Армянская поэзия Средневековья. Инициатива "«К Арарату» Поэзия Армении в переводе Валерия Брюсова" Адрес инициативы: http://premiagi.ru/initiative/2812

1. Валерий Брюсов
К АРАРАТУ
Поэзия армении

2. УДК
ББК
Художник Меружан Хачатрян.
Брюсов В. К Арарату. Поэзия Армении В. Брюсов. – Омск: Типография
«Золотой тираж» (ООО «Омскбланкиздат»), 2015. – 188 с.
ISBN
аннотация

3. Валерий Брюсов
1873-1924

5. Народная поэзия. Лирика. Эпос

6. 6
Лирика из древнейших песен
РОЖДЕНИЕ ВААГНА1
Небеса и Земля были в муках родин,
Морей багрянец был в страданьи родин,
Из воды возник алый тростник,
Из горла его дым возник.
Из горла его пламень возник,
Из того огня младенец возник,
И были его власы из огня,
Была у него брада из огня,
И, как солнце, был прекрасен лик.
О ЦАРЕ АРТАШЕСЕ2
Отрывок
Храбрый царь Арташес на вороного сел.
Вынул красный аркан с золотым кольцом,
Через реку махнул быстрокрылым орлом,
Метнул красный аркан с золотым кольцом,
Аланской царевны стан обхватил,
Стану нежной царевны боль причинил,
Быстро в ставку свою ее повлачил.
О ПОСТРОЕНИИ ВАРДГЕСА3
Отделился, пошел Вардгес-юиоша
Из области Тухов к Касах-реке.
Он пришел и сел на Шреш-холме,
Близ города Артимед у Касах-реки,
Тесать да ваять Еруанда4
врата.
1
Ваагн — божество армянской мифологии, отождествляемое, позднее, с Гераклом.
2
Арташес — одни из царей древнейшей Армении; в песне — лиц* полумифическое.
По преданию, Арташес воевал с аланами.
3
Вардгес — селение, укрепленное, по преданию, царем Вахаршем;
4
Еруанд — полумифический армянский царь.

7. 7
ПЕСНЯ О РАССВЕТЕ
Скоро будет светло,
Свет есть добро!
Птицы — в гнезде,
Куры — на своем шесте.
Ленивец покоится, спит,
Работник на дело спешит.
Небесная дверь растворяется:
Там трон золотой возвышается,
Христос на престоле сидит,
Пред ним Просветитель1
стоит,
Золотое он держит перо,
Он пишет, где зло, где добро,
Чтоб праведных сонм ликовал,
Чтоб грешников сонм возрыдал.
ПЕСНИ О ЛЮБВИ
1
Песня на день преображения
Роза распустилась под Ваном в саду.
Господи! дорогу как туда найду!
Милая, малютка, скажи мне: ты чья?
Целый мир ответит: ты — моя, моя!
Роза распустилась и петух пропел.
Милую в саду я утром подсмотрел.
Роза распустилась утром под росой,
Милая срывала розы пред собой.
Роза распустилась в Воскресенье Роз2
.
Ты зажгла любовью рощу моих грез.
Милая, малютка, скажи мне: ты чья?
Целый мир ответит: ты — моя, моя!
2
Для милой надо платье сшить,
А тканью солнце может быть,
Подкладкой платью — лунный свет,
3
Григорий, Просветитель Армении.
2
Воскресенье Роз — праздник преображения господня.

8. 8
И лучше тучек — ниток нет,
Уборы — пена на волнах,
Застежки— звезды в небесах,
А ей на грудь цветок — я сам!
3
Ах, раствориться,— и стать водой,
И покатиться — большой рекой,
Водой струиться,— ах! ключевой!
А яр пришла бы — налить кувшин,
Я прожурчал бы — в ее кувшин,
С водой поднялся — ей на плечо,
Ей грудь облил бы — так горячо!
4
Я повторять всегда готов!
«Не надо роз,— они язвят,
Люби фиалку без шипов,
Ее так нежен аромат.
Ты розу пышную нашел?
Она увянет,— вот гляди!
Люби цветок, что не расцвел,—
Он расцветает на груди!»
5
Отнесите меня к дверям милой моей;
Раны сердца открыв, покажите вы ей;
Пальцы рук пусть горят, подобно свечам,
Пусть засыпан песком, прах струит фимиам;
На могилу она пусть глядит у дверей!
6
Как из яблок шербет — твой румяный лик!
Губы — мед у тебя, и сахар — язык!
Голос твой — каманча1
, сердце жаждет — тебя,
Словно звезды — твой взгляд, груди — сладостный сад!
Если в сад ты войдешь,— как стан твой высок!
Поцелует тебе ноги каждый цветок,
Все деревья тебе отвесят поклон,
И стыдно луне блистать в вышине.
1
Каманча — народный музыкальный инструмент.

9. 9
Как павлин ты идешь, хороша и стройна
В переливных цветах, и ала и бледна.
Да какую из птиц с тобой сравнить?
И чайке морской не спорить с тобой!
7
Был бы сазом1
я, лежал бы
Hа груди твоей весь день;
Был бы поясом шелковым,
Оплетал бы я твой стан;
Был бы розой, окроплял бы
Я тебя росой весь день;
Был бы я водой фонтана,
Проникал бы я в твой рот;
Был бы я струной, звучал бы
Для тебя я целый день;
Был бы я вином Гренады,
Ты меня бы берегла.
Быть бы ласточкой желал я
И ласкал бы твой язык;
Свив гнездо под милой кровлей.
Вывел птенчиков, им пел бы,
Утолил свою любовь!
Я от вечера до утра
На твое б лицо смотрел;
С наступленьем ночи темной
Я б к тебе войти сумел;
Я от вечера до утра
Близ тебя во мгле сидел;
С наступленьем зорьки ранней
Я б в гнездо скрывался б вновь,
А когда вставало б солнце
В божий мир гулять летел!
8
Ах, дева! твой стан — что озерный тростник,
И груди — что плод, и плечи — что сад!
Я бы все целовал румяный твой лик...
1
Саз — народный музыкальный инструмент

10. 10
Ах, богом молю! не клонись ты назад!
Без ветра — как жить?— и тоска и беда!
Ты скажи мне: твой стан — точил чей резец?
Ресницы твои — чертил чей калам?1
От любви я иссох, пришел мой конец:
Поделим, давай, нашу жизнь пополам!
Без ветра — как жить?— тоска и беда!
Не с детства ль тебя полюбил я давно,
И вырезал имя твое на руке?
Ах! сердце мое давно сожжено,
Лишь на миг отлучусь — и страдаю в тоске!
Без ветра — как жить?— и тоска и беда!
ДЖАН-ГЮЛЮМЫ2
1
Соловей, в мой сад летай,
Песню яра3
распевай,
Твоей песней мой привет
К дому яра передай.
2
Ах, в бахче ты возросла,
Как шамам4
сама была.
День и ночь — все про тебя
Моей песенки хвала.
3
Ты, Араз5
, меня пойми,
Говори, язык прими,
Молви милому: «Скорей
Ты меня в свой дом возьми!»
1
Калам — перо, кисть, которым пишут на Востоке.
2
Джан-гюлюм-хороводная песня в праздник цветов, веснянка. Джан — ласкательное
именование.
3
Яр —милый
4
Шамам — особый ароматичный плод, вроде маленькой дыни.
5
Араз — Аракс, река.

11. 11
4
Hочь велела людям спать,
Птицам — время замолчать.
Что хотят, пусть говорят:
Тебя буду целовать!
5
Статный всадник проскакал,
Лишь подковой просверкал.
Поклонился всем кругом,
Меня сжег, а сам пропал.
6
Не умчаться жерновам,
Не уйдет с куста шамам.
Птица у отца в саду,—
Да крылатая я там!
7
— Против вашего наш сад,
Кто следят за нами, спят.
Ты в постель меня возьми,
Иль позволь уйти назад.
— Не возьму тебя в постель;
Отпускать обратно — мне ль?
Нет, до утра ты броди,
Стереги по саду хмель.
Утром встречусь я с тобой,
Роз возьму пучок с росой, и
По лицу тебя хлестну,
Все лицо залью водой!
8
Что ты! парень молодой!
Весь забрызганный росой,
Про меня в саду поешь?
Хорошо мне слушать, пой!
Нарвала я сито роз!
Их кладу под дожди к рос.
Вот, на алом на коне,
Едет милый под откос.
Куртка алая на нем.

12. 12
У него с балконом дом.
Счастлив будет день, когда
Он ко мне придет царем1
.
Подымают волны гул,
Яблок яблочко толкнул,
Вот мой милый на коне,
Алой шапочкой взмахнул.
9
Белый конь! тебе ль подкова!
— Роза моя, джан! джан!
Родинка что чернобровой?
— Цветик светлый, джан! джан!
Если милой вижу взоры,
— Роза моя, джан! джан!
Поведу ли разговоры?
— Цветик светлый, джан! джан!
10
Как у нас за домом — старый склад,
Роза моя, джан! джан! джан!
Парни были — и пошли назад,
— Цветик светлый, джан! джан! джан!
Протянула руку и поймала
— Роза моя, джан! джан! джан!
Стали все вокруг — лаллы и кораллы!—
— Цветик светлый, джан! джан! джан!
11
Дождь прошел и просверкал,
— Роза моя! джан, джан!
Ивы лист поколебал,
— Цветик милый! джан, джан!
Вот мой братец проскакал,
— Роза моя! джан, джан!
Алый конь под ним играл,
— Цветик милый! джан, джан!
1
Царем — женихом; жениха и невесту в народе называют царем и царицей.

