.

1. 1
АЛЁ, С ВАМИ ГОВОРИТ БОГ.
1
Табак кончился, и он затянулся уже загоревшимся фильтром. Это вывело его из забытья.
Сёрен Йенс Олсен вдруг понял, что уже довольно долго стоит у ресторанчика «Боунз» и
курит одну сигарету за другой. Почему он здесь? Он отработал свою смену, и пора было
ехать домой. Но он не знал, что скажет Лиз. Он опять пересёк свою черту. Как год назад.
Тогда это случилось как раз напротив «Боунз». Сёрен Йенс ехал по Брезгазе в два часа
ночи и не доезжая до ресторанчика, где подают самые лучшие в мире рёбрышки, это все
туристы подтверждают, протянул руку в бардачок, чтобы достать пачку сигарет. Он увидел
его в самую последнюю секунду, когда уже повернулся к рулю - человека в красной шляпе,
лежащего на самом краю дороги и, как ему показалось, пытающегося встать.
Машина сильно подпрыгнула. И ещё раз когда тело переехали задние колёса.
Сёрен Йенс резко затормозил и долго сидел не шевелясь. Ему казалось, что он упал в
пропасть и падает, и падает, понимая, что обратно ему уже не вскарабкаться. Боже!
Почему это случилось с ним? Почему?! Всего несколько метров отделяло его от того, что
он сейчас назвал бы счастливой жизнью. Или просто жизнью. Мелкие проблемы по
работе, плохие отметки сына по математике, гольф по субботам, еще надо починить
крышу в гараже. Теперь всё это было далеко и неважно. Важно было только то, что
случилось с ним перед этим ресторанчиком, в котором он недавно отмечал с друзьями
свой сорок первый день рождения.
Тогда они весело посидели и разошлись, наверное, в такое же время - часа в два.
Официанты давно перевернули стулья, помыли зал и молча стояли в сторонке,
неодобрительно поглядывая на последних, таких шумных клиентов. Сейчас в окнах
«Боунз» темно. Сёрен Йенс машинально открыл пачку, засунул в рот сигарету, сделал пару
судорожных затяжек, аккуратно положил пачку в бардачок, потом также машинально
открыл дверцу, вылез и медленно пошёл туда, назад, к тому, кого он только что два раза
переехал, к тёмному силуэту с раскинутыми в стороны руками и странно вывернутыми
ногами, словно застывшему в каком-то диком танце. Эти десять метров он шёл как во сне.
В висках пульсировало. Идти было тяжело, воздух казался плотным и липким как смола.
Наверное, также чувствуют себя грешники в аду. С трудом поднимая ноги, как будто на
них были надеты водолазные ботинки, он, наконец, подошёл.
Это был… манекен. Глупый манекен с улыбающимся красным ртом и голубыми глазами.
Он вспомнил, что утром фолькехойсколе1
проводила какой-то фестиваль и ученики-
переростки, некоторые лет за 30, таскались по Хернингу в маскарадных костюмах с
большими нелепыми куклами в руках. Наверное, одну из этих кукол какой-то шутник и
положил на дороге, по которой случилось проехать Томасу. Вместе с облегчением он
почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Он присел и долго ещё сидел на корточках,
держась руками за голову.
2
Сегодня он заново пережил то страшное ощущение черты. Но теперь на месте манекена
был сам Сёрен Йенс и всё было по-настоящему. С работы придётся уволиться, надо будет
регулярно принимать лекарства по длинному списку, нельзя перенапрягаться и да, ещё
одна мелочь – ему осталось пару месяцев. Он получил свои анализы на маркеры рака.
Как он скажет это Лиз? Своей девочке Лиз! А Есперу? Что с ними будет без него? Что?! И
сделать ничего нельзя. Надо просто всё подготовить к своему уходу. Подготовить. Время.

2. 2
Ему надо больше времени. Хотя бы год. Хоть полгода. Хотя бы четыре месяца! Четыре,
товю мать, а не два! – последнюю фразу он прорычал вслух и достал следующую сигарету.
