"Потаенное зернышко или Невероятные приключения Горушкина и Наклейщикова". Книга вологодского автора Анатолия Ехалова из электронной библиотеки Вологодской областной юношеской библиотеки им. В. Ф. Тендрякова .

1. 1 1
Анатолий Ехалов
ПОТАЕННОЕ ЗЕРНЫШКО
ИЛИ
НЕВЕРОЯТНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ
ГОРУШКИНА И НАКЛЕЙЩИКОВА
Приключенческие повести

2. 2 2
ЛОВЛЯ ЗОЛОТОПЕРОЙ РЫБЫ
на Белом озере
Глава 1
Сражение у классной доски
- Горушкин! – голос учителя звучал строго и отстраненно, будто
он не был со мной до этого знаком.
Я встал. Учитель смотрел так, словно хотел сделать во лбу у
меня дырку и заглянуть вовнутрь: есть ли там хоть какие-то
географические познания? Видимо, ему не удалось проникнуть в
глубины моего сознания, поэтому он произнес:
- К доске, товарищ Горушкин! Доложите-ка нам, любезный, что
вы знаете об озерах…
Я покраснел. Весь предыдущий урок, посвященный
происхождению озер, мы с закадычным дружком Мишкой
Наклейщиковым слушали учителя в пол уха, потому что под
партой шло жаркое сражение. Мы играли в морской бой. Озера
не входили в наши интересы, поскольку мы с Мишкой собирались
стать капитанами дальних плаваний. Моря и океаны, волны с
десятиэтажный дом, диковинные страны, увитые лианами
баобабы, рычащие львы, вооруженные до зубов пираты – вот была
наша стихия…
- Ну, так что же вы знаете об озерах? – насмешливо переспросил
учитель, будто бы и в самом деле сделал мне дырку во лбу и уже
рассмотрел содержимое моей головы…
Тут я понял, что «приплыл». И не только я, но и Мишка
Наклейщиков, с которым мы собирались этим летом поехать
отдыхать на море и вместе с родителями готовились к погружению
с аквалангами на глубину. Если сейчас я схлопочу «пару», не
видать нам лазурного побережья, как своих ушей, а все лето
придется ковыряться на грядках на родине бабушки Нины в
районном селе с нелепым названием Вашки.
Мысль поразила меня, как громом. Однако, я нашел в себе силы
собраться. Вытянулся и чеканным шагом вышел к доске,
лихорадочно пытаясь отыскать в закоулках памяти, хоть какие – то
знания по этой теме. Увы, голова моя казалась гаванью, забитой
обломками кораблекрушений.
Краем глаза я зацепился за минутную стрелку, которая недвижимо
застряла на циферблате. Если бы я мог усилием воли сдвинуть ее

3. на десять минут вперед, тогда бы прозвучал звонок, а вслед за ним
наступило долгожданное лето на море!
- Мы ждем, Горушкин! – холодно сказал учитель.
Я решительно набрал воздуха и даже привстал на носки,
демонстрируя страстное желание рассказать все, что известно
человечеству про образование озер.
- Озера бывают разные, - торжественным профессорским тоном
сказал я.
-Ну, что ж, с этим трудно поспорить,- ехидно заметил учитель. – А
конкретнее!
- Если говорить конкретно, то одни озера бывают большие. Ну,
прямо - таки громадные, - я развел руками на всю ширину. –
Учитель хотел что-то сказать, но я его опередил, - А другие озера –
совсем крохотные. Иной раз смотришь на них и думаешь: а уж
озеро ли это? Такое оно крохотное – только воробью попить…
- Интересное наблюдение, - прокомментировал учитель.
- А еще я наблюдал, когда с папой на самолете летел, что они и по
форме бывают разные, - понесло меня дальше. – Одни круглые, как
циркулем нарисованные, а другие, как блины, мышами изъеденные.
Третьи вообще на чулки похожи. Вытянуты, как будто их кто - то
специально тянул.
Я усиленно косился на минутную стрелку, но она, протащившись
деления три, снова замерла на месте, словно приклеенная.
- Так ты считаешь, что озера кто-то специально вытягивал? –
сурово спросил учитель.
- Я думаю, что не напрасно все это. – нашелся я.
Учитель рассердился и хотел меня остановить.
Но я не дал ему опомниться и, подталкивая взглядом
заленившуюся стрелку, заговорил, словно застрочил из пулемета...
- Я даже такое, не поверите, видел озеро – настоящая рукавица.
Другое – как вторая рукавица. А третье озеро было похоже на
валенок. Будто тут великан пробежал да все это и потерял… А
еще одно было - вылитый женский сапог с каблуком. И каблучок
такой модненький – шпилька…
Класс откровенно ликовал. Я понял, что перебрал. И чего это меня
дернуло брякнуть про какой-то дурацкий сапог со шпилькой.
- Это было вовсе не озеро, а это полуостров, - брезгливо заметил
учитель.
- Аппенинский, - некстати щелкнуло у меня в голове.
3 3

4. Класс грохнул. Я видел, что наш зловредный сосед и пересмешник
Васька Гусев прямо-таки покатывается по парте и показывает на
меня дурацким, выпачканным чернилами пальцем. Но тут
Мишка, защищая мою честь, изловчился и ловким подзатыльником
успокоил Ваську..
- Глубокая мысль, - ядовито заметил учитель.
- Правильно! - обрадовался я. – Одни озера бывают такие
глубокие, что с ручками и ножками скроют. Да что там - с маской и
ластами до дна не донырнуть… А другие, - осуждающе махнул я
рукой, - такие мелкие, такие, что стыдно прямо за них – вороне по
колено!
Уже весь класс покатывался со смеху.
- Еще бы протянуть пару минут, - с тоской подумал я…
Я открыл рот, чтобы продолжить характеристику озер, но учитель
меня опередил .
- Садись, Горушкин. Два… Мелко плаваешь, надо сказать…
- Все! – я сел, как ударенный пыльным мешком. Рядом со мной
печальным эхом отозвался Мишка:
- Пропало лето!
4 4
Глава 2
КАК ВАШКИ СТАЛИ
НАШКАМИ
С самого первого класса мы сидим за одной партой с Мишкой
Наклейщиковым. У нас - большая дружба. Бабушка Нина говорит
про нас: «Уж эти-то санапалы и чаю врозь не пивали…» Что такое
«санапал» – бабушка не знает. Может быть, это самопал или
поджига, такое самодельное ребячье оружие, которое серными
головками от спичек заряжается и стреляет.
- Нет, - говорит бабушка. - Санапал – это другое. Это, скорее,
хулиган или варакос, - тот мало умеет и много лишнего болтает…
Я даже обиделся, взял толковый словарь Ожегова и выяснил, что
санапал – это народная форма имени библейского полководца
Сандранапала, который, между прочим, отличался большой
дерзостью и отвагой…
Так что с первым названием мы готовы согласиться, а вот со
вторым еще подумаем.

