1. ВОЦМУШ
ЗАМЫСЕЛ
И С Т О Р И Я В К А Р Т И Н К А Х
т
тм
Симферополь
2010

2. Когда я беру в руки книгу,
я в первую очередь рассматриваю картинки

3. ОСТРОВ-КАМЕНЬ
Вначале появилась розовая дымка, а потом из моря вынырнуло солнце с неровными краями,
похожее на огромную раздавленную клубнику.
С раскатистым криком, будто бы в горле смеялись проглоченные и сплюснутые рыбы, по небу
пронеслась белая морская птица. Она летела широко раскрыв клюв и выгнув шею. Голова
поворачивалась рывками, а глаза, когда птица особенно заходилась криком, прикрывались белой
пленкой и становились похожими на вставленные ракушки-монокли.
Птица, набрав высоту и плавно пролетев вдоль высокого среза берега, неожиданно развернулась,
будто бы что-то заметив на поверхности воды. Прекратив истошно кричать, она встала на одно крыло
и спланировала вниз.
Море, густое и спокойное, цвета сливового варенья, лениво отражало утреннее небо и, казалось,
пыталось проснуться.
Птица приблизилась к воде. Подняв крылья и сделав несколько обратных взмахов, она
выставила лапы и медленно погрузилась в море. От соприкосновения с прохладной водой птица
зажмурилась, и уголки ее клюва поползли вниз, словно она наелась чего-то кислого.
Вдалеке послышались крики других приближающихся птиц.
Птица покрутила головой и, сделав лапой гребок, сразу обнаружила «это». «Это» покачивалось
на воде и отражало вытянутый солнечный блик. Птица поморщилась и на всякий случай клюнула
предмет. Предмет издал глухой стеклянный звук, качнулся и встал на прежнее место. «Снова
бутылка», – подумала птица и подняла голову. Над ней кружились другие птицы, хлопая крыльями
и выставив острые носы. Горлышко бутылки было забито пробкой и сверху залито сургучом. Птица
открыла клюв и засмеялась пронзительным кожистым звуком.
Птицы радостно ответила ей, толкая друг друга и пытаясь сесть на воду.
3

4. Лёля открыла глаза и убрала с лица прядь волос.
– Какой сон пропал...
Девочка посмотрела в открытое окно и зевнула. За окном кружились чайки и весело галдели.
– Вот, тоже мне, раскричались с утра пораньше. Не дадут поспать человеку на каникулах.
Лёля улыбнулась, как бы растворяясь в слове «каникулы» и радостно сознавая, что прошло всего лишь
два волшебных дня отдыха и что самое интересное еще впереди.
Лёля высунула ногу из-под одеяла и, пошевелив пальцами, заметила:
– Моя нога самая красивая и самая говорящая!
Потом выставила вторую ногу и растопырила на ней пальцы.
– Здравствуй, сестра, какие у тебя длинные ногти!
Первая нога ответила:
– Дорогая, какие ногти, это моя новая прическа!
– Дай-ка, дай-ка я рассмотрю получше! А может, сходим в салон красоты и покрасим наши волосы
в какой-нибудь неповторимый летний цвет?
– Например?
– Например, один ноготь в красный, другой в желтый, третий в зеленый...
– И побольше, побольше...
– Да, всем на зависть!
Девочка зажмурилась, сложила ноги «лягушкой» и, вытянув руки, стала раскачиваться. Потом
остановилась и, завернувшись в одеяло, прижалась щекой к подушке.
– Еще посплю, каникулы как-никак.
Через открытое окно в комнату, где спала Лёля, упал солнечный луч. В потоке утреннего света
парили пылинки и чешуйки. Бабочка-лимонница, залетев в комнату и осветившись лучом,
села на край блюдца, где лежал надкушенный помидор. Внизу за окном просыпалось море. Морские
птицы успокоились и разлетелись по своим делам. Свежий воздух, нагретый солнцем и смешавшийся
с запахом моря и чего-то еще хорошего, успокаивал и, казалось, останавливал время.
4

5. Дом, в котором жила Лёля, стоял на высоком камне, напоминавшем вытянутый остров.
Давным-давно остров-камень был частью высокого берега. Много лет назад он откололся от скалы
и постепенно стал удаляться в море. На вершине острова-камня стоял белый дом с большими окнами
и деревянной верандой. Дом был увит виноградом и окружен тремя старыми черешнями –
темно-красной, белой и розовой. Сверху, огибая остров-камень, до самого моря вела лестница. Часть
ступенек была выбита прямо в скале. В месте, где склон обрывался, были прилажены корабельные
трапы, скрученные между собой и опиравшиеся на вбитые балки. Внизу лестница подходила
к деревянному причалу, который кольцом опоясывал камень и тоже держался на деревянных
и железных каркасах и сваях. Деревянный настил был серебристым от времени и казался бархатным
на ощупь от соленой воды и солнца. На нем было хорошо лежать и грызть персики после того, как
вволю наплаваешься и наныряешься с высоты.
Возле причала на волнах покачивалась папина лодка с натянутым белым тентом. На ее борту
красовалась надпись – «Морская гвоздика». Лодка связывала остров-камень с берегом. Раньше, когда
остров-камень еще не так далеко ушел в море, между ним и берегом был перекинут подвесной мост.
Но каждый год расстояние увеличивалось, и тогда папа прибавлял к длине моста две-три новые
дощечки. Когда мост растянулся и стал просто перекручиваться в воздухе, папа построил лодку
и назвал ее «Морской гвоздикой».
На берегу, прямо на высоком обрыве, стоял небольшой поселок Алычовка, утопающий в зелени
садов. Именно от него и откололся кусок скалы с домиком, в котором жила Лёля. Теперь остров-
камень с Алычовкой связывали только лишь остатки моста, провода с электричеством, водопроводные
шланги, просто какие-то веревки, флажки и гирлянды лампочек, которые зажигались, когда
наступали сумерки.
5

6. Лёля, девочка лет десяти, жила с папой и мамой. Мама была певицей и работала на большом
корабле, который ходил по Черному и Средиземному морям. Лёля очень скучала по маме и каждый
раз с нетерпением ждала ее возвращения. Папа был художником. Он рисовал картины на парусах,
которые с охотой заказывали владельцы яхт, парусных лодок, да и просто любители необычной
живописи.
А между тем Лёля неслась в сверкающем потоке своих снов. Волшебный ветер быстро листал
цветные картинки сказочной книги. Одни события сменялись другими, Лёля попадала в странные
дома и замки, которые внезапно оказывались огромными кораблями, встречала людей, которых
раньше никогда не видела. Она удивлялась, как легко она находит с ними общий язык. Эти люди
звали ее за собой, и они вместе шли по каким-то дорогам, летали на воздушных плотах, спускались
в пещеры и плавали под водой. А еще эти люди сообщили ей, что математикой на самом деле зовут
ее маму и мама очень переживает, что Лёля не любит ее. Попав в следующую картинку, Лёля оказалась
в своей комнате. Она подошла к окну. Была ночь. В небе висело два месяца. Они висели ровно, как
две арбузные корки, поставленные на стол. Лёля долго смотрела на месяцы, пока с их дуг не потекли
светящиеся ручейки. «Как похожи на ресницы», – подумала Лёля. Месяцы вздрогнули и внезапно
раскрылись. На Лёлю смотрели два серебряных глаза. Они моргнули с шумом птичьих крыльев – раз,
еще раз, а потом из неба вылетела звезда и толкнула Лёлю в грудь. Лёля вскрикнула
и проснулась.
– Что это?
6

