3. Тема 2. Экономика СССР
Взгляды большевиков на экономические отношения: реальные и
демонстрируемые. Военный коммунизм. НЭП. Суть советской
экономической системы и ее слабые стороны. Модель
импортозамещающей индустриализации в СССР. Состояние
экономики к концу советского периода.
5. Тема 2.1. Взгляды большевиков на
экономические отношения:
реальные и демонстрируемые.
Политика военного коммунизма
6.
7. Конституция РСФСР (июль
1918 года)
• Часть населения лишалась практически
всех прав и попадала в категорию
«лишенцев».
• После выборов в Учредительное
собрание, когда крестьяне
проголосовали в основном за эсеров, в
Конституцию РСФСР были введены
статьи, по которым сельские жители
могли направить от равного количества
избирателей в пять раз меньше
делегатов на съезды Советов, чем
рабочие.
13. Национализация транспорта,
торговли и промышленности
К лету 1918 года большинство железных дорог было
национализировано.
В первые месяцы 1918 года была проведена также
национализация речного и морского флота.
В апреле 1918 года был издан Декрет о
национализации внешней торговли.
К концу 1918 года была обобществлена основная
масса предприятий тяжелой индустрии, завершился же
этот процесс в 1920 году.
19. Главное содержание НЭП
замена продразвёрстки
продналогом в деревне (при
продразвёрстке изымали до
70 % зерна, при продналоге
— около 30 %)
использование рынка и
различных форм
собственности, привлечение
иностранного капитала в
форме концессий
проведение денежной
реформы (1922—1924), в
результате которой рубль
стал конвертируемой
валютой.
20. Тема 2.3. Суть советской
экономической системы и ее
слабые стороны.
Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл,-
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.
А.Ахматова, 1961
Русское поле экспериментов
Е.Летов
21. Иерархическая структура управления
советской экономикой (упрощенная схема)
Ясин Е. Российская экономика. Истоки и панорама рыночных реформ: Курс лекций. – М.: ГУ ВШЭ, 2002. – 437 с.
24. Проблемы экономики СССР:
взаимоотношения с трудящимися
Картинки - http://ru.123rf.com/photo_7004728_silhoeutte-of-a-huge-crowd-of-people.html,
http://webnetc.com/novosti/sovershenstvuem-svoi-navyki/
26. Роль дефицита в
рыночной экономике
D S
P
Q2S
P0
Q
Избыток
Дефицит
P1
P2
Q1D Q2D Q1S
27. Причины дефицита
в плановой экономике
27
D
D
P
S
Q
Pe
Qe
E
Дефицит
QS QD
Фиксированная цена
P1
28.
А. Райкин. Дефицит – двигатель социальных отношений.
29. Потоварные налоги
29
S1
D
E1
P
P -
Q2 Q1
P1
Q
E2
S2
P + T
P+ - цена для потребителей
P- - цена для продавцов
Q - снижается
Чистые потери
общества
30. Потоварные дотации
30
S1
D
E2
E1
P
Q1
P1
Q
S2
V
P -
Q2
P +
P- - цена для потребителей
P+ - цена для продавцов
Q - растет
33. Милитаризованность
экономики СССР
Исследованиями Е.А.
Роговского было показано,
что если в начале 1980-х
гг. по потребительским
товарам рубль стоил не
более 20 центов, то по
вооружениям и военной
технике паритет
покупательной
способности составлял 4,2
доллара (Е.Ясин, 2002)
34. Проблемы экономики СССР: невозможность
инновационного предпринимательства
Я. Корнаи. Размышления о капитализме/перевод с венгерского
О.Якименко; научн. рер. Д.Расков. М.: Издательство Института Гайдара, 2012. – 352 с.
35. Поговорки советского
периода
Общее – значит ничье. Все вокруг колхозное – все
вокруг мое. Тащи с завода каждый гвоздь – ты здесь
хозяин, а не гость!
Дать меньше, получить больше.
Я – начальник, ты – дурак.
Шея вертит головой.
Ты – мне, я – тебе.
"Всеобщая электрификация": всем все до лампочки.
41. Тема 2.4. Модель
импортозамещающей
индустриализации* в СССР.
Состояние экономики к концу
советского периода.
*термин и его трактовка по Гайдар Е.Т. Аномалии экономического роста//Вопросы
экономики. 1996. № 12.
42. Модель импортозамещающей
индустриализации
Условия применения модели:
Большая аграрная страна
Значительный внутренний рынок
Страна-экспортер сельскохозяйственной продукции и
сырьевых ресурсов
Слабая и неконкурентоспособная обрабатывающая
промышленность
Спрос на промышленные товары удовлетворяется в
основном за счет импорта из индустриальных стран.
43. Отличия 2 политик
Стратегия протекционизма
и импортозамещения
Тарифная защита
внутреннего
производителя
Модель направляемой
государством
импортозамещающей
индустриализации
Переход к фактическому
отделению внутреннего
рынка от внешнего
44. Модель направляемой государством
импортозамещающей индустриализации
возможность для предприятий существовать и
развиваться при хронически низком качестве
продукции
неэффективности использования ресурсов
формируют
45. 1-й этап модели импортозамещающей
индустриализации
Экспорт
Технология,
полуфабрикаты,
техника
Граница
государства
Промышленность
Деревня
46. 2-й этап модели импортозамещающей
индустриализации
Экспорт
Технология,
полуфабрикаты,
техника
Промышленность
Деревня
Граница
государства
48. Особенности модели импортозамещающей
индустриализации в СССР
Экспорт
Технология,
полуфабрикаты,
техника
Граница
государства
Промышленность
Деревня
Люди
Деньги
51. Сеть ГУЛАГа
Источник: презентация к докладу Т. Михайловой: http://opec.ru/1461417.html
52. Приказ НКВД СССР № 00943 «О введении новых норм питания и вещевого
довольствия для заключенных в ИТЛ и ИТК НКВД СССР» 14 августа 1939 г.
Сов. секретно
53. Правильное питания для подростков
(сегодняшний день, для сравнения)
http://vmiretrav.ru/razpitanie/pravilnoe-pitaniya-dlya-podrostkov.html
54. Доклад ответственного инструктора политотдела
ГУЛАГа О.А. Разиной начальнику ГУЛАГа В.Г. Наседкину
о работе УИТЛК УНКВД Новосибирской области
18 декабря 1941 г.
За три квартала 1941 года по лагерю не додано продуктов
питания з/к на 10 миллионов рублей, из коих мяса на 2,3
миллиона рублей, рыбы на 3,4 миллиона, жиров на 2 миллиона
рублей.
Мяса в 1-м квартале не додано свыше 22% полагающейся
нормы, во 2-м квартале свыше 67%, в 3-м квартале около 20%.
Рыбы не додано в 1-м квартале свыше 21%, во 2-м квартале
5%, в 3-м квартале 25%.
Растительного масла не додано в 1-м квартале свыше 40%, во
2-м квартале 77%, в 3-м квартале 35%.
55. Доклад ответственного инструктора политотдела
ГУЛАГа О.А. Разиной начальнику ГУЛАГа В.Г. Наседкину
о работе УИТЛК УНКВД Новосибирской области
18 декабря 1941 г.
6 ноября в 6 часов утра слабосильный ВЕЛИК, 1914 года рождения,
перед выходом на работу, придя в столовую на завтрак упал на стол,
потерял сознание и через два с половиной часа умер в стационаре.
3 ноября заключенный БАРКОВИЧ, 1913 года рождения, посетил
амбулаторию, был освобожден, но фактически на работе
использовался, в результате 6/XI в 3 часа ночи потерял сознание,
только после этого был доставлен в стационар, где через 15 минут
умер.
Бывают случаи, когда такие заключенные поступают в лазарет и в
этот или на следующий день умирают, причем это превращается в
систему.
56. Приказ НКВД СССР № 00943 «О введении новых норм питания и вещевого
довольствия для заключенных в ИТЛ и ИТК НКВД СССР» 14 августа 1939 г.
Сов. секретно
57. Директива НКВД СССР № 105 «О продолжительности
сна заключенных ИТЛ и ИТК НКВД»
10 марта 1942г. Секретно
Несмотря на приказ НКВД № 792/К от 8.XII—
1941 года и неоднократные указания ГУЛАГа
НКВД СССР о том, что продолжительность сна
для заключенных не должна быть менее 8-ми
часов — в ряде лагерей и колоний это правило
грубо нарушается. Заключенные фактически
имеют время для сна 4—5 часов.
58. Приказ НКВД СССР № 00943 «О введении новых норм питания и вещевого
довольствия для заключенных в ИТЛ и ИТК НКВД СССР» 14 августа 1939 г.
Сов. секретно
59. Циркуляр НКВД СССР № 270 «О трудовом режиме
несовершеннолетних заключенных, содержащихся
в колониях НКВД для несовершеннолетних» 11 ноября
1940 г.
В целях упорядочения трудового режима
несовершеннолетних заключенных, содержащихся в
колониях НКВД, и во изменение п. 18 положения о
трудовых колониях, установить:
1. Для несовершеннолетних заключенных в возрасте от
12 до 16 лет — 4-часовой рабочий день на производстве
(ученических мастерских) и 4 часа занятий в школе.
2. Для несовершеннолетних заключенных в возрасте от
16 до 18 лет — 8-часовой рабочий день на производстве
(ученических мастерских) и 2 часа занятий в школе.
60. Виды «производственных систем»
ГУЛАГа, 1940 год, млн руб.
Составлено по «Докладу заместителя начальника ГУЛАГа Лепилова на имя Берии,
Круглова, Чернышева и Кобулова о работе ГУЛАГа», март 1940г
61. Наиболее крупные отрасли промышленности
ГУЛАГа, 1940 год, млн руб. Всего по всем
крупным отраслям - 2425,6 млн руб.
Составлено по «Докладу заместителя начальника ГУЛАГа Лепилова на имя Берии, Круглова, Чернышева и Кобулова о работе ГУЛАГа», март 1940г
ВАЛОВАЯ ПРОДУКЦИЯ КРУПНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ СССР 1940 год (в ценах 1926/27 года) 129 500 млн руб.
% ГУЛАГа в Валовой продукции промышленности СССР? 1,9%
63. Показатели ВВП на 1 кВт энергопотребления в
нефтяном эквиваленте
Ясин Е. Российская экономика. Истоки и панорама рыночных реформ: Курс лекций. – М.: ГУ ВШЭ, 2002. – 437 с.
68. Динамика добычи и экспорта
нефти в СССР
Добыча и экспорт нефти, млн т.
Годы Добыча Экспорт
1980 603 119
1985 595 117
Изменение объема экспорта
Годы Физического Денежного
1970-1980 62% Вырос в 3,7 раза
1980-1985 7,4% Достигнув максимума в 1983 г. (91,4 млрд.
долл.), начинает сокращаться (в 1985 г. -
86,7 млрд. долл.)
Данные Гайдар Е.Т.
69. Экономический рост СССР
за 1913–1989 гг.
Годы Среднегодовые темпы, %
Производство национального
дохода (официальные данные)
Производство национального дохода
(альтернативные данные – Попов,
Шмелев, 1990)
1913 - 1921 -10,7 -10,7
1922 - 1940 15,3 8,5
1941 - 1950 4,7 -0,6
1951 – 1960 10,3 9,3
1961 - 1970 7,0 4,2
1971 - 1980 4,9 2,1
1981 - 1985 3,6 0,6
1986 - 1989 2,7 …
Ясин Е. Российская экономика. (со ссылкой на источник: Доклад Комиссии по изучению советской экономики, образованной по решению G7 в Дублине (1990 г.).)
70. Жизненный цикл советской плановой экономики:
I – преимущества и
резервы системы;
II – накопления негативных
последствий политики и
врожденных пороков
Советская власть утвердилась на большей части бывшей Российской империи с конца октября 1917 по март 1918 года. Этот процесс проходил поразному в разных регионах страны. Так, в Москве, на Дону, Кубани, Южном Урале большевикам приходилось сталкиваться с ожесточенным сопротивлением отдельных воинских частей и вооруженных отрядов населения. В Центральнопромышленном районе советская власть была установлена в основном мирным путем, поскольку большевики имели большое влияние в промышленных городах, здесь было хорошее железнодорожное сообщение, что помогало им быстро перебрасывать необходимую помощь. К марту 1918 года новая власть победила на Севере, в Сибири, на Дальнем Востоке, в основном в крупных центрах вдоль путей сообщения. С большим трудом шло становление советской власти на Украине, в Закавказье, Средней Азии, Прибалтике (в той части, которая не была оккупирована Германией), где в октябре 1917 года к власти пришли силы, выступавшие за полное отделение от России. Власть Советов победила здесь только благодаря вооруженному вмешательству отрядов Красной гвардии. Основные причины достаточно быстрого «триумфального шествия» новой власти по стране коренились главным образом в массовой поддержке армией и населением страны первых декретов советской власти (октябрь — ноябрь 1917 года), которые носили общедемократический характер и были близки жизненным интересам большинства людей. Декрет о мире призывал народы и правительства воюющих стран заключить мир без аннексий и контрибуций, в Декрете о земле провозглашалась национализация крупной земельной собственности и раздел земли между крестьянами. Это относилось и к Декларации прав народов России, и к Обращению к трудящимся мусульманам Востока, где содержалось обещание предоставить этим народам суверенитет, равенство, право на самоопределение и пр.
Установление cоветской власти в центре и на местах означало разрушение всей дореволюционной структуры управления и создание нового государственного аппарата. Высшим законодательным органом страны провозглашался съезд Советов. В перерывах между съездами законодательные функции выполнял Всероссийский центральный исполни%
тельный комитет (ВЦИК). Высшим исполнительным органом стал Совет народных комиссаров (СНК), который обладал также правом законодательной инициативы. Вместо прежних министерств были образованы народные комиссариаты (наркоматы), выполнявшие функции управления экономикой. Одновременно была ликвидирована вся прежняя система правосудия. Взамен учреждены революционные трибуналы, которые должны были судить на основе «пролетарской совести и революционного самосознания».