5. Мишка Налейщиков - парень хоть куда. Рослый, сильный, смелый,
надежный. Один недостаток у него – рыжий и конопатый. За это
его в школе ребята и донимают. Чуть что кричат: «Рыжий, рыжий,
конопатый, убил бабушку лопатой…» Мишка уже привык к
дразнилкам и не реагирует на них. А мне обидно. Так и подмывает
залепить какому -нибудь дразниле оплеуху. Чаще всего не
выдерживаю и… залепляю…
И тут сразу «куча мала» начинается. Мишка бежит за меня
заступиться. И … нам обоим и достается, хотя бьемся, как львы,
потому что их всегда больше. А нас с Мишкой, рыжих и
конопатых, только двое… Мы, с Мишкой - братья. Двоюродные.
А вообще-то с классом мы живем дружно. Правда, потасовки
случаются. А как же без них? Где же еще укреплять свой дух и
волю, как не в сражениях на переменах?..
Но на этой перемене нас никто не донимал. Больше сочувствовали.
Потому что наши перспективы, несмотря на все мои героические
усилия спасти честь будущих морских волков, сильно
покачнулись. Всего одна минута - и вместо лазурного берега на все
лето замаячили картофельные боровки и колорадские жуки в
банках с керосином. А вместо ласкового моря - прокопченная баня
в зарослях крапивы, дерущиеся в пыли петухи, провинциальная
скука… Одно слово - Вашки…
- Были Вашки – станут Нашки, - невесело пошутил Мишка…
Мы молча собирали рюкзаки.
Мы даже не думали о том, чтобы упрашивать родителей. Гордость
будущих морских волков не позволяла: уговор дороже денег. Не
выполнили условия: схлопотали трояк по географии – рюкзак на
спину и - в Вашки. Родители на поезд в Сочи, а мы на
перекладных в навязшие в зубах Нашки…
- И чего это вы Вашек чураетесь? - спросила мама, укладывая в
чемодан купальники и вечерние платья, - вы же там ни разу не
были, а уже страдаете… Тем более, у этого замечательного селения
есть еще и другое, официальное название – Липин Бор. Как
поэтично звучит – Липин Бор!
Вон бабушка Нина второй месяц там загорает на огороде и
нарадоваться не может. Может быть, вам так понравится, что и
домой не захочется возвращаться …
- Хорошо, - рассудительно сказал Мишка. - Не были мы в этом
Липином Бору ни разу, да и сроду бы не бывать… Но раз так
5 5

6. вышло, будем представлять, что мы с тобой выброшены штормом
на забытый Богом и людьми остров, лишенный всякой
цивилизации.
- Идет! – с жаром согласился я. - И мы станем исследовать и
осваивать этот остров! - И мы ударили по рукам.
Мы с Мишкой и своими родителями живем в небольшом, но
стремительно развивающемся городке в районе «Рыбацкой
Слободы». В прежние времена каждый уважающий себя город
имел свою «рыбацкую слободу», которая обеспечивала город
рыбой.
Наша «слобода» находится при впадении небольшой речки в
многоводную реку Шексну, которые образуют большой, намытый
за многие века песчаный полуостров. Наверное, и тысячи лет назад
здесь было торговое и рыбацкое поселение, потому что воды
большой реки то и дело вымывают из песка то наконечники стрел и
копий, то древние керамические черепки, старинные греческие и
даже византийские монеты. Наша река соединяет между собой
пять морей. Поэтому мы с Мишкой с самого детства грезим
путешествиями в далекие страны и моря.
Но судьба оказалась к нам жестока.
- Слушайте внимательно, я рассказываю, как добраться до
бабушки Нины, - отец тупым концом вилки чертил на клеенке
направления.
- Доедете автобусом до отворотки. На одном указателе будет
написано «Ерга». Это - старинное село, где делают глиняные
горшки, - наказывал отец. - Но вам туда не надо. Как - нибудь
съездите специально, познакомитесь.
На другом указателе будет написано «Кириллов». В этом городе
должен побывать каждый уважающий себя человек. В Кириллове
только старинных монастырей четыре… Но и туда вам тоже не
надо.
На перекрестке вас встретит дядька Кронид, двоюродный
племянник бабушки Нины. Стало быть, родня. У него свой
транспорт. Он вас и отвезет до места назначения.
- Места заточения, - пронеслось у меня в голове.
- Вы этого Кронида ни разу не видели, но уверяю, он понравится, -
сказала мама.
6 6

7. 7 7
- Как не понравится, - на седьмой десяток человеку, а все детство
в одном месте играет, - не то осуждающе, не то одобряюще
проворчал папа.
- А как мы его узнаем, если ни разу не видели? - спросил я.
- Не узнать его невозможно, - почти хором ответили родители.
Мы присели на дорожку, расцеловались с мамой и папой, одели
рюкзаки и потопали под палящим солнцем на автовокзал.
Глава 3
Подслушанный разговор
… Скоро город остался позади. Потянулись поля с изумрудными
всходами, пастбища с черно-пестрыми коровами, лениво
жующими жвачку, дачные поселки, мосты с голубыми змейками
рек, перелески, деревни и, наконец, пошли самые настоящие
дремучие леса. Мы сидели с Мишкой у открытых окон и ловили
прохладу лесов, наполненных радостным гомоном птиц.
Постепенно досада уходила, и радостные нотки начинали звучать
вместе с птичьими хорами…
Сзади сидели две словоохотливые бабуси, видимо,
возвращавшиеся из города после зимнего гощения домой. Бабушки
без остановки перемывали косточки родным и знакомым. От нечего
делать я встал вслушиваться в их разговор.
- Так вот, милая, занедужил он с осени, а уж к весне без всякой
памяти лежал. – рассказывала бабушка в белом ситцевом платочке
своей подруге, у которой на голове была панамка. – И тут сознание
к нему вернулось, стал детей созывать. Старшего сына позвал и
говорит: « Хочу поведать тебе тайну, которую полжизни
хранил…»
Тут бабушка перешла на шепот. И я увидел, что Мишка тоже
напрягся, вслушивается в бабусин рассказ.
- Дай, говорит, мне слово, что исполнишь мой наказ.
Сын побожился. А батька-то и продолжает: « Я через три дня
помру, похороните меня честь почести, а как сорок дней пройдет,
так иди на Гнилое болото. Там у третьей согры между двумя
кривыми соснами увидишь остов старинной ладьи. Саму-то ладью
давно уже болотом затянуло, а найдешь ее по мачте. Она смоляная,
- тыщу лет простояла – не сгнила. Не спрашивай меня, говорит, как

8. она туда попала, но прадед мой еще, помирая открылся, что ладья
та полна золотом…»
Бабушка в панамке при этих словах ахнула и закрыла руками рот.
Мишка насмешливо сощурил глаза.
- Так я, милая, на Гнилом-то болоте бывала лет сорок тому назад, -
заговорила возбужденно бабушка в панамке. – И мачту ту видела, и
про ладью слышала, а вот про золото не ведала. – Она сомнительно
покачала головой. - Да и откуда тут ему взяться, да и какой
корабль на болото-то заплывет… - Она помолчала, о чем-то
раздумывая. - А сын-то как, сходил на болото, не откопал ли
лодью-то?
- Да разве он пойдет. - отвечала бабушка в платочке. – Он - человек
солидный. Да и сорока дней не прошло, как преставился
болезной…
Бабушки снова примолкли и задумались.
Я посмотрел на Мишку. Он махнул рукой.
- Басни все это! Корабль в болоте. Золото в трюме. Бред!
Но меня этот разговор зацепил и долго не выходил из головы, хотя
рассудком я тоже понимал, что по болотам корабли не ходят.
… Когда солнце стало багроветь и клониться к лесу, автобус
остановился на развилке. На столбе были две стрелки: одна
указывала на Кириллов, другая - на Ергу.
8 8
Глава 4
На шишкотрясе
На развилке никто нас не ждал, но, все же, подавив сомнения, мы
вышли. Автобус обдал нас перегоревшей соляркой и уехал.
- Где же этот Кронид? – спросил Мишка.
Я не знал, что ему отвечать. Но тут скрипнули тормоза, и к
остановке, словно пароход, причалил огромный черный джип с
затемненными стеклами. На прицепе у него был скоростной
катер.
- «Лендровер»! Круто! – Обрадовался Мишка.
Боковое стекло у джипа бесшумно уползло вниз, и в отверстии
появилась свиноподобная ряха. Свиноподобный человек держал в

