700.физическое исследование больного исследование дыхательной, пищеварительно...
714.северная провинция трансформация социальных институтов монография
1. 1
Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«Поморский государственный университет
имени М.В. Ломоносова»
Высшая школа делового администрирования
А.А. Дрегало, Ю.Ф. Лукин, В.И. Ульяновский
Северная провинция
трансформация социальных
институтов
Монография
Архангельск
Поморский университет
2007
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
3. 3
Оглавление
Введение .............................................................................................................................................5
Глава 1. Северная провинция как социокультурный феномен .....................................................7
1.1. Урбанизация и провинциализм северных территорий .....................................................7
1.2. Северные территории как особая социальная среда ......................................................18
Глава 2. Кризис социальных институтов накануне реформ ........................................................26
2.1. Социальные институты: сущность и особенности.........................................................26
2.2. Экономические институты, бизнес ...............................................................................41
2.3. Политические институты, государство .........................................................................32
2.4. Социум. Институты гражданского общества ................................................................41
Глава 3. Изменение социально-политических отношений в период реформ............................62
3.1. Возрождение многопартийности в конце ХХ века ........................................................62
3.2. Общественные объединения как институт гражданского общества...............................78
Глава 4. Трансформация институтов социальной сферы...........................................................101
4.1. Социальные угрозы реформам и разрушение социальных структур организаций ........101
4.2. Трансформация института семьи................................................................................106
4.3. Модификация института образования ........................................................................110
Глава 5. Коррупция в северной провинции
5.1. Коррупция как социальное явление и социальный институт
5.2. Причины и условия, порождающие коррупцию..........................................................132
5.3. Особенности бытовой коррупции: социологический анализ........................................141
5.4. Особенности коррупции в сфере предпринимательства и бизнеса...............................145
5.5. Политические и социально-экономические последствия коррупции ...........................157
5.6. Основные направления противодействия коррупции в России....................................162
Глава 6. Региональный социум: сетевой анализ .........................................................................175
6.1. Социальные сети и становление неформальных отношений........................................175
6.2. Рождение бизнес-сообщества, деловые кланы ............................................................177
6.3. Политические кланы ..................................................................................................196
6.4. Человеческий и социальный капитал..........................................................................206
6.5. Реализация приоритетных национальных проектов ....................................................209
Заключение.....................................................................................................................................175
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
4. 4
CONTENTS
Introduction
Chapter 1. Northern Province as a Sociological and Cultural Grain Phenomenon
1.1. Urbanization and Provincialism of the Northern Territories
1.2. Northern Territory as a Particular Social Environment
Chapter 2. Social Institute Slump on the Eve of Reforms
2.1. To the Social energy release key
2.2. Economic Institute, Business
2.3. Political Institute, State
2.4. Society. Civil Society Institutes
Chapter 3. The Changer of the Social and Political Relations
3.1. The rebirth of the Multi-party System at the End of the XX Century
3.2. Public Community as a Civil Society Institute
Chapter 4. Transformation of the Social Institute Framework
4.1. Threats of Social Reforms and the Destruction of the Social Pattern of Organi-
zation
4.2. The Transposition of the Family Institute
4.3. Improvement of the Education Institute
Chapter 5. Venality in the Northern Province
5.1. Venality as a Social Phenomenon and Social Institute
5.2. Venality Roots: Reasons and Circumstances
5.3. Features of the Private Life Venality: Sociological Analysis
5.4. Venality Peculiarities in Entrepreneurship and Business Fields
5.5. Political and Socio-economic Consequences of the Venality
5.6. Major Trends of Venality Counteractions in Russia
Chapter 6. Regional Society: Network Analysis
6.1. Social System and the Making of Informal Relationships
6.2. The Birth of Business-communities and Business Clans
6.3. Political Clans
6.4. Human and Social Capital
6.5. Realization of Priority-driven National Projects
Conclusion
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
5. 5
Введение
Любой здравомыслящий человек, проследив историю России за минувший век, придет к
выводу, что источником имевших место социальных катастроф является кризис отношений между
обществом, властью и бизнесом, вылившийся в социальные потрясения и революции 1905, 1917,
1985, 1991 годов.
В этом «бермудском треугольнике» – общество-власть-бизнес – растворились многие
надежды россиян на лучшую долю. Улетучились и иллюзии революционеров всех мастей относи-
тельно спасения страны и переустройства мира. Осталась лишь «пена» утопающей в роскоши и
пороках новой элиты, не осознающей пока опасности для всех россиян наступающей очередной
социальной грозы.
Инстинкт самосохранения и природная склонность к оптимизму побуждают нас снова и снова
обращаться к социальным коллизиям последних десятилетий. Хочется понять, не осталось ли хотя
бы в зародыше той благодати, которая способна напрячь наши физические и духовные силы на то,
чтобы вырваться из бесовского круга, в котором с добердяевских времен находится Россия.
Зададимся вопросом, почему даже в конце минувшего столетия, настрадавшись от всего пе-
режитого, начав новые реформы, мы снова и снова наступаем на одни и те же грабли? «Русские
боролись не за свободу, а за волю. Свобода требует рационального отношения к действительности,
соотнесения своих интересов с интересами общества, понимания ответственности перед обще-
ством, другими людьми и государством. Свобода требует признания прав личности, желания и
умения защищать и отстаивать эти права. В связи с этим право понимается как мера свободы чело-
века. Воля – это состояние безвластия, или стремление избавиться от власти, выйти за пределы за-
кона и права… Русское сознание вращается в таких противоположностях: закон – право силы,
правда – сила добра. Отсюда и раскол между властью и обществом, их взаимное существование в
противоречии»1
.
