1. 9(№ 34) 22 сентября 2011
9.БО’МОNД
Людмила ПОЛЯКОВА:
«Я нахожусь в контакте с этим миром»
«Конкурент» беседует с народной артисткой России, ведущей актрисой Государственного академического Малого театра.
– Людмила Петровна, прежде всего хочу
поблагодарить вас за то, что вы делаете.
Накануне я посмотрела спектакль «Волки
и овцы». Сказать, что была в восторге,
– ничего не сказать. Поразило даже то, с
какой лёгкостью вы вышли из ситуации,
когда у вас чепчик упал с головы, что не
прописано в сценарии.
– Я обожаю, когда на сцене происхо-
дит что-то незапланированное. Артисты
должны уметь выходить из таких ситуа-
ций. Всякое случается. Бывают оговорки
смешные. Артист Евгений Павлович Ле-
онов получал огромное удовольствие от
того, что смешил меня на сцене, причём
в тех местах, где смех не запланирован.
И нужно уметь правильно реагировать
на такие повороты. Есть артисты, кото-
рые приходят в ужас, впадают в ступор,
когда партнёр по сцене просто меняет
интонацию, не говоря уже о том, что
слова переставляет. Импровизация – это
признак живого существования. Ведь в
жизни всё может произойти, извините,
и резинка от трусов лопнуть.
– Смеяться, наверное, проще, чем пла-
кать по сценарию?
– Я знаю одну артистку, которой в сце-
не нужно было плакать. Её спрашивают:
«Вам принести глицерин закапать, что-
бы слёзы вызвать?» На что она ответила:
«Не нужно, у меня всё натуральное. Лук
принесите». (Смеётся.) Иногда бывает
так, что ситуация, которую разыгрыва-
ешь, настолько трогает, что слёзы сами
выступают. Или выстраиваешь ассоци-
ативный ряд, вспоминаешь какие-то
тяжёлые моменты из своей жизни. Се-
годня мы были в музее декабристов. Я
почти всю экскурсию проревела. Пред-
ставила это блестящее поколение, вот
я даже сейчас говорю – и вся мураш-
ками покрываюсь. Я представляла эти
суровые зимы, вот они собираются у
керосиновых ламп, читают письма, рас-
топлены камины… Ссылка. За что? Это
же был такой благородный поступок.
И ничего ведь особенного они не хоте-
ли, хотели конституции. Как и сейчас
многие наши сограждане выходят и го-
ворят: мы ничего не хотим, соблюдайте
законы. Чем сильна Европа? Тем, что со-
блюдаются законы. Там закон один для
всех, что для чиновников, что для сбор-
щиков мусора. Это самая главная основа
нормального общества. И наша страна
будет развиваться тогда, когда закон бу-
дет равен для всех. Возвращаясь к теме
Кто такая Людмила Полякова?
Фамилия, пожалуй, мало что
скажет обычному зрителю,
но если вдруг увидишь ее на
экране, сразу понимаешь: точно,
это же она! Часто бывает, что
созданные образы говорят
красноречивее, чем фамилия,
и в случае с Поляковой это
действительно так. Среди
наиболее известных фильмов с её
участием – «Секретарь парткома»,
«Восхождение», «Агония»,
«Прощание с Матёрой», «Хозяйка
детского дома», «Комиссар»,
«Встретимся в метро», «Вас
ожидает гражданка Никанорова»,
«Сукины дети», «Бумер»,
«Каникулы строгого режима». На
счету Людмилы Петровны работы
в таких сериалах, как «Михайло
Ломоносов», «Самозванцы»,
«За кулисами», «Замыслил
я побег», «Доктор Живаго»,
«Казус Кукоцкого», «Пилот
международных авиалиний».
Всего в копилке актрисы более
50 ролей в кино и на телевидении.
С 1990 года Людмила Петровна
служит в Малом театре. На
прославленной сцене актриса
сыграла много крупных ролей
классического репертуара,
среди них Мавра («Дикарка» А.Н.