7. У Лёли сильно забилось сердце и похолодели ноги. На груди девочки сидела морская птица
и немигающими глазами смотрела на Лёлю. Лёля никогда не видела так близко чайку и тем более
никогда не думала, что встретит ее в своей комнате. Птица наклонила голову и моргнула. Глаза, цвета
прозрачного серебра, были обведены желтой каймой. Клюв был похож на рукоятку от столового
ножа цвета старой слоновой кости. Внизу, под клювом, висела красная борода. Лёля перевела взгляд
на бороду и на мгновенье перестала дышать. Это была не борода, а свежий кусок мяса, крепко
зажатый в клюве птицы. Птица поморщилась, разжала клюв и качнулась на Лёле, будто пытаясь
удержать равновесие. Потом неожиданно хлопком расправила крылья и вылетела в окно.
Лёля села на кровати и перевела дух. Так ужасно она еще никогда не просыпалась. На одеяле лежала
оброненная птицей красная борода, которая оказалась не мясом, а Лёлиным недоеденным помидором.
Лёля осторожно взяла помидор и подошла к окну. В море она увидела подплывавшую к острову-
камню «Морскую гвоздику».
Папа греб уверенными рывками, словно куда-то спешил. Хотя куда спешить с утра в воскресенье,
да еще и в каникулы? Тем более, что папа был человеком размеренным и его было трудно чем-нибудь
удивить, потому что удивлял он всех сам. «Что-то случилось», – подумала Лёля и выбросила помидор
в море. Папа повернул голову на всплеск и замахал Лёле рукой. Потом показал на дно лодки. В лодке
лежал огромный перекрученный предмет, поросший морской травой, ракушками и мидиями.
У Лёли перехватило дыхание от внезапно нахлынувших мыслей-видений: «Папа выловил какое-то
чудо! Что же это может быть?».
7

8. Лёля надевала легкое оливковое платье, которое мама привезла ей из Индии, и продолжала мечтать.
«Ну, это точно не русалка, потому что я уже выросла, и это точно не сокровища, потому что я не
готова так сразу стать богатой...». Лёля посмотрела на гребень для волос, подумав, есть ли смысл
в такой важный момент ее жизни тратить время на расчесывание головы. Постояв секунду, она все-таки взяла
гребень, подошла к зеркалу и выразительно сверкнула глазами.
– Хотя, почему, собственно, не готова? Сокровища, я вас жду, я ваша новая хозяйка и отныне вы будете
моими навеки!
Лёля вскинула подбородок, воткнула гребень в волосы и провела по ним сверху вниз. Послышался
электрический щелчок. Лёля улыбнулась и послала поцелуй своему отражению.
– Лёля, я тебя люблю!
Девочка выбежала из комнаты, но отражение в зеркале словно бы задержалось и вскоре растаяло.
А слова «я тебя люблю» эхом покружились по комнате, а потом ушли в зеркальное стекло, оставив
на поверхности черточку-трещинку.
Лёля спустилась по ступенькам к морю и оказалась на причале. Папа уже привязал лодку
и раскуривал свою трубочку, пуская густой душистый дым через ноздри поверх усов.
– Привет, па!
Лёля подошла к отцу. Тот обнял ее за плечо и поцеловал.
–Ты представляешь, что со мной сегодня случилось...
Лёля заглянула в лодку и увидела лежащего на дне человека в водолазном костюме. На его голове был
большой круглый шлем с решетками, которые защищали смотровые стекла. Костюм, да и сам шлем
были покрыты морскими наростами, ракушками и водорослями.
– И что с тобой случилось?– спросил папа.
– В мою комнату залетела чайка и села на меня, когда я спала. Я проснулась и страшно испугалась!
Она была такая огромная, чистая и белая, с таким загнутым клювом. Кстати, она съела мой помидор.
8

9. Папа посмотрел на Лёлю и прищурил глаз.
– Съела помидор?
– Ну, по крайней мере, собиралась.
– Наверное, вкусный был помидор...
Лёля кивнула на лодку.
– Это водолаз?
Папа выбил трубку и спрятал ее в карман.
– Это не просто водолаз, это ого-го какой редкий водолаз!
Лёля широко распахнула глаза:
– А он не шевелится потому, что давно утонул?
– Не знаю, может быть, это просто водолазный костюм и в нем никого нет. Вон, видишь, стекла
заросли ракушками и пока не видно, что там внутри.
Лёля села на причал и свесила ноги. Она прижала ладони к груди, представляя, что может быть
внутри водолазного костюма.
– А если там человек?
Папа привязал веревку к шлему водолаза.
– Может быть, тебе лучше подняться в дом, Лёля?
– Нет, я хочу посмотреть!
– Ну, как знаешь.
Папа с трудом вытащил водолаза за веревку из лодки на причал. Тяжелый шлем с грохотом ударился
о доски. Папа достал перочинный нож, открыл его и склонился над шлемом.
– Так значит, ты говоришь, что на тебя села чайка? Испугалась?
Папа поскреб заросшее ракушками стекло лезвием ножа.
– Я думаю, любой бы испугался, и ты тоже.
9

10. Папа счистил несколько ракушек с песком и посмотрел на Лёлю.
– Сегодня утром, когда ты спала, недалеко от нас, – папа показал в сторону моря, – я увидел, как чайки
над чем-то кружат. Их было очень много. Мне стало интересно, я сел в «Морскую гвоздику»
и направился туда, где летали птицы. Когда я приплыл на место, очень много чаек село в мою лодку. Они
были чем-то взволнованы и даже не замечали меня. Чайки галдели и раскачивали лодку. Я побоялся,
что они могут перевернуть «Морскую гвоздику», и попытался отогнать их. Они испугались и улетели,
но одна осталась. Это была очень большая белая чайка, и мне даже показалось, что это вовсе
не птица. Она перепрыгнула поближе ко мне и стала на меня просто смотреть. И тут мне стало
не по себе. А потом она внезапно подняла голову и рассмеялась своим жутким смехом. Признаюсь тебе,
Лёля, в этот момент я очень испугался.
Лёля слушала папу, щурясь от солнца и накручивая на палец прядь волос.
– А потом ты нашел водолаза?
– Когда чайка улетела, я увидел в море плавающую бутылку. Я взял ее за горлышко, чтобы вытащить
из воды. Но что-то там ее держало. Я потянул ее посильней и вытащил вместе с рукой в водолазной
перчатке, которая оказалась частью целого водолаза.
– А где бутылка?
– Кажется, в лодке.
– Простая бутылка?
– Да я как-то не разглядел, но горлышко, кажется, чем-то забито.
– Может быть, это послание?
10

