2. Самолет приземлился в Москве точно по расписанию. Когда Влад
сошел по трапу, к нему подошел молодой человек атлетического вида
лет тридцати. Поздоровался, спросил фамилию, представился
сотрудником ЦК ВЛКСМ и сказал, что приехал его встречать. Он подвел
Влада к черной «Волге», стоящей у трапа самолета, и которую сразу и
не заметил:
– Меня зовут Сергей.
– Меня, Владимир. А вы всех встречаете на «Волгах» у трапа
самолета?
– Да нет. Первый секретарь сегодня в хорошем настроении и дал
свою «Волгу».
– Хороший у вас секретарь. Наш бы никогда этого не сделал. Возить
свою жену за покупками он может, а так… никому и ни за что.
– А вы не боитесь говорить такое о своем секретаре?
– При первой же возможности скажу ему в лицо.
– Интересно, откуда у вас такая смелость?
– От отца.
– Не знаю, не знаю... С одной стороны, ваше поведение мне нравится,
с другой – не очень: безрассудство не красит мужчину.
– А откуда вам, кабинетным крысам, знать, что мужчину красит, а что
нет!
– Скоро узнаете.
Пока мужчины вели диалог, шофер принес багаж, после чего все сели
в машину, и «Волга» тронулась.
Привычка засекать время ухода и прихода сработала автоматически.
А привычка запоминать мельчайшие подробности пригодилась и на сей
раз.
Влад был в Москве лишь однажды, но помнил: до города ехать на
такси минимум минут 30-40. Проехали более полутора часов, а
признаков Москвы не видно. Влада это не встревожило, поскольку он
думал, что они, возможно, едут куда-нибудь на пикник. Тем более что
вокруг простирался густой лес. Высокие сосны росли вдоль узкой
дороги. Своими кронами они будто стремились сомкнуться и скрыть
дорогу от солнечного света и посторонних взоров. Природа России
неописуемо хороша. Он любовался этой красотой, не замечая, куда его
везут. Проехали один КПП, через несколько километров – второй. Влад
очнулся примерно через два часа с начала поездки, когда машина оста-
новилась перед воротами высокого бетонного забора, обнесенного
спиралью Бруно. На вышке он заметил часового, но не удивился этому,
хотя в зеркале заднего вида увидел пристальный взгляд Сергея. То, что
машина снабжена рацией, он выяснил для себя только тогда, когда
Сергей связался с кем-то. Прошло несколько минут, и калитка в воротах
3. со скрипом отворилась, из нее вышел капитан в форме пехотинца.
Сергей подошел к нему, показал какое-то удостоверение, капитан при-
близился к машине, поздоровался, посмотрел на Влада, затем молча
вошел обратно в калитку, ворота тут же отворились и «Волга» проехала
на территорию. Выйдя из машины, Сергей попросил Влада следовать
за ним. Водитель прихватил багаж, и все трое двинулись вдоль
одноэтажного здания. Дверей видно не было, зато все окна зарешечены
и занавешены черным полотном. Когда Сергей остановился и нажал на
вмонтированную в стене кнопку звонка. Влад поднял глаза и заметил
две камеры слежения, направленные на них. Через секунду в стене что-
то сдвинулось, и образовался проем наподобие двери. Они прошли
внутрь, и дверь за ними тихо закрылась. Только теперь мозг Влада
стал работать отчетливо, мгновенно анализируя ситуацию: черная
«Волга» у трапа самолета (никто из ребят, ездивших прежде в Москву в
командировки, не говорил, что их кто-либо встречал, не говоря уже о
черной «Волге» у трапа); затемненные стекла автомобиля;
неразговорчивые попутчики; рация; полчаса езды по широкой
автостраде и полтора – по узкой асфальтированной дороге вглубь
леса; пристальный взгляд Сергея, когда подъехали; необычайно
высокий забор, спираль Бруно; часовой на вышке – все это не похоже
на те воинские части, в которых он побывал, работая в комсомоле. К
тому же, как он теперь вспомнил, у ворот дежурил офицер в чине
капитана. Еще это странное здание без дверей… Все это служило
доказательством, что Влад попал не на курсы повышения
квалификации сотрудников ЦК ВЛКСМ. Тогда куда же?!..
В коридоре было темно. По громкоговорителю их пригласили войти.
Дверь открылась, и сильный луч люминесцентных ламп ударил в
глаза. Они вошли в небольшой зал, где были расставлены несколько
десятков рядов стульев с высокими спинками. Окон не было. На
возвышении, похожем на сцену, стоял стол, за которым сидело трое
мужчин. Влада подвели к четверым мужчинам, сидевшим в первом
ряду, которых он поначалу и не приметил. Его пригласили сесть. Сергей
прошел на сцену и занял место за столом. Несколько минут длилось
молчание. Влад успел отметить про себя, что черные волосы и
пышные усы выдавали в сидящих в первом ряду южан, один с чуть
раскосыми глазами. Это все, что он успел отметить, так как в следую-
щее мгновенье со сцены прозвучал несколько грубоватый голос одного
из сидящих.
– Извините за столь неординарный способ приглашения вас к
исполнению патриотического долга.
Это «извините» прозвучало настолько неестественно, почти
издевательски, что пятеро сидевших в зале переглянулись. Но никто не
проронил ни слова.
4. – Перейдем к делу. Все вы – комсомольцы, преданные партии и
советскому народу, работники Центрального аппарата комсомола.
Уверен, что по первому зову партии, вы готовы выполнить любое ее
задание, а если нужно, то и жизнь отдать за дело партии.
Пока один говорил, трое пристально смотрели на сидящих в зале.
Они сидели молча, не шелохнувшись. Было ясно, что слова эти они
слышали не раз на комсомольских собраниях, в армии, не раз сами
произносили их. У говорящего со сцены чувствовался хорошо постав-
ленный не терпящий возражений командирский голос.
– Вас как наиболее подготовленных и преданных делу партии
комсомольцев пригласили в Специальную школу Комитета
государственной безопасности, где в течение трех месяцев вас будут
готовить к выполнению специального задания. Из двадцати пяти
миллионов комсомольцев разных регионов страны мы выбрали
именно вас. Это большая честь!
ГОЛОС ГОВОРЯЩЕГО НЕ МЕНЯЛ ТОНАЛЬНОСТИ.
– Кроме того, каждый из вас в разное время дал согласие на
сотрудничество с органами государственной безопасности.
Этот голос не допускал никаких возражений, никаких вопросов. А со
сцены смотрели три пары немигающих изучающих глаз.
– Руководителем вашей группы будет товарищ Сергей. С этого
момента вы поступаете в его распоряжение.
Трое встали из-за стола и не прощаясь удалились в боковую дверь.
Сергей встал, отодвинул стул и обратился к сидящим в зале:
– Товарищи! Вам кратко и ясно объяснили, где вы находитесь и для
чего.
Голос его был таким же, как и там, у трапа самолета. Влад стал
внимательно изучать его. Это был молодой человек лет тридцати,
физически хорошо сложенный, ростом приблизительно 185-190
сантиметров. Русая, коротко стриженая голова, голубые глаза, нос
правильной формы, ровные белые зубы, не толстые, но и не тонкие
губы. Весь облик выдавал достоинство и уверенность в своих силах.
