1. Проект
«Дети пишут историю родных городов и посёлков»
Номинация
«Родословие. История семей и фамилий»
Выполнила: Савонина Кристина,
МОУ Краснозерская
СОШ № 1, 9 «б» кл., 16 лет
Руководитель: Шанина Светлана
Андреевна,учитель
истории МОУ
Краснозерская СОШ №1
632902 Новосибирская область
р.п. Краснозёрское
ул. Есенина 11, кв.2
(телефон: 41-056)
2011г
2. Я родилась в сибирской глубинке – в селе Краснозерском, в трудолюбивой и
дружной семье, где с детских лет приучают чтить память далёких предков. Мой отец
не устаёт повторять нам, его детям, известную и мудрую фразу: «Человек жив до тех
пор, пока его помнят». Члены нашей семьи, представители нескольких поколений,
собирают семейные альбомы, своего рода семейные архивы, хранящие не только
фотографии, но и, на мой взгляд, ценные документы, свидетельствующие о судьбе не
только отдельных людей, но и раскрывающие страницы истории нашей страны.
В своей работе я хочу показать судьбу простой женщины, труженицы тыла из
далёкой сибирской глубинки. Этой женщиной является моя прабабушка – Юрченко
Татьяна Ануфриевна. По судьбе, которой можно проследить достаточно яркие и, в
большинстве своём, трагические страницы истории нашей страны, частью которых
были и годы Великой Отечественной войны.
Родилась Татьяна в 1910г. в многодетной крестьянской семье Чемерис в селе
Ирбизино ныне Карасукского района, Новосибирской области. Отец отличался
высоким трудолюбием, уважение к труду пытался привить и своим шестерым детям.
Как только представилась возможность по столыпинской аграрной реформе
выделиться из общины и вести хозяйство единолично, рискнул и стал жить на
собственном хуторе. По воспоминаниям бабушки, семья занималась выращиванием
бахчевых культур и разведением породистых лошадей. Всю произведённую
продукцию реализовывали на рынках Карасука. Работали, не покладая рук. Отдыхом
являлись часы, проведённые в церкви села Ирбизино во время службы в дни особо
чтимых религиозных праздников. Так и повелось: до обеда – в церковь, после - в
поле. Сталинская коллективизация поставила точку как на собственном хозяйстве,
так и на судьбе всей семьи. В 1929 году раскулаченные были высланы «за болота»,
предположительно в Томскую область. Напоминанием о некогда крепкой
крестьянской семьи является сохранившееся до сих пор семейное кладбище на
окраине «Чемерисова околка» вблизи села Рождественское Карасукского района.
Что касается Татьяны, то она, накануне раскулачивания, вышла замуж за Петра
Акимовича Юрченко в посёлок Первомайское, находящийся недалеко от хутора
отца. Судьба, пропавших навсегда родственников, её миновала.
1
3. В 1930 году вместе с мужем её вынуждают вступить в колхоз «Майская заря».
Свидетельством тому является сохранившаяся членская книжка колхозника
(приложение №1).Трудились добросовестно, она – дояркой, муж – бригадиром
животноводства. Не случись война, возможно, жили бы в достатке. Дед слыл
передовиком и был отправлен в Москву на всесоюзную сельскохозяйственную
выставку в 1940 году (приложение №2). В мае 1941г.
всех мужчин отправили на месячные военные сборы в г. Славгород. К этому времени
в семье подрастало трое ребятишек. Старшему Мише шёл 12-й год, младшенькому не
было и двух лет. Такими и запомнил их отец, уходя на войну (приложение №3).
Попрощаться с женой и детьми со сборов его не отпустили.
Наступили долгие, тяжёлые годы той страшной войны.
«…Да разве об этом расскажешь-
В какие ты годы жила!
Какая безмерная тяжесть
На женские плечи легла!..
2
4. В то утро простился с тобою
Твой муж, или брат, или сын,
И ты со своею судьбою
Осталась один на один»
М.Исаковский
Председателем колхоза в годы войны был назначен Макар Петрович Янчарин,
получивший бронь и проработавший в этой должности до её окончания. Нам трудно
это представить, но в колхозе осталось пять стариков, женщины и дети. Макар
Петрович относился к каждой семье с пониманием, но жесточайший контроль со
стороны райкома партии и райисполкома вынуждал его порой быть к односельчанам
суровым. Татьяна Ануфриевна продолжала трудиться в основном дояркой. Каждый
день вручную она доила до двадцати коров. Молоко, как и другие сельхозпродукты,
сдавались государству. И, не приведи Бог, если надои падали, ведь за это можно
было и в тюрьму угодить. Зимой животные содержались в слабоутеплённых
помещениях. Часто болела, но на работу шла в обязательном порядке, чтобы не
пропустить свой трудодень. В перерывах между утренней и вечерней дойкой, её в
обязательном порядке привлекали ко всем видам работ.
«Рубила, возила, копала, -
Да разве же всё перечтёшь?
