Рафаэль Усманов. Апелляционная жалоба № 2757 от 23.09.2015 г.

1. 1
Президенту РФ, Гаранту Конституции РФ,
прав и свобод человека и гражданина, Ру-
ководителю СК РФ, Согласователю функ-
ционирования и взаимодействия ВСЕХ ор-
ганов государственной власти, к которым
относится и суд в силу ст. 10 Конституции
РФ, Координатору деятельности правоох-
ранительных органов по борьбе с пре-
ступностью и т.д.
Путину В.В.
Генеральному прокурору РФ Чайке Ю.Я.
Председателю СК РФ Бастрыкину А.И.
В Верховный Суд РФ
копии в Нижегородский областной якобы
суд и Сормовский районный суд
от Усманова Рафаэля Раисовича
защитника Мелиховой Светланы Геннадь-
евны
603038, г. Нижний Новгород,
ул. Парашютистов, д. 124.
E-mail: rafael.usmanov.1956@mail.ru
Тел. 910 149 40 68
Мелихова Светлана Геннадьевна
123000, Москва, ул. Николаева, 4-32
Тел. 8 909 976 68 12
E-mail: melikhova201232@gmail.com
Заявление № 2757.
ОПРЕДЕЛЕНИЯ.
Всеобщая декларация прав человека – далее Всеобщая декларация.
Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупот-
ребления властью – далее Декларация.
Международный пакт о гражданских и политических правах – далее Пакт.
Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах – Пакт
об экономических правах.
Декларация о праве и обязанности отдельных лиц, групп и органов общества по-
ощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы – далее Дек-
ларация о праве.
Основные принципы ООН, касающиеся роли юристов – далее Принципы Юристов.
Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в
какой бы то ни было форме – далее Свод Принципов.

2. 2
Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод – далее Кон-
венция.
Рекомендации R (91) 1 Комитета министров СЕ «Об административных санкциях» от
13.02.91 г. – далее Рекомендации.
1. 07.09.15 г. постановлением действующего под видом мирового судьи уча-
стка № 1 Сормовского судебного района г. Нижний Новгород Нижегородской области не
имеющим юридического образования Особо Опасным Преступником Шутовым А.В. Мели-
хова С.Г. откровенно преступными способами была признана виновной в совершении
административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 20.25 КоАП РФ, которо-
го она не совершала и незаконно была подвергнута штрафу в размере 6 000 рублей,
то есть в отношении неё был совершен Разбой организованной группой и преступление,
предусмотренное п. «а» ч. 4 ст. 162 УК РФ. Также Шутов А.В. признал законным наложе-
ние на неё штрафа за другое правонарушение не просто, которого она не совершала,
но основанного на сфальсифицированных данных.
1.1 Для достижения преступной цели Банда Шутова А.В. использовала пре-
ступные средства. Так, Шутов А.В. фактически объявил, что Россия отказывается от вы-
полнения международных договоров и на территории России международные договора
утрачивают свою юридическую силу, а основные права, гарантированные нормами ме-
ждународного права в России отменяются. В нарушение ст.ст. 26, 27, 53 Венской кон-
венции о международных договорах, п. «а» ст. 6 Декларации о праве, ст. 2, ч.ч. 1, 2, 4
ст. 15, ст.ст. 17, 18, 19, 21, ч. 1 ст. 45, ч.ч. 1, 2 ст. 46 Конституции РФ, ч. 2 ст. 1.1, п. 5
ч. 1 ст. 29.7 КоАП РФ, ч. 1 ст. 6, ч. 2 ст. 12 ГПК РФ, ч. 2 ст. 14 КАС РФ в их нормативном
единстве Шутов А.В. не разъяснил все права и порядок их осуществления, чем сде-
лал их нереализуемыми на практике. Но так как многие права можно реализовать толь-
ко через право на эффективные средства правовой защиты, гарантированное ст. 8 Все-
общей декларации, п. 3 ст. 2 Пакта, ч. 1 ст. 9 Декларации о праве, ст. 13 Конвенции, по-
этому Шутов А.В. отменил и эти нормы. Но так как Шутов А.В. не предоставил информа-
цию о всех правах и порядке их осуществления и нарушил эти права, поэтому он совер-
шил преступление, предусмотренное ст. 140 УК РФ.
1.2 Также для достижения преступной цели вынесения заведомо неправосудно-
го постановления Шутов А.В. в нарушение ст. 7 Всеобщей декларации, ст. 26 Пакта, ст.
13 Конвенции, ст. 19 Конституции РФ, ч. 4 ст. 7, ст.ст. 17, 85, 87, ч.ч. 1, 2, 4 ст. 88 УПК
РФ, ч.ч. 1-4 ст. 67 ГПК РФ, 26.11 КоАП РФ в их нормативном единстве не дал оценку ка-
ждому имеющемуся в деле доказательству на предмет их относимости, допустимости,
достоверности и достаточности, чем совершил, как минимум, преступление, предусмот-
ренное ч. 3 ст. 285 УК РФ. Совершаемые Шутовым А.В. преступления мы можем наблю-
дать здесь: https://youtu.be/dX_Y0hdlAg8.
1.3 Так как КоАП РФ не содержит норм, предусматривающих основания для от-
мены судебного решения, поэтому в силу ч. 1 ст. 6 ГК РФ надлежит применять аналогию
закона, что следует из разъяснения, данного в п. 2 ППВС РФ № 23 от 19.12.03 г. «О су-
дебном решении» с учетом ч. 4 ст. 1, ч. 3 ст. 11, ч. 2 ст. 12 ГПК РФ, ч. 4 ст. 2, ч. 2 ст. 14,
ч. 6 ст. 15 КАС РФ. То есть надлежит применять нормы ст.ст. 389.15 – 389.18 УПК РФ, ст.
330 ГПК РФ, ст. 310 КАС РФ.
1.3.1 Также мы должны учитывать, что «…из принципа юридического равенства
применительно к реализации конституционного права на судебную защиту вы-
текает требование, в силу которого однородные по своей юридической природе
отношения должны регулироваться одинаковым образом; соблюдение консти-
туционного принципа равенства, гарантирующего защиту от всех форм дискри-
минации при осуществлении прав и свобод, означает, помимо прочего, запрет
вводить такие ограничения в правах лиц, принадлежащих к одной категории,
которые не имеют объективного и разумного оправдания (запрет различного
обращения с лицами, находящимися в одинаковых или сходных ситуациях);
любая дифференциация, приводящая к различиям в правах граждан в той или иной

3. 3
сфере правового регулирования, должна отвечать требованиям Конституции Российской
Федерации, допускающим такие различия, если они объективно оправданны, обоснова-
ны и преследуют конституционно значимые цели, для достижения которых используются
лишь соразмерные правовые средства (…)» (абзац 5 п. 3.2 мот. части Постановления №
8-П от 25.03.14 г.).
1.3.2 В рассматриваемом контексте необходимо иметь ввиду требования ч. 1 ст.
68 ГПК РФ, которая предусматривает, что если сторона, обязанная доказывать свои тре-
бования и возражения, удерживает находящиеся у неё доказательства, то суд вправе
обосновать свои выводы объяснениями другой стороны. Это же предусмотрено и ч. 3 ст.