11. Папа посмотрел на водолаза и погладил его по шлему.
– Я думаю, что вот оно где, послание. Этому водолазу, может, больше ста лет.
Лёля округлила глаза.
– Сто лет! Ну, значит, там внутри от него остался один скелет. Папа, я боюсь!
– Боишься – иди в дом, скоро будем завтракать.
– Какой теперь после этого завтрак!
Лёля заглянула в очищенную от наростов дырочку на стекле.
– Ничего не видно.
– Да потому что там никого нет.
Папа с хрустом провел лезвием по наростам и ракушкам. Вдруг внутри водолаза что-то булькнуло.
Костюм дернул рукой и затих.
– Папа, ты видел?!
Папа тоже испугался.
–Ничего страшного, наверное, воздух выходит.
Он продолжил очищать стекло. Лёля спрыгнула в лодку и нашла бутылку, которая лежала в середине
спасательного круга. Это была бутылка красивой формы. Ее поверхность тоже заросла мелкими
ракушками и травой. Но кое-где было видно и стекло. Оно было густо-синего цвета и слегка
шероховатое. Бутылка была тяжелой. Горлышко забито пробкой и залито чем-то похожим
на расплавленный шоколад. Лёля вылезла из лодки и показала папе бутылку.
– Бутылка тоже старая.
– Очень хорошо.
Папа полностью очистил стекло и теперь пытался заглянуть внутрь шлема.
– Ничего не видно. Надо взять фонарик и посветить туда.
Папа пошел к лодке за фонариком. А Лёля подошла к водолазу и заглянула в стекло. Овальное стекло
с решеткой смотрело на Лёлю таинственной чернотой. Папа вернулся с фонариком и посветил
в шлем, но луч света оставался на поверхности стекла и внутрь не проходил.
– Надо разбирать водолаза, – сказал папа и выключил фонарик. – Пойдем завтракать.
Папа и Лёля сидели на веранде за большим деревянным столом, пили чай и ели бутерброды сразу
из всего. Бутерброды Лёля любила создавать сама. Чем больше входило между двумя кусками хлеба
колбасы, сыра, овощей и соуса, тем было вкусней. Папа выпил стаканчик мадеры и закурил трубку.
– Не слишком толстый бутерброд у тебя получился? Смотри, в рот не пролезет.
Лёля сдавила пальцами хлеб. Соус вместе с кусочками огурцов и помидоров выступил по краям. Лёля
облизала бутерброд и улыбнулась.
– Любую толстоту можно сжать до необходимого размера. Главное, чтобы вкус был вкусным.
Лёля откусила бутерброд и с удовольствием принялась жевать. Папа выпустил дым и посмотрел
на выловленную из моря бутылку. Лёля тоже повернулась к бутылке и спросила с набитым ртом:
– А когда откроем?
Папа взял бутылку и пальцем потер стекло, не успевшее покрыться ракушками.
– А сегодня и откроем.
Папа покрутил бутылку, потом приложил к уху и снова покрутил.
– Похоже, что там внутри вязкая жидкость.
– Типа меда или сиропа?
Папа зачем-то понюхал горлышко. Потом поставил бутылку на стол, взял другую, с вином,
и наполнил стаканчик.
– Типа загустевшего старого вина.
Папа с удовольствием выпил мадеру.
Лёля пристально посмотрела на папу.
– Может, хватит?
– Конечно, хватит! У нас еще столько дел на сегодня.
11

12. У папы весело заблестели глаза. Он отложил трубку и взял из тарелки горсть белой черешни.
– Сегодня, ближе к вечеру, приедут наши друзья.
– Это твои друзья.
– Почему мои?
– Ну так, потому что тебе с ними интересно.
– А тебе?
– Ой, па, не спрашивай, ты же знаешь...
Лёля отпила из кружки остывший чай.
– Мне нужны сверстники, с которыми мне будет весело общаться. Девочки и мальчики. Лучше
девочки. А твои друзья своих детей с собой не берут. Да я вообще никогда не видела их детей.
– Ну почему не видела, кажется, к нам приезжали какие-то дети.
Папа задумчиво подкрутил пальцами кончик бороды.
– А ведь правда, я сам давно уже не видел никаких детей, кроме твоей двоюродной сестры.
– Тебе не кажется это странным?
– Кажется. А что, в школе тебе мало ребят?
– В школе конечно же есть дети, но вот что удивительно, я не могу вспомнить ни одного знакомого
лица.
Лёля подперла подбородок рукой и задумчиво произнесла:
– Как будто бы они есть, но с другой стороны, их как бы нет.
– Это как?
– Не знаю. Они похожи на посуду, на одинаковые пустые тарелки, в которых нет еды.
– А я тоже похож на тарелку?
Лёля сделала хитрые глаза и взяла черешню.
– Нет, ты как корзина с рыбой, и каждая рыбина раскрашена в разные цвета. А еще там полно теплых
медуз, это когда ты выпьешь много своего вина и станешь чудаковатым и понятным только самому
себе.
– А мама?
– А мама – как красивая перламутровая раковина. Только она далеко в море и она самая лучшая
раковина этого моря, и море не очень хочет ее отпускать к нам.
12

13. – А ты?
– Нет, про меня лучше ты расскажи.
Лёля кокетливо наклонила голову и захлопала ресницами. Папа задумался, а потом произнес:
– Ты похожа на свой бутерброд.
– На бутерброд?
Лёля не ожидала такого сравнения и, подняв брови, поджала губы. Папа продолжал:
– Не просто бутерброд, а такой, знаешь, с мягким-мягким золотистым оладушком, на котором
выложена сиреневая икра рыбы-бабочки, сверху кружок розового салатного помидора, затем
вырезанная из сыра звезда, на звезде свернуто в спираль нежное мясо крабьей клешни, которая полита
сливочным густым соусом с добавленным в него белым вином и кусочком пряного огурца. И так слой
за слоем всяких чудес.
Лёля мечтательно прикрыла глаза. Ей снова захотелось есть, и она посмотрела на хлеб и колбасу.
А папа продолжал рассказывать, рисуя руками невидимые вкусности. Свет проходил сквозь виноградные
листья, которыми была увита веранда, и пятнами падал на стол и стоявшие на нем предметы. Лёля
увидела в этих пятнах золотистые оладушки и улыбнулась. Далеко в море плыли две парусные яхты.
Затрещали первые цикады. С крыши веранды спустилась белая кошка Килька и урча, чуть боком
подошла к Лёле. Лёля взяла ее на руки и погладила по голове. Кошка зажмурилась и улеглась на коленях
девочки. Становилось жарко.
– Как хорошо ты рассказываешь, – сказала Лёля и взяла колбасу.
Килька приподняла мордочку. Лёля разделила колбасу на две части. Одну отдала кошке, а другую
оставила себе. Съев колбасу, Лёля напомнила:
– Мы совсем забыли про водолаза!
– Да. Сейчас, я только схожу за инструментами...
Папа пошел в мастерскую, а Лёля, сжимая Кильку в руках, побежала вниз по лестнице к морю.
Как только Лёля спустилась на причал, Килька тревожно зарычала и попыталась вырваться
из Лёлиных рук.
– Килька, что с тобой? Что это ты так разволновалась?
Лёля подняла голову и принюхалась.
– Чем это пахнет? Фу, какой ужасный запах! Неужели к нам снова прибило какую-то дохлятину?
13