А в письмах на фронт уверяла,
Что будто б отлично живёшь»
Вырастить урожай, сдать его государству – это была первостепенная задача.
О техники и речи быть не могло. Одна лошадёнка на всё колхозное хозяйство.
Пахали на быках и коровах. По воспоминаниям прабабушки даже скотина не
выдерживала надрывной нагрузки. Борозды были длинные, казалось, нескончаемые.
Животные станут, как вкопанные, и никакие угрозы на них не действуют. Из глаз
3
5. измученных коров текли слёзы. Глядя на них, плакали, рыдали женщины.
«Сдавали кони – маялись с быками,
Быкам невмочь – пахали на себе»
Сеяли вручную. Ходили по паханому полю, неся ведро или мешок пшеницы,
надетые верёвочкой на шею и жменями рассеивали по полю. Косили хлеб на
лобогрейках, либо вручную. Затем вязали в снопы, целый день не разгибая спины.
Снопы стаскивали в скирды, в зимнее время обмолачивали молотилками.
Собранный урожай возили на быках в Карасук на элеватор, с остановками для
отдыха в селе Белом и Черная Курья. Здесь были постоялые дворы, хозяева которых
готовы были по договорённости с колхозом за определённую плату, принять в любое
время суток таких «ездоков». Иногда топили баню, чтобы отогреть перемёрзших
женщин и подростков. Однажды в пути произошёл такой случай. На половине пути
быки упёрлись и отказывались двигаться. Промаялись с ними не один час, помочь
некому. Не привезти урожай к условленному времени было наказуемо. Одна из
женщин сняла с быков вожжи и направилась к лесу. Оказалось, от безысходности
она хотела повеситься. Остальные в растерянности не знали, что делать: то ли быков
с хлебом сторожить, то ли подругу спасать. Кто был помоложе, в сани не садились:
нельзя – быки устанут. А если и садились, то по очереди. Пешком шли ещё и потому,
чтобы не замёрзнуть в своих рваных одеждах и валенках, из дырок, которых, порой
выглядывала натолканная солома. В те годы зимы были снежные, морозы сильные до
такой степени, что воробьи на лету замерзали. Домой возвращались с
обмороженными щёками, носами, коленями.
«Вторым хлебом» называют картофель. В годы войны ему отводилась далеко
не второстепенная роль. До каждого хозяйства постановлением райисполкома
доводился определённый план по заготовке картофеля, как впрочем, и других
продуктов: яиц, мяса, овощей, грибов, ягод. В план сдачи входила шерсть и табак.
Картофель сажали как на колхозных делянках, так и на собственных. Норма сдачи
4
6. была доведена до каждого. Причём, картофель сдавали не только в сыром виде, но и
в сушёном. Картошку чистили, резали ломтиками и на решётах сушили в печи.
Сушёную её складывали в полотняные мешочки и сдавали на склад.
В нашем семейном архиве сохранились документы: обязательства, платёжные
извещения, расчётные квитанции, которые свидетельствуют об обязательной сдаче
перечисленной сельхозпродукции, начиная с 1937г и по 1949г (приложение №4). Из
этих документов видно, что в военные годы в семье Юрченко была одна корова-
кормилица, овцы от 3-х до 7 штук. Казалось бы, что для военных лет это приемлемо.
Но кроме перечисленных ранее ребятишек, в одном дворе, в другой избушке жили
родители мужа (приложение №5). Обоим было под восемьдесят лет. Вместе с моим
прадедом на войну ушли два его брата. В 1942 году от тяжёлой болезни умирает
жена одного из них, оставив сиротами трёх маленьких мальчишек. Правление
колхоза стало ходатайствовать об отправке их в детский дом. Не думая о
последствиях, прабабушка забирает их к себе. Так, в семье насчитывалось уже не
три, а шесть ртов. А если учесть саму хозяйку, да беспомощных стариков, всего -
девять. Еды стало катастрофически не хватать.
«Я о России, Той справедливой мерой с нею
Не о хлебе… Никто сравниться бы не смог:
Война ломилась в отчий край. Кто был слабей -
Единственный, как солнце в небе, Тому сытнее
Лежал на блюде каравай. И толще резали кусок.
Он выпекался из пайковой, Как хлеба ни было бы мало,
С древесной примесью муки. О всех заботясь и скорбя,
А мать Мать никого не обделяла.
Неспешно и сурово За исключением
Его делила на куски. Себя…»
Людмила Татьяничева
По словам моей бабушки, дочери Татьяны Ануфриевны, на постой в те годы
была поселена женщина с ребёнком из блокадного Ленинграда. В дом привёл
председатель колхоза со словами «Пусть живёт…». 5
7. Вот тогда и узнали о неизвестном городе, о его жителях, пытающихся спастись
в далёкой Сибири. Женщина работала по мере сил, старалась помогать по хозяйству.
