Ознакомительный фрагмент

2. Лилия Дубовая
Немцов, Хакамада, Гайдар,
Чубайс. Записки пресс-секретаря
Серия «Записки горожан»
Текст предоставлен правообладателем
http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=9312518
Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря / Лилия Дубовая: АСТ; Москва; 2015
ISBN 978-5-17-090704-5
Аннотация
Эта книга была закончена незадолго до гибели Бориса Немцова его личным пресс-
секретарем. Борис Немцов, Ирина Хакамада, Анатолий Чубайс… Отношение к этим людям
в нашей стране менялось от обожания до ненависти. Когда Лиля написала первые главы
книги, Борис Немцов сказал: «Пиши. Это надо издать, потому что здесь, у тебя, мы все
какие-то другие, такие, которыми нас не знают». Эта книга рушит шаблоны. Эта книга
переворачивает представление о том, что и как происходило и происходит по ту сторону
политики. Это очень живая книга про очень живых людей. Даже если их уже нет с нами.

3. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
3
Содержание
Предисловие, которого не должно было быть 5
Вот такая работа с электоратом 6
Вместо предисловия 8
С Веллером по коньячку 9
Это не Хакамада, это – Хиросима 10
Рысь – тотемное животное «Си-Пи-Си» 12
На вкус и цвет… 14
Жена Гайдара и две конфетки 16
Немцов, Чубайс и я между ними 18
Как Немцов с Чубайсом мне место занимали 19
«Груз 200». Ну почему они не пришли? 20
История о депутатской неприкосновенности 22
Как Немцов меня в пресс-секретари приглашал 24
Кремлевский диггер пахнет сливочками 26
Чубайс и приличная девочка из интеллигентной еврейской семьи 29
Нырнули 31
Семейный портрет в интерьере 33
Конец ознакомительного фрагмента. 35

4. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
4
Лилия Дубовая
Немцов, Хакамада, Гайдар,
Чубайс. Записки пресс-секретаря
Благодарю Бориса Немцова,
Михаила Соколова и Николая Травкина.
Вы первые сказали мне – пиши.

5. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
5
Предисловие, которого не должно было быть
Эта книга написана до убийства Бориса. До того, как какая-то нелюдь выстрелила ему
в спину на том самом мосту, о котором теперь все будут помнить.
Немцов читал «байки» еще в моей ленте в ФБ, сильно веселился, писал мне свои ком-
ментарии и замечания. Он одним из первых сказал мне: «Пиши. Это надо издать, потому что
здесь, у тебя, мы все какие-то другие, такие, которыми нас не знают». Борис очень обрадо-
вался, когда позвонила ему и сообщила, что в ACT взяли мою рукопись и будут готовить ее
к изданию. Он сказал, что обязательно поучаствует в ее первой презентации, что мы с ним
что-нибудь там «отожжем»; сказал, что «попросит Веню» представить ее на «Эхе» и Мишку
Соколова – на «Свободе».
По моей просьбе, незадолго до выстрелов, оборвавших его жизнь, Немцов написал
несколько добрых слов с обращением к будущим читателям на заднюю страницу обложки.
Я позволю себе их здесь процитировать. Вот они:
«Если вы хотите почитать книгу о том времени, в котором мы все
еще совсем недавно жили, если вы хотите узнать то, что я уже давно
сам забыл, и получить удовольствие от колоритного и яркого языка, то
читайте мою Лилю Дубовую».
Борис Немцов
Я очень хотела, чтобы все так и случилось, как хотел Борис. И презентация, и «Эхо»,
и «Свобода». Ничего этого теперь не будет.
Хочу сказать, что это ни в коем случае не мемуары, не книга о Борисе Немцове. Это
записки о моих журналистских и пресс-секретарских буднях. В них много известных лиц, но
Немцов, конечно, появляется там намного чаще других, в разы чаще, потому что десять лет
работала именно с ним, сначала – как корреспондент «ИТАР-ТАСС» в правительственном
пуле; потом – как личный пресс-секретарь; еще чуть позже – как пресс-секретарь СПС.
Мне нравилось с ним работать. Он был ярким, позитивным, легким в общении, обладал
сумасшедшей харизмой и непередаваемым обаянием, легко вызывал в одних – ненависть,
в других – столь же сильное обожание. Я любила его за то, что он ценил свою свободу и
поэтому позволял быть свободными людям, которые были рядом. А еще он был умным. Мне
с ним было о чем поговорить, что обсудить. Часто с ним было сложно, даже очень сложно,
но всегда интересно. Было. С каким трудом пишется это слово, потому что у Немцова в
лексиконе его не было. Он всегда говорил о том, что будет.
Да, не писала о Борисе Немцове, писала о том времени, в котором мы тогда жили и
верили, что все будет прекрасно. Я хотела, чтобы в моих «рассказиках» ощущался его вкус.
Вкус той эпохи, которая ушла от нас безвозвратно, которую, как и его, убили метким выстре-
лом в спину.
И последнее. Я хочу начать книгу с этой истории. Единственной, что написана мною
уже после его смерти.

6. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
6
Вот такая работа с электоратом
Шел 2007 год. Немцов, который к тому времени уже почти отошел от СПС, вернулся,
чтобы принять участие в предвыборной компании, и так как доступ к СМИ нам полностью
перекрыли, Борис сделал ставку на общение с народом. А что это значило? Да то, что он
мотался по всей стране, пересаживаясь с самолета на самолет, и встречался с людьми. Где и
как только мог. Я, как пресс-секретарь, его сопровождала.
Вообще ситуация в партии была аховая. Не было денег. И руководство СПС решило
пойти «ва-банк». Здание, где располагался наш офис, было продано, чтобы было на что вести
компанию. Это был жест отчаяния. И все это понимали.
В тот день, когда на заседании штаба решался вопрос, как будут проходить эти визиты
в регионы, Борис встал и сказал: «Послушайте, что тут обсуждать? Я же не Путин. Мне
свита не нужна. И пафос не нужен. Беру с собой свою Лильку. И будем ездить. Только билеты
обеспечьте». И все.
Так мы и ездили. Я – с рюкзачком, Немцов – с полупустой спортивной сумкой, в кото-
рой болтались зубная щетка с пастой, бритва с кремом для бритья, да пара свежих руба-
шек с еще какой-то неведомой мне мужской крайне необходимой мелочью. Мы приезжали в
аэропорт и, как простые (чуть было не написала «советские») люди, вместе с другими пас-
сажирами проходили контроль и шли в самолет. Я все время замечала вокруг удивленные
взгляды: надо же, Немцов, без охраны, как все.
Потом мы прилетали на место. Нас с таким же плохо скрываемым удивлением прини-
мали партийцы из местных отделений. Если мы прилетали только на один день, нам снимали
номер на двоих («Из экономии. Нечего тратить партийные деньги на пустяки», – говорил
Немцов). Мы с ним по очереди принимали душ, приводили себя в порядок, потом он бесе-
довал с руководством региональных организаций, пил свой любимый черный чай с сахаром
и лимоном, и мы дружно отправлялись… на ближайший рынок. «На рынке можно узнать
все, чем живет город», – утверждал Борис. Там его сразу же окружала толпа торговок, тор-
говцев и покупателей, и минут через сорок он узнавал от горожан все о самом наболевшем.
Уходил с рынка Борис, увешанный пакетиками с кислой капустой, с солеными грибочками,
домашними пирожками, яблоками, медом, а то и с баночкой красной икры (если дело про-
исходило на Дальнем Востоке). Уходил под восторженное: «Мы теперь будем голосовать
только за вас». А потом обязательно была запланированная и организованная встреча с аги-
таторами и просто с людьми в каком-нибудь снятом для этого кинотеатре. В том самом две
тысячи седьмом ни Кремль, ни официальные власти в регионах нас не жаловали, поэтому
традиционного общения с губернаторами уже, как правило, не было.
Да и кинотеатры были не всегда. Когда в зал не пускали, Немцов проводил встречу
прямо на улице. Однажды, уже не помню, где (слишком много было этих городов), в киноте-
атре распылили какой-то мерзкий газ. И знаете, люди не ушли. И Борис не ушел. Выступил.
А меня из зала выгнал, сказал: «Обойдусь без тебя. Жди на улице. Еще отравишься. Что я
тогда с тобой делать буду?» А еще нас просто преследовали эти зомбированные мальчики и
девочки из «нашистов». Переспорить и заставить замолчать Немцова, сорвать встречу им,
конечно, не удавалось, но беготня с идиотскими сачками и обсыпание нас мукой происхо-
дило регулярно. Поэтому я всегда носила в сумочке одежную щетку. Надо же было, если
что, спасать костюм начальника.
А теперь – история.
Однажды, когда мы приехали в аэропорт и прошли контроль, а до отправления само-
лета оставалось еще достаточно много времени, Борис решил, что нужно выпить чаю. И
только мы расположились за столиком с нашими чашками, как к нам подошел видный такой

7. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
7
мужчина в возрасте, явно с военной выправкой, и словно отрапортовал Борису в лицо: «Нем-
цов, я – бывший полковник. Всю свою жизнь служил Родине. Я тебя ненавижу. Вы с Ельци-
ным и Чубайсом угробили великую страну».
Он молча смотрел на Немцова и ждал его реакции. Борис, ничего не сказав, махнул ему
рукой: мол, оставайся на месте. Потом подошел к стойке буфета и взял хорошую порцию
коньяка. Вернулся к столику. Попросил меня и перепуганную и извиняющуюся женщину
– жену полковника – присесть где-нибудь в сторонке: «Посидите, попейте вместе чайку. У
нас тут будет мужской разговор». И, разлив коньяк в пластиковые стаканчики, начал что-то
настойчиво объяснять своему собеседнику.
Беседовали они минут тридцать. Вернее, говорил все больше Борис, а бывший пол-
ковник внимательно слушал и иногда задавал вопросы. Я не слышала, о чем шел разговор.
Только видела, как Борис эмоционально размахивает руками и говорит что-то резкое, гово-
рит энергично, пытаясь донести до собеседника суть.
Не знаю, что уж там он ему сказал, только от ненависти полковника, судя по всему, не
осталось и следа.
Через какое-то время они подозвали к себе и нас. Немцов рассказал какой-то развесе-
лый анекдот, мы все выпили, а после Борис с новым сторонником СПС крепко обнялись. И
тот пообещал Немцову впредь голосовать только за него.
«Отличный ты мужик, Борис», – сказал он на прощанье, получая в подарок снятые с
руки Немцова часы. И мы улетели.
Вот такая у Бориса была работа с электоратом.
И последнее. Такого начальника и друга у меня больше не было. И теперь уже не будет.

8. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
8
Вместо предисловия
Чем короче предисловие – тем оно лучше. И все же, как оказалось, не могу совсем без
него обойтись. Что главное? В моих байках вы встретите много известных имен. Помните
– это просто люди. И они ничем не отличаются от нас с вами. Я много пишу о девяностых,
тех самых девяностых, которые окрестили лихими. Помните – это всего лишь кем-то при-
думанный и навязанный нам штамп. И главное. Наверное, я вас немного развлеку. В этих
моих байках много смешного. Но все-таки я очень хочу, чтобы вы задумались. Ведь все, во
что мы тогда верили и чем мы тогда занимались, для нас было очень важно и очень серьезно.

9. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
9
С Веллером по коньячку
Прочла сегодня на сайте «Эха» комментарии Михаила Веллера на тему отношения то
ли либералов к гомосексуалистам, то ли гомосексуалистов к либералам, то ли власти как к
первым, так и ко вторым. И вспомнила о своей встрече с писателем в стенах Государствен-
ной думы в те далекие благословенные времена, когда давно благополучно почивший СПС
имел там свою фракцию. А я, как известно, была пресс-секретарем руководителя этой самой
фракции.
Вызывает меня Немцов. Вхожу в кабинет. Он сходу:
– Ты знаешь, кто такой Веллер?
– Ну, – настороженно тяну я. (Мой шеф нельзя сказать, чтобы сильно интересовался
литературой. Читал, конечно, но, как я понимала, столько, сколько читает среднестатисти-
ческий физик, коим Борис Ефимович являлся до погружения с головой в российскую поли-
тику).
– А что? – аккуратно так интересуюсь.
– Да Леня Гозман прислал. Сказал, что надо поговорить и просто как на духу все ему
рассказать.
– Раз Леня сказал «надо», значит встретим и расскажем. Веллер, наверное, материал
для новой книги собирает.
– А ты читала?
– Ну, Борь, кто же «Легенды Невского проспекта» не читал?
Тут вижу настороженно-виноватый взгляд Немцова и понимаю, что теперь знаю, кто.
– Кстати, у него только что роман новый вышел – «Время 0», о том, как «Аврора»
сорвалась с места своей вечной стоянки и вместе с командой быстро революционизировав-
шихся матросов отправилась в Москву, чтобы долбануть из орудий в сторону Кремля.
Смотрю, шеф немного успокоился.
– Как, как, говоришь? «Время 0»? Ладно, веди своего писателя.
Встречаю Веллера, веду, по дороге вдохновенно восторгаюсь его творчеством (честно,
очень люблю), привожу к шефу.
Тот встречает с распростертыми объятьями. Весь в восхищении. «Вы – писатель земли
русской».
– Ой, – думаю, – как бы он его с Прохановым не перепутал. – Ан, нет. Все в порядке.
Уже идет восторженный пересказ последнего романа. Вижу, что писатель польщен, удивлен
и горд. Далее – пара ярких баек от Немцова, которые здесь приводить не буду, так как они
вошли в сборник «Легенды Арбата». Крепкое рукопожатие и вот – я уже веду писателя к
выходу.
Правда, до этого он посещает туалет, заметив, что именно так можно понять, что за
люди здесь работают.
Увы, думский сортир Веллера сильно разочаровал. Ребром стал вопрос: почему нет
туалетной бумаги. А мое объяснение сильно повеселило. Дело в том, что думские убор-
щицы в целях экономии утром оставляли в кабинках предельный минимум гигиенических
средств, который заканчивался уже где-то к обеду. А вот посещением буфета мастер пера
остался очень даже удовлетворен. Особенно восхитили Веллера скромные цены, умилитель-
ный ретро-винегрет с ломтиком селедочки и веточкой петрушки в стиле «да здравствует
СССР» и чайничек с холодным чаем, оказавшимся, естественно, коньячком, который офи-
циально был запрещен, но для своих подавался в таком законспирированном виде.
– Ах, какой совок-с, какой чудный совок-с, – заметил писатель.
А посему, расстались мы очень довольные друг другом. Вот, кажется, и все.

10. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
10
Это не Хакамада, это – Хиросима
Уже не помню, что это был за год. Помню точно, что это был съезд партии и что про-
ходил он в зале Дома Союзов.
Съезд был бурный, нервный, многоголосый. Практически все, как это часто бывает
у демократов и либералов, имели по любому вопросу свое собственное мнение, а посему
рьяно отстаивали его на трибуне. Казалось, что высказаться о наболевшем готов каждый вто-
рой (если не каждый первый участник съезда). А так как решался какой-то очень серьезный
вопрос, может, о формировании первой тройки на предстоящие выборы, а может, о коллек-
тивном руководстве, запамятовала и сочинять не буду, но заседание очень затянулось. Затем
кто-то совсем уж принципиальный заявил, что столь ответственное решение надо прини-
мать путем тайного голосования, что, естественно, сильно удлинило процедуру.
На время работы счетной комиссии СПСовская верхушка уединилась в комнате
отдыха. В это время я занималась исстрадавшимися журналистами, раздобыв скромную
бутылку виски для поднятия настроения пишущей братии и строго блюдя «норму», чтобы
присутствие алкоголя в их крови не сказалось в дальнейшем на качестве новостей. И тут
меня позвал Немцов. Только по этой случайности я и оказалась свидетелем одной юмори-
стической сцены.
За столом и рядом с ним сидели Чубайс и Хакамада. Стояло еще два-три депутата. А
вокруг стола нервно кружил Борис Надеждин. Очень возбужденный и взъерошеный Борис
бегал, заламывая руки, пыхтя, возмущаясь, ежеминутно глядя на часы и с кем-то постоянно
еле слышно переговариваясь по телефону.
– Что ты пыхтишь, Надеждин, успокойся, – вдруг громко сказала явно не лучшим обра-
зом настроенная Ирина. – Сядь и сиди спокойно, не изображай тут паровоз. И так все устали.
Но Надеждин, видимо, занятый чем-то своим сокровенным, не отловил интонации, и
вместо того, чтобы успокоиться, сказал:
– А-а-а-а, сколько можно с этим голосованием! У меня водитель уже час с девушкой
вокруг нас кружит, свидание срывается, а они все голосуют. (К слову, девушкой была буду-
щая очередная жена Надеждина, но о ней – дальше).
И тут Ирина медленно встала, повернулась к явно уже о чем-то догадывающемуся
депутату и громко, как на пионерской линейке выдала…
То, что она произнесла, я постараюсь передать вам своими словами – строго в соот-
ветствии с литературной нормой. Это будет выглядеть примерно так:
– А, все вы мужики, одинаковые. Когда внизу приливает, отливает от головы. Куда вас
ваши гениталии ведут, туда вы за ними, не думая, и идете.
Конечно, у Ирины это вышло значительно колоритнее. Потому что, как известно, рус-
ское матерное слово обладает мощнейшей энергетикой. И эту «энергетику» Ирина на этот
раз использовала по полной.
Выдохнув, она быстро сообразила, что сказала все это вслух. Поэтому замолчала и
огляделась вокруг, оценивая обстановку.
А мне, со все возрастающим интересом к тому, что же за этим последует, почему-то
вспомнилось хрестоматийное:
– К нам едет ревизор… Как – ревизор?..
А далее, как вы все помните, – застывшие фигуры актеров и весьма красноречивая
продожительная пауза.
Надеждин застыл посреди комнаты соляным столбом. Испуганные депутаты превра-
тились в молчаливых невидимок, стремящихся к самотелепортации, Немцов распластался
руками на столе, уткнулся в них лицом и не просто смеялся, а еще и подвывал, стараясь

11. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
11
заглушить свой рвущийся на волю хохот. Анатолий Борисович краснел. Он покраснел сна-
чала с ног до головы, потом – с головы до ног и снова – в обратном направлении. Я задума-
лась: интересно, а как долго это будет продолжаться?
Паузу прервал Немцов:
– Я же говорил, что это не Хакамада, а Хиросима какая-то, а вы не верили. Теперь
будете знать, как мне было трудно, когда я переговоры вел о том, чтобы она к нам присо-
единилась.
А дальше?
Дальше все пошло в строгом соответствии с регламентом.

12. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
12
Рысь – тотемное животное «Си-Пи-Си»
Медведь? Выхухоль? Увольте, у нас это была рысь. Нет, рысь не красовалась на пар-
тийной эмблеме, не украшала собой флаги и листовки. Она просто была. Живая. Рысь семьи
Надеждиных, которая сильно попортила мне мою пресс-секретарскую кровь, потому что
очень полюбилась думскому пулу и на время стала главной новостью из фракции СПС. Она
заполняла собой все информационное пространство и явно была востребована СМИ значи-
тельно больше, чем нудные размышления о наших законопроектах. Короче, эту рысь я буду
помнить всю свою оставшуюся жизнь. И именно она, и даже только она, никогда невиданная
мною вживую, будет сниться мне в кошмарных снах.
А дело было так. Борис Борисович снова женился. Его юная жена Аня была большой
оригиналкой. Она не хотела бриллиантов. От своего думского принца она потребовала в
качестве свадебных подарков (насколько я помню) автомобильчик, красавца коня и кошечку.
Кошечка для Ани сильно отличалась от той мелкой мурлыкающей, а также хвостатой и уса-
той домашней живности, которою мы все так любим приласкать вечером на своих коленях.
Роль кошечки в новой ячейке общества должна была сыграть рысь. С двумя первыми подар-
ками Борис Борисович разобрался быстро и легко. А вот рысь в доме появилась не сразу. Но
новоявленный супруг приложил усилия, и вожделенный зверь, наконец, занял свою комнату
в уютном гнездышке молодоженов.
Естественно, что весть о таком необычном свадебном подарке быстро разошлась по
Думе. Журналисты были в восторге. Счастливый Надеждин давал ежедневные интервью.
Рысь снимали, про нее делали большие телесюжеты, о ней писали газеты и журналы – от
самых-самых желтых до самых-самых серьезных. Рысь была главной новостью, темой дня,
темой недели, темой месяца. Рысь не шла ни в какое сравнение с медведем, с амурским
тигром, со стерхами и уж точно переплюнула всех выхухолей вместе взятых.
Простите за отступление, но о выхухоли скажу еще пару слов. Просто не могу не вос-
торгаться теми пиарщиками, которые всучили эту гениальную идею господину Миронову.
Я представляю себе, как и после какой рюмки она родилась, как был написан обоснованный
план продвижения выхухоли на политическом поле России и, как по окончании операции
убеждения-внедрения эти обласканные фортуной ребята сильно веселились.
Но вернемся к нашим баранам, точнее – к выхухоли. Прости господи, привязалась эта
мироновская зверюга. Конечно, мы вернемся к рыси.
Помнится, что первый мой комментарий по ее поводу сияющему Надеждину сводился
к тому, что зря он так светится, потому что с рысью произойдет то, что произошло с белыми
штанами и пересадкой чиновников на «Волги» у Немцова. Все поглотят неумолимые пески
времени, а белые штаны, «Волги» (думаю, я об этом тоже обязательно напишу) и рысь оста-
нутся. Но Надеждин, увы, не прислушался. А зря. Я оказалась права. В «большой политике»
от него остались только рысь и коронная фраза о том, что «надо или валить ВВП, или валить
из страны». Кстати, своему призыву сам Борис Борисович так и не последовал. А вместо
этого снова женился и нарожал детей. С чем я его сердечно поздравляю. Одно дело – мечты,
другое – жизнь.
Второй разговор о рыси у нас с Надеждиным вышел довольно грустным.
Я увидела его в «предбаннике» у кабинета Немцова. Выражение лица депутата свиде-
тельствовало об одном: не все благополучно в Датском королевстве. Грусть, печаль, невы-
разимая тоска, боль и недоумение, размышления о тяготах бытия – все это было в глазах и
опущенных уголках губ не на шутку задумавшегося ББ.
– Надеждин, что случилось? С женой поругался? – спросила я.
– Нет, – печально ответил Борис Борисович, – хуже.

13. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
13
– Ну, и… Открой душу, легче станет.
– Да понимаешь, Лиль, мы сейчас живем на даче, кошку нашу вечером гулять выпус-
каем. Жалко зверя.
– Конечно. И…
– Так вот, – дальше последовал глубокий вздох и длительное молчание, – куры у сосе-
дей пропадать начали. Жалуются и подозрительно так на меня смотрят. А я что? Говорю,
что рысь здесь не виновата. Забор у нас высокий, не перепрыгнет.
– Ну, и что в итоге? – я еле сдерживалась от смеха.
– Не верят. Да и черт ее знает: может, она действительно этих кур жрет, животная…
Я без сил рухнула на диванчик рядом с ББ, уткнулась ему в плечо и еще долго не могла
успокоиться.
А Надеждин добавил:
– Вот они, ваши женские прихоти. Диванчик в квартиру купили, а она его за одну ночь
вдребезги разнесла.
– Кто, – не поняла я, – жена, Аня?
– Да какая Аня? Рысь. Диванчик рыси купили, чтобы она на нем спала, а та его когтями
изодрала, все внутренности вывернула и выглядела при этом страшно довольной.
– Да, Надеждин, сломает эта животная твою семейную жизнь. Надо что-то с этим
делать.
– Вот я и думаю – что?
Прошло еще сколько-то времени. Я совсем забыла про надеждинские семейные про-
блемы. А тут как-то вспомнилось.
– Надеждин, а как там рысь? – говорю. – У вас же ребенок родился. Риск, все-таки.
– А Лиль, нету больше рыси.
– ???
– Да знаешь, мы же когда ее из квартиры в загородный дом перевозим и обратно, то
усыпляем. Приглашали всякий раз специальную команду и уже сонненькую везли. И вот,
так случилось, что в этот раз она не проснулась. Напутали что или с дозой переборщили.
Жаль зверюгу. Хорошая была. И Аня очень переживала.
Но на этом месте в глазах ББ неожиданно мелькнул какой-то злорадный огонек, кото-
рый тут же исчез, растворившись в скорбном выражении лица.
Я хотела было спросить, сколько ему это стоило. Но не стала. Каждый решает свои
семейные проблемы по-своему. А рысь… Рысь, конечно, жалко, дамы и господа.

14. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
14
На вкус и цвет…
Как бы обозвать сегодняшнюю историю? Скажем так: история о разнице во вкусах.
Эпиграф, если позволите.
«Лошадь сказала, взглянув на верблюда: «Какая гигантская лошадь-
ублюдок». Верблюд же вскричал: «Да лошадь разве ты?! Ты просто-
напросто – верблюд недоразвитый».
В. В. Маяковский. Стихи о разнице вкусов.
Историйка первая в качестве предисловия
Все, кто меня знает, в курсе, что я всегда одевалась довольно экстравагантно. Было
сложно, так как на всех моих работах начальство стремилось довести мой внешний вид до
принятого в обществе, то есть – до среднестатистического, а значит, для меня совершенно
неприемлемого. Так было и с Немцовым.
У моего шефа был вполне «классический» мужской вкус. Настоящая женщина по-Нем-
цову должна быть длинноногой блондинкой с волосами до самой попы, на каблуках, в пла-
тье, максимально подчеркивающем фигуру. А если к этому добавить еще и декольте или, что
еще лучше, декольте и разрез, то это было бы совсем то, что надо. Я в образ такой блондинки
никак не вписывалась.
И вот однажды (это было летом 1999 года) во время одной из предвыборных команди-
ровок опрос о разнице вкусов встал ребром.
Программа в Ярославле была полностью отработана. Мы должны были возвращаться
в Москву. Ирина Хакамада и Борис были очень уставшими, так как предвыборный марафон
был в самом разгаре, мы не слезали с самолетов и автомобилей, перестали соображать, когда
одна гостиница менялась на другую, и не сразу могли вспомнить, какой сегодня город и день
недели. А основную ношу этих тягот несли на себе номер 2 и номер 3 в тройке – то есть они
самые – Немцов и Хакамада.
Светило солнышко, было тепло и совсем не хотелось ехать в родную столицу. Мы о
чем-то весело болтали, и тут я что-то сморозила – что Немцову это видимо, не понравилось.
– Ира, вот смотри, что я от нее терплю. Что она себе позволяет? Одета черт знает во
что. Разве это пресс-секретарь приличного политика? И он с подозрением посмотрел на мои
широкие брюки а-ля Марлен Дитрих, сверху на которые была надета стилизованная юбка в
складку, с разрезом до талии. Я молча взглянула на Иру.
– Да ладно, Немцов, ничего ты не понимаешь. Она у тебя классно одевается. Мне нра-
вится, очень, я тоже так хочу. И, кстати, тебе от этого только польза. Ее сразу запомнят.
Я улыбнулась Ирине и посмотрела на шефа (честно, еле сдержалась, чтобы не показать
ему язык).
– Все вы бабы одинаковые. Круговая порука, – Немцов обиженно отвернулся.
– Все, поехали.
Мы сели в свою машину, Ира – в свою. Я молчала. Немцов не выдержал и сказал:
– Да ладно, я же тебе ничего не запрещаю. Ходи в чем хочешь. Я уже привык.

15. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
15
Историйка номер два была чуть пожестче
Мы прошли в Думу. Начались трудовые будни. И вот меня вдруг приглашают к Борису
в кабинет. В кабинете сидят Немцов и его друг Валера (официальной должности Валеры в
тот момент не помню, но дальше он был руководителем аппарата фракции и оставался им
до своей трагической гибели).
Они как-то странно переглядываются, словно не знают, кому и с чего начать. Молчание
затягивается.
– В чем дело? – спрашиваю я.
– Понимаешь, – вздыхает шеф, – мы теперь в Думе. Я – лицо официальное. А ты – мой
пресс-секретарь, значит, как бы и мое лицо. А ты так одеваешься…
– Что ты хочешь этим сказать? Тебе за меня стыдно? Я вульгарна? Безвкусна? Что?
– Да нет, Лиль, просто здесь так не ходят.
– Немцов, ты хочешь, чтобы я ходила как здешние тетки в белых блузках, с пучком,
в юбках ниже колена грязно-коричневого цвета и в стоптанных туфлях (кстати, стоптанные
туфли времен СССР были в думском аппарате каким-то особым шиком)? И еще. Пока как
проклятые на выборах работали – все было нормально. А теперь не устраиваю?
Я пошла ва-банк:
– Знаешь, не нужна – уйду. Благо, у меня даже постоянного пропуска еще нет и я нигде
не оформлена. С этим и откланиваюсь. До свидания.
Встаю и выхожу из кабинета.
За спиной слышу:
– Ну, Валера, ты-то что молчал. Уезжаю домой. Поздно вечером звонок:
– Лиля, прости. Глупо все как-то получилось. И Валерка этот… Короче, завтра жду
на работе.
Честно, схулиганила я на следующий день по полной. Надела на себя что-то совер-
шенно безумное. Ну, очень, даже для меня. Здороваюсь с Борисом, а сама смотрю, что будет.
Он, как я думаю, все понял, но виду не показал.
– Ну, – говорит, – ведь можешь же. Очень мило. Скромно так. А сам смеется.
Вот вам и разница вкусов. Лошадь – верблюд. Лошадь – верблюд. Впрочем, всегда
можно договориться, если ты действительно этого хочешь.

16. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
16
Жена Гайдара и две конфетки
Эту зарисовку можно отнести уже только к «байкам после думы», так как речь пойдет
об июне 2005 года.
Итак, история о том, как я целых пять минут выступала в роли жены Гайдара.
Замечательным летним днем возле храма Христа Спасителя наблюдалось удивительно
большое скопление людей, и не просто людей, а очень известных, тех, кого мы регулярно
наблюдали тогда на телеэкранах. Что же должно было произойти, чтобы там одновременно
собрались Юрий Лужков, Алексий II, министр культуры Соколов, Егор Гайдар, Борис Нем-
цов, Альфред Кох и еще много всякого более мелкого чиновничьего и политического люда?
Дело в том, что в этот день у храма состоялось открытие памятника царю Александру
II Освободителю.
Патриарх и мэр – понятно. Но каким боком там оказался СПС?
Да очень просто. Это была идея и инициатива партии: восстановить в Москве памятник
государю, который отменил в России крепостное право, и не только. Провел реформу суда
и армии, ввел систему местного самоуправления, завершил кровавую Кавказскую войну,
освободил братьев-славян от Османского ига и, видимо, именно за эти реформы был так
«любим» своим народом, что погиб от рук террориста. (Что, к слову, наводит на грустные
размышления о судьбе реформаторов в России). Лидеры СПС пробили идею, собрали с биз-
неса деньги, провели конкурс, выбрали наиболее интересный проект скульптора Рукавиш-
никова, договорились с руководством города и РПЦ о месте установки памятника, короче,
честно поработали, а посему с чувством глубокого удовлетворения стояли и наблюдали, как
их идея наконец-то воплощается в жизнь.
Патриарх отслужил чин, выступил с речью Лужков, после него – Немцов. А в это время
в толпе тихо и незаметно наблюдал за происходящим Егор Тимурович. Я стояла довольно
близко от него. И тут как-то вдруг набежали тучи и пошел дождь. У меня не было с собой
зонта, а Гайдара быстро укрыл от непогоды его расторопный помощник. Егор Тимурович,
увидев, что девушка мокнет, подошел ко мне и предложил спрятаться под его зонтом. Я
воспользовалась его предложением. А чтобы было удобнее стоять, Гайдар взял меня под
руку. Так мы и стояли рядышком. И тут к нам подошел какой-то случайный прохожий – такой
просто одетый пожилой мужчина с авоськой в руках.
Он узнал Гайдара, радостно поздоровался и начал говорить о том, что всегда уважал
Егора Тимуровича.
Гайдар как-то смущенно заулыбался, закивал головой и немного нервно затеребил
рукой полу пиджака. Я подумала, что, наверное, ему редко говорят что-то приятное, а все
больше кричат: «Распни, его, распни».
И тут неожиданный поклонник, посмотрев на меня, сказал:
– Егор Тимурович, а это жена ваша?
Я еще не успела ничего сказать, как Гайдар незаметно сжал мою руку и тут же ответил:
– Да, понимаете, вот с супругой пришли посмотреть на открытие памятника.
Мужчина почему-то несказанно этому обрадовался, начал рыться в своей авоське,
достал кулечек с шоколадными конфетами, выудил из него несколько конфет и протянул нам:
– Вот, возьмите, кушайте, от всего сердца.
Мы с Егором Тимуровичем взяли по конфетке. Мужчина дождался, когда мы начнем
их есть, и, удовлетворенный, отошел.
Гайдар, улыбаясь, повернулся ко мне и спросил:
– Аиличка, это ничего, вы не против, что я вас вынудил пять минут побыть моей женой?
Так хотелось сделать ему приятное. Вы меня извините за столь смелое решение?.

17. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
17
– Егор Тимурович, о чем вы? Конечно, я не против, – ответила я. И добавила: – А тут
еще и конфетка…
Вот такая маленькая история.

18. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
18
Немцов, Чубайс и я между ними
Вот лежит передо мной книжечка. Борис Немцов. «Провинциал в Москве». На первой
странице – к нам спиной, вполоборота – очень уставший мужчина, на последней – почти
кокетливый и очень молодой с буйными кудрями, в костюме и при галстуке, явно позирую-
щий пока еще вице-премьер правительства РФ Борис Немцов. Год издания 1999.
Я совсем недавно стала его личным пресс-секретарем. Мы активно работали с только
что вышедшей книгой, используя ее как средство массовой пропаганды и агитации в начав-
шейся предвыборной компании. Книжка расходилась как горячие пирожки. Немцов просто
не успевал подписывать. И после каждой встречи с людьми к нему выстраивались прилич-
ные очереди из желающих получить автограф автора.
– Борь, все, конечно, мило, но мне ты книжку так до сих пор и не подписал.
– Упущение, тащи сюда.
Так и оказались в моей домашней библиотеке записки «провинциала» с дарственной
надписью:
«Моей изысканной и несравненной Лилечке от поверженного автора с благодарностью
и трепетом» Немцов. 11.10.99.
«Ох, как нежно», – скажете. Да нет, всякое было. И не понимали друг друга, и во мне-
ниях расходились, и спорили порой до крика, и обижались друг на друга. Через все прошли.
И естественно это происходит, когда долго работаешь с человеком в такой жесткой связке.
Но что мне нравилось, что действительно подкупало и за что многое можно было простить,
так это то, что у Немцова всегда было – если его человек, значит – самый лучший. Помню,
как он меня Гусинскому однажды представил: «А это Лиля, моя пресс-секретарь, лучший
пресс-секретарь всех времен и народов». Что оставалось делать после этого всесильному
в то время олигарху? Пожать мне руку и сказать какой-то не очень выразительный, но ком-
плимент.
А еще, Немцов своих не сдавал. Об одном таком случае, более серьезном, расскажу
позже. А сегодня вспомню, как он отстоял меня перед самим Чубайсом.
Был (почему-то) закрытый съезд. Журналистов в зал не пустили, что практически в
СПС не практиковалось. Мои ребята томились без дела в фойе и выпрашивали: «Лиль, ну
слей хоть что-нибудь». Я, по старой журналистской привычке набросала пару фраз, тянув-
ших на маленькую сенсацию и сделала утечку. У нас с Борисом это было нормой, так как
мы изначально договорились, что он профессионально занимается политикой, а я – профес-
сионально освещаю. Но вот Чубайс своим такого не позволял. А посему в перерыве меня
вызвали к руководству, и Анатолий Борисович потребовал меня уволить, так как я превы-
сила полномочия. Все мои попытки доказать, что ничего страшного не произошло и мы даже
имеем маленькую сенсацию, что только пойдет партии на пользу, успехом не увенчались.
Немцов некоторое время сидел молча, а потом так спокойно:
– Ладно, Толь, моя пресс-секретарь, я с ней и разберусь. Накажу, как считаю нужным.
Иди, Лиль.
Видно было, что Чубайс что-то хотел возразить, но не стал.
Я молча ушла. Борис так меня и не наказал, и не уволил. А сенсация все-таки случи-
лась. Пусть и маленькая. И мне показалось, что Чубайс этот случай запомнил. Потому что
позже, когда я стала пресс-секретарем партии, пару раз на съездах он мне так вскользь бро-
сал: «Ну, ведите нас к камерам, Лиля, вы же лучше знаете, что надо». Но кроме меня этого
никто не слышал. Так что поверьте мне на слово.

19. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
19
Как Немцов с Чубайсом мне место занимали
Итак, произошло это в давние времена думского периода истории СПС. Как-то раз раз-
бираю конверты, пришедшие на имя Бориса, и обнаруживаю приглашение в «Ролан» на пре-
мьеру фильма Сокурова «Телец» – о последних днях Ленина. Сокуров – всегда интересно.
Думаю, как бы туда шефа затащить?
Немцов не сильно всем этим увлекался и редко ходил на подобные мероприятия. А так
как мне приходилось находиться на рабочем месте до тех пор, пока начальник в поте лица
работает, то и я, как правило, была лишена такого удовольствия.
– Ну, не в этот раз, – решила я и отправилась соблазнять секретаря Бориса (нынешнюю
жену) Ирину.
– Ирочка, – говорю, – уговори. Очень хочется посмотреть. Два приглашения на двоих,
соберем команду из четырех человек и сходим, развеемся и Бориса проветрим, а то сидит
в этой Думе как проклятый.
Ирина подумала и отправилась шефа уговаривать. Не уговорила. И не сходили бы мы в
кино, и не посмотрели бы сокуровский шедевр, если бы не вмешалась судьба в лице самого
Анатолия Борисовича. Ему нужно было с Немцовым пообщаться, а времени для встречи не
было. Чубайс тоже получил приглашение на премьеру и пообещал своей тогдашней жене
Маше там быть. Поэтому Анатолий Борисович позвонил Немцову и предложил встретиться
в «Ролане» и там и переговорить.
Ура! Поехали. Борис, Ирина, я и советник Немцова по экономическим вопросам Дмит-
рий Наставшев.
Приехали в кинотеатр, там полно известных лиц. Беседуют, смотрят друг на друга,
ждут сеанса. Немцов пошел к Чубайсу разговаривать, а мы отошли в сторонку попить кофе
и зацепились языками с Людмилой Гурченко, которая одиноко стояла со своей чашечкой за
маленьким столиком.
Смотрим, пора бы сеансу начаться. Чубайса с Немцовым в фойе уже не видно. Решили
пойти в зал, так как пригласительные были без мест.
Заходим. Большая часть зала уже сидит. В самой серединке – Немцов, Чубайс и Маша.
Мы собираемся где-то пристроиться. И тут Немцов встает во весь рост и зычным молодец-
ким голосом кричит:
– Лиля, ребята, идите сюда. Мы тут с Чубайсом вам место заняли.
Мы идем. Выражение лиц окружающих – непередаваемо. Что это за люди, которым
Чубайс с Немцовым места заняли? Все головы поворачиваются за нами, как подсолнухи
за солнцем, шеи вытягиваются, слышен тихий шепоток. Доходим. Садимся. Чубайс сильно
веселится. Маша улыбается. А Немцов в полном недоумении:
– Что-то не так?
Я громко:
– Все так. Молодец, Борис Ефимович, спасибо, что место занял.
Немая сцена. Занавес.
Еще только добавлю, что для Бориса это было совершеннейшей нормой. Никогда
сверхчеловека из себя не изображал. За это я его и ценила. Хороший был начальник.

20. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
20
«Груз 200». Ну почему они не пришли?
Эта история случилось летом 2007 года. СПС плавно входил в очередную (третью в
моей жизни) предвыборную компанию, но ее активная фаза еще не началась. Мы уже давно
не были думской партией, мы уже не были за Путина, уже ушел с политической арены в
тень Чубайс, с нами уже не было Хакамады, мы уже потеряли всякую надежду найти пони-
мание с Явлинским, на нас уже повесили все грехи за «лихие девяностые», а всесильный
Сурков уже собрал отряды юных путинцев по кличке «Наши». Чуть позже – осенью он даст
команду «фас». И сурковские мальчики и девочки в перерывах между публичным преданием
огню романов Сорокина, начнут носиться за Немцовым по всей стране и – исключительно
на камеры, чтобы действо было запечатлено специально обученными телевизионщиками, –
будут ловить его какими-то идиотскими сачками и осыпать мукой, кидать в него яйцами и
просто гадить, как только можно. Нас изгонят со всех телеэкранов, а если и появится какой-
то сюжет, то он не будет иметь ни малейшего отношения к объективности. Нас не будут печа-
тать, у нас бесконечно будут конфисковывать агитационные материалы, сотни тысяч газет
и листовок, нас бесконечно будут «мочить в сортире» в строгом соответствии с указаниями
высшего руководства. Поэтому единственное, что нам останется – это встречи с людьми.
Именно этим и будет всю осень вплоть до выборов второго декабря заниматься Немцов.
Будет как проклятый мотаться по всей стране и выступать, выступать, выступать.
Сейчас я прекрасно понимаю, что со стороны партии это был настоящий жест отчая-
ния, потому что выиграть в выборах, которые на деле выборами не являются, было просто
невозможно. Впрочем, где-то в глубине это уже тогда понимал каждый из нас. Но решение
было принято. И оно выполнялось.
Все это будет позже. А сейчас – в конце июня, шла обычная партийная жизнь. Мы гото-
вились, копили силы, разрабатывали планы кампании, и вот однажды мне позвонил Олег
Ефросинин (он работал с нами еще в ГД) и сказал, что обращается с неожиданной просьбой.
Случилось так, что в это время Алексей Балабанов снял свой одиннадцатый фильм «Груз
200». Они с продюсером Сергеем Сельяновым приложили все усилия, чтобы фильм вышел
на большой экран, но уже через несколько дней его сняли с проката, так как кому-то из
чиновников курирующего министерства показалось, что такой фильм не нужен простому
россиянину, так как наводит его на неправильные мысли.
Балабанову было сказано, что это не наше советское, простите, не наше российское
кино, что это грязь, чернуха, воспевание патологии, поклеп на советскую, а значит и на рос-
сийскую действительность, ну просто – плевок в лицо партии, правительству и, чуть было
не сказала – генеральному секретарю, а нужно – президенту.
Поэтому Балабанов снял за свои деньги зал Дома литераторов и пригласил туда лиде-
ров всех партий, как проправительственных, так и оппозиционных, депутатов Госдумы и
всех, кому, по его мнению, небезразлично то, чем живет страна. В СПС тоже послали при-
глашения. И Олег от лица Балабанова очень просил меня донести до руководства данную
информацию. Я пообещала. Раз пообещала, то все сделала. Я всем все объяснила, раздала
приглашения, получила заверения, что все обязательно будут.
Я особенно была уверена в Немцове, потому что он был ярым поклонником «Брата» и
«Брата-2». Я думала, что уж он обязательно придет.
…У входа в Дом литераторов нервно курил Олег. Рядом с ним стояли Балабанов и
Сельянов.
– Здравствуйте. Как дела? Все в порядке? – спросила я.
– Да, у нас все хорошо. Вот только народу что-то не очень. Твои придут? – ответил Олег.
– Обязательно, раз обещали.

21. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
21
Мы перекинулись еще парой слов и пошли в зал.
Я никогда не думала, что увижу то, что там увидела. Зал был даже не полупустым.
Он был просто пуст. И только кое-где, разбившись на группки, сидели какие-то люди. Я
заметила несколько знакомых лиц. Но тех, кого ожидала увидеть, там не было. Ни один из
лидеров партий, ни один из знаковых думцев, которых режиссер пригласил к разговору, не
пришел. Ни один.
Первой моей мыслью было сделать несколько звонков. Спросить: что случилось, где
все. Но я посмотрела на стоящего у сцены Балабанова и почему-то этого не сделала.
Минут через десять, когда стало понятно, что ждать больше нечего, Балабанов под-
нялся на сцену, поблагодарил всех, кто пришел и предложил посмотреть фильм, а после,
если появится желание, обсудить увиденное. Он стоял – такой растерянный, непонимаю-
щий, удивленный, такой маленький и нескладный человек в немного странной кепочке, в
джинсовой курточке и какой-то нелепой трикотажной майке с надписью. Он стоял и смотрел
в этот пустой зал. Смотрел и не видел тех, кого попросил прийти, с кем хотел поговорить,
до кого хотел докричаться.
Потом был фильм. Фильм, от которого трясет, от которого ты становишься больным,
которому ты веришь и который остается с тобой навсегда.
Когда зажегся свет, мы – все, кто был в зале – встали. Мы не аплодировали. На это не
было сил. Мы просто стояли и смотрели на него – на человека, который это сделал.
Потом был очень хороший разговор. Что интересно, начал его тот самый Надеждин,
который в моих записках уже фигурировал, тот Надеждин, который, я думаю, вызвал у вас
улыбку. Он сказал что-то очень доброе, очень хорошее. Он признался Балабанову в любви
от всех нас, поблагодарил его за фильм и сказал, что это нужно посмотреть каждому. После
Надеждина были еще люди, они тоже что-то говорили, что-то спрашивали. Балабанов отве-
чал, рассказывал о том, как появилась идея фильма, как проходили съемки, благодарил за
понимание и поддержку. А потом сказал, что не жалеет о том, что провел этот показ, потому
что то, что произошло, очень многое ему объяснило.
Я подошла к Балабанову уже в фойе, извинилась за своих «правых», сказала, что фильм
мучителен, что он меня потряс, но что я счастлива, что сегодня оказалась здесь. Балабанов
предложил выпить по чашке кофе. К нам присоединились Олег с Сергеем Сельяновым. Мы
прекрасно и довольно долго поговорили.
– А знаете, – сказал Балабанов, – фильм-то мой, на самом деле, ни о смерти, он – о
любви.
Я и сейчас думаю: что он имел в виду? И почему я тогда постеснялась у него об этом
спросить?
На следующий день позвонил Олег и сказал, что Балабанов передал ему для меня кас-
сету с тремя своими последними фильмами. Но кассета до меня так и не дошла. Только этот
день навсегда остался в моей памяти. А еще остался вопрос: ну почему они не пришли?

22. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
22
История о депутатской неприкосновенности
Это одна из тех историй, о которых не хочется вспоминать, но и забыть не получается.
Шел октябрь 2001 года. Думская жизнь текла своим чередом: одно заседание сменяло дру-
гое, депутаты работали над законами, заседали в комитетах, голосовали, бились в словес-
ных баталиях, отстаивая свое мнение, прогуливали заседания, увлеченно читали журналы,
игнорируя докладчиков, а в перерывах между заседаниями забегали в думский буфет, где
вместе с простыми смертными перекусывали салатиками и свеженькими сосисками, выпи-
вали чашечку черного кофе с вкуснейшими пирожными, сотворенными еще по советским
рецептам, или обедали в депутатской столовой, смахивающей, скорее, на ресторан. Ничто
не предвещало будущей бури. Однако беда пришла, откуда не ждали.
Генеральная прокуратура РФ завела уголовное дело на одного из депутатов нашей
фракции и в этой связи обратилась в ГД с просьбой снять с него депутатскую неприкосно-
венность.
Этим депутатом был зампред бюджетного комитета Владимир Головлев. Конечно, я
знала, что есть такой Головлев, что он из Челябинска, что там занимался приватизацией. А
еще знала, что мой шеф от него совсем не в восторге, но сделать с этим ничего не может.
Кого избрали – с теми и работаем.
Лично я до этого дня с Головлевым вообще не сталкивалась. Конечно, наблюдала его на
заседаниях фракции, но не более того. Если быть совсем честной, то он мне сильно не нра-
вился. Было в нем что-то очень скользкое, душевно неопрятное, просвечивала какая-то чер-
воточина. Все эти ухмылочки, похихикивания, взгляд, направленный куда-то мимо тебя…
Короче, неприятный был человек, и все тут.
Случилось, что в день, когда появилась информация о требовании снять с Головлева
неприкосновенность, как назло в Думе не оказалось ни Немцова, ни Хакамады. Я была в
кабинете, когда ко мне пришли информационщики и попросили, чтобы кто-то из руковод-
ства фракции прокомментировал ситуацию. Я пыталась дозвониться поочередно Борису
и Ирине, но ничего не получилось. Через какое-то время журналисты пришли снова, но
уже вместе с «телевизорами», так мы звали телекорреспондентов. От последних так просто
отвертеться не получилось. НТВшники (конечно, это было то настоящее НТВ первого раз-
лива) сразу заявили:
– Лиля, или вы скажете, что по этому поводу думает фракция, или мы через полчаса
скажем о вас то, что посчитаем нужным. Сама понимаешь, что это будут не самые приятные
для вас комментарии. Где все твое начальство? Куда попряталось?
Я попросила ребят подождать в холле, сказала, что они могут выставить камеры, а
сама еще раз попыталась дозвониться до наших так не вовремя исчезнувших лидеров. И
опять ничего не получилось. Я подбежала к паре оказавшихся на месте депутатов, но те
замахали руками и отказались выходить на камеры. Нужно решение фракции, а его нет. И
такую ответственность на себя никто не возьмет.
Что мне оставалось делать? Я знала, что наша фракция всегда выступала против депу-
татских привилегий, что Немцов неоднократно заявлял, что все должны быть равны перед
законом и что народному избраннику не требуется никакой депутатской неприкосновенно-
сти. Я понимала, что рискую, но другого выхода для себя не видела. Поэтому прикинула, что
буду говорить и вышла к журналистам. В итоге мое заявление свелось к тому, что фракция
проголосует за снятие с Головлева неприкосновенности, раз это требуется.
Минут через сорок в кабинет влетел разъяренный Головлев. Он был в истерике. Он
дико на меня наорал и сказал, чтобы я собирала «свои манатки», потому что это последний
день моей работы в Думе. Через несколько минут ко мне прибежала секретарь Немцова и

23. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
23
сказала, что Головлев собирает фракцию. Я села за стол и стала ждать. Еще через какое-то
время позвонил Борис и сказал, чтобы я срочно и тихо шла к нему в кабинет. Я пришла. В
кабинете никого не было. Прошло еще сколько-то минут, и в него влетел Немцов.
– Ну, только быстро, рассказывай, что натворила. Головлев звонит, орет и требует тебя
уволить.
Я все подробно ему рассказала. Немцов послушал, помолчал и сказал:
– Ладно. Понял. Сиди здесь и не высовывайся.
Я «не высовывалась» минут десять. А потом, конечно, «высунулась». В холле никого
не было. За столом сидела только секретарь.
– Ира, где они все?
Она показала мне на дверь зала, где всегда заседала фракция. Дверь была закрыта. Я
глянула на Ирину. Она все поняла, встала, подошла и немного приоткрыла дверь. Я стала
слушать, что происходит. Головлев настаивал, чтобы Немцов немедленно уволил меня за
превышение полномочий.
Потом услышала слова Бориса:
– Неужели вы думаете, что моя пресс-секретарь позволила бы себе сделать подобное
заявление без мо его ведома? – сказал он. – Я был на встрече. Лиля позвонила и спросила, что
делать. Я сказал ей, что не обходимо заявить на камеры. Так что, она все сделала правильно
и с моего ведома. Вопросы есть?
Вопросов не было.
Я быстро убежала в кабинет.
– Все, подруга, я тебя отстоял. Но – чтобы в первый и в последний раз, поняла?
– Не обещаю, – буркнула я. – Мало ли что еще случится.
– Что ж ты у меня такая буйная? Ты посиди пару дней тихо. Не светись. Хорошо?
Я и не собиралась светиться. Я собиралась пойти и выпить кофе, чтобы хоть немного
успокоиться. В коридоре ко мне подошел Головлев.
– Сучка, теперь живи и оглядывайся, – прошипел он.
Мне стало не по себе. Но я никому ничего не сказала. А потом и «оглядываться» не
стала. Просто не придала этому значения.
Через какое-то время Головлев вышел из фракции, чему я была несказанно рада. А
потом прошла информация, что его тело было найдено в лесу в районе Пятницкого шоссе.
Он был убит из огнестрельного оружия. Преступление не было раскрыто. Убийцы не най-
дены.
Иногда я думаю: а мог бы Борис меня уволить? С одной стороны – депутат – и не один
(Головлева тогда кое-кто поддержал), с другой – я. Подумаешь – проблема: поменять пресс-
секретаря. А вот не сдал. Прикрыл. Иначе с чего бы я это все помнила?

24. Л. Дубовая. «Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря»
24
Как Немцов меня в пресс-секретари приглашал
С Борисом я познакомилась в самые первые дни его пребывания на посту вице-пре-
мьера. Это была его первая после назначения командировка в Нижний и Ульяновск. Я тогда
была корреспондентом в ИТАР-ТАСС и работала в белодомовском пуле. Мне дали указание
во что бы то ни стало попасть в эту первую командировку. Мне это удалось, но об этом я рас-
скажу в другой раз. Так я стала «курировать» Немцова, а еще чуть позже и Олега Сысуева.
Потом произошел дефолт. Ельцин отправил правительство Черномырдина в отставку.
Кстати, Немцова в отставку Борис Николаевич не отправлял. Я думаю, что он питал слабость
к молодому и непредсказуемому красавцу вице-премьеру и не хотел с ним расставаться.
Но Немцов решил, что не готов работать с Примаковым и написал заявление Ельцину с
просьбой сложить с него полномочия, и мне кажется, этого Ельцин ему никогда не простил.
Итак, Немцов ушел в отставку. Я осталась работать с новым правительством. У меня
появилось два очередных вице-премьера – Маслюков и Кулик. А так как это правительство
занималось тем, что только делало вид, что что-то делает, то работа не приносила мне осо-
бого удовольствия. Впереди маячил долгий профессиональный застой.
Немцова из видимости я в это время потеряла. Но однажды в первых числах января
девяносто девятого мне позвонил Борис. Он поздравил меня с днем рождения и сказал, что
хочет увидеться – вручить подарок и просто поговорить. Когда я спросила, куда мне нужно
подъехать, Немцов сказал, что сидит в здании Администрации Президента.
Через пару дней в момент очередного затишья я сбежала с работы и пришла к Немцову.
Он тут же подарил мне очень симпатичные бусы из крупного янтаря в таком очень совре-
менном дизайне, сказав, что «такое смогу носить только я». И сразу объяснил, зачем позвал.
– Лиль, тут вот какое дело. Я партию создал, пока – виртуальную. Теперь надо ее
реально создавать, открывать отделения по всей стране, а дальше будем объединяться в блок
и идти на выборы в думу. Вот такие перспективы. Поэтому мне нужен пресс-секретарь. Пой-
дешь?
Я, честно, не была готова к такому повороту дел. У меня была любимая профессия,
стабильная, гарантированная работа. Я одна воспитывала дочь, значит, должна была думать
и о том, на что содержать нашу маленькую семью. А здесь – интересно, конечно, но без
гарантий. А если не пройдем в Думу, что тогда?
– Борь, звучит заманчиво. Новые задачи. Интересно. Но ты понимаешь, я сама деньги
на жизнь зарабатываю, надеяться не на кого. А если не получится ничего. Обратно в ТАСС
мне дороги не будет. Можно я подумаю?
– Сколько тебе надо времени для раздумий?
– Дней пять. Терпит?
– Ладно, договорились.
На следующий день раздался звонок. Это был Немцов.
– Решила?
– Борь, ну ты же мне пять дней дал. А прошла всего одна ночь.
– Значит так, хватит думать. Думать будешь после. Сегодня пятница. Берешь отгул на
два дня. Завтра летим в командировку. Билеты уже куплены. Вернешься во вторник. В среду
пойдешь на работу. Обойдутся в твоем ТАССе без тебя пару дней.
Что было делать? Пришлось срочно разруливать ситуацию. В субботу мы улетели
открывать первое региональное отделение «России молодой».
Я долго вспоминала, что это был за город, но так и не вспомнила. Точно – где-то за
Уральским хребтом. Летели долго, когда сошли с трапа – было очень холодно. Как сейчас
помню Немцова в какой-то феерической и невообразимой мохнатой шапке-ушанке.