1. ¹ 3
(208)
21 марта 2015 года
7
СЛОВО РЕДАКТОРУ
Выпуск подготовлен при спонсорской поддержке СХПК Комбината
Дмитрий
ЕРМАКОВ.
Любезный
читатель,
здравствуй.
Реклама
(Окончание на стр. 8)
Валентин РАСПУТИН
В ночь с 14 на 15 марта завершился земной путь Валентина Григорье-
вича Распутина, Великого русского человека, классика русской литерату-
ры, подлинно Национального героя, участника сражений за Русскую зем-
лю, за русских крестьян-тружеников, за русский Байкал, за русское сло-
во… Горькая весть обожгла сердце всей России. Никакими словами невоз-
можно передать боль утраты, что постигла Россию и весь славянский мир.
Читатели до дыр, - в полном смысле слова, - зачитывали его книги, жур-
налы с его повестями и рассказами, стояли в очередях на спектакли по его
произведениям, десятки раз смотрели фильмы «Прощание с Матёрой»,
«Уроки французского». Каждая новая повесть Валентина Григорьевича ста-
новилась событием для всей России. А его книга «Сибирь, Сибирь…» - это
же художественно-публицистическая энциклопедия необъятного края,
рассказывающая о людях, истории, политике, культуре и природе Сибири.
Мы, современники Валентина Григорьевича, не до конца еще осозна-
ем, что этот близкий и родной нам русский человек уже в Небесных оби-
телях, что к нему уже не придешь за советом, за духовной поддержкой, в
чем так часто нуждались и что всегда от него получали…
И все же Валентин Григорьевич с нами.
Негромкий, ненавязчивый голос Валентина Григорьевича слышен в каж-
дом отдаленном уголке России. Его предупреждение: «Честь, совесть, не
убей, не укради, не прелюбодействуй, любовь в образе сладко поющей
волшебной птицы, не разрушающей своего гнезда, традиции и обычаи,
язык и легенды, покойники и история - все это заметно перестает быть
основанием жизни. Основание перестает быть основанием, и чем оно за-
менится? Победителей этот вопрос не интересует. Чем-нибудь да заме-
нится, на то и завтрашний день»… - понуждает нас не только плакать и ры-
дать, но и любить людей, трудиться, выправляться на неисчислимых бе-
дами дорогах русской жизни…
Как настоящий, природный христианин и русский человек - Валентин
Григорьевич любил людей. Его большое сердце принимало всех, кто хо-
тел послужить Отечеству. Его доброй, широкой души хватало на каждо-
го, кто обращался к нему. Его сосредоточенный взгляд внушал Любовь,
Веру и Надежду.
Мы все потеряли друга, соратника и наставника.
Прощайте, дорогой наш человек, и простите нас, Валентин Григорье-
вич…
Писатели России.
До странности окостеневши-
ми бывают общественные при-
страстия к ошибкам и односто-
ронним мнениям. В том чис-
ле и у людей широких и прони-
цательных умом, у летописцев
отечественной истории и души
народной. Человек легче прони-
кает в дальние миры, во всякие
макро- и микрокосмы, а в себе
самом, в общности таких, как он,
разобраться не хочет. У нас не
только нет цельной науки о на-
шем народе, но и взгляды на него
настолько разные и порой проти-
воречивые, будто мы свалились с
луны, а не вышли из его недр. За-
гадочная русская душа до сих пор
представляет тайну не для од-
них лишь иностранцев, усажива-
ющих ее под развесистую клюк-
ву, но и для нас, судящих о ней
с пространной приблизитель-
ностью. Вот уже два века, начи-
ная с Радищева и Чаадаева и за-
канчивая нашими современника-
ми как из левого, так и из право-
го лагерей, русский человек ни-
как в себя не укладывается. Раз-
норечивые суждения о нем всем
нам хорошо знакомы. Для одних
он существо безвольное, склоня-
ющее свою выю под любое ярмо,
нетрезвое, недалекое и т. д. И не
объясняется этими первыми, как
такое пьяное и «растительное»,
малоподвижное во всех отноше-
ниях существо построило Импе-
рию в шестую часть суши, про-
шло победными парадами в Вар-
шаве и Вене, Париже и Берлине,
создало могучую индустрию и мо-
гучую науку и первым полетело в
космос. Вторые обращают вни-
мание как раз на это, на могучую
деятельность русского челове-
ка, и обходят молчанием перио-
ды его затишья, вялости и анар-
хии. Третьи, чтобы как-то согласо-
вать те и другие начала, предла-
гают теорию затухания наций, по
которой выходит, что русские сей-
час и находятся в периоде такого
угасания. Да, были, мол, време-
на великих подвигов и побед, но
тысячелетний срок, отпускаемый
историей для активной жизни на-
ций, миновал, наступила пора ор-
ганической старости.
Тут и являются несоответст-
вия.
Семьсот лет назад, когда о за-
тухании нации не могло быть и
речи, Русь лежала в тяжелом и
молчаливом рабстве и, казалось,
даже не помышляла об освобож-
дении. Но явились вожди - полко-
водец и пастырь, - и точно из не-
бытия собралась она на Поле Ку-
ликово и отстояла себя. Триста
лет назад, когда о национальной
дряхлости тоже не приходилось
говорить. Смута продолжалась не
менее двадцати лет, и неизвест-
но, существовала ли Россия в те
полтора года, когда на престо-
ле сидел чужеземец, - все было в
шатаниях, разброде, несогласиях
и взаимоистреблении. Но только
ополчение Минина и Пожарско-
го двинулось на Москву - словно
током пронизало разметанный в
распре народ, и больше он уже не
сомневался, чью взять сторону. С
Суворовым ходили крепостные
людишки с задавленным созна-
нием и волей, как пытаются вну-
шить нам, - а какие распрямля-
лись богатыри! К Кутузову на Бо-
родино на подмогу отступающей
армии выступило народное опол-
чение из мастеровых и холопов.