– Итак, я – руководитель вашей группы. Со всеми вопросами
обращайтесь ко мне. Я тренер по восточным единоборствам. Многие из
вас, возможно, не знают, что это такое, так как у нас в стране этот вид
спорта запрещен как буржуазный. Но для выполнения задания, к
которому вас готовят, его приемы пригодятся. По другим предметам у
вас будут иные преподаватели. Прошу к занятиям отнестись со всей
серьезностью, так как здесь не учат тому, что может не пригодиться.
Лично я прошу вас не подвести меня, себя и тех, кто за вас поручился,
так как руководить выполнением задания буду тоже я. В нашей группе я
буду шестым. Жить все вы будете в одной комнате с той целью, чтобы
изучать друг друга, замечать сильные и слабые стороны, привычки,
слова, которые каждый из вас часто употребляет, знать эпизоды из
5. личной жизни, кто во сколько встает по утрам, как умывается, как
храпит, говорит или нет по ночам, кого из знакомых и родственников
чаще вспоминает, бывших или настоящих подруг, если таковые
имеются. В конце учебы вам придется изложить свои впечатления в
письменном виде о каждом из своих товарищей. Режим здесь жесткий.
Подъем в шесть утра, физзарядка, туалет. Завтрак в восемь, в
половине девятого – начало занятий. В тринадцать тридцать – обед. До
четырех дня – личное время, когда вы можете при вести в порядок
обмундирование, повторить то, что изучали на занятиях или просто от-
дохнуть. С четырех дня до шести – вновь занятия. Затем кросс. Все вы
служили в армии и знаете, что это такое. С семи до половины восьмого
вечера – ужин. После него – время для физподготовки, повторения
пройденного, а можно и спать лечь пораньше. Отбой в двадцать два.
Ваш багаж уже в комнате. У какой койки багаж, та и ваша. Меняться
койками запрещено! Теперь пройдемте.
Все встали и пошли за Сергеем. Они шли по хорошо освещенному
коридору, по обеим сторонам которого были двери, по-видимому,
жилых комнат. У двери с табличкой «№ 5» Сергей остановился и сказал:
– Вот ваша комната.
Он распахнул дверь, и все вошли.
По коридору шли в абсолютной тишине, которую нарушал только
звук собственных шагов. Невольно напрашивалось сравнение с
могилой, разве что яркий свет. Было ощущение, что жизнь замерла.
Безусловно, в этот момент они и не предполагали, какая бурная
деятельность кипит в стенах этой школы.
Влад раньше слышал, что под Москвой находится специальная
диверсионная разведшкола КГБ, где готовят высококлассных
специалистов. Какую судьбу уготовила ему жизнь, он не знал, но был
готов на все для выполнения задания родной Коммунистической
партии. Он ненавидел капиталистов, империалистов и буржуев всех
мастей и твердо верил, что партия ведет советский народ по един-
ственно верному пути. Почему ненавидел – не знал и объяснить не мог.
Вошли в большую, со вкусом обставленную комнату. Дорогие
ковры на полу и стенах, красивая добротная мебель. Широкие с
толстыми матрасами и дорогими покрывалами кровати никак не
вязались со словом «койка». Возле каждой из них стояла массивная
тумбочка, на тумбочках в вазах – срезанные цветы, часы-будильники и
красиво оформленные громкоговорители. На стенах в позолоченных
рамах висели большие картины с изображениями сцен советского
эпоса.
Сергей обратился к присутствующим:
– Товарищи, как видите, комната неплохая, прекрасный вид из
окна.
6. Все обратили взоры на окно, но кроме высокого забора со
спиралью Бруно, ничего за окном не увидели. Правда, вдали виднелись
верхушки сосен.
Между тем, Сергей продолжал:
– Располагайтесь, распаковывайте свои вещи. Познакомьтесь
друг с другом. Через час я зайду за вами, и пойдем обедать.
Влад подошел к кровати, возле которой был его саквояж. Стал
распаковывать вещи и складывать их в тумбочку. Одежду повесил в
один из встроенных шкафов у входной двери. Желания с кем-либо
говорить не было, похоже, у остальных тоже. Он снял рубашку,
разделся и лег на кровать. Всем телом он ощутил приятную мягкость
постели и расслабился. Влад не знал, почему ему было отведено место
у окна, приятный дневной свет ласкал и располагал к размышлению.
Итак, не по своей воле он попал в одно из самых засекреченных
учебных заведений КГБ, и ждет его, по-видимому, работенка не из
легких. Какая и где значения не имело: любой приказ он выполнит, не
задумываясь.
Самым неприятным было то, что никто не знал, где они находятся.
Там, на гражданке, он регулярно писал родителям, получал от отца
длинные письма. Теперь же, на какой адрес ему можно писать?.. Мать
беспокоиться будет, переживать, что нет никакой весточки, пошлет
брата искать. Конечно, на работе ей сообщат, что по окончании курсов
повышения квалификации его направили секретарем в какую-то
комсомольскую организацию куда-то на Дальний Восток или еще
подальше.
С женщинами здесь, конечно, тоже не пообщаешься. В свои
двадцать шесть Влад уже приобрел некоторый сексуальный опыт. К
этому он уже привык, это составляло часть его жизни. Но, по-видимому,
здешнее руководство не видело этой проблемы, так как никто даже не
поднимал эту тему. «Поживем, увидим», – решил про себя Влад.
В комнате царило молчание: каждый был занят собственными
мыслями.
Приход Сергея внес некоторое оживление. Все встали и пошли за
ним по коридору. Пройдя метров десять, они вошли в небольшое
помещение, где стояли три накрытых к обеду стола, возле каждого – по
две скамьи. Комната уютная, кругом вазы с цветами.
Рядом с каждым столиком стояла подставка, напоминающая
тумбочку, уставленная блюдами с едой, на столах расставлены тарелки
и столовые приборы. Влад прикоснулся к тумбочке и ощутил тепло,
исходящее, по-видимому, откуда-то изнутри. Вероятно, внутри нахо-
дился встроенный электрообогреватель для поддержания температуры
приготовленной еды.
На первое подали очень вкусный суп, в котором, как два больших
айсберга, плавали крупные куски курятины. На второе – гречневая каша
7. со свининой. На десерт предлагались на выбор кофе, чай, компот либо
различные соки. Все столовые приборы были из белого с позолотой
металла. Такую посуду Влад видел лишь однажды, на Парижской
выставке, куда он ездил в составе молодежной делегации. В Париже эта
посуда в то время только входила в моду, а в КГБ ею уже вовсю поль-
зовались. Влад даже вспомнил название фирмы-производителя –
«Цептер». Он обратился к Сергею:
– Товарищ старший преподаватель, и давно здесь пользуются
такой посудой?
– Да нет. Где-то с год.
Сергей обратился ко всем присутствующим:
– Ребята, с этого момента для вас я просто Сергей. Вы не должны
никогда вспоминать, что я был вашим преподавателем. Я – один из вас,
не забывайте этого, иначе при выполнении задания могут быть
крупные неприятности.
Влад вновь обратился к нему:
– Скажите, а здесь всегда так хорошо кормят?
