презентация к лекции "Сократ" - - вводный курс философии - базовый уровень

1. к.филос.н., доц.
каф. философии
и культурологии
ТОГУ
ТЕСЛЯ
Андрей
Александрович
СОКРАТ

2. Современники:
 Платон – преимущественно ранние диалоги, в первую очередь «Апология
Сократа», «Критон». Из диалогов среднего периода: «Пир», «Федр». [см.
любое издание]
 Ксенофонт – комплекс его т.н. «Сократических сочинений» [в переводе
С.И. Соболевского, 1-е изд. – М.: Academia, 1935]
 «Воспоминания о Сократе» (Memorablia)
 «Апология [Защита Сократа на суде]»
 «Пир»
 «Домострой»
 Аристофан – в первую очередь комедия «Облака», 423 г. [любое
издание].
 [большой материал для размышлений также дают сократические школы
– демонстрируя альтернативные платоновской интерпретации учения
Сократа].
Ближайшие потомки:
 Аристотель. В первую очередь «Метафизика». NB: текстуальное
разграничение тех взглядов, которые приписываются Сократу, и
взглядов Платона [на русском см. краткий обзор Грегори Властоса:
Греческая философия. Т. 1 / под ред. М. Канто-Спербер. – М., 2006. – С.
135 – 157].
ОСНОВНЫЕ ИСТОЧНИКИ

3. Алкивиад: «Более всего, по-
моему, он похож на тех
силенов, какие бывают в
мастерских ваятелей и которых
художники изображают с какой-
нибудь дудкой или флейтой в
руках. Если раскрыть такого
силена, то внутри у него
оказываются изваяния богов.
[…] Что ты сходен с силенами
внешне, Сократ, этого ты,
пожалуй, и сам не станешь
оспаривать. А что ты похож на
них и в остальном, об этом
послушай» (215b).
С т а т у э т к а с и л е н а с ч е р т а м и С о к р а т а , П а л е с т и н а ,
р и м с к и й п е р и о д .
И с т о ч н и к :
h t t p : / / l e v a k o v . l i v e j o u r n a l . c o m / 6 4 3 0 3 . h t m l
СОКРАТ - СИЛЕН

4. «[…] вначале я не упомянул, что и речи
его больше всего похожи на
раскрывающихся силенов. В самом деле,
если послушать Сократа, то на первых
порах речи его кажутся смешными: они
облечены в такие слова и выражения,
что напоминают шкуру этакого наглеца -
сатира. На языке у него вечно какие -то
вьючные ослы, кузнецы, сапожники и
дубильщики, и кажется, что говорит он
всегда одними и теми же словами одно и
то же, и поэтому всякий неопытный и
недалекий человек готов понять его речи
на смех. Но если раскрыть их и заглянуть
внутрь, то сначала видишь, что только
они и содержательны, а потом, что речи
эти божественны, что они таят в себе
множество изваяний добродетели и
касаются множества вопросов, вернее
сказать, всех, которыми подобает
заниматься тому, кто хочет достичь
высшего благородства» (221e – 222a)
РЕЧЬ АЛКИВИАДА ИЗ «ПИРА»