Островского), госпожа Простакова
(«Недоросль» Д.И. Фонвизина),
Москалёва («Дядюшкин сон»
Ф.М. Достоевского), царица
Марфа («Царь Борис» А.К.
Толстого), Аграфена Кондратьевна
(«Свои люди – сочтёмся!»
А.Н. Островского), княгиня
Тугоуховская («Горе от ума»
А.С. Грибоедова). Полякова
одинаково успешно играет роли
и современного, и классического
репертуара. За грубоватой
внешностью её героинь часто
скрывается тонкая, ранимая
душа. Особенно актрисе удаются
женщины сильные и властные.
Награждена орденом «За заслуги
перед Отечеством» IV степени.
декабристов, добавлю, что меня берут за
душу такие благородные и, как прави-
ло, бессмысленные поступки.
– Вы живёте в центре Москвы. Навер-
ное, хорошо помните 1991 год, развал Со-
юза?
– О да! Я тогда как ошалелая бегала
по улицам, подходила к БТР и говорила:
«Ребята, что вы делаете? Вы понимаете,
что вы творите?» Хотя мы сами толком
не понимали, что происходит в Москве.
Но это был момент всеобщей одухотво-
рённости. Я видела лица людей, кото-
рые стояли у Белого дома. Я видела, что
люди действительно верили в то, что вот
именно сейчас начнётся какая-то другая
жизнь. Сейчас я просто сочувствую вся-
ким безумным идеям, но в силу возраста
на площадь уже не выхожу. (Смеётся.)
– Я очень удивилась, когда узнала, что
несколько лет назад вы отметили 70-лет-
ний юбилей. Вы прекрасно выглядите.
– Спасибо. А мне уже скоро 73. Я бере-
гу себя, живу по своим правилам. Кант
сказал: «Меня потрясает звёздное небо
над головой и нравственный закон вну-
три меня». Можно сказать, это мой де-
виз. Обожаю вечерами, особенно в кон-
це августа, когда уже холодно, смотреть
на потрясающей ясности небо. Прихо-
дит понимание о бесконечности жизни,
пространства, времени. Я поняла, что
мы не конечная величина, после нас
ещё что-то будет. А ещё к своему воз-
расту я поняла, что не надо отвлекаться.
У меня есть профессия, которую я обо-
жаю, и кроме неё мне ничего не нужно.
Мне повезло, что судьба вела меня и в
конце концов привела на сцену. Это моё
место.
– В Интернете пишут, что вы случайно
стали актрисой.
– Да, именно так. Я поступила в Щеп-
кинское училище в 21 год, в это время
уже все заканчивают. До этого я хотела
быть кем угодно. Была мечта стать пере-
водчиком, учила французский язык.
Была влюблена в короля Генриха чет-
вёртого, он был героем моей юности.
Когда я впервые оказалась в Париже,
подошла к его памятнику и сказала:
«Генрих, я так тебя люблю». (Смеётся.)
Спустя очень много лет я оказалась в
Наварре, была на развалинах родового
замка Генриха, по дороге купила колеч-
ко, там окунула его в пруд рядом с зам-
ком и говорила мысленно Генриху, что
мы с ним обручились. (Смеётся.) Вот так
я продолжила свою юношескую игру.
А в молодости я работала на Неглин-
ной улице стенографисткой, мы с дев-
чонками заходили в магазинчик пить
кофе, тогда там появилась первая кофе-
машина. По дороге на работу увидела
объявление, что идёт набор на вечернее
отделение. Тогда в театральных вузах
не было вечернего обучения. И я вдруг
решила попробовать. Я зашла, что-то
прочитала приёмной комиссии. И мне
сразу предложили учиться не на вечер-
нем, а на дневном. А я, представьте себе,
отказывалась, так как меня некому было
кормить, нужно было работать. Но и
тут мне помогли, нашли подходящую
работу, чтобы я могла совмещать обу-
чение. Вот так появилось Щепкинское,
и больше с этого пути я уже не сходила.