В послевоенные годы вели переписку, но постепенно она оборвалась. Фамилию и
имя не запомнили, так и вспоминали всегда как «ленинградку».
Подрастая, старшенькие, пытались приносить пользу семье, облегчить участь
мамы. Ухаживали за огородом, скотиной, косили сено, складывали его в копны. По
очереди пасли скот на выпасах. Труднее всего давалась заготовка дров и кизяков,
которыми топили печь. А у неё сердце обливалось кровью, подавая этим, в короткий
срок повзрослевшим работникам, скудную, однообразную пищу: постные супы,
затерку, да чай, настоянный на плодах шиповника или листьев смородины.
Треугольники с фронта приходили всё реже и реже. Это потом выясниться, что
воевал прадедушка в Европе, далеко от Родины. Подбадривал, как мог. Фотографий
не было, только рисунок, на котором изображено ранение в шею. А что до
прабабушки, так молилась, да тянулась из последних сил. Худощавая, невысокого
роста. Казалось, упадёт когда-нибудь, и не поднимется.
Наступил май 1945 года. Так выглядела Татьяна Ануфриевна к концу войны, ей
шёл четвёртый десяток лет.
« Она пришла в линялой гимнастёрке,
И ноги были до крови стерты.
6
8. Она пришла и постучалась в дом .
Открыла мать. Был стол накрыт к обеду.
«Твой муж служил со мной в полку одном,
И я пришла. Меня зовут «Победа».
Был чёрный хлеб белее белых дней,
И слёзы были соли солоней.
Все сто столиц кричали вдалеке,
В ладони хлопали и танцевали,
И только в тихом маленьком селе
Две женщины как мёртвые молчали»
Илья Эренбург
Накануне дня Победы в семью пришла страшная весть: «Ваш муж, Пётр
Акимович, пропал без вести». Прабабушка держалась за последнюю ниточку
надежды: ведь не убит, а значит вернётся. Но прошли годы, и только после
очередного обращения в военкомат по поводу судьбы мужа выяснилось, что он
погиб 23 мая 1945 года. Его имя и фамилия значатся на мемориальных плитах села
Веселовское, так, как посёлок Первомайское входил в состав этого совета, города
Новосибирска и в книге Памяти Краснозёрского района.
Подрастали дети, старшие обзаводились семьями, моя прабабушка продолжала
работать дояркой, а с ухудшением здоровья сторожем при скотоводческих фермах.
Как все советские люди восстанавливала послевоенное хозяйство страны.
Судьба продолжала испытывать эту хрупкую женщину. В начале 60-х годов с
разницей в 3 года трагически гибнут родные сыновья. В это трудно поверить, но их
смерть была одинаковой – они утонули. «Лучше бы у меня разорвалось сердце, чем
всё это пережить» - вспоминала она. Изо всех сил помогала снохе, оставшейся с
внуками – крохами. Приёмные дети разъехались, опорой стала дочь, моя бабушка, с
моим дедом, да подрастающие внучки, одной из которых являлась моя мама.
В конце 70-х посёлок Первомайский был ликвидирован как неперспективный,
как тысячи подобных по стране. Покидала его с болью в сердце (приложение №6).
7
9. «Была деревенька, была, да сплыла:
Такие дела, что и впрямь ни кола!
Как будто – живую! –
в несчастье мирском
Пожар в одночасье слизнул языком»
Перебралась вместе с семьёй дочери в с.Веселовское. За два года до своей
кончины приняла новый удар судьбы – она ослепла. Умерла она в последний день
января 1998 года на 88-ом году жизни. Все односельчане, родственники помнят
бабушку как очень скромную, трудолюбивую, выносливую женщину.
В послевоенные годы она неоднократно награждалась юбилейными медалями
за доблестный труд в Великой Отечественной войне (примечание №7).
Очень жаль, что в нашей стране нет памятника простой русской женщине,
вынесшей тяготы становления советского государства, лишения «великого
перелома», труженице тыла и солдатке, не гордо позирующей, а на минуту
присевшей, уронив руки в тоске и бессилии.
Они, в том числе, и моя родная бабушка, достойны этого памятника при жизни!
« Будь их рассказ скупее или краше,
Нам важно их послушать и понять.
Они сейчас – живая память наша,
Живая боль, которой не унять…»
Е. Мазук
С этим ценным материалом, подтверждённым документально,
отредактированным моим учителем истории, я неоднократно выступала на уроках,
классных часах. Он был представлен в районных краеведческих чтениях и
библиотечном районном конкурсе. Я думаю, что он может служить образцом для
школьников в работе по составлению родословной, истории своей семьи.
8
Приложение №1
18. Приложение №6
«Была деревенька, была, да сплыла:
Такие дела, что и впрямь ни кола!
Как будто – живую! –
в несчастье мирском
Пожар в одночасье слизнул языком»
Село Первомайское. Справа от людей школа, в глубине
магазин, контора, клуб. В центре-Юрченко Т.А. (1963г.)