– Да. Это обычный обед.
Влад любил хорошо поесть и знал толк в еде. Он давно так плотно
и сытно не ел. Там, откуда он прибыл, как и по всей стране –
напряженка с мясом. В общепитовских столовых так называемые
рыбные дни практиковались очень часто. Но Влад верил партии и ее
руководству, заверявших, что это временные трудности.
Обращаясь ко всем, Сергей сообщил:
– В течение первого месяца будем питаться так же, как сегодня. Но
начиная со второго месяца начнем постепенно переходить с курятины и
свинины на баранину, верблюжатину, вам будет предложено также
мясо джейрана и сайгака.
Если до этого момента многие лишь догадывались о характере
предстоящего задания, то после этих слов ни у кого сомнений не было
– Афганистан и прилегающие к нему страны. Оказаться атеисту в
исламском государстве – ощущение не из приятных. Влад много читал
классиков туркменской, таджикской, узбекской литературы, знал об
обычаях, укладе жизни и социальном расслоении в мусульманском
мире.
Все поднялись после того, как встал Сергей и обратился к
присутствующим:
– А теперь в вашем распоряжении два часа на отдых. Ровно в
шестнадцать вы должны быть одеты в спортивные формы и готовы к
занятиям. Спортивная форма и все необходимое для занятий лежит на
ваших кроватях. Теперь все свободны.
Действительно, войдя в комнату, все увидели на каждой кровати
аккуратно сложенные спортивные формы, а на полу стоящую
8. спортивную обувь. Началась всеобщая примерка. Удивительно, но
размеры каждого были учтены и соответствовали каждому.
Сняв форму, Влад прилег на кровать и тут же уснул. Разбудил его
сосед слева:
– Вставай. Через пять минут мы должны быть готовы.
Влад встал, оделся. Ровно в шестнадцать вошел Сергей, и все
последовали за ним.
Вошли в спортзал. Это был обычный спортивный зал, похожий на
те, в которых тренируются боксеры. Необычны в нем были тренажеры.
Помимо хорошо знакомых, здесь были и вовсе не знакомые Владу
спортивные приспособления.
Сергей построил всех в шеренгу. Когда он заговорил, все
притихли:
– Здесь мы будем заниматься, вернее, овладевать искусством
восточных единоборств и боксировать. Занятия будут длиться по два
часа дважды в день. Как я уже говорил, искусством восточных
единоборств у нас владеют единицы. Вы будете в их числе. В сочета-
нии с боксом они дают поразительный эффект.
Он отошел метра на три и произнес:
– Рашид, подойди ко мне.
Из строя вышел парень с чуть раскосыми глазами и встал перед
Сергеем, который продолжал:
– Сейчас я покажу вам приемы самообороны, которые включают
элементы школы джиу-джитсу и каратэ. Мы будем осваивать приемы
именно этих школ. На заметку: в мире существует более десятка школ
восточных единоборств. Руководство выбрало из них те, которые я уже
упоминал, как наиболее эффективные. Рашид, подготовься и ударь
меня со всей силы в любую часть тела, примени свою природную
хитрость.
Рашид, казалось, призадумался на несколько мгновений и вдруг
молниеносно выкинул правую руку прямо в лицо Сергею. Влад опешил:
он не ожидал от парня такой молниеносности. Но Сергей был начеку:
резким движением головы он увернулся от прямого, несомненно,
сильного, но неопытного удара. Рашид покачнулся и чуть не упал. Для
Влада маневр Сергея был обычным приемом, которые применяют
боксеры, чтобы увернуться от прямого удара противника в голову.
Сергей пояснил:
– Это боксерский прием. Это пояснение для незнающих, так как
среди вас лишь один знаком с этим видом спорта. Теперь подойдите
все к шкафу и подберите себе боксерские перчатки. Одевайте на голые
руки, в нашем случае стягивающие бинты не предусмотрены.
После того, как все выбрали себе перчатки и вернулись в строй,
Влад обратился к Сергею с вопросом:
– Может, перед занятием разогреться минут десять-пятнадцать?
9. – Нет, это лишнее. Я бы хотел увидеть вас в деле.
Сергей натянул перчатки, как и остальные, на голые руки и
продолжил, указывая на Влада:
– Это Владимир. У него первый разряд по боксу. С ним и проведем
сегодня один раунд настоящего бокса. Предупреждаю всех: здесь не
школа танцев, не балет. Вы должны быть готовы к любым поединкам с
любым противником. А для этого нужно упорно учиться. Помните,
противник прошел такую же школу и хорошо, если он будет менее
подготовлен. А если нет?.. Поэтому вы не должны жалеть друг друга.
Замечу жалость к сопернику, будете биться со мной. А уж я жалеть не
имею права.
Подобные слова Влад не раз слышал от тренера по боксу, но,
несмотря на это, всегда жалел более слабого соперника. Хотя самого
Влада, когда он впервые пришел в секцию бокса, тренер определил к
опытному сопернику. Те пару минут, что он тогда провел на ринге, за-
кончились синяками под глазами, распухшим картошкой носом и
разбитыми губами. Лишь потом Влад узнал, что именно так тренер
проверял новичков. Если парень не робел и приходил на следующую
тренировку, тренер занимался с ним лично. Для начинающего боксера
это была великая честь.
Сергей и Влад поприветствовали друг друга касанием перчатками,
и по команде Сергея бой начался. Сергей оказался сильным, ловким
боксером с молниеносной реакцией. Влад изо всех сил старался сбить
его с ног, но это ему не удавалось. За те три минуты, что длился бой,
все увидели самые разнообразные нырки, удары по корпусу,
апперкоты, кроссы, прямые удары, хуки, работу обеими руками и
стремление к победе каждого из боксирующих. Когда бой завершился,
все, как по команде, зааплодировали.
Сергей поблагодарил Влада, и тот встал в строй.
– Теперь будете работать попарно. За парой Руслан–Керим буду
наблюдать я, а за парой Рашид–Олег будет наблюдать Влад.
Олегом оказался сосед Влада по комнате, чья койка стояла справа.
Это был парень плотного телосложения, голубоглазый (что
контрастировало с его смуглой кожей), черными вьющимися волосами
и такими же усами. Во время боя Владу постоянно приходилось
разнимать соперников, дело доходило до банальной драки. В ход шли
и удары ниже пояса, и работа открытой перчаткой, и «бодание» головой
– все это могло привести к травмам. Но никто не желал уступать друг
другу. Не то слова Сергея так подействовали, не то это были
природные качества никогда и никому не уступать. То же самое Влад
отметил и в другой паре.
Через три минуты Сергей становил тренировку, стал разбирать
действия пар. Назначил каждому время и указал тренажер, на котором
следует заниматься.
10. После сытного ужина, вернувшись в комнату, Влад первый
прервал молчание и спросил у соседа справа, откуда он и как сюда
попал. Олег ответил, что родом он из Горького, работал в горкоме
комсомола, ему 23 года, не женат. Когда он сказал, что был
командирован в Москву на трехмесячные курсы в ЦК ВЛКСМ, все
громко рассмеялись: выяснилось, что попали сюда аналогичным
образом. Выяснилось, что всех встретила в аэропорту черная «Волга»,
что всех это обстоятельство удивило. После этого атмосфера в
комнате стала посвободней. Справа от Олега стояла койка Рашида.