14. Лёля, внимательно всматриваясь в воду возле причала, пошла вокруг острова-камня. Не заметив
ничего похожего на мертвого дельфина или утонувшую собаку, она направилась к месту, где
лежал водолаз. Килька стала вырываться еще сильнее и даже оцарапала Лёлину руку.
– Противная Килька, ты что?! Вон какую царапину мне оставила!
Лёля отпустила кошку и взглянула на водолаза.
– Ой! Что это с ним случилось?
Костюм водолаза был сдутый и лежал как обычная сброшенная одежда. Шлем был отделен
от горловины и валялся в стороне.
– Так вот что так воняет!
Лёля зажала нос и подошла поближе.
– И кто это, интересно, открыл водолаза?
Из горловины костюма вытекала сизая жижа. Точно такого же цвета от костюма в сторону лестницы
вели следы-кляксы. Лёля посмотрела на следы и, сложив руки на груди, шепотом произнесла:
– Как же я их раньше не заметила! Наверное, они появились, когда я обходила причал с той стороны.
И вообще, интересно, кто это наследил?
Подошел папа с ящиком, в котором лежали инструменты. Он остановился возле водолазного
костюма и с тревогой произнес:
– Вот так дела! Кто-то раньше нас снял шлем и похитил то, что было внутри, если там вообще
что-нибудь было.
Лёля показала на следы.
– А следы?
– Еще и следы... Наверное, это тот, кто снял шлем, а потом убежал, наступив в эту слизь. Надо же, какое
зловонье!
– А если это тот, кто сидел в костюме? Он дождался, пока мы уйдем, а потом выбрался наружу.
Папа и Лёля пошли по следам. Они остановились возле лестницы и переглянулись. Папа произнес:
– Следы ведут наверх, к нам в дом.
– Но кто это?
– Надеюсь, нас разыгрывают друзья.
Папа подбежал к ящику с инструментами и достал оттуда старый боцманский нож. Потом подошел
к Лёле.
– Ничего не бойся, стой здесь. Я только осмотрю дом и вернусь.
Лёля осталась одна. Она позвала Кильку, чтобы не было так страшно. Но Кильки нигде не было. Лёля
посмотрела на водолазный костюм, лежащий на причале. Оболочка какого-то неизвестного существа
высохла на солнце и превратилась в серую бугристую сброшенную кожу. «Интересно, как там папа?
Может, он сейчас сражается с “выползшим” и ему очень тяжело. Выползший...». Лёля очень тихо
14

15. произнесла это слово и прикрыла рот рукой. Потом прислушалась. Тихо. Лишь цикады поют
наверху и слышится стук ее собственного сердца. Лёля простояла минут десять, не зная, что ей делать
дальше. Потом позвала:
– Папа...
Никто не ответил. Высоко на лестнице Лёля увидела Кильку. Килька взглянула на Лёлю
и отвернулась. «Ну ладно, Килька, – подумала Лёля, – ты ко мне еще придешь за рыбкой!». Лёля снова
посмотрела на водолазный костюм. Возле него по причалу важно расхаживала чайка. От ее лап
на досках оставались следы-кляксы. Следы чайки! Значит, она вступила в жижу, а потом пошла
к лестнице. Ну конечно! А шлем, пока они завтракали, сам отвалился. Из костюма вылилась жидкость,
и он сдулся. «Какая я умная», – решила Лёля. Тем временем чайка заглянула в шлем и поцарапала там
что-то клювом. Потом почти полностью вошла в него, оставив снаружи один покачивающийся хвост.
«Вот бы ее поймать», – подумала Лёля и сделала несколько осторожных шагов к шлему. «Подойти
потише и перевернуть шлем».
Лёля, затаив дыхание, на цыпочках подходила к шлему. «А то ей можно меня пугать... пусть знает,
как это неприятно.» Девочка коснулась пальцами решетки, защищающей стекло, и чуть присела,
приготовившись опустить шлем. Чайка продолжала копошиться, не замечая Лёли. Вот ее хвост,
плотно сложенный из перьев. Такой упругий и живой, будто отдельное существо, очень смешной
хвост. Вдруг Лёля представила себя на месте чайки, как она попадает под тяжелый мрачный колпак.
Как это, наверное, страшно. Нет воздуха и света. Нет моря и неба. Пусть это и шутка, всего
на мгновение, но это не очень хорошая шутка. Лёля убрала руку и выпрямилась. Чайка хвостом вперед
вышла из шлема и вдруг, заметив девочку, остановилась и замерла. Странно, но у птицы не было
клюва. Вместо клюва у чайки была прорезь. Такой страшной птицы Лёля еще никогда
не видела. Прорезь медленно открылась, и часть головы птицы завалилась назад. Чайка тряхнула шеей
и поставила ее на место. Потом подошла к краю пирса и, взмахнув крыльями, полетела прочь.
Лёля смотрела вслед удаляющейся птице и не заметила, как к ней подошел отец.
– Я никого не нашел.
Лёля вздрогнула и сделала недовольную гримасу...
– Па, ты меня напугал.
– Прости, я не хотел.
– А я видела чайку без клюва. Она зашла в шлем, кажется, с клювом, а вышла без него.
Отец присел к шлему и заглянул в него.
– Да, точно, что-то лежит.
Папа взял «клюв» и поднес к глазам.
-У чайки не может отвалиться клюв, тем более такой.
Лёля взяла у папы «клюв» и стала его крутить в руках.
– Может, какая-то кость, рыбья?
– Все может быть.
Папа взялся за веревку, к которой был привязан шлем. Потом столкнул шлем ногой в воду и стал его
промывать, дергая за веревку и бегая вдоль причала. Затем он ополоснул костюм, трубки, которые
к нему крепились, и другие непонятные приспособления и детали. После он аккуратно все разложил
на причале.
– Ну вот, пусть сохнет. Пойдем в дом.
Лёля и папа поднялись в дом, где было хорошо и прохладно. Папа лег на старый полосатый диван,
взял у Лёли «клюв» и стал его внимательно рассматривать.
– У курицы есть похожая кость в грудной клетке…
Папа зевнул:
– Посплю чуток.
Лёля вышла на веранду. Облокотившись на перила, она долго смотрела на море. Солнце светило
в полную силу, оставляя на воде множество бликов. Где-то там, далеко-далеко, плыл огромный корабль,
на котором пела Лёлина мама. Мама самая красивая и самая лучшая.
15

16. Вечером были гости. Они приплыли на большой ярко-рыжей резиновой моторной лодке.
На веранде было шумно и весело. Пекли рыбу на углях, пили вино с фруктами и говорили сразу обо
всем. Лёля сидела в плетеном кресле, чуть отстраненно и внимательно разглядывала папиных друзей.
Зевс, высокий художник с завитыми волосами и огромным смеющимся ртом, сидел на перилах
и говорил о том, что превосходное всегда медленно созревает. Лёля представила на его голове бигуди.
Потом она подумала, что бигуди хорошее жилище для ос. Хотя, когда осы живут в волосах, это
не очень здорово.
Антоша Уткин, человек нежный, с выразительными глазами цвета голубого мармелада, лежал
на кушетке и спорил с Зевсом. Килька сидела на животе Антоши и внимательно изучала его лицо.
Казалось, она понимала, о чем говорит Антоша.
– Вот скажи, Зевс, тебе нравится, когда тебя хвалят?
Зевс на секунду застыл, изящно заломив руки.
– Ну зачем же спрашивать о вещах, которые не требуют пояснений. Всем приятно, когда их хвалят,
и Кильке, и мне, и тебе. Другое дело, когда хвалят искренне, за дело, а не за красивые глаза.
Антоша отвел глаза и сложил губы в бант. Спор продолжался.
Антоша Уткин нравился Лёле. Особенно его фамилия. Когда звучала фраза «К нам сегодня
приедет Антоша Уткин», Лёля представляла себе большую запеченную утку на блюде, с золотистой
корочкой и вытекающим из нее жиром. Но еще в Лёлиных представлениях возникал острый нож,
который с хрустом входил в утиную мякоть и рассекал ее на две половинки. Половинки заваливались
и в центре блюда появлялись дымящиеся яблоки. Лёле захотелось утку, и она стала пристально
разглядывать Антошу. Антоша поймал Лёлин взгляд и повернул голову. Его загорелая шея сложилась
в мягкие складки и действительно стала похожа на утиную. Лёля кивнула Антоше и перевела взгляд
на других гостей.
Дамы сидели за столом в красивых платьях. Их кольца сверкали в лучах вечернего света. Браслеты
стягивали запястья, кулоны и цепочки струились искрящимся водопадом, серьги звездами горели в ушах.
Дамы пили вино и курили сигареты. Они были художницами. Они были частью этого вечера, этого
солнца, они были прекрасны. Но Лёле так не казалось.
Ангелина, с розовым обгоревшим носом и щеками, что-то очень долго говорила, повторяя одну
и ту же мысль по много раз. Ее глаза неестественно блестели и смотрели в разные стороны. Она
постоянно поправляла волосы рукой, сжимая в пальцах горящую сигарету.
Другая художница, которую звали Мариэлла Кёлль, все время подкручивала огромные перстни
на своих пальцах и стреляла глазами в сторону Антоши Уткина. Она была довольно крупной дамой,
очень загорелой и очень накрашенной.
16