В последнюю Отечественную как
не половину ли войска составля-
ли мужики из подъяремной кол-
хозной деревни, которую не пе-
рестают сравнивать с крепост-
ничеством...
Неужели только и всего: пока
Невозвратная наша потеря
На блаженную кончину писателя Валентина Григорьевича Распутина
СЛОВО КЛАССИКА
Коренная порода нациигром не грянет, мужик не перекре-
стится?
Достоевский, сетуя на то, что
русские писатели только и знают,
что обличают всяких уродов и ста-
вят Россию к позорному столбу,
недоумевал, почему у них, у писа-
телей, ни у кого не хватило сме-
лости показать во весь рост рус-
ского человека, которому можно
было бы поклониться. Обвинения
Ивана Солоневича в адрес вели-
кой русской литературы еще тя-
желее. Он считает, что искажен-
ным образом нашего соотече-
ственника, всех этих непротив-
ленцев, самоедцев, мечтателей,
босяков, калик перехожих и пр.
русская словесность спровоци-
ровала Германию в 41-м на войну.
Гитлеровские идеологии, мол, су-
дили по этим литературным геро-
ям о России как о колоссе на гли-
няных ногах, заполненным вну-
три пустопорожьем. И - жестоко
ошиблись. Но и как было не до-
вериться этому первоисточни-
ку национальной души, как было
не считать со страниц прослав-
ленных книг это торжество лени,
беспечности и неприкаянности!
… «Никакая земля не бывает без-
родной.
Иван Петрович всё шёл и шёл,
уходя из поселка и, как казалось
ему, из себя, всё дальше и дальше
вдавливаясь-вступая в обретённое
одиночество…
Издали-далеко видел он себя:
идёт по весенней земле малень-
кий заблудившийся человек, от-
чаявшийся найти свой дом, и вот
зайдет он сейчас за перелесок и
скроется навсегда.
Молчит,нетовстречая,нетопро-
вожая его, земля.
Молчит земля.
Что ты есть, молчаливая наша
земля, доколе молчишь ты?
И разве молчишь ты?»
Так заканчивается повесть Ва-
лентина Распутина «Пожар». И вот
так и ушёл он от нас - будто зашёл
за перелесок и скрылся. И земля
приняла его. «В ту же землю» на-
зывается один из его рассказов. В
ту же землю ушёл он, в которую и
всем нам однажды…
Но это тело - в землю. А душа
бессмертна!
А его повести - весть совести,
навеки с нами! Будем жить и пом-
нить страшное и доброе, падение
и подвиг, любовь и смерть, как за-
вещал он в великой повести «Живи
и помни».
Его «Уроки французского» учат
нас русскому отношению к миру
и жизни.
Его «Прощание с Матёрой» -
наше общее долгое прощание с
родиной предков, с той вечной
родиной, которая даже скрытая
водами водохранилищ, в разрухе
«неперспективных» деревенек, в
заброшенности пашен и сеноко-
сов - болит в наших сердцах и бу-
дит совесть.
Его «Пожар» (написан в 1984-85
годах) - страшное, сбывшееся,
предсказание. Не склад сельпо
- вся страна заполыхала. И в том
пожаре, как предсказал Распу-
тин, были воры-предатели и ге-
рои, пытавшиеся спасти единую
Родину.
Последняя его повесть «Мать
Ивана, дочь Ивана». Горькая по-
весть о том, как вступилась за по-
руганную честь дочери мать, рус-
ская женщина, взяв на себя страш-
ную миссию - наказать зло. По-
тому что ни муж, ни сын не смог-
ли в тот час сделать это. И теперь
уж нам помнить урок Распутина и
жить так, чтобы нашим матерям и
женам не при-
шлось вершить
правосудие…
Но это и урок
нашим врагам.
Прощай, до-
рогой Валентин
Григорьевич.
Живём и пом-
ним.

2. 8 21 марта 2015 года
Ольга ФОКИНА
(Начало на стр. 8)
В этот день и на страницах «Литературного маяка» пусть будет много поэзии.
А зачин даст Ольга Фокина…
* * *
У месяцев, у всех двенадцати,
Мужские званья-имена, -
Не затесалась
между братцами,
Увы, сестрёнка ни одна.
Урон! Позор!
Дискриминация!
Попранье наших женских прав!
… И месяц март
стыдливо рядится,
Под сарафан штаны убрав,
Из марта - в Марту…
Мы - утешены.
Спасибо. Но - своё возьмём:
Зима, весна и осень -
женщины!
(К рукам и лето приберём).
* * *
Фонарь в ночи горит не зря, -
Кого-нибудь да радует!
Снежинки возле фонаря
Танцуют, вниз не падают.
Они висят, они парят,
И так, и сяк, и иначе,
Но фонарю - «до фонаря»
Танцульки их снежиночьи.
Глаз немигающий - магнит:
Летающих, порхающих
Он, одноногий инвалид,
Всех превращает в тающих…
* * *
Гляну в окошко, -
погода ненастная,
Серые тучи несутся на юг,
Ветки по ветру
над снегом распластаны,
Ёжится галка,
устроясь на сук.
Выйду на волю -
едва нога за ногу
Перемещается
в рыхлом снегу…
В самую пору -
коня бы лысаного
В сани запрячь;
расписную дугу
Вскинуть над шеей Лысанка,
как радугу,
И - э-ге-гей! -
не по ветру, а встречь
Мчаться,
копытом дорогу угадывать,
Щёки метелью летящею жечь,
Чтобы в конце
многовёрстного, белого,
Однообразно-пустого пути
В стылой повети
домка опустелого
Сена охапку Лысанку найти,
Да завести,
если двери откроются,
Потного, - в стены,
под крышу: во двор!
