2. Перефразировав В.Леви, начну свой
доклад следующим высказыванием:
Мама говорит малышу «Я не
доверяю
ни себе, ни тебе, ни этому
миру», недоверчивый малыш
говорит
миру: «Я не жду от тебя ничего
хорошего»,
и мир читает сие как: «Не жди
ничего хорошего от меня».
3. Я хочу рассмотреть подробнее, как
происходит формирование
«здания» здоровой привязанности
и базового доверия к миру у
ребѐнка на «фундаменте»
эмоционального контакт между
матерью и малышом и поделиться
информацией с вами, опираясь на
мировые исследования в этом
направлении, а также на мой
практический опыт детского,
семейного психолога, гештальт-
терапевта.
4. 1.Что такое
привязанность?
Привязанность - это взаимный процесс образования
эмоциональной связи между людьми, которая
сохраняется неопределенное время, даже, если эти
люди разделены. Взрослым нравится испытывать
чувство привязанности, но они могут прожить и без
него. Детям же испытывать чувство привязанности
необходимо. Они не могут полноценно развиваться
без чувства привязанности к взрослому, т.к. от этого
зависит их чувство безопасности, их восприятие
мира, их развитие. Здоровая привязанность
способствует развитию у ребенка совести, логического
мышления, способности контролировать
эмоциональные вспышки, испытывать
самоуважение, умения понимать собственные чувства
и чувства других людей, а также помогает находить
общий язык с другими людьми. Позитивная
привязанность также помогает снизить риск задержки
в развитии.
5. Нарушение привязанности может оказать
влияние не только на социальные контакты
ребенка - развитие совести, чувства
собственного достоинства, способности к
эмпатии (то есть способности понимать
чувства других людей, сочувствовать
другим), но может вносить свой вклад и в
задержку
эмоционального, социального, физического и
умственного развития ребенка.
Неудачные попытки установления ранних
отношений привязанности с заботящими
родителями лишают ребѐнка возможности
получения такого социального опыта, который
способствует формированию
положительного, неискажѐнного взгляда на
себя и окружающих
6. 2.Базовое доверие и недоверие к миру
Мультфильм «ОХ и АХ».
В известном всеми мультфильме жили-были два
человечка оптимист «АХ» и пессимист «ОХ». У
первого жизнь расписана яркими красками, всѐ
удается и ладится, люди встречаются приветливые и
остаются надолго, планы осуществляют легко и
непринужденно; у второго, если что и удается, то со
скрипом, тяжелым сердцем и напряженным трудом.
Природа этих различий лежит в отношении к процессу
жизни, которое психологами именуется базовым
доверием к миру, как его обозначил Эрик Эриксон.
Доверие (в словаре Ожегова – уверенность в
чьей-либо добросовестности, искренности,
правильности).
7. Как формируется базовое доверие к миру?
Доверие к миру формируется у ребенка в течение первого года
жизни. Первый год жизни ребенка важен, прежде всего, тем, что
именно в этот период формируется неосознанное отношение ко
всему миру в целом через отношение к одному-единственному (в
большей степени, чем к другим) человеку.
Базовое доверие к миру проявляется в исходной установке «мир
добр ко мне» или «мир враждебен».
Формируются эти установки в процессе ухода и заботы матери о
ребенке. Доверие к миру формируется, если мир предсказуем и
доброжелателен. Это означает, что мама правильно распознает
сигналы, подаваемые малышом (чего ему хочется в данный
конкретный момент), своевременно удовлетворяет эти его
потребности и устранит дискомфорт.
Если с самого момента рождения мама находится рядом с
ребенком, в любой момент готова прийти на помощь, малыш
ощущает себя в безопасности и пребывает в уверенности.
Эриксон также подчеркивает: младенцы должны доверять не
только внешнему миру, но также и миру внутреннему, они должны
научиться доверять себе и в особенности должны приобрести
способность к тому, чтобы их органы эффективно справлялись с
биологическими побуждениями.
8. Энтузиазм или страх?
? У «АХА» базовая установка на доверие «мир
добр ко мне» в будущем трансформируется в
уверенность ребенка в себе и окружающем
мире, окружающих людях.