В первые же месяцы был установлен 8часовой рабочий день. Был издан декрет об отделении школы от церкви, а церкви от государства, закреплялось равноправие всех религиозных конфессий. Было принято решение об уравнивании в правах мужчин и женщин в области семейных и политических отношений. Правительство, образованное 25 октября 1917 года по решению II съезда Советов, было временным и имело полномочия лишь до созыва Учредительного собрания, где на законном основании должен был решиться вопрос о государственной власти и будущем развитии страны. Но на выборах в Учредительное собрание (ноябрь 1917 года) население страны в большинстве своем не поддержало большевиков. Около 76% избирателей проголосовало за эсеров, меньшевиков, кадетов и представителей других партий, которые не ставили своей целью построение коммунизма, а отстаивали общедемократические цели. Чтобы смягчить это поражение, Совнарком объявил партию кадетов «партией врагов народа» и тем самым аннулировал их мандаты, полученные на выборах. Были закрыты почти все оппозиционные газеты. Депутаты Учредительного собрания 5 января 1918 года отказались признать законность захвата власти, осуществленного большевиками в октябре 1917 года. В ответ правительство в ночь на 6 января распустило это демократически избранное собрание. В его поддержку состоялась многочисленная демонстрация рабочих Обуховского, Патронного и других заводов Петрограда, которая была расстреляна Красной гвардией.
В ноябре 1917 года Совнарком отменил все дореволюционные сословия и чины. Для всего населения устанавливалось единое наименование — граждане Российской республики. Но в отличие от буржуазных революций на Западе, которые провозглашали равенство всех граждан перед законом, пролетарская революция установила иные принципы. В соответствии с Конституцией РСФСР (июль1918 года) часть населения лишалась практически всех прав и попадала в категорию «лишенцев»*. В их число были включены лица, живущие на нетрудовые доходы, частные торговцы, служители церкви, бывшие сотрудники полиции, члены царской фамилии, а также лица, «прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли». «Лишенцы» не имели избирательных прав, они не могли занимать многие государственные должности. Эти ограничения относились и к крестьянам, нанимавшим сезонных работников. Лишение прав распространялось на всех членов семьи, в том числе ина детей, которые уже не могли получить высшее образование, им ограничивался доступ даже в общеобразовательные школы и т.д. Лишение прав сказывалось порой в такой жизненно важной сфере, как распределение продуктов питания. В Петрограде осенью 1918 года было принято решение установить «классовый паек для различных групп трудового и нетрудового населения». В соответствии с этим решением «нетрудовые и буржуазные элементы» были лишены продовольственных пайков, что обрекало часть населения на голод.
После выборов в Учредительное собрание, когда крестьяне проголосовали в основном за эсеров, в Конституцию РСФСР были введены статьи, по которым сельские жители могли направить от равного количества избирателей в пять раз меньше делегатов на съезды Советов, чем рабочие. Таким образом создавались условия для концентрации всех ветвей власти в руках одной группы (партии) людей, которая находилась вне контроля общества. Это означало, что советская политическая система могла быть только однопартийной. На практике это выразилось в том, что уже в 1918 году большевики вытеснили из всех государственных структур левых и правых эсеров, меньшевиков и прочих социалистов, а «советская власть» стала синонимом «большевистской власти».
До революции строительство нового общества представлялось большевикам как процесс создания экономики, основанной на нерыночных отношениях командного типа. В качестве образца предлагалось использовать опыт Парижской коммуны 1871 года. Считалось, что после революции в стране не будет армии, полиции, все чиновники будут выборными и подотчетными народу, а государством смогут управлять все граждане. В переходный период строительства коммунистического общества вместо буржуазного государства будет диктатура пролетариата, которая сможет осуществлять две основные функции: подавление сопротивления буржуазии и руководство массами населения.
Предполагалось, что уже в переходный период в экономике будет отсутствовать частная собственность, произойдет полное обобществление производства, сформируются хозяйственные связи, основанные на административном распределении продукции из единого экономического центра*. После революции советское правительство начало активно внедрять эти теоретические установки в хозяйственную практику. И если внимательно проанализировать историю советского периода, то можно с уверенностью утверждать, что большая часть этих установок действовала на протяжении нескольких десятилетий.
Почему же большевикам удалось достаточно быстро воплотить в жизнь такую модель? Во-первых, в России на протяжении веков государственная (казенная) собственность традиционно занимала ведущее положение. Патернализм в экономике был весьма сильным, что создавало соответствующие предпосылки для создания сверхцентрализованной системы управления хозяйством, присущей тоталитаризму.
Во-вторых, в массовом сознании людей преобладали наивные представления о социальной справедливости, об уравнительном распределении собственности, и прежде всего земли (что и обещали большевики). Поэтому основная часть населения всюду поддерживала первые шаги советской власти.
В-третьих, новая власть по своей природе была основана на репрессивном аппарате, силы которого стали использоваться уже в первые месяцы после Октябрьского переворота (создание ВЧК в декабре 1917 года, разгон Учредительного собрания в январе 1918 года).
Следует упомянуть о так называемых архитекторах советского государства, его теоретиках и политических деятелях. Кроме В. Ленина и Л. Троцкого, к ним можно отнести Н. Осинского (В. Оболенского), Н. Бухарина, Ю. Ларина, А. Рыкова, Е. Преображенского, К. Радека, Г. Пятакова и многих других, чьи взгляды были гораздо «левее», чем у Ленина. Все они имели очень поверхностные экономические знания, у них не было опыта хозяйственной деятельнос'ти, они никогда до революции не руководили предприятиями в сфере производства или торговли. Это были профессиональные революционеры, и если не считать коротких периодов учебы в российских или зарубежных университетах (когда они занимались главным образом политической деятельностью), вся их жизнь проходила между тюрьмой, ссылкой и эмиграцией. И вот эти «лихие кавалеристы, … жестокие экспериментаторы… дилетанты во всех своих специальностях» (по словам историка Н. Суханова) взялись перестроить сверху донизу всю экономическую систему в стране, занимавшую по общему уровню развития пятое место в мире в 1913 году. Позже, в 1930'х годах, почти все они были репрессированы как «враги народа» и реабилитированы лишь после XX съезда партии.
Как же проходил этот процесс? 14 ноября 1917 года ВЦИК принял постановление о введении рабочего контроля на всех промышленных, банковских, транспортных, торговых и других предприятиях, где применялась наемная рабочая сила. Органы контроля имели большие полномочия: наблюдать за производством, хранением, реализацией продукции, устанавливать минимальный выпуск продукции для данного предприятия, определять издержки изготовляемых изделий, следить за деловой перепиской, за приемом и увольнением работников, а также за финансовой деятельностью администрации, что подразумевало отмену коммерческой тайны. Это чаще всего некомпетентное вмешательство рабочих контроле
ров вызывало недовольство среди предпринимателей, в результате чегостали закрываться заводы и фабрики.
В декабре 1917 года при Совнаркоме был создан Высший совет народного хозяйства (ВСНХ), которому было поручено управлять государственным сектором российской экономики в качестве единого центра, разрабатывать общие нормы регулирования экономической жизни страны, объединять деятельность центральных и местных экономических учреждений, а также органов рабочего контроля. ВСНХ получил также право конфисковывать частные предприятия, проводить принудительное синдицирование различных промышленных предприятий и т.д. Одновременно в большинстве регионов страны стали создаваться местные органы управления экономикой — советы народного хозяйства совнархозы).
По декретам от 14 декабря 1917 года и 24 марта 1918 года, все недвижимое имущество в городах было сначала изъято из торгового обращения, а затем передано в государственную собственность. Декрет ВЦИК от 3 февраля 1918 года аннулировал все внутренние долги государства. В апреле 1918 года было запрещено покупать, продавать и сдавать в арен
ду торговые и промышленные предприятия, в мае 1918 года отменено право наследования. Ни одна из этих мер не была продиктована «насущной необходимостью», поскольку страна еще не находилась в состоянии гражданской войны. Все это делалось с целью лишения граждан страны их экономической и политической самостоятельности.
Национализация банков началась с захвата Государственного банка вооруженными отрядами еще в дни Октябрьского переворота. Но только в конце ноября 1917 года он стал нормально функционировать, поскольку сначала его служащие не соглашались сотрудничать с новой властью. Следующим этапом была национализация акционерных и частных банков коммерческого кредита: РусскоАзиатского, Торговопромышленного, Сибирского и др. 27 декабря 1917 года они были заняты вооруженными красногвардейцами в Петрограде, а на следующий день и в Москве. В это же время ВЦИК утвердил Декрет о национализации банковского дела в стране, по которому устанавливалась государственная монополия на существление банковских операций, на реорганизацию, ликвидацию старых и создание новых кредитных учреждений. В январе 1918 года были аннулированы банковские акции, принадлежавшие крупным частным предпринимателям. Государственный банк был переименован в Народный банк и поставлен во главе всех других. В течение 1919 года все банки, кроме Народного, были ликвидированы. В приказном порядке были открыты все сейфы и конфискованы ценные бумаги, золото, наличность. Только в Москве из банковских сейфов было конфисковано примерно на 300 тыс. царских руб.
золота и на 150 тыс. руб. серебра, да еще золото в слитках и песке.
Кстати, из конфискованных денег только на нужды канцелярии Со
внаркома было ассигновано 10 млн руб.
Следующим шагом в деле национализации было овладение железными дорогами, чья администрация и почти все инженернотехнические работники отказались сотрудничать с новой властью, покинув свои рабочие места. Это привело к полной дезорганизации движения поездов. Действия управленческого персонала поддержали руководители Всероссийского исполкома союза железнодорожников (Викжеля), которые вели открытую борьбу с cоветским правительством. Противостояние длилось почти полгода, и только к лету 1918 года большинство железных дорог было национализировано. В первые месяцы 1918 года была проведена также национализация речного и морского флота. В апреле 1918 года был издан Декрет о национализации внешней торговли. Советское правительство объявило об аннулировании огромных внутренних и внешних долгов, сделанных царским и Временным правительствами. Этот шаг имел большие политические и экономические последствия, часть из которых не урегулирована полностью до настоящего времени.
Национализация крупной промышленности оказалась сложным делом и требовала большего времени, нежели национализация банков и транспорта. Сначала в государственную собственность передавалисьлишь отдельные предприятия и акционерные общества в соответствии
с постановлениями правительства. Но местные органы власти и рабочие организации самостоятельно проводили конфискацию предприятий у прежних владельцев, насильно отстраняя их от управления производством. В основном это были предприятия топливной, металлургической, химической, металлообрабатывающей промышленности, машиностроения. Весной 1918 года руководство страны высказывало озабоченность слишком быстрыми темпами «атаки на капитал», поскольку результаты введения рабочего управления на предприятиях оставляли желать лучшего. Но уже к лету 1918 года экономическое положение Советской России настолько ухудшилось, что возникла угроза полной остановки производства, поэтому правительство решило ускорить национализацию промышленности.
В мае был принят Декрет о национализации сахарных заводов, вскоре после этого — нефтяной промышленности, а в июне было объявлено о массовой национализации крупных предприятий в горнодобывающей, металлообрабатывающей, электротехнической, хлопчатобумажной, лесной и других отраслях. К концу 1918 года была обобществлена основная масса предприятийтяжелой индустрии, завершился же этот процесс в 1920 году. Наряду с этим в стране было намечено провести целый ряд меропритий, таких, как: организация строжайшего учета и контроля за производимой продукцией и ее расходованием, организация социалистического соревнования, использование принципа материальной заинтересованности при оплате труда, укрепление трудовой дисциплины. Все это предполагалось осуществить для достижения наивысшей, по сравнению с капитализмом, производительности. Но следует отметить, что советская экономика за 70 с лишним лет так и не смогла добиться этого.
В каноническом виде иерархия управления экономикой строилась по следующей схеме (см. рис. 2.1). Наверху – правительство и рядом с ним Госплан, орган централизованного планирования. Под ними – отраслевые министерства, главки и предприятия, связанные по вертикали отношениями административного подчинения. Наряду с Госпланом функционировал Госснаб – орган, ответственный за организацию обмена продукцией материально-технического назначения, т.е. между предприятиями; Минторг осуществлял то же с потребительскими товарами. Министерство финансов и Госбанк отвечали за обеспечение хозяйства деньгами, как Госснаб – материальными ресурсами.
Существенная добавка к этой государственно-хозяйственной иерархии – иерархия партийная: ЦК КПСС, ЦК компартий союзных республик, обкомы, райкомы, первичные парторганизации. Партийная иерархия была важнее государственной, ее властные полномочия – намного шире. Она командовала хозяйственной иерархией в центре. Но затем линии расходились: хозяйственное управление строилось по отраслевому принципу, партийное – по территориальному. Сходились они вновь на предприятии. Директором командовали, с одной стороны, обком и райком, с другой – главк и министерство.
Еще одно дополнение: все сказанное касается предприятий так называемого союзного подчинения – наиболее важных и крупных. Кроме того, существовали предприятия республиканского, областного, районного подчинения, целые отрасли, состоящие из таких предприятий. Для управления ими по аналогии с общей союзной схемой создавались советы министров союзных республик, облисполкомы и райисполкомы при местных советах как представительных органах. При распределении ресурсов в Госплане Союза правительства республик и облисполкомы выступали как "фондодержатели" наряду с союзными министерствами. Стройная система, обеспечивающая единство в многообразии. Мечта многих и сегодня – четкая вертикаль управления.
Теперь, как эта машина действовала.
Предприятие, чтобы производить продукцию, должно знать: какую продукцию производить и в каком количестве; как получить необходимые для производства материальные ресурсы и оборудование; как получить деньги, необходимые для оплаты факторов производства, в том числе рабочей силы.
В рыночной экономике всю эту информацию предприятие добывает само, от рынка и само принимает решения. В плановой экономике эта информация приходит по каналам описанной иерархии.
Из министерства через главки предприятия получали плановые задания, а также лимиты на материальные ресурсы и капитальные вложения. Вместе с показателями численности работников и оплаты труда, а также финансовыми показателями они образовывали костяк плана предприятия. Из Госснаба через его территориальные управления приходили фонды (фондовые извещения на материальные ресурсы) и, главное, наряды – указания о том, у кого следует получить те или иные материальные ресурсы, когда и в каком количестве, а также (в других нарядах) о том, куда, когда и в каких количествах поставить произведенную продукцию. Таким был основной контур планирования – натуральные показатели.