9. руках карту местности. Он просверлил меня злыми поросячьими
глазками и спросил сипло:
- А ну, пацанва, как нам быстрее добраться до Крохинской
переправы?
Мы с Мишкой дружно пожали плечами и развели руками.
- Чего с них взять, с недоумок, - сказал кто-то внутри джипа, и
стекло вновь скрыло от нас свиноподобную ряху с картой. Колеса
автомобиля взвизгнули, выбросив из-под себя песок и мелкий
камень, и машина рванула в сторону Кириллова.
Тут из-за автобусной будки появился какой-то странный человек,
словно сошедший с картин девятнадцатого века. Высокий,
могучий. Седые волосы собраны сзади в пучок. На голове -
берестяной обруч, а густая борода перетянута резинкой. Длинная,
расшитая древним орнаментом, поношенная косоворотка
перепоясана тканым поясом с кистями. Но больше всего в нем
поражали лапти и онучи, перетянутые бечевой. Такие мы видели
разве что в музее…
За плечами этого странного человека был берестяной короб, а в
руке он держал крючковатый, отполированный руками посох…
- Мир вам, Михайло Наклейщиков и Олександр Горушкин! Жду вас
уж долгонько.
- Так вы, стало быть, Кронид Софронов? – спросил я.
- Он и есть. А на деревне больше дедом Кранком кличут. А Вы
зовите, как глянется.
Речь его была чудная. Вся какая-то круглая, раскатистая. Мы с
Мишкой расплылись в улыбках.
- Что, робята, на говорю мою дивитесь? – заулыбался и Кронид. -
Так у нас на деревне все слова на «О», окромя, одного –
«Карасин»…
Мы засмеялись. Ну и чудак этот наш родственничек дед Кронид.
- А лапти-то зачем? - не удержался я.
- Правильный вопрос. Ты думаешь, я их , как теперь говорят, для
прикола одел? – дед Кронид притопнул лаптем и улыбнулся в усы.
– Есть у меня и сапоги и штиблеты с модными носами, а вот лучше
лаптя обутки нет. Наши предки не дураки были. Легко, тепло,
прохладно, ноги всегда в порядке, да и в магазин не надо идти на
обувь тратиться… Так-то. А потом уж очень я не люблю « как
все». «Как все» мне не интересно. – подмигнул нам дед Кронид.-
Ну, да ладно, поедем, благословясь.
9 9

10. Мы оглянулись. Судя по виду этого странника, где-нибудь за
кустами должно быть стояла телега, запряженная Сивкой Буркой
или, по крайней мере, лежали сапоги- скороходы, а может и ковер
самолет…
Дед Кронид раздвинул рукой кусты, и мы в изумлении
остановились. На кромке поля стояло диковинное сооружение на
огромных дутых колесах, перевитых пожарными шлангами,
собранное из разнокалиберных металлических, пластмассовых и
деревянных деталей. Спереди была прикреплена фара и два
больших кирзовых сапога, толи заменявших амортизаторы, толи
бампер. Между колесами было укреплено рулевое колесо и
приварено сидение. Сзади размещался объемистый ящик, крытый
сверху брезентом… А над ним возвышался шест с гирляндой
разноцветных пластмассовых бутылок из под пива и кваса…
- Что это за агрегат такой? - спросил Мишка Наклейщиков, с малых
лет знавший все марки отечественных и зарубежных автомобилей.
- Это, друзья мои, наш деревенский вездеход. У нас люди горазды
на такие изобретения. А зовутся они по - разному: костотряс,
шишкотряс, каракат, драндулет – кому, как нравится. Но факт тот,
что он любому заграничному джипу сто очков вперед даст… Ну,
что ж, грузитесь.
Мы с Мишкой быстро закинули под тент рюкзаки и залезли сами,
устроившись на них. Дед Кронид завел агрегат, и мы бойко
покатились по полю в сторону леса.
- Нам дороги не нужны, мы напрямки к Вашкам втрое короче путь
сыщем. Наш шишкотряс по любой топи пройдет, - похвалился дед
Кронид.
- А бутылки-то зачем? – спросил любознательный Мишка.
- А вот ты догадайся, если такой умный.
- А чтобы в лесу издалека видно было.
- Злых духов отпугивать…- то ли в шутку, то ли всерьез ответил
Кронид.
Поле закончилось, пошел лес… Когда-то здесь была дорога, но она
густо заросла малинником, кустами и багульником. Но
шишкотряс легко подминал растительность и ходко продвигался
вперед.
Начинало темнеть. Софронов включил фару, и в мятущемся свете
ее то и дело мелькали тени больших ночных птиц и перебегавших
1100

11. дорогу зайцев… Как зачарованные, мы смотрели на
открывающиеся фантастические картины ночного леса.
Скоро лес кончился, пошло болото, поросшее мелколесьем,
затянутое черничником и клюквенными плетями. И тут я поймал
себя на мысли, что снова думаю о Гнилом болоте и о ладье с
золотом. Вернее, золото меня не так интересовало, как старинная
ладья. « Вот бы увидеть ее и в самом деле, походить бы по палубе,
заглянуть в трюм, понять, как там все было устроено, где что
стояло, хранилось, где они спали, чем питались в походах…»
Тут перед нами в свете луны блеснула глубокими водами речка.
- Это Ковжа, - заметил дед Кронид. - Очень рыбная река. Бывало
тут за час я на спиннинг картофельный мешок натаскивал. Окунь
и щука в ней - черные, что головешки, потому, что истоки река
берет в болотах, в торфяниках…
Кронидов шишкотряс смело нырнул в реку и поплыл, загребая
колесами. А через несколько минут уже выбирался на высокий
берег, поросший сосняком вперемежку с березами.
- Перекур! – дед Кронид заглушил каракат, и в лесу стало
невероятно тихо, только слышно было, как внизу перебирает струи
речка Ковжа.
- Костра жечь не будем, а перекусим бутербродами и чаем из
термоса,- предложил Кронид.
Мы уже проголодались и с жадностью ели черный хлеб с салом,
запивая горячим чаем.
- Я тут по весне, чуть жизни не лишился, - сказал весело Кронид. -
Вот смеху-то было бы.
Мы удивились:
- Странные у вас нравы: человек погибает, а вся округа со смеху
покатывается.
- Не спешите, - возразил Софронов. - Сейчас расскажу. Пошел я по
весне собирать чагу. Это такой нарост бывает на березе, твердый
как камень, коричневый. Что-то вроде законсервировавшегося
березового сока, многие болезни лечит.
И вижу - на березе, метрах на четырех в вышине, здоровый такой,
килограммов на пять нарост, а рядом сосенка растет, залезать
удобно. Я рюкзак снял, ружье рядом поставил, залез, работаю
потихоньку, срезаю ножом.
1111

12. А тихо так. Смотрю - под сосенку ко мне выкатываются два
медвежонка с медведицей, и давай рюкзак мой потрошить.
Бутерброды съели, сахар, а медведица ружьем заинтересовалась.
Сижу на дереве и думаю: если она предохранитель сейчас заденет,
то вполне сможет меня, старого дурня, с одного выстрела снять…
Только подумал, слышу щелчок, предохранитель сработал, а она от
испуга как ружье-то о землю торкнет, а оно, как жахнет. Пуля
рядом со мной просвистала и чагу напрочь снесла.
Семейка эта сразу бросилась в лес, а я еще полчаса на дереве сидел
и размышлял, что, наверное, мог оказаться первым в истории
охотником, которого застрелил медведь…
Мы буквально покатились со смеху. Ничего не скажешь, забавный
охотник Кронид Софронов.
- Ну, ладно, ладно, пейте чай и едем., - остановил нас Софронов.
- А, кстати, чай - то вкусный?
- Мы такого еще не пробовали, честное слово! – сказал я за нас
обоих.
- Это и есть тот самый чай из чаги, отстреленной медведицей, –
сказал Кронид и поднял палец. – Тс-с! Она, наверное, недалеко где-
то ходит. Едем…
Весело затрещал мотоциклетный движок нашего драндулета, и мы
снова покатили по сосновому бору, шаря лучом фары меж сосен и
елей.
Еще часа два мы колесили сосняками и березняками и старыми
заброшенными дорогами, порой расчищая путь от упавших
деревьев. Ехали полями, проселочными разбитыми дорогами,
спящими деревеньками.
Луна, взошедшая в начале на горизонте, спряталась за тучи. Стало
совсем темно.
Я время от времени засыпал, и почему-то тотчас начинало сниться
поросшее сосняком болото, посреди которого стояла ладья с
поднятыми к ночному небу парусами…
1122
Глава 5
Тень Синеуса
- До места еще далеко. Я предлагаю сделать второй перекур,
чтобы не растрясти вас окончательно. – дед Кронид снова
заглушил каракат.