Родом он был из Узбекистана.
Когда по громкоговорителю объявили отбой, все легли спать.
***
Ноябрь 1979 года. Заседание Политбюро ЦК КПСС. Присутствуют
все члены Политбюро, даже те, кто не совсем здоров. Заседание
внеочередное, экстренное. Как всегда, его открыл Генеральный
секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. Испытывая трудности с
речью и плохо владея вставными челюстями, он обратился к
присутствующим:
– Товарищи! Собрали мы вас по очень важному и безотлага-
тельному делу. Решение должно быть принято сегодня и здесь. С
докладом выступит Председатель Комитета Государственной
Безопасности товарищ Юрий Владимирович Андропов.
Брежнев закончил свою речь с видимым усилием.
Андропов встал и обратился к присутствующим со словами:
– Товарищи! Согласно поступающей из Афганистана информации
политическая обстановка складывается в этом регионе не в нашу
пользу. После того как в 1975 году КГБ не без помощи агентуры из
числа афганцев сверг шаха Афганистана и президентом стал Нур
Мухаммед Тараки, казалось, наши позиции здесь достаточно прочны. К
сожалению, товарищ Тараки оказался человеком высокомерным,
авторитарным и импульсивным. Он проигнорировал наши
рекомендации. Из-за его пренебрежения к старшинам племен наше
влияние в руководстве этого государства ослабло, мы теряем свое
влияние. Не зря считается, что лишь деньги и власть являются
критериями, по которым можно узнать истинную сущность человека.
Как вам, должно быть известно, недавно он был смещен с поста
президента и председателя НДПА. На его место избран товарищ Амин,
который был правой рукой Тараки. Но Амин стал проводить политику
отдаления от Советского Союза, мы располагаем данными о его
встречах с сотрудниками Центрального Разведывательного
Управления США. Есть опасения, что по мере ослабления нашего
влияния в данном регионе, этим могут воспользоваться Соединенные
Штаты. Если мы допустим подобное, под угрозой окажется южная
11. граница СССР протяженностью более двух тысяч километров. Также из-
под контроля выйдут построенные здесь нами и подаренные Афга-
нистану фабрики и заводы. Одновременно мы можем потерять влияние
на Иран, Пакистан, Индию… Программа коллективизации, которую
должен был реализовать Тараки, рухнула, не успев начаться. Никакие
социалистические преобразования в этой стране не проводились.
Созданная нами Народно-Демократическая Партия Афганистана не
пользуется авторитетом. Такова на сегодняшний день обстановка в
этой стране.
В зале воцарилась тишина. Через несколько минут раздался
шамкающий голос Брежнева:
– Товарищи, прошу высказаться по докладу товарища Андропова.
Мы должны услышать мнение каждого члена Политбюро.
После минутного молчания один из присутствующих спросил,
обращаясь к Андропову:
– Скажите, пожалуйста, а что стало с товарищем Тараки? Где он?
Андропов ответил:
– Этого человека я бы не стал называть товарищем. То, что
произошло в этой стране, полностью на совести этого человека и его
тоталитарных амбиций. К нему обратились несколько старейшин
пуштунских племен Афганистана. Они пришли за помощью, так как в
местах компактного проживания пуштунов из-за засухи пропал урожай и
народ голодал. Тараки приказал расстрелять их. В пуштунских
племенах начались волнения, которые грозили перерасти в востание.
По моему приказу Амин арестовал Тараки и на второй день Верховный
Суд Афганистана приговорил последнего к смертной казни. После
зачтения приговора он, прося пощады, ноги целовал судье, офицеру
конвоя. У нас есть видеозапись. Тем самым он опозорил перед всем
миром в первую очередь нас, так как все знали, что это наш ставленник
и сотрудник. Эти видеокадры обошли весь мир. Приговор был
немедленно приведен в исполнение. Амин сумел успокоить пуштунов и
прислал им необходимую помощь. Хочу, чтоб все поняли: пуштунские
племена всегда, во все времена поддерживали власть, а правильнее
сказать, власть держалась на них. Все короли, шахи были пуштунами.
Если мы предпримем какие-то действия, мы должны учитывать это
обстоятельство.
Все говорили сидя. Чувствовалось, что к дремлющему Брежневу
нет никакого уважения.
Поднялся министр обороны маршал Дмитрий Федорович Устинов:
– Товарищи! По сведениям Комитета Госбезопасности и Главного
Разведывательного Управления Министерства обороны в Афганистан
могут войти американские войска. Все вы прекрасно понимаете, что это
значит для границ нашего государства. Предлагаю немедленно вести
12. Советские войска в Афганистан, безусловно, с согласия руководства
этой страны.
Все оторопели. Лишь Суслов и Андропов никак не отреагировали на
это предложение, поскольку загодя знали, что скажет Устинов. Вопрос о
вторжении в Афганистан они решали втроем. Необходимо было только
согласия остальных членов Политбюро, получить которое они
рассчитывали довольно легко, учитывая сложившуюся в руководстве
традицию. Все присутствующие тут же смекнули, что вопрос решен
давно и бесповоротно, так что все аргументы против лишены смысла. К
тому же, чтоб войти в состав Политбюро, им слишком долго пришлось
лебезить и подхалимничать, шагать, что называется, по трупам
сотоварищей. Так что они давно научились все понимать с полуслова.
Не успел маршал Устинов сесть, как слово взял Арвид Янович
Пельше, называемый за глаза «пожизненным представителем
Прибалтийских республик». Хотя никто и никогда из упомянутых
республик не выдвигал его в этом качестве, более того, подобная
добровольная миссия вызывала у них отвращение.
– Товарищи! – произнес он. – Учитывая возникшую в дружест-
венной нам стране ситуацию, мы посовещались и решили поддержать
инициативу маршала Устинова.
Опять послышалось шамканье Брежнева:
– Других предложений нет?
– Нет.
– Тогда прошу голосовать. Кто за то, чтоб ввести в Афганистан
ограниченный контингент войск?
Он дежурно оглядел зал и подвел черту:
– Единогласно! Ну что, товарищи, решение принято. Поручим
министру иностранных дел товарищу Громыко связаться с Ми-
нистерством иностранных дел Афганистана, чтобы они подготовили
обращение к руководству Советского Союза с просьбой ввести в их
страну наши войска. Завтра утром ТАСС должен огласить это
обращение афганского руководства и проинформировать все
информационные агентства мира. Министру обороны поручается
составить подробный план действий. Остальные службы свою работу
знают. Следующее заседание Политбюро состоится завтра в это же
время. Докладчиками будут министр обороны и министр иностранных
дел.
***
Полковник Центрального Разведывательного Управления США
находился еще в своем офисе в Кабуле, когда ему позвонили из
Министерства иностранных дел Афганистана. Совсем недавно он
сменил офис. Прежний находился на окраине Кабула, теперь же новый
13. из пяти комнат, оснащенный новейшим оборудованием, располагался
неподалеку от резиденции президента Амина.