79 ГПК РФ, ч. 5 ст. 77 КАС РФ. Мало того, в силу п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ, ч. 2 ст. 69 КАС
РФ если свидетель не может указать источник своей осведомленности, то его показания
являются недопустимыми доказательствами. Если же «свидетельские показания основы-
ваются на сообщениях иных лиц, эти лица также должны быть опрошены», как это
предписано ч. 3 ст. 69 КАС РФ.
2. Коллизия предельно проста: старший инспектор ДПС 2 СБ ДПС ГИПДД на
спецтрассе ГУ МВД по г. Москве (ул. Новолучанская, д. 10, Кунцево р-н, г. Москвы)
старший лейтенант полиции Беликов Евгений Викторович 29.03.15 г. в отношении Мели-
ховой С.Г. вынес заведомо незаконное постановление об административном правонару-
шении, предусмотренном ч. 6 ст. 12.19 КоАП РФ и на неё был наложен штраф в размере
3000 рублей. Для достижения преступной цели Беликов Е.В. в постановлении привел за-
ведомо ложные сведения о получении Мелиховой С.Г. данного постановления и изгото-
вил подложную подпись от имени Мелиховой С.Г. О том, что Мелихова С.Г. не оплатила
штраф за какое-то правонарушение 29.03.15 г. она узнала 29.07.15 г., когда в отноше-
нии неё был составлен протокол административного правонарушения, предусмотренного
ч. 1 ст. 20.25 КоАП РФ, то есть за неуплату административного штрафа в срок, преду-
смотренный КоАП РФ. Фактически Беликов Е.В. в отношении Мелиховой С.Г. совершил
преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 303 УК РФ. Поскольку в отношении Мелиховой
С.Г. было совершено преступление, поэтому я обратился к психически здоровому чело-
веку с просьбой исполнить требования ст. 6 ГК РФ, ст.ст. 24.1, 29.13 КоАП РФ, ч. 9 ст.
11.2 Закона «Об организации предоставления государственных и муниципальных ус-
луг», ст. 21, 37, ч.ч. 1, 2, 4, 6 ст. 141 УПК РФ, ч. 2 ст. 27, ст.ст. 29, 30 Закона «О проку-
ратуре РФ» в их нормативном единстве и направить дело прокурору для возбуждения
уголовного дела за фальсификацию постановления административного правонарушения
о получении Мелиховой С.Г. его копии. Из абзаца 2 п. 3.3 мот. части Постановления КС
№ 30-П от 21.12.11 г. Шутов А.В. должен был знать, что «не могут являться обязатель-
ными обстоятельства, установленные судебными актами других судов, если этими актами
дело по существу не было разрешено или если они касались таких фактов, фигури-
ровавших в гражданском судопроизводстве, которые не являлись предметом
рассмотрения и потому не могут быть признаны установленными вынесенным
по его результатам судебным актом». При этом, в силу абзаца 4 п. 4 мот. части По-
становления № 30-П от 21.12.11 г.: «Обстоятельства фальсификации доказательств
как уголовно наказуемого деяния не составляют предмета доказывания по гра-
жданскому делу. Данные фактические обстоятельства выходят за рамки объек-
тивных пределов законной силы судебного решения, вынесенного в граждан-
ском судопроизводстве, и составляют предмет доказывания по уголовному де-
лу, возбужденному по признакам соответствующего преступления, предусмот-
ренного Уголовным кодексом Российской Федерации».
То есть понятно, что вопросы фальсификации доказательств не относятся к адми-
нистративному судопроизводству и до их разрешения судебное решение вынесено быть
не может, как не могут сфальсифицированные доказательства быть положены в основу
судебного решения, что мной было объяснено в Объяснениях № 2754.
2.1 Больной же в постановлении отвечает: «Иные требования Усманова Р.Р.,
изложенные в его письменном объяснении, удовлетворению не подлежат, как не осно-
ванные на законе».
То есть мы видим, что мы имеем дело с тяжело психически Больным человеком, ко-
торый в упор не видит мои ссылки на нормы действующего законодательства, которые
Больной обязан применять правильно, как это ему предписано ч. 2 ст. 11, ч. 2 ст. 12 ГПК
РСФ, ч. 2 ст. 14, ч. 2 ст. 15 КАС РФ. Мало того, Больной обязан был привести мотивы, по
которым он не применил нормы права, на которые я ссылался, что ему было разъяснено

4. 4
в п. 1.1.6 Объяснений № 2754: «Здесь же необходимо иметь ввиду доводы Верховного
Суда РФ, выраженные в абзаце 3 п. 9 ППВС РФ № 25 от 23.06.15 г. «О применении суда-
ми некоторых положений раздела I части 1 ГК РФ», где разъяснено: «…суд определяет,
какие нормы права следует применить к установленным обстоятельствам. Суд также
указывает мотивы, по которым не применил нормы права, на которые ссыла-
лись лица, участвующие в деле».
2.1.1 Теперь необходимо ответить на следующие вопросы:
1) Как можно из постановления установить «иные требования Усманова Р.Р.» и по-
чему Шутов А.В. считает, что не подлежат применению те нормы действующего законо-
дательства, на которые ссылался Усманов Р.Р. в обоснование своих доводов?
2) На каком основании Шутов А.В. нагло не исполнил п. 5 ст. 9 Декларации о пра-
ве, п. 3 ст. 2 Пакта, ст. 13 Конвенции, Постановление КС № 30-П от 21.12.11 г., Опреде-
ление КС № 445-О-О от 15.07.08 г., п. 1 ч. 1 ст. 140, ч. 2 ст. 140, ч.ч. 1, 2, 6 ст. 141,
ст.ст. 144, 145 УПК РФ и не направил дело прокурору для решения вопроса о возбужде-
нии в отношении Беликова Е.В. уголовного дела по ч. 1 ст. 303 УК РФ, то есть кто Шуто-
ву А.В. дал право совершать, как минимум, преступления, предусмотренные ч. 5 ст. 33,
ст. 300; ч. 3 ст. 285, ст. 315 УК РФ?
2.2 В п. 1.1.5 Объяснений № 2754 я для психически здорового человека при-
вел доводы Конституционного Суда из Определения № 42-О от 25.01.05 г., где разъяс-
нено, что доводы заявителя должны быть опровергнуты. Злостно не исполняя указанное
Определение, то есть нагло совершив преступление, предусмотренное ст. 315 УК РФ,
Шутов А.В. мало того, что в постановлении не опроверг мои доводы относительно того,
что Мелихова С.Н. не получала постановление об административном правонарушении от
29.03.15 г. и в нем сфальсифицирована её подпись о получении ею этого постановления,
но Шутов А.В. не отразил в своем постановлении мои доводы о том, что Мелиховой С.Г.