Спустя два месяца после того, как я там
проучилась, я поняла, что больше нику-
да не хочу – это моё место.
– Вы и в Малый театр не сразу попали.
После училища – Театр на Малой Брон-
ной. Через год – Московский драматиче-
ский имени Станиславского, затем Театр
на Таганке, потом «Школа драматическо-
го искусства», и только в 1990 году – Ма-
лый.
– Я благодарю судьбу, что у меня сло-
жилось всё именно так. Я была высокой
и худой. И тогда мой мудрый педагог
Виктор Коршунов, руководитель наше-
го курса, сказал: «Ты старайся сохранить
в себе всё, потому что по-настоящему
играть ты начнёшь после 50». Но, не-
смотря на это, я всё равно поиграла. Был
такой режиссёр Анатолий Васильев, мы
с ним проехали все европейские столи-
цы со спектаклем «Серсо», а до этого
мы выпустили потрясающий спектакль,
первый вариант «Вассы Железновой». В
Риме на наш спектакль приходили Фе-
дерико Феллини и Джульетта Мазина.
Папа римский, тот ещё, Иоанн Павел,
приглашал нас на аудиенцию, и по-
сле такого фантастического взлёта наш
коллектив распался. Это такой закон
жизни, и тут никто не виноват. Я тогда
немного снималась в кино. Мы сидели в
киностудии Горького, приличные были
какие-то съёмки, по-моему, Достоевско-
го снимали. Компания подобралась хо-
рошая – Виктор Раков, Никита Михал-
ков. Я подумала, ну и ладно, пока буду
сниматься. В этот момент, как ангел
хранитель, появился Юрий Мефодье-
вич Соломин, он на тот момент уже был
художественным руководителем Мало-
го театра. Кстати, я и в училище попала
благодаря ему. Он был на моём прослу-
шивании и комиссии сказал: «Такая дев-
ка! Её нужно быстрее на дневное брать».
(Смеётся.) И вот второй раз он стал моим
ангелом. Спросил меня, как я, что, где.
Я сказала, что нигде, никак. Он удивил-
ся: «Как! Ты – и нигде?! И спрашивает:
«А в Малый?» Я отвечаю: «Слабо». Я не
знаю, как он это сделал, в то время ведь
ещё существовали парткомы, месткомы
и прочая хреновина. Но через два дня я
уже работала в Малом театре. В общем,
я не жалею, что побродила и пришла ко
всему этому.
– Как складывалась ваша карьера в
Малом?
– Моё восхождение в театре было фан-
тастическим. Однажды одна из ведущих
актрис уехала в срочную заграничную
командировку. А у театра были назна-
чены гастроли в Казахстане по личному
приглашению Назарбаева. Мы везли
спектакли «Вишнёвый сад» и «Дядюш-
кин сон». А актриса, которая играет
главную роль, уехала. Меня срочно
вызвали в театр и сказали: ты будешь
играть «Дядюшкин сон». Я была в шоке.
Говорю: «Да вы что! Я не могу. Это же
трёхактная пьеса, там личного текста 75
страниц!» И режиссёр спектакля Виктор
Иванов говорит: «Родной! (Есть у него
такая смешная присказка.) Или ты сей-
час занимаешь своё место, или всегда
будешь играть эпизоды». У меня было
всего пять дней. Когда мы были в Алма-
Ате и я уже сыграла пять «Дядюшки-
ных снов», выяснилось, что в спектакле
«Вишнёвый сад» заболела актриса, этот
спектакль сняли. И мне пришлось 10
дней подряд играть «Дядюшкин сон».
Потом я сказала, что больше мне в этой
жизни ничего не страшно. (Смеётся.) На
следующий год после этого мы выпу-
стили «Волки и овцы», и уже 16-й сезон
его играем. А потом понеслось – роль за
ролью, и каждый раз это потрясающие
работы. В текущем репертуаре у меня
десять спектаклей.