Такой ребенок уверен, что мир и люди
существуют для того, чтобы помочь ему в этой
жизни, всегда помогут,
у него хватает сил и энергии преодолевать
трудности, которые и проблемами-то не
кажутся, а скорее интересными задачами на пути
к достижениям,
многое удается и преодолевается с энтузиазмом.
9. У «ОХА» же в силу разных причин (в том числе и родовых травм)
складывается установка «мир ко мне враждебен», формируется исходный
эмоциональный посыл – страх, подозрительность, опасение за своѐ
благополучие.
Ребенок не уверен в себе и мире, окружающие люди кажутся плохими,
злыми, жестокими,
трудно вступать в контакты и строить отношения,
все достижения – это преодоление, борьба, конкуренция; ошибки и
неприятие со стороны других людей только подкрепляют эту неуверенность.
10. Если родители и обстоятельства сильно
давили на ребенка, то и ребенок вырастет с
постоянным ожиданием подвоха со стороны
окружающего мира, будет ждать и готовиться к
неудачам, будет учиться и адаптироваться
именно к неудачам, будет чувствовать себя на
месте именно среди неудач. Иначе говоря, такой
ребенок сам окружает себя высоким, но
ненадежным порогом к проявлению своих чувств
и желаний, и всегда носит эту "крепость" с
собой.
Базовое доверие к миру это минимальный барьер,
который чувствует человек даже в одиночестве при
полном отсутствии внешних признаков опасностей.
11. 3.Взаимосвязь между привязанностью
ребѐнка и базовым доверием к миру
Базовое доверие к миру может быть описано
через привязанность ребенка к матери. До пяти
месяцев ребенок практически не отделяет себя
от матери, они единое целое. На протяжении
первых лет жизни эта привязанность может
быть представлена в виде крепкой толстой нити
(канат), который соединяет мать и дитя.
Подрывая базовое доверие, мы разрушаем эту
связь, рвем нити.
12. "Я полагаю, что матери формируют чувство доверия у своих детей благодаря
такому обращению, которое по своей сути состоит из чуткой заботы об
индивидуальных потребностях ребенка и отчетливого ощущения того, что
она сама - тот человек, которому можно доверять, в том понимании слова
"доверие", которое существует в данной культуре применительно к данному
стилю жизни. Благодаря этому у ребенка закладывается основа для чувства
"все хорошо"; для появления чувства тождества; для становления тем, кем
он станет, согласно надеждам других". (Erikson, 1963г.)
13. Но доверие — это всегда двухсторонний процесс, и
если подросший ребенок никому не сможет
довериться, то и ему с большой долей вероятности
мало кто будет доверять. Легко предположить, что у
такого ребенка, а потом и взрослого
человека, наверняка будут большие проблемы с
общением. Весьма вероятно, что ему будет сложно
заводить друзей, общаться с противоположным
полом. Ему вообще трудно доверять людям, и если он
и старается быть общительным и дружелюбным, то в
глубине души, даже не осознавая этого, этот человек
все равно считает, что «мир — это опасное место и
доверять другим нельзя, потому что они все равно
обманут».
14. Чтобы проверить эту теорию, проводились
эксперименты с животными. Были взяты две
группы собак из одного и того же помета. Щенки в
первой группе содержались все вместе и могли
беспрепятственно общаться друг с другом и с
мамой. Животные из второй группы размещались
по «одиночным» клеткам и были, таким
образом, предоставлены только сами себе. Когда
щенят из этих двух групп сравнили между
собой, оказалось, что животные из
изолированных клеток более боязливы и
подвержены влиянию окружающей среды, чем
те, которые содержались все вместе.
15. Представьте себе весьма распространенную ситуацию, когда мама
по каким-то причинам на время покидает маленького ребенка и
оставляет его напр. с бабушкой или няней.
Что испытывает в этот момент ребенок?
Сначала дискомфорт, потом беспокойство, потом страх, потом ужас.
Как это может выражаться?
Д. Магагна считает, что вне контакта с матерью ребенок не
развивается, все его ресурсы “работают” на защиту от
тревоги и преодоление чувства эмоционального дискомфорта.
Она выделяет три типа поведения ребенка для компенсации
чувства тревоги в отсутствии матери:
1) Снятие стресса за счет увеличения подвижности. Поэтому некоторым
бабушкам кажется, что «все в порядке, он все время носился и играл»
2) Угнетение двигательной активности (―затаивание‖). Бабушки обычно
комментируют это так: «Да что ты беспокоишься! Он все время тихо
сидел в своей комнате и даже не плакал!»