не разъяснялись права, предусмотренные ч. 1 ст. 25.1, ст. 25.5 КоАП РФ, в следствии че-
го постановление об административном правонарушении от 29.03.15 г. юридической си-
лы не имеет, что было разъяснено в п. 1.1.4 Объяснений № 2754. При этом Больной в
постановлении указал: «К доводам защитника Усманова Р.Р. о том, что постановление от
29.03.2015 Мелихова С.Г. не подписывала, а в объяснении указанной другое постанов-
ление, моровой судья относится критически, как к способу защиты, поскольку они опро-
вергаются материалами дела: протоколом об административном правонарушении, заме-
чаний на который Мелиховой С.Г. не заявлено, объяснением Мелиховой С.Г. от
29.07.2015, в котором она признает факт неуплаты штрафа в размере 3000 рублей в
связи с наличием жалобы». Объяснять Больному, что речь в данных объяснениях на про-
токол от 29.07.15 г. идет совершенно о другом инкриминированном правонарушении –
бесполезно, как было бесполезно говорить и о том, что в своих объяснениях Мелихова
С.Г. неправильно указала сумму штрафа.
Насколько я понимаю, понятия презумпции невиновности и подлежащие примене-
нию п. 1 ст. 11 Всеобщей декларации, п. 2 ст. 14 Пакта, п. 2 ст. 6 Конвенции, ст. 1.5 Ко-
АП РФ, п. 13 ППВС РФ № 5 от 24.03.05 г. в редакции № 40 от 19.12.13 г. «О некоторых
вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об ад-
министративных правонарушениях» для не имеющего юридического образования Шуто-
ва А.В. – не существуют и поэтому он не знает, что доводы стороны защиты должны
быть опровергнуты, то есть доказана их неверность, ложность. Но, судя по всему, у
Шутова А.В. проблема не только со знанием права, но и элементарно он не понимает и
русского языка. Было бы странно, если бы при таком положении Больной вообще что-
либо понимал и воспринимал.
2.2.1 Так как постановление об административном правонарушении от 29.03.15
г. является основным доказательством по делу и Шутов А.В. не пожелал устанавливать
фактические обстоятельства дела, поэтому надлежит ответить на следующие вопросы:
1. В каком месте постановления Шутова А.В. от 07.09.15 г. опровергнуты доводы
Усманова Р.Р. о том, что:
а) Мелихова С.Г. постановление об административном правонарушении от 29.03.15
г. не получала?
б) в постановлении от 29.03.15 г. Мелихова С.Г. не расписывалась, а имеющаяся в
нем подпись от лица Мелиховой С.Г. – сфальсифицирована?

5. 5
в) Мелиховой С.Г. при вынесении постановления от 29.03.15 г. не разъяснялись и
не обеспечивались права, предусмотренные ч. 1 ст. 25.1, ст. 25.5 КоАП РФ?
2.2.2 Так как Больной не опроверг доводы стороны защиты о том, что Мелихова
С.Г. 28.03.15 г. не совершала административного правонарушения и постановления
29.03.15 г. не получала и при этом её подпись в постановлении сфальсифицирована, по-
этому совершенным абсурдом являются в постановлении безграмотные ссылки Шутова
А.В. на ст. 28.6, ч. 2 ст. 29.11 КоАП РФ и утверждение о том, что «постановление по делу
об административном правонарушении от 29.03.2015 составлено уполномоченным долж-
ностным лицом в соответствии с требованиями закона, в частности ст. 28.6, 29.10, 29.11
КоАП РФ».
2.3 Так как постановление об административном правонарушении от 29.03.15
г. Мелихова С.Г. не получала и в нем не расписывалась, поэтому я для психически здо-
рового человека заявил ходатайство об установлении достоверности имеющейся в по-
становлении подписи Мелиховой С.Г. о его получении и производстве почерковедческой
экспертизы. Больной в постановлении написал, что «судья вправе назначить экспертизу,
при этом это право суда, а не обязанность». Однако устанавливать фактические об-
стоятельства дела является обязанностью суда и суд не вправе отказать в производ-
стве экспертизы, если это имеет значение для дела, что разъяснено не в одном решении
Конституционного Суда. То есть, отказывая в установлении факта, суд ОБЯЗАН
указать мотивы, по которым он считает, что ЭТОТ факт не имеет значения для
дела. Мало того, так как речь шла о фальсификации (подложности) изложенных в по-
становлении об административном правонарушении от 29.03.15 г. сведений, поэтому я
правомерно сослался на ч. 2 ст. 77 КАС РФ, предусматривающую назначение экспертизы
для установления факта именно фальсификации. При этом данную норму необходимо
рассматривать в нормативном единстве с доводами Конституционного Суда, которые вы-
ражены в Постановлении № 30-П от 21.12.11 г., где разъяснено, что заявления о фаль-
сификации доказательств могут рассматриваться только в порядке уголовного судопро-
изводства.
2.3.1 Таким образом, в данной части необходимо ответить на следующие вопро-
сы:
1) Обязан ли суд устанавливать фактические обстоятельства дела?
2) Если суд обязан устанавливать фактические обстоятельства дела, то чем кон-
кретно подтверждается достоверность подписи Мелиховой С.Г. в постановлении об ад-
министративном правонарушении от 29.03.15 г.?
3) Какие доказательства свидетельствуют о том, что при вынесении 29.03.15 г. по-
становления об административном правонарушении Мелиховой С.Г. разъяснялись права,
предусмотренные ч. 1 ст. 25.1, ст. 25.5 КоАП РФ?
2.4 В постановлении Шутова А.В. указано: «Все доказательства оценены миро-
вым судьей на предмет допустимости, достоверности, достаточности в соответствии с
требованиями ст. 26.11 КоАП РФ. Оснований для признания каких-либо доказательств
недопустимыми не имеется».
2.4.1 В судебном решении оценка на предмет допустимости, достоверности и
достаточности должна быть дана каждому доказательству. В рассматриваемом поста-
новлении невозможно найти оценку каждому доказательству на предмет допустимости,
достоверности и достаточности. То есть приведенные утверждения Шутова А.В. заведомо
ложны и он хочет, чтоб мы нашли то, чего там нет. В связи с чем необходимо ответить на
следующий вопрос:
1) Где в постановлении Шутова А.М. имеется оценка каждому доказательству на
предмет допустимости, достоверности и достаточности?
2.5 Я психически здоровому человеку предоставил фотографии места админи-
стративного якобы правонарушения 28.03.15 г. Больной в постановлении пишет: «Из
фотографий, приобщенных Усмановым Р.Р. к письменному отзыву места стоянки автомо-
биля Мелиховой С.Г., не усматривается в каком именно месте сделаны снимки, отсутст-
вуют какие-либо указатели и привязки на местности, в связи с чем они не свидетельст-
вуют об отсутствии в ее действиях правонарушения, указанного в постановлении от
29.03.2015».
2.5.1 Во-первых, на фотографиях отражена машина Мелиховой С.Г. в совершен-
но конкретном месте Москвы. Установить это место являлось обязанностью Шутова А.В.
2.5.2 Во-вторых, снимки делаются тоже из совершенно конкретного места. Сним-

6. 6
ки были сделано с балкона квартиры Мелиховой С.Г. и от её дома и установить место
расположения квартиры и дома Мелиховой С.Г. Шутову А.В. не представляло никакого
труда. То есть утверждение Шутова А.В. о том, что на снимках «отсутствуют какие-либо
указатели и привязки на местности» - это Бред Сумасшедшего.
