также ис-
ключали участников с заболеваниями печени, лиц, принимавших
препараты против заболеваний печени (n = 6394), и пациентов
со злокачественными новообразованиями в анамнезе (n = 4324).
Поскольку некоторые участники отвечали нескольким крите-
риям исключения, итоговое количество пациентов составило
139 056 человек. Исследование было одобрено комиссией по эти-
ке медицинского центра «Кангбук Самсунг»; информированное
согласие участников мы не получали, поскольку использовали
деидентифицированные ретроспективные данные, собранные
во время регулярного скрининга.
Измерения
Все обследования проводились в скрининговых отделах меди-
цинского центра «Кангбук Самсунг» в Сеуле и Сувоне. Данные о
демографических характеристиках, курении, об употреблении
алкоголя, уровне образования, анамнезе заболеваний и приеме
лекарственных средств собирали путем заполнения участника-
ми стандартизованных опросников, как описано выше [26, 27].
Уровень физической активности и время сидения оценивали
с помощью валидизированной корейской версии международно-
го краткого опросника по физической активности (IPAQ-SF) [29,
30]. В этом опроснике оценивается частота и длительность любой
ходьбы и других умеренных и интенсивных физических нагрузок,
длящихся более 10 мин подряд (в любых условиях, т. е. на работе,
дома, во время отдыха), в течение недели. Опросник позволяет
рассчитать метаболические эквиваленты (MET, мин/нед.), полу-
ченные путем присвоения стандартизованных значений MET (3,3,
4 и 8) ходьбе, умеренной и интенсивной физической активности
соответственно. Мы выделяли три уровня физической активно-
сти: неактивный, минимально активный и достаточно активный
для поддержания здоровья (HEPA). Эти три уровня определяли по
следующим установленным критериям: 1) неактивный — не от-
вечает ни критериям для минимально активного, ни критериям
для HEPA; 2) минимально активный — отвечает одному из сле-
дующих трех критериев: 3 и более дней интенсивной активности
не менее 20 мин/сут; 5 и более дней умеренной активности или
ходьбы не менее 30 мин/сут; 5 дней и более сочетания ходьбы и
умеренной или интенсивной активности с достижением не ме-
нее 600 MET мин/нед.; 3) HEPA — отвечает одному из двух кри-
териев: интенсивная активность 3 дня и более в неделю с дости-

3. Исследовательская статья
Journal of Hepatology 2015 vol. 63 | 1229–123762
Н
жением не менее 1500 MET мин/нед.; 7 дней любого сочетания
ходьбы, умеренной или интенсивной активности с достижением
как минимум 3000 MET мин/нед. [29]. Время сидения в течение
недели оценивалось единственным вопросом: «В последнюю не-
делю сколько времени в день вы обычно проводили сидя?», кото-
рый показал приемлемую применимость и надежность [29]. Эта
оценка включала время сидения в разных условиях: на работе, во
время отдыха и развлечений. На сегодня не существует надежных
данных для разделения времени сидения на категории. В нашем
исследовании время сидения делилось на следующие категории,
часто встречавшиеся в предыдущих исследованиях: менее 5 ч,
5–9 ч и не менее 10 ч в сутки [31].
Привычкиучастников,связанныеспитанием,оценивалиспо-
мощью опросника частоты приемов пищи, состоящего из 103 во-
просов, созданного и одобренного к использованию в Южной
Корее [32]. Применимость и воспроизводимость этого опросника
были заранее оценены путем сравнения данных о приемах пищи
и питательных веществ, полученных из 12 суточных записей по
памяти в течение 4 сезонов, с такими же данными, полученны-
ми годом позже [32]. Общая калорийность рациона вычислялась
по стандартизованной базе данных Корейского общества по пи-
танию (Can Pro 4.0) [33]. Для оценки качества сна использовали
Питтсбургский индекс качества сна [34]. Для оценки длитель-
ности сна мы брали 3-й компонент индекса, учитывающий коли-
чество часов действительного ночного сна за прошедший месяц.
Рост, масса тела и состав тела измерялись специально обученны-
ми медицинскими сестрами, при этом на участниках был только
легкий больничный халат и не было обуви. Индекс массы тела
(ИМТ) вычисляли путем деления массы тела в килограммах на
квадрат роста в метрах (кг/м2
). Данные по ИМТ мы классифици-
ровали по критериям для азиатов [35]. Массовую долю жира и
скелетных мышц определяли с помощью многочастотного био-
импендансного анализатора с 8-точечными тактильными элек-
тродами (InBody 720, Biospace Co., Сеул, Южная Корея), который
был одобрен с учетом воспроизводимости результатов и точно-
сти для оценки композиционного состава тела [36]. Информация
о массе скелетных мышц была доступна у 81 952 участников,
которые прошли комплексное обследование в 2012 г. и позже.
Индекс массы скелетных мышц вычисляли по формуле: масса
скелетных мышц (кг) / масса тела (кг) × 100. Измерение сыворо-
точных биохимических показателей, включая уровень глюкозы,
мочевой кислоты, гликированного гемоглобина A1c, инсулина,
общего холестерина, триглицеридов, холестерина липопротеи-
дов низкой (ЛПНП) и высокой плотности (ЛПВП), проводилось,
как описано ранее [26, 27]. Уровень инсулинорезистентности
определяли с помощью гомеостатической модели оценки по
формуле: уровень инсулина натощак (мкМЕ/мл) × уровень глю-
козы натощак (ммоль/л) / 22,5. Отделение лабораторной меди-
цины медицинского центра «Кангбук Самсунг» в Сеуле получило
аккредитацию Корейского общества лабораторной медицины и
Корейской ассоциации по обеспечению качества клинических
лабораторий; лаборатория участвует в экспертизе квалификаци-
онных испытаний Коллегии американских патологов. АД изме-
рялось автоматическим осциллометрическим прибором (53000,
Welch Allyn, США); испытуемые при этом сидели, рука находилась
на уровне сердца. Под артериальной гипертензией понимали си-
столическое АД ≥ 140 мм рт. ст., диастолическое АД ≥ 90 мм рт. ст.
или прием гинотензивных средств. Сахарный диабет определяли
как уровень глюкозы натощак 126 мг/дл и более, уровень гли-
кированного гемоглобина A1c ≥ 6,5 % или применение инсулина
либо противодиабетических средств.
Для проведения УЗИ органов брюшной полости использо-
вали датчик Logic Q700 MR 3,5 МГц (GE, США); УЗИ выполняли
11 опытных специалистов, не знавших о целях исследования.
Диагноз НАЖБП по УЗИ определялся как наличие диффузного
усиления мелких сигналов над паренхимой печени по сравнению
с паренхимой почек или селезенки [37]. Согласованность заклю-
чений по диагнозу НАЖБП между разными и одними и теми же
специалистами была значительной (κ-статистика 0,74) и отлич-
ной (κ-статистика 0,94) соответственно [38].
Статистический анализ
Характеристики участников исследования изучали в соответ-
ствии со временем сидения и уровнем физической активности.