3) Аутостимуляция или ―поиск замены соска‖. Бабушки в такой ситуации
могут пожаловаться вернувшейся маме на то, что ребенок сосал палец.
16. Почему ребенок начинает тревожиться?
Потому что в большинстве случаев
мама не считает нужным сообщать
ребенку о том, что она ушла, думая,
что «так будет лучше». Некоторые
мамы специально уезжают от ребенка
с целью прекратить грудное
вскармливание, нанося ребенку тем
самым двойную травму – лишая
привычной пищи и своего
присутствия.
17. Это информация для тех, кто считает ненужным
объяснять детям свои поступки .
Приведу весьма впечатляющий пример из опыта французских
психологов:
Дети, брошенные родителями, но за которыми осуществлялся
нормальный уход с точки зрения жизнеобеспечения, не хотели
жить. У них появлялись проявления различных заболеваний,
причины которых врачи не могли объяснить с медицинской точки
зрения (это явление имеет название «госпитализм»). Еще один
французский психолог, Рене Спитц, изучал детей в домах ребенка
и в хороших ясельных учреждениях с большим количеством
обслуживающего персонала. Дети из домов ребенка сильно
отставали в психическом развитии. Несмотря на то, что уход,
питание и гигиенические условия в этих учреждениях были
хорошими, процент смертности был очень большим. К 2 годам
многие из них умерли от госпитализма. Психологам стоило
большого труда понять, что это происходит потому, что дети не
понимают, что с ними произошло и где их мама. После
проговаривания психологами ситуации даже детям
нескольких месяцев жизни и восстановления причинно-
следственных связей, дети передумывали умирать.
18. Да, это крайние ситуации, когда ребенок очень надолго остается
без матери. Но ребенок, когда его мама вдруг исчезает, не может
предположить, насколько долго продлится ее отсутствие. Ребенок
беспокоится и о себе и о том, что, возможно, случилось с мамой.
Он очень сильно тревожится.
Можно ли как-то определить сформировалось ли у ребенка
базовое доверие маме, чтобы принять решение о том, может
ли ребенок без существенного для него вреда остаться на
какое-то время без мамы?
Наиболее популярной методикой оценки качества
привязанности ребенка к взрослому стал эксперимент
американского психолога Мэри Эйнсворт. Этот эксперимент
получил название "Незнакомая ситуация" и состоит из
нескольких трехминутных эпизодов, во время которых ребенок
остается в непривычной обстановке один, наедине с незнакомым
взрослым, незнакомым взрослым и матерью. Ключевыми
являются эпизоды, когда мать оставляет ребенка сначала с
незнакомцем, потом одного. Через несколько минут мать
возвращается к малышу.
О характере привязанности ребенка к матери судят на
основании степени огорчения малыша после ухода матери и
поведения ребенка после ее возвращения.
19. В результате исследования были выделены три группы детей.
1. Дети, которые не очень сильно огорчались после ухода матери, вступали в общение с
незнакомцем и исследовали новое помещение (например, играли в игрушки), а когда
мама возвращалась, радовались и тянулись к ней, получили название "надежно
привязанные".
2.Дети, которые не возражали против ухода матери и продолжали играть, не обращая
внимания и на ее возвращение, были названы "индифферентными, ненадежно
привязанными".
3.А детей третьей группы, которые очень сильно огорчались после ухода матери, а когда
она возвращалась, как будто стремились к ней, цеплялись, но тут же отталкивали и
сердились, назвали "аффективными, ненадежно привязанными".
Последующие исследования показали, что тип привязанности ребенка к родителям
влияет на дальнейшее психическое и личностное развитие ребенка.
Наиболее благоприятной для развития является надежная привязанность.
Надежная привязанность ребенка к матери в первые годы жизни закладывает
основы чувства безопасности и доверия к окружающему миру.
Такие дети уже в раннем детстве проявляют
общительность, сообразительность, изобретательность в играх. В дошкольном и
подростковом возрасте они демонстрируют черты лидерства, отличаются
инициативностью, отзывчивостью, сочувствием, популярны среди сверстников.