Кризис 1991 года завершил период стихийной либерализации, начавшейся еще в 1985 году в
политике, идеологии, частично в экономике тем, что народ понял: надо менять все. На что? На
рынок, который сам решит все проблемы. На рубеже веков, когда созрел очередной кризис, все
поняли, что дикий рынок к добру не приведет. Только государство способно остановить экономи-
ческую анархию. «Пока Россия, особенно провинция, угрюмо молчит. Градус социального проте-
ста, слава Богу, невелик… Однако подспудный потенциал протестных настроений растет. Недав-
ние социологические исследования говорят о том, что уже более 60% населения готовы в случае
ущемления их прав принять участие в акциях протеста. Похоже, что школа “монетизации”, шум
процесса над Олегом Щербинским, уроки Южного Бутова и обманутых вкладчиков “Социальной
инициативы” не прошли даром. У народа отрастают зубы. И отнюдь … не золотые»2
.
Создаваемая сегодня так называемая вертикаль власти все чаще рассматривается как оче-
редная панацея от всех бед, но и такой подход уже вызывает сомнения. Хотя бы потому, что ны-
нешняя власть всех уровней коррумпирована до такой степени, что ее «творчество» вызывает у
граждан разочарование, неверие в то, что она способна обеспечить стабильность и устойчивое раз-
витие, спасти российское общество от очередного кризиса.
Между тем мировой опыт свидетельствует: только три основные силы – общество, бизнес и
власть, – объединившись, способны преодолеть любой кризис. В одиночку никакая из сил этого не
сделает.
Проблема сегодня состоит в противоречии, а нередко и в перманентном конфликте между
тремя двигателями общественного развития – гражданским обществом, бизнес-сообществом и вла-
стью, имеющими часто разные интересы. Исследовать эти интересы, найти точки их сопряжения,
разработать механизмы взаимодействия, бизнес-сообществ – это одна из самых актуальных на се-
годня научных задач.
1
Шабунин Д. Мы сегодня еще более разобщены // Учительская газета. –- 2002. – № 11.
2
Костиков В. Зубы для пролетариата // Аргументы и факты. – 2006. – № 40. – С. 10.
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
6. 6
Данной проблемой занимаются многие исследователи, научные центры. Оригинальность
данной работы состоит в том, что объектом исследования избран конкретный регион, где накоплен
индивидуальный опыт субъекта федерации в сохранении и развитии социального капитала, полу-
чаемого за счет оптимизации отношений между институтами гражданского общества, бизнес-
сообществом и властными структурами. Кроме того, представляемая читателю работа ориентиро-
вана не просто на типичный регион страны, а на северную провинцию, где реформы носили осо-
бый характер. Результаты исследований этого пространства обогащают наши представления о
проблеме и путях ее решения.
Методами исследования были избраны многолетние мониторинговые социологические ис-
следования общественного мнения, целевые анкетные опросы, формализованные интервью, фокус-
группы, включенные наблюдения, экспертные опросы, сравнительный анализ и синтез.
Авторы выражают признательность коллегам – сотрудникам кафедры философии Северно-
го государственного медицинского университета, кафедры философии и социологии Севмашвтуза
– за участие в многолетних исследованиях, благодаря которым стало возможным создание данной
книги. Особую благодарность авторы выражают коллегам, сотрудничество с которыми позволило
на разных этапах исследования получать методологическую поддержку: Л.Л. Рыбаковскому – ру-
ководителю центра демографии ИСПИ РАН, С.В. Туманову – руководителю Центра социологиче-
ских исследований МГУ, Г.А. Сатарову – руководителю Фонда ИНДЕМ. Самая большая благодар-
ность – многим тысячам интервьюеров и респондентов, которые принимали участие в исследова-
нии на разных этапах работы в те или иные отрезки времени.
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
7. 7
Глава 1
Северная провинция как социокультурный феномен
1.1. Урбанизация и провинциализм северных территорий
Современную Россию можно характеризовать как полиэтнический, многоконфессиональный
социум, главными особенностями которого являются необъятное холодное северное пространство,
убывающая с космической скоростью численность населения, неравномерность эволюционного
развития регионов, урбанизация и провинциализм. В социокультурном плане в России сосуще-
ствуют два уклада. Первый характерен для столичных городов-мегаполисов – Москвы, Санкт-
Петербурга, второй охватывает отечественную глубинку, зачастую называемую российской про-
винцией.
Развитые в информационно-экономическом отношении российские территории совсем близ-
ко подошли к информационному поликультурному обществу постиндустриальной стадии развития
по Д. Беллу, или «третьей волне» по Э. Тоффлеру,. Для Сибири же и Дальнего Востока, некоторых
других северных территорий актуальным остается их первичная индустриализация, развитие до-
рожной сети и другой инфраструктуры. «Регионализация в России в конце ХХ века проходила в
условиях тяжелейшего экономического и социально-политического кризиса, социотрясения, ано-
мии. Единое экономическое пространство страны оказалось разорванным, в регионах нарастали
настроения сепаратизма, процессы дезинтеграции. Все регионы выживали в одиночку, кто как мог
и умел. Реальная дифференциация субъектов Российской Федерации углубилась не только в эко-
номике, но и в социальной сфере»1
.