Чтобы проверить линейные тренды, категориальные показате-
ли включались в регрессионные модели как непрерывные пере-
менные.
Для оценки связи НАЖБП с категориями времени сидения и
физической активности мы использовали регрессию Пуассона
с устойчивой дисперсией, чтобы определить отношение рас-
пространенности (ОР) с 95%-м доверительным интервалом
(95% ДИ) для НАЖБП. Для поэтапного снижения вмешиваю-
щихся связей мы использовали три модели. Базовая модель
была скорректирована по возрасту и полу. Многофакторная
модель 1 включала время сидения и уровень физической актив-
ности наряду с возрастом, полом, центром исследования (Сеул,
Сувон), годом скрининга, курением (никогда, в прошлом, в насто-
ящем, неизвестно), употреблением алкоголя (0, < 10, ≥ 10 г/сут,
неизвестно), уровнем образования, длительностью сна и общей
калорийностью питания. В конце анализ был также скорректи-
рован по анамнезу сердечно-сосудистых заболеваний, сахарного
диабета и артериальной гипертензии. Чтобы оценить, опосреду-
ется ли связь времени сидения и уровня физической активности
с НАЖБП индексом массы тела, HOMA-IR или массовой долей
жира (%), мы включили эти переменные в многофакторные мо-
дели. Чтобы определить линейные тренды распространенности
НАЖБП, количество категорий использовалось как непрерывная
переменная и тестировалось в каждой модели.
Мы также рассмотрели связь времени сидения и уровня фи-
зической активности с индексом жировой дистрофии печени
(FLI) в качестве суррогатного маркера НАЖБП в анализе чув-
ствительности. Индекс вычисляли по опубликованной формуле:
FLI = (e0,953 × loge (триглицериды) + 0,139 × ИМТ + 0,718 × loge (ГГТ) + 0,053 × обхват талии – 15,745
)/
(1 + e0,953 × loge (триглицериды) + 0,139 × ИМТ + 0,718 × loge (ГГТ) + 0,053 × окружность талии –
15,745
) × 100 [39]. Участников разделили на три группы: FLI < 30,
30–59,9 и ≥ 60 [39].
Все значения p были двусторонними; величина p < 0,05 счи-
талась статистически значимой. Для анализа данных мы исполь-
зовали программное обеспечение STATA версии 13.1 (Stata Corp.,
США).
Результаты
Исходные характеристики участников исследования в
соответствии с категориями времени сидения и физи-
ческой активности представлены в табл. 1. Среди участ-
ников было 66 142 (47,6 %) женщины и 72 914 (52,4 %)
мужчин. Средний возраст, ИМТ и время сидения для
139 056 участников составили: 39,9 года (стандартное от-
клонение [SD] 8,8), 23 кг/м2
(SD 3,2, диапазон 13,3–47,7) и
7,6 ч (SD 3,8) соответственно. Корреляция между време-
нем сидения и уровнем физической активности составила
–0,15 (p < 0,001). Участники, которые сообщили о сидении
10 ч/сут и более, были более молодыми, среди них было
больше мужчин, у них были более высокие ИМТ и общая
калорийность рациона и реже имелись в анамнезе сер-
дечно-сосудистые заболевания, сахарный диабет и арте-
риальная гипертензия по сравнению с теми, кто сообщил
о сидении менее 5 ч/сут. Уровень образования, систоли-

4. JOURNAL OF HEPATOLOGY. Русское издание • ТОМ 2 • НОМЕР 1
Journal of Hepatology 2015 vol. 63 | 1229–1237 63
Н
ческое и диастолическое АД, уровень общего холестери-
на, холестерина ЛПНП и HOMA-IR были положительно
связаны со временем сидения, тогда как длительность
сна, курение, массовая доля жира (%), уровень глюкозы
и холестерина ЛПВП коррелировали со временем сиде-
ния отрицательно. С другой стороны, в группе HEPA были
выше такие показатели, как возраст, доля мужчин и лиц
с ожирением, общая калорийность рациона, частота сер-
дечно-сосудистых заболеваний, сахарного диабета и арте-
риальной гипертензии в анамнезе, по сравнению с неак-
тивными участниками. Систолическое и диастолическое
АД, уровень глюкозы и холестерина ЛПВП были положи-
тельно связаны с уровнем физической активности, тог-
да как длительность сна, курение, уровень образования,
массовая доля жира (%) и индекс инсулинорезистентно-
сти (HOMA-IR) коррелировали с уровнем физической ак-
тивности отрицательно.
В табл. 2 показано взаимоотношение между НАЖБП
и временем сидения или физической активностью. Из
139 056 участников исследования 39 257 имели НАЖБП.
Время сидения было положительно связано с распростра-
ненностью НАЖБП независимо от уровня физической
активности. В модели, скорректированной по возрасту
и полу, при сравнении времени сидения 5–9 и ≥ 10 ч/сут
со временем сидения < 5 ч/сут ОР НАЖБП составило 1,05
(95% ДИ 1,02–1,07) и 1,12 (95% ДИ 1,09–1,14) соответ-
ственно. В многофакторной модели, скорректированной
по возможным вмешивающимся факторам, включая уро-
вень физической активности, время сидения было по-
прежнему значительно связано с ростом распространенно-
сти НАЖБП (p < 0,001 для тренда). При сравнении времени
сидения 5–9 и ≥ 10 ч/сут со временем сидения < 5 ч/сут ОР
НАЖБП составило 1,04 (95% ДИ 1,02–1,07) и 1,09 (95% ДИ
1,06–1,11) соответственно (p < 0,001 для тренда).
