"пойдемте по миру, как дети"

1. Волошин Максимилиан Александрович(1877-1932)
– виднейший представитель культуры Серебряного
века. Выдающийся поэт и переводчик, блестящий
литературный и художественный критик,
замечательный художник-пейзажист.
Пройдемте по миру, как дети,
Полюбим шуршанье осок,
И терпкость прошедших столетий,
И едкого знания сок.
Таинственный рой сновидений
Овеял расцвет наших дней.
Ребенок-непризнанный гений
Средь буднично-серых людей.
Презентацию подготовила библиотекарь О.В.Матвеева. «Мурманский колледж экономики и информационных технологий»

2. 28 мая 2017 года исполняется 140 лет со дня рождения
Максимилиана Александровича Волошина.
Серебряный век русской культуры подарил миру огромное количество
ярких, неповторимых художников, поэтов, писателей. Но даже на их фоне
мощная фигура Максимилиана Волошина поражает своей оригинальностью и
разнообразием талантов.
Макс Волошин был необычен во всём: в быту, в путешествиях, в
восприятии действительности. Энциклопедист и эрудит, он не получил высшего
образования. Самобытный поэт и литературный критик, он не был признан
собратьями по перу.
Автор множества художественных произведений, он открыт для очень
узкого круга думающих читателей. Неутомимый искатель истины, философ,
художник, лирик, путешественник, Максимилиан Волошин создал свой особый
мир творческого единения в знаменитом Доме поэта. Гостеприимный хозяин, он
был наделён особой силой обаяния и духовности. Именно поэтому вокруг него
всегда царила атмосфера творчества, доброжелательности, свободы и любви.
Он известен как мастер мистификаций и розыгрышей. Он оставил нам,
потомкам, замечательные зарисовки Парижа и любимой им Киммерии.
Максимилиан Александрович Волошин явил миру образ истинного
мудреца, который остаётся спокоен и безмятежен даже в самых трагических
ситуациях. Революция, гражданская война не ожесточили, не сломили его. В это
страшное время он по-прежнему верил в Россию и оставался Человеком.

3. Родился в дворянско-
интеллигентской семье . Настоящая
фамилия Кириенко-Волошин. По
отцу предки Волошины запорожские
казаки. Родился в Киеве. Отец –
Александр Максимович Кириенко-
Волошин , неустанный защитник
рабочих и крестьян, очень
общительный и остроумный человек,
служил юристом в чине коллежского
советника. Мать Елена
Оттобальдовна, урожденная Глазер.
Вскоре после рождения сына у
родителей Волошина произошёл
разрыв отношений, Максимилиан
остался с матерью. Отец
Максимилиана умер в 1881 году.
После смерти мужа Е. О. Волошина с сыном переезжает в Москву, а в 1893 в Крым. С матерью же до конца
ее жизни Волошин поддерживал не только сыновние, но и творческие отношения. Раннее детство прошло
в Таганроге и Севастополе.

4. Сам Волошин так вспоминал о гимназическом
периоде своей жизни: Когда отзывы о моих
московских успехах были моей матерью
представлены в феодосийскую гимназию, то
директор, гуманный и престарелый Василий
Ксенофонтович Виноградов, развел руками и
сказал: «Сударыня, мы, конечно, вашего сына
примем, но должен вас предупредить, что идиотов
мы исправить не можем» — Максимилиан
Волошин. Записи 1932 года
Свое среднее образование Волошин начал в Москве в гимназии Л.
И. Поливанова, дороговизна обучения которой заставляет его через год
перейти в 1-ю казенную. Когда они с матерью переехали в Крым в
Коктебель, Максимилиан пошёл в Феодосийскую гимназию. Около
семи километров по гористой пустынной местности составляет
пешеходный путь из Коктебеля в Феодосию, поэтому Волошин жил в
городе на съемных квартирах.