13. Мы не возражали. Кронид остановил драндулет у высокого холма,
на вершине которого росли елки. Но росли они как-то странно,
словно пьяные, наклоняясь в разные стороны.
- Это, ребята, святое место. Курган князя Синеуса, - сказал
торжественно Кронид Софронов.
Кронид благоговейно замолчал. Молчали и мы, нам было стыдно,
но ни я, ни Мишка ничего не знали про князя Синеуса и его
курган…
- Расскажите про Синеуса, дядя Кронид, - попросил Мишка. Я
поддержал его горячо.
- Это большая история, - отвечал Кронид, разжигая костер. – Ей
уже больше тысячи лет…
- Это должно быть страшно интересно! - воскликнул я. – Мы
просим, расскажите. Ведь все - равно некуда спешить!
- Ну ладно, - согласился Софронов, поправляя свою бороду.- Вы,
наверное, знаете, что на Руси бывало немалого смут. А по какой
причине они происходили?
- По разным, - отвечал я.
- А вот и нет, - живо возразил Кронид. - Все они происходили по
одной причине – гордыня сначала вождей, а потом и народы
одолевала. И не было на Руси большего врага, чем Гордыня… То
одному вождю нашепчут на ухо, что он самый лучший, самый
великий, что все остальные князья и холопы должны ему первому
в ноги кланяться… И пойдет распря…
Есть несколько версий тех давних событий. Есть официальная,
нормандская, которая говорит, что Русь пригласила
скандинавских князей на правление, есть и другие. Так я вам
изложу ту, которая мне ближе и понятнее.
В древности был такой город Ладога. Стоял он на реке Неве, и
потому называли его в летописях часто Невогородом. Многие его
путают с Новгородом. Так вот по одним летописным источникам
правил этим городом князь Гостомысл Буревоевич. Он во многих
странах и городах бывал. Говорят, под старые свои годы мудрости
поднабрался. Видит он, что обширные и богатые русские земли
подвергаются нападениям и опустошениям со стороны врагов, а
племена не могут меж собой объединиться, чтобы дать достойный
отпор врагу. И решил он собрать всех вместе, чтобы, уняв
Гордыню, жить в мире, по русской правде. Но не успел, помер.
Осталась Русь без единого управления. Опять пошли ссоры да
1133

14. распри, кровь безвинно полилась. Враги со всех сторон ломятся,
народ в полон угоняют, грабят, жгут, насилуют.
И тут вспомнили завещание Гостомысла позвать на великое
княжение Руси человека как бы со стороны – варяга Рюрика,
который Гостомыслу приходился внуком от его дочери, как
утверждают некоторые исследователи, выданной за море…
Чайник на костре уже закипал, все гуще обступала темнота, и
казалось, что перед нами открываются видения прошлого. И
виделись древние стены Ладожской крепости, и вечевая площадь,
где вольный невгородский люд, бурля, как море в хороший
шторм, выбирал себе старейшин…
- А что за человек был Рюрик, почему ему, человеку со стороны,
доверили управление всей Русью? – спросил Мишка.
- Он, якобы, был авторитетным профессиональным военным из
славянского племени Русь, которое жило на западном берегу
Балтийского моря, - стал рассказывать Кронид, разливая чай. – А
есть еще версия, что жил Рюрик с братьями, внуками Гостомысла,
совсем рядом на Чудском озере.
- Я знаю это озеро, - обрадовался Мишка Наклейщиков. - Даже там
был с отцом. Город Великий Новгород стоит почти на его берегу.
Оно огромное, как море. А на другом берегу этого озера - город
Старая Русса.
- Правильно, - согласился Софронов, подняв, словно сова, густые
брови в знак одобрения. - Народ в Старой Руссе варил соль. Отсюда
и название народа – варяги. То есть, племя, которое варит соль. А
поскольку соль в те времена ценилась на вес золота, то обозы,
перевозившие ее к местам торговли, надо было хорошо охранять.
Для этого требовалось умелое и дисциплинированное войско во
главе с авторитетными и талантливыми военачальниками.
Таковыми и были Рюрик и его братья - Трувор и Синеус. Они
ездили по многим княжествам, бывали за морями, ездили далеко за
пределы Руси, поэтому их знали и уважали…
Кронид замолчал, попивая чай из чаги, прислушиваясь к своим
мыслям.
- Так что же было дальше? - не выдержал я. Но Кронид не спешил.
- Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается... В 862
году послы пригласили Рюрика на княжение. И Рюрик согласился,
пришел и сел править в Старой Ладоге. А братья со дружинами
отправились так: Трувор в старинный город Изборск на запад, а
1144

15. младший Синеус – в Белозерск. Вот сюда, в эти края. И с тех пор
можно считать три эти города основой русской государственности.
Кронид Софронов встал, и брови его торжественно взлетели вверх.
- Понимаете ли вы теперь, где находитесь? – строго спросил он.
Мы, словно завороженные, молчали.
- Вы находитесь в самых истоках русской государственности!
Запомните это на всю жизнь…
- И что же было дальше? – с замиранием сердца спросил я.
- А дальше было вот что. В 862 году Синеус со своей женой
красавицей Рогволодой и дружиной прибыл на Бело озеро. И,
наверное, с этого времени заговорили о боевой славе белозер.
Белозерский полк на протяжении почти тысячелетия считался
украшением русского воинства…
- Я читал, что на Куликовом поле, - поспешил высказаться Мишка,
- Белозерский полк принял на себя удар Мамаевой конницы и
остановил ее ценой собственных жизней…
- И в битве под Полтавой, и на Бородино, и при Осаде
Севастополя, и даже в битве под Москвой в сорок втором - всюду
белозеры оказывали решающее влияние на победу…
- А что стало с Синеусом?
- Увы, юноши, Синеус недолго правил Белозерским княжеством.
Через два года привязалась к нему какая-то лихоманка. Он умер и
был погребен по обычаю того времени...
- Древние хоронили своих вождей в курганах, - снова нашелся
Мишка.
- Вот и Синеус был предан земле по древним традициям.
Первоначально для захоронения устроили сруб, в котором были и
стол, и очаг, и ложе. Сюда сносились сундуки с драгоценностями,
мехами, оружием, заводили коня и перерезали ему горло. На коня
усаживали хозяина в дорогих одеждах, а уж потом входила в дом
жена и принимала ради любви добровольную смерть…
- Как это? – с замиранием сердца спросил Мишка.
- Таковы были представления о любви и верности в те времена.
Правда, женщина могла сохранить себе жизнь, но ей пришлось бы
жить дальше в презрении всего племени.
И вот Рогволода зашла в дом, легла на ложе и пронзила кинжалом
свое сердце.
Кронид замолчал. Молчали и мы, не в силах что - либо
промолвить от потрясения.
1155