Да проводить,
как бока успокоятся,
К проруби в речке,
спустясь под угор.
Печь, между тем,
потихоньку нагреется, -
Девять поленьев
не зря изгорят!
Будем надеяться,
будем надеяться:
Ясная завтра
разбудит заря…
Валентин РАСПУТИН
СЛОВО КЛАССИКА
Коренная порода нации
Солоневич, как до него Розанов
и Меньшиков, убежденные, что
именно славная наша литера-
тура привела Россию к револю-
ции, конечно, переусердствовал
в категоричности своего приго-
вора, но не прислушаться к ним
нельзя.
Но, с другой стороны, нельзя и
заподозрить литературу в умыш-
ленном искажении жизни.
Тут разгадка, мало замечае-
мая, заключается в том, что рус-
ская словесность вся вышла из
созерцательности, т. е. непрак-
тичности русской души, призна-
ваемой за слабость. Непрактич-
ность - ее мама родная. И Обло-
мов, и Манилов, и Безухов, и Ко-
ротаев, и многие другие, вплоть
до «чудика» и Ивана Африканови-
ча - все они могли бы стать рус-
скими писателями и сделать ге-
роями своих книг Гончарова, Тол-
стого, Чехова, Тургенева, Шукши-
на и Белова. Природа у них одна.
Коробочка, Собакевич и Ноздрев
не могли, потому что это карика-
тура, пусть и гениальная. Штоль-
цы и Шульцы тоже не могли: эти
не из нашего теста. Слабость со-
зерцательности, вдумчивости,
обращенности к дальним и неви-
димым пределам, грех, казалось
бы, отсутствия, какой-то преры-
вистости бытия есть такая же пол-
ноправная и необходимая сторо-
на нашего характера, как сторона
деятельная и волевая. Это дву-
единство стоит дорогого. В кажу-
щейся слабости наращиваются
сила и уверенность, дремлющие
мускулы исполняются порыва, в
сосредоточенности являются от-
кровение и постижение, в мечта-
тельности можно увидеть палом-
ничество к желанным палестинам.
Это не провал деятельности, а пе-
реход к другого рода деятельно-
сти - духовной. Она выпестовала
нашу православную душу и воз-
двигла ее на высоту, с которой да-
роносит лучшая в мире культура.
В ней-то, должно быть, и обитает
то знаменитое женское начало,
которое склонны относить к Рос-
сии как единственное. Нет, другая
сторона русской сущности - му-
жеская, производящая способ-
ность к сверхъестественным де-
яниям. А вместе они и составля-
ют то плодотворное лоно нашего
духа, в котором не прекращается
вынашивание.
Эта картина отнюдь не отрица-
ет наших грехов и болезней, для
которых понятие «смертные» дол-
го оставалось меркой только неду-
га, но готово стать и меркой сава-
на. Не дряхлость нам грозит от вы-
роста из сроков, назначаемых для
пассионарной жизни наций. Эти
сроки исчислялись из европей-
ских стесненных стандартов, а мы
народ большой, многоземельный,
издавна принявший в себя десят-
ки и десятки инородческих племен
и не износивший свежести своей
крови и силы. Нет, не это должно
пугать нас сегодня.
Знаменитая триада, незыбле-
мость которой для полноценной
жизни всякого государства про-
шедшие сроки лишь подтверди-
ли, остается и сейчас основным
условием спасения России. Вера,
Власть, Народ. В старой России
это звучало: Православие, Само-
державие, Народность. Монар-
хия пала, вера подверглась гоне-
ниям, круг национальных, истори-
ческих, художественных и бытий-
ных ценностей, питающих народ,
был сознательно сужен и выхоло-
щен. Народ перешел в услужение
новой государственной системе.
Это не то же самое, что служение
Отечеству. Иногда они совпадали,
как в Великую Отечественную, но
чаще разнились. Усталость наше-
го народа, которую нельзя не ви-
деть, объясняется еще и тем, что
слишком много сил и жертв он от-
дал в 20-м веке порядку, оказав-
шемуся нежизнеспособным по той
причине, что он не мог считать Рос-
сиюсвоейдуховнойродиной.Была
власть, и сильная, было огромное
социальное облегчение, но отвер-
жение души и Бога сделало народ
сиротой. Веру с триумфом верну-
ли, но не стало власти. Власть, от-
давшаяся беспримерному стяжа-
тельству, надувательству, бросив-
шая народ на растерзание нищете,
преступности, смертельному об-
лучению телевизионной радиаци-
ей, распродавшая жуликам народ-
ную собственность, оставившая
его без работы, - это не власть, а
напасть. Свободы, как спущенные
с цепей разъяренные псы, сдела-
лись способом разрушения госу-
дарственности. Все это нам слиш-
ком знакомо, и все это горит в нас
нестерпимоймукой,чтобыпродол-
жать перечисление бед.
Подгибается один из трех стол-
пов, необходимых для прочности
Державы, и все государственное
строение начинает крениться, за-
валиваться. Если бы каким-то чу-
дом удалось сейчас получить зри-
мую, в рост, картину нашего обще-
го дома, она напугала бы нас бо-
лее, чем мы представляем. Ве-
ровая опора восстановлена, но
властная, полностью разрушен-
ная, представляет собой сыпу-
чий курган, не способный держать
свою долю ноши. И потому вся не-
померная тяжесть здания вдави-
лась в плечи народа. Его непод-
вижное напряжение, его застыв-
шая мука невольно заставляют
пугаться: жив ли он, не превра-
тился ли он в окаменевшего ат-
ланта, согбенно и бесчувствен-
но держащего своды полуразру-
шенной громады? Нам недосуг
бывает оглянуться, что там, за на-
шими спинами, какие думы вына-
шивает брошенный на произвол
судьбы недавний наш кормилец,
которому отказано и в этом пра-
ве - быть кормильцем. Доносится
только, что устраивает он голодов-
ки (попробуйте совместить: чтобы
добиться куска хлеба, он отказы-
вается от куска хлеба), перекры-
вает железные дороги, поддает-
ся обманным обещаниям. Но кто
он такой, что за человек заступил
нынче на несчастную стезю жизни
в России, мы представляем плохо.
