Нарушение восприятия: обманы чувств, нарушение мотивационного компонента перцептивной деятельности Файл

1. ТЕМА:
Нарушение восприятия: обманы чувств,
нарушение мотивационного
компонента перцептивной
деятельности.

2. Патопсихологические исследования
обманов чувств.
Наиболее выраженной формой нарушения
восприятия являются галлюцинации.
Галлюцина́ция (новолат. hallucinatio < лат.
alucinatio— бессмысленная болтовня,
бредни, несбыточные мечты) — образ,
возникающий в сознании без внешнего
раздражителя. Галлюцинации возникают
при сильной усталости, употреблении
некоторых психотропных веществ и при
некоторых психических и
неврологических заболеваниях.

3. Слуховые галлюцинации. Больные слышат свист ветра,
шум моторов, скрип тормозов, хотя в действительности
этих звуков нет в окружающей их обстановке. Иногда
слуховые галлюцинации носят вербальный характер.
Зрительные галлюцинации. Перед взором больных
возникают разнообразные картины: они видят страшных,
необычных зверей, устрашающие человеческие головы и
т.п. Наблюдаются также обонятельные, вкусовые
галлюцинации.
Истинные галлюцинации. Человек убежден в истинности
своего восприятия, им кажется, что неправильно
воспринимаемые предметы и явления действительно
существуют в окружающей обстановке.
Псевдогаллюцинации. Больные сознают их ложный
характер. Галлюцинаторный образ локализуется не во
внешней среде, а непосредственно в представлениях
самих больных. К псевдогаллюцинаторным переживаниям
может быть отнесено, в частности, нередко испытываемое
больными шизофренией звучание собственных мыслей.

4. Однако клиническое описание галлюцинаторных
симптомов всегда имеет дело с анализом
конечного результата, продукта психической
деятельности, а сам процесс, который
производит этот продукт, не изучается.
Психологов же интересуют
психологические механизмы возникновения
галлюцинаций.
Вопрос о природе галлюцинаторных
расстройств интересовал многих ученых.
Основным вопросом, который требовал своего
решения, был вопрос возможности
возникновения образа предмета без наличия

5. Одни исследователи понимали галлюцинации
как спонтанный продукт нарушения
рецепторов; другие рассматривали их как
проявления активности нарушенных
участков ЦНС; третьи объясняли
галлюцинации интенсификацией
представлений. Однако все эти подходы не
могут объяснить, что является пусковым
моментом в возникновении галлюцинаций.
Тот факт, что в большинстве случаев
невозможно установить непосредственную
связь между галлюцинацией и
раздражителем, еще не говорит об его

6. В решение этой проблемы существенный вклад
внесло проведенное С. Я. Рубинштейн
экспериментальное исследование слухового
восприятия.
В доказательство тезиса о том, что первоначальной
причиной любого психического акта является
внешнее раздражение, ею была разработана
оригинальная экспериментальная методика.
Испытуемым предлагали прослушать и
идентифицировать записанные на магнитофонной
ленте слабо различимые звуки, некоторые из
которых имели неопределенный характер, а
некоторые - предметный (шелест бумаги, бульканье
воды). В исследовании принимали участие
здоровые испытуемые и больные, у которых
раньше отмечались галлюцинации.

7. Исследование показало, что здоровые
испытуемые правильно различали
источники звуков, а у больных эти
эксперименты вызывали обманы слуха,
например, больная могла слышать в
шелесте бумаги оскорбления в свой адрес.
Поведение больных, их действия и
суждения были ответными на ложно
воспринимаемые звуки. Таким образом, С.
Я. Рубинштейн пришла к выводу о том, что
одним из важных патогенетических условий
формирования галлюцинаций является
затрудненность прислушивания и
распознавания звуков.

8. Этот вывод подтверждают и обнаруживающиеся
у психически здоровых людей факты
возникновения галлюцинаций при
определенных условиях: 1) условиях
сенсорной депривации (например, в
барокамере); 2) условиях изоляции (у
заключенных в одиночных камерах иногда
возникали слуховые галлюцинации); 3) у
слабовидящих и слабослышащих (но не у
слепых и глухих).
Т. е. условия, затрудняющие прислушивание,
приглядывание, вызывающие усиленную
ориентировочную деятельность анализаторов,
способствуют возникновению галлюцинаций.

9. На основе проведенных экспериментов автор
приходит к выводу, что неправомерно
рассматривать галлюцинации как образы,
возникающие без какого-либо внешнего или
внутреннего раздражителя. Различные
раздражители способны возбудить содержание
галлюцинаторного образа через сложную цепь
ассоциаций, промежуточные звенья которой могут
ускользать от отчета. Связь образа с наличным
раздражителем трудно проследить, так как она
часто маскируется, но она существует.
Таким образом, изменение деятельности внешних и
внутренних анализаторов, наличие подпороговых
(не осознаваемых больным) раздражителей,
вызывающих перегрузку этих анализаторов, играет
большую роль в патогенезе галлюцинаций.

10. Исследование нарушений
мотивационного компонента
перцептивной деятельности.
Исследование нарушений восприятия с точки
зрения психологии было бы неполным,
если не обращать внимания на роль
личностного компонента в их
возникновении. С. Л. Рубинштейн указывал
на то, что "в восприятии отражается вся
многообразная жизнь личности", а при
изменении личностного отношения
изменяется и перцептивная деятельность.

