1. Победа вошла в генную память народа
06.05.2015
Точка зрения Юрия Полякова на происходящие сегодня события кому-то может
показаться резкой, с какими-то его суждениями можно соглашаться, с какими-то —
спорить, но это — его позиция. И Поляков верен ей много лет.
Код поколения
- Юрий Михайлович, вы представитель не воевавшего поколения, но на тему войны
писали и высказывались не раз. Скажите, а это корректно - судить о тех событиях и
спорить о них людям, «ее пороха не нюхавшим»?
- Без сомненья. Кстати, развернувшаяся сегодня дискуссии по большому счету не нова. Об
этом как-то подзабыли, но впервые я оказался на острие сходных споров о Великой
Отечественной войне в конце 70-х, после того, как напечатал цикл стихов о войне
«Непережитое». Смысл претензий был тот же: почему поколение не воевавших пишет о
войне. Я ответил статьей «О праве на чужую боль», высказав точку зрения, которой
придерживаюсь и поныне. Война была грандиозным испытанием, задевшим весь организм
народа и страны до мельчайшего капилляра. Жуткие потери и героический подъем,
испытанный тогда, - все это вошло в генную память народа.
- Что называется — вошло в кровь?
- Можно сказать и так. К слову, теперь известно, что по наследству передаются не только
мутации, но и некий приобретенный опыт. Механизм только другой. Так что академик
Лысенко был не таким уж мракобесом. На его холодостойких сортах зерновых в войну
продержались. Лучше поэта Н. Дмитриева, моего сверстника, об этой кровной памяти не
скажешь:

2. В пятидесятых рождены,Войны не знали мы, и все жеВ какой-то мере все мы
тожеВернувшиеся с той войны…
Историческая память неистребима, пока жив народ, поэтому ее стараются исказить и
перелицевать, вывернув изнанку.
- Память памятью, но согласитесь – нападок на нашу Победу много...
- Да, увы, сложилась целая субкультура циничного, небрежного, снобистского или
сверхкритического отношения к Победе и войне. Откуда? В СССР о многом не принято было
говорить, и напрасно. Хотя слово «политкорректность» пришло к нам только в 90-е,
Советский Союз был страной истошной политкорректности, многие темы табуировали из
интернациональной деликатности.
- Например?
- Например, не принято было говорить о предыстории иных стран так называемой народной
демократии. Никто даже не заикался, что Польша собиралась напасть на нас вместе с
Германией. Если бы Гитлер не передумал, проглотив сначала «кичливого ляха», так бы оно и
случилось. А теперь все изумляются, что внуки Пилсудского в санкционном раже бегут
далеко впереди американского паровоза.
- Ну, какая-то информация об этом просачивалась...
- Минимальная! И все очень удивились, когда в конце 80-х все загнанные внутрь
противоречия и тлеющие конфликты вскрылись, полыхнув.
- Вот тут вам придется пояснить подробнее.
- Смотрите: после Победы в состав СССР вошел ряд территорий, население которых воевало
в союзе с немцами: Западная Украина, Прибалтика… Разве те, кто поддерживал немецкий
режим, после войны аннигилировались?
- Да нет.
- Бандеровцам давали десять лет, и они возвращались домой еще не старыми, способными
оставить потомство. А вот те, кого они зверски убили, десятки тысяч, не вернулись и не дали
потомства! Теперь мы изумляемся, откуда в Киеве свастика? А что случилось еврейским
населением Вильнюса, которое просто исчезло, как и не было? Кто это сделал? Прощенные
деды тех, кто сегодня громче всех кричит о «советской оккупации». При этом они не были,
заметьте, поражены в правах: работали, вступали в партию, порой занимали высокие
руководящие посты… Неполиткорректно? А что делать… Правда!
- Неужели были такие примеры?
- Ну, как же. Откуда в верхушке ЦК компартии Украины, прежде всего идеологической,
оказалось столько «западенцев»? Никто и не пытался анализировать те или иные назначения
с точки зрения, я бы сказал, не национальных, но культурно-исторических наклонностей.
Считали, если человек – член КПСС, он не может быть антипатриотом или антисоветчиком.
Еще как может! Почти все первые секретари союзных ЦК оказались сепаратистами, начиная
с Ельцина.
- Однако возникновение антипатриотических настроений в стране, победившей
фашизм, все-таки кажется патологией.
- Почему же? Скажу и о том, о чем вообще не говорят. Оппозиция Сталину, троцкистская,
военная, номенклатурная планы переворота связывала, в том числе, и с разгромом СССР в
войне с немцами. Скажете: дикость! Почему? Ведь те же самые люди за четверть века до того
желали поражения царской России в германской войне и на этом взяли власть. Разве они не
могли желать поражения сталинскому СССР, второй раз пройти тем же путем?