Долго запрягал, не разучился ли
он вовсе запрягать, чтобы изме-
нить горькую свою долю?
Никогда и нигде, кроме легко-
мысленной строки в советской эн-
циклопедии, за народ не прини-
малось все население страны. В
прежние времена из него исклю-
чались высшие сословия, спра-
ведливо оставляя в народе тру-
жеников и носителей националь-
ного сознания и национального
задания. Так и мы сегодня долж-
ны сказать, что народ - это корен-
ная порода нации, неизъявленная
ее часть, трудящаяся, говорящая
на родном языке, хранящая свою
самобытность, несущая Россию в
сердце своем и душе. Если бы слу-
чилось так, что не стало России, он
бы, этот народ ее, долго еще, де-
сятилетия и века спустя, ходил по
пустынным землям и чужим горо-
дам и неутешно выкликал ее, со-
бирал бы по крупицам и облом-
кам ее остов.
Он жив, этот народ, и долготер-
пение его не следует принимать
за отсутствие. Он не хочет больше
ошибаться. Не забыл он, к каким
последствиям приводило массо-
вое участие низов в крестьянских
волненияхиреволюционныхбурях,
боится порывов, могущих вызвать
самоистребление, к радости на-
шихврагов.Онничегонезабывает:
народ - не только теперешнее по-
коление живущих, но и поколения
прошлых, сполна познавших опыт
минувшего, но и поколения буду-
щих, вопрошающих о надежде. В
этих трех ипостасях - прошлого,
настоящего и будущего - только и
можно сполна познать правду, ко-
торой суждено выстоять России.
Есть надежда, что недалек тот
час, когда, подхватив готовность
Гагарина к величайшему из подви-
гов, вновь на всю вселенную про-
звучит это слово: поехали!
21 МАРТА - ВСЕМИРНЫЙ ДЕНЬ ПОЭЗИИ
«ßñíàÿ çàâòðà ðàçáóäèò çàðÿ…»çàðÿ…»
ФотоС.Шадрунова
ФотоД.Ермакова
О. А. ФокинаО. А. Фокина

3. 921 марта 2015 года
Светлана СУПРУНОВА (Калининград)
Представляем читателям «ЛМ» подборку стихотворений поэтесс из Новороссии - Донецкой
и Луганской республик.
Сейчас там, в Донбассе, перемирие. Нарушаемое выстрелами и залпами ожидание мира. Кому, как
не женщинам, молиться о мире? А этим ещё и дано знать и видеть горькую цену мира…
* * *
Всё просто: встретить на пути
Дубок, и выдохнуть
без фальши,
И не мешать ему расти,
Идти своей дорогой дальше.
С корзиной в чащу углублюсь,
Грибы - занятье непустое,
«Ау!» услышу, отзовусь,
И вот в лесу уже нас двое.
То снег, то дождь, а я о том,
Что память вовсе не остыла,
Позвать бы всех
в притихший дом,
Кого люблю, кого любила.
Сесть у стола и всё простить,
Поговорить бы нам о многом,
И если не с кем говорить,
То остаётся - только с Богом.
БРОНЗОВЫЙ СОЛДАТ
Донбасс в крови.
Опять летит снаряд,
И доползти до дома
были б силы.
Стоит за шахтой
бронзовый солдат,
И зеленеют братские могилы.
Он видит всё:
огонь и чёрный дым,
Как чьи-то тени
к погребу метнулись.
Уже под флагом
жёлто-голубым
Они идут, они опять вернулись!
Чеканят шаг, они сегодня злей,
Заматерев за более полвека,
Прицелятся -
не слышат матерей,
Курок нажмут -
не видят человека.
Как на посту,
прервав когда-то бег,
Стоит солдат
под холодом столетий,
И за его спиной - ушедший век,
За плащ-палаткой -
снова сорок третий.
И он сжимает крепко автомат.
Такое время жуткое настало,
Что кажется:
не выдержит солдат, -
Из бронзы выйдя,
спрыгнет с пьедестала.
* * *
В пятиэтажном улье
комнатушка.
Комод и стулья
дышат стариной.
В той комнатушке
кроткая старушка,
Встаёт чуть свет,
ложится со звездой.
Я увидала дверь
при тусклом свете
И, ковырнув
разболтанный замок,
Узнала всё: комод и стулья эти,
Упрятанные кольцами дорог,
И ватное родное одеяло,
Как яблочко сушёное, лицо.
«Чего так долго
ты не приезжала?
Хотя бы за полгода
письмецо…»
Всё слушала меня,
всё удивлялась,
И тут смекнула радостно:
«Погодь,
Что ж - насовсем?
ужель навоевалась? -
И тихо так:
- Храни нас всех Господь…
Война - оно занятие пустое,
А сердце всё же
просит тишины…»
И обронила самое простое:
«Нельзя ли как-то миром,
без войны?»
И сумерки надвинулись
тревожно,
И я тогда подумала о том,
Что без войны,
наверное, и можно,
Когда сердца наполнены
добром.
Какая-то неведомая сила
Нам раздаёт смиренье
и покой,
Не то добра кому-то
не хватило,
Не то другим насыпано
с лихвой.
* * *
Справа речка, а слева опушка,
А грибов-то -
под каждым кустом,
Деревянная мокнет церквушка
Под холодным
осенним дождём.