11. Е. Т. Соколовой было выдвинуто предположение,
что процесс восприятия не только строится
различно в зависимости от того, какие мотивы
будут порождать и направлять деятельность
испытуемых, но и можно ожидать разную
структуру перцептивной деятельности у здоровых
и больных людей, у которых клиника
диагностирует те или иные изменения личности.
Для проверки этого предположения было
проведено экспериментальное исследование,
целью которого было:
1) показать зависимость восприятия от характера
мотивации экспериментальной деятельности;
2) выявить особенности восприятия, связанные с
нарушением смыслообразующей функции
мотива.

12. В эксперименте участвовали три группы
испытуемых: здоровые испытуемые, больные
эпилепсией и больные шизофренией, у которых по
данным истории болезни на первый план
выступали личностные расстройства.
Эксперимент состоял в предъявлении сложных
сюжетных картинок (например, мать купает
ребенка) и картинок с неясными сюжетами
(например, пятна Роршаха) в условиях разной
мотивации.
Мотивация создавалась как разной степенью
неопределенности изображений, так и с помощью
изменения инструкций. Неопределенность
перцептивного материала выступала
непосредственным побудителем деятельности,
роль смыслообразующего мотива играла

13. Эксперимент включал три варианта исследования.
В варианте А картинки предъявлялись с "глухой"
инструкцией описать, что изображено.
В варианте Б сообщалось, что целью эксперимента
является исследование воображения.
В варианте В испытуемых предупреждали, что задачей
исследования является определение их умственных
способностей.
В каждом варианте испытуемым предъявлялись разные
наборы картинок, содержание которых надо было
определить. Таким образом, цель задания не
менялась, менялась лишь его мотивация.

14. Результаты исследования показали следующее.
Большинство испытуемых (и здоровых, и больных) при
решении перцептивных задач выдвигали гипотезы.
Однако в условиях "глухой« (А) инструкции не все
испытуемые стремились интерпретировать картинки,
давая формальные ответы.
Особенность варианта А ("глухая" инструкция) заключается
в том, что мотивация процесса восприятия в нем не
задавалась экспериментально. Разворачивающаяся в
такой ситуации перцептивная деятельность,
следовательно, задавалась какими-то другими мотивами.
В качестве таких мотивов можно выделить "мотив
экспертизы", который всегда актуализируется
в психологическом эксперименте, и собственный мотив
восприятия (СМВ), который определяется свойствами
перцептивного материала.

15. Между этими мотивами существуют
иерархические отношения: мотив экспертизы
придает деятельности личностный смысл, а
СМВ играет роль дополнительного стимула.
Совместное действие этих двух мотивов и
обеспечивает реализацию цели -
содержательную интерпретацию
предъявляемых карточек.
Однако, как показали данные исследования, в
некоторых случаях мотив экспертизы был
выражен недостаточно, что приводило к
увеличению формальных ответов. Это
явление наиболее ярко проявлялось у

16. В вариантах Б и В, где экспериментально
задавалась определенная мотивация
восприятия, были показаны другие
результаты. Прежде всего изменилось
отношение к эксперименту. У здоровых
испытуемых появлялся интерес к заданию
и оценке экспериментатора. У них исчезли
формальные ответы. Изменения
деятельности отмечались и у больных
испытуемых. Причем, наибольшей силой
для здоровых испытуемых обладала
интеллектуальная инструкция, так как
мотив подтверждения своей
интеллектуальной состоятельности
является социально значимым и занимает в
структуре личности ведущее место.

17. Иная картина отмечалась у больных испытуемых.
Если в норме изменение мотивации приводит к
переструктурированию деятельности, причем
характер восприятия обусловливается ведущим,
смыслообразующим мотивом, то у больных
шизофренией, например, он настолько затруднен,
что не удается экспериментально сформировать их
перцептивную деятельность.
У таких больных ни в одной из экспериментальных
ситуаций задание не приобретало субъективного,
личностного смысла. Они руководствовались
главным образом СМВ, вытекающим из
особенностей перцептивного материала (на это
указывает большое количество формальных
ответов у больных шизофренией в любой
ситуации).

18. У больных эпилепсией, напротив, можно отметить
большую легкость, с которой экспериментально
созданный мотив становится смыслообразующим.
Для таких испытуемых характерна гиперболизация
смысловых образований, приводящая к
возникновению гипотез драматизации.
Так, в ситуации "проверки воображения" больные
эпилепсией демонстрировали излишнюю
эмоциональность, много внимания уделяли
придуманным ими характеристикам героев картинок,
т. е. мотив воображения подменял собой цель
интерпретации содержания картинки.
То же самое наблюдалось и при проверке
интеллектуального уровня, когда больные в
соответствии с особенностями их заболевания
излишне подробно и детализированно начинали
рассуждать по поводу смысла картинки, опять же в
ущерб основной цели задания (интерпретации).

19. Таким образом, исследование, проведенное
Е. Т. Соколовой, доказало, что изменение
мотивационного компонента восприятия,
как вызванное экспериментально, так и
обусловленное болезнью, приводит к
изменению структуры перцептивной
деятельности. Поэтому можно говорить о
том, что в ряде случаев некоторые
нарушения восприятия являются
проявлением нарушения мотивационной
сферы.