Он же обещал Есперу купить летом квадроцикл и объехать всю Ютландию. В прошлом
месяце он даже купил шлемы. Еспер забрал шлемы и сказал, что подготовит их к
путешествию и покажет в день отъезда. Лиз мельком видела, как он что-то рисует на них.
До лета он не дотянет. Так же как и до окончания школы Еспером. Вот крышу гаража
можно успеть починить. Мысли путались и скакали друг на друга. Он сел в машину и
поехал домой.
На Остре Киркевай - Восточной церковной улице - перед глазами мелькнула ярко
освещённая башня городской церкви. Но от мысли помолиться он разозлился. Сёрен Йенс
регулярно платил церковный налог, что-то около одного процента, который вычитался из
его зарплаты полицейского, но в церковь ходил только по приглашению: на крестины,
свадьбу и похороны. Он не верил в Бога, не видел в нём никакого смысла, не считая,
конечно, подарков на свою конфирмацию, когда ему было двенадцать. Хотя на велосипед
подарочных денег ему не хватило, так что Бог и тогда упустил шанс оправдать своё
эфемерное существование. И никто из его знакомых не верит, но все платят этот дурацкий
налог. Смешно. Наверное, потому что датчане ленивые - чтобы отказаться от этого налога
надо подать заявление, заполнить какие-то бумаги. И где тогда проводить все эти
конфирмации, свадьбы и похороны? В «Боунз»?
От мысли, что официанты будут носиться со свиными отбивными и салатом между
поставленными на сдвинутые столики гробами, он усмехнулся. Похороны в «Боунз»2
придадут новый смысл названию ресторанчика. Он не возражал бы, если его собственные
похороны пройдут именно там. Сёрен Йенс представил, как он лежит в картонном гробу,
наподобие коробочки с надписью «Приятного аппетита», а вокруг стоят друзья с пивом и
зажаренными косточками. Свен Хордер в белом гофрированном воротничке священника
толкнет речь. Кому кроме него? У него свой кукольный театр и он вечно носится с этой
дурацкой куклой Карлом Нильсеном3
и говорит за него какие-то скучные монологи. А
может у него есть и Бог из папье-маше одетый в полосатую пижаму? Тогда он притащит
его в «Боунз» и Бог скажет им что-то типа…
Что Бог мог бы сказать на его похоронах, Сёрен Йенс точно не знал. «Привет, Я – есть
любовь» или что-нибудь про смертный грех? Всё, что говорили от имени Бога священники
на похоронах и крестинах, напоминало ему выступления на собрании мёрчендайзеров,
которые продавали какой-то товар, который ему, Томасу, был совсем не нужен. Да и
потребительские свойства товара вызывали сомнения. Например, почему заниматься
сексом – это грех? Если бы Адам не трахнул Еву, то института материнства вообще не
существовало бы. Никто бы не родил этих самых священников. И почему Бог мужик, а не
симпатичная брюнетка? Как ещё феминистки не вышли на демонстрацию с требованием
называть Бога если не Она, то, хотя бы, Оно. Дуры. Вместо того, чтобы бороться за права
мусульманок снять паранджу пусть лучше отредактируют эту синенькую книжечку,
которая лежит в ящике стола в каждом отеле - библию. Хотя кто ее читает? Все считают
себя христианами, а эти книжечки в отелях все как одна новенькие. Он открывал их пару
раз в разных отелях. Ради интереса. Как будто только из типографии. Не то что
потрёпанные детективы в шкафу у ресепшн.
А эта любимая фраза проповедников «Бог говорит нам…». Откуда они знают, что говорит
Бог? Может они связываются по скайпу? Или переписываются в «вайбере» во время
ланча? Вряд ли. Если бы кто их них регулярно разговаривал с Богом его бы давно
отправили к психиатру. Везде не состыковки, в общем, прав был Леннон, когда сказал, что
может сам Иисус и был нормальным мужиком, но его последователи тупы и заурядны,
поэтому Битлз и популярнее Христа4
. Поэтому Сёрен Йенс и не верил в Бога. В их Бога.
Он всегда верил только в себя. Верил, что у него всё будет хорошо. И так и было. Ещё
вчера.