Скрипнет дверь,
запоют половицы,
И ни певчих,
ни благостных лиц,
На стенах из журнала
страницы,
И святые глядят со страниц.
Я таких не видала окраин,
Позолота нигде не блеснёт,
И в поношенной рясе хозяин
В одиночестве службу ведёт.
Спозаранку молебен читает
За страну
и за завтрашний день,
Уж не крестит, а всё отпевает
Поколенье глухих деревень.
Всё едино - дожди, завируха,
Эту древнюю дверь отопрёт,
Приблудится, бывает, старуха,
И свечу, как на память, зажжёт.
Столько света
в приюте убогом,
Что, теряясь, почти не дыша,
Прослезится от близости
с Богом
Непутёвая чья-то душа.
* * *
«Нечего носить,
Что ни говори, -
Не нравятся платья!
Буду одевать
С ног до головы
Я тебя в объятья!»
Песня
Мне не нужно
свадебного платья
И фаты, что по ветру летит:
Наряди меня
в свои объятья,
Поцелуи в волосы вплети.
Не дари мне
в щедрости поспешной
Всей осенней
лиственной казны,
Подари мне
ожиданье нежной,
Неизбежной, ветреной
весны!
Да и то оставь -
не пожалеешь,
Что не обещал -
того не жаль.
Чтоб, когда простимся
на земле, лишь
Легкий ветер вслед
за мной бежал.
ИЗ ШКОЛЬНОЙ
ПРОГРАММЫ
Я Вам пишу случайно,
право,
Случайно, право, это «Вы»:
Роман с развязкою корявой
Ушел с классической канвы.
Инашсюжетэпистолярный,
Задуманныйпод«Валерик»,
Переосмыслился полярно
За столько лет
и столько книг.
Ито,чтоВыхотелипомнить,
Рассредоточилось давно
В женитьбах, детях, буднях,
бойнях -
Кавказских
бесконечных войнах, -
И Вам, конечно, все равно.
А мне мотив
сюжетов школьных,
Как флейта липовых аллей,
Звучит и помнится
невольно,
И чем невольней,
тем больней.
И жаль, что мир
бесповоротен,
Что мы уже почти стары,
Что память
детских подворотен
Снесли, как старые дворы,
Наместеих-нелуг,неполе,
На месте их -
пустырь, репей…
Мне жаль:
мы глупы были в школе,
А нынче мы еще глупей,
Наш вечер тише и лукавей,
Наш день короче и темней…
…Я Вам пишу
случайно, право,
Вы, право, верите ли мне?..
Поверьте. Этот отзвук боли
Увы, пером не описать,
Но я - пишу. Чего же боле?
Что я могу еще сказать?..
* * *
«Песнь моя, лети с мольбою
Тихо в час ночной…»
Серенада, муз. Шуберта
Мой образ жизни,
признаюсь, непоэтичен.
Мой образ жизни подчинен
заботам птичьим:
Гнездо, птенцы,
пушок в носу,
соломка в ножках,
Червяк, чирик…
А песнь в ночи? -
тайком, немножко…
Ворчит суровый ортодокс:
мол, годы, годы…
…А у моей природы
нет плохой погоды!
Пустьгде-тотаволгацветет,
и спеет лето,-
Не спета песенка моя,
никем не спета!
Ну да,
не слышно соловьёв,
молчат кукушки,
Но - осень желтую любил
наш певчий Пушкин!
Ах, лето красное,
грибы да сенокосы,
Укусы, осы, «Дэта»,
детские вопросы,
И плавный август,
первый иней - как награда,
И скоро дети -
на крыло, свободе рады.
…Пройдет, как лето,
птичий плен, -
вздохну немного,
Ну, а пока - не эта ль песнь
угодна Богу?
О песнь моя,
о жизнь моя,
лети с мольбою!
Луне и Шуберту
я ночью дверь открою…
ПЕСНЯ
Уже темна река
осенней темнотою,
Уже тяжел туман -
не видно берегов.
Но все еще легка,
и в памяти не тонет
Последняя строка
про первую любовь.
Лета и годы нам
не видеться по силам,
Реку тех лет нам вброд
не перейти с тобой,
Как будто бы война
бушует по России,
И между нами фронт,
и между нами бой.
…Уже темна река,
уже не быть парадам,
Уже не убежать
от пули от слепой,
И всё-таки пишу,
от глаз ненужных спрятав,
Последнюю строку
про первую любовь.
Елена ЗАСЛАВСКАЯ,
Луганск
И СТАЛА ВОЙНА
РАЗДАВАТЬ ИМЕНА
И стала Война
Раздавать имена
Героям.
А Родина-Мать…
Ей пришлось замолчать
От горя.
Он пал безымян
В ковыль да бурьян
В поле.
- Как тя звать-величать,
Как тебя поминать,
Воин?
- Много светлых имен
Опалимы огнем
Войн.
Много чистых имен,
Но на каждом пятно
Крови.
Много славных имен
Мамы, папы нам дали.
Среди них и моё.
Поминайте, как звали.
Людмила ГОНТАРЕВА,
Краснодон
* * *
Кто-то новые с радостью
носит ботинки,
кто-то упорно копит на пальто…
У Донбасса в сердце
сегодня льдинки,
наш Донбасс уютный уже не тот.
От ночного бденья устали веки.
Мы теряем в спорах своих друзей.
Если это истории новой вехи,
значит, каждое утро -
большой музей,
где ещё находим по телефону
самые близкие голоса,
где молиться нужно родному дому,
что от слёз вытирает тебе глаза…
Инга ЧУРБАНОВА (Вологда)
«Õðàíè íàñ âñåõ Ãîñïîäü…» «Ïåñíü ìîÿ, ëåòè ñ ìîëüáîþ…»
Музы Новороссии
Кто-то очень жестоко
размазал кашу
по тарелке времени и в умах.