Дети с ненадежной привязанностью (аффективной, двойственной и
индифферентной, избегающей) часто более зависимы, требуют больше внимания со
стороны взрослых, их поведение неустойчиво и противоречиво по сравнению с детьми с
надежной привязанностью.
20. Что же делать, если маме по каким-то причинам
действительно нужно уйти?
Во-первых, причины, по которым мама не может взять с собой ребенка должны
быть действительно вескими. Оценивая весомость этих причин, мама берет на
себя ответственность за подвергание риску базового доверия своего ребенка к
ней и к миру.
Во-вторых, мама обязательно должна сказать ребенку, что ей нужно уйти, но
она обязательно вернется, а в ее отсутствие о нем позаботится, например,
бабушка. Желательно привести понятные ребенку и соответствующие
действительности аргументы, почему будет происходить именно так, а не как
этого бы хотелось ребенку.
В-третьих, маме нужно обозначить ребенку период времени своего отсутствия,
опираясь при этом на понятные ребенку временные ориентиры (например, я
вернусь, когда на улице зажгутся фонари).
В-четвертых, надо всегда держать свое слово.
Э.Эриксон пишет, что степень доверия зависит не от абсолютного количества
пищи или проявлений любви к малышу, а скорее от качества материнских
отношений с ребенком. При этом важно, что родители должны не только
управлять поведением ребенка при помощи запрета и разрешения, но и уметь
передать ему глубокое убеждение в наличии определенного значения в том, что
они делают.
22. 4.Факторы, влияющие на установление хорошего
контакта между матерью и ребѐнком.
У одних мам вырастает ребѐнок ОХ, у других –
АХ, это зависит от тех чувств, которые они
транслируют своим малышам. Одна мама
смотрит на мир с недоверием, страхом, тревогой,
злостью и проецирует их на ребѐнка, другая – с
доверием, радостью, оптимизмом. Мамы ОХ
формируют нарушенную привязанность и
недоверие к миру у детей, мамы АХ здоровую,
надѐжную привязанность и доверие к миру.
Почему это происходит?
Потому что у этих мам есть внешний и
внутренний факторы, влияющие на них.
23. Внешний фактор–это отношения, которые происходят
в текущий момент – с
родственниками, соседями, друзьями, врачами, а
также бытовые проблемы.
Внутренний фактор составляет субъективную
переработку прошлого жизненного опыта в постоянно
меняющейся среде. Другими словами это еѐ
представление о том - кто она - взрослая женщина
или ребѐнок? Где она, в «здесь и сейчас» или в своих
прошлых незавершѐнных ситуациях? Что она делает
и как, заботиться о ребѐнке, его нуждах или пытается
быть «хорошей матерью»? Что она сейчас чувствует
к ребѐнку, своим близким, чего она хочет? Как она
делает выбор между потребностями ребѐнка и
своими желаниями?
24. Мама с надѐжной привязанностью
осознаѐт, что она мама, а с ней рядом еѐ
ребѐнок, не проецирует на ребѐнка свои
проблемы с окружением, не видит в этом
ребѐнке своих младших сестричек и
братиков, которых ей навязывали родители и т.д.
Она проживает взаимосвязь с ребѐнком
«здесь и сейчас», понимает его и свои
потребности, доверяет своим чувства, осознаѐт
свои чувства к окружающим, умеет их адекватно
проявлять. Мама «АХ» осознаѐт, что она делает с
малышом: согревает ребѐнка (а не одевает
его), утоляет голод ребенка (а не пытается
накормить его) и т.д
25. Едва ли можно представить себе что-либо более
соответствующее полному хорошему
контакту, чем взаимодействия матери и
младенца. В процесс общения включены все
возможные стороны: ребенок ощущает мать и
откликается на нее всем своим телом, голосом.
Их отношения непосредственны, они адресованы
самым глубинам личности каждого, это самая
настоящая встреча двух личностей, двух "Я".
Кормление, питание ребенка - идеальная
ситуация для глубокого, подлинного
контакта, познания друг друга.
Но в реальности...
26. Женщине, решившей в наши дни родить ребенка, вполне реально
грозит быть погребенной под горой самых разных проблем:
найти, купить необходимые вещички, кормить, лечить, учить,
воспитывать - короче, стать всем для своего ребенка. В очень
немногих случаях женщине удается разделить свою
ответственность за ребенка с кем-нибудь еще (своей матерью,
мужем, врачом, учителем и т.д.).