3. 3
«Yesterday, All my troubles seemed so far away
Now it looks as though they're here to stay
Oh, I believe in yesterday»5
- звучало в его голове, когда он подъехал к дому.
Лиз уже спала. Он осторожно лёг рядом и долго с нежностью смотрел на неё, на её
закрытые глаза, острый носик, рыжие волосы, разбросанные на подушке.
Где он ваш чёртов Бог?! Он слышал, что сегодня сказал ему врач? Может летом он сам,
Бог, поедет с Еспером по Ютландии и вместо шлема наденет свой светящийся нимб? Или
это он прописал Сёрену Йенсу рак за грехи? За какие грехи? За что?! Что ты молчишь?!
Остаток ночи он провёл лёжа на спине, уставившись в потолок.
3
- Хватит мучить собаку! – крикнула из кухни Лиз, - у меня от лая голова уже болит. Видел
новости про Австрию? Какой-то мусульманин убил в детсаду 9 детей и воспитательницу!
- Видел, - ответил Томас. Он сидел в кресле перед телевизором и таскал за загривок
Пансера6
– их немецкую овчарку. Пансер рычал, гавкал и пытался вырваться из рук
хозяина.
- Главное, что у нас всё хорошо! - Сёрен Йенс отпустил наконец Пансера, быстро прошёл
на кухню и, подхватив Лиз на руки, начал кружиться, распевая глупую детскую песенку
«Хай, моё имя Йон, у меня четверо ребятишек и я работаю на пуговичной фабрике…»
Хорошо, что тогда он им ничего не сказал. Лиз увидела, что что-то не так, спросила, что
случилось, но он ответил, что просто устал на работе. А когда она отворачивалась, он
смотрел на неё и не мог насмотреться. И обнимал Еспера. Наверное, слишком часто, так
что тот даже сказал: «Пап, ты чего?» А сегодня он узнал, что это опять был «манекен» - с
анализами произошла ошибка. Сегодня ему опять подарили жизнь! Лиз кричала, что суп
выкипит и пыталась вырваться, а он кружил её и кружил. И Лиз, и её кипящий суп были
спасены телефонным звонком. Ему надо было срочно приехать в участок.
- Вызывают. Наверное, прислали какие-нибудь новые инструкции в связи с этим детсадом
в Австрии. – сказал он Лиз, поцеловал её на прощанье и вышел из дома походкой
счастливого, сильного и уверенного в себе человека. Проезжая по Церковной улице, он
даже помахал рукой и крикнул: «Хай, приятель! Наверное, ты всё-таки существуешь. Это
не так плохо, как оказалось. С меня как всегда 1% с зарплаты!»
4
Вот уже второй час Сёрен Йенс сидел на асфальте, опираясь спиной на маленький
серебристый опель с разбитым пулями лобовым стеклом, и время от времени
перекрикивался с Торбеном, который сидел в такой же позиции за чёрным фордом по
другую сторону Фредериксгазе7
. За спиной была Фредерикс Кирке8
- Мраморная Церковь.
Сёрен Йенс был там в детстве, их водили под самый купол посмотреть на Копенгаген
сверху, а после этого они пошли в гавань и ели мороженое. Теперь между колон этой
смотровой башенки под куполом стояли перепуганные люди в ярких летних нарядах, а за
их спинами метались фигуры в черном. Время от времени они стреляли и истошно
кричали «Аллах Акбар»!

4. 4
Эти вот верят, что Бог им что-то говорит, - подумал Сёрен Йенс закурив сигарету. И
почему он у них такой злой? Он же, по идее, получает намного больше нашего. Сёрен
Йенс как-то читал, что мусульмане должны отдавать целых двадцать процентов, двадцать,
а не один, как платят добропорядочные датчане, или сколько там отдают на церковь немцы
или японцы, те, что стоят сейчас на смотровой башне и, может быть, последний раз
смотрят на залив Индерхавн.