Наш донбасский уголь - это не сажа.
Здесь - суров характер
и велик размах!
Здесь степное поле
и свободный ветер.
Здесь крепка и водка,
и надежды нить…
Мы с тобой, товарищ,
за беду в ответе,
и за счастье тоже
по счетам платить…
Только будет утро, и наступит вечер.
Сосчитает небо всех своих бойцов.
Но уже не верим фразе
«время лечит»,
ведь над степью радуга
ранена свинцом…
Майя КЛИМОВА,
Донецк
ЛИШЬ БЫ...
Лишь бы мой личный ветер
не стал воронкой над городом
Лишь бы мой верный враг
не объявил меня мёртвой
Лишь бы бирки на новом платье
не были грубо спороты
Лишь бы буквы моей любви
не оказались стёрты
Фонари за моим окном
в сером тумане спрятаны
В моем доме гостям
подают отравленное вино
Никто от него не умрёт,
только тёмными пятнами
Расплывётся по белой скатерти тот,
с кем другим темно
Лишь бы только не видеть звёзд
по небу ночному россыпью
Лишь бы мёртвым закрыть глаза,
а живым продолжать дышать
Лето красное позади
и кровавые тени у осени
Лишь бы только хватило сил,
когда страшно, не убежать
Фонарям за окном всё равно,
что в подвалах постели погостами
И что маленькою рукой
в полутьме нарисован танк
Бог не видит и Ангел спит,
когда тело укроют простынью
Когда доктор, закрыв глаза,
снова выпишет страшный бланк
Но туман за окном рассеется,
и однажды рассеются горести
Из клеток выпустят птиц,
и они улетят домой...
А пока крепко спит мой дом,
убаюканный чистой совестью
Тихо спит нарисованный танк.
Мне подаренный. Мне. Живой.
Марина БЕРЕЖНЕВА,
Донецк
* * *
На линию фронта ходили трамваи,
За линию фронта
маршрутки ходили.
Дончане тем летом
так много узнали
О людях, о жизни, о Боге, о мире...
Военные будни - с учёбой, работой,
Но кто-то вернется
с работы усталый,
А кто-то, в историю
канувший кто-то,
Уже не придёт...
Всё начнётся сначала -
Его фотографии - детям и внукам,
А может, чужим чьим-то
внукам и детям,
Когда-то расскажут о боли,
разлуках,
Ито,есликто-тоихвсёжезаметит...
Их много - попавших
промеж жерновами,
Не звавших, не ищущих
бури и «града»,
Их много - они просто не сознавали,
Что смерть и разруха -
так близко и рядом.
Так близко и рядом -
безумье нацизма,
Его беснованье, зловонье дыханья -
Оно вдруг вошло
в наши мирные жизни
Тенями на стенах
сожженного здания.
Вошло навсегда, как в сороковые,
Отметиной в судьбах
родных и далёких,
Раненья - осколочные и пулевые,
Последние письма,
последние строки...
Всё это, из ранее павшего в Лету,
Внезапно вернулось
сплетением свастик.
Донбассу военные осень и лето
Цинично вручили
нацистские власти...

4. 10 21 марта 2015 года
Редактор выпуска Дмитрий ЕРМАКОВ.
Геннадию Сазонову
65 лет!
Яркий публи-
цист, прозаик,
поэт, он нема-
ло потрудился
на ниве журна-
листики, лите-
ратуры,поэзии,
издал около 30
книг. Напечатав
первое стихот-
ворение в воз-
расте 15 лет в
газете г. Торж-
ка, он и далее
торил свой путь
в литературе:
первая боль-
шая поэтиче-
ская подборка
опубликована в
издательстве «Советский писатель» (альма-
нах «Молодой Ленинград») в 1974 году, за-
тем стихи печатались в журналах «Север»,
«ЛАД вологодский», «Пятницкий бульвар»
(Вологда), «Воин России» (Москва), «Берега»
(Калининград), «День и ночь» (Красноярск),
«Алтай» (Барнаул), «Дон новый» (Ростов-на-
Дону», в еженедельниках: «Литературная
Россия», «Очарованный странник» (Ярос-
лавль), «Общеписательской литературной
газете» (Москва) и других изданиях.
Геннадий Сазонов - лауреат ряда премий и
конкурсов, в том числе - литературной пре-
мии МВД СССР (1987), «Бронзовая сова»
(2002), дважды фонда Артема Боровика
(2008, 2011), Всероссийской литературно-
художественной премии «Золотой венец По-
беды» (2011), международной премии «Сло-
во к народу» (2012), финалист первой ли-
тературной премии имени Д. М. Балашова
(2014, Великий Новгород), лауреат между-
народной литературной премии им. С. Ми-
халкова «Облака» (2015).
Желаем Геннадию Алексеевичу дальней-
ших творческих успехов, здоровья, счастья.
Редакция газеты «Маяк».
Николай АЛЕШИНЦЕВ
СВЕТ
Синий полдень января,
Рождество Христово.
Стук в окошко снегиря,
Будто детство снова.
Санки, горка до зари
и зима другая -
Вспомню всё…
И свет внутри
Жить мне помогает!
ПУТЬ
Каких бы ты
ни достигал вершин, -
От Савла - к Павлу,
путь у нас один!
И главный шаг среди всего иного -
Последний есть,
из бытия земного!
МОСТ
На вечную воду
смотрели с моста
Две пары влюблённых
сияющих глаз.
И речка лесная - не шумная Мста,
От взглядов горячих
быстрее неслась.
Качался тот мост на канатах тугих
И в царствие вёл боровое.
И не было в мире
счастливей других,
Чем эти влюблённые двое!