2.5.3 В-третьих, какие доказательства предоставили сотрудники полиции о на-
рушении Мелиховой С.Г. правил дорожного движения? Никакие! Но поскольку сотрудни-
ки полиции свои доказательства скрывают, а мы доказательства невиновности Мелихо-
вой С.Г. предоставили, поэтому решение должно было быть вынесено на основании нами
предоставленных доказательств, как то прямо предусмотрено ч. 1 ст. 6 ГК РФ, ч. 1 ст. 68
ГПК РФ. Несмотря на то, что вину Мелиховой С.Г. должны были доказывать сотрудники
полиции, а затем и Шутов А.В., тем не менее сторона защиты оказывала суду всяческое
содействие в установлении фактических обстоятельств дела. Но Особо Опасный Пре-
ступник Шутов А.В. освободил себя от обязанности отправлять Правосудие и злоупот-
ребляя правом (ч. 1 ст. 10 ГК РФ) и должностными полномочиями (ч. 3 ст. 285 УК РФ)
делал всё от него зависящее, чтоб Уголовники в мундирах ушли от наказания и ответст-
венности за совершенные преступления, что свидетельствует о пособничестве Шутова
А.В. (ч. 5 ст. 33 УК РФ) в незаконном их освобождении от уголовной ответственности (ст.
300 УК РФ). Это также свидетельствует о том, что Шутов А.В. ярко выраженный Корруп-
ционер, поскольку его постановление вынесено в интересах Уголовников и в нарушение
установленного законом порядка, то есть откровенно преступными способами и имеет
все признаки ст.ст. 19, 28 Конвенции ООН против коррупции.
2.5 Вопрос заключается в том, что в ходе судебного заседания мной было сде-
лано заявление о преступлении. В силу ч. 4 ст. 141 УПК РФ такое заявление должно
быть занесено в протокол судебного заседания и направлено прокурору, как это преду-
смотрено Определением КС № 445-О-О от 15.07.08 г., ч. 9 ст. 11.2 Закона «Об организа-
ции предоставления государственных и муниципальных услуг», ст. 24.1, 29.11 КоАП РФ,
ч. 3 ст. 226 ГПК РФ, ч. 4 ст. 200 КАС РФ, ППВС РФ № 5 от 01.09.87 г. «О повышении роли
судов в выполнении требований закона, направленных на выявление и устранение при-
чин и условий, способствовавших совершению преступлений и других правонарушений»
(в ред. ППВС РФ от 06.02.07 г. № 7) в их нормативном единстве. Фактически не имею-
щий юридического образования Шутов А.В. отказался принимать у меня заявление о
преступлении и направлять его по подследственности, что служит безусловным основа-
нием для обжалования его преступных действий в порядке ст. 125 УПК РФ, как это прямо
предусмотрено ч. 5 ст. 144 УПК РФ, что мы и сделаем.
2.5.1 В силу п. 5 ст. 9 Декларации о праве: «Государство проводит незамедли-
тельное и беспристрастное расследование или обеспечивает проведение расследования
всякий раз, когда имеются разумные основания полагать, что на любой территории, на-
ходящейся под его юрисдикцией, произошло нарушение прав человека и основных сво-
бод».
2.5.2 Так как в отношении Мелиховой С.Г должностными лицами было совершено
преступление, поэтому были нарушены её конституционные права на достоинство, честь
и доброе имя, что разъяснено в п. 2.2 мот. части Определения № 1178-О от 21.05.15 г.:
«Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, любое пре-
ступное посягательство на личность, ее права и свободы является одновременно и
наиболее грубым посягательством на человеческое достоинство, поскольку человек как
жертва преступления становится объектом произвола и насилия, а, следовательно, го-
сударство обязано способствовать устранению нарушений прав потерпевшего от пре-
ступления; ограничение же доступа к правосудию является одновременно и ог-
раничением фундаментального права на защиту достоинства личности; это тем
более относится к жертвам преступлений, которым должна предоставляться государст-
венная защита и обеспечиваться возможность собственными действиями добиваться, в
том числе в рамках производства по уголовному делу, восстановления своих прав и за-
конных интересов, которые не могут быть сведены исключительно к возмещению причи-
ненного вреда, - эти интересы в значительной степени связаны также с разрешением
вопросов о доказанности обвинения, его объеме, применении уголовного закона и на-
значении наказания, от решения которых, в свою очередь, во многих случаях зависят
реальность и конкретные размеры возмещения вреда; непринятие своевременных мер
к выявлению и устранению нарушений прав и свобод в тех случаях, когда в дальнейшем
их восстановление оказывается невозможным, означало бы умаление чести и досто-

7. 7
инства личности не только лицом, совершившим противоправные действия, но и самим
государством, а также должно расцениваться как невыполнение государством и
его органами своей конституционной обязанности».
2.5.3 Говоря о потерпевшем, необходимо иметь ввиду разъяснения Конституци-
онного Суда РФ, выраженные в абзаце 3 п. 4 мот. части Постановления КС № 28-П от
11.11.14 г.: «Поскольку преступность и наказуемость деяния определяются уго-
ловным законом, действовавшим во время совершения этого деяния, каковым
признается время совершения общественно опасного действия (бездействия)
независимо от времени наступления последствий (статья 9 УК Российской Федера-
ции), а сами вредные последствия в виде физического, имущественного, морального
вреда возникают с момента их причинения конкретному лицу (или с момента,
когда лицу стало об этом известно), такое лицо, по существу, является потерпев-
шим (пострадавшим) в силу самого факта причинения ему преступлением тако-
го вреда, а не вследствие вынесения решения о признании его потерпевшим;
соответственно, правовой статус лица как потерпевшего устанавливается исходя
из фактического его положения и лишь процессуально оформляется постанов-
лением дознавателя, следователя или суда о признании потерпевшим, но не форми-
руется им (…)».