13. 13
ПЕСНИ КОЛЫБЕЛЬНЫЕ
1
Ты, вода, теки,
Тельце детки обойми,
Тысяч сон да будь с тобой,
Не спать мужу с молодой женой,
Моему же мальчику — покой!
Баю-бай! ну что ж, ну что ж,
Коль до ночи ты заснешь.
Баю-бай! к тебе кто зол,
Пропадет пускай его осел,
Тот осел пойдет на огород,
В творог уши обмакнет,
Все сожрет он у него,
Не оставит ничего.
2
У меня ль невеста есть,
Жениху прямая честь,
У меня ли дочка есть кудрявая,
Справлю свадебку на славу я,
Посреди зеленых свеч,
В кудрях с лентами до плеч.
Девочка руками двигает,
Девочка в постельке прыгает.
Я кому ее отдам?
Принцу я ее отдам,
А в приданое я дам — сто карет
С платьями, каких нигде — краше нет,
Дам покрыться ей — узорчатый платок,
Дам чесаться ей — янтарный гребешок,
Дам одеться ей — серебрян поясок»
Дам обуться ей — сафьяный башмачок,
Все, что в доме есть,— от крыши по порог..
3
Ты в постельке хороша,
Я тебе, моя душа,
Месяц в гости приведу
Да вечернюю звезду

14. 14
4
Баю-бай, идут овечки,
С черных гор подходят к речке,
Милый сон несут для нас,
Для твоих, что море, глаз,
Усыпляют милым сном,
Упояют молоком.
Баю-бай! Христос с тобой,
Богоматерь над тобой.
Богоматерь над тобой,
Чтобы ты тихонько спал,
Чтоб в постельке ты лежал.
Богоматерь — мать твоя,
Сын ее — хранит тебя,
В церковь божию пойду,
Всех святых я попрошу,
Чтоб распятый нас хранил
И тебя благословил.
СВАДЕБНАЯ ПЕСНЯ
I
Царю1
что дам я, с ним что схоже,
С его зеленым солнцем схоже?
Зарю ли дам я, что займется,
Займется, с этим солнцем схоже?
Царю что дам я, с ним что схоже,
С его зеленым солнцем схоже?
Не солнце ль дам я, что засветит,
Засветит с этим солнцем схоже?
Царю что дам я, с ним что схоже,
С его зеленым солнцем схоже?
Не радугу ли дам, что встанет,
Что встанет, с этим солнцем схоже?

15. 15
II
Царю что дам я, с ним что схоже,
С его зеленым солнцем схоже?
Не бальзамин ли, что задышит,
Задышит с этим солнцем схоже?
Царю что дам я, с ним что схоже,
С его зеленым солнцем схоже?
Не розу ль дам я, что заблещет,
Заблещет, с этим солнцем схоже?
Царю что дам я, с ним что схоже,
С его зеленым солнцем схоже?
Не гамаспюр1
ли, что не вянет,
Не вянет, с этим солнцем схоже.
III
Царю что дам я, с ним что схоже,
С его зеленым солнцем схоже?
Не абрикос ли, весь цветущий?
Цветите с абрикосом схоже.
Царю что дам я, с ним что схоже,
С его зеленым солнцем схоже?
Не виноград ли, плод дающий?
Давайте плод, с лозою схоже.
Царю что дам я, с ним что схоже,
С его зеленым солнцем схоже?
Не дуб ли дам я, крепко мощный?
Вы будьте мощны, с дубом схоже.
IV
Царю что дам я, с ним что схоже,
С его зеленым солнцем схоже?
Не василек ли дам пахучий?
Благоухай твоя царица!
1
Гамаспюр — сказочный цветок.

16. 16
Царю что дам я, с ним что схоже,
С его зеленым солнцем схоже?
Не дам ли желтый мак, пахучий?
Благоухай твоя царица!
Царю что дам я, с ним что схоже,
С его зеленым солнцем схоже?
Не златоцвет ли дам пахучий?
Благоухай твоя царица!
ПЕСНИ ПОХОРОННЫЕ
Плач вдовы
Перекинусь я орлом,
Сяду под твоим окном,
Буду громко там стонать,
Чтоб не мог ты больше спать,
Пусть отныне спит другой,
Не уснуть тебе со мной!
Плакальщицы-матери
Твой не мертв, не мертв сынок:
Розы он сорвал цветок,
Положил себе на грудь,—
В сладком запахе заснуть!
Плакальщицы над молодым
Понесем тебя мы — хоронить в саду,
Мы просеем земли через кисею,
Над могилою посеем мы цветы,
Чтоб за изгородью роз проснулся ты.
Жалоба сестер
Пойдем мы вдвоем, на холм мы взойдем,
Я буду — звать, ты будешь — искать.
Его не найдем,— могилу найдем,
И камень могильный будем мы целовать.

17. 17
Заплачка
Был ты четками жемчужными,
Зернами на нити дружными,
Да рассыпался жемчуг.
Вы, сестрицы, соберитесь,
Подбирайте, потрудитесь,
Что зерно к зерну, сам друг!
РЕЛИГИОЗНЫЕ. ЗАКЛИНАНИЯ
1
Забелелася заря,
Обозначились кресты,
Смилосердился господь,
В рай раскрылися врата,
В ад закрылися врата,
Цепи падают с души.
Господи, помилуй нас!
2
На подушку я— голову склонил,
Ангелу-хранителю душу поручил:
Храни в полночь,
Храни всю ночь,
Когда петух поет,
Когда заря идет,
Вверяюсь одному
Царю небесному,
Во смертном рву лежу,
Я сплю, я отхожу,
В руки твои, матерь божия,
Душу вручаю на ложе я!
3
Погашены огни,
Лукавый отошел.
Закрыв лицо, Христос,
Меж ангелов своих,
С небес теперь сошел,
В дом христиан вошел.

18. 18
— Куда идешь, Христос?
— Разожжены огни
В кадильницах моих,
И нити — из огня.
Я люльки обошел,
Спешу к обедне я.
Заклинание на волка
Восьмью пальцами, двумя ладонями,
Гривой лошади Саркисовой1
,
Тем жезлом ли Моисеевым,
Тем копьем ли свят-Егория,
Той ли верой свят-Григория,
Богоматери святым млеком,
Ухвати его, свяжи его;
Глаз за глазом ему выколи,
Язык в горле привяжи ему,
Осени его, одолей его,
Ради господа Христа все бедствия
Да падут на зверя лютого.
Заклятие на сглаз
Храмом Соломоновым,
Да жезлом Давидовым,
Словом Аароновым,
Да ключом Ионовым.
Злого глаза нет! злого шипа нет!
Сгинь, лихой навет! сгинь, лихой совет!
Заклятие старух к луне
— Молодая, молодая, обновленный серп!
В полноте ала, зелена в ущерб!
Ты стара зашла, ты млада взошла,
С края света что нам ты принесла?
1
Святой Саркис — святой Сергий

19. 19
— Счастье на весь мир,
Царям — лад и мир,
Покойникам — любовь,
Хлебушку — дешовь,
Добрым — много дней.
Рай — душе твоей.
ПЕСНИ О ПРИРОДЕ, ДУМКИ И ДР.
1
Ноктюрн
Луна нежна, ветер нежен,
И сон земледелов нежен;
Луна высоко взошла,
И голос свирели нежен;
Пастух распустил быков,
И сон под чинарой нежен;
Прохлада веет в листве,
И ветер приморский нежен;
По камням ручей журчит,
И говор струй его нежен;
Все птички по гнездам спят,
Но свист соловья так нежен;
Как сладко пахнет в лесу:
То запах розы так нежен!
2
— Как вам не завидовать,
Горы вы высокие!
— Что же нам завидовать,-
Участь наша горькая:
Летом жжет нас солнышко,
В зиму — стужа лютая!
3
Не пой ты солнцу обо мне,
А то оно с тоски затмится;
Спой про мою тоску луне,
Что каждый месяц вновь родится!

20. 20
4
Золотая звездочка в небе
Любит маленькую рыбку в море.
Но не плавать рыбке по тверди синей,
Не блистать и звезде в морской пучине.
Песня хариба
Деревцом я персиковым рос,
Подо мной родимый был утес.
Меня выкопали, унесли,
Посадили в сад чужой земли.
Там шербет из сахара любим,—
Мои корни поливали им.
Ах, меня верните в край родной.
Ах, полейте снеговой водой!
Плясовая ванцев
Мы сошлись однажды вместе пировать,—
То лаво!
Говорит тут кто-то: «только не плошать!»
То лаво!
В сад пойдем и будем на пиру плясать!
То лаво!
Водку да закуску с плясками мешать!
То лаво!
Шашлыка вкусней что? с водкой что сравнять
То лаво!
Травы под ногами хорошо топтать!
То лаво!
Пусть Варага скалы вторят нам в ответ:
То лаво!
Малые, большие звезды льют свой свет,—
То лаво!
Тон луной высокой праздник наш согрет!
То лаво!