«Различия между социально-экономическими условиями жизни в отдельных регионах столь
велики, что правомерно говорить не об одной России, а о ее множествах», – считает академик, сек-
ретарь отделения экономики РАН Д. Львов. Если в 1988 году, то есть еще в советские годы, разрыв
по величине национального дохода на душу населения между отдельными регионами был уже до-
статочно велик и составлял 11 раз, то 10 лет спустя, в 1998 году разрыв между наиболее богатыми
и наиболее бедными по уровню душевого потребления регионами составил уже 20 раз2
.
Коэффициент дифференциации доходов, характеризующий степень социального расслоения
и определяющийся как соотношение между средними уровнями денежных доходов 10% населения
с самыми высокими доходами и 10% населения с самыми низкими доходами, в среднем по Россий-
ской Федерации составлял в 2003 году 14,3 раза. В 2004 году разрыв увеличился до 15 раз, в Ар-
хангельской области он составлял 10,7; в Ненецком автономном округе – 14; в Тюменской области
– 20,6; а в Москве – 44 (в 2003 году – 51,8)3
. Здесь проявляется одна закономерность: чем выше
уровень социально-экономического развития, чем богаче регионы, тем выше уровень социального
расслоения. В дотационных регионах российской провинции уровень расслоения может быть даже
ниже, чем в среднем по России.
В итоге приходится констатировать, что единой России по уровню развития экономики, уров-
ню жизни населения сегодня, действительно, нет, а есть реальные существенные различия между
регионами, субъектами федерации. Существуют серьезные различия между федеральными окру-
гами, макрорегионами Российской Федерации.
Важной особенностью развития северных территорий России является неравномерность их
индустриального освоения. Здесь интенсивно развивается добыча многих полезных ископаемых,
нефти и газа, алмазов, золота, никелевых руд, но слабо развита их переработка. С экономической
точки зрения индустриальное освоение северных территорий невыгодно и затратно. Производимая
1
Лукин Ю.Ф. Глобальный социум самоуправляемых общин. монография. Архангельск, 2006. – С. 155.
2
Львов Д. Парадокс бережливости (о стратегии долгосрочного развития экономики России) // Предпринима-
тельство. – 2000. – № 2. – С. 20.
3
Регионы России. Социально-экономические показатели. 2004: Стат. сб. – М., 2004. – С. 162–163; Регионы Рос-
сии. Социально-экономические показатели. 2005: Стат. cб. – М., 2006. – С. 160–161.
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
8. 8
на «северах» продукция и услуги крайне дорогие, неконкурентоспособные. Повсеместно отсут-
ствует инфраструктура. Создание нормальных условий для жизнедеятельности людей, обеспече-
ние их энергией, теплом, питьевой водой, благоустроенным качественным жильем, социальными
учреждениями образования, здравоохранения сопряжено со значительными трудностями. В 1930–
1950-е годы освоение Крайнего Севера в СССР велось на основе использования дешевого, рабско-
го труда заключенных ГУЛАГа (Воркута, Дудинка, Норильск, Колыма и т.д.); затем на энтузиазме
и героизме молодежи, комсомольцев, готовых осваивать целину, Сибирь, строить БАМ, все, что
угодно. Это время ушло безвозвратно в прошлое, и в начале ХХI века со всей остротой встала про-
блема нового индустриального освоения северных территорий. Мурманск, Архангельск, Воркута,
Норильск и другие индустриальные узлы – всего лишь редкие цепочки огней при виде сверху, ко-
гда часами летишь на самолете в этом огромном северном холодном и безжизненном простран-
стве.
Ставка при освоении северных территорий делается, в первую очередь, на добычу и исполь-
зование углеводородного сырья, в том числе на Европейском Севере России; на создание комплек-
са по геологоразведке, добыче, переработке, хранению, транспорту и перевалке углеводородного
сырья; на диверсификацию направлений поставок углеводородного сырья и продуктов их перера-
ботки на внутренний и внешний рынки; на развитие новых центров нефтегазовой промышленности
на Северо-Западе России, в том числе на побережье Северного Ледовитого океана и шельфе аркти-
ческих морей; на развитие производства и поставок сжиженного природного газа; на комплексное
развитие транспортной и портовой инфраструктуры для поставок углеводородов на внутренний и
внешний рынки1
.
Что касается Северо-Востока и востока страны, то он малонаселен и освоен значительно
хуже, чем Европейский Север. Приоритетным здесь становится не переход к постиндустриальной
стадии, информационному обществу, как это происходит в Москве, Санкт-Петербурге, Самаре,
Нижнем Новгороде, а первичное индустриальное освоение большинства пустующих территорий.
По мнению губернатора Красноярского края А. Хлопонина, «большая часть регионов элементар-
но не прошла этапа первичной индустриализации и развития инфраструктуры. У нас в стране
правее Новосибирска нет ни одного города миллионника. У нас во всей Сибири проживает 20 мил-
лионов, в то время как в Европейской части России – основная часть населения страны. Поэтому
Красноярский край сегодня, как и вся Сибирь, должен развиваться по принципу крупных промыш-
ленных предприятий, крупных стратегических проектов, таких, например, как Нижнее Приангарье.
Это комплексный проект с принципиально новыми подходами, моделью государственно-частного
партнерства, где государство развивает инфраструктуру, а бизнес запускает крупные инду-
стриальные проекты. Развитие экономики услуг, малого и среднего бизнеса, инноватики, форми-
рование в регионах мощных финансовых центров и бирж – все это может и должно возникнуть
только после прохождения этапа первичной индустриализации и формирования на востоке страны
новых крупных добывающих и перерабатывающих производств. Но мы, безусловно, должны дер-
жать курс на формирование в России 20 заметных в глобальном масштабе мегаполисов, и 7-8 из
них вырастут в Сибири и на Дальнем Востоке. Для страны мегаполисы – это каркас развития со-
временной экономики. Просто Восток объективно придет к этому немного позже»2
.