Сверху опять раздались выстрелы. Сёрен Йенс не обращал на них внимания. Он думал
про золотые буквы над входом в Мраморную церковь - “Herrens ord bliver evindelic” -
“Слово Божье незыблемо”. Слово Божье. А кто его слушал и конспектировал? Я вот его ни
разу не слышал. Сёрен Йенс вспомнил как Еспер в детстве играл с человечками «лего» и
сам говорил за них разные слова. Есть ли у Бога слова? Зачем ему слова, если он Бог? Вот
нашему констеблю нужны слова, но Бог же не констебль. Это такая игра для взрослых,
играть в Бога и самим за него говорить. Такая вот игра.
Автоматная очередь снова прошила опель и на него посыпались осколки стекла.
Эти, которые сидят сейчас внутри Мраморной церкви с автоматами, они похоже не
играют. Они верят в своего Аллаха и убивают тех, кто в него не верит: детей или туристов
с маленькими цифровыми фотоаппаратами, которые прилетели за тысячи километров
полюбоваться на Мраморную церковь. Они верят, а мы играем. И думаем, что все должны
играть вместе с нами, снять паранджу и играть. Может нам нужен новый Бог? В которого
мы поверим? По-настоящему, как эти. И тогда мы не будем молча слушать, как они орут
«Аллах Акбар», а крикнем им имя своего Бога и… Но тут одна из пуль, срикошетив от
серебристого опеля, пробила Сёрену Йенсу шею. Сигарета выпала изо рта, и он начал
медленно заваливаться на бок.
Его голова моталась на носилках, которые солдаты тащили к машинам скорой помощи,
стоявшим за углом на Брезгазе. Брезгазе - «Широкая улица» есть чуть не в каждом городке
в Дании, но в отличие от Хернинга тут не было манекена с большим смеющимся ртом. На
Брезгазе в Копенгагене болтался на носилках смертельно раненый Сёрен Йенс Олсен.
Теперь он знал, что ошибка в диагнозе была, но это была другая ошибка, оказывается
времени у него оставалось не два месяца, а до сегодня.
5
Ему было холодно и спокойно. Он почему-то не думал про Лиз и сына. В ушах звучало
«Бог говорит нам..» и он всё пытался расслышать, что именно говорит. В кармане зазвонил
телефон. «Это Он!» – пронеслось в голове. – «Бог хочет поговорить со мной!» Сёрен Йенс
попытался дотянутся до телефона одеревенелой правой рукой, но она не слушалась. Это
было как в страшном сне, когда грозит опасность и нужно бежать, но ноги как ватные и ты
не можешь сдвинуться с места, а только валишься куда-то в темноту, ощущая, как ужас
обволакивает тебя всего. Всё-таки ему удалось засунуть в карман кончики пальцев руки -
указательного и среднего, и он уже чувствовал, что дотрагивается до телефона. Надо ещё
немного просунуть руку, и он подцепит его. Хорошо, что он не купил для него чехол. В
чехле вытащить телефон из кармана было бы труднее. Правая рука дрожала, безуспешно
пытаясь просунуться дальше в карман, губы подёргивались, беззвучно повторяя фразу
«Он хочет поговорить со мной!» Сёрен Йенс успел повторить эту фразу три раза и умер
ещё до того, как телефон перестал звонить.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Фолькехойсколе - «народная школа» - учебное заведение как для выпускников школ, так
и для взрослых для повышения уровня образования и социальной активности.
2. Bones – англ. кости

5. 5
3. Карл А́ вгуст Ни́льсен — датский композитор, скрипач, дирижёр и педагог, один из
крупнейших деятелей датской культуры. (Вики)
4. Из интервью Джона Леннона: «Христианство уйдет. Оно исчезнет и усохнет. Не
нужно спорить; я прав и будущее это докажет. Сейчас мы более популярны, чем Иисус; я
не знаю, что исчезнет раньше — рок-н-ролл или христианство. Иисус был ничего, но его
последователи тупы и заурядны. И именно их извращение губит христианство во мне».
5. песня «Битлз»
«Вчера казалось, что все мои проблемы далеко-далеко
А сегодня оказалось, что они прямо передо мной
О! Я верю во вчера!»
6. Пансер (дат. «броня»)– прозвище полицейских в Дании
7. Фредериксгазе – улица в Копенгагене
8. Церковь Фредерика (Мраморная церковь) — лютеранская церковь в центре
Копенгагена.