21. 21
ВОЕННЫЕ ПЕСНИ
Зейтунский марш1
Зейтунцы, в путь! уже светло.
Бери ружье, садись в седло,
Пойдем вперед!
Доколь, доколь хребет склонять,
Тирану шею подставлять?
Довольно, братья, в рабстве жить
Да иго турка выносить!
Покуда наш народ согбен,
Где наш венец, язык, закон?
Зейтунцы! храбрость — наша честь,
И к туркам мы лелеем месть.
Мы вскормлены не молоком,
С младенчества мы кровь сосем!
Зейтунцы! нам — стезя одна:
Походы, битвы да война!
Меч, сабля, пуля да ружье,—
Зейтунец, вот — добро твое!
Живи, Зейтун, цвети, Зейтун!
Свободы наступил канун.
Коль у тебя — сыны, как мы,
Цвети, Зейтун! живи, Зейтун!
Песня удальцов
Заодно удалец с арабским конем,
Не бежать никогда им двоим пред врагом
Престарелый орел знает в добыче толк,
И волка детеныш всегда будет волк!
1
Зейтун — город в горах в пределах бывшего Киликийского царства, памятный муже-
ственным восстанием против ига турок в 1895 г.

22. 22
Я желал бы взойти к себе на балкон,
Веселясь, обнимать, в кого я влюблен.
Я б желал оседлать вороного коня,
Чтоб туда, где бой, он помчал меня.
Идут удальцы гулять по полям,
Любы розы им днем, луна — по ночам.
Оружье гремит, скалы вторят в ответ,
Если брякнут мечи, то врагов вблизи нет.
Мне скажет мой сын, что видно в горах.
Видя бон удальцов, девы — в слезах.
А я вам скажу, ты, ага, и ты, бей:
Тот честен, кто пал с верой своей!
Военная эрзерумская песня
Поднялся крик с огромных гор, где дремлет Эрзерум,
Сердца армян потрясены, заслышав бранный шум.
Крестьянин, знавший до того лишь ремесло свое,
Бросает старое село, держа в руке ружье.
Старик, на посох опершись, с слезами крестит лоб.
«Свободной родину узреть, а там хотя б и в гроб!»
Ласкаясь, женщины мужьям сурово говорят:
«Ступай, сражайся и без ран не приходи назад!»
И девам легкая их жизнь отныне тяжела;
Они торопят женихов на славные дела.
Рыдала слишком долго ты, о матерь, Айастан!1
Пусть голодны твои сыны, но бодр их бранный стан.
В объятья их свои прими, прижми к груди своей.
Свои священные поля их кровью отогрей!
1
Айастан – Армения

23. 23
Песни Средневековья
народных и неизвестных авторов
ПЕСНЯ НА ПЛЕНЕНИЕ КОРОЛЯ ЛЕВОНА
1268 г.
Увы, увы! Левон
Неверными пленен.
Наш светоч, матерь божия!
Да крест честной хранит — его и нас!
Пришел играть на мейтан1
В мяч золотой султан.
Наш светоч, матерь божия!
Да крест честной хранит — его и нас!
Левону мяч дает:
«Играй ты в свой черед!»
Наш светоч, матерь божия!
Да крест честной хранит — его и нас!
«Неверным стань, мы все
Поклонимся тебе!»
Наш светоч, матерь божия!
Да крест честной хранит — его и нас!
Левон в тюрьме глухой
Твердит, в слезах, с тоской:
«О караваны, в Сис идя,
Снесите вы отцу — весть обо мне!»
Отцу лишь дали знать,
Собрал он тотчас рать
Пошел он на неверного
И пролил он в полях — ручьями кровь.
1
Мейтан — площадка для игры в мяч или ипподром для конских ристаний.

24. 24
Вернулся сын Левон,
Отцом освобожден.
Наш светоч, матерь божия!
Да крест честной хранит — его и нас!
ПЕСНЯ АИСТА
Здравствуй, аист! аист-друг!
Ты вернулся, аист-друг,
Разлилась весна вокруг,
Веселей нам стало вдруг!
Милый аист, к нам спустись,
К нам на кровлю опустись,
В нашем доме поселись,
Свей на ясени гнездо.
Я пожалуюсь тебе,
Ах, пожалуюсь тебе;
Много бед в моей судьбе,
Горе сердца — море бед!
Ах! когда ты улетел,
С нашей кровли улетел,
Ветер злой рассвирепел,
Иссушил цветы в саду.
Омрачился небосвод,
Помрачился небосвод,
Выпал снег, закрылся лед,
И зима цветы смела.
От Варагских самых гор
Ах! с Варагских самых гор
Замели снега простор,
Холод выбелил поля.
Аист! здесь у нас в раю,
Все занес мороз в краю,
Засушил и умертвил
Розу милую мою!

25. 25
ЮНОША И ВОДА
С высоких гор, угрюмых гор
Вода сбегает на простор.
Вот юноша пришел к воде,
Помылся юноша в воде.
Лицо и руки мыл в воде,
Так юноша сказал воде:
— С какой горы ты, ключ, бежишь.
Мой сладкий ключ, студеный ключ?
— Я с той горы струюсь, бегу,
Где новый снег, где старый снег.
— В какой ручей ты, ключ, бежишь,
Мой сладкий ключ, студеный ключ?
— Я в тот ручей струюсь, бегу,
Где цвет фиалок льнет на брег!
— К бахче какой ты, ключ, бежишь,
Мой сладкий ключ, студеный ключ?
— Я в ту бахчу струюсь, бегу,
Садовник где хозяин сам.
— Что за кусты там оросишь —
Ты, сладкий ключ, студеный ключ?
— Я те стволы там берегу,
Вкруг коих мягкий дерн возрос,
Для агнцев мягкий дерн возрос:
Высоких яблонь, пышных роз!
Я в те сады струюсь, бегу,
Где сладок голос соловья.
— В какую ж реку ты бежишь.
Мой сладкий ключ, студеный ключ?
— Я в ту реку струюсь, бегу,
В какой приходит яр1
твоя,
Там воду пьет она, а я,
Пока она твердит «люблю»,
Ее уста волной ловлю!

26. 26
4
О, злая! с черной красотой! о дорогая! ангел мой!
Ты и не спросишь, что со мной, о дорогая, что со мной!
Как жжет меня моя любовь! о дорогая, жжет любовь!
Твой лоб так бел, но сумрак—бровь! о дорогая, сумрак-бровь.
Твой взор — как море, я—ладья! о дорогая, я—ладья.
На этих волнах — чайка я! о дорогая, чайка —я.
Мне не уснуть, и то судьба, о дорогая, то судьба!
О. злая, выслушай раба! о дорогая, речь раба.
Ты — врач: мне раны излечи, о дорогая, излечи!
Я словно в огненной печи, о дорогая, я — в печи!
Все дни горю я, стон тая, о дорогая, стон тая,
О, злая, ведь не камень я, о дорогая, пламень — я!
Мне не уснуть и краткий срок, о дорогая, краткий срок,
Тебя ищу — и одинок, о дорогая, одинок!
И ночь и день к тебе лечу, о дорогая, я лечу,
Тебя назвать я всем хочу, о дорогая, и молчу.
Но как молчать, любовь тая, о дорогая, страсть, тая?
О злая, ведь не камень я, о дорогая, пламень — я!
5
ПЕСНЯ ПАХАРЕЙ
Мы с первой зорькой встаем,
Идем работать в поля,
Простую песню поем,
Сердца твои веселя!
Темная ночка прошла.
Весел зеленый простор;
У бога много тепла,
Солнце встает из-за гор.

27. 27
Идем! за дело пора!
В лесах нам птицы поют.
Богат, кто взялся с утра
На ниве за скромный труд.
Пусть долго спит богатей
И ждет он других услуг.
Я сжился с долей своей,
Хоть ем только хлеб да лук.
У меня нет лишних забот,
Всегда беспечален я,
И пахарь песню поет,
Звучней; чем песнь соловья.
Едва проснется богач,
Клянет он участь свою;
Над жизнью, бедный, не плачь:
Такая же будет в раю!
Мы с первой зорькой встаем,
Идем работать в поля,
Песню простую поем,
Сердца людей веселя!
ПЕСНЯ О ЧЕТЫРЕХ ЭЛЕМЕНТАХ
Весна
Вновь прилетели те птицы,
Опять прилетели те птицы,
Снова явились те птицы,
Что каждой весною приходят,
Надели зеленый наряд,
Надели зеленый наряд,
Надели зеленый наряд,
Над землею кружатся, кружат.
Пой, соловей, свою песнь,
Пой, сизокрылый, мне песнь,
Пой, сладкогласый, мне песнь,

28. 28
Я без ума от нея,
Раб умиленный творца.
Лето
Вновь прилетели те птицы,
Опять прилетели те птицы.
Снова явились те птицы.
Что каждым летом приходят.
Надели багряный наряд,
Надели багряный наряд
Надели багряный наряд,
Над розой кружили, кружат.
Пой, соловей, свою песнь,
Пой, сизокрылый, мне песнь,
Пой, сладкогласый, мне песнь,
Я без ума от нея,
Раб умиленный творца.
Осень
Вновь прилетели те птицы,
Опять прилетели те птицы,
Снова явились те птицы,
Что осенью каждой приходят.
Надели желтый наряд,
Надели желтый наряд,
Надели желтый наряд,
Над сушью кружатся, кружат.
Пой, соловей, свою песнь,
Пой, сизокрылый, мне песнь,
Пой, сладкогласый, мне песнь,
Я без ума от нея,
Раб умиленный творца.
Зима
Вновь прилетели те птицы,
Опять прилетели те птицы,
Снова явились те птицы,
Что каждой зимою приходят.