17. Третья женщина сидела в темных квадратных очках. Ее белые волосы, как нити, свисали до плеч.
Когда она улыбалась, на щеках появлялись две приятные ямочки. При этом она не разжимала зубы,
отчего улыбка казалась фальшивой. Звали ее Элар, и это была новая знакомая Саши Гагукина. Она была
здесь впервые.
Саша Гагукин приехал сегодня в молочном костюме. Его усики, очень тонкие, и аккуратно
подстриженная бородка делали его похожим на заморского лорда. Глаза, черные и мерцающие, были
обведены коричневым и, казалось, плавали в масле. Он сидел рядом с Элар и держал ее за локоть.
Запах духов и табачного дыма витал в воздухе. Вечер был душным. Хотелось прохладного ветерка
или даже дождя. Далеко в море стояло несколько яхт.
Папа принес новую партию печеной рыбы. Все сели за стол и разлили вино. Зевс посмотрел
на водолазный костюм, который папа повесил в углу веранды, взял рюмку и произнес речь:
– Друзья! Каждому из нас суждено что-то найти в этой жизни!
Антоша Уткин кашлянул. Зевс перевел взгляд на Антошу и продолжил:
– Именно найти по воле случая. Не создать, не приручить, не вырастить, а НАЙТИ! Ведь это
не просто водолазный костюм, который имеет историческую и, может быть, даже музейную ценность...
Дамы повернули головы в сторону костюма. Зевс поправил завиток на голове и стал говорить дальше:
– Это некий символ, знак...
– Знак судьбы, – подсказала Мариэлла Кёлль.
Зевс кивнул Мариэлле.
– Знак судьбы, если хотите. Может быть, это не Лейф нашел костюм, а костюм сам выбрал его!
Лейфом звали Лёлиного папу. Ангелина одним глазом взглянула на Зевса, другим на папу и нараспев
произнесла:
– А когда будет примерка? Мне страшно хочется увидеть, как Лейф смотрится в своем новом наряде.
– За Лейфа и его новый костюм! – крикнул Антоша Уткин.
Все чокнулись и выпили.
17

18. – Бог ты мой! Вы посмотрите, что творится!
Мариэлла указала в сторону моря. Там горела одна из яхт. Огонь забирался вверх по мачте и пожирал
парус, на котором был изображен портрет одной видной особы. Лёля крикнула и бросилась
к перилам.
– Это горит портрет, который рисовал мой папа!
– Как горит...– процедил Саша Гагукин и облизал свой ус.
Люди с яхты стали сбрасывать какие-то вещи и прыгать в море. Антоша Уткин изучал происходящее
в бинокль и комментировал.
– У них тоже, кажется, была вечеринка. Я вижу стол, бутылки, раз, два, три... четыре человека, нет,
еще один и женщина, как смешно прыгнула...
Люди плыли к соседней яхте, там им помогали подняться и пытались как-то утешить. Но люди
кричали, ругались и кто-то даже плакал.
Солнце медленно садилось в море. Остров-камень, освещенный золотисто-медным светом,
причудливой башней возвышался из воды. Гости смотрели на закат и догорающую яхту. Дым
поднимался в небо, и казалось, что это горит солнце. Потом все сели за стол и стали обсуждать
происшествие. Элар сняла свои черные очки и подняла огромные кошачьи глаза на папу.
– Скажите, Лейф, что Вы чувствуете, когда горят Ваши полотна?
Папа не ожидал увидеть таких пронзительных зеленых глаз. Он глупо улыбнулся и попробовал
сформулировать свою мысль:
– Э... мне, если честно, понравилось, как сгорел этот портрет.
Вмешался Антоша Уткин:
– Мне бы тоже понравилось, если бы я за работу получил приличные деньги, а человек, которого
я изобразил, был бы мне не очень симпатичен.
Зевс наполнил рюмку.
– Вот что поразительно – то, что мы сейчас с вами наблюдали, я назвал бы искусством экспрессивной
агонии.
– У людей корабль сгорел! – подчеркнула Мариэлла. – Конечно, любое эффектное безобразие можно
обозвать «перформенсом», но до искусства тут далеко.
– А я считаю, человек получает то, чего он заслуживает, – вставил Антоша Уткин. – Зачем рисовать
свою персону на целый парус и катать ее по волнам всем на обозрение? Вот, посмотрите, какой
я большой и красивый!
18

19. Саша Гагукин выглянул из-за плеча Элар.
– У каждого из нас есть выбор, а еще и возможность, – Саша погладил руку Элар. – Представь, Антоша,
некая прекрасная дама безумно любит тебя...
Мариэлла Кёлль бросила взгляд на Уткина.
– Разве ты откажешься, если она преподнесет тебе твой портрет? А может быть, вы будете изображены
вместе. Как это романтично – белая яхта несется по волнам, а ветер надувает парус, на котором
изображены счастливые влюбленные.
Антоша потянулся к бутылке.
– Надо выпить. А что это мы сидим в тишине, где музыка?
Включили музыку, и праздник продолжился. Потом все танцевали, после обсуждали клюв, который
папа нашел в шлеме. Все согласились, что это больше похоже на обточенную волнами кость.
Лёле захотелось спать, и она пошла к себе в комнату. В зеркале отражались луна и звезды. Лёля
смотрела на луну и думала, что зеркало – это как второе окно. В нем все видно, как в жизни, но попасть
внутрь мешает стекло. Глаза стали постепенно слипаться. Луна превратилась в дрожащую полоску,
а потом и вовсе исчезла.
Лёле снился причал, который уходил в глубь моря. Лёля шла по нему и искала глазами остров-
камень. Но его нигде не было. Было только море и причал, который шел до горизонта в одну
и другую сторону. Вдруг вдалеке она заметила что-то на досках. Девочка подошла ближе и увидела
лежащего водолаза. Из трубок его костюма вытекала сизая жижа. Водолаз пошевелил рукой и поднял
голову в шлеме. Потом медленно встал и сделал шаг к Лёле. Он был огромного роста. Смотровое
стекло было в ракушках, и он пытался очистить его перчаткой. Лёля сделала несколько шагов назад.
Водолаз за ней. Лёля изо всех сил бросилась прочь. Водолаз шел за ней, громко стуча латунными
башмаками о доски причала. Мимо проносились яхты, их паруса были охвачены ярким пламенем.
Одна из яхт врезалась в причал и перегородила дорогу. Причал загорелся и Лёля остановилась.
Водолаз, громыхая, подходил к девочке. Лёля не знала, что ей делать дальше, прыгать в море
19