Уровни физической активности были отрицатель-
но связаны с распространенностью НАЖБП. В модели,
скорректированной по возрасту и полу, при сравнении
минимально активной и HEPA групп с неактивной груп-
пой ОР НАЖБП составило 0,94 (95% ДИ 0,92–0,95) и 0,81
(95% ДИ 0,79–0,83) соответственно. После дальнейшей
коррекции по центру скрининга, году скрининга, куре-
нию, употреблению алкоголя, уровню образования, дли-
тельности сна, времени сидения и общей калорийности
рациона уровень физической активности по-прежнему
демонстрировал значительную отрицательную корреля-
цию с распространенностью НАЖБП (p < 0,001 для трен-
да). Более того, эта связь сохранялась и после коррекции
по анамнезу сердечно-сосудистых заболеваний, сахарно-
го диабета и артериальной гипертензии. При сравнении
минимально активной и HEPA групп с неактивной груп-
пой ОР НАЖБП составило 0,94 (95% ДИ 0,92–0,95) и 0,80
(95% ДИ 0,78–0,82) соответственно (p < 0,001 для тренда)
(см. табл. 2). Эти корреляции уровня физической активно-
сти и времени сидения с НАЖБП наблюдались и у участ-
Таблица 1. Исходные характеристики участников исследования по времени сидения и уровню физической активности
Показатель
Время сидения, ч/сут
p для
тренда
Физическая активность
p для
тренда< 5 5–9 ≥ 10 Неактивные
Минимально
активные HEPA
Количество 33 892 53 618 51 546 62 313 52 536 24 207
Возраст, летa
42,6 (9,8) 40,3 (8,7) 37,8 (7,4) < 0,001 39,1 (8,1) 40,0 (8,8) 41,9 (10,0) < 0,001
Мужской пол, % 32,5 52,8 65,2 < 0,001 47,6 58,1 52,6 < 0,001
Ожирение, % 21,2 25,2 27,7 < 0,001 23,7 26,2 26,5 < 0,001
Курят в настоящее время, % 37,3 34,1 33,7 < 0,001 36,6 33,6 30,7 < 0,001
Употребление алкоголя, %b
50,3 48,5 45,9 < 0,001 47,9 46,7 48,7 0,595
Высокий уровень образования, %c
75,0 88,9 94,9 < 0,001 89,8 91,8 83,5 < 0,001
Сердечно-сосудистые заболева-
ния в анамнезе, %
1,3 1,1 0,9 < 0,001 1,0 1,1 1,3 < 0,001
Сахарный диабет в анамнезе, % 2,5 2,2 1,7 < 0,001 1,7 2,2 2,8 < 0,001
Артериальная гипертензия в
анамнезе, %
9,2 8,1 6,5 < 0,001 6,7 8,0 10,0 < 0,001
ИМТ, кг/м2a
22,7 (3,1) 23,1 (3,2) 23,3 (3,3) < 0,001 22,8 (3,3) 23,2 (3,2) 23,3 (3,1) < 0,001
Массовая доля жира, %a
26,7 (6,5) 25,7 (6,5) 25,0 (6,3) < 0,001 26,3 (6,4) 25,3 (6,4) 24,9 (6,7) < 0,001
Систолическое АД, мм рт. ст.a
107,3 (13,5) 108,5 (13,2) 108,7 (12,9) < 0,001 107,0 (13,0) 109,1 (13,1) 109,8 (13,3) < 0,001
Диастолическое АД, мм рт. ст.a
68,6 (9,7) 69,6 (9,9) 69,8 (9,7) < 0,001 68,9 (9,8) 69,9 (9,8) 69,8 (9,7) < 0,001
Уровень глюкозы, мг/длa
95,1 (14,4) 95,1 (14,1) 94,6 (13,1) < 0,001 94,4 (13,8) 95,3 (13,8) 95,5 (14,1) < 0,001
Общий холестерин, мг/длa
192,9 (34,2) 194,5 (34,3) 194,6 (33,8) < 0,001 193,7 (34,3) 194,7 (34,0) 194,3 (33,7) 0,001
Холестерин ЛПНП, мг/длa
117,7 (31,9) 120,3 (31,8) 121,0 (31,6) < 0,001 119,3 (31,9) 120,9 (31,7) 119,6 (31,5) < 0,001
Холестерин ЛПВП, мг/длa
60,3 (15,0) 57,8 (14,6) 56,7 (14,4) < 0,001 57,9 (14,6) 57,4 (14,5) 59,7 (15,2) < 0,001
Триглицериды, мг/длd
81 (59–118) 89 (64–131) 93 (66–137) < 0,001 89 (63–132) 90 (64–133) 83 (60–121) < 0,001
HOMA-IRd
1,06 (0,70–
1,57)
1,12 (0,74–
1,67)
1,16 (0,77–
1,73)
< 0,001 1,15 (0,77–
1,71)
1,12 (0,74–
1,67)
1,03 (0,67–
1,55)
< 0,001
Общая калорийность рациона,
ккал/сутa
1347,6
(870,1–
1757,8)
1381,8
(930,2–
1779,9)
1446,5
(1000,5–
1852,0)
< 0,001 1348,0
(881,3–
1743,6)
1434,2 (989,8–
1828,9)
1456,2
(991,8–
1880,8)
< 0,001
Длительность сна, ч/сутa
6,7 (1,2) 6,6 (1,1) 6,4 (1,0) < 0,001 6,6 (1,1) 6,5 (1,1) 6,5 (1,1) < 0,001
Данные представлены в виде a
средних значений (SD), d
медиан (межквартильного интервала) или процентов.b
≥ 10 г/сут. c
Колледж и
выше.

5. Исследовательская статья
Journal of Hepatology 2015 vol. 63 | 1229–123764
Н
ников без ожирения (ИМТ < 25 кг/м2
), и даже у участни-
ков с ИМТ < 23 кг/м2
(табл. 3).
На рис. 1 показано комбинированное влияние физи-
ческой активности и времени сидения на НАЖБП. В кон-
трольной группе были участники с HEPA, сообщившие
о времени сидения менее 5 ч/сут. Распространенность
НАЖБП росла с увеличением времени сидения в каждой
категории физической активности. При сравнении не-
активных участников со временем сидения ≥ 10 ч/сут
с участниками с HEPA и временем сидения < 5 ч/сут ОР
НАЖБП составило 1,36 (95% ДИ 1,31–1,43). Таким обра-
зом, что интересно, неблагоприятное влияние длитель-
ного сидения (≥ 10 ч/сут) на распространенность НАЖБП
наблюдалось даже у участников с HEPA. Взаимодействие
уровня физической активности и времени сидения с
НАЖБП не было статистически значимым (p = 0,82 для
взаимодействия).
Чтобы проверить, опосредуется ли связь времени си-
дения и уровня физической активности с НАЖБП ожире-
нием, массой скелетных мышц и инсулинорезистентно-
стью, мы провели дополнительный анализ с коррекцией
по ИМТ, массовой доле жира (%) и HOMA-IR. После допол-
нительной коррекции по ИМТ и HOMA-IR наши результа-
ты не изменились. Коррекция по массовой доле жира (%)
значительно ослабила выявленные ранее корреляции
между уровнем физической активности и НАЖБП, но они
остались статистически значимыми. Наоборот, связь меж-
ду временем сидения и НАЖБП после коррекции по мас-
совой доле жира (%) исчезла (табл. 4). Мы также провели
дополнительный анализ с коррекцией по индексу массы
скелетных мышц среди тех 81 952 участников, у которых
этот показатель был доступен. Результаты оказались
практически такими же, как после коррекции по массовой
доле жира (%). Корреляция между массовой долей жира
(%) и индексом массы скелетных мышц составила –0,976
(p < 0,001).