16. - Да! – сказал Кронид сам себе и повернулся к кургану. - После
этого курган засыпали землей… Вот у этого кургана мы теперь и
находимся.
В это время на небо вышла бледная луна и осветила курган с
криво росшими на нем елками. У меня под рубашкой побежали
мурашки. Мишка сидел, замерев, с широко раскрытыми глазами.
- А почему елки растут как-то странно на холме, - спросил
осторожно Мишка.
- Так ведь под землею сруб и он, хотя и просмоленный, но за
столько лет подгнивать начал и проседать. Вот елки - то и загуляли.
– пояснил Кронид. - Да к тому же, наверное, не только в наши дни
находились отчаянные головы и жадные душонки, которые
пытались раскопать курган.
- Вот как? - вскричали мы возмущенно.
- А так. Копали ночами, потому что клады открываются обычно
ночью. Да от людских глаз прятались. И когда казалось, что уже
добирались до сруба, и до заветных богатств было рукой подать,
просмоленные стены раздвигались сами, и из них выезжал на коне
огромный всадник в сияющих доспехах и алом плаще. Вид его был
настолько ужасен, что грабители в страхе разбегались или сходили
с ума…
Мы с Мишкой взглянули на холм, одна сторона которого была
взрыта, и нам показалось, что за елками мелькнула тень огромного
всадника в алом плаще.
От ужаса мы не могли сказать ни слова.
- Не пугайтесь, это на воде играют отраженные от облаков блики
наступающей зари. У нас в это время, как говорят в народе: зори
целуются. А сейчас забирайтесь-ка спать в кузов, а я помчу вас к
бабушке Нине…
… Мы покорно забрались в короб, устроив под головы рюкзаки и
вскоре задремали под стрекот драндулета. И даже не видели, как
навстречу нам со стороны крохинской переправы выкатился
заляпанный грязью черный зловещий «Лендровер» с
быстроходным катером на прицепе.
Окна его были темны.
1166

17. 1177
Глава 6
Настоящее Белое озеро
Мы проснулись с Мишкой под марлевым пологом на хрустящей
соломой постели. Одуряюще пахло свежим сеном, отчего хотелось
спать еще и еще. Но петухи, затеявшие перекличку на огороде,
орали так, что смогли поднять не только нас с Мишкой, но, видимо,
и дядьку Кронида. Он появился в дверях сеновала в одних штанах.
Огромный, перепоясанный полотенцем, с распушенной бородой.
Вид его был убедителен.
- Так! Быстрый подъем и в озеро. А то можно и царствие небесное
проспать! За мной!
Нас с Мишкой уговаривать не пришлось. Мы скатились из-под
сенного полога, готовые бежать, плыть, грести…
Мы пробежали вслед за Кронидом бабушкиным огородом, где уже
завязывалась всевозможная зелень, толкнули отводок и … чудо! В
утреннем солнце, раскинувшись, насколько видит глаз, лежало
огромное голубое манящее море… Мы просто остолбенели. Это
было настоящее потрясение…
- Ну, вот, знакомьтесь – это наше Белое озеро. – воскликнул
радостно Кронид.
- Здравствуй, батюшка, озеро Белое, - поклонился Кронид, -
Хорошо ли почивало ты, хорошо ли спалось рыбам в глубинах
твоих, крепко ли тайны свои берегло?
В ответ с тихим шорохом набежала на прибрежный теплый песок
легкая волна…
- Прими нас в воды твои, омой и сил дай! - с этими словами Кронид
разбежался и бросился в манящие воды озера. Не выдержали и мы
и вприпрыжку бросились в озеро, пытаясь поскорее достичь
глубины…
Ласковое, бодрящее, заряжающее новой удивительной силой, оно
не отпускало нас, наверное, целый час. А потом мы лежали,
раскинув руки, на белом горячем песке, подставляя солнцу
бледные животы и спины. Потом снова бежали в озеро, пока,
наконец, на берегу не появилась бабушка Нина.
- Вот они где, санапалы! – закричала она. – Даже не поздоровались
с бабушкой. И ты, старый озорник, вместе с ними. А ну, живо в
избу, на столе самовар и пироги стынут…

18. Мы подхватили рубашонки и бросились обнимать бабушку
Нину…
- Самовар кипит, скучать не велит, - ворковала, хлопоча у стола,
бабушка Нина.
На столе генеральскую позицию занимал самовар. Он сиял до
золотого блеска начищенными крутыми боками, выставляя напоказ
двуглавого орла в центре и десятка два медалей, выгравированных
на его груди. В самоваре отражались и мы с Мишкой, и бабушка
Нина и дед Кронид…
- Этому самовару лет сто пятьдесят. - гордо сказал Софронов. -
Самовар, ребята, иностранцы называют главным русским
изобретением. А мы и не обижаемся. Первый самовар привезли в
подарок императрице Екатерине с Урала с демидовских заводов. И
стал он предтечей парового двигателя. Скоро уж браться
Ползуновы и паровоз соорудили. Вот как. А каких только
причудливых самоваров не создали русские мастера. И самовары
жар-птицы, и вазы, и шары, и пушки, и те же самовары -
паровозы…
После этих слов мы с Мишкой перестали корчить рожи и с
почтением посмотрели на самовар.
- И что, чай из самовара какой-то особенный получается? – спросил
Мишка.
- Без сомнения! – воскликнул Кронид. - Вода в самоваре не просто
кипятится, а варится. И в этой вареной воде соединяются пять
компонентов: вода, воздух, уголь березовый, медь, из которой
делаются самовары и полуда, то есть олово. Вот потому чай из
самовара не сравним с чаем, полученным из простого кипятка.
- Ясно. – сказал я, подставляя чашку к кранику.
- Ну, это не все. По теории Вернадского о ноосфере- вы уже в
институтах будете проходить, - наши мысли, высказанные вслух,
становятся материальными. А они имеют свойство обволакиваться
вокруг круглых теплых предметов, таких, как, например, этот
самовар.
- Так что же получается, что этот самовар, как магнитофон,
записывает на себя все разговоры и беседы. – ахнул я.
- Мы сидим у самовара, беседуем, а получается, что наши
разговоры будут записаны на самовар, и станут храниться столько,
сколько он будет жить ? - поддержал меня Мишка.
1188

19. - А может, мы найдем способ услышать, о чем беседовали за
самоваром наши деды и прадеды, - сказал задумчиво Софронов. –
От скольких бы глупостей мы были избавлены, если бы умели
слушать прошлое.
Тут бабушка Нина принесла на деревянной доске от печки пироги.
- Пирог на стол, так и стол – престол, - поддержал ее Кронид.
…Что это были за пироги! Мы сроду не едали таких.
Бабушка подцепила ножом запеченную корку, из - под которой
исходил ароматом обсыпанный жареным луком судак … Другой
пирог был со снетком, нежнейшим, ароматнейшим снетком…
Стоп! Здесь нужно или есть или рассказывать, и рассказывать
много, со вкусом обо всем, что было на бабушкином столе…
Мы предпочли первое и буквально набросились на бабушкины
разносолы, урча от удовольствия. Через двадцать минут с
пирогами было покончено, выпито молоко с пенками из кринок,
топленое в русской печи. Дело шло к густому ароматному чаю c
умопомрачающим земляничным вареньем…
Полные блаженства, мы отвалились от стола на тесаные стены
избы, еле дыша…
- Ну, начнем с того, что вкушали, - начал Софронов голосом
полным добродушия. - Первым был судак – рыбка в здешних краях
первейшая. У меня бывало на перемет брали судаки до десяти
килограммов… Вот потому Белое озеро и считается лучшим в
Европе судаковым озером…
- Ну, какое же это озеро! – возмутился я. – Это же настоящее море!
Может быть, начнем разговор сразу с озера, - попросил я, чувствуя
вину за проваленную на уроке географии тему.
- Нет уж, все по порядку. – возразил дед Кронид. – Второй пирог
был представлен нам со снетком, удивительной, нежнейшей и
загадочной рыбкой…
Раз в году, по весне, появляется она несметными тучами, тогда и
ловят ее рыбаки особыми мелкими тралами… И вот тогда над
всей округой, над всем огромным Белым озером стоит запах
свежепросольного огурца… Так пахнет Белозерский снеток.
И в это время весь народ от мала до велика готовит запасы снетка
на весь год. Сушит его , вялит, коптит…
Потому что нет лучше пирога, чем со снетком, и даже щи
крестьянские в этих краях варят со снетком…
1199