Официально здесь числилось девять оперативников и пять человек
обслуживающего персонала. Секретных же агентов было значительно
больше. Его региональное управление курировало Афганистан,
Пакистан, Иран, Индию. В каждой из этих стран были свои офисы, с
собственными сотрудниками. Но вся информация стекалась сюда, где
ее проверяли и передавали в Вашингтон. В Иране прошли
антиамериканские митинги, и работать стало намного сложнее.
Иранский отдел ушел в подполье, но по-прежнему продолжал свою
работу.
Вот и сейчас ему позвонил полковник КГБ, его давний знакомый
Василий Уфимцев, возглавляющий региональное управление, которое
курирует Афганистан, Пакистан и Иран. Попросил срочно встретиться в
условленном месте, которое знали только они. Джон проверил все
сейфы, сигнализацию, закрыл все двери и попрощавшись с охранником
вышел на улицу. Стоял ноябрь, но в это время года в Кабуле было
тепло. На небосклоне светила полная луна и ярко сияли звезды. Он шел
на встречу в условленное место. Временами оглядывался, чтобы
проверить, нет ли слежки: в последнее время оживились разведки
Пакистана и Ирана. Он интуитивно чувствовал, что назревают важные
события. Уфимцев звонил ему исключительно в критических
ситуациях, когда Управление КГБ заходило в тупик. Когда он подошел к
условленному месту, Уфимцев был уже там. Он заметно нервничал.
Поздоровались. Уфимцев в совершенстве владел английским, даже не
верилось, что говорит – русский.
Первым заговорил Уфимцев:
– Джон, я получил срочное задание узнать, не введут ли США в
Афганистан войска в случае, если там произойдут какие-либо события.
У меня мало времени. Завтра в десять я должен лично Андропову
представить информацию. Если провалю задание, меня снимут с
должности, понизят в звании и запихнут в какой-нибудь кабинет на
Лубянке, где я застрелюсь от скуки. А ведь у меня двое маленьких
детей. Для тебя у меня тоже есть важное сообщение. Поможешь?
– Василий, мы всегда помогали друг другу. Сейчас я свяжусь с моим
шефом в Вашингтоне. Позвони мне через час, не говори ни слова, я же
скажу лишь «Да» или «Нет»: нет гарантии, что наши телефоны не про-
слушиваются другими разведками. Есть сведения, что
активизировались разведки Пакистана и Ирана. Теперь, как и говорил,
давай свою информацию.
– Джон, сегодня по нашим каналам стало известно, что Министерство
иностранных дел Афганистана получило из Москвы указание
подготовить официальную просьбу руководства этой страны к
правительству СССР о введении сюда наших войск. Афганская сторона
14. еще не дала ответа. Его мы также получим по своим каналам. По моим
сведениям ответ будет отрицательным. Неужели в Москве никто не
изучал историю Афганистана? Афганцы никогда не терпели и не
потерпят впредь присутствия на своей территории чужих войск.
– Ладно, Василий, позвони мне ровно через час.
Они пожали друг другу руки и разошлись. Джон поспешил к себе в
офис. Позвонил в Вашингтон шефу, тот попросил его обождать у
телефона.
Минут через пятнадцать позвонит Василий и Джон сообщит ему, что
США не намерены вводить войска в Афганистан без соответствующего
решения ООН. Да и необходимой группировки для вторжения в регион
не было. Это Джон и сам знал, но хотел услышать официальную точку
зрения. А сообщения Василия было оценено в Вашингтоне по самому
высокому баллу. Это означало благодарность командования и
хорошую премию. Особенно радовала премия. Они с женой давно меч-
тают купить маленький домик во Флориде, на берегу океана.
Когда позвонил Василий, он твердо ответил: «Нет». На другом конце
провода он услышал вздох облегчения.
***
Политбюро ЦК КПСС собралось в назначенное накануне время. Все
расселись по своим местам. Не было только Брежнева, Андропова,
Суслова и Устинова. Они появились минут через сорок, и всем стало
ясно, что произошло что-то неординарное. Воцарилось напряженное
ожидание.
Министр иностранных дел Громыко так и не сел. Стоя он обратился к
присутствующим:
– Товарищи, час назад мы получили от афганского руководства
отрицательный ответ на наше предложение ввести в эту страну войска.
ООН тоже не разрешит. А ситуация, между тем, выходит из-под
контроля.
Он сел. Слышен был лишь шамкающий звук вставных челюстей
Брежнева. Андропов молчал. Час назад он получил срочное сообщение
начальника регионального управления КГБ по Афганистану, в котором
говорилось, что США не намерены ввести свои войска в Афганистан.
Но об этом знал только он. По примеру Громыко он тоже поднялся и
произнес:
– Товарищи! Афганское руководство во главе с Амином отказало нам
в просьбе ввести войска. Что делать? Я выскажу свое мнение, а после
обсудим и другие. Надо срочно избавиться от Амина и поставить
другого, более преданного нам человека, который и должен будет от
имени руководства Афганистана и народа своей страны обратиться к
нам с просьбой о введении войск. У КГБ есть такой проверенный нами
15. человек. Это посол Афганистана в Чехословакии, наш давний агент
Бабрак Кармаль. Он уже вызван в Москву и ждет своего назначения.
Андропов сел и подумал: зачем ему все это? Скажи он сейчас, что
угрозы ввода американских войск нет, и все проблемы будут сняты. Но
он этого не скажет. После вторжения в 1968 году в Чехословакию иных
громких дел и вторжений не было. Скучно! Вторжение в Афганистан
избавит от скуки, вновь закипит в жилах кровь. Интересней станет жить.
О возможных при этом человеческих жертвах он не думал. Ведь не его
дети и внуки будут воевать. Это дело Министерства обороны. Товарищ
Сталин в Великую Отечественную не считался с человеческим
фактором и с помощью антигитлеровской коалиции победил фашизм.
Оставив, правда, на полях сражений шестьдесят два миллиона солдат и
офицеров, что привело к дефициту мужского населения в российских
городах и деревнях. Не говоря уже о других республиках СССР, где все
мужчины от 16 до 60 лет были взяты под ружье и послужили пушечным
мясом. Но это удел стада, а он, Андропов, поставлен судьбой понукать
этим стадом. И на сколько голов это стадо сократится ему все равно.
Брежнев заерзал на своем месте.
– Товарищи, – обратился он к сидящим, – какие еще будут мнения,
предложения?
Поднялся Микоян. Он, как и Пельше, был постоянным членом
Политбюро с тех пор, как предал Хрущева и передал его в руки
Брежнева. Члены Политбюро шутили, говоря, что «самый хитрый из
армян – наш товарищ Микоян». От имени присутствующих он сказал:
– Мы поддерживаем товарища Андропова и согласны с его
предложением.
Никаких полномочий никто ему не давал, но Микоян хотел сделать
приятное председателю КГБ, который в последнее время стал на него
почему-то косо поглядывать. А по своему огромному опыту Микоян
знал, чем это грозит. Тем более что ни для кого в Политбюро не было
секретом, что страной руководит не Брежнев, а именно Андропов и
Суслов. Это чернь пусть думает, что правит Брежнев.