29. 29
Надели белый наряд,
Надели белый наряд,
Надели белый наряд,
Над снегами кружатся, кружат
Пой, соловей, свою песнь,
Пой, сизокрылый, мне песнь,
Пой, сладкогласый, мне песнь,
Я без ума от нея,
Раб умиленный творца.
ПОДРАЖАНИЕ НАРОДНОМУ
Песня
Арутюна Туманьяна
Ах, если алым стал бы я,
Твоим кораллом стал бы я,
Тебя лобзал бы день и ночь
И снегом талым стал бы я!
Я стал бы алым
Кораллом, лаллом
И снегом талым стал бы я...
Ах, если шалью стал бы я,
Твоей вуалью стал бы я,
Тебя лобзал бы каждый день,
Иль бус эмалью стал бы я!
Я стал бы шалью,
Твоей вуалью,
И бус эмалью стал бы я.
Ах, если таром1
стал бы я,
Звучать нс даром стал бы я.
Я разглашал бы гимн тебе,
И милой яром2
стал бы я!
Я стал бы таром,
Звуча не даром,
Ах, милой яром стал бы я!
1
Т а р — народный музыкальный инструмент.
2
Яр — милый.

30. 30
Эпос
ВЛАДЫКА АСЛАН
Сказка
Владыка Аслан сидит в златой горнице,
И ест он хлеб, и пьет он вино,
Ведет на земле жизнь счастливую,
Ни о чем-то чужом не тужит он.
И случилося так: хлеба нет, нет вина.
Владыка Аслан слугу позвал:
«Вот деньги тебе, на рынок ступай,
Там ты хлеба купи, вина купи,
Поспеши принеси, пока пир мой идет».
Аслана слуга на рынок пошел,
Видит, умер бедняк середь улицы.
Он попу отдает с головы чалму,
Пояс свой отдаст па саван тому.
После хлеба купил и вина купил,
Но домой припоздал: пир-то кончился.
«Поздно так почему ты назад пришел?»
Осердясь, говорит владыка Аслан.
«Не вели казнить!— отвечает слуга,—
Как на рынок я шел,
Вижу: умер бедняк середь улицы.
Тут попу я отдал с головы чалму,
И свой пояс отдал на саван тому.
Схоронили тогда бедняка в земле,
А я потому на твои пир опоздал».
Тут Аслана глаза словно выскочили.
Говорит: «Кто же взял душу мертвого?
Коль он смел, пусть придет за моей за душой!»
«Не вели казнить,— отвечает слуга,—
То архангел был, с мечом Гавриил,

31. 31
Того бедняка он душу унес».
Владыка Аслан слуге закричал:
«Мне коня подведи, моего Боз-Бедавн,
Возложи на него с жемчугами седло,
Как же взять он смел моего бедняка?»
Владыка Аслан на рынок поскакал,
Гавриила он к себе позвал.
Говорит: «На что тебе мой бедняк?
Зачем бедняка душу ты взял?
Коль ты смел, приходи за моей за душой!»
Архангел тогда, с мечом Гавриил
С Асланом вступил в беспощадный бой.
И до полдня они рубились там.
Аслана щадя, разил Гавриил,
Гавриила с плеча разил Аслан.
В полдень грозно взглянул на врага Гавриил.
Аслан утомлен возвратился домой,
Он на ложе упал, а отец говорит:
«Помилуй меня, любезный сын,
Отчего, утомлен, ты на ложе упал?»
Говорит Аслан:
«С Гавриилом я рубился весь день,
Он хотел прийти за моей душой!»
Отец говорит:
«Отдан ты ему коня Боз-Бедавн,
И отдай еще с жемчугами седло,
И саблю отдай, закаленный клинок,
И злата отдай семь четвертей,
И сребра отдай семь четвертей,
Только пусть не берет он души твоей!»
В ответ Аслан: «Ведь то— Гавриил:
Ему на что всего мира добро!
Он хочет души в обмен на мою».
Отец говорит: «Мне уж триста лет,
Но я как жених с невестой своей,

32. 32
Души не отдам в обмен на твою».
Мать пришла, говорит: «Помилуй, мой сын,
Отчего, утомлен, ты на ложе упал?»
Говорит Аслан:
«С Гавриилом я рубился весь день,
Он хочет прийти за моей за душой».
Мать говорит:
«Отдай ты ему коня Боз-Бедавн
И отдай еще с жемчугами седло,
И саблю отдай, закаленный клинок,
И злата отдай семь четвертей,
И сребра отдай семь четвертей,
Только пусть не берет он души твоей».
В ответ Аслан: «Ведь то — Гавриил:
Ему на что всего мира добро,
Он хочет души в обмен на мою».
Мать говорит: «Мне уж триста лет,
Но как невеста я с женихом своим.
Души не отдам в обмен на твою».
Жена пришла, говорит: «Помилуй, Аслан,
Отчего, утомлен, ты на ложе упал?»
Говорит Аслан:
«С Гавриилом я рубился весь день,
Он хочет прийти за моей за душой».
Жена говорит:
«Отдай ты ему коня Боз-Бедави.
И отдай еще с жемчугами седло,
И саблю отдай, закаленный клинок,
И злата отдай семь четвертей,
И сребра отдай семь четвертей,
Только пусть не берет он души твоей».
В ответ Аслан: «Ведь то — Гавриил,
Ему на что всего мира добро!
Он хочет души в обмен на мою».
Жена говорит: «Не знала я,
Что он хочет души в обмен на твою,
За тебя я отдам от сердца свою».
Аслана жену Гавриил призвал,

33. 33
Говорит: «Почему ты себя отдала?
Отец не хотел, не хотела мать,
Свою душу зачем ты согласна отдать?»
В ответ жена: «Не знала я,
Что ты хочешь души в обмен на его,
Я тебе отдаю от сердца свою,
Чтоб в мире не быть несчастной вдовой».
К богу тогда Гавриил возлетел,
Господу все тогда рассказал:
«Отец не хотел, не хотела мать
Свою душу в обмен за сына отдать,
А жена отдает от сердца свою».
Говорит господь: «Поди и возьми
Душу отца и матери тож,
А супруги пускай двести лет живут
Да счастливую жизнь на свете ведут».
Давид Сасунский
НАРОДНАЯ ЭПОПЕЯ
1
Мир господен тебе,—Абамэлик,
Мир господен тебе,— Санасар,
Мир господен тебе,— Багдасар,
Мир господен тебе,—Мэликсет,
Мир господен тебе,—Дзенов-Ован,
Мир господен тебе,— Цыран-Вэрго,
Мир господен тебе,—Тырлан-Давид,
Матерям и отцам тех, пред кем я пою.
2
Скончался когда Давида отец,
С Мысрамэликом мать пошла под венец,
Остался Давид и сир и млад,
Дядья собрались, промеж себя говорят.
Ован говорит:— Цыран-Вэрго,

34. 34
Ты ль Давида возьмешь, или я возьму?—
Вэрго говорит:— Есть сын у меня,
Ты возьми, содержи, сделай сыном его.—
Взял Давида Ован и его содержал,
Был Овану Давид, как духовный сын.
3
Только месяц прошел, стосковалася мать,
Послала она за сыном гонцов.
И в дому у нее поселился Давид.
Каждый день булаву Мысрамэлнк метал,
И Давида мать ему говорит:
— Мое дитя с собой возьми.—
Мысрамэлнк в ответ:— Я его не возьму.
А ну как в него попаду и убью?
Люди скажут, что я дитя волей убил.—
Но Давида мать опять говорит:
— Чтоб не плакать ему, ты возьми, пусть убьешь.*
Мысрамэлик с собой Давида повел,
Поставил его вдалеке на лугу.
И пошли удальцы метать булаву.
Мысрамэлик свою метнул булаву,
Давид привстал,
Руку простер, булаву поймал.
Мысрамэлик тогда прогневался, сказал:
—День придет, на меня он войной пойдет!—
Мысрамэлик домой, разгневан, пришел,
Принахмурил бровь, сидит и молчит.
Тут жена говорит:
— Почему ты молчишь, разгневан сидишь?—
Он жене в ответ:— Да мне что ж сказать?
Пред людьми твой сын меня осрамил.
Говорит жена:— Да что сделал он?—
— Как я нынче свою метнул булаву,
Давид привстал,
Руки простер, булаву поймал.—
Та в ответ:— Он же мал, еще несмышлен.—
Мысрамэлик тогда жене говорит:
— Коли мал Давид, еще несмышлен,