В анализе чувствительности мы исследовали связь
уровня физической активности и времени сидения с
FLI — суррогатным маркером НАЖБП. По сравнению с не-
активной группой в минимально активной и HEPA груп-
пах ОР для FLI 30–59,9 и ≥ 60 было значительно ниже. При
сравнении времени сидения 5–9 и ≥ 10 ч/сут со временем
Таблица 2. Отношение распространенности НАЖБПa
по времени сидения и уровню физической активности
Количество Случаи
ОР, скорректированные по
возрасту и полу,a
95% ДИ
ОР, полученное в многофакторных скорректированных
моделяхa
Модель 1 Модель 2
Время сидения
< 5 ч/сут 33 892 7724 1,00 (референтная группа) 1,00 (референтная группа) 1,00 (референтная группа)
5–9 ч/сут 53 618 15 133 1,05 (1,02–1,07) 1,04 (1,02–1,07) 1,04 (1,02–1,07)
≥ 10 ч/сут 51 546 16 400 1,12 (1,09–1,14) 1,09 (1,06–1,11) 1,09 (1,06–1,11)
p для тренда < 0,001 < 0,001 < 0,001
Уровень физической активности
Неактивные 62 313 17 473 1,00 (референтная группа) 1,00 (референтная группа) 1,00 (референтная группа)
Минимально активные 52 536 15 619 0,94 (0,92–0,95) 0,94 (0,92–0,96) 0,94 (0,92–0,95)
HEPA 24 207 6165 0,81 (0,79–0,83) 0,81 (0,79–0,83) 0,80 (0,78–0,82)
p для тренда < 0,001 < 0,001 < 0,001
а
Оценка с помощью регрессии Пуассона с устойчивой ошибкой. Многофакторная модель 1 включала время сидения и уровень
физической активности наряду с возрастом, полом, центром и годом скрининга, курением, употреблением алкоголя, уровнем
образования, длительностью сна и общей калорийностью питания; модель 2 — то же + коррекция по анамнезу сердечно-сосудистых
заболеваний, сахарного диабета и артериальной гипертензии.
Таблица 3. Связь физической активности и времени сидения с НАЖБП в подгруппах участников по ИМТ
ОР, полученное в многофакторных скорректированных
моделяхa
ОР, полученное в многофакторных скорректированных
моделяхa
ИМТ < 23 кг/м2
ИМТ ≥ 23 кг/м2
ИМТ < 25 кг/м2
ИМТ ≥ 25 кг/м2
Количество 72 864 66 027 103 976 34 912
Время сидения
< 5 ч/сут 1,00 (референтная группа) 1,00 (референтная группа) 1,00 (референтная группа) 1,00 (референтная группа)
5–9 ч/сут 1,06 (0,99–1,13) 1,03 (1,01–1,05) 1,05 (1,01–1,09) 1,02 (1,00–1,04)
≥ 10 ч/сут 1,15 (1,07–1,23) 1,06 (1,04–1,08) 1,11 (1,07–1,16) 1,04 (1,01–1,06)
p для тренда < 0,001 < 0,001 < 0,001 0,001
Уровень физической активности
Неактивные 1,00 (референтная группа) 1,00 (референтная группа) 1,00 (референтная группа) 1,00 (референтная группа)
Минимально активные 0,90 (0,85–0,94) 0,94 (0,92–0,95) 0,92 (0,89–0,94) 0,95 (0,94–0,97)
HEPA 0,72 (0,67–0,78) 0,80 (0,79–0,82) 0,74 (0,71–0,77) 0,84 (0,82–0,86)
p для тренда < 0,001 < 0,001 < 0,001 < 0,001
а
Оценка с помощью регрессии Пуассона с устойчивой ошибкой. Многофакторная модель включала время сидения и уровень
физической активности наряду с возрастом, полом, центром и годом скрининга, курением, употреблением алкоголя, уровнем
образования, длительностью сна и общей калорийностью питания, анамнезом сердечно-сосудистых заболеваний, сахарного диабета и
артериальной гипертензии.

6. JOURNAL OF HEPATOLOGY. Русское издание • ТОМ 2 • НОМЕР 1
Journal of Hepatology 2015 vol. 63 | 1229–1237 65
Н
сидения < 5 ч/сут ОР для FLI 30–59,9 и ≥ 60 было таким
же, как ОР для НАЖБП (см. дополнительную табл. 1).
Также отмечался значительный тренд распространенно-
сти НАЖБП по квинтилям времени сидения (см. дополни-
тельную табл. 2).
Обсуждение
Настоящее исследование, проведенное в большой группе
мужчин и женщин среднего возраста, принесло несколь-
ко открытий. Во-первых, мы наблюдали положительное
взаимоотношение между временем сидения и НАЖБП
независимо от уровня физической активности, опосредо-
ванное массовой долей жира (%) или массой скелетных
мышц. Неблагоприятное влияние длительного сидения
(≥ 10 ч/сут) на НАЖБП отмечалось даже среди участников
с HEPA. Во-вторых, мы наблюдали обратную линейную
связь между уровнем физической активности и распро-
страненностью НАЖБП. Наконец, связь времени сидения
и уровня физической активности с НАЖБП имела место
даже у участников с ИМТ < 23 кг/м2
, когда вмешивающее-
ся действие ИМТ было минимальным.
За последние годы время, проводимое сидя, например,
у телевизора или компьютера, значительно выросло [23].
Сама по себе физическая активность для снижения риска
некоторых заболеваний недостаточна [8]. Физическая ак-
тивность и сидячий образ жизни могут исключать друг
друга [8]. Как ранее показано в исследованиях по физио-
логии спорта, слишком долгое сидение может влиять на
клеточные процессы, отвечающие за метаболические
нарушения, иначе, чем структурированные физические
упражнения [7]. Действительно, недавние обсервацион-
ные эпидемиологические исследования показали: чем
больше времени мы проводим сидя (независимо от вре-
мени физической активности), тем выше риск ожирения,
сахарного диабета, инсулинорезистентности, метаболи-
ческого синдрома, сердечно-сосудистых заболеваний,
рака и смерти [7–9]. На сегодня опубликовано 1 исследо-
вание с участием 74 британцев, которое выявило положи-
тельную связь между временем сидения и НАЖБП [25].
Однако это исследование было ограничено малым коли-
чеством участников и отсутствием измерений жировых
отложений в печени и анализов крови у участников из
контрольной группы, хотя сидячий образ жизни был из-
мерен объективно. Кроме того, в упомянутом исследова-
нии не учитывали общую калорийность рациона, которая
может влиять на связь с НАЖБП. В нашем исследовании
с большим количеством участников мы наблюдали по-
ложительную корреляцию между временем сидения и
НАЖБП независимо от уровня физической активности.
Для взрослых рекомендуется как минимум 150 мин
физической активности в неделю периодами более 10 мин
1,4
1,2
1,0
0,8
СкорректированноеОР,*95%ДИ
< 5 ч/сут 5–9 ч/сут
Категории времени сидения
≥ 10 ч/сут
достаточно активны для поддержания здоровья
минимально активны неактивны
Рис. 1. Отношение распространенности (ОР) НАЖБП в зависи-
мости от уровня физической активности и времени сидения,
полученное в многофакторных скорректированных моделях.
* Оценка с помощью регрессии Пуассона. Многофакторная модель
была скорректирована по возрасту, полу, центру и году скринин-
га, курению, употреблению алкоголя, уровню образования, дли-
тельности сна, общей калорийности рациона, анамнезу сердеч-
но-сосудистых заболеваний, сахарного диабета и артериальной
гипертензии. Контрольные категории для всех остальных слоев
были представлены временем сидения < 5 ч/сут и уровнем физи-
ческой активности HEPA. Значение p для взаимодействия физи-
ческой активности и времени сидения с НАЖБП составило 0,82.