5. «Не от себя буду я говорить, а сошлюсь на того, кто пользуется вашим доверием. В свидетели моей
мудрости, если есть у меня какая -то мудрость, я приведу вам бога, который в Дельфах. Вы ведь
знаете Херефонта — он смолоду был моим другом и другом многих из вас, он разделял с вами
изгнание и возвратился вместе с вами. И вы, конечно, знаете, каков был Херефонт, до чего он был
неудержим во всем, что бы ни затевал. Прибыв однажды в Дельфы, осмелился он обратиться к
оракулу с такими вопросом. […] Вот Херефонт и спросил, есть ли кто на свете мудрее меня, и Пифия
ответила ему, что никого нет мудрее. И хотя самого Херефонта уже нет в живых, но вот брат его,
здесь присутствующий, засвидетельствует вам, что это так. Посмотрите, ради чего я это говорю: ведь
мое намерение — объяснить вам, откуда пошла клевета на меня.
Услыхав про это, стал я размышлять сам с собою таким образом: "Что такое бог хотел сказать и что
он подразумевает? Потому что я сам, конечно, нимало не считаю себя мудрым. Что же это он хочет
сказать, говоря, что я мудрее всех? Ведь не лжет же он: не пристало ему это". Долго недоумевал я,
что такое бог хотел сказать, потом через силу прибегнул я к такому разрешению вопроса: пошел я к
одному из тех людей, которые слывут мудрыми, думая, что уж где -где, а тут я скорее всего опровергну
прорицание, объявив оракулу: "Вот этот мудрее меня, а ты меня назвал самым мудрым". Но когда я
присмотрелся к этому человеку, — называть его по имени нет никакой надобности, скажу только, что
тот, наблюдая которого я составил такое впечатление, был одним из государственных людей, афиняне,
— так вот я, когда побеседовал с ним, решил, что этот человек только кажется мудрым и многим
другим людям, и особенно самому себе, а чтобы в самом деле он был мудрым, этого нет. Потом я
попробовал показать ему, что он только мнит себя мудрым, а на самом деле вовсе не мудр. Из -за
этого и сам он, и многие из присутствовавших возненавидели меня. Уходя оттуда, я рассуждал сам с
собою, что этого -то человека я мудрее, потому что мы с ним, пожалуй, оба ничего дельного и путного
не знаем, но он, не зная, воображает, будто что -то знает, а я если уж не знаю, то и не воображаю. На
такую-то малость, думается мне, я буду мудрее, чем он, раз я коли ничего не знаю, то и не
воображаю, будто знаю. Оттуда я пошел к другому, из тех, которые казались мудрее первого, и увидал
то же самое: и здесь возненавидели меня и сам он, и многие другие. После стал я уже ходить подряд.
Замечал я, что делаюсь ненавистным, огорчался и боялся этого, но в то же время мне казалось, что
слова оракула необходимо ставить выше всего.
Чтобы понять смысл прорицания, надо было обойти всех, кто слывет знающим что -либо. И, клянусь
ОТВЕТ ДЕЛЬФИЙСКОГО ОРАКУЛА (1)

6. После государственных людей ходил я к поэтам — и к трагическим, и к дифирамбическим, и ко всем
прочим, — чтобы хоть тут уличить себя в том, что я невежественнее их. Брал я те из их произведений,
которые, как мне казалось, всего тщательнее ими обработаны, и спрашивал у них, что именно они хотели
сказать, чтобы, кстати, научиться от них кое -чему. Стыдно мне, афиняне, сказать вам правду, а сказать
все-таки следует. Одним словом, чуть ли не все там присутствовавшие лучше могли бы объяснить
творчество этих поэтов, чем они сами. Таким образом, и о поэтах я узнал в короткое время, что не
благодаря мудрости могут они творить то, что творят, но благодаря какой -то природной способности и в
исступлении, подобно гадателям и прорицателям; ведь и эти тоже говорят много хорошего, но совсем не
знают того, о чем говорят. Нечто подобное, как мне показалось, испытывают и поэты; и в то же время я
заметил, что из -за своего поэтического дарования они считают себя мудрейшими из людей и во всем
прочем, а на деле это не так. Ушел я и оттуда, думая, что превосхожу их тем же самым, чем и
государственных людей.
Наконец пошел я и к тем, кто занимается ручным трудом. Я сознавал, что сам, попросту говоря, ничего
не умею, зато был уверен, что уже среди них найду таких, кто знает много хорошего. Тут я не ошибся; в
самом деле они умели делать то, чего я не умел, и в этом были мудрее меня. Но, афиняне, мне
показалось, что они грешили тем же, чем и поэты: оттого что они хорошо владели своим делом, каждый
из них считал себя самым мудрым также и во всем прочем, даже в самых важных вопросах, и это
заблуждение заслоняло собою ту мудрость, какая у них была; так что, желая оправдать слова оракула, я
спрашивал сам себя, что бы я для себя предпочел: оставаться ли таким, как есть, и не быть ни мудрым
их мудростью, ни невежественным их невежеством или, как они, быть и мудрым и невежественным. И я
отвечал самому себе и оракулу, что лучше уж мне оставаться как есть.
Из-за этого самого исследования, афиняне, с одной стороны, многие меня возненавидели так, что
сильней и глубже и нельзя ненавидеть, отчего и возникло множество наветов, а с другой стороны, начали
мне давать прозвание мудреца, потому что присутствовавшие каждый раз думали, будто если я
доказываю, что кто -то вовсе не мудр в чем -то, то сам я в этом весьма мудр. А в сущности, афиняне,
мудрым-то оказывается бог, и этим изречением он желает сказать, что человеческая мудрость стоит
немногого или вовсе даже ничего, и, кажется, при этом он не имеет в виду именно Сократа, а пользуется
моим именем ради примера, все равно как если бы он сказал: "Из вас, люди, всего мудрее тот, кто,
подобно Сократу, знает, что ничего по правде не стоит его мудрость».
Я и посейчас брожу повсюду — все выискиваю и допытываюсь, по слову бога, нельзя ли мне признать
мудрым кого -нибудь из граждан или чужеземцев; и всякий раз, как это мне не удается, я, чтобы
подтвердить изречение бога, всем показываю, что этот человек не мудр. Вот чем я занимался, поэтому
не было у меня досуга заняться каким -нибудь достойным упоминания делом, общественным или
домашним; так и дошел я до крайней бедности из -за служения богу» (21a – 23c).
- ср.: Ксенофонт . Апология, 12 -14.
ОТВЕТ ДЕЛЬФИЙСКОГО ОРАКУЛА (2)