– Вы так вдохновенно рассказываете о
своём театре.
– А как иначе, это мой второй дом.
Когда я только туда поступила, была со-
гласна на что угодно, любые роли, лишь
бы работать. Начало 90-х было ужасным
временем для страны и людей, нечего
было кушать. А у меня ребёнок на ру-
ках, мама больная. Я всегда говорю, что
Малый театр – это государство в госу-
дарстве. Тогда руководство театра на-
ладило отношения с каким-то совхозом.
Нам в мешочках привозили картошку,
какие-то косточки, гречку, сахар. Лично
меня и мою семью спас Малый театр. От
этого я счастлива. К настоящему време-
ни я поняла и осознала, что надо про-
светлять пространство вокруг себя. А
что делать? Со страной же плохо, с на-
родом, с культурой, – и по возможности
надо делать мир вокруг лучше. В этом
плане Малый театр на высоте, мы с до-
стоинством выполняем свою миссию.
Не позволяем себе пошлости, стараемся
всё делать на уровне великой драматур-
гии и авторов. Мы не позволим себе, из-
вините, в «Ревизоре» голыми выпустить
чиновников, чтобы показать, что у них
зад прикрыть нечем. А некоторые ре-
жиссёры исхитряются, кто как может, и
это считается как бы творческим поис-
ком. Какой поиск? Юрий Мефодьевич
всегда говорит: «Вы поймите автора.
Неужели вы думаете, что Николай Ва-
сильевич Гоголь был глупее вас?» И мы
стараемся дорасти до автора.
– Мы всё о театре да о театре. Но у вас
ведь и фильмография богатая. Хотя и в
кино вам достаются роли сильных, власт-
ных женщин.
– Я на самом деле внутри очень ма-
ленькая, нежная и пушистая. Что де-
лать, если у меня такая фактура – рост
176 и вес 95 кг. Да, я такая – и что теперь?
Поэтому мне и дают роли таких мощ-
ных женщин. Со временем я поняла, как
управлять такими ролями: я добавляю в
роль свою внутреннюю неиссякаемую
нежность, и вот я уже не просто бой-
баба, роль становится шире и объёмнее.
Лишь однажды режиссёр разглядел во
мне мой внутренний мир. Это был теле-
визионный фильм, совместный совет-
ско-финский проект, сериал «Молодая
хозяйка Нискавуори». У фильма было
два режиссёра – наш и финский. Парал-
лельно с этим фильмом я у Васильева
репетировала первый вариант «Вассы
Железновой». Утром репетиция, а вече-
ром нужно было бежать к этому финну.
Пятьдесят раз повторяем мизансцену. Я
на вытянутых руках влетаю в комнату
и начинаю что-то говорить, а партнёр-
ша должна спокойно закрыть за мной
дверь на крючок и спокойно спросить:
«Ну что ты хочешь?» И дальше продол-
жать сцену. На пятидесятый раз она уже
в отупении, я в отупении. Я лечу на вы-
тянутых руках в закрытую дверь. А она
забыла крючок снять. И я мордой при-
слонилась к этой двери. А вечером идти
на съёмку к финну… Прихожу на пло-
щадку, к лицу платок со снегом прижи-
маю. Через переводчика объясняю фин-
ну, что это производственная травма. А
он внимательно смотрит и ничего не го-
ворит. У меня внутри всё так – у-у-ууу…
Думаю, ну всё, не дадут роль. (Я должна
была играть служанку в доме молодой
хозяйки.) Думаю, ну и ладно, нет и не
надо. В это время режиссёр с нашей сто-
роны говорит: «Мила, у тебя весь сце-
нарий?» Я говорю: «Нет, у меня только
моя часть». Он мне приносит весь сце-
нарий, и на следующий день я играла
не служанку, а главную роль. Позже вы-
яснилось, что финский режиссёр, когда
меня увидел, долго сетовал на наших,
что меня ему раньше не показали.