Таблица 4. Дополнительный анализ связи времени сидения и уровня физической активности с НАЖБП
ОР, полученное в многофакторных скорректированных моделяхa
Модель 1 Модель 2 Модель 3 Модель 4
Время сидения
< 5 ч/сут 1,00 (референтная группа) 1,00 (референтная группа) 1,00 (референтная группа) 1,00 (референтная группа)
5–9 ч/сут 1,03 (1,01–1,06) 1,03 (1,01–1,06) 1,00 (0,98–1,03) 1,00 (0,97–1,03)
≥ 10 ч/сут 1,06 (1,04–1,09) 1,08 (1,06–1,11) 1,01 (0,98–1,03) 0,99 (0,96–1,02)
p для тренда < 0,001 < 0,001 0,57 0,40
Уровень физической активности
Неактивные 1,00 (референтная группа) 1,00 (референтная группа) 1,00 (референтная группа) 1,00 (референтная группа)
Минимально активные 0,94 (0,93–0,96) 0,95 (0,93–0,96) 0,97 (0,95–0,99) 0,97 (0,95–0,99)
HEPA 0,82 (0,80–0,83) 0,82 (0,79–0,85) 0,93 (0,91–0,96) 0,92 (0,89–0,95)
p для тренда < 0,001 < 0,001 < 0,001 < 0,001
а
Оценка с помощью регрессии Пуассона с устойчивой ошибкой. Многофакторная модель 1 включала время сидения и уровень
физической активности наряду с возрастом, полом, центром и годом скрининга, курением, употреблением алкоголя, уровнем
образования, длительностью сна и общей калорийностью питания, анамнезом сердечно-сосудистых заболеваний, сахарного диабета и
артериальной гипертензии и ИМТ; модель 2 — то же + коррекция по HOMA-IR вместо ИМТ; модель 3 — то же + коррекция по массовой
доле жира (%) вместо ИМТ; модель 4 — то же + индекс массы скелетных мышц вместо ИМТ у тех 81 952 участников, у которых этот
показатель был доступен.

7. Исследовательская статья
Journal of Hepatology 2015 vol. 63 | 1229–123766
Н
каждый [40]. Интенсивность такой регулярной физиче-
ской активности считается основой первичной и вторич-
ной профилактики заболеваний; при этом установлена ее
роль в предупреждении ожирения, сахарного диабета и
сердечно-сосудистых заболеваний [41, 42]. Все больше эпи-
демиологических исследований позволяют предположить
наличие связи между недостаточной физической активно-
стью и неблагоприятными исходами таких заболеваний,
как сахарный диабет, ишемическая болезнь сердца, ин-
сульт, и повышенной смертностью от сердечно-сосудистых
заболеваний [1–3]. Однако корреляция между физической
активностью и НАЖБП оставалась до недавнего времени
практически не изученной [25, 43, 44]. В настоящем иссле-
довании мы наблюдали обратную линейную связь между
физической активностью и распространенностью НАЖБП.
И эти данные согласуются с результатами предыдущих ис-
следований [25, 43]. Данные национального исследования
здоровья и питания (2003–2006 гг.) показали, что пациен-
ты с НАЖБП (FLI > 60) имели низкий уровень физической
активности [43]. Небольшое популяционное исследова-
ние с участием 74 британцев выявило обратную связь
между уровнем физической активности и НАЖБП [25].
Популяционное исследование с участием 3718 корейцев
также показало наличие обратной связи между различны-
ми типами физической активности и НАЖБП независимо
от висцерального ожирения и инсулинорезистентности,
хотя физическая активность измерялась с помощью не-
валидизированного опросника [44]. Вместе взятые эти
результаты позволяют предположить, что и увеличение
физической активности, и уменьшение времени сидения
по отдельности важны в снижении риска НАЖБП. Пагубное
действие сидения на здоровье можно уменьшить, заменив
сидение на стояние и физическую активность [7, 45]. Ряд
экспериментальных работ также позволили предполо-
жить, что замена сидения на периоды легкой активности и
стояния дает благоприятный эффект на чувствительность
к глюкозе и инсулину [46, 47]. Таким образом, периодиче-
ская замена сидения на легкую физическую активность
будет полезна людям, ведущим сидячий образ жизни, для
снижения риска НАЖБП.
Механизмы вклада времени сидения в распростра-
ненность НАЖБП независимо от уровня физической ак-
тивности в точности пока неясны. Положительная связь
между временем сидения и НАЖБП может объясняться
большей калорийностью питания. Длительное сидение,
включая просмотр телевизора, часто сочетается с при-
емом высококалорийной пищи и относительно нездоро-
выми пищевыми привычками [1]. В нашем исследовании
участники, сообщившие о сидении 10 ч/сут и более, чаще
имели более высокую общую калорийность рациона по
сравнению с теми, кто сидел менее 5 ч/сут. Однако связь
между временем сидения и НАЖБП оставалась статисти-
чески значимой и после коррекции по общей калорий-
ности рациона. Еще один возможный механизм состоит в
том, что эта корреляция может объясняться низким рас-
ходом энергии, что, в свою очередь, может вести к ожи-
рению, набору массы тела и повышению риска НАЖБП.
В нашем исследовании связь между временем сидения и
НАЖБП не менялась после коррекции по ИМТ или HOMA-
IR, но исчезала после коррекции по массовой доле жира
(%). Иными словами, корреляция между временем сиде-
ния и НАЖБП опосредована увеличением массовой доли
жира. Возможная связь между длительным сидением и
НАЖБП может также объясняться низкой массой скелет-
ных мышц. Данные корейского национального исследо-
вания здоровья и питания (2008–2011 гг.) показали, что
снижение массы мышечной ткани связано с НАЖБП не-
зависимо от ожирения и инсулинорезистентности [48].
В настоящем исследовании связь между временем сиде-
ния и НАЖБП также исчезала после коррекции по индек-
су массы скелетных мышц, указывая на то, что эта связь
опосредована снижением мышечной массы. Поскольку
корреляция между массовой долей жира (%) и индек-
сом массы скелетных мышц по определению коллинеар-
на, невозможно точно разделить вклад того и другого в
наличие связи между временем сидения и НАЖБП [49].
Несоответствие между ИМТ и массовой долей жира (%)
может быть обусловлено тем, что ИМТ — несовершенный
способ определения количества жира в теле, главным об-
разом потому, что он не учитывает жировую массу [50,
51]. ИМТ имеет значительные ограничения в установ-
лении жировой и безжировой массы тела и к тому же не
имеет чувствительности для оценки риска заболеваний у
населения с нормальным диапазоном ИМТ [52].
Механизм обратной связи уровня физической активно-
сти и распространенности НАЖБП в настоящем исследова-
нии не прояснен. Связующим элементом может быть ожи-
рение—главныйфакторрискаНАЖБП,накоторыйотчасти
влияет уровень физической активности [53]. Ожирение мо-
жет быть промежуточным или вмешивающимся фактором
в этой связи. В нашем исследовании коррекция по ИМТ или
массовой доле жира (%) существенно ослабила выявлен-
ную корреляцию между уровнем физической активности
и НАЖБП, но она осталась статистически значимой. Кроме
того, обратная связь физической активности с НАЖБП
по-прежнему наблюдалась даже при ИМТ < 23 кг/м2
, ког-
да вмешивающееся действие ИМТ было минимальным.