Поскольку в чистом виде такая схема делала работу министерств, плановых и снабженческих органов непосильной, в жизни она несколько трансформировалась: сначала доводились лишь контрольные цифры, отталкиваясь от них, предприятия сами готовили проекты собственных планов и заявки на материальные ресурсы и направляли их по инстанциям наверх. Там их сводили и направляли еще выше. Конечный пункт всей этой информации, уже агрегированной, – Госплан.
В работе Госплана ключевым документом были материальные балансы. В них сводились источники ресурсов (объемы производства плюс импорт) и их распределение (фонды на материальные ресурсы, определявшиеся на основе заявок, плюс экспорт).
Материальные балансы утрясались до равенства ресурсов и их источников, и из балансов уже исходили задания по производству и лимиты распределения. Они затем разукрупнялись в министерствах и доводились до предприятий.
Поскольку один Госплан не мог справиться со всем многообразием продукции, он брал на себя только важнейшие ее виды (около 2 тыс. балансов). А еще около 20 тыс. балансов разрабатывал Госснаб, и он же, принимая и госплановские балансы, через свои союзглавснабсбыты, отвечавшие за группы продукции производил по ним разнарядку, т.е. выписывал наряды. Они-то и были заключительным результатом планирования. В них указывалось, от кого, кому, какую продукцию, в какие сроки и в каком количестве следовало получить, потребитель прикреплялся к поставщику. Уже на основании нарядов они между собой заключали хозяйственные договора, которые существенной роли не играли.
В итоге предприятия получали утвержденный план в натуре. Поскольку слишком часто осуществлять всю эту громоздкую процедуру было невозможно, се проводили в полном объеме один раз в год. Поэтому вся работа народного хозяйства подчинялась годовому циклу по формуле "спячка-раскачка-горячка". Конец года – штурмовщина.
Особо следует сказать о финансовом планировании. Оно было полностью подчинено планированию натуральному и осуществлялось примерно по той же процедуре. В проекте своего плана предприятия отражали показатели валовой и товарной продукции (натура, помноженная на прейскурантные цены), фонда зарплаты, себестоимости, прибыли, а также предложения по ее распределению в бюджет, отчисления министерству, фонд предприятия, а позднее, с 1965 г., фонды стимулирования (фонд материального поощрения, фонд развития, включавший расходы на инвестиции и НИОКР, фонд социального развития). Здесь же фиксировались заявки на пополнение оборотных средств и на кредиты банка.
Пройдя по вертикали до верха, финансовые показатели проектов планов сводились в ряде финансовых балансов, в том числе в финансовом балансе государства (по существу балансе госсектора), бюджете, балансе денежных доходов и расходов населения, кредитном и кассовом планах. Последний отражал движение наличных денег. Затем после увязки, сопровождавшейся урезанием расходов и увеличением доходов, начинался путь вниз. Что существенно, государство формально распоряжалось всей прибылью предприятий, в их финансовых планах отражалось, сколько у них заберут средств, а сколько дадут или позволят потратить.
Налоговой системы по существу не было. Ведущими статьями в бюджете были отчисления от прибыли, определяемые индивидуально в абсолютной сумме для каждого предприятия, и налог с оборота. Последний взимался при реализации конечной продукции за пределы госсектора, в основном населению. Его экономической базой была разница между оптовыми ценами, по которым велись расчеты между предприятиями и которые были всегда занижены против потенциальных цен равновесия или стоимости (аналог можно видеть во внутрифирменных расчетных ценах), и розничными ценами, которые по необходимости должны были приближаться к ценам равновесия. Таким образом, для плановой экономики была характерна так называемая двухуровневая система цен.
Предприятия находились на хозрасчете. Это означало, что в принципе все свои расходы они обязаны были покрывать за счет собственных доходов. Но если у них был избыток средств, он изымался; если были убытки, они покрывались дотациями. Государство следило за тем, чтобы убытков было поменьше, планировались показатели снижения себестоимости или затрат на 1 руб. товарной продукции. Но планово-убыточные предприятия были всегда, и это считалось нормальным, ибо в ходу было понятие "высшей рентабельности", введенное еще И. Сталиным. Оно предполагало наличие высших политических интересов, исходя из которых убыточные производства поддерживались независимо от экономической эффективности.
Такова общая, грубо прорисованная схема. Можно было бы добавить множество деталей, проследить именно на уровне деталей эволюцию системы. Но сейчас эти детали, прежде бывшие предметом ожесточенных дискуссий и казавшиеся способными повысить жизнеспособность системы, уже никому не интересны. Для наших целей описанной схемы достаточно. Если возникнет потребность, то при изложении конкретных вопросов будем делать необходимые уточнения.
Описанная схема дает представление о формальной структуре системы, о том, как она была устроена и должна была работать. Как она работала на самом деле, какие возникали отклонения от нормативного порядка – это как раз то, чем мы займемся далее.
Достоинства монополий:
возможность максимально использовать эффект от масштаба производства, что приводит к снижению издержек на производство единицы продукции;
возможность мобилизации значительных финансовых ресурсов для поддержания средств производства на должном уровне;
возможность использования достижений научно-технического прогресса;
возможность следования единым стандартам на производимую продукцию и предоставляемые услуги;
нет дополнительных издержек на рекламу, нет мусора от порой никому не нужных рекламных листовок, сбережение экологии;
возможность замены рыночного механизма, т. е. рыночной экономической организации, внутрифирменной иерархией и системой контрактных отношений, что позволит сократить потери, связанные с риском и неопределенностью.
Недостатки монополий:
они приводят к неэффективному распределению ресурсов;
деятельность монополий усиливает дифференциацию доходов, чревата социально-политическими конфликтами и нестабильностью..
Во всякой большой монополии, в которой управление строго централизовано, рано или поздно проявляется недостаток гибкости и мобильности и избыток неповоротливости. На Западе такие монополии либо терпели поражение в конкурентной борьбе, либо старались приспособиться, соглашаясь на далеко идущую децентрализацию, предоставляя своим отделениям (центрам прибыли) возможность практически самостоятельно действовать на рынке, поощряя внутреннее предпринимательство (intrapreneurship).
Но западные монополии, в отличие от советской государственной монополии, всегда работали в рыночной среде, и как бы они ни искажали функционирование рыночных механизмов, в конечном счете эти механизмы оказывались сильнее и заставляли монополистические структуры перестраиваться. Кроме того, их отделения, получив самостоятельность, оказывались в нормальных рыночных условиях, иной раз даже конкурируя между собой.
Иное дело – советская государственная монополия. По масштабам она была несравненно больше любой капиталистической монополии. Она не испытывала никаких воздействий со стороны рынка. И когда с течением времени появлялась мысль предоставить большую самостоятельность предприятиям, они не могли ею толком воспользоваться.
Достаточно вспомнить эпизод с фондами развития производства, которые предприятиям разрешили образовывать в ходе косыгинской реформы 1965 г. Через какое-то время выяснилось, что деньги в фонд развития перечислить можно, но инвестировать их нельзя, поскольку приобрести, скажем, оборудование предприятия могли лишь получив соответствующие материальные фонды и наряды. Иначе говоря, только в том случае, если бы эти деньги были учтены в плане и под них выделили необходимые материальные ресурсы. А просто купить, как сделало бы отделение "Дженерал моторс" или "Шелл", нельзя. Поэтому по прошествии какого-то времени по инициативе самих предприятий средства из фондов развития стали передавать в вышестоящие инстанции, чтобы включить их в план. На этом новации закончились. Логика системы отвергала самостоятельность предприятий, сколько бы последняя ни декларировалась.
Сами по себе процессы формирования планов, определения директивных заданий, распределения ресурсов при своей принципиальной простоте из-за огромного разнообразия видов продукции оказывались предельно сложными. Избежать ошибок, запаздываний, рассогласований становилось практически невозможно даже при самом искреннем желании сделать все лучшим образом. Сплошь и рядом задания давались без выделения необходимых ресурсов. Балансы достигались на бумаге, а в жизни все получалось иначе. В течение всего года продолжались в связи с этим корректировки планов, которые в конце концов подстраивались под фактическое выполнение. Как-то на одном из предприятий я столкнулся со следующим документом из министерства: сообщаем плановые показатели для составления годового отчета. Это, понятно, дискредитировало саму идею планирования.
Гигантская машина прокручивалась с колоссальным напряжением, и чем дальше, тем больше напряжение, трудности, ошибки нарастали.
Когда появилась электронно-вычислительная техника и возможность выполнения с большой скоростью огромного объема расчетов, родилась идея, что наконец плановая система обрела адекватную техническую базу. Стали разрабатываться автоматизированная система плановых расчетов (АСПР) для Госплана, АСУ министерств и ведомств, которые потом планировалось интегрировать в единую общегосударственную систему.
Для оптимизации плановых расчетов пытались создать систему оптимального планирования, а потом оптимального функционирования (СОФЭ) с использованием моделей линейного и динамического программирования. Обнаружились, правда, трудности: никак не удавалось, например, построить единый критерий оптимальности. Центральный экономико-математический институт (ЦЭМИ) АН СССР, который был создан для решения этой задачи, торопили с разработкой СОФЭ. А в это время ученые этого института, например В.А. Волконский, показывали на научных семинарах, что модель линейного программирования есть частный случай теории рыночного равновесия. Из этого следовало, что рыночный механизм все равно лучше. На одном из таких семинаров для меня кончились иллюзии относительно перспектив планового хозяйства.
3.3.1. Корпоративная организация
В данном контексте корпоративная организация, или, проще, — корпорация, рассматривается как особая система связи между людьми в процессе осуществления ими совместной деятельности. Такое понимание корпорации следует отличать от понимания корпорации как субъекта права — юридического лица, часто ассоциируемого с формой акционерного объединения. Корпорации как социальный тип организации представляют собой замкнутые группы людей с ограниченным доступом, максимальной централизацией и автори¬тарностью руководства, противопоставляющие себя другим соци¬альным общностям на основе своих узко корпоративных интересов Корпорация — это древнейшая форма человеческого объединения, использовавшаяся еще охотничьими группами до образования пар¬ной семьи. Своего рода корпорациями были семья и род, обеспечи¬вавшие процесс воспроизводства определенных отношений внутри группы Корпоративные структуры были достаточно характерны для античного азиатского общества, когда люди не мыслили себя вне специфического замкнутого в большей или меньшей степени сообщества, организованного по профессиональному, кастовому или Другому принципу. В средневековой Европе они существовали в виде городских ремесленных цехов и купеческих гильдий. Позже таковы¬ми стали хозяйственные монополистические объединения, профессиональные организации и политические партии. В России в силу ее специфики корпорации существуют в хозяйственной и культурной жизни в основном в форме различных государственных (министер¬ства, ведомства и псевдо приватизированные естественные монопо¬лии) и общественных (союзы, общества, академии и политические партии) институтов.
Благодаря объединению ресурсов, и в первую очередь людских, корпорация как форма организации совместной деятельности людей предоставляет и обеспечивает возможность для самого существова¬ния и воспроизводства той или иной социальной группы, профессии, касты и т.п. Однако объединение людей в корпоративной организации происходит через их разделение по социальным, профессиональ¬ным, кастовым и другим (классовым и расовым) критериям.
Помимо объединения ресурсов, важным орудием корпоративной организации в борьбе за выживание является монополия, и главным образом, монополия на информацию. Поддерживая монополию, корпорация стремится стандартизировать свою деятельность и ее результаты, не допускать разрушительной для нее внутренней кон-куренции. Поддержка слабых и ограничение сильных — основной принцип в борьбе против внутренних конкурентов. Отсюда — тен¬денция к уравниловке.
Объединение людей через их разделение и поддержание монопо¬лии невозможно в корпоративной организации, если в ней не доми¬нируют иерархические властные структуры. Так, интересы «разде¬ленных» людей согласовываются лидерами корпораций. Это и явля¬ется основным источником их власти. В основе данной схемы лежит принцип «разделяй и властвуй».
Важным условием и способом поддержания существования кор¬поративной организации является постоянное поддержание в ней дефицита тех или иных ресурсов, а если необходимо, то и обострение дефицита. Распределение в условиях монополии лидерами корпора¬ции этого дефицита служит для них еще одним важным источником власти.
Из понятия корпорации видно, что субъектом интереса в ней является сама группа или вся организация. Персонализация индиви¬да осуществляется за счет деперсонализации других индивидов. В соответствии с этим устанавливается приоритет в целях, характери¬зуемый преобладанием целей организационных над индивидуаль-ными. У индивида могут быть свои, отличные от организационных, личные интересы или цели, но чтобы получить от корпорации усло¬вия поддержания своего существования, он способен на самопожер¬твование ради группы/организации, отождествляя их с собой. Отсю¬да — ложная солидарность, квазипатриотизм, групповщина и про¬чая корпоративная атрибутика. Внешне кажется, что организация выступает как единое целое. Создается обманчивое впечатление ее мощи и всесильности. На деле же нередко случается, что это «колосс на глиняных ногах».
Корпоративная организация берет на себя ответственность за своих членов, за человека. Это позволяет ей быть свободной в своих действиях по отношению к человеку. Существует суверенитет орга¬низации. В результате организация или все ее члены становятся над каждым отдельным человеком. Такая «коллективная» ответственность ставит человека в сильную зависимость и практически лишает его самостоятельности. Действует принцип «организация всегда права».
Принятие решения в корпоративной организации строится по принципу большинства или старшинства. Борьба меньшинства за свое мнение нередко заканчивается его уходом из организации. Стремление завоевать поддержку большинства вынуждает руково¬дителя к популистским действиям. Так, например, введенная в ходе перестройки в СССР выборность руководителей предприятий суще¬ственным образом повлияла на перекачивание денег из прибыли предприятий в фонды заработной платы и стимулирования в ущерб техническому развитию. Борьба за сторонников в организации боль¬ше развивает политические способности у руководителя, чем про¬фессиональные и деловые навыки и умения.