7. Обвинителями Сократа выступили:
- Мелет (первый обвинитель), молодой
трагический поэт
- Анит, демагог, владелец кожевенных
мастерских, один из участников
освобождения Афин от тирании XXX
тираннов
- Ликон – оратор.
Если доверять свидетельству Диогена
Лаэртия, то обвинительную речь
Мелету написал софист Поликрат (II,
38).
Сократу было предъявлено обвинение
в том, что он:
1) не признает богов, признаваемых
государством;
2) вводит другие, новые божества;
3) развращает молодежь (Ксенофонт,
Апология, 10).
Обвинение
СУД

8. По обвинению в непочитании
богов, признаваемых
государством – два основных
показания в источниках:
(1) в «Апологии» Ксенофонта
Сократ говорит: «[…] я, афиняне,
прежде всего удивляюсь тому, на
каком основании Мелет
утверждает, будто я не признаю
богов, признаваемых
государством; что я приношу
жертвы в общие праздники и на
народных алтарях, это видали
все, бывавшие там в то время,
да и сам Мелет мог бы видеть,
если бы захотел» (Xen., Apol., 11)
Разбор
обвинения в
нечестии (1)
СУД

9. (2) но в «Апологии…» Платона Сократ не использует
данный аргумент, который бы снял вопрос –
поскольку «непочитание» было обвинением в
несоблюдении или нарушении установленных обрядов,
а ответ, даваемый Сократом у Ксенофонта, является
исчерпывающим для оправдания –
- напротив, у Платона Сократ в защиту от первого
обвинения строит сложную аргументацию,
рассуждая, в частности, так, обращаясь к Мелету:
- «Итак, ты утверждаешь, что знамения гениев я
признаю и других учу узнавать их […]. Если же я
признаю знамения гениев, то мне уж никак нельзя
не признавать их самих. […] Итак, если гениев я
признаю, с чем ты согласен, а гении – это некие
боги, то и выходит так, как я сказал: ты шутишь и
предлагаешь загадку, утверждая, что я не признаю
богов и в то же время признаю их, потому что
гениев-то я признаю. С другой стороны, если гении
– это как бы побочные дети богов, от нимф или от
кого-нибудь еще, как гласят предания, то какой же
человек, признавая детей богов, не будет
признавать самих богов? Это было бы так же
нелепо, как если бы кто-нибудь признавал, что
существуют мулы – потомство лошадей и ослов, а
что существуют лошади и ослы – не признавал бы»
(27b-d)
Разбор
обвинения в
нечестии (2)
СУД