3. - Что, мол, вы на Тухачевского и иже с ним напраслину возводите?
- Какая напраслина? Почитайте материалы операции «Клубок». Замечательный историк Ю.
Жуков рассекретил. Есть примеры намеренного «подрыва» военного потенциала страны. Так,
еще Ягода в ходе спецоперация «Весна» «зачистил» многих русских офицеров, имевших
опыт германской войны. Их убирали как профессионалов. Кто убирал? Армейский комиссар
Гамарник и прочие участники военного заговора. Да, к 41-му прогерманское лобби
разгромили. Но семейная традиция – тоже вид исторической памяти. Если ты ненавидишь
Геракла, то и все его подвиги тебе отвратительны. Со Сталиным и Советской эпохой
примерно то же самое. Удивляюсь, как они пользуются электричеством Днепрогэса, плавают
по каналу Волга - Дон?
Большая «заказуха»
- Честно говоря, для меня это несколько неожиданный поворот беседы. Я думала, вы
будете во всем винить Запад.
- Теперь займемся Западом. Тамошняя пропаганда постаралась подточить чувство
победителей у наших людей. Они ведь, европейцы, дружно легли под Гитлера. Почему же не
опустить упорных русских хотя бы виртуально. Впрочем, в 90-е и наша государственная
информационная политика была до оторопи антипатриотична, а в отношении Великой
Отечественной войны просто кощунственна. Помню, в 98-м в эфире доказывал телетроллю
по фамилии Лобков, что комсомол и гитлер-югенд не одно и то же, а он не верил. Считали,
чем быстрее гордость победителей заменят на чувство вины, тем проще будет войти в семью
цивилизованных народов и улечься на коврике в азиатской прихожей. А пока народ чувствует
себя победителем, ему трудно внушить, что живет он неправильно.
- Победителей не судят...?
- Может, и судят, но только не побежденные. Не немцам учить нас человеколюбию. А
подтачивали потихоньку, грамотно, скажем, разговорами о потерях. Никто не спорит: они
огромны! Мы как-то сцепились по этому поводу в эфире с Познером. Я спросил: вы помните,
сколько из этих миллионов относится к потерям военным, а сколько составляет мирное
население?
- Цифры чудовищные, это известно.
- Соотношение лишний раз показывает, что наше дело правое. Мы потеряли на миллион
солдат и офицеров больше, чем немцы. Причем, значительная часть наших погибла не в
сражении, а в концлагерях, в плену. Они потерял около 7 миллионов военных, мы – около
восьми. Остальные двадцать миллионов человек – это потери нашего мирного населения. У
немцев гражданских погибло около миллиона, да и то зачастую под бомбами союзной
авиации. Но Познер, не ответив, ушел на рекламу.
- Вы хотите сказать, что существует проект...
- Без проекта даже собачью будку не строят. На развенчание нашей Победы Запад бросил
огромные средства! Сколько в Голливуде сняли фильмов про то, как американцы вопреки
бестолковым русским одолели Гитлера! Перебежчик Резун взял в качестве псевдонима
фамилию великого генералиссимуса Суворова и огромными тиражами издавал
«антипобедные» книги со скоростью несушки-рекордсменки. Спрашиваю знакомого
издателя: «Что, хорошо берут?» Отводит глаза, мол, это многоходовая негоция… Понятно?
Еще недавно на полках томов про героев рейха было в разы больше, чем книг о героях СССР.
Но на подобное тогда закрывали глаза. Теперь спохватились.
- Вот объясните, а почему, в том числе, так себя вела интеллигенция?

4. - Возникла некая цеховая мода на скептическое отношение и к советскому периоду в целом, и
к войне, в частности. Строй был неправильный, а, значит, Победа тоже. Внес лепту и
Солженицын – человек пострадавший и придавший своей обиде многотомную
основательность. Он и «вбросил» информацию про 70 миллионов погибших в ГУЛАГе,
умножив число жертв чуть больше, чем на порядок. Кстати, в «Архипелаге» вполне
приязненно изображены бандеровцы.
- На святой авторитет замахиваетесь?
- Отмахиваюсь, ибо за полемику с Н. Д. Солженицыной коллеги в одной из газет устроили
мне проработку в духе «Правды» 30-х годов. Думал, исключат из «Единой России». Но я
подметил интересную вещь. У нас почему-то охотнее канонизируют деятелей культуры,
которые так или иначе ссорились со своей страной, и, желательно, вообще эмигрировали,
хотя бы на время. Сигнальчик наивным: если будешь честно жить и работать в своей стране,
не встанешь, несмотря на обиды, в строй ее хулителей, то классиком тебе не быть.