35. 35
Ты со златом прибор поставь перед ним
И с углями прибор поставь перед ним.
Коли мал Давид, еще несмышлен,
Красный уголь он возьмет, злата он не возьмет.—
И со златом прибор и с углями прибор
Был поставлен тогда пред Давидом на стол,
Руку поднял Давид, хотел золото взять,
Руку ангел отвел, положил на огонь.
Палец к углю прижал и палец обжег,
Палец в рот положил, и язык обжег,
Как язык он обжег, мало — он онемел,
И его стали звать — заика-Давид.
4
Мысрамэлик не стал Давида держать,
И к дяде назад вернулся Давид,
Из железа Ован сапоги заказал,
Из железа Ован посошок припас,
И стал Давид с той поры пастухом.
Из железа Давид надел сапоги,
Из железа Давид захватил посошок,
И в поле Давид ягнят погнал,
Оставил Давид среди поля ягнят,
Сколько было волков, зайчат и лисиц,
И всяких зверей,
К себе притащил, со стадом смешал,
Под вечер погнал и в город привел.
Как увидел Сасун, испугался весь град,
Все — врата на замок, из домов нейдут.
Давид положил на камень лицо,
На земле сырой среди поля уснул.
На заре Ован сам к нему пошел.
Видит: много тот по горам гулял.
Износился его из железа сапог,
Изломалась его из железа клюка.
Говорит:— Давид, как твои дела?—
Тот в ответ:— Любо мне стадо черных ягнят,

36. 36
Но не любо мне стадо серых ягнят,
Было трудно их в лесах собирать.—
Ован говорит:—Ты серых оставь,
Они — прокляты,
Тех, что сами пойдут, ты гони домой!—
Стал на день еще Давид пастухом.
По горам опять погнал ягнят.
Сколько тигров нашлось, медведей и львов,
К себе притащил, со стадом смешал,
Под вечер погнал и в город привел.
Как увидел Сасун, испугался весь град,
Все — врата на замок, из домов нейдут.
Давид наземь лег, до утра проспал,
На заре сошлись горожане все,
Говорят:— Слушай нас, Дзенов-Ован!
Этот мальчик твой весь наш град разбил,
Боимся мы его волков,
И зайцев тех, и медведей.—
Оваи говорит:— Коль боитесь вы,
Пойду, приведу Давида домой.
Пошел, привел Давида домой,
От хлеба ключи, от еды ключи
Давиду отдал и ему сказал:
— Коль гости придут, ты хлеба им дашь,
А хлеб как съедят, до ворот проведешь.—
5
Так месяц прошел, и другой прошел...
Ована тогда жена, Сариэ,
Ибо мальчик Давид красивым был,
Заглядясь на него, ему говорит:
— Ты должен ко мне в опочивальню прийти.
Но ей в ответ Давид говорит:
— Ведь ты — моя мать, а я тебе — сын.—
Сариэ говорит:— Пойду голову мыть,
А Давид пускай на меня воду льет —
Как тело мое увидит Давид,
Так в сердце его и грех войдет.—

37. 37
И Давида зовет, пусть он воду льет.
Но глаза свои Давид прикрыл,
Чтобы наготы не видать, греха не принять,
Так, глаза закрыв, он и воду лил.
Как помылась тогда Ована жена,
Повернулась она, увидала она,
Что плотно закрыл Давид глаза;
Зарыдала она, стала волосы рвать,
Все лицо свое разбила в кровь,
Домой пошла и села там,
Пока ее муж не пришел домой.
Ован говорит:— Что с тобой, жена?—
Та ему в ответ:— Как иначе быть?
То-то верила я, ты сына дал,
И не знала я, ты мне мужа дал.—
Ован говорит:— Эй, смотри, жена!
Быть не может так, говоришь ты ложь.—
Жена в ответ:— Говорю я не ложь.
Давид на меня сам руку занес,
Но я тогда ему не далась.—
— Коли так, к вечеру я прилажу дверь—
Ован, к вечеру, приладил дверь,
Пришел Давид, увидал, говорит:
— Мог бы, дядя, я ударить ногой,
И дверь и ты сам провалились бы вдруг,
Но как же мне быть, не ты виноват,
Но злая жена обманула тебя.
6
Сделал Давид себе стрелы и лук,
На охоту пошел за город в поля,
То ли каждый день охотится он
Убивает он перепелов, воробьев,
К старухе одной под вечер идет,
Той, что милой была его отца.
Старуха та ему говорит:
—А зачем ты, Давид, по моей грече ходил!
По грече ходил, мою гречу помял.—
Давид говорит:— А как же мне быть?—

38. 38
Старуха тогда Давиду в ответ:
—Ведь был твой отец могучим царем,
И много имел скота и добра.
А как помер отец, и по сей самый год
Мысрамэлику Ован податей не платил.
Мысрамэлик теперь за ними пошлет,
И заплатит Ован подать за семь лет.—
Уснул Давид и спал до зари;
На рассвете встал, лук и стрелы взял,
На гречу пошел, перепелку убил.
Мысрамэлика ж посол, именем Козбадин,
Пришел, отворил ворота казны,
И казну считал, унести хотел.
Старуха пошла, увидала посла
И что в грече Давид перепелку убил,
Говорит:— Давид, чтоб тебе да пропасть!
Только есть у меня, что греча моя,
Хлеба куска ты лишаешь меня.
Если ты удалец, так поди, посмотри,
Мысрамэлика посол, именем Козбадин,
Там отца твоего уносит казну.—
Давид ей в ответ:— А где он, покажи.—
Старуха тогда Давида повела,
Вернулась сама, а Давид увидал,
Что посол Козбадин считает казну.
Как завидел Давид,—
Кровью взор налился,
— Рассердился, сказал:
Ты встань, Козбадин, а я буду считать!—
Не встал Козбадин.
Занес руку Давид, его за руку взял,
Да как бросит его до самых дверей.
А сам присел, и меру —вверх дном,
Палкой дно высадил,
Золото высыпал,
Не оставил ни денежки,
Пустую меру повернул, сказал:— Это — раз!
Козбадин говорит:
— Ован, отгони мальчишку прочь,

39. 39
Надо платить, так плати подать за семь лет,
Коли нет, так пойду Мысрамэлику скажу,
Он придет, и Сасун разгромит, разобьет,
За Мысыром другой он построит град.—
Рассердился Давид, он на ноги встал,
Козбадина в лоб он мерою — хлоп
И губы прочь отрезал ему
И зубы в лоб ему вбил да сказал:
— К Мысрамэлику ступай, ему дай ответ,
Пусть, что хочет он, то теперь и творит.
7
Поднялся Козбаднн, к Мысрамэлику пошел.
Женщины глядят: Козбадин идет,
Словно рот он открыл, хохочет точь-в-точь.
Говорят:— Вот забрал подать за семь лет.—
Козбаднн как пришел, близко к ним подошел,
Увидали они: у него губ-то нет,
И зубы его ему вбиты в лоб.
Тут они говорят:
— Ты отколь, Козбаднн, вперевалку бредешь?—
Козбадин нм в ответ:
— Что вам знать, я отколь вперевалку бреду,
От Сасунской страны наводнению быть.—
К Мысрамэлику потом пошел и сказал:
— Не дает нам Давид подать за семь лет,
О тебе говорит: пусть, что хочет, творит.—
Мысрамэлнк послал бирючей ходить,
Войска собрать, повсюду кричать:
Мне должно собрать полторы тысячи
Новорожденных детей,
Мне должно собрать полторы тысячи
Безусых юнцов.
Мне должно собрать полторы тысячи
Темнобородых мужей,
Мне должно собрать полторы тысячи
Белобородых мужей.—
Сказал, собрал, в одно место всех свел,
Войско повел в город Сасун,
Палатки свои среди поля разбил,

40. 40
И к Овану своих гонцов послал.
Говорит:— Ован!
Коли подать платить, по чести плати,
Не заплатишь, пойду, разгромлю Сасун,
Под Мысыром другой построю я град.—
Говорит Ован:— Не хотим воевать,
Кто готов воевать, так только Давид,
Потерпи, погоди, мы спросим его.—
Давид говорит:— Казны отца не отдам,
Мысрамэлик пускай, что хочет, творит.—
Давиду Оваи тогда говорит:
— Коли так, Давид, в эту ночь они
Придут, нападут, разгромят наш град.—
Давид в ответ:
— Все идите домой, ложитесь спать,
А я на заре пойду воевать.
8
Разгневался Давид,
Всю ночь не спал,
На рассвете встал, лук и стрелы взял,
Как собрался пойти, старуха ему:
— Давид, ты куда?—А Давид в ответ:
— С Мысрамэликом я воевать иду!
— Что же есть у тебя? только стрелы и лук?
С Мысрамэликом ли так хочешь ты воевать?—
— Да ведь нет у меня ни коня, ни меча.
Старуха в ответ:— Да побьет тебя Грох!1
Достоин ли ты отца своего!
У отца твоего был конь Джалали,
Молния-меч,
Головной убор,
Золотой кафтан,
Пояс-ал,
Божья матерь была Марутская2
с ним,
Патараза3
крест в деснице его.—
1
Грох — буквально: писец, вероятно, имя языческого бога.
2
М а р у т — гора;
3
Патараз — вероятно, имя языческого бога