В корпоративной организации интересы производства (или любой другой ее деятельности) определяют интересы воспроизводст¬ва самого работника. Создаются условия, в которых работники орга¬низации во все большей степени не способны обеспечить себя в работе необходимыми ресурсами, в особенности информацией. Ин-тересы работника существуют всегда в «завтра», а интересы корпора¬ции — в «сегодня».
Корпоративной организации соответствует определенная мо¬раль. Последняя выступает как двойная мораль в поведении — мораль индивидуалистская и мораль корпоративная. Индивидуализм в рам¬ках корпоративной идеологии не имеет права на существование и поэтому как бы не регламентируется. На деле же он часто выступает в извращенной форме, игнорируя правила цивилизованного, а порой и законного поведения. Отсюда, например, коррупция и взяточниче¬ство. Корпоративная мораль действует только в тех случаях, когда есть заинтересованные в ней лица. Многие могут брать взятки. Но если кто-то попался, то на него изливается гнев всех членов органи-зации. Межличностные отношения порой опосредствуются антисо¬циальными ценностными ориентациями.
В корпоративных структурах доминирует лояльность по отноше¬нию к организации, приветствуются послушание и исполнитель¬ность, рождающие в конечном счете безответственность.
3.3.2. Индивидуалистская организация
Противоположным корпоративному является индивидуалист¬ский тип организации. Это тоже объединение людей, осуществляю¬щих совместную деятельность, но объединение свободное, открытое и добровольное. Сама организация представляет собой совокупность или сообщество полуавтономных образований. Например, коллек¬тивная собственность в таких организациях — это не собственность всех, а собственность каждого члена коллектива.
Монополия в индивидуалистской организации заменяется соче¬танием конкуренции и кооперации в деятельности ее членов. Это во многом обеспечивается переходом к децентрализованным структу¬рам с «центрами прибыли», эдхократическим предпринимательским структурам, которые будут рассмотрены ниже.
Вместо властной иерархии в индивидуалистской организации господствует принцип увязки интересов всех членов в рамках демо¬кратических процессов. Так, описанные выше процедуры управле¬ния по целям и участия в управлении являются эффективными спо¬собами сочетания интересов членов организации.
Дефицит или ограничение возможностей членов организации в их деятельности заменяется в данном случае созданием условий для свободного поиска возможностей и их наиболее полного использова¬ния. Создание систем открытой коммуникации в организациях и развитие внутрихозяйственного коммерческого расчета позволяют расширить этот поиск.
Субъектом интереса в индивидуалистской организации становит¬ся личность. Все в организации начинает строится вокруг человека. Не под работу ищется человек, а под человека, под его способности и мотивированность проектируется или создается работа. Действует правило, что не существует решения в организации независимо от рассмотрения качеств индивида. В организациях с индивидуалист¬ской культурой эффективность означает то, насколько удовлетворя¬ются потребности каждой отдельной личности. У организации в этом случае не может быть целей, отличных от целей ее членов. Практика свидетельствует, что конкурентоспособность таких организаций очень высокая.
В такой ситуации человек начинает отвечать сам за себя. Возника¬ет суверенитет личности. Индивид становится свободным в рамках организации, что способствует развитию творчества и инициативы в его работе.
Принятие решений в индивидуалистской организации строится по принципу меньшинства или права вето. То есть решение не при¬нимается, если против него выступает меньшая часть членов или хотя бы один член организации. Естественно, что применение на практике такого подхода требует наличия в организации соответствующей культуры. Принцип меньшинства помогает устранить популизм в действиях руководства, помогает ему выработать умения слушать и убеждать других. Политиканство заменяется деловитостью и профессионализмом.
В индивидуалистской организации интересы производства (или любой другой ее деятельности) определяются интересами воспроиз¬водства самого человека. Человеку предоставляется возможность самообеспечения своей деятельности. Его «сегодняшний» интерес превращается в «завтрашний» интерес организации.
Общечеловеческая мораль и здравый смысл в поведении отличают индивидуалистскую организацию от корпоративной. Индивидуа¬лизм становится основой морали и культуры в организации, так как признается и допускается всеми ее членами. Отсюда истинное, а не поддельное уважение к себе и в отношениях между людьми, расчет вместо слепой веры. Преобладает лояльность своим убежде¬ниям, что еще больше укрепляет уверенность индивида в правоте своих действий.
От того, какого типа организации распространены в экономике — корпоративные или индивидуалистские, зависит во многом степень ее развитости и возможности гибко и быстро изменяться в соответ¬ствии с требованиями времени. Для организации в условиях совре¬менного развитого рыночного хозяйства также важно то, насколько в ней представлены элементы индивидуалистской структуры и куль¬туры. В конечном счете это определяет конкурентоспособность орга¬низации в условиях информационного общества.
2. Система была лишена внутренних стимулов, которые побуждали бы к росту эффективности и к лучшей координации.
Первое время, пока правил Сталин, ведущим мотивом эффективной работы был страх. Репрессии оказались органически необходимым элементом системы, поддерживающим дисциплину и авторитет власти центра и заставляющим работать с высокой отдачей.
Первое время, видимо, был и энтузиазм: многие разделяли цели партии и государства, и это отчасти тоже было стимулом, действенность которого, однако, становилась все меньше. Было и несколько медленней таявшее чувство гражданского долга.
Применялись и так называемые материальные стимулы – премии, награды, продвижения по службе. Политика кнута и пряника использовалась вовсю. По степени изощренности советские системы материального стимулирования, пожалуй, были первыми в мире. И это естественно, ибо львиная доля интеллектуальных усилий лучших экономистов страны направлялась на их разработку и усовершенствование. Однако это не помогло поднять качество продукции до уровня конкурентоспособности, повысить эффективность производства, продвигать НТП.
Материальные стимулы особенно оказались в моде после XX съезда КПСС, когда прекратились репрессии. Но чем дальше, тем все более становилось ясно, что создаваемые этой системой искусственные, или, как говорят, внешние, стимулы не смогут заменить ни мотивы страха, ни внутренние стимулы, возникающие и у человека, и у организации при частной собственности, в условиях рынка и конкурентной борьбы.
Отказ от репрессий стал отправной точкой постепенной эволюции системы в сторону ее ослабления, размягчения, за которыми рано или поздно должны были последовать рыночные реформы.
Эволюция системы, лишенной постоянно нависающего над чиновниками дамоклова меча и внутренних побудительных мотивов эффективной деятельности, состояла в том, что в ней все больше стали усиливаться ведомственные, местные, групповые интересы.
По самой своей конструкции система предполагала власть бюрократии. Высший слой партийной, советской, хозяйственной бюрократии с легкой руки М. Восленского* получил наименование "номенклатура", М. Джилас обозвал ее новым правящим классом.
* Восленский М. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М., 1991.
Кроме того что бюрократия в целом, и особенно номенклатура, получали определенные привилегии в виде пайков, медицинского и транспортного обслуживания, отдыха, внеочередного предоставления жилья, она также все больше использовала свое служебное положение в личных целях. Собственные полномочия, пусть даже обязанность визирования тех или иных документов, чиновники стали использовать как своего рода товар. Образовался, по терминологии Е.Т. Гайдара и В.А. Найшуля, бюрократический рынок, на котором обменивались не товарами, а титулами ответственности за принятие решений – "ты – мне, я – тебе". Как говорили еще до войны, "блат выше Совнаркома". А блат – это и есть сеть неформальных связей между членами бюрократического сообщества; между теми, кто что-то мог и использовал свои возможности, вытекающие из позиции в иерархической структуре, для оказания услуг другим, также обладающим подобными возможностями, в расчете на их услуги.
Бюрократия неоднородна. В ней образовывались группы, боровшиеся за влияние, за увеличение поля своих возможностей, старавшиеся заблокировать расширение полей возможностей других групп. Достигались компромиссы, договаривались о том, с кем и против кого дружить. Хотя все клялись в верности общенародным интересам, именно эти интересы блокировались прежде всего. Объективно только высшие лидеры, стоявшие на вершине иерархии, кроме укрепления своей власти, были как-то заинтересованы в соблюдении интересов государства. Но их решения, постановления ЦК КПСС и правительства все чаще не выполнялись или выполнялись только в части, направленной на удовлетворение потребностей бюрократии.
Борьба групповых интересов, бюрократический торг как ржавчина разъедали всю систему власти, на которой зиждилось управление экономикой.
Органическим свойством советской социалистической экономики стал товарный дефицит. Его неизбежность легко объясняется теоретически, а практика полностью подтвердила теорию. Сам факт отсутствия равновесных цен должен приводить к возникновению дефицита одних товаров при избытке других. Не действуют и ценовые сигналы, побуждающие производителей увеличивать выпуск товаров, пользующихся спросом, и сокращать выпуск тех, на которые спрос недостаточен, чтобы оправдать издержки. Пропорции производства формируются не структурой спроса, а плановыми заданиями. Отсюда неизбежность накопления структурных деформаций в экономике, поскольку плановые задания, как правило, не согласуются со спросом. Последний при малоподвижных государственных ценах вообще не может быть выявлен.
На это накладываются результаты применения охарактеризованной выше процедуры согласования объемов производства и заявленных потребностей. Опыт показал производственникам, что если цена не создает стимулов, а начальство требует увеличения физических объемов выпуска, то в проектах планов выпуски надо занижать: менее напряженный план легче выполнить, а при небольшом перевыполнении можно получить положенное материальное поощрение. Точно так же заявки на материальные ресурсы и финансовые средства надо завышать: все равно урежут. В советское время был популярен анекдот о трехгорбом верблюде, который был не заказан, а "заявлен" одним из зоопарков. На вопрос о том, зачем заявляли трехгорбого, представитель зоопарка ответил: "А два горба все равно срежут".
Я. Корнаи в фундаментальном и весьма популярном в свое время исследовании дефицита* объяснял его прежде всего так называемыми мягкими бюджетными ограничениями, т.е. тем, что руководители предприятий распоряжались не принадлежащими им ресурсами, а в бюрократической системе всегда можно было договориться о смягчении ограничений, о корректировке "промфинпланов". Это выраженная иными словами мысль об отсутствии в системе внутренних стимулов с попыткой заменить их жесткой бюрократической субординацией.
* Корнаи Я. Дефицит. М.: Наука, 1990.
В Госплане же ломали голову над тем, как свести концы с концами в балансах, если, скажем, заявки на ресурсы в 3–4 раза превышали доступные объемы этих ресурсов. В итоге доводились нереальные планы производства, фонды отоваривались не полностью. Спрашивается, как в такой системе может не быть дефицита?
Особый разговор о потребительских товарах. Фонды на них также разверстывались через Минторг и, конечно, не соответствовали спросу ни по ассортименту, ни по качеству, ни по количеству. Зарплаты же, пенсии, пособия планировались в предположении о таком, пусть примерном, соответствии. И хотя составлялись балансы доходов и расходов населения, все равно оказывалось, что денежные доходы росли быстрее и с каждым годом увеличивался инфляционный навес. Отчасти его впитывали сберкассы, стягивая в сбережения неудовлетворенный, отложенный потребительский спрос. Но все равно граждане с рублями носились по магазинам и, даже делая нерациональные расходы, скупая все, что когда-нибудь могло пригодиться, не могли найти применения рублям.
Товарный дефицит создавал в обществе весьма специфическую социальную обстановку: люди, имевшие доступ к дефицитным товарам, например работники торговли, приобретали особый социальный статус, вовсе не соответствовавший их положению в формальной административной и социальной иерархии. Они обеспечивали дефицитом начальство, в том числе партийное, советское, милицию, прокуратуру и, разумеется, себя, оказываясь "нужными и важными людьми". Напомню очень популярный в свое время сюжет А. Райкина: если исчезнет дефицит, то станет не совсем хорошо: "товаровед, завмаг будут как простой инженер".
Возможности доступа к дефицитным потребительским товарам – от хорошего куска мяса, импортной кофточки до квартиры – были едва ли не самым ценимым благом, отношения по этому поводу пронизывали всю социальную структуру советского общества. Самое важное – они влияли на государственные решения, на всю картину распределения ресурсов. За прием в институт дочери важного госплановского чиновника можно было получить государственные капитальные вложения для сооружения никому не нужного объекта.
Прежде всего, рассмотрим воздействие на рыночное равновесие так называемых «потоварных» налогов. К этой группе налогов можно отнести налог с оборота, существовавший в бывшем СССР и частично заменивший его акциз, введенный в России с 1992 г.
Непосредственными плательщиками в государственный бюджет этих налогов являются обычно продавцы. Ставки потоварного налога устанавливаются либо в определенном проценте от цены товара, либо в абсолютной сумме (в рублях) с каждой единицы товара.
Рассмотрим рис. 6.13. Сначала, до введения налога, линия спроса занимала положение D, а линия предложения – S1. Равновесная цена составляла Р1, равновесный объем продаж – Q1.
Допустим, правительство ввело налог на данный товар в сумме Т руб. на каждую единицу этого товара. Предположим сначала, что налог вносится в госбюджет продавцами.
Это вызовет параллельный сдвиг линии предложения вверх на величину Т. Если ранее производители согласны были предложить на рынке количество товара Q1, если его цена составит Р1, то теперь они согласятся предложить на рынке то же количество товара, если только цена-брутто (с включением налога) будет на Т руб. выше, чем Р1. В этом случае производители получат цену-нетто (без включения налога), равную прежней цене. Это рассуждение применимо к любой точке линии предложения. Поэтому все точки линии предложения переместятся вверх на Т руб. Линия предложения займет положение S2.
Новое равновесие характеризуется тремя величинами: Q2, P+, Р-. Объем рынка Q2 будет меньше первоначального Q1. Цена, которую платит покупатель, Р+ окажется выше первоначальной Р1. Цена, которую практически получает продавец (без налога), Р- окажется ниже первоначальной. Общая сумма налога, поступающая в госбюджет, будет равна площади прямоугольника Р+E2СР-. Обратим внимание на следующий факт. Несмотря на то, что весь налог вносится в госбюджет продавцами, часть «налогового бремени» ложится на покупателей.
Столь же органическим дополнением к формальной планово-распределительной системе была теневая экономика. Дефицит был важнейшим фактором, питающим ее.