Брежнев, казалось, только этого и ждал:
– Кто за предложение товарища Андропова, прошу голосовать.
И первым поднял руку. Его примеру последовали остальные.
Андропов поднял руку последним.
Брежнев подытожил, глядя в бумажку:
– Решение принято единогласно. Против и воздержавшихся нет.
Поручим министру обороны маршалу Устинову подготовить нужные
войска и в необходимом количестве, разведать пути, по которым они
будут двигаться. Остальные вопросы поручим взять под контроль
Председателю Комитета Госбезопасности товарищу Андропову. Какие
есть вопросы?
16. Вопросов, конечно, ни у кого не было. Воцарилось молчание, которое
нарушил Суслов, не проронивший до сих пор ни слова за оба
заседания:
– Товарищи, вторжение наших войск в Афганистан нужно как-то
оформить, выдвинуть какие-нибудь политические лозунги, воззвания.
Солдаты и офицеры должны знать, за что воюют. Безусловно, правду
никто из них знать не должен. Надо найти замену словам «вторжение»,
«интервенция», «оккупация». Для остального мира мы все равно будем
оккупантами, а ввод войск назовут интервенцией. Нужно ужесточить
цензуру на телевидении, радио, в прессе, не показывать интервью с
искалеченными офицерами и солдатами. Какие будут предложения по
этому поводу?
Все сидели молча. Прежде при вторжении в Венгрию, Чехословакию
и прочих локальных конфликтах над формулировками не слишком
раздумывали. Но сейчас в мире все изменилось. Через несколько
минут слово взял Суслов:
– У меня есть предложение. Первое: слова «вторжение» и «интер-
венция» следует заменить формулировкой «Советские воины
выполняют свой интернациональный долг перед афганским народом».
Второе: слово «оккупация» заменить на «ограниченный контингент
Советских войск, временно расположенный в Афганистане». Такие
формулировки не вызовут никаких вопросов ни у солдат, ни у
офицеров. А если и возникнут, спецслужбы знают что ответить.
Суслов сел. Очнулся и несколько оживился Брежнев:
– У кого еще есть предложения? Ни у кого? Тогда ставлю пред-
ложение на голосование. Кто согласен с формулировками товарища
Суслова, прошу поднять руку. Принято единогласно. Против и
воздержавшихся нет. Товарищи, прошу всем в эти дни находиться на
своих рабочих местах, никуда не уезжать. Обстановка еще далеко не
ясна, возможно, возникнет необходимость принятия срочного решения.
Напоминание было кстати, так как приближались выходные, и многие
члены Политбюро собирались выехать на охоту. Некоторые в
Подмосковье, другие в Среднюю Азию поохотиться на джейранов и
сайгаков, а иные и в Сибирскую тайгу.
***
Последний день ноября. Москва. В кабинете Председателя КГБ
собрались четверо высокопоставленных чиновников КГБ. Андропов
был пятым. На повестке заседания стоял единственный вопрос: как
устранить Амина. Всем было ясно – добровольно он не уйдет.
Андропов обратился к начальнику Главного Оперативного
Управления КГБ генерал-полковнику Боршеву. Тот встал.
– Каковы соображения Главного Оперативного Управления?
17. Борщев медленно начал свой доклад. Это был тучный седовласый
мужчина лет 55-60. Военной выправкой не отличался, но говорил
просто и ясно.
– Товарищ Андропов. Мы прогнозировали такое развитие событий,
поэтому совместно с аналитическим управлением примерно месяц
назад разработали план действий. Часть этого плана уже реализована.
План предполагает, что спецподразделение КГБ «Альфа» произведет в
Афганистане государственный переворот, уничтожит Амина и поставит
на его место человека, которого порекомендует Политбюро ЦК КПСС.
Опыт подобных спецопераций у нас есть. Вспомните: Эфиопия, Ангола,
Конго, Берег Слоновой Кости, Камбоджа, Лаос. Все перечислять лишено
смысла. Все эти операции были проведены блестяще. Примерно
восемьдесят процентов личного состава и необходимой экипировки
уже находится в Афганистане, в нашем посольстве. Остальные
двадцать процентов вместе с тем, кто должен занять планируемый
пост, прибудут на место за несколько минут до начала штурма, чтобы
не спугнуть Амина. По агентурным данным наши приготовления
остались незамеченными. Амин по прежнему в своем президентском
дворце, и никаких особых мер предосторожности не предпринял. Это
хорошо. Командовать подразделением «Альфа» на месте будет
полковник Виктор Карнухов. Это опытный командир, проведший не
одну такую операцию. В случае успешного выполнения этого задания я
планирую написать на ваше имя рапорт о присвоении ему звания
генерала. Личный состав будет проинформирован перед началом
штурма. У меня все.
– Прошу садиться, – отчеканил Андропов. – У кого какие будут
замечания, может, что-то недоработали.
Поднялся начальник Аналитического Управления КГБ генерал-лей-
тенант Швецов:
– Товарищ Андропов, план был разработан совместно с нашим
Управлением, поэтому добавить к тому, что мы услышали, мне нечего.
Нам нужно знать время «Ч» для завершения последних приготовлений.
– Ясно, прошу садиться. Времени «Ч» не будет, но к двадцать пятому
декабря все должно быть закончено.
Присутствующие переглянулись. Они рассчитывали на январь
будущего года. Но никто не возразил.
Андропов продолжал:
– Человек, который должен сменить Амина, находится уже здесь. Это
посол Афганистана в Чехословакии наш давний агент и друг Бабрак
Кармаль. Все вы его знаете. Официально он был вызван в Высшую
партийную школу для прохождения учебного курса. Если до конца
декабря он не вернется в Чехословакию, Амин может заподозрить
неладное и принять меры. Тогда задача может оказаться
невыполнимой. Если ко мне нет вопросов, все могут быть свободны.
18. В конце декабря 1979 года спецподразделение КГБ «Альфа»
предприняло штурм дворца Амина. Атака была столь стремительной,
что охрана не успела произвести ни одного выстрела. Разоружив
охрану, альфовцы собрали всех, кто находился во дворце, включая
самого Амина, и расстреляли их в подвалах. Снаружи не слышно было
ни единого выстрела. В ту же ночь на грузовиках трупы были вывезены
за город и закопаны. На следующий день Бабрак Кармаль объявил себя
президентом Афганистана и обратился к руководству Советского
Союза. Двадцать седьмого декабря три колонны советских войск пере-
секли границу и вторглись на территорию Афганистана. Не встретив
сопротивления, были заняты все стратегически важные города и
населенные пункты.
Двадцать восьмого декабря в Москве на Красной площади группа из
семи человек во главе с академиком Андреем Дмитриевичем
Сахаровым развернула плакаты, призывающие вывести войска из
Афганистана. Но мальчики в спортивной форме с военной выправкой
разорвали плакаты, а участников этой акции арестовали.
Все государства, за исключением стран соцлагеря, без Румынии,
потребовали от Советского Союза прекратить оккупацию Афганистана
и вывести свои войска. По всему миру прошли массовые митинги с
призывом освобождения Афганистана. ООН выступила с подобным же
требованием, приняв специальную резолюцию. Ведущие спортсмены
из всех стран отказались от участия в Олимпиаде, проводимой в
стране-агрессоре. Началась постепенная изоляция Советского Союза.