20. или попытаться взлететь. Она взмахнула руками, но осталась на месте. Огонь и водолаз приближались
с двух сторон. Лёля закусила губу и приготовилась к самому худшему. Водолаз остановился и стал
отвинчивать шлем. Звук, пронзительный и скрипучий, резал слух. Водолаз поднял шлем, но вместо
головы у него оказалась пустота.
– Примерь, – сказал водолаз и протянул шлем Лёле.
Лёля попыталась закрыться руками, но шлем уже накрыл ее и стало темно. Постепенно глаза девочки
привыкли к темноте. Она покрутила головой и разглядела круглое окошко, а в окошке чьи-то глаза.
«Так это же я! Интересно, зачем поставили зеркало вместо прозрачного стекла?». Лёля приблизилась
к зеркалу. Отражение запотело и стало мутным. Девочка протерла зеркало рукой и вдруг увидела
остров-камень. Остров-камень медленно погружался в море. Вскоре он полностью исчез под водой.
На стекле шлема тоже показалась полоска воды, которая поднималась вверх. Потом появились рыбки.
Они с любопытством смотрели на Лёлю, подплывая к стеклу и тыкаясь в него носами. «Как красиво», –
подумала Лёля и, оттолкнувшись от причала, поплыла вперед. Она плыла легко, как будто бы парила
в воздухе. Лучи солнца лентами проходили сквозь толщу воды. Цветные рыбки стайками проплывали
тут и там. Дно покрывал белый песок, из которого росли морские цветы самых удивительных форм
и расцветок. Вдруг она почувствовала, как что-то коснулось ее шеи и стало пытаться влезть внутрь
шлема. Что-то скользкое и холодное, что-то такое, от чего холодело сердце.
Лёля проснулась и открыла глаза. Было утро. Лёля выглянула в окно и увидела на небе тучи.
Они висели над морем, как лохматые дирижабли. Лёля прислушалась. Было тихо. Она вспомнила про
вчерашний шумный вечер, водолаза и сгоревшую яхту.
Лёля встала, расправила платье, в котором уснула, и вышла из комнаты. В доме и на веранде никого
не было. На столе были пустые бутылки, остатки рыбы и косточки от фруктов. А еще была коробка
с тортом. Видимо, собирались пить чай, но почему-то не успели. «Не успели», – промелькнуло в голове
у Лёли.
20

21. Килька смешно спала на кушетке, сложив лапы на животе. Лёля села рядом с кошкой и вдруг
вспомнила свой сон. «А где все? Пошли купаться или спят?». Лёля поискала в доме, в мастерской,
в саду – никого. Спустилась на причал и обошла вокруг острова-камня. Дул сильный пронизывающий
ветер. «Морской гвоздики» не было. Веревка, которой была привязана резиновая лодка гостей,
уходила в воду. Лёля проследила взглядом, куда ведет веревка, и увидела в глубине оранжевый, едва
различимый предмет. «Лодка утонула?!». Рядом с причалом плавали обломки сгоревшей вчера яхты, доски,
пакеты, бутылки и часть паруса, на котором был изображен глаз уничтоженного огнем портрета.
В море не было ни одного корабля или яхты. Волны шли в сторону берега, набирая высоту
и с гулом разбиваясь о скалы. «Наверное, папа повез гостей домой на “Морской гвоздике” и скоро
вернется». Лёля поднялась на веранду и стала убирать со стола. Остатки рыбы она бросала Кильке,
которая с удовольствием их ела. Вдалеке послышался раскат грома. Лёля подняла голову и увидела
огромную молнию, которая прошила небо и ударила в море. Страшный треск, переходящий в гром,
оглушил Лёлю и кошку. Килька заметалась по веранде, выпучив глаза и царапая когтями доски. Лёля
пригнулась и зажала уши руками. Резкий порыв ветра смел все со стола. Лёля успела схватить коробку
с тортом и вбежала в дом.
Дождь с нарастающим шипеньем перешел в гул, а потом крупные капли превратились в град.
Стоял страшный грохот. Казалось, в жестяную крышу одновременно стреляют из тысячи небесных
ружей. Волны с ревом бились в остров-камень. Белые брызги, похожие на острое битое стекло, стеной
поднимались до самой веранды. Это был настоящий шторм. Лёля стояла открыв рот, крепко сжимала
торт и смотрела, как пена оседает на деревянном полу. Порывом ветра оторвало несколько
виноградных ветвей. Зеленые листья, сбитые градом, летели в разные стороны.
Вдруг Лёля почувствовала, что в доме кто-то есть. Она положила коробку на подоконник, отошла
к стене и спряталась за кресло. «Ну конечно, это же “выползший”, как она про него забыла!».
21

22. Так страшно Лёле еще никогда не было. Она представила себе человека-слизь с огромным ртом
и острыми загнутыми зубами. В окно ударила оторвавшаяся ветка. Лёля вскрикнула и бросилась в свою
комнату. Захлопнув дверь и закрыв окно, она залезла под кровать и свернулась клубком. «Где же папа,
зачем он уехал, зачем оставил ее одну? Вряд ли сейчас, в такую погоду, он сможет добраться
домой». Вдруг послышался страшный скрежет. Пол, стены и потолок заходили ходуном, лопнуло
стекло, с полок посыпались Лёлины вещи. Сверху полетели известка и труха. Это остров-камень
сошел со своего места, и его потащило дальше в море. «Ну и лето! Уж лучше ходить в школу
и никогда не оставаться одной». Лёля услышала, как где-то жалобно мяучит кошка. Она выглянула
из-под кровати и увидела Кильку, сидящую с той стороны окна. Килька была вся мокрая. Шерсть белыми
иглами торчала в разные стороны. «Надо спасать Кильку», – подумала Лёля и, набравшись
решительности, вылезла из-под кровати. Подойдя к окну, она взялась за щеколду и застыла. В глубине
веранды, согнувшись, стояло «нечто». Оно перебирало пустые бутылки и что-то искало. Почувствовав,
что на него смотрят, оно повернуло голову и затихло. «Вот он, “выползший”», – подумала Лёля
и ей сделалось дурно. Она села на кровать и выдохнула из себя весь воздух. Страх вдруг куда-то ушел,
и Лёле стало все безразлично. Она легла на кровать и закрыла глаза.
А в это время к берегу волны несли двухпалубный прогулочный корабль. Люди видели, что
их тащит на скалы, и спускали на воду шлюпки.
Небо стало светлеть, ветер поменял направление, а вскоре и вовсе стих. И только волны
продолжали идти в сторону берега, но уже более плавно и размеренно. Дождь с градом прекратился.
Лёля прислушалась к тишине. Рядом с ее рукой было что-то мягкое. Мягкое заурчало, и Лёля
погладила Кильку. Потом села на кровати и обняла кошку. Странно, но окно было раскрыто. Лёля
оглядела комнату. По потолку и стенам до самого пола шла огромная трещина. Книги, альбомы,
ракушки, куклы и другие безделушки были разбросаны по всей комнате. Лёля осторожно подошла
к окну и посмотрела на место, где она видела «выползшего». Там, зацепившись за виноградные ветви,
висела папина черная накидка с капюшоном. Она действительно была закручена ветром в позе
присевшего существа. «Значит, он мне просто привиделся», – успокоила себя Лёля. Очень хотелось
есть, и Лёля, вспомнив про торт, взяла коробку и пошла в гостиную. Торт был клубничный
со взбитыми сливками. Каждый кусочек таял во рту, поднимал настроение и давал надежду на лучшее.
«Вот я сейчас доем этот ломтик и приедет папа». Лёля облизала пальцы и пошла на веранду. Веранда
отошла от дома и была в ужасном состоянии. Ее перекосило и почти весь виноград унесло ветром.
Лёля спустилась по лестнице к морю и остановилась. Часть досок сорвало с причала и утащило
в море. Из воды торчали погнутые балки и сваи.
22