Таким образом, северная провинция весьма неоднородна по своему составу и развитию. Бо-
лее 20 субъектов Российской Федерации можно с полным основанием отнести к северной провин-
ции. К северной провинции в историческом ракурсе мы относим территории Российского Севера,
включающие бывшую Архангельскую губернию (современные Архангельская и Мурманская обла-
сти, республика Коми), Северный край в 1929–1937 годах, Архангельскую область в 1937-2007 го-
дах, включающую территорию Ненецкого автономного округа, и другие субъекты Российской Фе-
дерации.
Провинция является предметом исследования различных научных дисциплин. Обычно под
провинцией понимают местность, территорию страны, удаленную от крупных центров. В истории
1
Минпромэнерго начинает работу над программой освоения ресурсов углеводородного сырья СЗФО // ИА
REGNUM. – 2001. – 21 января.
2
Хлопонин А. В России начинается безумное количество интересного // Известия. – 2005. – 22 декабря.
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
9. 9
России в 1719–1775 годах провинция обретала статус административно-территориальной единицы
в составе губернии. В свою очередь провинция делилась на доли и дискреты. При Петре I губернии
имели провинции, уезды. Провинциальным называли все, что относилось к провинции, а к про-
винциалам относили жителей губернии, уезда, захолустья, живших не в столице. Провинция во-
площала сельскохозяйственный облик страны, патриархальные нравы империи. Особый ментали-
тет, хранящий истинные традиции народа, воплощенные в жизненном коллективном пространстве,
составляет особенность северной провинции.
Провинция представлена малыми историческими городами, несущими в своей культуре не-
спешный образ жизни уходящей эпохи; городами индустриальными, возникшими в большинстве
своем как монопрофильные города; и городами – музеями, старинными городами, выполняющими
не столько экономическую, сколько духовную нагрузку, сохраняющими национальное культурное
наследие.
Рассмотрим некоторые специфические особенности русской провинции XIX века. В то время
преобладали малые города с населением до 15 тыс. чел.1
Подавляющим большинством городов
Российской империи были уездные образования. Положение их было незавидным, так как много-
тысячные соседи притягивали больше внимания правительства и являлись бесспорными политиче-
скими, культурными и социально-экономическими центрами страны.
Проблема дифференциации городов России нуждается в уточнении. В конце XIX века про-
слеживается четкая разница между столицами (Петербург и Москва) и остальными городами. В
1897 году русская провинция состояла из 35,8% городов с выраженными административными, во-
енными и аграрными функциями; 63,7% составляли более крупные города с развитой промышлен-
ностью, финансовой сферой, торговлей и системой транспорта; и лишь 0,5% русских городов были
центрами с высоким сервисом и культурой2
. В XIX веке всем российским городам были присущи
черты сельских поселений, даже столица давно имела прозвище “большой деревни”. Причиной та-
кой “рурализации” были сельские поселения, являвшиеся частью города. Они характеризовали
облик большинства русских городов: одноэтажный дом, палисадник, хозяйственный двор, сад,
огород. Так Москва к 1960 году поглотила 5 городов, 12 поселков городского типа, 150 сел и дере-
вень3
.
Городская культура стала показателем общественной жизни, но не стоит ассоциировать со-
циокультурный процесс двух прошлых столетий только с активностью столиц и крупных регио-
нальных центров. Л.В. Кошман замечает, что русская культура – одна из самых провинциальных в
Европе из-за территориальной протяженности России, ее огромных пространств с хозяйственно-
экономическими и национальными особенностями. Поэтому урбанизация и провинциализм – яв-
ления, неразрывно переплетенные в отечественном социальном пространстве.
Общепризнано, что уникальную региональную социальную общность северной провинции,
определило расселение поморов, исповедовавших самобытную форму жизни, с высоким уровнем
коллективного сознания, тягой поморов к объединению во имя общих интересов, для взаимной
помощи. Российский Север издавна является интернациональным регионом, в котором сочетаются
черты славянской, угро-финской и восточной национальных культур. В настоящее время в Архан-
гельской области проживают представители более 70 национальностей. Терпимость северян, от-
сутствие в городах межнациональных конфликтов является характерной чертой региона. Откры-
тость северных территорий, которым всегда были характерны свободные экономические, промыс-
ловые и информационные контакты с российскими регионами и зарубежьем, определили особен-
ности культурных процессов на Севере.
Если обратиться к анализу административно-территориального деления регионов Российской
Федерации, то на 1 января 2005 года в России насчитывалось 89 субъектов Российской Федерации,
1
Кошман Л.В. Город в общественно-культурной жизни // Очерки русской культуры XIX века. – Т. 1: Обще-
ственно-культурная среда. – Изд-во Моск. ун-та, 1998. – С. 19.
2
См.: Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начала XXв.): В 2 т. – СПб.: «Дм.
Буланин», 2000.
3
Лаппо Г.М. Сельские черты российской урбанизации и влияние миграций «село – город» // Город и деревня в
Европейской России: сто лет перемен. – М.: ОГИ, 2001. – С. 132–133.