- Жестко вы...
- Почему же? Вот прогремело 90-летие Эрнста Неизвестного. Он уехал из СССР сам — его,
кстати, не высылали, как Солженицына.
- Но его выдавливали...
- Ух ты! А как выдавливают? Я вам скажу: заказов не дают, морят безденежьем, голодом. Но
Неизвестный сделал памятник Хрущеву и выбросил, по собственному признанию, немалый
гонорар в окно. Тогда, значит, и меня выдавливали, запретив «ЧП районного масштаба» и
«Сто дней до приказа». Но я же не выдавился! Выдавился тот, кто хотел выдавиться.
- Вас это задевает?
- Почему? Меня задевает другое. Мы отметили 90 лет Неизвестного широко. А почему
замолчали 90-летие братьев Ткачевых? Блестящих живописцев! Фронтовиков! Один из них,
кстати, потерял на войне руку. Кто заметил их юбилей? Почти никто. Да, они не уезжали, не
ссорились с Советской властью. И что? Стали хуже картины писать? Или вот, пожалуйста, за
четыре года до столетия упомянутого Александра Солженицына по городам и весям уже
разосланы циркуляры, как должно этот юбилей праздновать. А постановление о столетии
Константина Симонова, которое грянет через полгода, подписано на днях. Бедный автор
«Жди меня» не догадался сжечь партбилет и выдавиться за границу...
- По этому поводу и правда «эфир молчит»...
- Эх, пропадать так с музыкой! Не вытерпев положенных десяти лет после смерти, без всякой
круглой даты поставили в Москве памятник Ростроповичу. Хорошо? Очень! Но Георгию
Свиридову в этом году сто лет. Ни гу-гу. «Литературка» в отчаянье объявили сбор подписей
за установку памятника великому композитору. Вы думаете, хоть кто-то из начальства
позвонил? Никто. Даже из Союза композиторов не удосужились. Увы, Свиридов сочинил
гениальную «Метель», а плюнуть в Политбюро забыл! Это целая идеология: поссорься,
наскандаль, выдавись, и тебя вернут с почестями. А вы еще спрашиваете, где патриотичные
деятели культуры?
- Мне кажется, вы подводите к мысли о том, что идея неприятия страны закладывается
с «младых ногтей», я правильно понимаю?
- Именно так. Выросло целое поколение идейных скандалистов. Я не против скандала в
искусстве, но он должен быть творческим взрывом, а не вычисленным бизнес-планом.
Почему без конца снимают фильмы о смертных штрафбатах, злобных политруках,
безжалостных особистах, кровавых генералах, отдающих дурные приказы. Потому что иначе
на фестивали, особенно, в Европу, не возьмут. За «Балладу о солдате» нынче не дадут даже
копыта от «Кинотавра».

5. - А что вы не приемлете в современных фильмах о войне?
- Есть и удачи, но мало. Удивительно: нашим киношникам дают большие деньги к славным
датам, а у них все время выходит какое-то поношение, пошлятина или пакость, как в фильме
про поручика Ржевского, снятом к 200-летию победы над Наполеоном. Спрашиваешь: «Вы
спятили?» Отвечают: «Ну, это же сказка на военную тему, как у американцев!» Но в их-то
сказках они самые лучшие. А в наших сказках мы почему-то самые худшие. Правда,
интересное кино?
- Заказная неправда, с вашей точки зрения?
- Да, именно так. Неправда под видом борьбы за достоверность. Или сказка, где наш прежде
находчивый Иван-дурак стал кретином.
- Вы видите в происходящем специальное передергивание исторических фактов?
- Конечно. Задача любым способом, в том числе с помощью искусства, убедить народ, что
семьдесят лет он скитался по тоталитарной пустыне, зачем-то воевал с культурными
нациями, пока его не вывели, сами знаете куда и сами знаете кто…
- Для вас это - как... пакостить в своем доме?
- Для меня – да. Но есть люди, которые считают иначе. Позиция иных либералов проста. В
душе они полагают: если бы победили немцы, мы бы жили в Европе. Смердяков окончил
МГУ и устроился на ТВ.
- Воевал бы хуже дед, пил бы сейчас пиво баварское?
- Примерно. И не надо упрощать, считать, что это позиция каких-то уродов. Нет, увы.