23. Лёля пошла по причалу, там, где можно было пройти, и, завернув за выступ, увидела большой
двухпалубный корабль, завалившийся прямо на остров-камень. «Вот это да!». Лёля подошла поближе
и прочитала надпись на носу судна – «Эолия».
«Так это настоящее кораблекрушение! Наверно, с берега должны были давно заметить корабль
и прислать помощь». Лёля покрутила головой и вздрогнула. Вместо привычной скалы, на которой
стоял поселок, она увидела тонкую полоску земли. Как далеко ушел остров-камень в море, как
далеко ее родной берег, как далеко папа! Лёля стояла на причале, обдумывая, что ей делать дальше.
Наверное, на корабле должны быть люди.
– Эй! На корабле! Есть там у вас кто-нибудь?
Лёля прислушалась, ожидая ответа. Она крикнула еще несколько раз, но никто не ответил. Девочка
поднялась к дому. Верхняя палуба корабля была как раз на уровне веранды. Но расстояние между
бортом и скалой было довольно большое. «Надо как-то попасть на корабль». Лёля перевесилась через
перила и стала изучать палубу – покосившиеся надстройки, сорванная лестница, запутавшийся
в веревках шезлонг, чья-то удочка.
– Люди! – позвала Лёля.
Вдруг внутри корабля раздался скрежет, переходящий в протяжный стон. Лёля отпрянула от перил.
А что, если попробовать залезть на черешню и по ветвям, которые очень удачно склонились
над судном, перелезть на его палубу? Девочка вскарабкалась на дерево и стала осторожно двигаться
по ветке, которая нависала над капитанским мостиком. Лёля заглянула в бездну, которая была между
кораблем и островом-камнем, и у нее закружилась голова. Она крепче вцепилась в дерево
и, почти не дыша, поползла дальше.
23

24. Спрыгнув на палубу, Лёля огляделась и медленно пошла в сторону трубы. Труба была покрашена
в яркий желтый цвет и на ней был изображен фиолетовый дельфин. Лёля рассмотрела дельфина
и двинулась дальше. Она еще ни разу не была на таком судне, ну разве что в своих снах. Подойдя
к капитанской рубке, Лёля вошла в открытую дверь. Навигационная панель была из красного
лакированного дерева. Приборы, латунные ручки, какие-то переключатели, лампочки, кнопки
завораживали взгляд. Ах, как красиво, таинственно и непонятно! Лёля взялась за штурвал и глубоко
вздохнула. Как хорошо, наверное, плыть по волнам на таком красивом корабле! Какое счастье
поворачивать это колесо и менять курс! Впереди было бесконечное море с тонкой полоской берега на
горизонте. Но судно стояло на месте, притянутое некоей силой к острову-камню.
24

25. Вдруг корабль снова застонал, и Лёля отпустила штурвал. Что это за страшные звуки? Девочка
снова вспомнила о водолазе. Что же делать дальше, пойти в дом или спуститься внутрь корабля? Лёля
подняла валявшуюся капитанскую фуражку и примерила. Заглянув в круглое зеркало, висевшее над
коричневым кожаным диваном, Лёля не узнала себя. Белое лицо, круги под глазами, куда-то
подевались свежесть и веселость. На нее смотрела совсем другая девочка. Девочка, пережившая бурю
и оставшаяся совсем одна. Лёля села на диван и заплакала. В дверях появилась Килька. Она подбежала
к Лёле и стала тереться о ее ногу. Лёля вытерла слезы, взяла Кильку на руки и потрясла перед собой.
– Что, Килька, страшно тебе, страшно?
Кошка обвисла и как будто поняла девочку.
– Теперь мы остались совсем одни, ты и я, понимаешь?!
Лёля встала, шмыгнула носом, надвинула фуражку на глаза и произнесла уверенным голосом:
– Ну что ж, назначу себя капитаном.
Смеркалось. Лёля решила отложить обследование корабля до завтра. Она перебралась обратно
на остров-камень. Перекусила бутербродами и тортом и, взяв с собой Кильку, пошла спать.
Снов не было. Лёля проснулась поздно. Она обошла весь остров-камень в надежде кого-нибудь
найти. Солнце стояло высоко, было жарко. В доме заканчивалась питьевая вода. Не было
электричества. Холодильник потек и почти все продукты в нем испортились. В море не было
ни одной яхты и ни одного корабля. Полоска земли тоже исчезла. Лёля сидела на веранде и готовилась
к вылазке на «Эолию». Она взяла зеркальце, подкрасила ресницы и ярко подвела губы. Затем надела
капитанскую фуражку и закинула за плечи рюкзак на случай, если найдет что-нибудь из еды. Подойдя
к водолазному костюму, который висел на одном из столбов веранды, Лёля пристально на него
посмотрела и похлопала по плечу.
– Ну что, ты меня будешь ждать?
25

26. Девочка перебралась на корабль и спустилась на нижнюю палубу. Узкий длинный проход между
дверями кают и бортом был увит спутанными веревками и проводами, на которых висели яркие
флажки и гирлянды цветных лампочек. Лёля обошла корабль по кругу и нашла только разбитую
шлюпку, которая перегородила дорогу. Потом она открыла одну из дверей и оказалась внутри
длинного коридора. С двух сторон были пассажирские каюты. Девочка заглянула в одну из них.
Каюта была небольшой, но там было все необходимое для жизни. Лёля посидела на большой кровати
с резной спинкой. Зашла в комнату, в которой стояла белая ванна, чуть не наступив на стекла
от разбитых флаконов и пузырьков. Стоял удивительный запах разлившихся духов. Не найдя никого,
Лёля пошла обследовать другие каюты. Потом она оказалась в большом светлом зале. На полу лежала
хрустальная люстра, повсюду были рассыпаны сверкающие подвески. Столы были сдвинуты в одну
сторону, стулья опрокинуты и поломаны. На сцене стоял белый рояль. Из-под крышки инструмента
свисала длинная красная женская перчатка. Лёля подошла к сцене и увидела на стене плакаты. Там
были изображены портреты разных артистов. Певицы и певцы призывно улыбались, сжимая в руках
микрофоны и гитары. На одном из портретов Лёля узнала свою маму. Мама весело подмигивала
Лёле, рядом с ней стоял мужчина с набриолиненной головой и дул в золотую трубу. Значит, это тот
самый корабль, на котором пела мама? Но, может быть, это старый плакат, и мама давно поет
на другом корабле? Лёля подошла к роялю, вытянула из-под крышки перчатку и, подумав немного,
надела ее на свою руку.
– Теперь я девочка Красная Рука и ничего не боюсь.
Лёля сложила пальцы в пистолет и пошла дальше.
26

27. Скоро она оказалась на кухне. Здесь тоже был ужасный беспорядок. Сваленные на пол кастрюли
и сковородки, просыпанная мука, остатки какой-то еды валялись вперемежку с коробками, банками
и бутылками. Стены были залиты соусами, засохшие потеки и кляксы подчеркивали весь ужас
происшедшего с кораблем. Лёля нашла здесь несколько бутылок лимонной воды, печенье, кусок
окорока и маринованные овощи в банке. Все это она сложила в рюкзак. Рюкзак получился тяжелым,
и Лёля, согнувшись, направилась обратно домой. С трудом перелезла по ветке на дерево, с дерева в сад, где
ее встретила Килька.
– Ну вот, теперь у нас есть вкусная вода и мясо.
– Это моя вода и мое мясо.
Лёля обернулась на голос и увидела мальчишку, который сидел в плетеном кресле, заложив руку
за голову, и курил.
Лёля, не ожидав увидеть мальчика, ужасно испугалась. Она немного постояла, приходя в себя, не зная,
радоваться или огорчаться этой встрече. Потом прошла на веранду и сняла рюкзак.
– Ты что, с этого корабля?
– Ну да.
– А где все?
– А все сели в шлюпки и уплыли.
– А тебя почему не взяли?
– А я уступил место одной старухе.
Лёля села за стол, достала бутылку и, отвинтив крышку, стала пить.
27