5. 1897 г. Максимилиан поступил на юридический факультет Московского университета, а в 1899 г.
был отчислен с правом восстановления, но продолжать обучение не стал, занялся самообразованием.
В 1900-х много путешествовал по европейским странам и Средней Азии, слушал лекции в Сорбонне
и Высшей школе общественных наук, занимался самообразованием в Национальной библиотеке. В
Париже он также брал уроки рисования и гравюры у художницы Е. С. Крутиковой.
Московский университет в 1899 г.
Париж

6. В январе 1903 года Волошин возвращается в Москву, где легко становится «своим» в среде русских
символистов, начинает активно публиковаться. С этого времени, попеременно живя в
Париже, Петербурге, Москве, активно участвует в литературной деятельности России, много делает для
сближения русского и французского искусства, с 1904 года из Парижа регулярно посылает корреспонденции
для газеты «Русь» и журнала «Весы», пишет о России для французской прессы.
В апреле 1906 года поэт женится на художнице М. В. Сабашниковой, с которой познакомился в 1903 году.
Волошины поселяются в Петербурге. Перипетии их отношений отразились во многих его произведениях.
Об этой паре оставила свои воспоминания литератор
Евгения Герцык:
«Пышноволосый, задыхающийся в речи от спешки
все рассказать, все показать, все воспринять. А рядом с
ним тоненькая девушка с древним лицом брезгливо
отмечает и одно и другое, сквозь все ищет единого пути
и ожидающим и требующим взглядом смотрит на
него…»
Я ждал страданья столько лет
Всей цельностью несознанного счастья.
И боль пришла, как тихий синий свет,
И обвилась вкруг сердца, как запястье.
Эти стихи открывают цикл, латинское название
которого переводится на русский язык как «Святая
горечь любви». С полным правом его можно назвать
«сабашниковским» циклом – это признавал и сам поэт.

7. В 1907 году Волошин принимает решение об отъезде в Коктебель.
Пишет цикл «Киммерийские сумерки». С 1910 года он часто выступает
как художественный критик и обозреватель, работает над
монографическими статьями о А. С. Голубкиной, К. Ф. Богаевском, М. С.
Сарьяне, выступает в защиту групп «Бубновый валет» и «Ослиный хвост»
(хотя сам стоит вне литературных и художественных групп).
Темны лики весны. Замутились влагой долины,
Выткали синюю даль прутья сухих тополей.
Тонкий снежный хрусталь опрозрачил дальние горы.
Влажно тучнеют поля.
Свивши тучи в кудель и окутав горные щели,
Ветер, рыдая, прядет тонкие нити дождя.
Море глухо шумит, развивая древние свитки
Вдоль по пустынным пескам.

8. В феврале 1910 г. в Москве вышел первый сборник Волошина «Стихотворения. 1900—1910».
Валерий Брюсов в своей рецензии на это издание пишет: «Стихи М. Волошина не столько признания
души, сколько создание искусства».
Лекция и брошюра «О Репине» (1913), где Волошин восстал против
натуралистической тенденции в искусстве, обернулась для него «российским
остракизмом» - отлучением от публикаций.
На старых каштанах сияют листы,
Как строй геральдических лилий.
Душа моя в узах своей немоты
Звенит от безвольных усилий.
Я болен весеннею смутной тоской
Не сознанных миром рождений.
Овей моё сердце прозрачною мглой
Зелёных своих наваждений!
И манит, и плачет, и давит виски
Весеннею острою грустью…
Неси мои думы, как воды реки,
На волю к широкому устью!
Рисунок
М.Волошина

9. В 1914 году выходит книга избранных статей о культуре — «Лики творчества»; в 1915 — книга
полных страсти стихотворений об ужасе войны — «Anno mundi ardentis 1915» («В год пылающего мира
1915»). В это время в творчестве Волошина все большее место занимает живопись, он пишет акварелью
пейзажи Крыма, выставляет свои работы на выставках общества «Мир искусства».
Враждующих скорбный гений
Братским вяжет узлом,
И зло в тесноте сражений
Побеждается горшим злом.
Взвивается стяг победный…
Что в том, Россия, тебе?
Пребудь смиренной и бедной —
Верной своей судьбе.
Люблю тебя побеждённой,
Поруганной и в пыли,
Таинственно осветлённой
Всей красотой земли.
***
Сильна ты нездешней мерой,
Нездешней страстью чиста,
Неутолённою верой
Твои запеклись уста.
Дай слов за тебя молиться,
Понять твоё бытиё,
Твоей тоске причаститься,
Сгореть во имя твоё.

