Воображение и память. Что такое вдохновение?

1. ВООБРАЖЕНИЕ И ПАМЯТЬ.
ЧТО ТАКОЕ ВДОХНОВЕНИЕ?
В.В.Набоков «Лунная ночь»

2. ЛУННАЯ НОЧЬ
Поляны окропил холодный свет луны.
Чернеющая тень и пятна белизны
застыли на песке. В небесное сиянье
вершиной вырезной уходит кипарис.
Немой и стройный сад похож на изваянье.
Жемчужною дугой над розами повис
фонтан, журчащий там, где сада все дороги
соединяются. Его спокойный плеск
напоминает мне размер сонета строгий,
и ритма четкого исполнен лунный блеск.
Он всюду – на траве, на розах, над фонтаном, –
бестрепетный, а там, в аллее, вдалеке,
тень черная листвы дробится на песке,
и платье девушки, стоящей под каштаном,
белеет, как платок на шахматной доске.
1918

3. • Что такое вдохновение? Как разнообразные
впечатления, даруемые нашими органами
чувств, наблюдения, воспоминания,
размышления, несмотря на все различия
вдруг сплавляются воедино – повинуясь
мгновенной вспышке сознания,
соединившего то, что, казалось, не могло
соединиться?

4. • Когда же нам явлен чудесный результат
этого соединения – художественный образ
– как заманчиво попытаться понять, из чего
он состоит, какие жизненные впечатления
породили это уникальное художественное
единство?

5. • Главное эмоциональное впечатление,
которое рождает стихотворение
В.В.Набокова «Лунная ночь», – ощущение
того самого странного, восторженного
озноба, о котором некогда
свидетельствовал А.С.Пушкин:
И быстрый холод вдохновенья
Власы подъемлет на челе…

6. • Образный ряд текста определяют две
доминанты: холод («холодный свет луны»,
«лунный блеск»), связанный с образом
лунного света, и неподвижность, здесь
почти парадоксальная, потому что
неподвижными, застывшими кажутся
заведомо неостановимые шуршащие
листья, журчащий фонтан.

7. • Однако ряды тропов связывает именно
семантика скульптурности («вершиной
вырезной…», «немой и стройный сад похож
на изваянье…», «жемчужною дугой над
розами повис / фонтан…»).

8. • «Окропивший» всё «холодный свет луны»
словно преображает этот мир, превращая
его в совершенно иной, куда более
стройный и прекрасный именно высшей
закономерностью, пробивающейся сквозь
случайность.

9. • Природное начало, связанное с образом сада,
встречается в тексте с двумя мотивами,
укорененными в традициях осмысления
человеческого искусства: поэзия и шахматы. И
то, и другое – проявление той самой высшей
закономерности, которая нашла свое
отражение в чудесным образом
«остановившихся» деревьях, каплях
журчащего фонтана, траве, розах, рисунке
аллей и теней в аллеях.

10. • «Поэтичность» этой картины выявляет не
только ее сравнение с сонетом («Его
спокойный плеск / напоминает мне размер
сонета строгий…»), но и устойчивый ритм
мерного шестистопного ямба, и четкое
чередование рифмовки, которая в
набоковском пятнадцатистишии дает
«почти» сонет.

11. • Сильные и слабые доли поэтического ритма,
рифмующиеся и нерифмующиеся строки, – как
это близко тому живому впечатлению от
чередования под холодным блеском луны
освещенных и затаившихся во мраке пятен;
именно они («чернеющая тень и пятна
белизны...») показывает ту высшую
закономерность, которую выявил в мире
лунный блеск: он «исполнен» ритма, и
вдохновенное сознание вдруг открывает это в
преображенном мире:

12. Он всюду – на траве, в аллеях, над фонтаном –
Бестрепетный…
• И именно это ощущение ритма становится
источником его окончательного и удивительного
превращения – в шахматы, высшее воплощение
гармонии и человеческого искусства:
…а там¸ в аллее, вдалеке
тень черная листвы дробится на песке,
и платье девушки, стоящей под каштаном,
белеет, как платок на шахматной доске…

13. • Взгляд лирического героя словно
поднимается на накую вершину – само
пространство становится при этом увидено
иначе, хотя вершина эта – конечно, не
пространственная, а духовная, и
возможность этого порыва дается именно
вдохновением.

14. • Всегда любивший шахматы, составитель шахматных
задач Набоков понимал, что это не просто игра, это
особый мир, – и при определенных условиях его
высшие закономерности могут проявиться в мире
нашем. Позднее этот мотив станет определяющим в
его романе «Защита Лужина», здесь же, в
юношеском стихотворении поэта мы видим одно из
первых и наиболее завершенных откровений о
даре человеческого сознания – преображать этот
мир – одной из наиболее высоких и радостных
способностей, которые дарованы нашему
сознанию.