– У вас есть любимые роли?
– Не знаю. «Хозяйка детского дома»
– этот фильм я посвятила маме. Мне её
безумно жалко. Она давно умерла. Всю
жизнь она мечтала о любви и семье, и
так у неё ничего и не получилось. У нас с
ней были сложные отношения, мама не
уделяла мне достаточно внимания. Уже
совсем взрослой я поняла её и простила.
Гениальный фильм «Восхождение». С
ним связана мистическая история. Мы
снимали его под Муромом в Дмитров-
ской слободе. А я же родилась перед
войной, и в эвакуации мы жили в этих
местах. Где именно, я не помнила, по-
звонила маме – оказалось, что именно в
Дмитровской слободе. Спустя тридцать
лет я оказалась в том месте, где моя мать
чуть не погибла, декорации выстроили
рядом с этим местом. По сценарию я
стояла с петлёй на шее, смотрела в овраг,
в котором мама погибала, и проигрыва-
ла это внутри себя. С мамой вот какая
история приключилась. Она ездила за
Оку менять вещи на картошку, на об-
ратном пути присела отдохнуть и задре-
мала, её уже снегом запорошило, спасло
чудо – на неё случайно наткнулись, а я в
этот момент билась по окнам и кричала:
«Где мамка?» Я вспоминаю «Прощание
с Матёрой». Какая была трагедия, когда
Лариса Шепитько погибла. (Лариса Ше-
питько – первый режиссёр фильма «Про-
щание с Матёрой», доснимал фильм Элем
Климов. – А.И.). Фильм «Каникулы стро-
гого режима» я посвятила Элему Кли-
мову. Потому что я помню и люблю его
фильм «Добро пожаловать, или Посто-
ронним вход воспрещен». Сергей Без-
руков написал сценарий сказки, фильм
называется «Самая реальная сказка», я
Бабу Ягу там играла. Тоже нравится мне
эта картина. Скоро уже появится на ши-
роких экранах.
– А как вы относитесь к сериалам?
– В сериалах нужно играть. Нельзя
отгораживаться, нужно мелькать на
экране. Да это и не сериалы даже, это
телевизионные фильмы. «Мыло» – это
когда 1458 серий. А когда 8, 12 и даже 16
серий – это нормально. Помнишь всех
героев и переплетения судеб. Сейчас я
задействована в съёмках сериала «Жена
генерала». Он о послевоенной русской
деревне. Когда лошадей не было и бабы
на себе пахали, но и любви хотелось, и
нежности, и дети появлялись. Неплохой
сценарий, очень трагичный сериал бу-
дет о судьбах русских женщин. Недавно
по второму каналу прошёл сериал «Пи-
лот международных авиалиний». Тоже
достойная работа получилась.
– Каково работать на съёмочной пло-
щадке с молодыми актёрами, тем же Без-
руковым, Дюжевым?
– Я восхищена Серёжей Безруковым.
У него потрясающая работоспособ-
ность, понимает, что за свою работу по-
лучает деньги, поэтому должен сделать
её качественно, в срок, без выпендрё-
жей, алкоголя и прочего. Сейчас другое
отношение молодых звёзд к работе, они
очень серьёзные. Дюжев уже пытается
режиссурой заниматься. Серёжа сце-
нарий сказки написал и продюсером
выступил. Так что я в восхищении. Об-
щаться с ними очень легко, не чувству-
ется разница в возрасте. В театре с моло-
дыми актёрами у меня тоже прекрасные
отношения.
– Роль бабки Собачихи в фильме «Бу-
мер», наверное, помнят все, кто смотрел
эту картину. Как вы вообще попали в этот
фильм?
– Это смешная история. У Малого те-
атра появился небольшого роста кре-
пенький пацан, который стал предла-
гать роль в «Бумере», это был режиссёр
фильма Петя Буслов. Я несколько раз
объясняла, что ужасно занята, я даже
сама ему предложила список актрис,
кто может это сделать. Он упёрся: нет,
вы и всё. Приходил раза три. В общем,
я не смогла отказать. По-моему, это его
дипломная работа была. Мы снимали за
копейки. За всё мне заплатили долларов
триста. Там, правда, огромную сцену
вырезали, где я шаманю над раненым.