2.5.4 Поскольку представителями органов государственной власти в отношении
Мелиховой С.Г. были совершены преступления и были нарушены её права на уважение
достоинства личности (ч. 1 ст. 21 Конституции РФ), чести и доброго имени (ч. 1 ст. 23
Конституции РФ), поэтому к ней должны применяться требования п. 1, 2, 6 «b», «с»,
«е», 8, 9, п. 11 Декларации, п.п. 1, 5 ст. 9 Декларации о праве, п. 3 ст. 2, ст. 7 Пакта,
ст.ст. 3, 13 Конвенции, ст. 2, ч.ч. 1, 2, 4 ст. 15, ст.ст. 18, 19, 21, ч. 1 ст. 45 Конституции
РФ в их нормативном единстве, предусматривающие незамедлительное и эффективное
расследование. Этого же требует и Конституционный Суд: «… процессуальный статус
предопределяет необходимость учета дополнительных параметров, позволяющих
при отнесении срока разбирательства конкретного дела к разумному исключить его про-
извольную оценку, в том числе имея в виду, что обеспечение их права на уголовное су-
допроизводство в разумный срок зависит не столько от продолжительности досу-
дебного производства по делу (которая может быть связана с большим объемом
процессуальных и оперативно-розыскных действий), сколько от своевременно-
сти, тщательности, достаточности и эффективности предпринятых мер для объ-
ективного рассмотрения соответствующих требований (абзац 3 п. 4.1 мот. части
Постановления № 28-П от 11.11.14 г.); «… определяющее значение в разрешении
вопроса о праве такого лица на подачу заявления о присуждении компенсации за на-
рушение права на судопроизводство в разумный срок должны иметь своевремен-
ность, тщательность, достаточность и эффективность предпринятых мер в целях
своевременного возбуждения уголовного дела, завершения судопроизводства и установ-
ления подозреваемых (обвиняемых) в совершении преступления. В противном случае
невыполнение или ненадлежащее выполнение органами уголовного преследования сво-
ей процессуальной обязанности по проверке сообщения о преступлении, выражающееся
в том числе в длительном затягивании решения вопроса о наличии оснований для воз-
буждения уголовного дела, в неоднократном необоснованном прерывании проверки по
заявлению о преступлении, в непроявлении должного усердия и тщательности при
выявлении лиц, виновных в его совершении, в целях их своевременного при-
влечения к ответственности… лишало бы потерпевших или иных заинтересо-
ванных лиц, которым запрещенным уголовным законом деянием причинен фи-
зический, имущественный или моральный вред, не только права на судопроизвод-
ство в разумный срок, но и права на обращение в суд с заявлением о присужде-
нии компенсации» (абзац 6 п. 4.1 мот. части Постановления № 28-П от 11.11.14 г.).
2.5.5 В §§ 161, 162 Постановления от 13.06.02 г. по делу «Ангелова против Бол-
гарии» Европейский Суд пришел к выводу о том, что: «Если можно утверждать доказуе-
мым образом, что было нарушение одного или нескольких прав, закрепленных Конвен-
цией, то должен быть механизм, куда потерпевший мог бы обратиться для установления
ответственности государственных служащих или государственных органов, виновных в
их нарушении. Кроме того, в соответствующих случаях в принципе ДОЛЖНА сущест-
вовать возможность КОМПЕНСАЦИИ материального и морального вреда, причи-

8. 8
ненного нарушением этих прав, в рамках существующего порядка возмещения
вреда (…)».
2.5.6 В Постановлении от 03.03.11г. по делу «Царенко против Российской Феде-
рации» (§§ 84, 85) Европейский Суд пришел к выводу о том, что «если ставится во-
прос о доказуемом нарушении одного или нескольких прав, предусмотренных
Конвенцией, статья 13 Конвенции ТРЕБУЕТ, чтобы для жертвы был доступен
механизм установления ответственности государственных должностных лиц
или органов за это нарушение». Тот же смысл имеют и Постановления от 18.03.10 г.
по делу «Максимов против Российской Федерации» (§ 62), от 21.06.11 г. по делу «Орлов
против Российской Федерации» (§ 86).
2.5.7 Ответственность должностных лиц за противоправные деяния НАЛАГАЕТСЯ
и п. 8 Декларации: «При соответствующих обстоятельствах правонарушители или третьи
стороны, НЕСУЩИЕ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ИХ ПОВЕДЕНИЕ, должны предоставлять
справедливую реституцию жертвам, их семьям или иждивенцам. Такая реституция долж-
на включать возврат собственности или выплаты за причиненный вред или ущерб, воз-
вращение расходов в результате виктимизации, предоставление услуг И ВОССТАНОВЛЕ-
НИЕ В ПРАВАХ». В силу п. 11 Декларации: «Когда государственные должностные лица
или другие представители, действующие в официальном или полуофициальном качест-
ве, нарушают национальные уголовные законы, жертвы должны получать реституцию от
государства, должностные лица или представители которого НЕСУТ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
ЗА ПРИЧИНЕННЫЙ УЩЕРБ…»
2.5.8 Способы «рассмотрения» наших обращений, в результате чего мы не полу-
чали ответы по существу поднимаемых вопросов относятся к бесчеловечному обраще-
нию, так как они УМЫШЛЕННО направлены на то, чтоб вызвать душевные муки и сфор-
мировать чувство неполноценности, что, естественно, приводит к унижению и уничиже-
нию. ВСЯ выстроенная СИСТЕМА «рассмотрения» обращений в России направлена на то,
чтоб сломить физические и моральные способности к сопротивлению и вызвать униже-
ние Жертв в собственных глазах (Решение Европейского Суда от 07.03.02 г. по делу
«Гусинский против России»), а также действовать вопреки своей воли и совести (см., в
частности, Постановление Европейского Суда по делу "Кинан против Соединенного Ко-
ролевства" (Keenan v. United Kingdom), жалоба N 27229/95, § 110, ECHR 2001-III, и По-
становление Большой Палаты по делу "Яллох против Германии", § 68). То есть мы
умышленно и целенаправленно представителями власти подвергались и подвергаемся
психологической пытке, поскольку они распределили между собой преступные роли и
каждый на своем месте были заняты только тем, чтоб документы исследованы не бы-
ли. Так как они не выполняли свои функции, поэтому они нелегитимны и не имеют
права на какой-либо иммунитет. Неприкосновенность в демократическом обществе не
может служить основанием для освобождения от уголовной и гражданской ответственно-
сти и не может быть основанием для освобождения от обязанности компенсировать за
причиненный противоправными действиями вред.
2.5.8 В докладе от 5 ноября 1969 г. по «Греческому делу» (Affaire grecque, Vol. 1,
p. 13, § 26) Европейская Комиссия пришла к выводу: «Для того чтобы имела место ад-
министративная практика пыток или плохого обращения, необходимо наличие двух фак-
торов: неоднократность действий и официальная допустимость. Под неоднократностью
действий следует понимать большое количество пыток и случаи плохого обращения,
которые соответствуют общей обстановке. Эти действия могут быть совершены в одном и
том же месте, вменяться представителям одной и той же полицейской или военной вла-
сти, или жертвы могут принадлежать к одной и той же политической группе; также эти
действия могут быть совершены в нескольких местах, или вменяться различным властям,
или пострадавшими могут быть лица различных политических взглядов. Под официаль-
ной терпимостью следует понимать то, что пытки и плохое обращение, хотя и незакон-
ные, допускаются в том смысле, что высшие ответственные лица знают об этих действи-
ях, но ничего не делают для того, чтоб наказать их авторов или воспрепятствовать их
повторному совершению; или то, что вышестоящие органы перед лицом многочисленных
жалоб демонстрируют равнодушие, отказываясь проводить надлежащее расследование
по поводу истинности или ложности указанных утверждений, или рассматривать подоб-
ные жалобы в условиях справедливого судебного разбирательства».