10. «Демон» Сократа
В «Апологии…» Платона, со
ссылкой на то, «о чем вы
[афиняне] часто и повсюду от
меня слышали»:
- «со мною приключается нечто
божественное или чудесное,
над чем Мелет и посмеялся в
своем доносе. Началось у меня
это с детства: возникает какой-
то голос, который всякий раз
отклоняет меня от того, что я
бываю намерен делать, а
склонять к чему-нибудь никогда
не склоняет» (31d).
Обвинение в
введении
новых богов
СУД

11. Два аргумента Сократа против обвинения:
 Первый аргумент - отказ от учительства.
Сократ не мог развращать своим учением,
поскольку никогда никого не учил:
 «[…]я и не был никогда ничьим учителем, а
если кто, молодой или старый, желал меня
слушать и наблюдать, как я делаю свое дело,
то я никому никогда не препятствовал. И не
то чтобы я, получая деньги, вел беседы, а не
получая, не вел, но одинаково, как богатому
так и бедному, позволяю я задавать мне
вопросы, а если кто хочет, то и отвечать мне
и слушать, что я говорю. И если кто из них
становится лучше или хуже, я, по
справедливости, не могу за это держать
ответ, потому что никого никогда не обещал
учить и не учил. Если же кто утверждает,
будто он когда-либо частным образом учился
у меня или слышал от меня что-нибудь, чего
бы не слыхали и все остальные, тот, будьте
уверены, говорит неправду» (33a-b).
Обвинение в
развращении
молодежи (1)
СУД

12.  второй аргумент направлен против обвинения в развратительном
воздействии на молодежь самого поведения (образа дейс твия) Сократа:
 «Но отчего же некоторым нравится подолгу проводить время со мною?
Вы уже слыхали, афиняне, — я вам сказал всю правду, — что им нравится
слушать, как я испытываю тех, кто считает себя мудрым, хотя на самом
деле не таков. Это ведь очень забавно. А делать это, повторяю, поручено
мне богом и в прорицаниях, и в сновидениях, и вообще всеми
способами, какими когда-либо еще обнаруживалось божес твенное
определение и поручало что -либо исполнить человеку. Это не только
верно, афиняне, но и легко доказать: если одних юношей я порчу, а
других уже испортил, то ведь те из них, которые уже состарились и
узнали, что когда-то, во времена их молодости, я советовал им что -
нибудь дурное, должны были бы теперь прийти сюда с обвинениями,
чтобы покарать меня. А если сами они не захотели, то кто -нибудь из их
домашних — отцы, братья, другие родственники — вспомнили бы теперь
об этом, если только их близкие потерпели от меня что -нибудь дурное.
Да, многие из них в самом деле т у т, как я вижу: вот, во -первых, Критон,
мой сверс тник и из одного со мною дема, отец вот этого Критобула;
затем сфет тиец Лисаний, отец вот этого Эсхина; вот еще кефисиец
Антифон, отец Эпигена; а вот те, чьи братья подолгу проводили время со
мной, — Никос трат, сын Феозотида и брат Феодота — самого Феодота уже
нет в живых, так что он не мог упросить брата; и вот Парад, сын
Демодока, которому Феаг приходился братом; а вот Адимант, сын
Арис тона, которому вот он, Платон, приходится братом, и Эантодор, брат
вот этого Аполлодора. Я могу назвать еще многих других, и Мелит у в его
речи всего нужнее было сослаться на кого -нибудь из них, как на
свидетеля; если тогда он забыл это сделать, пус ть сделает теперь, я не
возражаю, — пус ть скажет, если ему ес ть что сказать по этому поводу. Но
вы убедитесь, афиняне, что, наоборот, все буду т готовы помочь мне,
развратителю, кто причиняет зло их домашним, как у тверждают Мелит и
Анит. У самих испорченных мною, пожалуй, еще может быть расчет
помочь мне, но у их родных, которые не испорчены, у людей уже
пожилых, какое может быть другое основание помогать мне, кроме
твердой и справедливой увереннос ти, что Мелит говорит ложь, а я
говорю правду?» (33b-34b).
Обвинение в
развращении
молодежи (2)
СУД