20. - А я так люблю с леща с гречневой кашей в русской печи
затомить. – вступила в разговор бабушка Нина. – Что бы такой
лещик килограммов на пять. Так с него одного жира противень
натопится…
- Что верно, то верно, лещи у нас знатные, - поддержал Софронов. –
А щуки, иные под два пуда случаются, крокодилы этакие, а
жереха, а пелядь, а ряпус, нет-нет и стерлядка провернется, угорь,
опять же…
- Вот от рыбаков нынче не слыхать ничего про белугу, - вздохнула
бабушка Нина. - Вот уж истинная Царь- рыба. Осталось ли ее хоть
сколько на всем Белом озере? А еще лет пятьдесят назад таких
коров ловили…
- Есть такая легенда в здешних краях, - включился Кронид
Софронов. – Будто бы каждую осень и весну ходит по льду Бела
озера Водный Дух Карандей и пересчитывает своих белых коров.
Белуг, значит. Пойдет по весне, так от самого города Белозерска
до Вашек по льду трещина разойдется. Вот он и доглядывает: все
ли его коровы на месте.
- Так кто они такие, эти белуги? – я даже подпрыгнул от
нетерпения на скамейке.
- Это самая крупная пресноводная рыба, - с явным удовольствием
отвечал Кронид.- Она из семейства осетровых. Икру мечет по
малым рекам, впадающим в Бело озеро, а нагуливать вес уходит в
прибрежные воды Каспия. Икру начинает метать, когда достигает
веса 70 - 80 килограммов в возрасте 17-18 лет. Тогда-то она и идет с
Каспия по Волге на родину, в малые реки. Зимует в Белом озере.
Ляжет на дно, покроется слизью, словно шубой, и спит до весны,
пока ее Карандей не разбудит…
- Помню на Черной Гряде у нас рыбак жил. Пузырем его звали, -
поддержала Кронида бабушка Нина. – Так он- то и промышлял
белугой. Откует в кузне крюки, наимает двухфунтовых судаков на
наживку и ловит, таскает снасть по омутам лодкой. А уж как
схватит белуга наживку, так тут только держись!
Порой сутки не одни борются. Белуга-то Пузыря с лодкой уволочет
аж до Череповца, пока выдохнется. А там встанет Пузырь у
причала и за пятак публике показывает… По шестнадцать пудов
бывали белуги-то…
2200

21. Мы с Мишкой кинулись считать. Если в пуде шестнадцать
килограммов, то выходит, одна рыбина тянула на двести пятьдесят
шесть килограммов!
- Не может такого быть! – ахнули мы разом.
- Не торопитесь удивляться. - остановил нас Кронид. -Белуги
живут до ста лет. Так вот, когда в старости им уже трудно гоняться
за рыбой, может белуга от голода заглотить все, что угодно. И
дрова, которые прежде часто с пароходов падали, и ящики, и
камни. Известен случай, когда белуга заглотила якорь небольшого
прогулочного парохода.
- Фантастика! – закричал я. - Сколько она сама-то весила?
- Самая большая белуга, известная науке, весила одну тонну
двести килограммов, а длина ее достигала девяти метров! А вы
говорите, шестнадцать пудов! Мелочь пузатая…
- А сейчас-то куда они делись, белуги? Может, выловили всех? -
спросил Мишка с волнением.
- Может и есть еще на глубинах, - отвечал Кронид. – Есть, как не
быть. Только вот настроили на реках плотин, преградили рыбе
пути - дороги. Не стало белугам ходу…
Я и Мишка сидели, как зачарованные. Вот два дурня-то,
необразованные, столько лет прожили о морях мечтая, а тут в
каких-то ста пятидесяти километрах свое, родное море – Белое
озеро!
- Озеро наше ледникового происхождения, - испытующе
поглядывая на меня, «как будто ему было известно про мою
двойку», заговорил дед Кронид. – Ну, сколько ему – может тысяч
двадцать - тридцать лет. Как ледник отступил, оставил нам это
чудо. Судя по чаше берегов, можно определить каким оно было
еще лет этак тысяч десять назад – думаю, раза в два больше…
Правда, некоторые исследователи утверждают, что могло
образоваться озеро и от взрыва большого небесного тела,
прилетевшего к нам когда-то давно из глубин космоса… Но и
сегодня оно более пятидесяти километров в длину и до сорока в
ширину – экой простор, экая силища. Только Онего да Ладога
могут поспорить с Белым озером размерами, но не норовом…
Круче норова, чем у нашего Белого озера, нет…
Мы с Мишкой только руками развели: тихое и ласковое, сами
только испробовали.
2211

22. - Это сейчас оно спокойное, а через полчаса, как начнет волна
гнать, как закрутит барашки, - возразил Кронид, - берегись суда
большие и малые… Сколько тайн погребено на дне озерном… Ведь
издревле через него шли главные торговые пути из южных морей в
западные и северные… Сколько судеб людских сгинуло, сколько
ворогов нашли упокоение на дне озерном… Не простое наше
озеро, ой, не простое. Не всем и не всякому кладовые свои откроет,
тайны доверит…
Мы буквально поедали влюбленными глазами деда Кронида,
истинного знатока озера и его истории.
- Бог даст, и мы с вами, ребята, до этих тайн доберемся, - Кронид
Софронов при этих словах нам хитро подмигнул…
- Смотри у меня, Кранко, не смущай ребят безделицей. - подала
бабушка строгий голос.- А лучше возьмите тяпки в руки да окучьте
картошку. Пора уж ей приспела. Нынче на огороде все так и прет…
2222
Глава 7
Как Мишка втюрился
в «Золотую рыбку»
К вечеру жара стала спадать. Закончив работу на огороде, мы
искупались, одели чистые рубашки и пошли прогуляться по
Вашкам.
Скорее это было не село, а большой столетний сосновый бор,
посреди которого уютно разместились деревянные и каменные
жилые постройки.
Сосны были такими высокими, что, казалось, цепляли своими
вершинами облака. По бронзовым стволам их и по земле,
покрытой словно ковром, хрустящим белым мхом, то и дело
сновали белки, приставая к прохожим, выпрашивая семечки и
конфеты. Рядом умиротворенно дышало Белое озеро, как великан,
уснувший на берегу после праведных трудов.
В центре бора играла музыка. Это была детская игровая площадка,
обнесенная цветным штакетником.
Тут из ворот выскочил забавный гриб Боровик, почти что
настоящий и, размахивая руками, стал звать нас внутрь. При этом
он говорил смешные присказки и пословицы и очень старался нам
понравиться.