Прежде всего потребовалось не так много времени, чтобы стало ясно: если в этой системе все делать по правилам, то она сама скоро погибнет, а жить в ней будет просто невозможно. Только потому, что десятки и сотни тысяч людей ради интересов дела каждодневно нарушали правила, осуществлялось производство, в магазинах появлялись хлеб и другие продукты, ходили трамваи и автобусы, в домах были свет и тепло.
Возьмем обычный случай: на предприятии вовремя не "заявили" или вышестоящие инстанции не выделили в нужном количестве какой-то материал. По правилам купить его нельзя. Производство из-за мелочи оказывается под угрозой остановки или в лучшем случае резкого удорожания продукта, если данный материал заменить на другой и потратить средства на дополнительную обработку. В подобных случаях снабженец снимает телефонную трубку и связывается с заводом, где производится данный материал. Торговать нельзя, но обменяться можно. Коллега спрашивает, а что у тебя есть? Лучше всего, если в резерве есть ходовой товар, уже приобретший общую меновую ценность – цемент, оконное стекло, кабель и т. д.
Бартер родился не вчера. Десятилетиями в обход Госплана и Госснаба под аккомпанемент грозных постановлений об укреплении государственной дисциплины поставок между предприятиями существовал и развивался нелегальный натуральный обмен, при котором фонды и наряды либо не появлялись вовсе, либо оформлялись задним числом для прикрытия. Об этом знали все, и все делали вид, будто ничего подобного не существует.
В сфере оплаты труда были жесткие правила: государственные тарифные ставки, умноженные на отработанное время, при повременной оплате; расценки по видам работ, умноженные на объем работ, при оплате сдельной – должны были определять объем заработка. Но если считать по правилам, то оплата получалась столь мизерная, что и прожить на нее нельзя, и работать бы никто не согласился. Реально существовала как бы квазирыночная цена рабочей силы. Соответствующую заработную плату надо было "вывести", приписывая объемы работ или идя на иные ухищрения.
Очень яркие мои впечатления от советской социалистической системы относятся к первым годам работы после окончания инженерно-строительного института. 1958 г. Я мастер на строительстве моста. Приходит время первый раз «закрывать наряды», т.е. подсчитывать заработки. Беру ЕНиР (единые нормы и расценки), объемы выполненных работ. Результаты подсчетов ужасны: получаются смешные суммы, в 5–6 раз меньше того, что рабочие получали до сих пор. Бегу к прорабу. Он смотрит на меня снисходительно: чему вас только в институте учили. «Выводить» надо приличные суммы, т.е. завышать объемы.
С воодушевлением неофита приступаю к делу. Зарплата получается не хуже, чем прежде, но в конце месяца появляется нормировщик из треста: «Ты что, обалдел?! Рисуешь установку опалубки на опоре моста высотой 12 м. А она по проекту 6 м. Будем штрафовать».
Но все обошлось. Я придумал какое-то вполне бессмысленное изобретение, меня премировали за него в сумме штрафа. А прораб учил: «Объемы писать надо такие, которые нельзя перемерить. Например, перевозку мусора по стройплощадке или намыв песка гидромонитором».
Такие были «университеты».
Но, конечно, главной сферой теневой экономики были торговля и производство товаров широкого потребления. Припрятать дефицитный товар и продать его с приплатой в свою пользу – самый массовый случай. Отдать оброк завмагу (завмаг – торговому начальству повыше) – значит в другой раз получить больше дефицитных фондов и еще больше увеличить левые заработки.
Пересортица, реализация левого товара, не учтенного в бухгалтерских книгах, подпольное производство, в том числе на государственных фабриках, – огромное многообразие способов получения теневых доходов описано в обильной литературе, посвященной подвигам милиции и ОБХСС (отделы борьбы с хищениями социалистической собственности – для тех, кто не знает или забыл). Понятно, что вся эта теневая экономика была связана с организованной преступностью, так как на защиту закона рассчитывать не могла (в основном только на попустительство или соучастие со стороны правоохранительных органов), а в защите, в гарантиях от высоких рисков нуждалась.
Объемы теневой экономики в советское время количественно оценить трудно, практически невозможно. Но если учесть бесчисленные ограничения, делающие любую частную торговлю спекуляцией, валютные операции – преступлением, наказуемым смертной казнью, и т.п., то можно утверждать: чем больше ограничений, тем больше объем теневой экономики. Моя экспертная оценка, относящаяся к началу перестройки, – не менее 10–15% ВВП. Теневая экономика – это система неформальных институтов, порожденных плановым хозяйством и зачастую переживших его.
Еще с 1937 года, когда в стране было создано ОБХСС, «экономические преступники» стали приравниваться к идеологическим противникам власти. Для борьбы с ними в 1947 году было создано Управление по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией СССР. В начале пятидесятых годов был принят целый ряд нормативных актов, ужесточивших возможности регистрации малых предприятий — кооперативов и артелей. Наказание за организацию нелегального бизнеса стало приравниваться к хищениям. Причем статья 86-прим. Уголовного кодекса — «Хищения в особо крупных размерах» — предусматривала наказание от лишения свободы до исключительной меры (расстрела). Советское правительство занялось полным уничтожением в стране частного предпринимательства. И не без успеха. Впрочем, по мнению криминологов, к середине 80-х годов 10 процентов «цеховиков» (от их общего количества) уже были подпольными миллионерами.
В СССР спекуляция считалась вариантом нетрудовых доходов и являлась уголовным преступлением.
Спекуляция, то есть скупка и перепродажа товаров или иных предметов с целью наживы, — наказывается лишением свободы на срок до двух лет с конфискацией имущества или без таковой, или исправительными работами на срок до одного года, или штрафом до трехсот рублей.
Спекуляция в виде промысла или в крупных размерах — наказывается лишением свободы на срок от двух до семи лет с конфискацией имущества.
Мелкая спекуляция, совершенная повторно, — наказывается исправительными работами на срок до одного года или штрафом до двухсот рублей с конфискацией предметов спекуляции.
Чёрный рынок, как следствие дефицита, являлся неотъемлемой чертой плановой экономики. Так как в СССР частное предпринимательство и торговля были запрещены законом, то, фактически, сделки вне системы государственной, кооперативной и колхозной торговли представляли собой «чёрный рынок».
Вследствие широчайшего распространения данного явления, в советском лексиконе появился целый набор терминов для обозначения подобной торговли: «торговля с чёрного хода», «из-под прилавка», «из-под полы», «по блату».
На встрече с завотделами ЦК КПСС 16 декабря 1986 года генеральный секретарь Коммунистической партии СССР Михаил Горбачёв озвучил величину теневого оборота в Советском Союзе в размере 10 млрд. рублей.[2]
Бутлегерство — торговля алкоголем во время сухого закона. В мусульманских странах, где алкоголь запрещён или ограничен, относится к наркоторговле.
Фарцо́вщик (разг. от англ. for sale — «для продажи») — в СССР 1950—1980 годов — тот, кто добывал и/или спекулировал вещами («фирмо́й»), выменянными или перекупленными у приезжих иностранцев, которые в СССР у простого гражданина не было возможности приобрести или за которыми необходимо было выстаивать огромные очереди. Эти товары перепродавались из-под полы, в подворотнях, подвалах, на съёмных квартирах через знакомых, обычным советским гражданам (яркая сцена на эту тему имеется в фильме «Самая обаятельная и привлекательная»). Кроме импорта, реализовывалась и советская продукция (зачастую под видом фирменной), создававшаяся в подпольных цехах (люди, которые ими владели, назывались «цеховиками»).
Фарцовкой обычно занимались молодые люди, студенты, подрабатывали также таксисты и проститутки. Самоназвания фарцовщиков: «утюг», «бомбила/о», «фарца́», «маклак», «деловар», «штальман».
И жил в той же квартире, пропахшей стирками и кастрюлями, фарцовщик. Как полагается фарцовщику, молодой, наглый и жизнерадостный. Утром он спал, днём фарцевал, а после закрытия ресторанов гулял ночь дома с друзьями и девочками. Они праздновали своё веселье и занимались сексом, и даже групповым.
Михаил Веллер. «Байки скорой помощи. Огнестрельное»
Основным рынком сбыта товара, добытого фарцовщиками, поначалу (в 50-60-х годах) были стиляги. Позже, в 1970—1980-х годах, все, кто имел деньги и желал красиво или оригинально одеться, приобрести импортный ширпотреб или технику, книги или музыкальные записи, прибегали к услугам фарцовщиков. В эти годы сменились и источники фарцовки, и само понятие приобрело более широкое значение. Теперь основное занятие большинства из тех, кого называли фарцовщиками, заключалось в покупке через знакомых, имеющих блат или возможность выезжать за рубеж, дефицитных товаров и пищевых продуктов.
Цеховик — подпольный предприниматель в СССР в период до конца 1980-х годов.
Феномен подпольности заключался в том, что официально было невозможно ни организовать предприятие, ни продавать произведённую продукцию. Поэтому цеховики нашли выход — официальной государственной структурой производилась подпольная продукция и неофициальной теневой структурой эта продукция продавалась. Или наоборот — продукция производилась теневой структурой, но сбывалась через государственные торговые организации. Вариант, при котором всё было полностью нелегальным, был менее распространён, так как его было сложнее осуществить на практике, и он слишком легко выявлялся органами ОБХСС.
Сырьё и материалы для подпольного производства приобрести легально обычно было невозможно. Поэтому обычно эта проблема решалась следующим образом: государственная собственность путём необоснованного списания материальных ценностей в производство давала излишки для производства неучтённой продукции. Это делалось путём составления поддельных актов о списании и уничтожении фактически пригодных материалов и сырья, а также другими способами. Дополнительную продукцию, как правило, изготавливали рабочие того же предприятия. В большинстве случаев они не знали, что их труд используется в корыстных целях «цеховиками».
Деятельность цеховиков часто переплеталась с таким понятием, как «толкач» (так на сленге советского времени назывались снабженцы предприятий, вынужденные действовать в условиях плановой экономики), поскольку предприятие не всегда могло официально закупить необходимое сырьё и официально продать произведённый продукт.
Неразоблачение деятельности «цеховиков» часто обеспечивалось взятками ревизорам и сотрудникам правоохранительных органов. «Цеховики» также были объектом вымогательства со стороны зарождавшихся групп рэкетиров. В том же 1986 году в СССР были приняты Законы «О кооперации» и «Об индивидуальной трудовой деятельности». И вскоре «цеховики» превратились в кооператоров. Теперь «теневые», подпольные производства можно было легализировать, получить официальный статус. В 1988 году государство вообще разрешило индивидуальную трудовую деятельность. В общем, в начале 1990-х уголовное дело в отношении группы, в которую входил Александр Абросимов, фактически потеряло судебную перспективу. Но суд все же состоялся. Было принято решение признать «экс-цеховиков» виновными, назначив им меру наказания в виде лишения свободы на уже отбытый в заключении срок — 3,5 — 4 года.
Милитаризация – одна из главных характеристик советской экономики, сложившаяся под влиянием имперских амбиций, убеждения политического руководства в необходимости поддерживать равенство вооруженных сил двух блоков, внутриполитической выгодности противостояния и постоянной мобилизационной готовности.
По разным оценкам, военное производство с учетом сопряженных отраслей составляло от 40 до 60% ВВП. Точнее сказать трудно, причем не только из-за секретности, но в еще большей степени из-за произвольности цен. Цены на потребительские товары были относительно завышены, тогда как военная техника стоила сравнительно дешево. Кроме того, обеспеченность материальными ресурсами военного и гражданского производства была несопоставима. Исследованиями Е.А. Роговского было показано, что если в начале 1980-х гг. по потребительским товарам рубль стоил не более 20 центов, то по вооружениям и военной технике паритет покупательной способности составлял 4,2 доллара.
Так или иначе, но, поглощая львиную долю лучших ресурсов, военная промышленность избавляла планирование от большей части забот по изучению спроса. Правда, только в этом секторе могли создаваться продукты высоких технологий, способные конкурировать с западными образцами, в том числе гражданского применения – самолеты, атомная энергетика, космос. Созданный в свое время задел позволяет России до сих пор держаться в лидерах мирового рынка вооружений.
Но ясно также и то, что в целом это не усиливало, а ослабляло экономику, истощало национальные ресурсы. Имея несравненно более сильную экономику, США из-за огромных военных расходов в какой-то период оказались вынуждены уступать в конкурентной борьбе Японии и Европе. Что же говорить об экономике СССР, которая, как стало ясно всем к началу 1980-х гг., больше не могла нести бремя гонки вооружений. Угроза "звездных войн" и неспособность противостоять новым вызовам заставили серьезно заговорить о необходимости экономических реформ даже военных и разведчиков.
Утяжеленная структура экономики, состоящая в преобладании тяжелой промышленности, сырьевых, так называемых базовых, отраслей, – также специфическая особенность плановой экономики. Начиналось с теоретических положений о создании фундамента современной индустрии, с так называемого закона опережающего роста 1-го подразделения общественного производства. Но в конечном счете сами закономерности социалистической экономики толкали к этому. Отсутствие внутренних стимулов обусловило низкую эффективность использования первичных ресурсов. По энергоемкости, материалоемкости национального продукта СССР прочно занимал первые места в мире. И хотя были плановые задания по росту производительности труда, снижению себестоимости, экономии энергии и создавались стимулы, по показателям эффективности мы все больше отставали от развитых капиталистических стран.
Кроме того, громоздкость административной машины и постоянный товарный дефицит объективно непрерывно подталкивали к упрощению номенклатуры планируемой и производимой продукции, к обеднению ассортимента. Конечно, осваивались новые изделия и материалы, по этому поводу также доводились планы и стимулы. Но это было как бы движением против течения, против основной тенденции, рождаемой внутренними законами системы.
А отсюда опять же повышенный расход сырья и материалов, обусловленный необходимостью для конструкторов и производственников выбирать "из того, что есть". В итоге повышенный расход первичных ресурсов приходилось покрывать увеличением объемов их производства.
Складывалась типичная картина "производства ради производства". В. И. Ленин когда-то за это критиковал капитализм, но последнему даже не снилось, до какой степени социализм его обгонит на этом поприще. М.Я. Лемешев, известный эколог, говорил еще в 1970-е гг.: "Мы добываем железную руду, чтобы делать экскаваторы, мы делаем экскаваторы, чтобы добывать железную руду. А из этого круга мало что выходит".