Обычно со стороны других людей добавляются новые
требования. Доктор, навещая больного ребенка, задает вопрос:
"Что же вы его так плохо лечите?" Учитель, недовольный успехами
ребенка, может спросить: "Что же вы его так плохо учите?"
В подобной ситуации мать принимает на себя всю ответственность
за будущее ребенка, его здоровье, его успехи, его характер. Она
старается выполнить все обязанности, обеспечить лучшие
возможности для будущего ребенка и - лишает себя
возможности находиться "здесь и теперь" с ребенком.
27. 5.Виды нарушений эмоционального контакта между
мамой и ребѐнком. Анализ групповой и индивидуальной
работы.
Едва ли можно переоценить ту
поддержку, которую может оказать матери
психолог или психотерапевт. Ко мне на
развивающие индивидуальные и групповые
занятия приходили мамы с детьми до 2-х лет.
Много упражнений мы делали на совместное
взаимодействие –
подвижные, тактильные, телесные, кукольны
е, речевые, творческие игры, различные игры
с развивающим материалом. В процессе
занятия наблюдая за контактом между мамой
и ребѐнком, я выделила мам с наиболее
встречающими нарушениями контакта:
28. 1. Мамы с картинкой прошлого
Мама находиться в переживаниях
своего прошлого. Их собственный
ранний опыт недостаточной заботы со
стороны родителей провоцирует у
них чувство печали, утраты, и гнева.
29. На групповых занятиях я наблюдала, как одна из мам кричала на
маленькую девочку, шлѐпала еѐ по попе за то, что та
капризничала. Как выяснилось на индивидуальном занятии, она
сама страдала от плохого обращения со стороны матери. Еѐ
обращение с ребѐнком было обусловлено действием защитного
механизма – идентификации с агрессором, позволяющей ей
избегать своих детских чувств (тревоги и страха, гнева). Я
обращала внимание на еѐ чувства в тот момент, когда она
кричала на ребѐнка и эта молодая женщина вспоминала, как в
детстве еѐ избивала мать. Когда она прожила этот опыт по-
новому в контакте с психологом, выразила подавленные чувства
беспомощности, тревоги, страха, гнева («когда я не кричу на
ребѐнка, я становлюсь маленькой беспомощной девочкой, я
погружаюсь в хаос, меня нет, я исчезаю»), получила опыт
принятия в терапии, она осознала связь своих прошлых
переживаний с воспитанием девочки, с тем как она еѐ пугала.
Позитивным завершением нашей встречи можно считать то, с
какой теплотой и нежностью она обняла плачущего ребѐнка. Их
встреча «здесь и сейчас» состоялась.
30. 2. Мамы с картинкой с картинкой «хорошей матери».
Неуверенные в себе мамы, которые пытаются
соответствовать образу «хорошей мамы».
Рассказывая о своих чувствах, молодые мамы
говорили о своей растерянности, неуверенности в
своих силах ("Я совсем не могу делать все так, как
надо" - при этом предполагается, что есть на свете
такой абсолютно правильный способ).
Они жаловались на сложности в принятии решения и
неуверенность в его правильности ("вчера я дала
своему малышу в первый раз сок, наверное, это было
неправильно, больше я не буду так делать"), на свою
несамостоятельность в общении с ребенком. Они
слушают советы окружающих, родственников, врачей,
специалистов – какими им надо быть мамами. Эти
мамы не опираются на себя, не доверяют себе, своим
материнским чувствам («у меня же нет опыта»).
31. Наблюдая за такой мамой на занятиях, я отмечала, что движения
еѐ очень скованы и напряжены, они были механичными, не
соответствовали чувствам самой матери или состоянию ребенка -
она кормила, чтобы накормить, одевала потому что надо одеть.
Если ребѐнок кричал, пыталась сделать для него всѐ, что
надо, что посоветовали, чтобы он успокоился, но малыш
продолжал плакать.
Можно было заметить, что мама находилась в контакте не со
своим ребенком, а была поглощена своими
страхами, ожиданиями, своими обязанностями. Чувство
отдельности от ребенка, отгороженности от него, непонимание его
желаний, его состояния не осознавалось мамой, но оно
проявлялось и в словах, и в жестах, и во взглядах. Позже
возникало раздражение на ребенка, злость от непонимания его
поведения, особенно крика или плача
и, следовательно, невозможности помочь ему, исправить что-то.