В данном случае необходимо говорить о наличии в России обоих факторов. Плохое
обращение выражается в том, что пострадавшими являются миллионы россиян, которые

9. 9
пишут миллионы заявлений о преступлениях и по ним проверка не проводится. Офици-
альная терпимость выражается в том, что об этом пишут вполне официально и на это во-
обще власть не реагирует, а в судах невозможно добиться справедливого разбирательст-
ва по жалобам, хотя в § 92 Постановления от 18 декабря 1996 г. по делу «Аксой против
Турции» Европейский Суд решил, что «нет сомнения, что п. 1 ст. 6 применим к граждан-
скому иску о компенсации за плохое обращение со стороны государственных должност-
ных лиц».
2.5.9 В § 71 Постановления от 21.12.2000 г. по делу «Эгмез против Кипра» Евро-
пейский Суд решил: «Власти, о которых идет речь, не должны недооценивать важность
послания всем заинтересованным лицам, а также широкой общественности, о том, реши-
ли они или нет начать уголовное преследование против чиновников, подозреваемых в
обращении, несовместимом со статьей 3 Конвенции. Они не должны ни в коем случае
производить впечатление, что они намерены оставить подобное обращение безнаказан-
ным».
2.5.10 В Постановлении от 07.07.11 г. по делу «Шишкин против Российской Феде-
рации» Европейский Суд Бандитской России предписал:
93. Европейский Суд напоминает, что в случае нарушения статей 2 или 3 Конвен-
ции компенсация материального ущерба и морального вреда в связи с этим нарушением
должна быть в принципе доступна как часть возмещения вреда (…). Однако в делах о
намеренном жестоком обращении нарушение статьи 2 или 3 Конвенции не может быть
устранено исключительно за счет компенсации потерпевшему. Если власти ограничат
свою реакцию на случаи сознательного жестокого обращения со стороны государст-
венных представителей одной лишь выплатой компенсации, ничего не предприняв
для преследования и наказания лиц, несущих за него ответственность, в неко-
торых делах для представителей государства будет возможно нарушать права
лиц, находящихся под их контролем, фактически безнаказанно, и общий право-
вой запрет пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения,
несмотря на его фундаментальное значение, останется неэффективным на
практике (…). Из вышеизложенного следует, что в дополнение к адекватной компен-
сации для достаточного возмещения ущерба заявителю, жалующемуся на жестокое об-
ращение со стороны представителей государства, необходимо проведение эффек-
тивного расследования.
102. Наконец, учитывая приговоры, вынесенные сотрудникам милиции, Европей-
ский Суд напоминает, что, хотя не существует безусловной обязанности завершения
всех случаев уголовного преследования осуждением или конкретным приговором, на-
циональные суды не должны ни при каких обстоятельствах допускать, чтобы
жестокое обращение оставалось безнаказанным. Для поддержания обществен-
ного доверия особенно важно гарантировать приверженность букве закона и не
допускать терпимости к противозаконным действиям или сговору должностных
лиц (…). Следовательно, важным моментом для Европейского Суда является рассмотре-
ние вопроса о том, сделали ли и в какой мере национальные власти все возможное, что-
бы провести следствие и наказать сотрудников милиции, ответственных за жестокое об-
ращение, и применили ли к ним адекватные и сдерживающие санкции. В этой связи, хо-
тя Европейский Суд уважительно относится к выбору национальными судами соответст-
вующих санкций для представителей государства, причастных к жестокому обращению,
он должен осуществлять определенную проверку и вмешиваться в ситуациях явного
несоответствия тяжести деяния и назначенного наказания. В противном случае обязан-
ность государства-ответчика провести эффективное расследование в значительной сте-
пени теряла бы смысл, и право, гарантированное статьей 3 Конвенции, несмотря на ее
фундаментальное значение, являлось бы неэффективным на практике (…)».
2.5.11 В § 81 Решения от 28.06.84 г. по делу «Кэмбелл и Фелл против Соединен-
ного Королевства» ЕСПЧ увидел формулу ст. 6 Конвенции в том, что «правосудие не
только должно осуществляться, но должно быть видно, что оно осуществляет-
ся».
В данном случае мы видим, что имеем дело с ярко выраженным Уголовником, по-
ставившим себя вне морали и права.
2.5.12 Из приведенного мы должны сделать вывод о том, что компенсация за при-
чиненный вред должна сочетаться с ответственностью Бандитов в мантиях, мундирах и

10. 10
смокингах и для жертв «ДОЛЖЕН быть механизм, куда потерпевший мог бы обратиться
для установления ответственности государственных служащих или государственных ор-
ганов, виновных в их нарушении» (§ 161 по делу «Ангелова против Болгарии»).
2.5.13 В связи с изложенным необходимо ответить на следующие вопросы:
1) На каком основании Шутов А.В. не направил дело прокурору для решения во-
проса о возбуждении уголовного дела в отношении сотрудника полиции Беликова Е.В.,
который сфальсифицировал постановление от 29.03.15 г. и злостно не исполнил нормы
действующего законодательства, на которые ссылался Усманов Р.Р.?
2) Кто Шутову А.В. дал право нагло глумиться над подлежащими применению нор-
мами действующего законодательства и решениями высших судов и совершать, как ми-
нимум, преступления, предусмотренные ч. 5 ст. 33, ст. 300; ст.ст. 136, 140, ч. 3 ст. 285,
ст. 315 УК РФ?
2.6 Также я психически здоровому человеку объяснил, что поскольку поста-
новление об административном правонарушении от 29.03.15 г. вынесено откровенно
преступными способами, поэтому оно подлежало пересмотру ввиду вновь открывшихся
обстоятельств, обоснованных в п.п. 1.3 – 1.3.5 Объяснений № 2754 и эти обстоятельства
должны найти отражение в судебном решении. Также я просил направить дело проку-
рору для возобновления производства ввиду вновь открывшихся обстоятельств по по-
становлению от 29.03.15 г. Больной об этом упомянуть вообще забыл.
2.6.1 Но так как Больной забыл привести мои доводы о вновь открывшихся об-
стоятельствах, поэтому я еще напомню о доводах Конституционного Суда, выраженных в
абзацах 7-9 п. 3.1 мот. части Постановления № 30-П от 21.12.11 г.:
Регулирование института пересмотра вступивших в законную силу ошибочных су-
дебных актов соотносится с международно-правовыми нормами, также признающими как
обязательность исполнения судебных решений (res judicata), так и необходимость ис-
правления судебных ошибок в случаях, если имеются сведения о новых или вновь от-
крывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства были
допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела (пункт 2 статьи
4 Протокола N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод).
Таким образом, как признание, так и отрицание преюдициального значения оконча-
тельных судебных решений не могут быть абсолютными и имеют определенные, уста-
новленные процессуальным законом пределы. Как указал Конституционный Суд Россий-
ской Федерации, исключительная по своему существу возможность преодоления оконча-
тельности вступивших в законную силу судебных актов предполагает установление та-
ких особых процедур и условий их пересмотра, которые отвечали бы прежде всего тре-
бованиям правовой определенности, обеспечиваемой признанием законной силы
судебных решений, ИХ НЕОПРОВЕРЖИМОСТИ, что применительно к решениям,
принятым в ординарных судебных процедурах, может быть поколеблено, если
какое-либо новое или вновь открывшееся обстоятельство или обнаруженные фунда-
ментальные нарушения неоспоримо свидетельствуют о судебной ошибке, без
устранения которой компетентным судом невозможно возмещение причиненно-
го ущерба (…).