Естественно, доля базовых отраслей в экономике была чересчур высока, а энергия, которая в них затрачивалась, в значительной мере уходила в воздух.
И при всем том не происходило никакого естественного отбора: тот, кто работал неэффективно, мог не беспокоиться за будущее, его вечно кормили бы за счет тех, кто больше старался. Если не людям, то предприятиям как бы гарантировалась вечная жизнь. Но беда в том, что тех, кто старался работать более эффективно, становилось все меньше и меньше.
Общее – значит ничье. Это закон социалистической общенародной, значит, государственной собственности. Она порождает огромную концентрацию экономической власти, не имеющую прецедентов в истории. Но, с другой стороны – бессилие; незаинтересованность человека, на которого направлены приказы, выполнить их иначе как под страхом репрессий; бесхозяйственность, отсутствие дисциплины, вороватость. Даже и не вороватость. Типичная фигура – несун. Это не вор, он не ворует, он уносит то, что принадлежит государству, т.е. ничье.
Дать меньше, получить больше (закон дефицита). Если вам спускают задание – сколько чего делать и лимиты ресурсов, выделяемые для этого, причем цены неизменны, а бюджетные ограничения слабы, то самый естественный способ облегчить себе жизнь состоит в том, чтобы получать задания пониже, а ресурсов – побольше. Но тогда и баланс непременно будет сводиться с дефицитом.
Я – начальник, ты – дурак. Это закон бюрократической иерархии. Главное отношение, клеточка системы– субординация, подчинение. Воля начальника выше закона, она и есть закон. Бюрократия – власть без ответственности. Вся ответственность при советском социализме – от страха перед наказаниями и репрессиями. Но всех не проконтролируешь и не накажешь.
Бывший первый секретарь Ивановского обкома КПСС, министр легкой промышленности СССР В. Г. Клюев отказался критиковать правительство со словами: «надо знать размер своей шляпы», это кодекс чести бюрократа. Не выходить за границы, не допускать своеволия подчиненных. Инициатива наказуема.
Шея вертит головой – принцип, дополняющий предыдущий. Суть в том, что бюрократия – власть аппарата, власть тихая и послушная, но умеющая направлять начальство – источник власти. Начальник думает, что решает. А исполняется лишь то, что выгодно аппарату. У него для этого три главных приема: 1) инструкция, подзаконный акт, где закон толкуется в угоду ведомству; 2) внесение в тексты решений недомолвок и двусмысленностей, так называемых «форточек», оставляющих поле для трактовок; 3) перегиб, т.е. такое рьяное выполнение решений, что дураком выглядит начальство.
Ты – мне, я – тебе. Речь не об акте обмена товарами, это обычная операция на рынке. Речь об отношении, свойственном обществу всеобщего дефицита. Оно действует только в кругу тех, кто имеет к нему доступ, и состоит в оказании дружеских услуг, без денег и видимой корысти, но в расчете на взаимность. Это закон теневой экономики еще в советском исполнении, которая для планово-распределительной системы была органическим дополнением. Без нее жить было бы невозможно.
Этот закон просто необходимое следствие тех, что сформулированы выше. Государственная собственность, дефицит, бюрократия делают теневую экономику неизбежной.
"Всеобщая электрификация": всем все до лампочки. Это итог, возврат к исходной позиции, «общенародной» собственности. Ее вводили, чтобы ликвидировать отчуждение человека от общества. Та же, между прочим, идея лежит в основе гражданского общества. Но коммунистам реализовать ее не удалось. Напротив, отчуждение дошло до крайних форм в силу устойчивого ощущения простого человека: что ни делай, ничего не изменишь. Разбогатеть не дадут, но не дадут и помереть с голоду. А чего тогда стараться?
Начиналось с энтузиазма, с веры в торжество справедливости и гуманности. А кончилось безразличием и апатией. Даже вопросы, касающиеся своего дома, своей улицы, своего микрорайона, перестали кого-либо интересовать. Никто ничего не делал добровольно, только по обязаловке.
Приведу еще одну иллюстрацию из личного опыта. Конец 1950-х. Работаю в проектном институте, рассчитываю арматуру для железобетонной балки. Результат умножаю на коэффициент запаса 2 и показываю инженеру проекта. Он увеличивает расход арматуры еще втрое. Я спрашиваю: зачем. Он отвечает: «За экономию тебя никто не похвалит, а если балка обвалится – мало ли какой цемент насыплют в бетон, – меня посадят». Лучше перебдеть. Вот такая жизнь. Ясно – что-то в ней не так.
Из этого отнюдь не следует, что в стране не стало умных, образованных, энергичных людей, с чувством долга и достоинства. Но мы жили в системе с такими законами, и они влияли на формирование человеческих характеров, нравственных устоев общества. Это влияние ощущается и по сей день.
Традиционная организация является комбинацией линейной и функциональной департаментизации в проектировании организа¬ции. Линейно-функциональные схемы организационных структур исторически возникли в рамках фабрично-заводского производства и явились соответствующей «организационной» реакцией на услож¬нившееся производство и необходимость взаимодействия при изме¬нившихся условиях с большим количеством институтов внешней среды (массовый потребитель, финансовые организации, междуна¬родная конкуренция, законодательство, правительство и т.п.). Осно¬вой этой схемы являются линейные подразделения, осуществляю¬щие в организации основную работу и обслуживающие их специали-зированные функциональные подразделения, создаваемые на «ре¬сурсной» основе: кадры, финансы, план, сырье и материалы и т.д. (рис. 5.1.).
В рамках линейно-функциональной схемы предприятия развива¬лись относительно успешно вплоть до 20-х гг. текущего столетия, так как им удавалось осуществлять свое техническое и финансовое раз¬витие и удовлетворять массового потребителя в количестве, качестве и стоимости производимой продукции. Традиционная организация соединила в себе преимущества двух типов департаментизации и это позволяло ей при соответствующих внешних условиях эффективно обслуживать интересы стабильного и экстенсивного развития.
В целом, линейно-функциональные схемы структур производи¬тельных организаций в сочетании с развитием «идеального» меха¬нистического подхода сыграли очень важную роль в переходе от аграрной ориентации общества к индустриальной.
С точки зрения взаимодействия с внешней средой, традиционные схемы во многом строились на механистическом подходе к организа¬ционному проектированию. Являясь простыми и понятными, дан¬ные схемы позволили перейти от патриархальных отношений ремес¬ленного цеха и мануфактуры типа «мастер — раб» к индустриальным отношениям типа «начальник — подчиненный», отношениям более регулируемым, более предсказуемым, более цивилизованным в целом. Этот поворот в отношениях в организации сыграл не мень¬шую роль, чем сама промышленная революция.
В первой половине XX в. линейно-функциональные схемы обес¬печивали рост вертикально интегрированных организаций, развив¬шихся в конечном счете в гигантские корпорации, охватывавшие весь цикл выпуска конечного продукта от получения сырьевых ресурсов до реализации готовых изделий. С ростом размеров организа¬ций все больше давали себя знать соединенные недостатки линейной и функциональной департаментизации. Приходилось все время уве¬личивать масштаб управляемости, что вело к неуправляемости орга¬низацией в целом. Вертикальный рост ограничивал развитие эффек¬тивных горизонтальных связей. Внутри гигантов с жесткой схемой не находилось места неформальным связям.
При большей ориентации на рынок в этих огромных производст¬венных организациях попытки адаптации к изменениям внешней среды обычно приводили к закрытию производств и увольнению рабочих. Текучесть кадров влияла на качество, качество — на при¬быль и т.д. Усилились конфликтные ситуации. Остро встала необхо¬димость поиска выхода из тесных рамок традиционных организаций.
Следует заметить, что прохождение в развитии организации этапа, соответствующего использованию линейно-функциональных схем, является обязательным. Данный этап развития может быть коротким или длинным по времени. Однако он необходим, так как «перепрыгивание» через него лишает организацию возможности от¬работки отношений «начальник — подчиненный» и выведения этих отношений на уровень, адекватный требованиям внешней среды. Молодые коммерческие структуры, не соблюдающие этого правила, лишают себя возможности когда-либо развернуть эффективное мас¬совое производство того или иного товара или услуги.
Штабная схема основана на схеме «звезда». Она предусматривает создание функциональных штабов при руководителе в форме отделов или групп (например, финансовый отдел, отдел кадров и др.). Эти штабы готовят руководителю проекты решений по соответствующим вопросам. Затем руководитель принимает решение и сам доводит его до соответствующего подразделения . Штабная схема имеет преимущества при необходимости осуществлять линейное управление (единоначалие) по ключевым подразделениям организации.
Решение проблем, возникающих в организации, построенной по линейно-функциональной схеме, было найдено в конце 20-х гг. с появлением первых дивизиональных (или отделенческих) схем ор¬ганизационной структуры на предприятиях «Дженерал Моторс». Ру¬ководство этого автомобильного гиганта и, в частности, ее новый президент Альфред Слоун, отдавали себе отчет в том, что в штаб-квартире невозможно, подстраиваясь под конъюнктуру рынка, эф¬фективно принимать все решения относительно деятельности многочисленных производственных линий по выпуску машин. Чтобы решить эту проблему, каждому подразделению по выпуску машин было определено место, которое оно должно было занять на рынке продукции. Руководство компании обратилось с просьбой ко всем управляющим подразделениями разработать планы прибыль¬ных операций, превратив их, таким образом, в «центры прибыли». Сочетание централизованного планирования наверху и децентрализованной деятельности производственных подразделений способст¬вовало образованию дивизиональных организаций.
Как видно из рис. 5.2, дивизиональная схема организации вырас¬тает из департаментизации, в которой за основу берется какой-то конечный результат: продукт, потребитель или рынок. Поэтому дан¬ная схема широко используется в условиях многопродуктового про изводства или в многонациональных компаниях, где территориаль¬ная разобщенность вынуждает автономизировать страновые отделе¬ния. Дивизиональная схема также широко используется в постро¬ении государственного аппарата и общественных организаций.
А. Слоун определил дивизиональную схему как «скоординиро¬ванную децентрализацию». Высший уровень в организации центра¬лизует планирование и распределение основных ресурсов, принима¬ет стратегические решения, в то время как подразделения принимают оперативные решения и ответственны за получение прибыли.
Новая в то время система управления, базирующаяся на дивизиональной схеме построения, быстро продемонстрировала свое пре¬восходство, так как способствовала дальнейшему росту корпорации и получению ею большей прибыли. В 1927 г. «Дженерал Моторс» обогнала «Форд», а ее новая схема была перенята рядом крупных химических компаний.
Дивизиональная схема имеет большие преимущества в различ¬ных отраслях промышленности. В особенности она эффективна там, где производство слабо подвержено колебаниям рыночной конъюнк¬туры и мало зависит от технологических нововведений, так как в данной схеме по-прежнему в основе взаимодействия с внешней сре¬дой лежит механистический подход. В тех случаях, когда этот подход заменяется на органический, как это имело место в корпорации ИБМ, дивизиональная схема как бы получает второе рождение и вновь начинает действовать эффективно.
В целом, дивизиональная схема в построении организации позво¬ляет последней продолжать свой рост и эффективно осуществлять управление разными видами деятельности и на разных рынках. Ру¬ководители производственных отделений в рамках закрепленного за ними продукта или территории координируют деятельность не толь¬ко «по линии», но и «по функциям» и развивают тем самым в себе требуемые качества общего руководства. Таким образом, создается хороший кадровый резерв для стратегического уровня организации. Разделение решений по уровням ускоряет их принятие и повышает их качество.
Вместе с тем необходимо помнить, что внутри производственных отделений наблюдается тенденция к «укорачиванию» целей. Из-за роста управленческого аппарата за счет создания отделений увеличи¬ваются накладные расходы. Централизованное распределение клю¬чевых ресурсов в случае их недостатка может привести к развитию межотделенческих конфликтов. В больших дивизиональных органи¬зациях затруднена межотделенческая карьера, а при механистичес¬ком подходе человек вообще оказывается потерянным и его ресурс не используется эффективным образом.
В основе матричной схемы лежат схемы «линия» и «кольцо». Она предусматривает создание двух ветвей связей подчинения: административную – от непосредственного руководителя и функциональную – от специалистов, которые могут и не находиться в подчинении того же руководителя (например, это могут быть специалисты консультационной фирмы или передовой организации). Матричная схема применяется при сложном, наукоемком производстве товаров, информации, услуг и знаний.
В известной мере недостатки дивизиональной схемы удалось на практике разрешить с переходом к организациям, построенным с включением элементов матричной схемы: управление по проекту, временные целевые группы, постоянные комплексные группы. Матричная схема просто неосуществима в рамках механистического подхода. Она требует перехода к органическому подходу, обеспечивающему большие возможности при проектировании горизонтальных, неформальных и косвенных связей, являющихся в значительной степени атрибутами матричной организации.
Элементы матричной организации, а в отдельных случаях матричная департаментизация в целом, впервые были применены, как считают специалисты, в электронной промышленности и в других отраслях с так называемой высокой технологией. В условиях перехода от национальной к острой международной конкуренции возникла необходимость создания такой организационной структуры, которая позволяла бы проводить быстрые технологические изменения на основе максимально эффективного использования высококвалифицированной рабочей силы. Если «Дженерал Моторс» и автомобильная промышленность были родоначальниками дивизиональной структуры, то ИБМ и компьютерному производству принадлежит первенство в широком использовании на практике матричной структуры и ее элементов.
Чтобы решать масштабные и сложные задачи по интеграции различных видов деятельности в организации, необходимо было создать большее число коммуникационных каналов и центров принятия решений. Для этого применялись разные координационные элементы: специальные координаторы, целевые и комплексные коллективы, автономные группы, руководители по продукту или по проекту, планирование карьеры, информационные сети, внутрифирменное предпринимательство и т.п. Матричные организационнные структуры отличаются сложностью в их реализации. Однако они в гораздо большей степени, чем ранее применявшаяся схема, отвечают происходящим в обществе изменениям.