23. - Здесь у нас «Царство золотой рыбки», а вы и не знаете? Должно
быть, приезжие? Тогда вам непременно надо встретиться с нашей
царственной особой.
Мы не стали возражать, и Боровик повел нас во дворец Золотой
Рыбки.
Словоохотливый Боровик, пока мы шли, рассказал, что название
их села, как раз и связано с маленькой золотистой рыбкой -
вашкалой или уклейкой…
И с недавних пор село Вашки называется «царством золотой
рыбки».
- Все дело в том, - почему-то шепотом стал рассказывать Боровик,
- что однажды утром на берегу озера после шторма то ли рыбаки,
то ли кто другой нашли в берестяной колыбельке, завернутую в
шелковые золотистые покрывала, крохотную девочку. Ее взяла на
воспитание одна добрая одинокая женщина. Девочка выросла и
превратилась в настоящую царевну… и теперь на встречу с ней
едут со всех концов области дети, чтобы загадать самые заветные
желания.
- Просите и вы, - уверенно сказал нам Боровик, - и она обязательно
поможет. .
- Серьезно? – недоверчиво спросил я.
- А как же! Вот я уже сколько раз просил ее, чтобы она превратила
меня обратно в человека.
- И превращала?
- Да сколько раз, - с жаром подтвердил Боровик. - Вот пойдешь
зарплату получать, человек - человеком, а утром проснешься и
забудешь, что в человека превращен, и опять пойдешь на работу
Боровиком. Да я и не расстраиваюсь. Мне и Боровиком хорошо…
Мы остановились перед входом небольшого бревенчатого терема.
С одной стороны терема была лачуга с разбитым корытом у входа.
На ветхой двери висела записка «Ушла в собес», с другой стороны
терема на огромной куриной ноге стояла избушка бабы Яги..
Наверное, это была нога американского бройлера. Хозяйка
отсутствовала, но записка на дверях обещала, что Баба Яга скоро
вернется.
- Вот, – сказал Боровик, - и эти забывают, что превращены в
сказочных персонажей, а ходят по селу как самые обыкновенные
жители, а она расстраивается…
2233

24. Пока я увлеченно изучал разбитое корыто, а потом ногу
американского бройлера, не заметил, что Мишка уже стоит один
на один с удивительно красивой девочкой, одетой в легкие газовые
кружева, которые олицетворяли оперение сказочной золотой
рыбки.
У девочки были удивительные голубые ласковые глаза и длинные
пушистые ресницы…
И больше я, кажется, ничего не видел, потому что утонул в этих
голубых глазах, обрамленных темными ресницами. Утонул и
потерял счет времени.
Вот так мы стояли и смотрели безмолвно, как два остолопа, на эту
удивительную девочку.
Наверное, она и в самом деле была волшебной и владела всем этим
небольшим царством с соснами, белками, грибом Боровиком,
чайками, летающими с криками над озерной гладью… И, может
быть, могла даже исполнять желания…
Но тут я сделал над собой невероятное усилие.
- Да что же это, - резко осадил я себя. - Какой же из меня выйдет
морской волк, если буду раскисать перед каждой красивой
девчонкой!
Я выпрямился, развернул грудь и уже хотел сказать что-нибудь
умное и строгое, как Мишка меня опередил:
- Меня зовут Мишкой Наклейщиковым. А вас?
Девочка «Золотая рыбка» смутилась:
- Вообще-то меня зовут Леной. Я живу здесь неподалеку. А по
вечерам хожу на озеро любоваться закатом. У нас здесь многие
ходят. Это так красиво, как в театре. Приходите и вы с вашим
другом. И она посмотрела своими волшебными глазами на меня. И
я опять чуть было не потерял себя.
А Мишка, наверное, вообще лишился чувств, потому что даже
ответить не мог на предложение юной волшебницы.
Вместо Мишки ответил я:
- Хорошо, мы обязательно придем провожать зарю.
Девочка грациозно поклонилась и скрылась в своем тереме. А
Мишка так и остался стоять столбом.
- А ну, отомри, - скомандовал я ему. - Похоже, брат, ты в эту
девчонку втюрился. Нельзя так. А если бы это было где-нибудь в
кругосветке! Представляешь…
2244

25. 2255
Мишка ничего не отвечал, и как робот-автомат покорно шел за
мной.
Глава 8
Хижина деда Кронида
У бабушки Нины нас поджидал Софронов.
- А ну, едем ко мне, дело есть! - скомандовал он без обиняков. –
Тут недалече, километров пяток до моей хибары.
- А мы вернемся к вечеру? - как зачарованный, тихим голосом
спросил Мишка.
- Чего это с ним? – хитро глянул на Мишку Софронов и крякнул. –
Ну, да ладно, бывает. А вечером чего? Свидание?
- Да вроде того, - отвечал я. - Театр вечерней зари.
- Теперь понятно. Ладно, чего-нибудь придумаем. Едем пока!
… Мы ехали вдоль береговой линии, почти не оставляя следов. За
нами набегала волна и смывала неясные отпечатки Сафроновского
караката.
Скоро начались заросли тростника, и мы выбрались на высокий
травянистый берег.
Изба Кронида стояла в окружении елок и берез, увешанных
пустыми пивными бутылками. В огороде на высоких шестах тоже
болтались и тихо побрякивали бутылки…
- Это - мой сигнал человечеству, - прокомментировал дед Кронид ,
- поглядите, люди добрые, сколько вы по за себе оставляете мусору.
Ежели дело так пойдет и далее – будем жить на свалке…
Дом деда Кронида поражал воображение. На одной стене
довольно искусно была намалевана известная картина « Охотники
на привале», причем в качестве рассказчика был изображен сам
Кронид. Остальных персонажей мы не знали.
На тропе перед калиткой лежал огромный валун, на котором было
написано красной краской « Здравствуйте!». На другой стороне
камня была надпись: «До свидания!»
Двор дома представлял гигантское собрание разных лесных
диковин, коряг, наростов, грибов - трутовиков, березовых капов,
лосиных рогов, черепов животных… А в доме был настоящий
музей крестьянского быта: колокола и колокольцы, коровьи
ботала, бараньи воркунцы, связки берестяных лаптей и обручей,

26. всевозможные обереги, шкатулки, прялки, иконы, самовары в
бессчетном количестве разных форм, безмены, с десяток гармошек,
на которых дед Кронид по вечерам играл, веселя деревенское
население, полки с книгами… В углу у окна на маленьком столике
лежала раскрытая огромная амбарная книга - «Новейшая летопись
Белозерья, писанная собственноручно пенсионером Кронидом
Софроновым»
Пока мы разглядывали чудеса Кронидовой избы, он вскипятил чай
и поставил на стол хлеб, чугун картошки и блюдо восхитительно
пахнущих рыжиков.
- Так, значит, одного из вас настигла любовь? – спросил он
доверительно, поглядывая на нас из-под кочек бровей. – Знаю,
братцы, знаю… Чувство это серьезное, такая маята, что и не
выскажешь…
Мы даже есть перестали, уставились в четыре глаза на Кронида.
- Один раз, помню, на свидание собирался, да так торопился, что в
бане ковшик кипятка вместо холодной воды на голову вылил… И
все же, пошел на свидание. Вот что такое любовь.
Мы с Мишкой переглянулись.
- Я вот, братцы мои, - невесело сказал Кронид, - полюбил одну, так
всю жизнь ее и люблю, хотя моей она так и не стала… Но эту
историю я вам, если интересно, на досуге расскажу… А сейчас,
слушайте меня внимательно.
Мы замерли.
- Разведка доложила, что сегодня ночью, - заговорил Кронид,
приглушая голос, - черные археологи постараются вскрыть курган
Синеуса. Надо что-то предпринять!
- Может быть, сообщить в милицию, - предположил рассудительно
Мишка.
- Милиция, к сожалению, этим заниматься не станет. Курган-то до
сих пор не зарегистрирован как памятник истории и культуры, -
огорченно отмахнулся Кронид Софронов. – Однако надо их
проучить так, чтобы и следующим было неповадно. Согласны мне
помогать?
- Конечно! – крикнули мы хором.
- Но это не безопасно. От тупоголовых бандюков ждать можно чего
угодно… Вы будете моим запасным полком…
- Мы будем осторожны, дед Кронид!
2266