13. «Даже если бы вы меня теперь отпустили, не послушав Анита, который говорил, что мне с
самого начала не следовало приходить сюда, а уж раз я пришел, то нельзя не казнить
меня, и внушал вам, что если я избегну наказания, то сыновья ваши, занимаясь тем,
чему учит Сократ, испортятся уже вконец все до единого, — даже если бы вы сказали
мне: "На этот раз, Сократ, мы не послушаемся Анита и отпустим тебя, с тем, однако,
чтобы ты больше уже не занимался этими исследованиями и оставил философию, а если
еще раз будешь в этом уличен, то должен будешь умереть", — так вот, повторяю, если бы
вы меня отпустили на этом условии, то я бы вам сказал:
"Я вам предан, афиняне, и люблю вас, но слушаться буду скорее бога, чем вас, и, пока я
дышу и остаюсь в силах, не перестану философствовать, уговаривать и убеждать всякого
из вас, кого только встречу, говоря то самое, что обыкновенно говорю: "Ты лучший из
людей, раз ты афинянин, гражданин величайшего города, больше всех прославленного
мудростью и могуществом, не стыдно ли тебе заботиться о деньгах, чтобы их у тебя было
как можно больше, о славе и о почестях, а о разумности, об истине и о душе своей не
заботиться и не помышлять, чтобы она была как можно лучше?" И если кто из вас станет
спорить и утверждать, что он заботится, то я не отстану и не уйду от него тотчас же, а
буду его расспрашивать, испытывать, уличать, и, если мне покажется, что в нем нет
доблести, а он только говорит, что она есть, я буду попрекать его за то, что он самое
дорогое ни во что не ценит, а плохое ценит дороже всего. Так я буду поступать со
всяким, кого только встречу, с молодым и старым, с чужеземцами и с вами — с вами
особенно, жители Афин, потому что вы мне ближе по крови. Могу вас уверить, что так
велит бог, и я думаю, что во всем городе нет у вас большего блага, чем это мое
служение богу. Ведь я только и делаю, что хожу и убеждаю каждого из вас, и молодого и
старого, заботиться прежде и сильнее всего не о теле и не о деньгах, но о душе, чтобы
она была как можно лучше; я говорю, что не от денег рождается доблесть, а от доблести
бывают у людей и деньги, и все прочие блага как в частной жизни, так и в
общественной. Если такими речами я порчу юношей, то это, конечно, вредно. А кто
утверждает, что я говорю не это, но что -нибудь другое, тот говорит ложь. Вот почему я
могу вам сказать: "Афиняне, послушаетесь вы Анита или нет, отпустите меня или нет, но
поступать иначе я не буду, даже если бы мне предстояло умирать много раз»» (29с –
30с).
«ИСПОВЕДАНИЕ» СОКРАТА

14. Дело Сократа рассматривалось в одном
из 10 отделений гелиеи (суда присяжных)
– в составе 501 присяжного,
избиравшихся по жребию.
В афинском процессе и обвинение, и
защита носили личный характер –
обвинители и обвиняемый должны были
выступать лично, а заседание носило
публичный характер – потому в своей
речи Сократ обращается не только к
судьям, но и ко всем «афинянам» (т.е.
членам Народного собрания – гражданам
Афин, мужчинам, достигшим 20 лет).
Процесс разделялся на две стадии:
(1) определение виновности – после
речей сторон присяжные
голосовали по вопросу «виновен/не
виновен»;
(2) в случае обвинительного вердикта
– второй «тур» прений сторон, на
сей раз с представлением
альтернативных мер наказания.
После чего судьи голосуют о том,
какую из предложенных мер
(обвинителями или осужденным)
принять.
Голосование в гелиее носило тайный
характер.
СТРУКТУРА УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА В
АФИНАХ