Такой подход корреспондирует практике Европейского Суда по правам человека,
который полагает, что отступление от требований правовой определенности мо-
жет быть оправдано только обстоятельствами существенного и непреодолимого
свойства и что пересмотр окончательного судебного решения возможен лишь
для исправления фундаментального нарушения или ненадлежащего отправле-
ния правосудия (…).
2.6.2 В связи с изложенным необходимо ответить на следующие вопросы:
1) Кто Шутову А.В. дал право злостно не исполнять нормы действующего законода-
тельства и решения высших судов, на которые ссылался Усманов Р.Р. для решения во-
проса о вновь открывшихся обстоятельствах и не отражать доводы Усманова Р.Р. об этих
обстоятельствах в вынесенном постановлении, то есть, кто Шутову А.В. дал право со-
вершать, как минимум, преступления, предусмотренные ч. 3 ст. 285, ст. 315 УК РФ?
2) Является ли надлежащим отправлением правосудия отсутствие в решении оцен-
ки доказательствам на предмет их допустимости, достоверности и достаточности и отно-
сится ли это к фундаментальному нарушению, влекущему незаконность и необоснован-
ность решения?

11. 11
3) Является ли фундаментальным нарушением неотражение в судебном решении
доводов участников процесса и их нерассмотрение, то есть нарушение принципа состя-
зательности и равноправия сторон, гарантированного п. 1 ст. 14 Пакта, п. 1 ст. 6 Кон-
венции, ч. 3 ст. 123 Конституции РФ? Если это является фундаментальным нарушением,
то является ли это основанием для возобновления производства по делу по основаниям,
предусмотренным п. 2 ст. 4 Протокола № 7 к Конвенции?
3. Также необходимо решить вопрос о производстве мной видеозаписи от-
крытого судебного процесса, как то предусмотрено нормами международного права, на
которые я ссылался, но которые проигнорировал Шутов А.В. Я не буду перечислять все
нормы, на которые я ссылался в обоснование своих доводов, но сошлюсь на основные
нормы международного права, которые позволяют мне ведение видеозаписи без раз-
решения с чьей-либо стороны. То есть, которые позволяют мне реализовывать свои
права и руководствоваться ими, не спрашивая на это чьего-либо разрешения. Но прежде
чем я их приведу, я изложу одни из последних доводов Конституционного Суда.
3.1 Согласно смысла абзацев 4 - 6 п. 3 мот. части Определения КС № 1276 от
09.06.15 г.: Акты международного права также не препятствуют исправлению
судебных ошибок, допуская пересмотр окончательных решений судов, если эту
ошибку неоспоримо доказывает какое-либо новое или вновь обнаруженное об-
стоятельство. Нормы же международных договоров в силу статьи 15 (часть 4)
Конституции Российской Федерации имеют преимущество перед национальным
законодательством, в том числе применительно к защите прав и свобод, нару-
шенных вследствие судебных ошибок. Возобновляя производство по … делу вви-
ду новых или вновь открывшихся обстоятельств, суд обеспечивает не восполнение
недостатков обвинительной и судебной деятельности, а возможность исследо-
вания новых для него обстоятельств, в том числе фактов, которые … закон призна-
ет имеющими значение … и которые, однако, ранее не вошли в предмет исследо-
вания по … делу в силу объективных причин. Это не исключает пересмотра вступив-
шего в законную силу приговора с возобновлением производства по … делу и в том слу-
чае, когда по исчерпании возможностей судебного надзора выявлена неправосудность
приговора вследствие того, что доказательства по делу не были учтены или полу-
чили ошибочную оценку, либо вследствие неправильного применения закона.
Безусловное же ограничение круга оснований к возобновлению производства по … делу
для пересмотра незаконного или необоснованного судебного решения, не подлежащего
исправлению ни в каком другом порядке, делало бы невозможным обеспечение право-
судности судебных актов и восстановление судом прав и законных интересов заинтере-
сованных лиц, что приводило бы к нарушению положений Конституции РФ (статьи 2, 17,
18, 45 и 46), а также Международного пакта о гражданских и политических правах
(пункт 6 статьи 14) и Конвенции о защите прав человека и основных свобод (статья 6;
статья 3 и пункт 2 статьи 4 Протокола N 7 к ней), которые обязывают к пересмотру су-
дебного решения, если обнаруженные новые или вновь открывшиеся обстоятельства не
могут не влиять на само его существо. Приведенные правовые позиции Конституционно-
го Суда РФ … согласно статье 6 Федерального конституционного закона "О Конституци-
онном Суде Российской Федерации" обязательны для всех органов представительной,
исполнительной и судебной власти на всей территории Российской Федерации».
3.1.1 В силу абзаца 1 п. 4 мот. части Определения КС № 1276 от 09.06.15 г.:
«Генеральная Ассамблея ООН, учитывая принципы, изложенные во Всеобщей деклара-
ции прав человека, положения Международного пакта о гражданских и политических
правах и Факультативных протоколов к нему, … иных соответствующих международных
договоров и обращая внимание на многочисленные международные стандарты в области
отправления правосудия, в своей резолюции 69/172 от 18 декабря 2014 года
(A/RES/69/172) подтвердила важность полного и эффективного применения всех
стандартов ООН в области прав человека при отправлении правосудия и призва-
ла государства - члены ООН приложить все усилия в целях обеспечения необходимых
законодательных и других механизмов и процедур, а также достаточных ресурсов для
полномасштабного применения этих стандартов».
3.1.2 При этом законодательство, нормативные акты и практика госу-
дарств должны соответствовать международным стандартам и международно-
правовым актам (абзац 1 п. 4.1 Определения КС № 1276-О от 09.06.15 г.).

12. 12
3.1.3 В силу абзаца 2 п. 4.2 мот. части Определения КС № 1276-О от 09.06.15 г.:
«…Российская Федерация, обладая государственным суверенитетом (преамбула; статья
3, часть 1; статья 4, часть 1, Конституции Российской Федерации), является самостоя-
тельным и равноправным участником межгосударственного общения; вместе с тем, объ-
являя себя демократическим правовым государством (статья 1, часть 1, Конституции
Российской Федерации), она должна следовать обязательствам, добровольно принятым
на себя в рамках международных соглашений, как это вытекает из Венской конвенции о
праве международных договоров: каждое государство обладает правоспособностью за-
ключать договоры, притом что их обязательность невозможна без выражения соответст-
вующего согласия (статьи 6 и 11); каждый действующий договор обязателен для его
участников и должен ими добросовестно выполняться (статья 26), так чтобы участник
не мог ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания
для невыполнения им договора (статья 27)».
При этом, «государство обязано признавать и гарантировать права и свобо-
ды человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам
международного права» (абзац 3 п. 4.2).