Взаимосвязь между физической активностью и НАЖБП
может опосредоваться более высокой чувствительностью
к инсулину за счет повышения уровня белка — перенос-
чика глюкозы GLUT-4 и активности мышечной гликоген-
синтетазы, снижения сывороточной концентрации три-
глицеридов и расширения капиллярной сети мышц [54].
В самом деле, НАЖБП сегодня считается печеночным про-
явлением инсулинорезистентности и одним из признаков
метаболического синдрома [55, 56]. В настоящей работе,
однако, связь между физической активностью и НАЖБП не
ослабевала после коррекции по HOMA-IR. Возможную кор-
реляцию между физической активностью и НАЖБП может
представлять низкая масса скелетных мышц. Но в нашем
исследовании их связь менялась незначительно после кор-
рекции по индексу массы скелетных мышц. Эти данные по-
зволяют предположить, что физическая активность может
напрямую влиять на НАЖБП за счет биологических путей,
независимых от ожирения и инсулинорезистентности.
Недавно в 2 систематических обзорах было показано, что
увеличение физической активности как таковое снижает
количество жира в печени, несмотря на минимальную или
нулевую потерю массы тела [57, 58].
Основной сильной стороной нашего исследования был
большой объем выборки, обеспечивший отличную стати-
стическую мощность для оценки всей когорты и подгрупп.

8. JOURNAL OF HEPATOLOGY. Русское издание • ТОМ 2 • НОМЕР 1
Journal of Hepatology 2015 vol. 63 | 1229–1237 67
Н
Также наши результаты укрепило включение большо-
го числа потенциальных вмешивающихся переменных.
Однако исследование имело и ряд ограничений, которые
необходимо учитывать. Прежде всего, мы не использова-
ли гистологическое доказательство НАЖБП (биопсию),
т. к. в популяционных эпидемиологических исследованиях
не допускаются инвазивные процедуры [59]. Однако, по-
скольку отложения жира в печени можно легко диагности-
ровать неинвазивным путем — с помощью УЗИ и других
лучевых методов, большинство популяционных исследо-
ваний полагается на УЗИ при диагностике НАЖБП [60, 61].
Более того, мы изучили связь времени сидения и уровня
физической активности с индексом FLI в качестве сурро-
гатного маркера НАЖБП и обнаружили, что результаты
качественно не изменились. Необходимы проспективные
исследования, чтобы разобраться в возможной причин-
но-следственной связи между временем сидения или фи-
зической активностью и развитием НАЖБП. Во-вторых,
поскольку о физической активности и времени сидения
сообщали сами участники, неизбежны ошибки классифи-
кации. Зачастую люди не могут припомнить легкую физи-
ческую активность и указывают потраченное на нее время
неточно [62]. Время сидения также часто недооценивается
[63]. Вероятны и ошибки измерений, но они могут быть
разнонаправлены и не повлияют на оценки наибольшего
воздействия. Учитывая возможные неточности классифи-
кации воздействий, реальная связь физической активно-
сти и времени сидения с НАЖБП может быть даже сильнее,
чем показано в нашей работе. В-третьих, популяционный
дизайн исследования ограничил наши возможности уста-
новить временные взаимоотношения и сделать выводы о
причинной обусловленности. С другой стороны, все иссле-
дования, включая УЗИ, проводились после того, как участ-
ники заполнили опросники и прошли физикальный ос-
мотр, что сводит к минимуму риск обратной зависимости.
Наконец, участниками нашего исследования были высоко-
образованные корейцы обоих полов, молодые и среднего
возраста, которые регулярно проходили скрининг (чаще
всего в рамках диспансеризации на работе). Так что наши
результаты могут не подходить для населения Южной
Кореи в целом или других групп населения с иным демо-
графическим составом.
В заключение отметим, что настоящее исследование
продемонстрировало положительную связь между време-
нем сидения и НАЖБП независимо от уровня физической
активности в большой группе корейцев среднего воз-
раста. Неблагоприятное воздействие сидения на НАЖБП
было опосредовано увеличением массовой доли жира (%)
и снижением массы скелетных мышц. Неблагоприятное
влияние длительного сидения (≥ 10 ч/сут) на НАЖБП на-
блюдалось даже среди участников с HEPA. Данные насто-
ящего исследования позволяют предположить, что для
снижения риска НАЖБП может быть важно и увеличение
физической активности, и уменьшение времени сидения.
Конфликты интересов
Авторы, принимавшие участие в настоящем исследова-
нии, заявляют об отсутствии конфликтов интересов в от-
ношении финансирования и написания статьи.
Вклад авторов
Ryu S, Chang Y — планирование и разработка дизайна ис-
следования, руководство его проведением, включая обе-
спечение качества и контроль. Ryu S — анализ данных
и разработка аналитической стратегии исследования.
Chung EC, Shin H — помощь в руководстве работой на
местах. Choi Y, Kwon MJ, Kim CW, Yun KE, Jung HS, Suh BS,
Cho YK, Cho J, Kim YS — помощь в проведении обзора ли-
тературы и подготовка разделов «Материалы и методы»
и «Обсуждение» настоящей статьи. Ryu S — написание
черновика статьи. Ryu S, Chang Y, Choi Y, Kwon MJ, Kim CW,
Cho YK, Yun KE, Jung HS, Chung EC, Cho J, Suh BS, Kim YS,
Shin H — интерпретация данные. Все авторы участвовали
в критическом пересмотре рукописи.
Дополнительные материалы
Дополнительные материалы к статье представлены
в англоязычном приложении на сайте http://dx.doi.
org/10.1016/j.jhep.2015.07.010.
Литература
[1] Krishnan S, Rosenberg L, Palmer JR. Physical activity and tele-
vision watching in relation to risk of type 2 diabetes, the Black
Women’s Health Study. Am J Epidemiol 2009;169:428–434.
[2] Sattelmair J, Pertman J, Ding EL, Kohl 3rd HW, Haskell W, Lee IM.
Dose response between physical activity and risk of coronary
heart disease, a meta-analysis. Circulation 2011;124:789–795.
[3] Manson JE, Greenland P, LaCroix AZ, Stefanick ML, Mouton CP,
Oberman A, et al. Walking compared with vigorous exercise for
the prevention of cardiovascular events in women. N Engl J Med
2002;347:716–725.
[4] Matthews CE, Chen KY, Freedson PS, Buchowski MS, Beech BM,
Pate RR, et al. Amount of time spent in sedentary behaviors in
the United States, 2003–2004. Am J Epidemiol 2008;167:875–
881.
[5] Dunstan DW, Salmon J, Owen N, Armstrong T, Zimmet PZ,
Welborn TA, et al. Associations of TV viewing and physical
activity with the metabolic syndrome in Australian adults.
Diabetologia 2005;48:2254–2261.