15. Сократ был признан судом виновным –
- большинством в 30 голосов (280/281 против и 221/220 – за
Сократа)
- После чего последовали прения о приговоре – Мелет
высказался за смертный приговор –
- Сократ в свою очередь, отвечая на вопрос: «что, афиняне,
назначил бы я сам себе? Очевидно, то, чего заслуживаю. […]
Итак, чего же я заслуживаю за то, что я такой? Чего -нибудь
хорошего, афиняне, если уж в самом деле воздавать по
заслугам, и притом такого, что мне пришлось бы кстати. Что же
кстати человеку заслуженному, но бедному, который нуждается
в досуге для вашего же назидания? Для подобного человека,
афиняне, нет ничего более подходящего, как обед в Пританее!
Ему это подобает гораздо больше, чем тому из вас, кто
одерживает победу на Олимпийских играх […]; ведь он дает
вам мнимое счастье, а я – подлинное, он не нуждается в
пропитании, а я нуждаюсь. Итак, если я должен по
справедливости оценить мои заслуги, то вот к чему я
присуждаю себя – к обеду в Пританее.
- Может быть, вам и это покажется высокомерным, как то, что я
говорил о воплях и мольбах; но это не так, афиняне, а скорее
дело вот в чем: я убежден, что ни одного человека не обижаю
умышленно, но убедить в этом вас я не могу, потому что мы
мало времени беседовали друг с другом» (36 d – 37a).
- После долгого объяснения, почему другие варианты приговора
его не устраивают (заключение в тюрьме или изгнание),
Сократ заключает:
«К тому же я и не привык считать, будто я заслуживаю чего -
нибудь плохого. Будь у меня деньги, я присудил бы себя к
уплате штрафа, сколько полагается; в этом для меня не было
бы никакого ущерба, но ведь их нет, разве что вы мне
назначите уплатить столько, сколько я могу. Пожалуй, я мог бы
уплатить вам мину серебра — столько я и назначаю. Но Платон,
присутствующий здесь, афиняне, да и Критон, Критобул,
Аполлодор, все они велят мне назначить тридцать мин, а
поручительство берут на себя. Итак, я столько и назначаю, а
поручители в уплате денег будут у вас надежные» (38b-c).
Обед в
Пританее
СУД (2)

16.  В результате впечатления,
произведенного вторым туром
прений, при голосовании о приговоре
за казнь Сократа был подан 360/361
голос (Диоген Лаэртий, II, 42)
 Ксенофонт приводит следующий
анекдот:
 «Присутствовавший при этом, горячо
преданный Сократу, но простодушный
человек, некий Аполлодор сказал: Но
мне особенно тяжело, Сократ, что ты
приговорен к смертной казни
несправедливо.
 Сократ, говорят, погладил его по голове
и сказал: А тебе, дорогой мой
Аполлодор, приятнее было бы видеть,
что я приговорен справедливо, чем
несправедливо? И при этом он
улыбнулся» (28).
ПРИГОВОР

17.  Рассуждение о посмертной судьбе:
 «Смерть – это одно из двух: либо умереть
значит стать ничем, так что умерший
ничего уже не чувствует, либо же, если
верить преданиям, это какая-то
перемена для души, переселение ее из
здешних мест в другое место» (40c) – и в
том, и в другом случае – это благо. И
далее, расширяя рамку рассуждения:
 «[…] уж если что принимать за верное,
так это то, что с человеком хорошим не
бывает ничего плохого ни при жизни, ни
после смерти и что боги не перестают
заботиться о его делах. И моя участь
сейчас определилась не сама собою,
напротив, для меня ясно, что мне лучше
умереть и избавиться от хлопот» (41d).
 «Но уже пора идти отсюда, мне –
чтобы умереть, вам – чтобы жить, а
что из этого лучше, никому не
ведомо, кроме Бога» (42a).
Заключение
СУД