41. 41
Говорит Давид: — Где, старуха, все?
— Пропади твои дом, отнял дядя все!
Не отдаст добром он твоих вещей,
Ты поди, схвати дядю за ворот —
Па своем настой, силой все возьми!—
К Овану тогда Давид пошел,
Руки поднял, дядю за ворот взял,
Так что ноги того от земли взнеслись.
— От тебя,— говорит,— дядя, требую:
Божью матерь верни мне Марутскую,
Патараза крест, что в десной был отца,
Коня Джалали,
И меч-молнию,
Головной убор,
Золотой кафтан,
Алый пояс мой!
Не отдашь добром, возьму силою!
Тут Ован в ответ:— Пропади, Давид!
Не твои то слова — подучили тебя.
С того самого дня, как твой помер отец,
Я не видел нигде коня Джалали,
Мысрамэлнка страшась, его в стойле держал;
Мысрамэлнка страшась, я заделал дверь,.
Через ердик1
ему мы корм даем.
Если силен ты, если властен ты,
Так поди: пред тобой — дверь раскроется.—
Пошел Давид, ударил ногой,
Ударил ногой, и распалась стена.
Хотел потрепать копя но бедру,
Но, Давида конь не признав, взметнул,
По стене лягнул, та обрушилась.
Зарыдал Давид, зарычал, говорит:
—Ах, что делать мне, чей ты, конь Джалали!
Думал я, ты меня на войне спасешь.—
Повелел господь, конь в ответ сказал:
— Коли так, Давид, послужу я тебе.
С того самого дня, как твой помер отец.
1
Ердик—верхнее окно (на плоской крыше).

42. 42
Твой дядя Ован ходил за мной,
Содержал меня как будто в тюрьме,
Ты ж скребницей меня хорошенько почисть,—
Потрепал Давид коня по бедру,
Был кругом от кур по локоть помет,
Но вывел коня под солнце Давид,
Поскакал и стал у ворот дворца.
Вышел дядя Ован, все, что должно, принес:
Головной убор,
Золотой кафтан,
Пояс - ал
И меч-молнию.
Говорит:—Давид, Патараза крест
В сундуке лежит,
К сундуку пойди,
На колени стань,
Богу помолись.
Коль, подобно отцу, праведен ты,
На десницу твою сам придет, возблестев,
Патараза крест.—
И Давид пошел, на колени стал,
На колени стал, зарыдал, завыл...
Повелел господь: Патараза крест
Полетел и сам на десной осел.
9
Сел Давид тогда на коня Джалали,
И надел отцов головной убор,
И надел отцов золотой кафтан,
Повязал себе и меч-молнию,
Окрутил вокруг также пояс - ал.
Спину сорок раз пояс тот обвил,
По земле стучал тот меч-молния,
На глаза сползал головной убор
(Ваты сорок пуд подложить пришлось,
Чтобы тот убор на себя надеть!)
Поскакал Давид, за оградой стал,
Стал да слушает,
Что ему в тот час дядя вымолвит.
Говорит Ован:

43. 43
— Уж как жаль, сто раз жаль
Коня Джалали!
Уж как жаль, сто раз жаль
Головной убор!
Уж как жаль, сто раз жаль
Золотой кафтан!
Уж как жаль, сто раз жаль
Тот наш пояс -ал!
Уж как жаль, сто раз жаль
Наш меч - молнию!
Уж как жаль, сто раз жаль
Патараза крест!
Уж как жаль, сто раз жаль
Того нашего, того мальчика.—
Говорит Давид:
— Исполать тебе, что меня помянул.
Кабы ты меня помянуть забыл,
Раньше битвы я тебя бы убил!
Так сказал, поскакал, в поле выехал.
Повелел господь, сказал конь Джалали:
— Ты скачи, Давид, где молочный ключ.
Там, где стану я, ты с меня слезай.—
Поскакал и стал, где молочный ключ,
Но Давид забыл и с коня не слез,
Лишь подумал Давид, что конь устал,
В бок ударил его и сломил ребро.
Рассердился конь, и проржал-сказал:
— Мог бы, к солнцу взнесясь, я тебя спалить,
Как ты скоро забыл мои слова!
Но во имя отца я тебя пощажу.
Ты скачи, Давид, где железный столб,
Ты ударь мечом о железный столб,
Коли сгубишь столб, мы вернемся назад.—
Тогда с коня слезает Давид,
Молочным ключом его бок целит,
Сам напился воды и хлеба поел,
Над молочным ключом уснул, захрапел.

44. 44
Только час проспал,— удивился, как встал:
Так-то он пополнел,
Так-то он растолстел,
Столько силы вошло, столько мочи в него,
Что и выше он стал, чем был до того.
Тогда взял Давид головной убор,
Ваты сорок пуд на землю швырнул,
Шапка и тогда до бровей не дошла;
Молнию-меч, что стучал по земле,
Надел, не дошел он ему до колен;
Пояс - ал, что его сорок раз обвивал,
Надел, только раз он спину обвил.
Поскакал Давид, где железный столб;
Ударил мечом о железный столб,
Разрубил столб от удара меча.
Въехал Давид на вершину горы,
Посмотрел кругом, что-то видно вкруг.
Сколько есть в небесах лучистых звезд,
Мысрамэлик в полях наставил шатров,
Увидал Давид, испугался, сказал:
— Славен будь, господь, милосерд бог,
Да будет воля твоя,
Только как же мне быть?
Если б ватой они все сделались вдруг,
А я стал бы огнем, не пожечь мне их всех.
Если б агнцами все они сделались вдруг,
А я волком бы стал, не пожрать мне их всех.—
Джалали говорит:— Ты не бойся, Давид!
Сколько скосишь мечом, я скошу хвостом,
Что скосить мечу, я копытом скошу.
Лишь на мне усиди и не дайся в обман.—
Говорит Давид: — Только как же мне быть?
Тайком подползать,— скажут, вышел как тать,
Идти прямо к врагам, испугаюсь я сам —
Так подумал Давид, потом так кричит:
— В шатре кто спит, да проснется тот.
Проснулся кто, да скорей встает.
Поднялся кто, да броню берет,

45. 45
Броню кто надел, да несет седло,
Оседлал кто коня, да садится в седло,
И, чур, нс кричать, что пришел я, как тать!—
Так сказал, поскакал, полетел на войска,
Два раза проскакал и вперед и назад,
Словно крови поток поднялся и потек
Скольких меч порубил, стольких конь потоптал.
Был в том войске мудрец, седой старик,
Пред Давидом он стал, Давиду сказал:
— Ты зачем, Давид, убиваешь людей?
У всех-то у них ведь матери есть,
Сюда Мысрамэлик нас силой привел,
Колн ты удалец, поди, с ним повоюй.
Говорит Давид:— Где его шатер?—
Старик говорит:— Вон зеленый шатер.—
10
Пред зеленым шатром Давид стал, сказал:
— Мысрамэлик, выходи, драться иди.
Коль бессмертен ты, тебе смерть я принес,
Коль без Гроха ты, тебе Гроха принес.—
Мать Давида тогда ему говорит:
— Мысрамэлик в постели спит,
Семь дней ему спать, только три проспал.—
Давид говорит:— Что за дело мне!
Разбудите его, ему драться пора.—
Тут огонь несут, большой вертел жгут,
Да им по ногам Мысрамэлика бьют.
Мысрамэлик во сне закричал, сказал:
— Нынче плохо мне постлали постель,
Укусила меня блоха во сне.—
И Давид ему говорит:— Вставай!
Ведь то не блоха, пред тобою — я.—
Мысрамэлик не встал и опять уснул.
Тут огонь несут, плуга лемех жгут,
Да им по ногам Мысрамэлика бьют.
Мысрамэлик во сне закричал, сказал:
— Нынче плохо мне постлали постель,

46. 46
Укусила меня блоха во сне.—
А Давид ему говорит:— Вставай!
Нынче со мной должен драться ты.—
Мысрамэлик тут встал, Давида узнал,
На него дохнул, думал тот полетит,
Но Давид на коне остался стоять.
Мысрамэлик тогда Давиду сказал:
— Приходи, Давид, поедим с тобой,
Поболтаем вдвоем, а там драться начнем.—
Дался тогда Давид в обман,
С коня он слез, а конь убежал,
Рассердись, ускакал на вершину горы.
Мысрамэлик меж тем велел яму изрыть,—
Глубиной она была в сорок мечей,
Прикрыта она была сеткой поверх,
А на сетку ту постлали ковры.
Давида тогда посадили туда,
Он в яму упал, Мысрамэлик же сказал:
— Так вот как, Давид, ты подрался со мной,
Оставайся там, пока кости сгниют.—
11
Дзенов-Ован видел ночью сон:
Мысыра звезда ясна была,
Сасуна звезда покрылась тьмой,
Проснулся Ован, жене говорит:
— Поднимайся, жена! Я видел сон,
Мысыра звезда ясна была,
Сасуна звезда покрылась тьмой,
Погиб наш Давид!—
Жена говорит:— Пропади твой дом!
Сам ты спишь, а во сне все видишь других.—
Уснул Ован, вновь увидел сок:
Мысыра звезда ясна была,
Сасуна звезда померкла совсем.
Проснулся Ован, жене сказал:
— Поднимайся, жена, я видел сон:
Мысыра звезда ясна была,