[6] Hu FB, Leitzmann MF, Stampfer MJ, Colditz GA, Willett WC,
Rimm EB. Physical activity and television watching in relation
to risk for type 2 diabetes mellitus in men. Arch Intern Med
2001;161:1542–1548.
[7] Hamilton MT, Hamilton DG, Zderic TW. Role of low energy expen-
diture and sitting in obesity, metabolic syndrome, type 2 diabe-
tes, and cardiovascular disease. Diabetes 2007;56:2655–2667.
[8] Biswas A, Oh PI, Faulkner GE, Bajaj RR, Silver MA, Mitchell MS,
et al. Sedentary time and its association with risk for disease
incidence, mortality, and hospitalization in adults, a systematic
review and meta-analysis. Ann Intern Med 2015;162:123–132.
[9] Howard RA, Freedman DM, Park Y, Hollenbeck A, Schatzkin A,
Leitzmann MF. Physical activity, sedentary behavior, and the
risk of colon and rectal cancer in the NIH-AARP Diet and Health
Study. Cancer Causes Control 2008;19:939–953.
[10] Owen N, Healy GN, Matthews CE, Dunstan DW. Too much sitting,
the population health science of sedentary behavior. Exerc Sport
Sci Rev 2010;38:105–113.
[11] Matthews CE, George SM, Moore SC, Bowles HR, Blair A, Park Y,
et al. Amount of time spent in sedentary behaviors and cause-
specific mortality in US adults. Am J Clin Nutr 2012;95:437–445.

9. Исследовательская статья
Journal of Hepatology 2015 vol. 63 | 1229–123768
Н
[12] AdamsLA,SandersonS,LindorKD,AnguloP.Thehistologicalcourse
of nonalcoholic fatty liver disease, a longitudinal study of 103 pa-
tients with sequential liver biopsies. J Hepatol 2005;42:132–138.
[13] Caldwell SH, Crespo DM. The spectrum expanded, cryptogenic
cirrhosis and the natural history of non-alcoholic fatty liver dis-
ease. J Hepatol 2004;40:578–584.
[14] Ascha MS, Hanouneh IA, Lopez R, Tamimi TA, Feldstein AF, Zein
NN. The incidence and risk factors of hepatocellular carcino-
ma in patients with nonalcoholic steatohepatitis. Hepatology
2010;51:1972–1978.
[15] Adams LA, Waters OR, Knuiman MW, Elliott RR, Olynyk JK.
NAFLD as a risk factor for the development of diabetes and
the metabolic syndrome, an eleven-year follow-up study. Am J
Gastroenterol 2009;104:861–867.
[16] Targher G, Bertolini L, Padovani R, Rodella S, Zoppini G, Pichiri
I, et al. Prevalence of non-alcoholic fatty liver disease and its as-
sociation with cardiovascular disease in patients with type 1 dia-
betes. J Hepatol 2010;53:713–718.
[17] Zelber-Sagi S, Lotan R, Shlomai A, Webb M, Harrari G, Buch A,
et al. Predictors for incidence and remission of NAFLD in the
general population during a seven-year prospective follow-up. J
Hepatol 2012;56:1145–1151.
[18] Kumashiro N, Erion DM, Zhang D, Kahn M, Beddow SA, Chu X, et
al. Cellular mechanism of insulin resistance in nonalcoholic fatty
liver disease. Proc Natl Acad Sci U S A 2011;108:16381–16385.
[19] Bey L, Hamilton MT. Suppression of skeletal muscle lipoprotein
lipase activity during physical inactivity, a molecular reason to
maintain daily low-intensity activity. J Physiol 2003;551:673–682.
[20] Zderic TW, Hamilton MT. Physical inactivity amplifies the sen-
sitivity of skeletal muscle to the lipid-induced downregulation
of lipoprotein lipase activity. J Appl Physiol 2006;100:249–257.
[21] Wang H, Knaub LA, Jensen DR, Young Jung D, Hong EG, Ko HJ,
et al. Skeletal muscle-specific deletion of lipoprotein lipase en-
hances insulin signaling in skeletal muscle but causes insulin
resistance in liver and other tissues. Diabetes 2009;58:116–124.
[22] Lazo M, Clark JM. The epidemiology of nonalcoholic fatty liver
disease, a global perspective. Semin Liver Dis 2008;28:339–350.
[23] Lanningham-Foster L, Nysse LJ, Levine JA. Labor saved, calories
lost, the energetic impact of domestic labor-saving devices. Obes
Res 2003;11:1178–1181.
[24] Church TS, Thomas DM, Tudor-Locke C, Katzmarzyk PT, Earnest
CP, Rodarte RQ, et al. Trends over 5 decades in U.S. occupation-
related physical activity and their associations with obesity.
PLoS One 2011;6:e19657.
[25] Hallsworth K, Thoma C, Moore S, Ploetz T, Anstee QM, Taylor R,
et al. Nonalcoholic fatty liver disease is associated with higher
levels of measured sedentary behaviour and lower levels of
physical activity than matched healthy controls. Frontline
Gastroenterol 2015;6:44–51.
[26] Chang Y, Kim BK, Yun KE, Cho J, Zhang Y, Rampal S, et al.
Metabolically-healthy obesity and coronary artery calcification.
J Am Coll Cardiol 2014;63:2679–2686.
[27] Ryu S, Chang Y, Choi Y, Kwon MJ, Kim CW, Yun KE, et al. Age
at menarche and non-alcoholic fatty liver disease. J Hepatol
2015;62:1164–1170.
[28] Chalasani N, Younossi Z, Lavine JE, Diehl AM, Brunt EM, Cusi K,
et al. The diagnosis and management of non-alcoholic fatty liver
disease, practice Guideline by the American Association for the
Study of Liver Diseases, American College of Gastroenterology,
and the American Gastroenterological Association. Hepatology
2012;55:2005–2023.
[29] CraigCL,MarshallAL,SjostromM,BaumanAE,BoothML,Ainsworth
BE, et al. International physical activity questionnaire, 12-country
reliability and validity. Med Sci Sports Exerc 2003;35:1381–1395.
[30] Oh JY, Yang YJ, Kim BS, Kang JH. Validity and reliability of Korean
version of International Physical Activity Questionnaire (IPAQ)
short form. Korean J Fam Med 2007;28:532–541.
[31] Aadahl M, Andreasen AH, Hammer-Helmich L, Buhelt L,
Jorgensen T, Glumer C. Recent temporal trends in sleep dura-
tion, domain-specific sedentary behaviour and physical activity.
A survey among 25–79-year-old Danish adults. Scand J Public
Health 2013;41:706–711.
[32] Ahn Y, Kwon E, Shim JE, Park MK, Joo Y, Kimm K, et al. Validation
and reproducibility of food frequency questionnaire for Korean
genome epidemiologic study. Eur J Clin Nutr 2007;61:1435–
1441.
[33] The Korean Nutrition Society. Computer aided nutritional analy-
sis program for professionals 4.0. Seoul: The Korean Nutrition
Society; 2010.