10. В 1914 г. Волошин написал письмо военному министру России, где заявил
об отказе служить в царской армии и участвовать в кровавой бойне Первой
мировой войны.
Летом 1914 года, увлечённый идеями антропософии, Волошин приезжает в
Дорнах (Швейцария), где вместе с единомышленниками приступает к постройке
«Гетеанума» — храма святого Иоанна, символа братства народов и религий
В годы Гражданской войны поэт занимает позицию «над схваткой», спасая в
своём доме в Коктебеле преследуемых: сперва красных от белых, затем, после
перемены власти, — белых от красных.
В то время поэт верил, что выпавшие на долю страны
испытания посланы свыше и пойдут ей на благо:
Из крови, пролитой в боях,
Из праха обращенных в прах,
Из мук казненных поколений,
Из душ, крестившихся в крови,
Из ненавидящей любви,
Из преступлений, исступлений —
Возникнет праведная Русь...("Заклинание", 1920)
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
("Гражданская война, 1919)

11. В послереволюционное время Максимилиан Волошин
окончательно осел в Коктебеле, в доме, который был построен его
матерью Еленой Оттобальдовной Волошиной в 1903—1913 годах.
Здесь он создал множество акварелей, сложившихся в его
«Коктебельскую сюиту».
М.Волошин с матерью в
Коктебеле

12. В 1924 году с одобрения Наркомпроса Волошин
превращает свой дом в Коктебеле в бесплатный дом
творчества, Волошину приезжали поэты, писатели, деятели
культуры — О. Мандельштам, А. Белый, М. Горький, В.
Брюсов, А. Толстой, М. Булгаков, А. Грин, С. Эфрон, М.
Цветаева, Н. Гумилёв, И. Эренбург, М. Зощенко, К.
Чуковский, К. Петров-Водкин.
Дом писателя
Кабинет М.ВолошинаСпектакль в Доме писателя на именины М.Волошина

13. В 1927 году Максимилиан Волошин зарегистрировал брак с Марией Степановной
Заболоцкой, которая, став женой поэта, разделила с ним трудные годы (1922—1932) и была
его опорой. После смерти поэта она сумела сохранить творческое наследие и сам «Дом
поэта».
М.Волошин с женой Марией Степановной Заболоцкой

14. Я быть устал среди людей,
Мне слышать стало нестерпимо
Прохожих свист и смех детей...
И я спешу, смущаясь, мимо,
Не подымая головы,
Как будто не привыкло ухо
К враждебным ропотам молвы,
Растущим за спиною глухо;
Как будто грязи едкий вкус
И камня подлого укус
Мне не привычны, не знакомы…
Но чувствовать еще больней
Любви незримые надломы
И медленный отлив друзей,
Когда, нездешним сном томима,
Дичась, безлюдеет душа
И замирает не дыша
Клубами жертвенного дыма.
Волошин скончался 11 августа 1932 года в Коктебеле, и
был похоронен на горе Кучук-Янышар вблизи
Коктебеля. Свой дом Волошин завещал Союзу писателей, в
1984 году в нём был открыт «дом-музей Максимилиана
Волошина».

15. Похоронил я сам себя в гробницы
Стихов моих,
Но вслушайся - ты слышишь пенье птицы?
Он жив - мой стих!
Не отходи смущенной Магдалиной –
Мой гроб не пуст...
Коснись единый раз на миг единый
Устами уст.
Теперь я мертв.
Я стал строками книги
В твоих руках...
И сняты с плеч твоих любви вериги,
Но жгуч мой прах.
Меня отныне можно в час тревоги
Перелистать,
Но сохранят всегда твои дороги
Мою печать.
Памятник М.А.Волошину в Коктебеле

16. А. Толстой. Из статьи "О Волошине«. Вошел человек в цилиндре, бородатый, из-под широких отворотов пальто
в талию выглядывал бархатный жилет. Нечеловеческие икры покоятся на маленьких ступнях,
обутых в скороходы. Сел человек против меня и улыбнулся. Лицо его выразило три
стихии. Бесконечную готовность ответить на все вопросы моментально. Любопытство,
убелившее глаза под стеклами пенсне. И отсутствие грани, разделяющей двух незнакомых
людей, — будто о чем-то уже спросил его.
А. Бенуа. О Максимилиане Волошине. Я познакомился с Максом в Париже, в облике и в бытовых условиях
“студента”. Это был безбородый, благодушный, очень полный, очень еще юный человек.
Изощреннейший эстет, он был известен как превосходный знаток (на чисто русский лад) французской
литературы, которую он знал не только по ее широким проспектам, но и по всевозможным закоулкам, а
то и тупичкам.
Впоследствии же, после целого периода его жизни, во время которого он весь ушел в теософию
Волошин совершенно преобразился. Он оброс бородой и превратился из плотного, с наклонностью к
тучности юноши в коренастого, зрелого мужа. Именно этот облик Волошина, человека несколько
приземистого, с широким и ясным челом, с благодушной улыбкой, окруженной окладистой русой
бородой,— и при этом близорукий взор, прикрытый пенсне, что так странно нарушало все его
“зевсоподобие”, сообщая что-то растерянное и беспомощное, именно этот поздний облик Волошина
имел в себе что-то необычайно милое, подкупающее и трогательное.