47. 47
Сасуна звезда померкла совсем,
Погиб наш Давид!—
Жена говорит:— Пропади твой дом,
Чего ты не спишь и мне спать не даешь.—
Уснул Ован, вновь увидел сон:
Мысыра звезда ясна была
И Сасуна звезду поглотили совсем.
Проснулся Ован, жене сказал:
— Поднимайся, жена, Давид убит!—
Жена говорит:— Ох, чего ты не спишь,
Видно, млеешь во сне с красоткой какой!—
Рассердился Ован, пхнул жену ногой,
Жена поднялась и свет зажгла.
Ован говорит:— Подай меч и щит!—
Жена подала, и Ован их надел.
Сам пошел, отворил в конюшню дверь,
Ударил в бедро коня Белого
(прикоснулся конь животом до земли),
Говорит:— Белый конь, как поскачешь ты,
Скоро ль ты довезешь меня, где Давид?—
Конь в ответ:— Донесу я тебя до зари.—
Говорит Ован:— Поганым будь корм,
Каким досель я тебя кормил.—
Ударил в бедро коня Рыжего
(Прикоснулся конь животом до земли),
Говорит:— Рыжий конь, как поскачешь ты,
Скоро ль довезешь меня, где Давид?—
Конь в ответ:— Донесу я тебя в один час.—
Говорит Ован:— Поганым будь корм,
Каким досель я тебя кормил.—
Ударил в бедро Вороного коня,
Не коснулся конь животом до земли.
Облобызал Ован Вороного коня,
Говорит:— Вороной, как поскачешь ты,
Скоро ль ты довезешь меня, где Давид?—
Конь в ответ:— Ухватись за меня посильней.
Только станешь ногой ты в стремя одно,
А другую взнесешь, чтоб в другое попасть,
Донесу я тебя туда, где Давид.—

48. 48
Сел Дзенов - Ован на Вороного коня,
Только стал ногой на стремя одно,
А другую занес, чтоб в другое попасть,-
А уж конь Вороной полетел, как огонь,
Домчался и стал на вершине горы.
Лишь конь Джалалн его увидал,
Громко заржал, к нему подскакал.
Испугался Ован, про себя сказал:
— Если конь убежал, так Давид убит.—
И Дзенов-Ован тогда закричал.
По горам и долам его крик прозвучал:
— Эй, где ты, Давид! помяни теперь
Ты Марутскую богородицу,
Патараза крест, что в десной твоей!—
Давид услыхал тот Ована крик,
Давид расслыхал и сказал тогда:
— Ты Марутская богородица,
Патараза крест, что в десной моей!—
Так он раз сказал, телом всем тряхнул.
Повелел господь и распалась цепь,
И из ямы Давид тогда выскочил.
Мысрамэлнк к нему подойти не посмел,
Ован же позвал:—Поди сюда, Давид!—
Давид на тот зов к Овану пришел,
Ему Ован коня подвел,
Сел Давид и сказал:
— Отправляйся теперь ты, дядя, домой,
С Мысрамэликом я пойду воевать.
12
К Мысрамэлику Давид прискакал, сказал:
— Мысрамэлнк, меня ты тогда обманул,
А что ж теперь станешь делать ты?—
Мысрамэлнк сказал:— Ну, иди, садись,—
Но Давид говорит:— Нет, нам драться пора.—
Мысрамэлнк ему:— Чур, мой первый черед.—
Пошел Давид, на площади стал.
Мысрамэлнк махнул, пустил булавой,

49. 49
Над Давидом пыль поднялась столбом,
И солнечный лик застлала пыль.
Мысрамэлнк сказал:
— Был прахом Давид, стал прахом Давид.—
Но Давид в ответ:— Нет, еще я тут,
Ты ступай опять булавой метать.—
Мысрамэлик махнул, пустил булавой,
Над Давидом пыль поднялась столбом,
И солнечный дым застлала пыль.
Мысрамэлик сказал:
— Был прахом Давид, стал прахом Давид.—
Но Давид в ответ:— Нет, еще я тут,
Ты ступай опять булавой метать.—
Мысрамэлик в третий пустил булавой.
Как осела пыль, Давид говорит:
— Вес еще я тут, но черед уж мой.—
Мысрамэлик сказал:—Давид, подожди.
Вырыть яму хочу в сорок верст глубиной,
В эту яму хочу опустить на дно,
Сорок я навалю жерновов на дно,
Сорок я наложу шкур волов на себя.—
Давид говорит:— Что же, рой, накрывай,
Как любо тебе, так ты поступай.—
13
Мысрамэлик сидит в той яме на дне,
Сорок он навалил жерновов на себя,
Сорок он наложил шкур волов на себя.
Разбежался Давид, ударить хотел,
Мать Давида пришла, ему говорит:
— Разве грудью тебя не кормила я?
Ты уважь меня, этот раз не бей.—
Согласился Давид и уважил мать.
Разбежался Давид, махнул булавой.
Мысрамэлика сестра пришла, говорит:
— Не носила ль я тебя на спине?
Ты уважь меня, этот раз не бей.—
Согласился Давид и уважил ее,

50. 50
Только раз один остался ему.
Разбежался Давид, взмахнул булавой,
Давида сестра пришла, говорит:
— Ты уважь меня, этот раз не бей.—
Но Давид в ответ:— Нет, черед уж мой!—
Божье имя тогда Давид помянул,
Марутскую он божью мать помянул,
Патараза крест на десной своей,
Ударил лишь раз Давид булавой.
Повелел господь: как ударил Давид,
Он сорок пробил тогда жерновов,
Он сорок пробил воловьих шкур
И полголовы Мысрамэлику снес.
Мысрамэлнк сказал:— Еще я тут.—
Но Давид в ответ:— Ты всем телом тряхни.
Мысрамэлик тогда всем телом тряхнул,
На две части он развалился весь:
Половина — там, половина — здесь.
Прекратилась так Мысрамэлика жизнь.

51. Поэзия Средневековья

52. 52
V—X вв.
ИЗ ШАРАКАНА
1
Море жизни всегда обуревает меня.
Воздвигает враг валы на меня.
Добрый кормчий, ты — оборони меня!
2
Рано утром предстану перед тобой,
Царь мой и бог мой!
Рано утром преклонишь к мольбе моей слух,
Царь мой и бог мой!
Молю я: взгляни на молитву мою,
Царь мой и бог мой!
3
Преображеньем твоим на горе
Ты божественную силу явил,
Тебя славим, о мысленный свет!
Луч славы твоей ты явил,
Воссиял и всю твердь осветил,
Тебя славим, о мысленный свет!
Ужаснулись ученики твои
Явление чудесное зря,
Тебя славим, о мысленный свет!
Но, восстав от тяжелого сна,
К твоей славе прилепились сильней,
Тебя славим, о мысленный свет!

53. 53
ИЗ КАНОНА СВ. ДЕВАМ,
СПУТНИЦАМ СВ. РИПСИМЭ
Наполнили землю голоса с небес,
Ибо вы пред Христом — пролитой аромат;
Как жертву на алтарь вы себя принесли
Беспорочные агницы, посвященные творцу.
Красотой блистающей царь ослеплен,
Ею все язычники изумлены;
Но при зрелище дивной благодатной красы,
Святые силы ликуют с людьми.
Жива, как в начале, сила творца,
Украшается вновь благодатный эдем,
Ибо древо жизни, что взрастало в раю,
Свой плод принесло — блаженную Рипсимэ.
Григорий Нарекский
АЛМАЗНАЯ РОЗА
Алмазную розу одел
Алый свет покрывалом благим,
А над тем покрывалом благим
Жемчугом нунуфар просиял.
В огромном просторе морском
Отразилось сверканье цветка,
И зарделся сверканьем цветка
На ветке пылающий плод.
Сочный шафрановый плод
Густая скрывала листва,
Создателя арфа,— листва,—
Тобой петого, дивный Давид!

54. 54
В рое торжественном роз
Зазвучала стоцветность цветов;
Молодых тонкостволых дерев
Заалели побеги вокруг.
Кипарисы, красуясь, кадят
Над чашами роз и лилей;
И в долине чаши лилей
Под солнцем всходящим горят.
На алмазную лилию с гор
Сладкий подул ветерок;
С полночной горы ветерок
Лилею росой окропил.
Росой и красой жемчугов
Покрылась лилея в долу;
Цветы оросились в долу
Росой с золотых облаков.
И звезды пошли в небесах,
Огнями луну окружив,
И алмазный крест водрузив
Над кругом своим в небесах
ПЕСНЬ НА ВОСКРЕСЕНЬЕ ХРИСТОВО
Телега идет с Масиса-горы1
,
На телеге той — высока скамья,
А на той скамье — золотой престол,
А на том столе — пурпурова ткань,
А на том тканье — сидит царский сын,
А по праву с ним — шестикрылые,
А по леву с ним — многоокие,
А пред самым ним — отроки-краса,
А в объятьях их — то господень крест,
1
Масис —Арарат

55. 55
А в руках у них — лира да псалтырь,
Воспевают те, славословят те:
Слава всемогущему Христову Воскресению!
Телегу ведут с Масиса-горы,
Ведут да ведут, устанавливают,
Вот телега стоит и не движется,
Колесо-то ее не вертится.
Проса шесть снопов, да сто клевера,
Да фиалок сноп наваливают,
Что по праву-то от Масиса-горы,
Наваливают, устанавливают.
А телега стоит и не движется,
Колесо-то ее не вертится.
У телеги той нити шелковы,
Сребряна шлея, золото ярмо,
А постромки виты жемчугом.
Но телега стоит и не движется,
Колесо-то ее не вертится.
Впряжены волы черные да белые,
Волы в яблоках, быстроногие,
И рога-то их крестовидные,
Так и шерсть у них — без конца жемчуг.
Вот телега стоит и не движется,
Колесо-то ее не вертится.
Возчик у нее ловок и велик:
Стан — что ивы ствол, широки плеча,
Перву пару он вот понукивает,
На вторую он вот покрикивает,
И телега тут с места сдвинулась,
С места сдвинулась, покатилася.
Покатилася вся телега тут
Что по праву-то от Масис-горы,
Покатилася, заскрипела ось,
И, поскрипывая, в Ерусалим въехала,
И Сиона Нового воспели сыны
Песню хвалебную:
Слава всемогущему Христову Воскресению.