Например, в компании ИБМ имеются люди, о которых идет слава, что они могут все и которых называют «фиксерами». Это долго работающие в компании опытные и с большими контактами специалисты, которые без лишних формальностей оказываются в «фокусе» решения проблем, относящихся к сфере рассмотрения высшего руководства. На отдельных участках работы компании функции фиксеров формализованы, и они назначаются руководителями программ и отвечают при этом за ресурсы и коммуникации, но не за кадры. Они могут не иметь подчиненных, но обладают широкими полномочиями.
Активное использование различного рода полуавтономных групп или коллективов является важной частью матричной структуры. Эти группы создаются под цель или под проект для решения какой-то конкретной проблемы и пользуются при этом определенной свободой в организации своей работы (рис. 5.3). Они могут самостоятельно приобретать полученные ресурсы и распределять полученную продукцию, определять все, что относится к организации труда, качеству продукции, содержанию оборудования, проведению изменений, приему на работу и иногда выбору руководителя. Наличие таких групп позволяет упростить иерархию в организации и сделать структуру более динамичной. Считается, что необходимо проводить боль ше экспериментов в этой области, чтобы достичь оптимальных результатов. Передовой опыт в этой области в виде комплексных производственных бригад имеется на заводах «Вольво», собирающих «тележечным» методом автомобиль от начала до конца, от размещения заказов на детали и узлы среди поставщиков и до продажи автомобиля конкретному потребителю. Все расчеты с поставщиками и заводом бригада ведет из заработанных средств, а разницу делит между работниками.
Рис. 5.3. Принципиальная схема полуавтономной рабочей группы по разработке новой продукции
Создание целевых и другого рода групп на практике редко связано с помещением их в структурные схемы организации, как это показано на рис. 8.4. В силу своей временной природы и высокой степени динамичности эти группы часто не включаются в формальные структуры. Важным условием эффективного использования групп в организации является наличие у руководителей специальных знаний и умений в области управления людскими ресурсами.
При организации групповой работы важно учитывать следующее. Во-первых, необходимо четко определиться в отношении сферы деятельности в организации, на которую будут распространяться права и ответственность группы. Так как группе обычно дается право планировать и реализовывать свои действия, это существенно уменьшает возможность вмешательства в ее деятельность функциональных или линейных руководителей. Кроме того, такой подход позволяет обогатить работу группы и мотивирует работников. Во-вторых, групповая работа реализует себя наилучшим образом тогда, когда группа формируется под задачи, «пересекающие» линии функционального и линейного руководства.
Использование групп как элемента матричного построения организации имеет и негативные стороны. Такие группы, например, не являются устойчивыми образованиями. Интенсивное использование групп лишает работников своего места в «организационном здании», люди постоянно перемещаются из группы в группу и вся организация становится, таким образом, как бы временной.
Если организация все чаще и чаще прибегает к использованию разного рода групп, то наступает момент, когда необходимо полностью перейти к матричной организации. В этом случае удается снизить негативный эффект от группового подхода. Так, например, частая смена руководителей и специалистов в группах и на проектах приводит к потере контроля, и организация может просто развалиться.
Матричные организации создаются, когда выбранная стратегия делает упор на получение высококачественного результата по большому количеству проектов в области высоких технологий, а сама работа представляется очень сложной и недостатки, порождаемые использованием групп, перевешивают преимущества. Так, например, подобная ситуация имела место в США в 60-е гг. в аэрокосмической промышленности, активно субсидировавшейся в тот период правительством. Правительство предъявляло не только высокие требования к качеству финансируемых проектов и срокам их выполнения, но и не менее высокие требования к расходованию полученных компаниями под эти проекты средств. В такой ситуации у компаний не было другого выхода, как перейти к матричным схемам организационных структур.
Как было отмечено выше, матричная департаментизация всегда является комбинацией двух организационных альтернатив, обычно — функциональной и продуктовой (проектной). Таким образом, появляются две формальные схемы структур в матричной организации (рис. 5.4.). Основной задачей руководства в этих условиях становится поддержание баланса между двумя структурами.
Суммируя характеристики, отличающие хорошо спроектированную матричную организацию, важно отметить следующее. В такого типа организациях высшее руководство определяет права и ответственность обеих частей организации — функциональной и продуктовой (проектной). Конфликты присущи матричной схеме и их возникновение не должно являться неожиданностью. Для этого необходимо разрабатывать планы и меры разрешения конфликтов. Важным в этом отношении является подготовка персонала для работы в группах. Арбитром в конфликтах между частями организации должно выступать высшее руководство. Общеорганизационное планирование должно быть нацелено на минимизацию неопределенности в деятельности матричных ячеек. Этому способствует то, что проектная часть матричной организации используется для установления целей, формирования планов и бюджетов проектов, а функциональная часть обеспечивает эти элементы организации проекта необходимыми ресурсами. То есть то, что должно быть сделано в рамках проекта и как это должно выполняться, может быть четко разделено между указанными частями матричной организации.
Модель направляемой государством импортозамещающей индустриализации исторически предшествовала формированию социалистической системы хозяйствования. Впервые в полном объеме она сложилась в послереволюционной России и затем на протяжении десятилетий определяла траектории экономического роста в ряде крупных государств, в числе которых - Индия, Бразилия, Аргентина, Мексика. Объект такой
3
стратегии - большая аграрная страна со значительным внутренним рынком, столкнувшаяся с задачами догоняющего развития, страна-экспортер сельскохозяйственной продукции и сырьевых ресурсов, со слабой и неконкурентоспособной обрабатывающей промышленностью, где спрос на промышленные товары удовлетворяется в основном за счет импорта из индустриальных стран.
В подобной ситуации кажется естественной идея, обсуждавшаяся в странах догоняющей индустриализации еще и XIX в., - отключить рыночные механизмы внешнеэкономических связей, ввести монополию внешней торговли, отказаться от конвертируемости национальной валюты, перейти к ее рационированию, сконцентрировав таким образом валютные ресурсы на приоритетных направлениях развития. Тем самым устраняется конкуренция импортных товаров, а расширение внутреннего рынка становится мощным стимулом к формированию национальной обрабатывающей промышленности. Догоняющий характер индустриализации дает возможность использовать мировой опыт технологической реконструкции промышленности.
Неконвертируемость национальной валюты, контроль за внешнеэкономической сферой препятствуют вывозу национального капитала, позволяя использовать его ресурсы для финансиронания индустриализации. Внутренний рынок как основной механизм текущего микрорегулирования сохраняется, но его роль в определении стратегии формирования отраслевой экономической структуры резко ограничивается.
Принципиальным отличием модели направляемой государством импортозамещающей индустриализации является переход от простой тарифной защиты внутреннего производителя к фактическому отделению внутреннего рынка от внешнего. Для этого вводится монополия внешней торговли, используются различные формы прямого рационирования конвертируемой валюты, экстремально высокие тарифы, делающие невозможной рыночную интеграцию национального частного сектора в структуру мировой торговли.
Первый. Ресурсы традиционного сектора не исчерпаны. Душевое производство продовольствия больше его душевого потребления, страна - экспортер продовольствия. Экономика автаркична, экспорт продукции обрабатывающих отраслей ограничен, экспорт сельскохозяйственной продукции и минерального сырья обеспечивают валютные поступления, минимально необходимые для заимствования технических достижений у развитых рыночных экономик. Доля экспорта в ВВП быстро снижается и затем долго поддерживается на устойчиво низком уровне.
Краткосрочные последствия импортозамещающей индустриализации – рост национальной промышленности за счет устранения иностранной конкуренции, освоение и развитие в стране новых технологий, особенно в случае догоняющей индустриализации, на основе замещения импорта готовой продукцией. Отсюда опережающее развитие обрабатывающей промышленности. Как правило, при этом импортируются технология и оборудование и, стало быть, нужно иметь валютные ресурсы для их приобретения. Они могут быть получены за счет экспорта продукции традиционного (аграрного) сектора и (или) сырья. Контроль государства за внешнеэкономическими связями позволяет стимулировать такой экспорт при наличии физических возможностей, мобилизовать валютные ресурсы и направить их в соответствии с принятыми национальными приоритетами, а не на удовлетворение частных потребностей. Высокие таможенные барьеры могут привлекать иностранные инвестиции.
Однако долгосрочные последствия приводят к противоположным результатам. Отсутствие иностранной конкуренции ведет к тому, что качество продукции отечественного производства остается низким, издержки – высокими, номенклатура производства имеет тенденцию к сужению. Даже изделия предприятий, принадлежащих иностранному капиталу, оказываются по качеству ниже, чем продукция материнских фирм. Происходит снижение доли экспорта в валовом продукте, прежде всего за счет обрабатывающей промышленности. И если возможности аграрного и сырьевого экспорта оказываются исчерпаны, то усложняются условия и для переноса технологий. Иностранные инвестиции имеют достаточно низкий предел насыщения: как только наполняется внутренний рынок, они начинают падать.
Второй. Растущие вместе с повышением душевого ВВП потребности в продовольствии превысили объем стагнирующего национального сельскохозяйственного производства. Социалистическая страна становится нетто-импортером продовольствия. При хронически низкой конкурентоспособности обрабатывающих отраслей резко возрастает нагрузка на экспорт минерального сырья. Теперь он необходим не только для обеспечения технологического обмена, но и для финансирования импорта продовольствия. Для достижения роста последнего приходится увеличивать долю экспорта в ВВП и объем экспорта минерального сырья на душу населения
После того как первоначальные ресурсы индустриализации за счет резервов традиционного сектора исчерпаны и социалистическая страна стала импортером сельскохозяйственной продукции, на ее топливно-энергетический сектор ложится двойная нагрузка. Во-первых, рост экспорта энергоносителей - необходимая предпосылка наращивания импорта продовольствия и технологического обмена с мировой экономикой, во-вторых, стабильная энергоемкость ВВП предполагает постоянный рост внутреннего энергопотребления по мере экономического роста9. Возможности социалистического развития после исчерпания ресурсов аграрного сектора заданы верхним пределом устойчивого душевого производства энергетических ресурсов.
Очевидно, что кризис социалистического роста начинается в бедных ресурсами странах на относительно более ранней стадии индустриализации, нежели в ресурсообеспеченных, где еще сохранились крупные резервы рабочей силы с нулевой предельной продуктивностью в традиционном секторе. В условиях жестких ресурсных ограничений перераспределение этих ресурсов в трудоинтенсивные отрасли обрабатывающей промышленности становится единственной осмысленной экономической стратегией. Предпосылка успеха этого курса - повышение
9 Кажущееся исключение из этого правила - развитие восточноевропейских социалистических стран. Но суть дела в том, что при их теснейших экономических и политических связях с СССР эти страны невозможно рассматривать как независимые экономики. Они были органично интегрированы в структуру экономического развития советской империи, обеспечивались ее ресурсами и разделили ее судьбу. В этой связи здесь и далее под бедными ресурсами социалистическими странами мы будем понимать лишь те, для которых: а) предельно достижимые масштабы устойчивого экспорта сырьевых ресурсов низки; б) те, которые не имеют возможности опереться на ресурсную базу богатой метрополии.
9
конкурентоспособности отечественной обрабатывающей промышленности. Для этого необходимы открытие экономики, запуск отключенных ранее рыночных регуляторов. При сохранении индустриального потенциала в традиционном секторе этот процесс может идти на фоне роста производства.
Бедные ресурсами страны после первого индустриального рывка, позволяющего им повысить норму сбережения, сформировать промышленную структуру, повысить уровень образования, при своевременной смене ориентиров экономической политики могут выйти на основную (мировую) траекторию развития за счет сохраняющихся ресурсов традиционного сектора.
Напротив, как и в случае с моделью импортозамещающей индустриализации, богатые ресурсами страны имеют возможность в рамках социализма пройти значительно более длинный путь индустриального развития. Но когда возможности роста оказываются исчерпанными, запуск рыночных механизмов для них становится куда более сложным делом, идет на фоне острого кризиса сформированной при жесткой иерархической системе не приспособленной к рыночным условиям структуры экономики.
Импортозамещающая индустриализация – только политика, она не изменяет экономической системы, сохраняет рыночные механизмы и частную собственность, лишь ограничивая их.
Социализм - это другая экономическая система. Она позволяет не только воспользоваться краткосрочными выгодами закрытия экономики, но и преумножить их. Однако и долгосрочные негативные последствия становятся намного существенней.
Во-первых, огосударствление экономики, национализация средств производства, устранение частной собственности позволяют заместить миллионы частных решений, независимых и потому неуправляемых, исходящими из единого центра плановыми решениями, подчиненными определенной цели. Если иерархические структуры, призванные их реализовать, оказываются послушными воле планового демиурга, то вся система в течение какого-то времени становится как бы свободной от множества ограничений, навязываемых законами рынка и уважением прав собственности. Выстроенная система позволяет отключить рыночные механизмы, переводя экономику как бы на ручное управление. Разрушение институтов какое-то время может давать выгоды.
В России формирование системы в форме "военного коммунизма" началось еще в период гражданской войны. Ее недостроенность и, главное, очевидные провалы заставили на время отступить, перейти к нэпу.
К сказанному следует добавить еще и использование в период нэпа того, что выше мы назвали энергией аграрно-индустриального перехода. Напомню сформулированный в гл. 1 вывод, что подъем российской экономики перед революцией во многом объясняется снятием многих феодальных ограничений после крестьянской реформы 1861 г. и столыпинской аграрной реформой. Но дело было далеко не доведено до конца, и оставшиеся феодальные институты тормозили высвобождение энергии крестьянства. Нэп, сняв продразверстку и оставив землю в руках крестьян, дал толчок к новому всплеску еще не использованной энергии аграрно-индустриального перехода. Такого же рода подъем мы наблюдали в Китае с началом реформ Дэн Сяопина.
Аграрно-индустриальный переход обычно связан с формированием свободного рыночного хозяйства, в том числе в аграрном секторе. В России данный процесс был пресечен один раз Первой мировой войной и революцией, второй раз–в 1927–1928 гг. возвратом к реализации коммунистической доктрины. Это был еще один из поворотных пунктов в нашей истории. Предприимчивость и энергия крестьянства были использованы на доли процента, а затем убиты.