Тянулся от леса сиреневый дым,
И вечер обкладывал дали.
Ибылоихсчастьенаивнопростым!
Ах, где мы его потеряли?
В истоме сердечной
слились их уста.
Мост в Вечность водой уносило.
И всё - унесло!
Только взгляды с моста
Всё живы, как мощная сила!
ВЕЛИКИЙ ГРЕХ
О чём вожди нам всё пророчат,
Мечтая осчастливить всех?
В Мясном Бору,
на Новгородчине,
Лежит на них солдатский грех.
Из тьмы военной, из забвения
Солдаты павшие вопят.
Великий грех - непогребение!
Им день сегодняшний распят!
Тот грех нисходит
Божьим гневом
И в мысли наши, и в дела.
Лежат под Вязьмой
и под Ржевом
солдат останки - не тела,
Не кости даже; бирки-блики…
Но души-то вовсю вопят.
Непогребенье - грех великий!
И день грядущий им распят!
О чём вожди нам всё пророчат,
Забыв обычай старины?
Великий грех! И бой не кончен -
Коль не в земле солдат войны!
ПОЭТЫ РОССИИ
Поэтам России наград не вручали,
Им тайно готовили
тяжкий свинец -
За то, что они
во вселенской печали
Не продали дьяволу
власти сердец!
ЗЛОБА НА СЛАВЯН
Гляди неоступно и в оба -
Как зреет всемирная злоба,
И вот - подняла якоря:
Европа шипит, как змея,
Взымает неправды кадило -
Россия ей не угодила,
Украденный некогда Крым
Вернула к пределам родным.
А там, за большим океаном,
Людей обирая обманом,
Устроив всемирный грабёж,
Америка корчится пьяно:
«Не быть уже этим славянам,
Россию - на кол и под нож!»
О, адская тёмная злоба!
С рожденья до самого гроба,
беснуется, всё нам грозит.
Но в Божьей руке наша воля,
Победное помнится поле,
А меч - ещё остр и разит!
ДЕНЬ
Налита чаша утра всклень
Зарёй густой и синью свежей.
Плескал из чаши Божий день
От гор, лесов - до побережий.
С Востока свет на Запад шёл -
В нём необъятной Русь лежала.
От имени её глагол
Не будет твой, как Змия жало.
Умерь и гнев, и жажду лжи.
Возвысься до её величья!
Созрей, как зреет голос ржи,
Явись, как миру песня птичья.
Плескал повсюду светлый день.
Чем будет он тобой отмечен
В глазах тоскливых деревень,
В очах Того, кто благ и вечен?
С избытком горя и вражды
В стране родной - они повсюду.
Не умножай беды и ты.
И я твой подвиг не забуду!
ПЕСНЯ СЛАВЯНКИ
(из поэмы «Раненый бор»)
Любовь моя ежечасная -
Сильнее, чем в речке вода.
Милый, золотко ясное,
Будь со мною всегда!
Любовь моя - цвет зеленый,
Обнимет тебя везде:
В бору и на горном склоне,
И не отдаст беде.
Любовь моя - цвет лиловый,
Жить не могу, не любя.
Только расстанусь, и снова
Видеть хочу тебя.
Любовь моя - цвет небесный,
До глубины - чиста.
Милый, тоскую в песне,
Как сладки твои уста!
Летят из-под копыт искры
У твоего коня.
Милый мой, сокол быстрый,
Не позабудь меня!
ДВА ЭТАЖА
Два этажа сияют в храме.
И входит в нас
двойной их свет:
Внизу Крещенье -
радость с нами!
И гроб вверху, в нём жизни нет.
Меж ними лестница крутая,
Не широка и не узка.
По ней как будто пролетают
Народы, страны и века.
И Божья надо всем десница -
Над правдой,
мраком миражей.
И никому не уклониться
От света этих этажей.
Два этажа с небес светили -
Там наш незыблемый привал.
И тех, кого мы осудили,
Там Бог премудрый оправдал.
И тех, кого здесь возносили,
Как жизни свет и идеал,
Бог, дивный
в мудрости и силе,
На суд призвав, не оправдал.
Так уж заведено, что весна, перед
тем как полностью вступить в пра-
ва, ставит марту незавидную зада-
чу разведки боем.
И помчатся по иссиня-белым по-
лям конные полки метели; всё про-
верят, везде заглянут, выгонят зим-
нююстужуизрасщелинобрывистых
речных берегов, из пазух болотных
отнорков и лесных сузёмов. Огрыз-
нётся зима холодом, мало уступаю-
щим январскому. Но весна верному
своему слуге в помощь отпустит гу-
лять, по ободку синей чаши, весё-
лое солнышко. Обрадуется март:
запалит снега, прозвенит хрусталь-
нымигорошинкамикапели,аиногда
и дождиком польёт. Правда, «в мар-
те дождь, так в мае дрожь» - говорят
всё знающие крестьяне.
Посветлеет лес. На малиновых
веточках приречного краснотала
качнутся навстречу солнцу барха-
тистые зайчики вербашек. И оста-
нутся от зимы разве что морозные
утренники. Но и их приспособит
к делу северный мужик. Вый-
дет из избы, потянется и, не те-
ряя зря времени, примется колоть
дрова. В мороз они звонко лопа-
ются от умелого удара сильных
рук. Пять минут работы, и уж летят
прочь шапка, телогрейка и рукави-
цы. Пар от работника валит. Посмо-
трит на это явление утренний хо-
лод, словно виноватая собака, по-
дожмёт хвост и скроется в север-
ном направлении.