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
10. 10
включавших 1099 городов, 1461 поселок городского типа, 24 373 сельских администраций, вклю-
чая сельские советы, волости, округа1
. В это число входили: 2 мегаполиса (Москва и Санкт-
Петербург), доля населения которых, в составе общей численности городского населения России
составляет 12,3%; 7 городов с населением 1 млн. и более, что составило 9% от численности насе-
ления России; 21 город с численностью населения от 500 тыс. до 1 млн. чел. (13,7% от всего город-
ского населения); 132 города с населением от 100 тыс. до 500 тыс. чел, (27,5%); 936 городов с
населением менее 100 тыс. чел., что составило 37,5% от общей численности населения России.
Удельный вес городского населения в общей численности населения России на конец 2004 года
составил 73%, а сельского – 27%.
Советский период унифицировал социально-политическую значимость городов. В 1982 году
в СССР была принята следующая классификация нестоличных городов: до 20 тыс. чел. – малый
город, 20 – 100 тыс. чел. – средний город, 100 – 250 тыс. чел. – большой, более 250 тыс. чел. –
крупный2
. В соответствии с утвержденными нормативами (СНиП 2.07.01–89) городские поселения
в зависимости от численности населения подразделяются на малые – до 50 тыс. чел., средние – от
50 до 100 тыс. чел., большие – от 100 до 250 тыс. чел., крупные – от 250 до 1 млн. чел., крупнейшие
– свыше 1 млн. чел. Таким образом, к провинции следует отнести всех жителей нестоличных горо-
дов.
Традиционно мегаполисы воспринимаются как носители постиндустриального уклада жизни,
передовой культуры, остальные города рассматриваются как носители традиционной культуры,
синтеза досоветской и советской культурных традиций. Истина К. Маркса, о том, что город всегда
эксплуатирует деревню, в полной мере может быть в настоящее время распространена на взаимо-
отношения мегаполисов и провинции. Проведенные нами и ведущими научными центрами социо-
логические исследования свидетельствуют о том, что Россия остается не только экономически, но
и духовно, психологически разорванным социальным пространством. В условиях регионализации
объективно обостряются противоречия между центром и регионами. Определенную роль в сохра-
нении имеющейся социальной дистанции между столицей и провинцией является придание столи-
це особого административно – территориального статуса субъекта Федерации.
Социокультурные характеристики отличны для городов разных типов российской провин-
ции. В провинции выделяется две группы городов – малые исторические города и города инду-
стриальные, копирующие столичный образ жизни. Следует отметить, что на рубеже XIX–XX веков
все города (и даже столица) имели черты сельских поселений. Лишь торговый оборот и демогра-
фические характеристики определяли величину города. На рубеже XIX–XX вв. провинциальные
города олицетворяли Россию. Им были присущи такие черты как малочисленность населения, тра-
диционность сельского облика построек, родство душ горожан в решении общих проблем. Остро-
той отношений, многообразием конфликтов и культурными тенденциями издавна характеризова-
лись многолюдные индустриальные города; но, как типичным представителям провинции, им
свойственна местная политика, особые социальные ценности.
Таким образом, жизнь провинциальных городов России олицетворяет национальные тради-
ции, сформировавшиеся в конце XIX – начале XX века. В этот период процесс урбанизации фор-
мирует городской облик промышленной России, где сочетаются индустриальные столичные гиган-
ты и многочисленные города с монопрофильной промышленностью. Не без участия провинциаль-
ных городов произошли многие цивилизационные катаклизмы отечественного социокультурного
пространства: промышленный переворот, подготовка и проведение революции, смена власти,
утверждение диктатуры пролетариата, индустриализация и т.д. Провинция всегда являлась соци-
альной базой для нововведений и экспериментов правительства.
Социально-территориальная общность северной провинции имеет ярко выраженные соци-
ально-психологические характеристики, прослеживающиеся при комплексном изучении идеологи-
ческой и материальной среды в исторической динамике. Важнейшей особенностью северной про-
1
Регионы России. Социально-экономические показатели. 2005: Стат. сб.– М., 2006. – С.18.
2
Куцев Г.Ф. Новые города. – М.: Мысль, 1982 – С. 53.
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
11. 11
винции было развитие самоуправления1
, сохранение старообрядчества, многих пластов русской
культуры, безвозвратно утраченных в других русских землях по объективным причинам (войны,
нашествия, пожары, разорение и т.п.).
Можно отметить ряд факторов, оказавших более или менее заметное влияние на эволюцию
жизнедеятельности в Поморье.
1. Природно-географические:
огромные пространства, дающие ощущение свободы, вольности, легкости;
суровый климат, требующий коллективных, общинных, артельных усилий в борьбе за вы-
живание;
красота и величие северной природы, способствующие развитию духовности, открытости,
ответственности северян;
богатые биологические, минерально-сырьевые ресурсы, водные системы Севера, создаю-
щие благоприятные возможности для укрепления экономических основ местного самоуправления.
2.Социокультурные:
новгородская колонизация Подвинья, Заонежья, Приморья и других земель, принесшая не
только более высокий уровень культуры, но и заложившая традиции вечевой демократии, общин-
ного самоуправления;
отсутствие крепостного права и наличие социально-экономических возможностей для жиз-
недеятельности;
достаточно высокий уровень артельного, общинного, монастырского, городского само-
управления;
более позднее формирование земских органов управления (1917–1919 гг.) и упрочение со-
ветской власти только после февраля 1920 года;
затянувшее становление структур местного самоуправления в 1990-е годы.
Из истории известно, что славяне селились преимущественно у рек и озер и всегда отлича-
лись умением плавать по рекам. Реки кормили и поили их, поили, служили средством сообщения.