Но членам Политбюро и ЦК КПСС было все равно. Их дети и внуки не
воевали в Афгане, на остальных же им было наплевать.
***
Агенты разведок всех цивилизованных стран во многих случаях
помогают друг другу. В Кабуле, прикрываясь коммерческими делами,
действовали разведки США, СССР, Пакистана, Ирана, Индии и других
государств, заинтересованных в Афганистане. Каждая из этих разведок
знала, что скрывается под вывесками коммерческих офисов, знала
всех легальных сотрудников этих фирм. Все разведки следили друг за
другом. При необходимости обменивались информацией как службы
разведок, так и их руководители, сохраняя тем самым свои посты,
привилегии и зарабатывая на этом хорошие премии и получая звания и
должности. Они знали, что многие их сотрудники только того и ждут,
когда кто-либо споткнется, чтоб занять его место. В разведках, как и в
других государственных ведомствах, шла скрытая борьба за власть. А
вовремя добытая секретная информация давала шанс подняться на
ступеньку выше. Поэтому информацией делились не только
руководители отделов, но и рядовые разведчики. По возможности
19. старались не убивать друг друга, если появлялась возможность
помочь, помогали.
Начальник регионального управления КГБ в Кабуле Василий
Уфимцев был доволен. Он получил благодарность лично от товарища
Андропова, который поставил на полученной от Уфимцева
информации гриф «Совершенно секретно». Что это значит, Уфимцев
знал хорошо. Это означало, что о сведениях, полученных от Джона
Хамильтона, будет знать только Андропов и сам Уфимцев. А
благодарность означает, что с сегодняшнего дня он сможет напрямую
связываться с Председателем КГБ, минуя собственное начальство. Это
давало ему большие привилегии. Шефы с Лубянки прекратят его
постоянно проверять и дадут возможность спокойно работать. Им там,
в кабинетах, скучно, вот и выписывают себе командировки для
проведения проверок. В распоряжении КГБ были собственные
самолеты, замаскированные под гражданские.
Размышления Уфимцева прервал телефонный звонок спецсвязи.
Звонил из Москвы лично генерал-полковник Борщев. Он приказал
усилить меры по обеспечению операции «Штурм» и ежедневно
докладывать ему о предпринимаемых действиях, а при необходимости
звонить ему лично в любое время суток.
Уфимцев приказал собрать всех сотрудников на совещание. Когда
все были в сборе, он сообщил о полученном из Москвы приказе об
усилении работы с секретной агентурой. О намеченной операции
«Штурм» знал только он, хотя в глубине души надеялся, что она не
состоится и все изнывающие от скуки в посольстве СССР сотрудники
спецподразделения «Альфа» отправятся домой. Уфимцев потребовал
от своих сотрудников дважды в день докладывать ему обстановку.
Что будет в Афганистане после операции трудно предсказать. Если
она не удастся, Амин вышлет всех из страны. А если пройдет успешно,
невозможно предвидеть поведение населения, особенно пуштунов. «Не
думаю, что мы сумеем их подкупить, – размышлял Уфимцев. – Тогда
что? Война. Притом война афганцев против оккупантов, то есть против
нас. Это будет национально-освободительная война, которую под-
держит все мировое сообщество».
Долго ли придется ждать, он не знал. Самое неприятное состояние –
состояние ожидания.
***
Полковник Джон Хамильтон, начальник регионального управления
ЦРУ в Кабуле, сидел в своем офисе и размышлял. Он чувствовал: что-
то назревает, что-то скоро произойдет. Но что?! Он никак не мог
поймать нужную мысль, чтоб утвердиться в ней. Агентура доложила,
что уже неделю в посольство СССР в Кабуле прибывают атлетического
сложения парни. И хотя они в гражданском, явно, что это хорошо натре-
20. нированные военные. Но главное не это. Главное, что люди приходят,
но никто не уходит. Это сообщение его сильно встревожило. Ясно, что в
посольство стекается определенная группа. Но для чего? Осуществить
государственный переворот? Амин довольно хитер, он не позволит
себя скинуть. Да и русские без санкции ООН не посмеют ввести войска.
Хотя… Ввели же они войска в Венгрию, Чехословакию без всяких
санкций. Что может помешать и на этот раз? Нет, не будут Советы
считаться с этой организацией.
Кроме сообщения о людях в посольстве, никаких действий со
стороны русских не замечено. Загадка. И Уфимцев не звонит. Хотя
Хамильтон знал, что Уфимцев не позвонит. Доложить в Вашингтон? А
что докладывать? Ничего конкретного нет. Люди военной выправки в
посольстве могут быть летчиками-испытателями или просто военными
летчиками, ждущими отправки на военную базу во Вьетнаме, в Камране
или любую другую базу в Азии, каких у русских множество. Он не хотел
оплошать перед руководством, тем более после весомой премии.
Он встал. Приказал секретарю немедленно вызвать сотрудников,
отвечающих за аэропорт, посольство СССР и дворец Амина.
Выслушав донесения своих людей, которые ничего подозрительного
не заметили на своих объектах, он попросил их еще более усилить
наблюдение. После этого он отпустил всех и успокоился.
Ночь с двадцать седьмого на двадцать восьмое декабря прошла для
Хамильтона неспокойно, мучили кошмары. Несколько раз он
просыпался, засыпал вновь и вновь видел жуткие сны. Когда он в
восемь утра пришел в офис, секретарь сообщил ему о государственном
перевороте в Кабуле. Амин убит. На его место русские поставили
какого-то Бабрака Кармаля, который объявил себя президентом.
Президентский дворец охраняют именно те парни, которые были
замечены в посольстве СССР. Но сейчас они вооружены до зубов.
Ожидается, что новый президент выступит с обращением. Джон
включил телевизор, радио и сел в кресло. Но о государственном
перевороте ни слова: обычные теле- и радиопередачи. Лишь в девять
диктор объявил, что новый президент Афганистана Бабрак Кармаль
обратится к народу. Когда на экране появилось изображение Кармаля,
Джон так и не смог вспомнить, видел ли он его когда-либо. Бабрак
Кармаль обратился к населению с просьбой сохранять спокойствие и
соблюдать порядок. Новая власть, по его словам, поможет народу
стать на правильный путь, она спасет от голода и поднимет экономику.
Джон уже знал, что тот скажет дальше. Именно об этом он докладывал в
Вашингтон и получил за это хорошую премию. Словно в подтверждение
этим мыслям, в следующее мгновение Бабрак Кармаль зачитал с
экрана телевизора просьбу руководства Афганистана к Советскому
Союзу о введении войск на территорию страны. В просьбе говорилось,
что это решение принято «с целью предотвращения угрозы со стороны
21. США, намеренных ввести в Афганистан свои войска». Джона будто
кипятком ошпарило. Он ведь сообщил Уфимцеву, что американские
войска не войдут в Афганистан! И все-таки русские вводят армейские
подразделения. Для чего?! Об угрозе развития событий именно по
такому сценарию он вовремя доложил в Вашингтон. Почему же там не
приняли никаких мер?