3.1.4 В силу абзаца 6 п. 2 мот. части Постановления КС № 22-П от 16.07.15 г. :
«Юридические конструкции бланкетного характера могут отсылать к положениям не
только законов и находящихся в нормативном единстве с ними подзаконных актов, но и
международных договоров Российской Федерации, поскольку Конституция РФ признает
их составной частью правовой системы России и закрепляет приоритет установлен-
ных ими правил в правоприменительной практике (статья 15, часть 4), а также
предусматривает возможность участия России в межгосударственных объединениях и
передачи им части своих полномочий в соответствии с международными договорами, ес-
ли это не влечет ограничения прав и свобод человека и гражданина и не противоречит
основам конституционного строя Российской Федерации (статья 79)».
3.1.5 В силу ст. 53 Венской конвенции о международных договорах: «Договор
является ничтожным, если в момент заключения он противоречит императивной норме
общего международного права. Поскольку это касается настоящей Конвенции, импера-
тивная норма общего международного права является нормой, которая прини-
мается и признается международным сообществом государств в целом как нор-
ма, отклонение от которой недопустимо и которая может быть изменена только по-
следующей нормой общего международного права, носящей такой же характер».
При этом «Императивное по своему характеру правило …, не предполагает
наличие у суда или иного органа, применяющего закон, дискреционных полно-
мочий, которые позволяли бы ему в таких случаях игнорировать действие этого
закона». (абзац 1 п. 4.3 Постановления КС № 4-П от 20.04.06 г.).
3.1.6 В силу п. 5 ст. 60 Венской конвенции при решении вопросов, касающихся
защиты человеческой личности даже международные договора не могут признаваться
недействительными или приостанавливающими своё действие: «Пункты 1, 2 и 3 не
применяются к положениям, касающимся защиты человеческой личности, ко-
торые содержатся в договорах, носящих гуманитарный характер, и особенно к
положениям, исключающим любую форму репрессалий по отношению к лицам,
пользующимся защитой по таким договорам».
3.1.7 В силу п. 1 ст. 71 Венской конвенции при утрате договора юридической си-
лы государства, то есть уполномоченные на то должностные лица:
a) устраняют, насколько это возможно, последствия любого действия, со-
вершенного на основании положения, противоречащего императивной норме
общего международного права; и
b) приводят свои взаимоотношения в соответствие с императивной нормой
общего международного права.
3.2 О каких основных правах (ч.ч. 1, 2 ст. 17 Конституции РФ) при решении
вопроса о производстве видеозаписи я все время вел речь?
3.2.1 Во-первых, я вел речь о праве на равенство всех перед законом, которое
каждому человеку гарантировано ст. 7 Всеобщей декларации, ст. 26 Пакта, ст. 14 Кон-
венции, ч. 1 ст. 19 Конституции РФ. С учетом того, что ч. 1 ст. 21 Конституции РФ «тре-
бует рассматривать гражданина не как объект государственной деятельности, а как рав-
ноправного субъекта, могущего защищать свои права всеми не запрещенными законом
способами и спорить с государством в лице любых его органов…» (абзац 5 п. 2 мот. час-

13. 13
ти Определения КС № 42-О от 25.01.05 г.) ведение видеозаписи в судах без получения
на то разрешения от гражданина предполагает, что и гражданин не обязан спрашивать
разрешения на ведение видеозаписи.
3.2.2 Во-вторых, в силу ст. 8 Всеобщей декларации, п. 1 ст. 14 Пакта, п. 1 ст. 6
Конвенции, ч. 1 ст. 46 Конституции РФ каждый человек имеет право на эффективное
восстановление в правах посредством правосудия в условиях публичности и прозрачно-
сти, что гарантировано ст. 13 Конвенции ООН против коррупции.
В абзаце 1 п. 2 мот. части Постановления КС № 20-П от 14.07.15 г. разъяснено:
«Конституция Российской Федерации, провозглашая Россию демократическим правовым
государством, в котором высшей ценностью являются человек, его права и свобо-
ды, а основополагающей конституционной обязанностью государства - призна-
ние, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина, которые могут
быть ограничены только федеральным законом и только в той мере, в какой это необ-
ходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоро-
вья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и
безопасности государства (статьи 1 и 2; статья 55, часть 3), предъявляет тем са-
мым особые требования к качеству законов, опосредующих взаимоотношения граж-
дан с публичной властью, применения содержащихся в них нормативных положений и
исполнения вынесенных на их основе судебных и иных правоприменительных реше-
ний».
Пункт 1 «а» ст. 13 Конвенции против коррупции требует «усиление прозрачности
и содействие вовлечению населения в процессы принятия решений».
Пункт 1 «b» ст. 13 требует «обеспечение для населения эффективного досту-
па к информации».
Пункт 1 «d» ст. 13 требует «уважение, поощрение и защита свободы поиска,
получения, опубликования и распространения информации о коррупции».
При этом «могут устанавливаться определенные ограничения этой свободы, но
только такие ограничения, какие предусмотрены законом и являются необходимыми:
i) для уважения прав или репутации других лиц;
ii) для защиты национальной безопасности, или публичного порядка, или охраны
здоровья или нравственности населения.
Таким образом, мы видим, что не только нормами международного права, но и рос-
сийским законодательством установлен исчерпывающий перечень ограничений на право
поиска и распространение информации. При этом необходимо учитывать доводы Консти-
туционного Суда, выраженные в п. 2.1 мот. части Определения № 1103 от 21.05.15 г.,
где разъяснено, что ч. 5 ст. 241 УПК РФ, аналогичная ч. 3 ст. 24.3 КоАП РФ «не предпо-
лагает принятия судом произвольного решения об отказе в проведении фото- и видео-
съемки судебного заседания, поскольку согласно закону все определения суда, поста-
новления судьи должны быть законными, обоснованными и мотивированными (часть
четвертая статьи 7 УПК Российской Федерации). Принятие решения о допустимости осу-
ществления фотосъемки, видеозаписи, киносъемки, трансляции хода открытого судебно-
го разбирательства возможно по любому делу, за исключением случаев, когда такая
фиксация может привести к нарушению прав и законных интересов участников процес-
са, в том числе права на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну,
защиту своей чести и доброго имени, на тайну переписки, телефонных переговоров,
почтовых, телеграфных и иных сообщений, содержащих сведения личного характера.
Если суд придет к выводу, что фотосъемка, видеозапись, киносъемка, трансляция хода
открытого судебного разбирательства не приведут к нарушению прав и законных инте-
ресов участников процесса, то он не вправе их запретить только по причине субъек-
тивного и немотивированного нежелания допустить такую фиксацию со стороны тех или
иных участников процесса (…)».
3.2.3 В-третьих, в силу ст. 19 Всеобщей декларации я имею право на сбор и рас-
пространение информации любыми средствами, а в силу п. 2 ст. 19 Пакта я имею пра-
во на сбор и распространение информации «способами по своему выбору». При этом
необходимо учитывать, что российские Мракобесы путают частные правоотношения и
публичные. Если при частных правоотношениях гражданин имеет право на неприкосно-
венность частной жизни, личную и семейную тайну и т.п., то становясь публичным ли-
цом, этот гражданин изменяет и свою правоспособность. В Постановлении от 19.02.15 г.
по делу «Болен против Германии» ЕСПЧ пришел к выводу о том, что если заявитель яв-