Например, не обижайтесь, но Варламу Шаламову добавили срок за то, что он в заключении
агитировал за победу Гитлера. К сожалению. Это опубликовано и, увы, документально
подтверждено: он уверял, что Сталина можно одолеть только с помощью немцев. Кстати,
автора «Колымских рассказов» арестовали как члена подпольной троцкистской организации.
Это не умаляет его большой талант, но объясняет жестокую его судьбу.
А судьи кто?
- Вы недавно резко выступили с критикой либералов, заметив в том числе, что пора
создавать худсоветы. Тогда вопрос. А судьи кто? Кто будет судить и решать, что хорошо
и патриотично, а что – плохо и вредно?
- Людей, настроенных патриотично и при этом профессионально понимающих, как работают
механизмы передергиваний и подмены, у нас немало, кстати, и среди честных либералов
тоже. Я вообще против того, чтобы противопоставлять либерализм и патриотизм. В
большинстве стран они не антиподы, а союзники, соратники. Худсоветы по своему составу
должны отражать все многообразие мнений и позиций. Но поскольку нормальных людей
всегда больше, чем самоликвидаторов, я за работу таких советов спокоен. Именно поэтому
сама идея общественного контроля вызывает взрыв. Визжат, как обесчещенные весталки!
Мотивация такая: на Западе сразу скажут, что у нас полицейское государство. Неужели? В
Англии Совет по телевидению возглавляет сама королева, но Альбион по-прежнему - оплот
свободы. Во всех странах есть аналогичные общественные советы с широкими
полномочиями. Кстати, такие советы могут отсечь не только русофобские наветы, но и
патриотическую халтуру. Ненавижу холуйскую пафосность.
- А не поздновато ли мы кинулись биться за патриотизм?
- Вообще-то, врачи бьются за жизнь больного, пока есть надежда. Мой опыт общения с
молодежью говорит, что она в большинстве своем спонтанно патриотична. Состояние и

6. направленность умов – это, знаете, некая таинственная биоэнергетика. Вроде бы, те, кто
формировался в атмосфере 90-х, должны были вырасти эдакими «отчизнофобами», все шло к
тому. Ан, нет! Вместо упадка - взлет. Это, скажем так, имманентный патриотизм, не
воспитанный, не внушенный, а идущий от генетической памяти. Нелюбовь к Отечеству
воспринимается ими как духовный недуг. И они правы.
- Хорошо, а как вы предлагаете распутывать клубок проблем?
- Спорить, доказывать, убеждать. Черное называть черным, даже, если за это тебя отовсюду
повычеркивают. Ничего, потом впишут, никуда не денутся. Например, из штаб-квартиры
«Золотой маски» звонили в областные театры и убеждали не ставить мои пьесы. В отместку
за позицию. И что? Ставят по всей стране. Только в Москве идут шесть спектаклей. Конечно,
кто-то к открытому спору не готов, есть люди, занимающиеся оголтелой и, подозреваю, не
безвозмездной демонизацией нынешней власти, советской эпохи.
- Будете вести разговор о «пятой колонне»? Вы, кстати, полагаете, что происходящее —
это результат осознанных или все же бессознательных действий?
- Люди подхватывают вирус антипатриотизма в семье, в школе, в вузе, в телеэфире.
Посмотрите «Исторические хроники» Сванидзе! Оказывается, Михаил Светлов уходил в
запои, чтобы избежать ареста. Ну, да, взять мертвецки пьяного поэта очень трудно. Есть
люди, убежденные, как и академик Сахаров, в том, что большая Россия не нужна, лучше
десяток аккуратных удельных княжеств. Другим наша цивилизация мнится тупиком. Кто-то
очень ценит отечественную культуру, а своего народа как-то стесняется…
Что же касается «пятой колонны», то тут особая история… Речь скорее об особой
общественной страте или «консорциуме», если взять термин Льва Гумилева. Я назвал эту
страту «геростратой», имея в виду поджигателя Герострата. Цель «геростраты» –
уничтожение общества, которое ее и породило. Откуда такое стремление? Не знаю. Тайна.
Возможно, это один из механизмов исторического обновления. Больной социум, победив
«герострату», выздоравливает, а вот, не одолев, погибает, уступая место другим, новым
сообществам.
Впрочем, я пытаюсь понять это явление не как ученый, а как писатель. Вот сочинил роман
«Любовь в эпоху перемен», в котором пытался разобраться в перестройке, точнее, в судьбах
людей той эпохи. Мне есть, что сказать о тех годах, во многом определивших наше
будущее…
- Ну, и как вы смотрите на наше будущее?
- Я думаю, процесс выздоровления все-таки идет, и «герострату» мы одолеем.