18. Данному сюжету – а более конкретно:
отказу Сократа от бегства из тюрьмы –
посвящен диалог «Критон» (по имени
собеседника Сократа, его старого
друга).
- Необходимость разговора
обусловлена тем, что ждать больше
нет возможности – корабль со
священным посольством вскоре
должен вернуться в Афины и по его
возвращении будет казнь. –
- Критон думает, что остался день, но
Сократ, ссылаясь на сон, утверждает,
что еще два дня до казни (43с – 44b)
- Свое спокойствие, поражающее
Критона, Сократ вначале объясняет
следующим образом:
- «Но ведь было бы нелепо, Критон, в мои
годы роптать на то, что приходится
умирать» (43b – c).
Отказ от
бегства
ОЖИДАНИЕ
ИСПОЛНЕНИЯ
ПРИГОВОРА

19.  Критон полагает, что от побега Сократа
может удерживать:
 страх за своих друзей, которые могут быть
подвергнуты наказанию за содействие в побеге или
по подозрению в оном (аргументы не бояться – 44c,
45b, кроме того: «ведь справедливость требует,
чтобы мы ради твоего спасения пошли на такой
риск, а если понадобится, то и на еще больший») –
Сократ подтверждает справедливость этих опасений
(в числе многих других – 45a);
 опасение Сократа, что в других местах, кроме Афин,
он не сможет сохранить свой, «сократический»,
образ жизни: «и пусть тебя не мучает то, о чем ты
говорил на суде, - что, уйдя отсюда, ты не знал бы,
на что себя употребить; ведь и в других местах
всюду, куда бы ты ни пришел, тебя будут любить»
(45b-c).
 Бежать надобно, поскольку:
 «несправедливое дело – предать самого себя, когда
можно спастись» (45с);
 Сократ предает тем самым «своих собственных
сыновей […]. Это и твоя вина, если они будут жить
как придется […]» (45c – d) – продолжение и
обращение против Сократа его слов из
заключительной речи на суде (41e);
 если Сократ не бежит, то тем нанесет урон и
репутации своих друзей: «станут думать, что все это
произошло с тобой по какому-то малодушию с нашей
стороны […]. Вот и смотри, Сократ, как бы кроме
беды не было также позора для нас с тобой» (45e;
46a).
за и против
побега
ДОВОДЫ
КРИТОНА

20.  Сократ приглашает Критона к рассуждению:
 «[…] я не способен повиноваться ничему из всего,
что во мне есть, кроме того убеждения, которое
после тщательной проверки представляется мне
наилучшим» (46b)
 Прежде всего, Сократ настаивает, что
следовать нужно не «мнению многих», но
мнению знающего – подобно тому, как в
гимнастических упражнениях ценен совет
того, кто достиг много, чем толпы
любопытствующих;
 Что до смерти, то ведь «всего более нужно
ценить не жизнь как таковую, но жизнь
хорошее. […] А […] хорошее, прекрасное,
справедливое – все это одно и то же» (48b).
 Следовательно, надлежит рассмотреть,
справедливо будет поступить так, как
советует Критон – или же отвергнуть его
точку зрения (48c – 49c) – а совершенная
несправедливость не может быть
основанием к ответной несправедливости,
зло не может быть оправданием для
ответного зла (49c). Отсюда: если с Сократом
поступили несправедливо, то это не дает ему
права поступить несправедливо в ответ.
ОТВЕТ
СОКРАТА

21.  Из постановки вопроса о
справедливости и несправедливости
вытекает обсуждение – можно ли
признать справедливым, если Сократ
бежит из тюрьмы, как ему предлагает
Критон.
 Здесь на смену рассуждения Сократа с
Критоном приходит «встроенная» вторая
речь – гипотетическая ситуация:
 «Тогда посмотри [, Критон,] вот как, если бы,
чуть только собрались мы отсюда удрать –
или как бы мы это там ни назвали – вдруг
пришли Законы и само Государство и
заступив нам дорогу, спросили “Скажи-ка,
Сократ, что это ты задумал? Не замыслил ли
ты поступком, который собираешь
совершить, погубить, насколько этот тебя
зависит, нас, Законы, и все Государство?
Или, по-твоему, еще может стоять целым и
невредимым то государство, в котором
судебные приговоры не имеют никакой
силы, но по воле частных лиц становятся
недействительными и отменяются?”» (50a-b)
РЕЧЬ
ЗАКОНОВ,
ОБРАЩЕННАЯ
К СОКРАТУ
(1)