Мама сказала мне: "Я не могу понять, чего ему надо, чего он
хочет. Я боюсь, что с ним что-то не в порядке". Тогда я просила
маму остановиться, перестать суетиться, несмотря на избыток
разных дел, дать себе время просто побыть рядом с ребенком.
Это был первый шаг собственно терапевтической работы. Мама
почувствовала сильную тревогу и растерянность: "Я не знаю, что
хочу делать с ребѐнком, когда я ничего не делаю, я ощущаю себя
плохой матерью".
32. Ей было трудно встретиться со своей злостью на ребѐнка и
на свою семью, она уже не спала несколько дней, пытаясь
ухаживать и за малышом, и за мужем, и за остальными
родственниками, т.к. она жила у свекрови и очень хотела
быть «хорошей матерью» и «хорошей женой» в глазах
окружающих.
Когда она проговаривала о своей злости к
родственникам, она осознала, что ей тяжело просить о
помощи, что свои чувства свекрови и мужу ей тяжело
предъявить, т.к. есть страх отвержения, и все негативные
чувства она переносила на ребѐнка.
Я ей предложила оставить на некоторое время
ребѐнка, выйти в другую комнату, отдохнуть, и вернуться к
ребѐнку, когда появиться желание его увидеть.
Она вернулась в комнату значительно спокойнее. Она
посмотрела на сына и начала его поглаживать. Теперь это
были мягкие движения, наполненные ее чувствами, а не
обязательством быть "хорошей матерью".
Как только мама смогла соприкоснуться со своими
чувствами, ее чувствами к ребенку, к своим родным, у нее
исчезла необходимость сдерживать и ограничивать себя.
33. Когда она взяла ребенка на руки, я предложила
почувствовать руками все его тело. Она стала
следовать за его движениями, его стремлением к ней
и от нее. Их движения напоминали игру или особый
танец.
Когда ребѐнок стал беспокойный, она поняла, что он
голоден и покормила его. В этот момент она больше
не чувствовала злости на своего ребенка, для нее был
ясен смысл его крика и его движений.
Ей удалось донести своим близким, что ей очень
тяжело, и она нуждается в их помощи, а также хорошо
выспаться, чтобы и дальше быть в контакте со своим
малышом.
Она позволила себе быть достаточно «плохой
матерью» (понятие Дональда Винникотта).
34. Появилось сознание того, что с
переживанием своей несостоятельности
или своих обязательств, в момент
взаимодействия с ребенком она
находилась вне действительного
контакта с ним, мама не была с ним
"здесь и теперь». Она контактировала с
кем-то ещѐ, кому надо было доказать
свою состоятельность и компетентность.
А ее действия были вызваны не
реальной ситуацией, а некоторой
картинкой "хорошей матери".
35. 3.Мамы, с картинкой «благополучного
будущего» своих детей.
Такая мама находится в "его будущем", с его
завтрашними проблемами, и, например, даже
когда она кормит своего ребенка, она
оказывается не столько в контакте с ним, сколько
погружена в создание хорошего здоровья для
него в будущем. Сосредоточившись на будущих
проблемах и сложностях ребенка, старательно
вглядываясь в еще не возникшие в этот
конкретный момент задачи, мать не видит своего
ребенка таким, какой он есть в этот
момент, а, значит, не может обратиться к нему как
к субъекту и только манипулирует им.
36. Я думаю, что здесь расположена
важная точка многих нарушений
развития контакта ребенка с
окружающим миром. Ребенок
приобретает опыт того, как
быть объектом для других, и не
получает опыта того, как быть
субъектом.
37. Такие мамы приходят на занятия с целью развить
интеллектуальные, физические, речевые способности
своих детей, научить их всем возможным
навыкам, чтобы ребѐнок был развит, не отставал от
сверстников, был успешен в будущем, хорошо
адаптировался к обществу и т.д. Это мамы, которые
удовлетворяют свои желания либо потребности своей
семейной системы посредством развития ребѐнка, не
замечая его потребностей и интересов, при этом
предъявляя малышу завышенные требования, не
считаются с его возрастными и индивидуальными
особенностями. Мама с картинкой "благополучного
будущего" для своего ребенка не находиться с ним в
эмоциональном контакте, ей невозможно остаться со
своими чувствами к ребенку, со своими страхами и
агрессией, и она начинают "заглушать" их бешеной
воспитательной активностью.