Нэп – это рыночные регуляторы, это необходимость считаться с тем, что крестьяне не хотят продавать хлеб по цене ниже рыночной и покупать промтовары по завышенным ценам, это нарастающие ограничения на размеры накопления, проистекающие из стремления людей потреблять, вместо того чтобы инвестировать, в том числе вследствие недоверия к большевистской власти. Поэтому недостроенная ранее система, которая при нэпе отнюдь не умерла, была активизирована и достроена.
Во-вторых, отключение рыночных механизмов в результате национализации и построения всепроникающей иерархии управления позволяет осуществлять масштабные структурные маневры, перебрасывать ресурсы из одного сектора экономики в другой. Быстро и радикально решается фундаментальная проблема рыночной индустриализации – преодоление инерционности, заданности нормы национальных накоплений. Норма накоплений может быть быстро повышена за счет сокращения потребления путем масштабного перераспределения ресурсов.
В СССР снижение уровня крестьянского потребления, масштабное изъятие ресурсов из деревни было стержнем экономической политики периода первого индустриального рывка 1929-1934 гг.
Обеспеченные массированным ресурсным потоком из аграрной сферы капиталовложения позволяют добиться высоких темпов роста промышленного производства. Официальные данные ЦСУ за этот период (16,8% в среднем в год за 1928-1940 гг.) и скорректированные с учетом реалистичных дефляторов цифры, полученные исследователями социалистической индустриализации (от 10 до 14% в среднем в год за 1928-1940 гг.10), отражают аномально высокие темпы роста.
В 30-х годах в СССР ярко проявляется первая характерная черта социалистической модели роста: расходящиеся траектории развития промышленности и сельского хозяйства, необычайно высокие темпы роста промышленного производства на фоне кризиса и стагнации продуктивности сельского хозяйства.
Коллективизация сняла рыночные ограничения на мобилизацию ресурсов традиционного сектора и экспорт сельскохозяйственной продукции. И все же рост экспорта оказался крайне неустойчивым. Ему мешали торговые барьеры, крайне неблагоприятная конъюнктура основных экспортных рынков. Хронический дефицит валютных ресурсов приходилось покрывать масштабным экспортом золота, применять жесткие меры экономии, отказываться от услуг иностранных специалистов. Нет никакой информации о том, что советское руководство в этот период сознательно вело линию на ограничение внешней торговли. Напротив, первый пятилетний план предполагал форсированное наращивание объема экспорта. Но реальное развитие событий толкало в другую сторону. Несмотря на активные усилия по наращиванию экспортных поступлений, падает не только доля внешней торговли в ВВП, по и абсолютный объем внешнеторгового оборота.
Уровень ВВП на душу населения в СССР конца 30-х годов, когда социалистическая индустриализация уже в полной мере наложила отпечаток на структурные характеристики его экономики, примерно соответствует уровню душевого ВВП в Японии или Италии перед первой мировой войной. Однако структура ВВП по конечному использованию радикально отличается от этих рыночных экономик (см. табл. 2).
Аномально низкая доля личного потребления позволяет одновременно обеспечивать высокий уровень накопления и масштабное государственное потребление (в первую очередь - оборонные расходы)
После второй мировой войны в СССР линия на максимальную мобилизацию ресурсов из аграрного сектора была продолжена. Разница закупочных и розничных цен на продовольствие достигла максимума. Теперь "барщина" была дополнена натуральным и денежным "оброком" с приусадебных участков (обязательства по поставке сельскохозяйственной продукции и налогообложение приусадебных хозяйств).
Уже к началу 50-х годов становится ясно, что модель ранней социалистической индустриализации за счет ресурсов аграрного сектора подходит к пределу своих возможностей. Урожаи зерна в 1948-1952 гг. были примерно равны средним за 1928-1930 гг. (соответственно 77,9 млн. и 76,1 млн. т). Но с ростом населения среднедушевая обеспеченность продуктами питания продолжает падать.
В начале 60-х годов на смену быстро снижающемуся налогу с оборота на сельхозпродукцию приходят дотации аграрному сектору. Роль традиционного сектора в мобилизации финансовых ресурсов для индустриализации исчерпана. В 1958 г. объем импорта сельскохозяйственной продукции сравнивается с объемом ее экспорта. В начале 60-х годов СССР начинает в крупных масштабах закупать зерно за границей. Состояние обескровленного социалистической индустриализацией сельского хозяйства становится долгосрочной проблемой, сюда приходится направлять все новые ресурсы, используемые с заведомо (учитывая предшествующую историю) низкой эффективностью.
Исчерпание возможностей мобилизации ресурсов из традиционного сектора радикально меняет экономическую ситуацию. Начало 60-х годов в СССР - время, когда вместо экономических преимуществ, получаемых за счет масштабного изъятия ресурсов из аграрного сектора, рождается жесткая необходимость расплачиваться за подобные изъятия. Начинают сказываться болезненные долгосрочные последствия реализации избранной социалистической модели индустриализации.
Результатом кризиса раннесоциалистической модели роста, основанной на масштабном перераспределении ресурсов из аграрной сферы, становится существенная модификация социально-экономических структур, формирование так называемого "развитого" социализма.
При сохранении той же политико-идеологической оболочки базовые характеристики социально-экономического развития претерпевают качественные изменения. В это время формируется образ поздней социалистической экономики, для которой характерно падение темпов экономического роста на фоне устойчивости сформировавшихся на предшествующем этапе производственных структур. Но содержа-ние устаревших неэффективных отраслей и производств обходится все дороже. Вновь начинает увеличиваться структурное отставание от развитых рыночных экономик в ключевых отраслях, определяющих научно-технический прогресс. Да и за саму стабильность, ставшую символом веры, приходится платить все дороже.
К концу 60-х годов, в основном исчерпав потенциал перелива рабочей силы из деревни в город, российская экономика выходит на уровень развития, сопоставимый с низшей границей, которая была характерна к этому времени для экономически развитых стран. Именно с этого уровня повышение доли экспорта продукции обрабатывающих отраслей становится необходимой предпосылкой роста.
Исчерпание возможностей традиционной модели социалистического роста оставляет для коммунистической элиты две возможные линии: либо начать перестройку механизмов экономического регулирования, попытаться вновь подключить рыночные регуляторы, позволяющие устранить внутренние ограничения на экономический рост в рамках социализма, создать предпосылки снижения энергоемкости валового внутреннего продукта, повышения качества и конкурентоспособности продукции обрабатывающей промышленности, ее доли в экспорте, либо принять как данность утрату экономического динамизма, сделать упор на стабильность и устойчивость сложившихся структур.
Два близких по времени события сыграли определяющую роль в развитии поздней социалистической экономики: открытие высокоэффективных месторождений нефти и газа в Западной Сибири (1961 год) и скачкообразное повышение цен на топливо на мировых рынках после 1973 г.
"Нефтедоллары" заменили ресурсы традиционного сектора. Появились новые источники финансирования развития, заменившие прежний налог с оборота на сельхозпродукцию (быстрорастущие доходы от внешнеэкономической деятельности), валюта для обеспечения комплектных поставок технологического оборудования и закупок сельхозпродукции, энергоресурсы, позволяющие наращивать и дальше производство и повышать доходы на душу населения без роста показателей энергоотдачи.
Вместо того чтобы направить дополнительные свободные ресурсы на обеспечение "мягкого" выхода из социализма, запуска рыночных регуляторов, их используют для поднятия душевого ВВП выше уровня, который может устойчиво поддерживаться в рамках социалистической модели.
С начала 70-х годов экономический рост в СССР становится все более аномальным. Доля экспорта сырья быстро растет, а экспорта продукции обрабатывающих отраслей падает. В структуре экспорта в развитые капиталистические страны доля машин, оборудования и транспортных средств снижается с 5,8% ВВП в 1975 г. до 3,5 % ВВП в 1985 г. (см. табл. 3).
11
Вместо того чтобы направить дополнительные свободные ресурсы на обеспечение "мягкого" выхода из социализма, запуска рыночных регуляторов, их используют для поднятия душевого ВВП выше уровня, который может устойчиво поддерживаться в рамках социалистической модели.
С начала 70-х годов экономический рост в СССР становится все более аномальным. Доля экспорта сырья быстро растет, а экспорта продукции обрабатывающих отраслей падает. В структуре экспорта в развитые капиталистические страны доля машин, оборудования и транспортных средств снижается с 5,8% ВВП в 1975 г. до 3,5 % ВВП в 1985 г. (см. табл. 3).
О разительном контрасте с основными тенденциями мирового развития свидетельствует динамика энергоемкости валового внутреннего продукта. В 1970-1985 гг. в странах, находившихся в начале этого года на уровне развития, близком к СССР (Япония, Италия), энергоемкость ВВП снижается примерно втрое. В СССР же реальный рост ВВП составил 1,5-1,6 раза (Расчеты Гайдара на основе: СIA Handbook of Economic Statistics. Washington. Разные годы), а энергопотребление выросло в 1,73 раза.
Продолжает расти и так аномально высокая доля оборонных расходов в валовом внутреннем продукте. В силу специфики учета военных расходов СССР и диспропорций в ценах точные оценки этого процесса затруднены. Но доступная информация об объемах выпуска вооружений в натуре, общеизвестный факт достижения именно в это время военно-стратегического паритета с США подтверждают оценки специалистов, отмечающих рост военной нагрузки на экономику в 70-х годах.
Советское руководство в начале 70-х годов сделало ставку на использование оказавшихся в его распоряжении крупных энергетических, финансовых и валютных резервов для того, чтобы продолжить соревнование с Западом и в военной области, и в уровне жизни населения. Наиболее яркое воплощение такой политики - резкий рост импорта продовольствия, который становится важнейшим фактором, определяющим рост потребления продуктов питания.
Развитие событий в 1970-1985 гг. убедительно показывает, что социальная деормация традиционного сектора, порожденная социалистической моделью индустриализации, носит глубокий и труднообратимый характер. Ее последствия на этапе развитого социализма не удается компенсировать сколь угодно большим притоком ресурсов.
Явные признаки исчерпания модели роста, основанной на нефтяных доходах, начинают проявляться уже в начале 80-х годов. Несмотря на продолжающийся быстрый рост капиталовложений в ТЭК (в 1985 г. они в два раза превысили уровень 1975 г.) и доли ТЭК в общем объеме капиталовложений, рост добычи нефти остановился: 1980 г. - 603 млн. т, 1985 г. - 595 млн. т. Стабилизируется экспорт нефти: 1980 г. - 119 млн.т, 1985 г. - 117 млн. т. В 1970-1980 гг. физический объем экспорта вырос на 62%, а стоимостной объем в результате благоприятной динамики экспортных цен увеличился в 3,7 раза. В 1980-1985 гг. физический объем экспорта вырос лишь на 7,4%, а его стоимостной объем, достигнув максимума в 1983 г. (91,4 млрд. долл.), начинает сокращаться (в 1985 г. - 86,7 млрд. долл.).
С этого времени включается механизм катастрофического развала социалистической системы, соответствующего резкого падения производства и уровня жизни. Лихорадочные попытки остановить падение добычи нефти в 1986-1987 гг. привели лишь к перефорсированию месторождений и ускорению темпов последующего снижения добычи. Экономика попадает в порочный круг: "недостаток средств для капита-ловложений на поддержание добычи нефти - падение добычи нефти - углубление кризиса энергоемкого народного хозяйства - дальнейшее сокращение капиталовложений в
15
нефтяную промышленность - ускорение падения производства". Добыча топливных ресурсов в РСФСР падает с 542 млн. т в 1985 г. до 462 млн. т в 1991 г. и стабилизируется на уровне 307 млн. т в 1995 г. (1971 г. - 304 млн. т).
К началу 80-х годов СССР утратил былую свободу финансового маневра. Активное привлечение товарных кредитов на финансирование многочисленных строек привело к тому, что в 1981 г. средства, поступающие от обслуживания предоставленных СССР кредитов (2 млрд. долл.), покрыли менее 30% платежей по предоставленным стране кредитам (6,4 млрд. долл.). Обслуживание взятых кредитов происходило за счет получения новых, причем их структура постепенно ухудшалась, увеличивалась доля среднесрочных и краткосрочных займов. Отражением этого стало постоянное увеличение расходов на обслуживание долга: в 1984 г. они составили 5,9 млрд. долл., а в 1986 г. -15,1 млрд. долл. К началу перестройки нарастание внешнего долга страны приобрело лавинообразный характер.
В 1985 г., когда М. Горбачев пришел к руководству страной, ее экономическое положение лишь на первый, поверхностный взгляд казалось застойно устойчивым. На деле возможности не только развития, но и сохранения сложившегося уровня производства и потребления полностью зависели от факторов, находящихся вне контроля - мировой конъюнктуры на нефтегазовых рынках, открытия новых месторождений с крайне высокими параметрами нефтеотдачи, возможностей беспрепятственного привлечения долгосрочных кредитов на мировых финансовых рынках по низким процентным ставкам. Начавшееся падение цен на нефть на мировом рынке, снижение абсолютного уровня экспортных поступлений (1983 г. - 91,4 млрд. долл., 1985 г. - 86,7 млрд. долл.) свидетельствовали о том, что чуда не произойдет, "мыльный пузырь", надутый в 70-80-х, обречен лопнуть.
В этой связи принципиальное значение имел следующий факт. Основанный на нефтяных доходах экономический рост, несмотря на то, что был внутренне несбалансированным и неустойчивым, к началу 80-х годов позволил вплотную приблизить страну по уровню ВВП на душу населения к группе развитых рыночных демократий. Урбанизация, развитие образования, расширение информации о внешнем мире, постепенное увеличение слоя людей со структурой потребления, характерной для среднего класса, - все это объективно расшатывало тоталитарный режим. После первых робких либерализационных шагов М. Горбачева, сделанных в период ранней перестройки (1985-1987 гг.), именно эти факторы определили появление мощной демократической волны, быстро вышедшей из-под контроля власти. Экономический кризис, порожденный падением нефтяных доходов, крахом стратегии экономического роста предшествующих двух десятилетий, придал этой волне дополнительную мощь. Лишенные силовой поддержки из Москвы, стали рушиться коммунистические режимы в странах Восточной Европы.