22.  Аргументы Законов:
 по Законам совершаются браки, существуют семьи,
воспитываются юноши – нарушая их, нарушитель
(насколько это в его силах) ставит под вопрос весь
гражданский порядок;
 повиновение Законам – добровольное, ведь никто не
мешал тому же Сократу, если его не устраивали афинские
порядки, удалиться из Афин – но он принимал от них все
блага и пользовался существующим порядком – и лишь
теперь, как предлагает Критон, ему восстать против них,
когда от них проистекают для него нежелательные
последствия (смерть) –
 следовательно, если так, то он повиновался Законам лишь
из выгоды – и при этом, как выяснится, бесчестным
образом – если первое понятно, то второе – явная
несправедливость, т.к. это означало бы, что Сократ желает
брать лишь права и не принимать на себя бремя
обязанностей –
 кроме того, последуй Сократ совету Критона, то он ведь
докажет истинность вынесенного в отношении него
приговора – оказавшись развратителем молодежи: ведь
всякое учение проверяется действием
 Речь Законов столь убедительна, что после нее
Сократ отказывается даже от возможности
дискутировать с Критоном:
 «Уверяю тебя, милый друг Критон, мне кажется, что я все
это слышу, как корибантствующим кажется, что они слышат
флейты, и отголосок этих речей гудит во мне так, что я не
могу слышать ничего другого.
 Вот ты и знай, каково мое мнение теперь; если ты станешь
этому противоречить, то будешь говорить понапрасну»
(54d)
 И то, что начиналось как рассуждение –
заканчивается credo – и финальной репликой:
 «Оставь же это, Критон, и сделаем так, как указывает бог»
(54e).
РЕЧЬ
ЗАКОНОВ,
ОБРАЩЕННАЯ
К СОКРАТУ
(2)

23. «Холод обрался уже до
живота, и тут Сократ
раскрылся – он лежал,
закутавшись, - и
сказал (это были его
последние слова):
- Критон, мы должны
Асклепию петуха.
Так отдайте же, не
забудьте.
- Непременно, -
отозвался Критон. –
Не хочешь ли еще
что-нибудь сказать?
Но на этот вопрос
ответа уже не было.
Немного спустя он
вздрогнул, и служитель
открыл ему лицо:
взгляд Сократа
остановился. Увидев
это, Критон закрыл
ему рот и глаза»
(118а)
СМЕРТЬ СОКРАТА

24. «Итак, размышляя о мудрости и
величии духа его, я не могу не
помнить о нем, а помня не могу не
восхвалять»
Платон же завершает рассказ Федона о смерти
Сократа следующим образом: «Таков, Эхекрат,
был конец нашего друга, человека – мы вправе
это сказать – самого лучшего из всех, кого нам
довелось узнать на нашем веку, да и вообще
самого разумного и справедливого» (118а)
КСЕНОФОНТ, «АПОЛОГИЯ СОКРАТА» (34)

25.  Адо П. Сократ // Духовные упражнения и античная
философия. – СПб.: Коло, 2005.
 Властос Г. Сократ // Греческая философия. Т. 1 / под ред. М.
Канто-Спербер. – М.:ГЛК, 2006. – С. 135 – 157.
 Жебелев С.А. Сократ: биографический очерк. — Изд. 2-е. —
Москва : URSS : ЛИБРОКОМ, 2009.
 Кессиди Ф.Х. Сократ. — Изд. 4-е, испр. и доп. — СПб.:
Алетейя, 2001.
 Флоренский П.А. Личность Сократа и лицо Сократа //
Вопросы философии. – 2003, № 8 - С. 123 - 131.
ЛИТЕРАТУРА
(ПОМИМО УКАЗАННЫХ ПЕРВОИСТОЧНИКОВ)