38. Недоверие мамы ребѐнку, его зарождающейся
ответственности за себя и свои поступки, может обернуться
несформированным вовремя базовое доверие к миру у
малыша, что в свою очередь приведѐт к совсем
«неблагополучному будущему»:
Ребѐнок будет молчать о собственных ощущениях, когда
что-то болит и когда про это нужно знать, чтобы
немедленно вызывать «скорую», скрывать от родителей
неадекватное поведение воспитателей
в садике, умалчивать о коллективной травле
в саду/школе, плохой кормѐжке, отборе мелочи и т. д. Этот
ребѐнок не попросит о помощи. Возможно, ожесточится
и сам не сможет (не захочет) оказать еѐ никому. У него
может не быть по-настоящему близких друзей, его брак
может быть неискренним, формальным или отсутствовать
вовсе. Независимо от своих талантов он может попросту
даже не попытаться добиться чего-то в жизни, из-за
недоверия к себе, судьбе или частной ситуации.
39. Одна из таких мам на групповых
занятиях забирала все куклы и мягкие
игрушки у мальчика 1 года, т.к.
боялась, что он станет
женственным, а вернее боялась
реакции папы, который хотел сделать
из него «настоящего мужика» и
великого спортсмена (не знаю насчѐт
спортсмена, но тревожность и страхи
у ребѐнка точно появились).
40. 4.Равнодушные мамы.
Дорогу к доверию закроет и небрежное обращение с
маленьким человеком. Младенец плачет, но зачастую
достучаться до мамы не может. Для нее рыдания
крохи — всего лишь досадный фон.
А ведь для ребенка плач — это единственный способ
выразить свои желания. Если его постоянно
игнорируют, то ребенок начинает подсознательно
воспринимать окружающий мир как враждебный.
Здесь ни на кого нельзя положиться, а от его
собственных усилий ничего не зависит. Последнее
убеждение — самое опасное. Дело в том, что оно
формирует пассивную жизненную позицию: зачем
действовать, если это все равно не принесет
результата? Печальный опыт, пережитый в
младенчестве, прочно закрепляется в подсознании.
41. В целом эти истории развивались следующим образом:
Вначале мама и ребенок были вне
контакта, мама была закрыта от
ребенка своим страхом или гневом.
Во время работы они объединялись в
контакте в единую фигуру, они
сливались в своих чувствах и
движениях.
В завершение они опять оказались
разделены на некоторой
дистанции, как личности со своим
внутренним миром, но в контакте со
своими чувствами и чувствами
малыша.
42. Что оказалось важным:
Важным оказалось для матерей
почувствовать тело своего
ребенка. Это позволило
почувствовать, понять значение жестов
и поз ребенка, различить боль и
голод, осознать различия в его чувствах
и желаниях. Это помогло отнестись к
ребенку как к целостному
созданию, обладающему душой и
сознанием, позволило установить
контакт с ним.
43. Важно поддержать молодых мам в
их действиях с ребенком, в
стремлении не бояться трогать
его, двигать его, чтобы почувствовать
его ответ.
44. Важно, что происходило изменение
от ситуации "надо - не надо, можно -
нельзя" к ситуации свободного
контакта друг с другом, от принятия
на себя и старательного выполнения
роли "хорошей матери" вообще к
бытию "плохой матерью" своему
ребенку. Важно, что мамы открывали
для себя возможность контакта со своим
ребенком, возможность для нового
опыта, для бытия "счастливой матерью".
45. Важно, что опыт контакта с
ребенком действительно стал ее
личным опытом.
46. Важность и особенность этих
ситуаций еще и в том, что
мама, выступая как
пациент, выступает
одновременно как терапевт по
отношению к своему
ребенку, обеспечивая осознание
потребности, возможность активных
действий для своего ребенка и
удовлетворение потребности в
близости, безопасности, любви.
47. Важно, что происходило
осознание мамами собственных
чувств и формировалось доверие
к себе и миру у них и их
малышей, что и привело к
надѐжной привязанности между
ними.
48. Важно сохранить контакт с
ребѐнком и на последующих
этапах развития.