28. – А почему старуха не посадила тебя на свои колени?
– А у нее не было колен, она была в инвалидной коляске.
– Здорово врешь!
Лёля улыбнулась мальчишке и протянула ему бутылку. Тот сделал глоток.
– Хорошо, что все уплыли.
– Тебе хорошо?
– Да, мне прекрасно.
Мальчик затянулся и выпустил дым. Лёля пожала плечами и посмотрела на свою руку в перчатке.
– А у вас пела певица по имени Хельга Де Мар?
Мальчик задумался и почесал бровь.
– У нас много кого пело, сразу и не вспомнишь. Такие певицы были – закачаешься!
Мальчик внимательно посмотрел на Лёлю, в его глазах горели дерзкие огоньки. Волосы, выбеленные
солнцем и спутанные, были заправлены за уши. На нем не было рубашки, а тело было крепкое
и загорелое.
– Тут кто-нибудь еще есть?
Мальчик пальцем обвел веранду.
– Есть, кошка.
– И все?
– И все.
Лёля показала в сторону корабля.
– Ты тоже один?
– Один.
– Может быть, скажешь, как тебя звать?
Мальчишка встал и поклонился.
– Нестор.
– Лёля.
– Очень приятно.
– Мне тоже.
28

29. Нестор, чуть прихрамывая, подошел к водолазному костюму.
– Он тут как, просто так висит или в нем можно погружаться?
– Не знаю, папа выловил его в море.
Лёля рассказала о том, что случилось с ней за последние два дня. Потом Нестор поведал свою
историю, как их корабль попал в шторм, потерял управление и его понесло на скалы. А что
было дальше, не помнит, потому что, когда огромная волна ударила в борт, его швырнуло
на кормовую переборку и он потерял сознание. Очнувшись, он никого не обнаружил. Шторм
закончился, а «Эолия» села на рифы, сцепившись с островом-камнем. Шлюпок на корабле
не осталось, значит все, наверное, попытались на них спастись.
– Тебе было страшно? – спросила Лёля.
– Да.
Корабль снова издал скрежещущий звук. Веранда заскрипела и чуть качнулась, в море посыпались
камни.
– В корабле пробоина, если он отойдет от скалы, то утонет, – сказал Нестор.
Весь остаток дня Лёля и Нестор носили с «Эолии» съестные припасы, воду и все то, что считали
ценным. Пока носили, Лёля выяснила, что Нестору тринадцать лет, что он сын капитана и что
«Эолия» выходила в море на два-три дня и катала своих пассажиров, предоставляя им возможность
хорошо провести время. Узнала и про свою маму, которая никогда не была на «Эолии», а афиши
висят исключительно для красоты.
Поздно вечером сели ужинать. Нестор откинулся на спинку лавки и закурил.
– Хорошо у тебя здесь. Спокойно, тихо, просто рай. Никакой возни.
29

30. – Какой возни? – переспросила Лёля, скручивая тонкую полоску ветчины в трубочку.
– Ну, представь, что «Эолия» – это такая плавающая картонная коробка, а в ней ползают тетеньки
и дяденьки. И что-то им постоянно надо, чего-то им всегда не хватает. И какие-то там у них великие
проблемы. И вот они ползают, как хомяки, и возятся, возятся...
Нестор сжал в кулаке воображаемого хомяка и пустил на него дым.
– А ты потому и закурил, что сильно переживаешь?
– Нет, мне просто нравится.
Мальчик засунул окурок в пустую бутылку и растянулся на кушетке.
– Я здесь сплю.
Лёля еще посидела за столом, прислушиваясь к тишине и легкому шелесту волн. Нестор Лёле
понравился, особенно его живые выразительные глаза.
Лёле снился корабль. Он шел по морю, пуская клубы черного дыма. Вот только вместо трубы
торчала синяя бутылка с наростами и ракушками на стекле. А потом из трубы-бутылки стали
выпрыгивать дельфины. Их было очень много. Скоро вместо моря остались одни их спины.
Дельфины жалобно кричали, как обиженные кошки, раскрывая рты-клювы и показывая мелкие белые
зубы.
Лёля проснулась. Была ночь. Где-то в саду мяукала Килька. Кто-то прошел по веранде, потом
послышался звон бутылок. Лёля вскочила и подбежала к окну. Лунный свет серебристыми линиями
и мазками очерчивал предметы. В углу веранды кто-то стоял. Лёля вспомнила ту страшную ночь, когда
на этом же месте увидела «выползшего». Кто-то пошевелился и повернул голову. Два мерцающих огонька
посмотрели на Лёлю. Потом этот кто-то тенью перелетел через перила и спрыгнул на палубу корабля.
«Где же Нестор?». Лёля вышла на веранду. На кушетке, где уснул Нестор, было пусто.
– Нестор! – позвала Лёля.
Прибежала Килька и стала ныть.
– Килька, ты Нестора не видела?
Лёля погладила кошку и пошла в сад. Обойдя дом, спустившись на причал и посмотрев в мастерской
и даже в сарае, Лёля не нашла Нестора. Может быть, он зачем-то пошел на «Эолию»? Но ведь
на корабль пошел и «выползший»!
30

31. Лёля стояла в раздумьях. Вдруг послышался нарастающий гул, будто бы заводят патефон. Набрав
обороты, гул действительно превратился в музыку. Внизу за перилами вспыхнул яркий свет. Лёля
подбежала и посмотрела вниз. «Эолия» была вся в огнях. Свет шел из всех окон и иллюминаторов.
Цветные лампочки и фонарики гирляндами опутали корабль, как новогоднюю елку. Громко играла
музыка. Это была любимая Лёлина песня, которую пела ее мама.
«Говорят, что я прелестна,
Обольстительна, свежа,
Что воздушны и небесны
Мое тело и душа.
Зеркало не даст ответа,
Отраженье, как туман,
Только легкий сгусток света
Очертанием в тюльпан».
Лёля не знала, что и думать. Сердце разрывалось от нахлынувших чувств. Праздник смешался
с ужасом. Бесконечные тайны и загадки ставили Лёлю в тупик. Песня поплыла и растянулась. Свет
задрожал и внезапно погас. Стало тихо и темно. Лёля стояла и смотрела на луну. Когда луна
разделилась и превратилась в Килькиных два глаза, Лёля легла на кушетку и уснула.
Утро было прохладным. Что-то скребло и шуршало. Лёля проснулась. Она ужасно замерзла
и лежала, обхватив плечи руками и поджав ноги. Нестор сидел на полу и чистил водолазный шлем.
– Нестор! – Лёля строго посмотрела на мальчика. – Ты где был ночью?
– У меня было дело на «Эолии».
– Это ты включил свет и музыку?
Нестор отложил щетку и хитро взглянул на Лёлю.
– Я решил попробовать связаться по рации с землей.
– Связался?
– Да.
– И что?
– Мне сказали ждать. А еще посоветовали слушать радио.
Лёля встала и потерла глаза.
– А ведь правда, мы совсем не слушаем радио.
31