Джон позвонил своему шефу в Вашингтон, задал мучившие его
вопросы. Тот ему ответил, что необдуманные действия дряхлого
Советского руководства были ожидаемы американской стороной. А не
предприняты никакие меры по следующим причинам: во-первых, введя
войска в чужую страну без санкции ООН СССР настроит против себя
все государства; во-вторых, начнется изоляция Советского Союза;
страны, которые ранее поддерживали СССР, теперь пересмотрят к нему
свое отношение; в-третьих, и это главное – русские в Афгане получат
свой Вьетнам. Американцы хорошо изучили историю Афганистана.
Народ этой страны покорить нельзя. Это доказано историей. Так что
рано или поздно русским придется уйти, но уйдут они с позором.
Экономика СССР не выдержит многолетней войны. А в том, что война
будет многолетней, никто не сомневается. Мы поможет Афганистану в
его борьбе против русских оккупантов. А когда война обескровит СССР,
мы политическими и экономическими методами подтолкнем его к
развалу.
Джон поблагодарил шефа. Он все ждал, что шеф напомнит ему о
допущенном провале, не предупредив Вашингтон о государственном
перевороте. Но оказалось, что Вашингтон был в курсе. Как выразился
шеф, и дипломаты при определенных обстоятельствах болтают
лишнее.
Джон распорядился собрать всех сотрудников на совещание. Когда
все расселись, он обратился к присутствующим:
– Господа, полчаса назад у меня состоялся разговор с нашим
начальством. Хочу вас успокоить: нашей вины в свершившихся
событиях нет. В связи с возникшей ситуацией нам предложено решить:
остаемся ли мы здесь для продолжения работы или эвакуируемся в
Пакистан. Какие будут мнения?
Поднялся самый старый сотрудник этого регионального управления:
– Господа! Я считаю, что нужно переехать. Не сегодня, так завтра
русскими будет оккупирован весь Афганистан. Совершенно очевидно,
что русским мы здесь не нужны. Базирующиеся здесь КГБисты получат
из Москвы приказ о нашем уничтожении, и уверяю вас, они его
исполнят.
Его прервал начальник:
– Здешние КГБисты порядочные люди, мы знаем друг друга. Они не
смогут так поступить.
22. – Еще как смогут! Вы забыли, что, получив приказ, они действуют не
раздумывая, как зомби. Я предлагаю начать эвакуацию управления
немедленно, пока Советские войска не перекрыли нам путь в Пакистан.
Думаю, в нашем распоряжении один – максимум два дня. В этой
неразберихе мы сможем достаточно спокойно уйти в Пакистан. Здесь
остается наша агентура из местных. Каждому из нас надлежит
встретиться со своими агентами и продумать пути и методы передачи
информации и получения новых заданий и гонораров за выполненную
работу.
Когда сотрудник сел, Джон спросил:
– Какие еще будут предложения? Все согласны с высказанным
предложением?
Услышав единодушное «Да», он отдал приказ об эвакуации. Срок – до
восьми утра следующего дня.
После того как кабинет опустел, Джон еще какое-то время сидел в
кресле и мрачно размышлял. Вот и пришла пора уходить из этой
страны. Он успел привыкнуть к Афганистану, здесь остаются многие
его знакомые, друзья.
***
Москва. Лубянка. Начало апреля 1986 года. В кабинете председателя
КГБ собрались ответственные руководители Управления КГБ.
Совещание ведет новый хозяин – Чебриков Виктор Михайлович.
Бывший председатель Юрий Владимирович Андропов, побыв после
смерти Брежнева год на посту Генерального Секретаря ЦК КПСС, был
убит своими кремлевскими соратниками.
– Товарищи, на повестке два вопроса: усиление агентурной работы в
Афганистане и меры по снижению потерь среди личного состава
Вооруженных Сил и сотрудников КГБ. В конце 1985 года и уже в этом
году Вооруженные Силы понесли огромные потери в живой силе и
технике. Потери этого периода в два раза превышают все предыдущие
годы. Мы понесли потери и в нашей агентурной сети. Велики потери
среди кочевых цыган. Цыгане составляют около двух процентов
населения Афганистана. Их кочевой образ жизни позволял нам
получать достоверную информацию о скоплении повстанцев, их
передвижении, вооружении. Но, по-видимому, душманам стало это
известно, и они последовательно истребляют этот народ, сокращают
территорию, по которой они передвигаются. Новые вожди племен
смертельно напуганы, и отказываются сотрудничать с нами. Когда нам
удается, мы тоже ликвидируем их за нежелание сотрудничать с нами.
Из-за потери агентов наши десантные войска, спецназ нашего
ведомства и Министерства обороны понесли большие потери. Почти
восемьдесят процентов операций, планируемых Генштабом и
объединенным штабом ограниченного контингента Вооруженных Сил,
23. провалились, войска попадают в хорошо организованные засады. Не
обходится без предательства наших военных. Контрразведка
Министерства обороны до сих пор не может выйти на источник утечки
информации в нашем Генштабе или Генералитете. А утечка
продолжается. К расследованию подключили и нашу контрразведку.
Вопрос заключается в том, как и кем заменить цыган и как усилить
агентурную сеть. У кого какие предложения? Надеюсь, вы понимаете,
что это государственная тайна?
Поднялся начальник аналитического управления КГБ генерал-
полковник Шевцов:
– Эти вопросы мы отрабатывали с Главным Оперативным
Управлением. Разрешите доложить их в рабочем порядке.
– Разрешаю.
Остальные руководители управления переглянулись. Они-то хорошо
знают, что стоит за словами «в рабочем порядке». Это значит, что в
отношении них есть какие-то подозрения.
Председатель продолжил:
– У кого еще есть предложения по первому вопросу?
Ни у кого предложений не было.
– Тогда перейдем к обсуждению второго вопроса. Прошу
высказываться.
Поднялся руководитель Главного Оперативного Управления КГБ:
– Проведя расследование наиболее массовых случаев гибели
военнослужащих, а также учтя мнение наших сотрудников в
Афганистане, наше ведомство подготовило рекомендации командирам
частей и соединений Вооруженных Сил, дислоцированных в
Афганистане. Первое: усилить дисциплину среди офицерского состава
(в первую очередь, среди сержантов), и рядовых. В армии царит
настоящий хаос: командиры допускают среди подчиненных
вседозволенность, приказы не выполняются или выполняются
частично. Военно-полевые суды не работают. Безнаказанность
приведет к еще большей расхлябанности в армии. Генералитет
окопался в Кабуле, не ведет расследований, проверок, они попросту
боятся выходить за пределы Кабула. Половина ограниченного
контингента Советских войск охраняет генералов. Предлагаю
следующее. Первое – усилить работу военно-полевых судов, не
бояться применять смертную казнь. Второе – на смену военнослу-
жащим срочной службы нужно направлять подготовленных бойцов, а
не новобранцев, которые на сегодняшний день составляют в армии две
трети. Это относится и к офицерскому составу. Третье – передвижение
крупных колонн должно быть тщательно запланированным и
сопровождаться боевыми вертолетами, а при необходимости –
бомбардировщиками. Передвигаться исключительно в дневное время
суток. Привалы производить только на равнинной местности, а если