56. 56
XII в.
Нерсес Благодатный
НА РАСПЯТИЕ ГОСПОДНЕ
Тот жаждал на кресте, как человек простой,
Кто создал океан, наполненный водой.
Самаритянку тот «дай мне испить» просил,
Кто всю вселенную бессмертьем напоил.
И сотник римских войск, желчь с уксусом смешав,
Чрез губку напоил царя небесных слав.
Днем солнце было мглой затем облечено,
Что слово вечное землей оскорблено.
И громким голосом господь с креста к отцу
«Или! Или!» воззвал и предал дух творцу.
Завета ветхого порвался завес — в миг,
Когда в мучениях даятель жизни ник.
Земля потрясена была до глубины;
Расселись камни скал, гроба потрясены;
Темница страшная, восколебался ад,
Тьму душ окованных он выпустил назад:
От гласа мощного того, кем жизнь дана,
Была свобода им в тот час возвращена.
Сей жизнедатель наш, когда во ад сошел,
Он свет затеплил тем, кого в тюрьме обрел.
На небо верхнее из бездны их вознес
И с бестелесными — их водворил Христос;

57. 57
Их свету причастил в чертоге без греха,
Во царстве свадебном святого жениха,—
Там, церкви-матери, где первенцы царят
И Авраамовых наследников где град,
Где праведных ряды пред господом отцом
Ликуют без конца о женихе святом.
С отцом и святым духом, в век веков, псалом
Распятому за нас мы славу воспоем.
ПРИ ВОСХОДЕ СОЛНЦА
Свет, света творец, первый свет, чей дворец—неприступнейший свет!
Небесный отец! Кто хвалим сонмом духов, созданных от света!
Наши души, в свете зари, осияй твоим мысленным светом.
Свет, исшедший от света, бог сын, кто один — рожденье отца,
Солнце правды, чье имя, до солнц, сонмы духов гимном хвалили,
Наши души, в свете зари, осияй твоим мысленным светом.
Свет, идущий от света, бог дух, кто вслух чрез пророков гласил,
Благ источник, хвалят кого, с сонмом духов, отроки церкви,
Наши души, в свете зари, осияй твоим мысленным светом.
Свет, кому и названия нет, один, троичен, не разделим,
Святая троица, хвалим кого, с сонмом духов, мы, гласы земные,
Наши души, в свете зари, осияй твоим мысленным светом.
ВСЕМ УСОПШИМ
Когда архангел возгремит трубой
И воззовет на страшный суд всю плоть,
В тот страшный день всех помяни, господь,
Усопших со святыми упокой.
Когда с Востока, славой золотой,
Твой лик блеснет, чтоб сумрак побороть,
В тот страшный день всех помяни, господь,
Усопших со святыми упокой.
Ты книгу тайн разверзнешь пред собой,
И задрожит от ужаса вся плоть.
В тот страшный день всех помяни, господь,
Усопших со святыми упокой.

58. 58
ЭЛЕГИЯ НА ВЗЯТИЕ ЭДЕССЫ
Отрывки
I
1. Нерсес оставил песню слез,
Армении католикос,
Где вещи сами говорят,
Размерно на Гомеров лад,
Придав стихам печальный склад,
Об том, как пал Эдессы град.
То было писано в пятьсот
И девяносто третий год,
В день двадцать третий, в декабре,
10. В субботу, в час третий по заре1
.
II
593. Тогда пошли грозой войны
Агари на меня сыны.
Сначала зло умерщвлены
Ряды детей моей страны,
И грады вслед истреблены,
Как ряд зубцов одной стены,
Разрушены и сожжены,
600. В развалины обращены.
Но это все не в год один,
А в сорок с лишним лет войны2
.
Я пала с прежней вышины,
И были силы сломлены.
Злодеями со стороны
Владенья были пленены;
Мне все мученья без вины,
Все беды были суждены;
Хоть были дни мои больны,
610. Лекарства не были даны..
Пришла я к краю крутизны,
Где двери в ад растворены.
1
В 1144 г. субботу 23 декабря, в 9 час. утра. Некоторые подробности о взятии Эдессы
2
Намек на французское владычество в Эдессе. длившееся 46 лет.

59. 59
III
Тиран, судьбы свидетель злой,
Дракон сей, сходный со змеей,
Пополз, изгибистой дугой,
Свирепый, ядом облитой,
Чтобы в пяту меня стрелой
Сразить, таимой за спиной.
Он, под личиной тишины,
620. Скрывал коварство за душой,
Как волк, живущий под горой
И в степь бегущий предо мной
Но имя ты его усвой:
Занки,— всех гнусностей герой
Напал нежданной он порой,
Нарочно выбрав день глухой,
Когда узнал он стороной,
Что не было бойцов со мной:
Со всех концов, как пеленой,
630. Вмиг окружил меня густой
Мохер-арабскою ордой1
.
Не счесть, кто в стае был людской:
Элимцы, Кетцы2
, чередой,
Бессчетны, как песок морской!
Со сворой псов стоят стеной,
Ни выйти, ни пройти домой!
Что час, то начинают бой,
Меня терзают день-деньской
Что день, стремится новый строй;
640. У всех — оружье под рукой,
На шуйце — щит, копье — в десной,
Кольчуга, шлем над головой,
И дротики, и лук тугой,—
Летят и стрел пускают рой!
1
Арабов-мохракан: собственно родом из Марокко, африканский
2
Элимцы и Кетцы — мусульмане

60. 60
Они, поставив ряд махин,
Метали дождь камней, пращей,
Крушивших, бивших все с собой,
Что созерцала я с тоской.
Но сколь ни длили приступ свой,
650. Мы все же дали им отбой.
Замыслил тут иной разбой —
Наш враг, на хитрости лихой
Как крот, прорыл он под землей
Под наши башни ход прямой,
И утвердил там, скрытый мглой,
Подпоры, ровно под стеной,
Чтоб взрыв нас поразил бедой,
Что для неверных — не впервой!1
IV
Потом, представ перед толпой,
660. Он крикнул, с гордой похвальбой:
«Народ! Не спорь с своей судьбой!
Чтоб сени минуть гробовой,
Ты сам ворота мне открой,
Тогда я сжалюсь над тобой!»
Но вызов услыхав такой,
Герои, храбрецы,—гурьбой
Сошлись, толкуя меж собой,
Давая клятвы с прямотой:
Не отступать перед борьбой,
670. Стоять упорно под грозой
Отвергнув договор худой,—
Не растворять стены градской;
Ведь лучше сгибнуть всей семьей
И быть прославлену молвой,
Чем клятве изменить честной
И жизнь купить такой ценой:
Так Манкавеев круг былой
1
Речь идет, конечно, не о взрыве с помощью пороха, еще не изобретенного в XII сто-
летии, но о поджоге через мину,—способ, применением которого славились эту эпоху инже-
неры из Алеппо

61. 61
678. Сражался и Вардан святой!
776. Так одному твердил другой,
Подобно кабанам весной
Точащим зубы в мгле лесной
Так сына звал отец родной,
780. А сын готовил меч стальной.
Призыв на битву, словно вой,
Гудел в домах, над мостовой.
Вождем — забыт сан боевой,
И — рядом с ним бедняк простой;
Все стали равны пред бедой,
Все мыслью спаяны одной.
Священники, епископы
Примкнули все к присяге той:
790. Решили твердой стать стопой,
Непоколебимой бороздой,
И смерть презреть, что лишь покой
Дарует жизни остальной.
Гласят друг другу: «Смело стой!
Дрожать нам — лишь пред сатаной,
Любить того, кто вековой
Венок возносит над душой!
Брат! Мужество свое удвой,
И бог заплатит лучшей мздой!»
Друг друга так они с мольбой
800. Поддерживали вперебой.
«Гляди: по тверди голубой,
К нам помощь мчится под звездой!»
Шептали, сей крепясь мечтой.
Потом, за каждою тропой
Следя, и днем и в тьме ночной,
Все ждали помощи земной,
Но не было им — никакой !
Никто не двинул и рукой
Из христиан страны иной,