Наши предки называли Северную Двину матушкой-кормилицей. Система рек и волоков, располо-
женная к северо-востоку от Новгорода Великого, открывала предприимчивым новгородцам путь в
Белое море через Северную Двину и ее притоки, именно поэтому они стали первыми основателями
русских поселений в Поморье. Эти поселения предназначались для поставки местных продуктов
речного, морского и лесного промыслов на новгородский рынок. Поморы издавна самостоятельно
выходили через устье Северной Двины в Белое море и, проявляя смекалку и настойчивость, про-
кладывали пути на острова Северного Ледовитого океана – Новую Землю, Грумант (Шпицберген),
а также в Мангазею. Поморы самостоятельно открыли путь в Западную Европу. Через Беломорье
Русь общалась со всем Западом, а в XVII веке на архангельском рынке сосредоточилась почти вся
«заморская» торговля Русского государства.
Огромны природные богатства Поморья, велики его биологические ресурсы. Поморы рожда-
ются с ощущением внутренней свободы, они дышат ею, несут ее от природы. Ведь русский север
не знал татарского ига, нашествия наполеоновских или гитлеровских армий, здесь не было кре-
постного права. Природа поставила поморов лицом к лицу с суровой зимой, бездорожной осенью и
бурной, полноводной весной. Они чувствовали мощные разливы рек, безудержье ледоходов, хаос
метелей и смертельную опасность морских штормов.
Поморы научились во всем идти до конца и не бояться смерти; может быть, поэтому души
северян полны доброты, спокойствия и величия. Северянам присущи религиозность, отзывчивость
и чуткость ко всему значительному и совершенному
Из ничего создают они чудесное, одним топором поставят избу или церковь, из одной струны
извлекут и грусть и удаль. В каждой северной провинциальной деревне были свои художники, ска-
зители, умельцы. Русский Север – это чистый родник древнего и самобытного искусства. Тихие
озера, полноводные могучие реки, бескрайние леса, переливы северного сияния – все это питало
вдохновение народных мастеров и воплощалось в произведениях , подлинной русской культуры –
1
См.: Лукин Ю.Ф., Попов М.В. Местное самоуправление в Двинской земле // Экология Северной Двины. – Ар-
хангельск, 1999. – С. 24–40.
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
12. 12
песнопениях, рукоделиях, архитектуре. На Холмогорской земле родились и выросли Михайло
Ломоносов, скульптор Федот Шубин (Шубный), купцы Баженины, на Пинеге – святые Иоанн
Кронштадтский и Артемий Веркольский, писатель Федор Абрамов, сказительница Марфа Криво-
поленова. Емецк дал целый пласт ученых и поэтов (Николай Рубцов и др.), Верхняя Тойма – роди-
на поэтессы Ольги Фокиной. Люди северной провинции живут, опираясь на могучую культуру.
Работа, вера, слово, песня, чувство ответственности за все, что происходит вокруг, – все это в со-
вокупности своей составляет образ жизни населения Поморья1
. Современный менталитет северян,
безусловно, трансформируется под влиянием уже тех появляющихся новых факторов, которые
присущи другой исторической эпохе, начавшейся с конца ХХ – начала ХХI столетия. Можно отме-
тить, что менталитет многих поколений северян, складывавшийся под влиянием природно-
климатических условий, особенностей их жизни и восприятия окружающего мира, оказал заметное
влияние на развитие местного самоуправления, формирование образа жизни населения. Субъекта-
ми самоуправления всегда выступают люди, и от их качеств, социального поведения и взаимодей-
ствия зависит устойчивость и продолжительность самоуправленческих начал, имеющих генноро-
довое происхождение. В разных проявлениях и формах самоуправление всегда существовало на
Севере России. Община, артель, опора на собственные силы позволяли поморам выстоять в труд-
ные времена. Становление местного самоуправления, появление и функционирование муници-
пальных образований, новых самоуправ-ляемых общин, территориальных органов самоуправления
(ТОСов), развитие социальной экономики происходит сегодня не на пустом месте. Имеется мощ-
ный пласт социокультурных информационных ресурсов, многовековой опыт освоения северной
ойкумены.
В социокультурном развитии России XIX–XX веков можно выявить две основные тенденции.
Во-первых, рост крупных индустриальных центров, который наметился еще со времен промыш-
ленного переворота в конце XIX века. Во-вторых, разноликость провинции, появление городов
разных типов: больших и малых, характеризующихся разной численностью населения, площадью,
инфраструктурой. Специфика субкультуры северной провинции сочетает смешение стилей созна-
ния и поведения, где есть и бурная динамика развития индустриальных центров, и замедленная
размеренная жизнь непромышленных городов.
Поселенческая структура северной провинции весьма специфична и отражает очаговый ха-
рактер освоения северных территорий. Поселения расположены по берегам рек, морей, озер – есте-
ственных транспортных путей. Социокультурное пространство северной провинции обусловлено
своеобразием природных условий конкретной территории, спецификой социальной инфраструкту-
ры и жизнедеятельности городского населения, самостоятельной производственной структурой,
территориальными органами управления.
Большинство городов северных территорий России можно назвать типичной провинцией, для
которой не характерен процесс копирования столичного образа жизни. Эти города имеют между
собой общие черты, схожую историю и традиции, что заметно по данным «Памятных книжек» го-
родов Российской империи, воспоминаниям путешественников по Северному краю2
.
Спецификой северной русской провинции можно считать географические названия. Топони-
мика северных земель составляет особую характеристику социального пространства провинции.
Присутствие названий водоемов в именах городов говорит о важности водных артерий в жизни го-
рожан. Свидетельством тому названия Онега, Новодвинск, Северодвинск, Вельск (от названия р.