Снимали в жутких условиях, в полураз-
рушенной избушке, посредине печка-
буржуйка, мы вокруг неё грелись. Ребя-
та, гады, все курили, а я этого терпеть не
могу.Простоненавижукурящих.Воттак
и работали. Я никогда этот фильм не за-
буду, поскольку с ним связана трагедия
в Кармадонском ущелье. Практически
вся съёмочная группа по завершении
«Бумера» переходила к Бодрову-млад-
шему. Они отправились выбирать нату-
ру в Кармадоне – гримёры, костюмеры,
постановщики, операторы… И больше
не вернулись. Для них было престижно
перейти к Бодрову-младшему, потому
что он так ярко заявил о себе в то время.
Вот такая история связана с «Бумером».
Жалко мне очень ребят, я их всех пом-
ню, мы гоняли чаи, а я их гоняла за то,
что они курят…
– Людмила Петровна, я понимаю, что
вы много работаете. А редкие минуты от-
дыха как проводите?
– Стараюсь уезжать, и обязательно
выбираю место, где я не была. Я люблю
встречать свой день рождения в городе,
в котором не была до этого. Обожаю рус-
скую баню, могу целый день там прове-
сти. Люблю готовить. У меня взрослый
сынок, живёт уже отдельно, я стараюсь
устраивать совместные обеды или ужи-
ны. Люблю читать, но сейчас вечерами
уже трудно, лучше днём. А больше всего
я люблю состояние, которое я для себя
называю «заниматься пустяками», то
есть ничего не делать. Выращиваю цве-
ты, но поскольку меня долго не было в
Москве, много цветов погибло. Вот вер-
нусь – буду новые высаживать. Раньше
была дача, но я её продала, нет сил ей
заниматься. Внуков пока нет. Но я сде-
лала шаг для того, чтобы они были. Мы
приобрели домик на море в Испании,
правда, в ипотеку, ещё десять лет пла-
тить, – это для сына. Мне, как говорится,
уже ничего не нужно. Я полюбила Бар-
селону. Прекрасный город.
– И всё бы хорошо, но у вас не сложи-
лось со второй половинкой, нет человека,
к которому можно прийти после спекта-
кля и упасть на плечо.
– Солнышко моё, перестаньте. В 30 лет
хотела упасть, в 40 и даже в 50. Но в 70
лет желать упасть кому-то на плечо – это
уже глупо. Я нахожусь в контакте с этим
миром, мне он нравится. Мне нравит-
ся бродить по моим улицам, которые
стали родными. Потому что с детства я
живу в одном районе Москвы. Мне нра-
вится после спектакля приходить, смо-
треть вниз на Трубную площадь, Рож-
дественский монастырь, Сретенский
монастырь. Смешно, конечно, но я ощу-
щаю себя булгаковской Маргаритой.
Мне кажется, что я парю над Москвой,
и я довольна. Нет плеча – ну что делать,
не сложилось, я, кстати, не сожалею и
не переживаю. Я своей судьбой доволь-
на. Мне нравится моя работа. Человек
счастлив, когда он с радостью идёт на
работу и с радостью возвращается до-
мой. И у меня именно так, несмотря на
то, что там нет этого плеча. В моём доме
меня всё поддерживает. Там вещи, ко-
торые мне дороги, мои книги, богатая
фильмотека… И всё хорошо.
Анна ИГНАТЬЕВА.
Фото автора.
В 30 лет хотела упасть, в 40 и даже в 50.
Но в 70 лет желать упасть кому-то на плечо
– это уже глупо.
Я люблю встречать свой день рождения в
городе, в котором не была до этого. Обожаю
русскую баню, могу целый день там провести.