[34] Buysse DJ, Reynolds 3rd CF, Monk TH, Berman SR, Kupfer DJ. The
Pittsburgh Sleep Quality Index, a new instrument for psychiatric
practice and research. Psychiatry Res 1989;28:193–213.
[35] Wen CP, David Cheng TY, Tsai SP, Chan HT, Hsu HL, Hsu CC, et al.
Are Asians at greater mortality risks for being overweight than
Caucasians? Redefining obesity for Asians. Public Health Nutr
2009;12:497–506.
[36] Malavolti M, Mussi C, Poli M, Fantuzzi AL, Salvioli G, Battistini
N, et al. Cross-calibration of eight-polar bioelectrical impedance
analysis versus dual-energy X-ray absorptiometry for the assess-
ment of total and appendicular body composition in healthy sub-
jects aged 21–82 years. Ann Hum Biol 2003;30:380–391.
[37] Mathiesen UL, Franzen LE, Aselius H, Resjo M, Jacobsson L,
Foberg U, et al. Increased liver echogenicity at ultrasound ex-
amination reflects degree of steatosis but not of fibrosis in as-
ymptomatic patients with mild/moderate abnormalities of liver
transaminases. Dig Liver Dis 2002;34:516–522.
[38] Kim CW, Yun KE, Jung HS, Chang Y, Choi ES, Kwon MJ, et al. Sleep
duration and quality in relation to non-alcoholic fatty liver
disease in middle-aged workers and their spouses. J Hepatol
2013;59:351–357.
[39] Bedogni G, Bellentani S, Miglioli L, Masutti F, Passalacqua M,
Castiglione A, et al. The Fatty Liver Index, a simple and accurate
predictor of hepatic steatosis in the general population. BMC
Gastroenterol 2006;6:33.
[40] Canadian Society for Exercise Physiology. Canadian physiology
activity guidelines and canadian sedentary behavior guidelines,
2013. Accessed at <www.csep.ca/guidelines>.
[41] Warburton DE, Katzmarzyk PT, Rhodes RE, Shephard RJ.
Evidence-informed physical activity guidelines for Canadian
adults. Can J Public Health 2007;98:S16–S68.
[42] Lee IM, Sesso HD, Oguma Y, Paffenbarger Jr RS. Relative in-
tensity of physical activity and risk of coronary heart disease.
Circulation 2003;107:1110–1116.
[43] Gerber L, Otgonsuren M, Mishra A, Escheik C, Birerdinc A,
Stepanova M, et al. Non-alcoholic fatty liver disease (NAFLD) is
associated with low level of physical activity, a population-based
study. Aliment Pharmacol Ther 2012;36:772–781.
[44] Kwak MS, Kim D, Chung GE, Kim W, Kim YJ, Yoon JH. Role of phys-
ical activity in nonalcoholic fatty liver disease in terms of vis-
ceral obesity and insulin resistance. Liver Int 2015;35:944–952.
[45] Hamer M, Stamatakis E, Steptoe A. Effects of substituting seden-
tary time with physical activity on metabolic risk. Med Sci Sports
Exerc 2014;46:1946–1950.
[46] Dunstan DW, Kingwell BA, Larsen R, Healy GN, Cerin E, Hamilton
MT, et al. Breaking up prolonged sitting reduces postprandial
glucose and insulin responses. Diabetes Care 2012;35:976–983.
[47] Duvivier BM, Schaper NC, Bremers MA, van Crombrugge G,
Menheere PP, Kars M, et al. Minimal intensity physical activity
(standing and walking) of longer duration improves insulin ac-
tion and plasma lipids more than shorter periods of moderate to
vigorous exercise (cycling) in sedentary subjects when energy
expenditure is comparable. PLoS One 2013;8:e55542.
[48] Lee YH, Jung KS, Kim SU, Yoon HJ, Yun YJ, Lee BW, et al.
Sarcopaenia is associated with NAFLD independently of obesity

10. JOURNAL OF HEPATOLOGY. Русское издание • ТОМ 2 • НОМЕР 1
Journal of Hepatology 2015 vol. 63 | 1229–1237 69
Н
and insulin resistance, Nationwide surveys (KNHANES 2008–
2011). J Hepatol 2015;63:486–493.
[49] Broadwin J, Goodman-Gruen D, Slymen D. Ability of fat and fat-
free mass percentages to predict functional disability in older
men and women. J Am Geriatr Soc 2001;49:1641–1645.
[50] Roche AF, Sievogel RM, Chumlea WC, Webb P. Grading body
fatness from limited anthropometric data. Am J Clin Nutr
1981;34:2831–2838.
[51] Wellens RI, Roche AF, Khamis HJ, Jackson AS, Pollock ML,
Siervogel RM. Relationships between the Body Mass Index and
body composition. Obes Res 1996;4:35–44.
[52] Muller MJ, Lagerpusch M, Enderle J, Schautz B, Heller M, Bosy-
Westphal A. Beyond the body mass index, tracking body com-
position in the pathogenesis of obesity and the metabolic syn-
drome. Obes Rev 2012;13:6–13.
[53] Chang Y, Ryu S, Sung E, Woo HY, Cho SI, Yoo SH, et al. Weight gain
within the normal weight range predicts ultrasonographically de-
tected fatty liver in healthy Korean men. Gut 2009;58:1419–1425.
[54] Henriksson J. Influence of exercise on insulin sensitivity. J
Cardiovasc Risk 1995;2:303–309.
[55] Marchesini G, Marzocchi R, Agostini F, Bugianesi E. Nonalcoholic
fatty liver disease and the metabolic syndrome. Curr Opin
Lipidol 2005;16:421–427.
[56] Fan JG, Peng YD. Metabolic syndrome and non-alcoholic fatty
liver disease, Asian definitions and Asian studies. Hepatobiliary
Pancreat Dis Int 2007;6:572–578.
[57] Thoma C, Day CP, Trenell MI. Lifestyle interventions for the treat-
ment of non-alcoholic fatty liver disease in adults, a systematic
review. J Hepatol 2012;56:255–266.
[58] Keating SE, Hackett DA, George J, Johnson NA. Exercise and non-
alcoholic fatty liver disease, a systematic review and meta-anal-
ysis. J Hepatol 2012;57:157–166.
[59] Joy D, Thava VR, Scott BB. Diagnosis of fatty liver disease, is bi-
opsy necessary? Eur J Gastroenterol Hepatol 2003;15:539–543.
[60] Clark JM, Diehl AM. Defining nonalcoholic fatty liver disease,
implications for epidemiologic studies. Gastroenterology
2003;124:248–250.
[61] Bellentani S, Tiribelli C. The spectrum of liver disease in the
general population, lesson from the Dionysos study. J Hepatol
2001;35:531–537.
[62] Washburn RA. Assessment of physical activity in older adults.
Res Q Exerc Sport 2000;71:S79–S88.
[63] Bauman A, Ainsworth BE, Sallis JF, Hagstromer M, Craig CL, Bull
FC, et al. The descriptive epidemiology of sitting. A 20-coun-
try comparison using the International Physical Activity
Questionnaire (IPAQ). Am J Prev Med 2011;41:228–235.