Замечательный месяц март, живи
себе в предчувствии весенних пре-
лестей, скворцов жди, кошачьи ру-
лады слушай, телегу к летнему се-
зону готовь. Но сунуло кого-то
именно в марте женский праздник
установить. Оно, конечно, логика,
кой-какая, есть: манерами да кап-
ризами женщины марту родные
сёстры. Если по ним всё ладишь,
то ещё куда ни шло. Но уж если шаг
в сторону сделал…
А тут ещё ихний праздник. Целый
день, но перетерпеть бы можно.
Так ведь подготовительный момент
иногда суток пятнадцать и больше
длится. Мужская половина трудо-
способного населения до тёмных
кругов у глаз посещает осточер-
тевшие при совместной жизни дам-
ские магазины, пытаясь ответить
на вопрос «Что хочет женщина?»
Ева, помнится, хотела, чтоб
Адам откусил от яблока. Ну и кус-
нул. Посоветоваться-то не с кем.
Мужиков, которые знали, что ба-
бам потакать опасно, тогда ещё
не было.
Оно, конечно, теперешние наши
спутницы каждый день яблоки не
суют, но все органы чувств, при об-
щении с ними, остро держать надо.
Тяжело с ними, но, что интересно:
притрёшься как-то, попривыкнешь,
по одной половице годами ходишь,
а крушения избегаешь. Да ведь и
польза, какая-никакая, от них есть.
Пуговицу, к примеру, пришить. По-
суду вымыть. Детей где-то возь-
мёт, да сама и вырастит. Эти дела
без них совершенно некому бы по-
ручить было. В общем, пусть будут.
И восьмое марта, хотя я этот ли-
сток календаря ещё в январе уда-
ляю, пусть будет тоже. А ещё вот
ведь какая метаморфоза - именно
в этот день, сосед мой подслушал:
они нас друг перед другом хвалят.
Вот и попробуй понять их логику: в
глаза только «паразит несчастный»,
а перед подругами «ангел мило-
сердный». Крылья, понятно, в печку
выбросила, чтобы не улетел. Мамка
ещё предупредила, что есть у мужи-
ков такая мода.
Разговаривают между собой ба-
боньки, и такие они счастливые.
Оказывается, не так уж много им и
надо.Улыбаются.Аисторическидо-
казано, что улыбающиеся женщины
самые безопасные.
В конце марта под когтистой,
грязной от песка лапой проснув-
шейся медведицы, словно бога-
тырь, вздохнёт оседающий наст.
Зверь, высоко подняв голову,
Март
сквозь сосновые ветви разыщет
созвездие небесной родственни-
цы и, ориентируясь по нему, нач-
нёт свой путь, полный тревог и ис-
каний. Испугавшись нового звука,
пара маленьких, чуть больше рука-
вицы, медвежат, бросятся к мате-
ринским лапам и засеменят, ста-
раясь не отставать от своей спа-
сительницы и кормилицы.
Всё ещё выясняющие отношения
волки взвоют на кромке поросшего
мелкой сосной болота.
Услышав угрозу в голосах серых
разбойников, прижмутся к дерев-
ням и дорогам лоси.
Лисы перепутали день с ночью
и вдвоём, а то и втроём мышку-
ют на виду у проснувшейся дерев-
ни, в каких-то двадцати метрах от
домов.
Трепыхнётся в сосновых ветвях
огромныйглухарь.Что-тонеспокой-
но ему в мартовское утро. Пройдёт-
ся по ветке. Прислушается и снача-
ла осторожно с большими переры-
вами, потом всё смелее и смелее
начнёт свою древнюю песню. Сле-
тит на наст, расфуфырится, закру-
жится в ритуальном танце, и все в
лесу поймут: вот она весна - ма-
тушка. Пора о вечном, о потомстве
то есть, подумать.
Дятлы,нещадяголовысвоей,зай-
мутся устройством дупла. Пулемёт-
ная дробь и красное пятно на за-
тылке пернатого франта притяги-
вает самочек. Ждут, когда отстро-
ятся апартаменты. Перелетают, то-
ропят, да ещё и замечания делают.
В сумраке хлева появится у коро-
вы телёночек, обязательно «Мар-
тик» или «Марта», на вторые сутки
он, уж вполне самостоятельный жи-
тельЗемли,взбрыкнётотрадости,а
если хозяйка позволит, то и выско-
чит вместе с мамкой на улицу и обо-
млеет на миг: как красиво и инте-
ресно вокруг. Ткнётся скорей в мам-
кины соски: «Вон мир, какой боль-
шой, надо и мне быстрее расти!»
Нет на Руси памятника корове. Но
генералами и нищими до седых во-
лос вспоминаются добрые, безро-
потные Бурёнки, спасшие их в го-
лодное детство.
В конце марта под речным льдом
тоже чувствуют весну. Вот уж, исто-
сковавшись по родным нерестовым
местам, двинутся вверх по течению
отяжелевшиеотикрырыбы.Нечудо
ли: совершенно не сказочная щука,
без всяких там навигаторов устрем-
ляется в то заветное местечко, где
когда-то появилась сама. Зная это,
трудно согласиться с тем, что «чув-
ство родины только блажь старею-
щего поколения».
А март честно выполнил возло-
женную на него задачу - разведка
состоялась. Присел на оголивший-
сяоттеплапенёк.Осмотрелся.Вро-
де бы, порядок. Придёт апрель на
заранее подготовленные позиции.
Спасибоскажет.Исулыбкойвспом-
нится ему женский праздник, пер-
вые прилетевшие грачи, удивлён-
ные темно-карие глаза влюблённо-
го в мир телёнка.
Уйдёт март ночью, не прощаясь.
«Дальниепроводы-лишниеслёзы».
Уйдёт, даже не представляя, сколь-
ко радостей и новых надежд оста-
вит нам, открыв путь долгождан-
ным ласковым ветрам весны. Спа-
сибо, Март!
Геннадий САЗОНОВ
«Êàêèõ áû òû íè äîñòèãàë âåðøèí…»