17. И. Эренбург. Из книги "Люди, годы, жизнь". Он обладал редкой эрудицией; мог с утра до вечера просидеть в
Национальной библиотеке, и выбор книг был неожиданным: то раскопки на Крите, то
древнекитайская поэзия, то работы Ланжевена над ионизацией газов, то сочинения Сен-Жюста.
Он был толст, весил сто килограммов; мог бы сидеть, как Будда, и цедить истины; а он играл,
как малое дитя. Когда он шел, он слегка подпрыгивал; даже походка его выдавала — он
подпрыгивал в разговоре, в стихах, в жизни.
Чего Волошин только не выдумывал! Каждый раз он приходил с новой историей. Он не
выносил бананов, потому что — это установил какой-то австралийский исследователь — яблоко,
погубившее Адама и Еву, было вовсе не яблоком, а бананом. У антиквара на улице Сэн он нашел
один из тридцати сребреников, которые получил некогда Иуда.
М. А. Потапенко (супруга знаменитого романиста). Мужик — косая сажень в плечах, бородища — как у
разбойничьего есаула, румянца в щеках достаточно на целый хоровод деревенских девок, и голос зычный — хоть с
левого берега Сены на правый кричать. А говорит все о мистицизме да об оккультизме — и таким гаснущим шепотом,
словно расслабленный и сейчас пред вами умрет и сам превратится в привидение. Даже не разберешь в нем, что он —
ломается, роль на себя напустил, или бредит взаправду? Чудодей какой-то!
А. Амфитеатров. Чудодей. Волошин — дюжий Демокрит, велосипедист в бархатной куртке и шароварах
шириною с Черное море. Всегда доволен собой, светло улыбаясь каким-то своим
неведомым, но радужным мечтам

18. М. Цветаева. Живое о живом. Пишу и вижу: голова Зевеса на могучих плечах, а на дремучих, невероятного
завива кудрях узенький полынный веночек, насущная необходимость, принимаемая
дураками за стилизацию, равно как его белый парусиновый балахон, о котором так долго и
жарко спорили (особенно дамы), есть ли или нет под ним штаны.
Этот грузный, почти баснословно грузный человек (“семь пудов мужской красоты”,
как он скромно оповещал) был необычайный ходок, и жилистые ноги в сандалиях носили
его так же легко и заносили так же высоко, как козьи ножки — козочек. Неутомимый
ходок. Неутомимый собеседник, то есть тот же ходок по дорогам мысли и слова.
И. Бунин. Волошин. Пожив в Париже, среди мансардных поэтов и художников, он носил широкополую шляпу,
бархатную куртку и накидку, усвоил себе в обращении с людьми старинную французскую
оживленность, общительность, любезность, какую-то смешную грациозность, вообще что-то
очень изысканное, жеманное и “очаровательное”, хотя задатки всего этого действительно были
присущи его натуре. Как почти все его современники-стихотворцы, стихи свои он читал всегда
с величайшей охотой, всюду где угодно и в любом количестве, при малейшем желании
окружающих. Начиная читать, тотчас поднимал свои толстые плечи, свою и без того высоко
поднятую грудную клетку, делал лицо олимпийца, громовержца и начинал мощно и томно
завывать. Кончив, сразу сбрасывал с себя эту грозную и важную маску: тотчас же опять
очаровательная и вкрадчивая улыбка, мягко, салонно переливающийся голос, какая-то
радостная готовность ковром лечь под ноги собеседнику — и осторожное, но неутомимое
сладострастие аппетита, если дело было в гостях, за чаем или ужином...

19. Кириенко-Волошин Максимилиан Александрович (1877-1932). – Режим доступа:
[http://www.maxvoloshin.ru/]
Максимилиан Волошин. Стихи,
поэзия, биография. – Режим доступа:
[http://www.kostyor.ru/poetry/voloshin/]
Максимилиан Волошин — cтихи -
Поэзия и поэты серебряного века. –
Режим доступа:
[http://slova.org.ru/voloshin/index/]
Презентацию подготовила библиотекарь О.В.Матвеева. «Мурманский колледж экономики и информационных технологий»