Вель), Мезень, Сольвычегодск (от названия р. Вычегда). Промысловая деятельность жителей так
же отразилась в названии городов. Например, жители Сольвычегодска развивали соляные варницы
у озера Соленого.
На удаленность расположения (провинциальность) городов указывают версии толкования-
названий некоторых городов: так Каргополь в переводе с финского языка означает «медвежья сто-
рона». Название «Няндома» связано с обозначением одноименной возвышенности и склона. Таким
1
См.: Экология Северной Двины. – Архангельск, 1999. – С. 29–30.
2
См.: Россия это сама жизнь. Свидетельства иностранных путешественников, дипломатов, политиков, мыслите-
лей о нашей Родине / Авт.-сост. Р.А. Балакшин. – М.: Скан-Рус, 1999. – 176 с.
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
13. 13
образом, топонимика северной провинции является визитной карточкой городов, заочно представ-
ляя образ города, поскольку именем человек, или город, наделяется не случайно, оно отражает его
характер.
Население северной провинции представляет собой региональный социокультурный фено-
мен. Отмечая самоценность Российского Севера В.В. Ануфриев и другие авторы подчеркивали,
что житель северной глубинки является носителем заповедной русской национальной культуры,
которая формировалась в плотном инокультурном окружении. Он же – компонент регионального
менталитета, воплощенный в образе помора – человека сильного, артельного, бескорыстного, ум-
ного и находчивого, вольнолюбивого, беззаветно любящего свою родину1
. В результате влияния
факторов культуры у поморов сложились специфические черты характера, особый психический
склад, отличный от остальных жителей Северо-Запада и средней полосы. Каждый северянин ощу-
щает себя частью историко-культурного феномена – северной провинции, где почитается труд и
творческая взаимосвязь людей с природой. Их архетипические характеристики несут в себе особое
мироощущение, основанное на суровом, реальном взгляде на мир, чувстве собственного достоин-
ства, уважении человека другой национальности, гостеприимстве, щедрости, общинности.
Провинциалы переживали все кризисы страны, сохраняя традиционные для нации ценности.
В переломные периоды общество спасал дух коллективизма, способность сообща решать трудно-
сти.
Реалии XX века изменили ситуацию, определив рост индустриальных центров Советской
России. Отдаленные от столицы территории перестали быть захолустными, приобрели градообра-
зующее и промышленное значение. Периферийный город, как правило, является спутником круп-
ного промышленного соседа или сельскохозяйственным поселением, исторически сохранившим
статус города. Государство со второй половины XX века начало уделять должное внимание про-
блемам развития городов. Все города, в том числе районные центры, имели планы комплексного
социального и экономического развития. Стремительные процессы урбанизации проходили в
условиях неравномерного экономического, социального и культурного развития различных типов
поселений. В многочисленных райцентрах СССР разместились новые промышленные предприятия
или филиалы ведущих заводов военно-промышленного комплекса страны, научные центры. В
сложившейся ситуации, с одной стороны, уровень образования, профессионально-
квалификационные и другие характеристики провинциалов значительно опережали степень разви-
тия материальных факторов производства, в результате чего возникали серьезные потери, связан-
ные с недоиспользованием потенциала рабочей силы. С другой стороны, внедренные новые произ-
водства не всегда соответствовали профессиональным возможностям, образовательному уровню
населения. Идея создания полифункционального социалистического города была ведущей на про-
тяжении 1970–1980-х годов. Провинциальные города при одном – двух предприятиях сравнива-
лись со «спальными вагонами», которые необходимо превратить в многоотраслевые центры с ву-
зами, библиотеками, театрами, куда будут стремиться приехать жить и работать из других мест2
.
Некоторые города- новостройки, периферийные в начальной стадии своего развития, стали цен-
трами советской культуры и народного хозяйства.
По характеру экономической базы иерархия городов представлена тремя типами. В первую
группу входят города с относительно развитой и крупной экономической базой (областные, про-
мышленные центры), вторую группу составляют города с небольшой экономической базой (рай-
онные центры), третья группа объединяет города различных типов (новостройки, военные, науч-
ные города, ЗАТО (закрытые территориальные образования) и т.д.).
Среди малых городов можно выделить различные по целевому назначению города: с преоб-
ладанием сельскохозяйственной направленности; города – оборонные объекты; города – туристи-
ческие и рекреационные центры и т.п.
Отмеченную типологию провинциальных городов можно рассмотреть на примере Архан-
гельской области, где чередуются исторические, культурные центры (Архангельск, Каргополь),
1
См.: Ануфриев Б.В. Феномен культуры Русского Севера. – Архангельск: Изд-во Поморского ун-та , 1996.
2
Борщевский В.М., Успенский С.В., Шкаратан О.И. Город. Методологическая проблема комплексного социаль-
ного и экономического планирования. – М.: Наука, 1975. – С. 39.
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
14. 14
индустриальные новые города (Северодвинск, Коряжма, Новодвинск), малолюдные райцентры
(села и поселки городского типа – Красноборск, Двинской Березник, Верхняя Тойма) и сравни-
тельно более крупные райцентры городского типа (Вельск, Котлас, Няндома). Для культурного
развития северной провинции определяющими являются малые города с невысоким уровнем соци-
ально-экономического развития, но богатыми историческими и культурными традициями, сфор-
мировавшимися на базе природно-этнических особенностей территории, – Мезень, Шенкурск,
Онега. В целом северная провинция испытывает те же трудности, что и другие регионы страны, но
развитие Архангельской области отличается самобытностью, опорой на собственный экономиче-
ский потенциал и на свойственный северянам дух коллективизма.