27. 2277
- Ну, ладно, смотрите у меня: бабушке ни гу-гу. Скажем, что
поехали с вами в ночное.
- Заметано!
- Ну, тогда за дело, времени у нас немного.
Дед Кронид улез на потолок и скоро спустился оттуда с ворохом
всевозможных материалов: кожи, картона, бересты, тонкой
листовой меди.
- Будем готовить доспехи Синеуса, - оживленно сказал Кронид, -
раздвигая на столе чашки.
- А где же мы возьмем коня для Синеуса?
- За этим дело не встанет. Вон у моего зятя Валерки Маньшева
коняка, хоть куда, хотя и мерин… Закончит Валерка на нем
картошку обваливать, так мы из него такого Буцефала соорудим,
что самому Македонскому сесть было бы не стыдно…
И мы увлеченно принялись кроить для Кронида Софронова
доспехи.
Глава 9
Любовь Кронида Софронова
Мы сделали из листовой меди замечательный шлем с подкладкой
из бересты. Из алюминевой проволоки свили кольца бармицы,
которая закрывала шею. Начали кроить сам доспех из кожи и
алюминия…
Работа спорилась. Время от времени Кронид оставлял работу на
нас, брал в руки гармошку, и под сводами низенькой избушки
рождались красивые, трогающие душу, грустные звуки…
«Карюшко бежит,
Колеса катятся,
Милушка далеко,
Недогаркаться…»
- Дядя Кронид, - осторожно приступились мы, - расскажи про свою
любовь-то. Честное слово, мы никому не передадим…
- А чего не рассказать, - согласился Кронид. – Может моя история
вам полезной окажется… И глупостей, столько глупостей, не
наделаете ...

28. - Ну, коли так, слушайте, - дед Кронид отложил в сторону
гармошку. - Было мне в ту пору чуть больше, чем вам. И влюбился
я в одну нашу деревенскую дивчину. Такая она была красавица,
такая вся неземная, волшебная, что я даже дышать на нее боялся.
И казалось мне тогда, что попроси она меня что-нибудь сделать,
ну, такое, самое невыполнимое, сверхъестественное – все равно
сделаю… Звезду с неба и ту достану..
Только она ничего не просила, от всего отказывалась, а мы уж с ней
гуляли давненько. Вся округа знала про Катерину и Кронида. Она
красавица из красавиц, да и я не промах: что плясать, что петь, что
в гармонью играть… Да и силушкой Бог не обидел…
А тут пришла к нам из Вашек молодежь на гулянье, в клубе до
полночи пляска идет. И вижу я, что парень один так и вьется вокруг
моей Катюхи,
как кот мартовский…
Ну, и взяло меня ретивое. Пошли они обратно домой, гармонь
играет, песни поют. Догнал я их. Сначала по-хорошему хотел
объяснить, что не надо бы к этой девушке клинья бить, что занята
она…
В общем, пошла у нас потасовка: я один – их много. Да ведь
только на мою дурную силушку много таких надобно. Положил я
их по канавам, а сам домой к любушке своей. А она от меня дома
спряталась, слезы льет, мол, не нужна мне твоя такая любовь
дикая.
Утром ко мне участковый с визитом, вручил повесточку в суд, и
дали мне за эту драку – пять годов…
Я ей из тюрьмы письма покаянные писал, сердце ноет – дождется
ли? А тут слышу - в город родители просватали девку мою за
нелюбого… А меня восемнадцать годов по стране колбасило. И на
море, и в шахте, и водолазом был, и рыбинспектором, лес валил…
Вернулся домой, а думы только о ней. Сестра говорит, мол, тут она,
в Вашках, живет одна, безмужнина…
Вот тогда я, робята, ковшик кипятку-то на голову и вылил. А она
уже столько лет словно не слышит моих сердечных признаний,
только молчит… Может и любит, да не скажет, а может и нет в ее
сердце ко мне ничего…
Отставил Кронид решительно гармонь в сторону.
- А красивая хоть она? – спросил растроганный Мишка . - Нет ли
фотокарточки посмотреть?
2288

29. 2299
- Есть, - отвечал Кронид. – Целый портрет, маслом писаный. Он
открыл комод и вытащил оттуда самодельную рамку с холстом.
Мы взяли портрет и поднесли к свету.
И тут я похолодел, а у Мишки округлились глаза, и он не мог
вымолвить ни слова.
На портрете была та самая голубоглазая девочка…
- «Золотая рыбка», - прошептал Мишка.
Кронид улыбнулся, но промолчал.
Глава 10
Явление Синеуса
К вечеру озеро разыгралось. Белые валы, насколько видел глаз,
бежали от горизонта бесконечной чередой, и, добежав до берега, с
грохотом и фонтанами брызг бились в бетонную стенку причала,
на котором обычно собирались провожать зорю жители Вашек.
Багровый колоб солнца садился в туманную дымку.
- Погоды на завтра не жди, - сказал авторитетно Кронид. – Но нам
это, пожалуй, на руку. Надо спешить. С кем у вас здесь свидание -
то?
Мишка покраснел, но промолчал. Он беспокойно озирался по
сторонам, но девочки в золотистых одеждах не было.
Почему - то волнение переключилось и на меня. Да и дядя Кронид
тоже беспокойно озирался по сторонам. И тут я увидел ее, легко
бегущую по песчаной тропке к причалу. Она заметила нас и
помахала рукой.
Мы торопливо спустились на песок и остановились перед ней.
Действительно, в этой девочке была какая-то волшебная тайна,
потому что не только мы, но и дядька Кронид глядел на нее
грустными и ласковыми глазами.
- Я знаю все, - сказала девочка нам. – Вы настоящие, смелые
ребята. Жаль, что не могу быть с вами, но обещаю, что все
задуманное вами сбудется. А сейчас, до свидания, до скорой
встречи!
С этими словами она сунула в руки дяди Кронида какую-то
объемную коробку, повернулась и легко, словно воздушная,
растворилась в вечернем сумраке.
Я оглянулся на дядю Кронида, на его глазах блестела слеза…

30. Озеро уже разгулялось не на шутку. Исчезли куда-то большие суда
и рыбацкие лодки, маячившие весь вечер на горизонте,
попрятались крикливые чайки, шумели тревожно вершины сосен.
Природа словно приготовилась к какому-то решительному
противостоянию.
… Ехали на кронидовом каракате берегом озера. У кургана
Синеуса оказались еще засветло. Но подобрались к нему со
стороны озера, с того места, где в него широкой косой врастал
тростник, в котором можно было легко скрыться целой колонне
машин или катеров.
Мы замаскировались, оставив, впрочем, возможность наблюдать и
за проселочной дорогой и за самим холмом.
Черные археологи не заставили себя долго ждать. «Лендровер» с
катером на прицепе, бесцеремонно въехал на склон холма и
выпустил на волю охотников за сокровищами.
Здесь был тот самый свиноподобный штурман с картой, водитель,
более похожий на гориллу, бритый в черных перчатках с
металлоискателем в руках. Вместе с ними приехали две девицы:
одна - упакованная в черную кожу, вторая - в короткой юбке и
вызывающем декольте…
Охотники за сокровищами тут же принялись разгружать свой
«пароход». Появился мангал, мешок с углями, маринованное мясо,
коробка с бутылками. Работу черные археологи начали с
пикника, дикой музыки, хохота и плясок…
- Оставляю вас одних, ведите наблюдение, никаких действий не
предпринимайте, а я приведу Буцефала.
Кронид бесшумно исчез, а мы остались один на один с
беспределом, который творили черные археологи на холме
Синеуса.
Вино, казалось, лилось рекой, девицы визжали. Их спутники
ползали по холму на четвереньках и хрюкали.
Наконец, они устали и успокоились.
- Как будем вскрывать курган? – спрашивал гориллоподобный
свиноподного. Если копать, то тут хватит на неделю.
- Хорошо бы нанять бульдозер, поставить трактористу пару
бутылок и, о, кей!
- Думай, голова! Сколько пойдет по деревням разговору. Нам это
надо?
3300