Крупные города Северной провинции представлены областным центром Архангельском и
городами северодвинской агломерации – малым городом Новодвинском и большим городом Се-
веродвинском, в которых проживает около половины всего населения области. На юге области
расположены города Котлас, Коряжма, Сольвычегодск.
Малые и средние города северной провинции отличаются разбалансированностью градообра-
зующей среды, дефицитом инвестиций, ограниченностью бюджетного финансирования. Эти посе-
ления уступают большим городам и областному центру в уровне благоустроенности жилья, разви-
тости сферы обслуживания, материальной культуры и др. В этом отношении северная провинция
ничем не отличается от остальной России.
Россия сегодня – это страна малых городов. Свидетелями исчезающего прошлого можно
назвать малые города. Материалы Всероссийской переписи населения 2002 года свидетельствуют
о том, что количество городов численностью до 50 тыс. чел. увеличилось на 59 поселений по срав-
нению с 1989 годом, так как некоторые городские поселения были преобразованы в города, многие
включены в состав более крупных городов. На сегодняшний день в Российской Федерации преоб-
ладают малые города с населением до 50 тыс.чел. (768 городов, или 70% от общего числа), но в
них проживает только 17% горожан страны. В среднем население одного такого города, составляет
22 тыс. чел.
В конце XX века усилилась столичная форма урбанизации, произошло умножение копий
центра. Сегодня столичный образ жизни существует не только в Москве, но и в городах с самыми
разными градообразующими факторами, разной историей. У крупных индустриальных центров,
где представлены самые разные отрасли промышленности, уровень для реализации культурного
потенциала социума намного выше, чем у монофункциональных городов.
Современная ситуация в провинциальных отечественных городах поражает своей парадок-
сальностью. На наш взгляд, столица в последнее время в нравственном аспекте уступает малым
городам, но выигрывает в разнообразии типов и форм культуры, ее потенциала, ресурсного обес-
печения. С одной стороны, самоценность провинциальной культуры, стабильность провинциаль-
ного бытия, близость к природе оказываются ценнее инноваций и динамичности столицы. С дру-
гой стороны, провинциальность все сильнее проявляется в образе жизни, связанному с алкоголиз-
мом и маргинализацией населения, нередко жестокостью нравов, проистекающих от безысходно-
сти и однообразия. Отец Сергий (Дмитриев), настоятель церкви Серафима Саровского в поселке
Соминка считает, что до революции в России оплотом православия была сельская местность. Се-
годня, наоборот, село стало безбожным, а очагами веры стали большие города. Православие пре-
вратилось в религию образованных людей, как в первые века христианства на Руси. Это историче-
ское явление еще ждет своего исследователя1
. Особенности современного городского образа жизни
проявляются в росте конфликтности в городе, появлении страхов у горожан. Чего боятся люди
больше всего на свете? До недавнего времени ответ на этот вопрос был достаточно предсказуе-
мым: «Лишь бы не было войны». Какие бы трудности не возникали, как бы плохо люди не жили,
самое страшное для них – это война, смерть близких людей, бессилие что-либо изменить, безыс-
ходность. Все остальное можно преодолеть, пережить. Это защитная реакция русского человека в
ответ на социальные катаклизмы, бесконечные реформы, кровавые «пролетарские» революции и
войны ХХ века.
1
Соколов-Митрич Д. Унесенные верой // Известия. – 2007. – 6 февраля.
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
15. 15
Существуют различные причины для возникновения городских фобий. В 1993 году 22% рос-
сиян заявили социологам из ВЦИОМА, что больше всего на свете они опасаются действий власти.
В 2004 году был получен тот же результат. Возможный произвол властей пугает в равной степени
всех – мужчин и женщин независимо от их образования и доходов. Ответы на вопрос «Чего вы
больше всего боитесь?» в 2004 году распределились следующим образом:
потери близких – 48%.
войны, массовых репрессий – 42%.
нищеты – 34%.
старости, болезни, беспомощности – 27%.
голода – 25%.
произвола властей – 22%.
физического насилия – 14%.
гнева Божьего, страшного суда – 9%.
собственной смерти – 7%.
ничего не боюсь – 8%.
В 1993 году потерять близких боялись больше половины россиян, а в 2004 году – немногим
меньше 48%. Ничего не боятся в этой жизни 8% россиян, в 1993 году их было 4%. Количество тех,
кто вообще ничего не боится, выросло не за счет появления «героев», а за счет молодежи в воз-
расте 18-23 лет и поколения от 70 лет и старше. Молодежь больше других групп боится войны и
массовых репрессий. За 11 лет количество людей, опасающихся нищеты, выросло с 28% до 34%.
Это не страх голода и холода, а страх потери своего статуса. Положение представителей среднего
класса еще очень зыбко, они боятся «упасть»1
.
В опросе, который провели специалисты исследовательского агентства «Евразийский мони-
тор» и Ассоциации региональных социологических центров, изучались репрезентативные группы
населения 15 российских городов. Больше всего россияне, по данным этого исследования, боятся
болезней, потери близких и покушений на имущество. Те же страхи преследуют и жителей евро-
пейских городов.
Особенностью менталитета наших соотечественников является то, что готовясь к ударам
судьбы, мы рассчитываем не на власть, а главным образом на себя, свои возможности и поддержку
близких (81% респондентов). На президента и другие органы власти надеются – 26%; на Бога –
26%; на общество – 10%. Больше других горожан на власть надеются москвичи (44%) и население
Вологды (39%), на общество – население Казани (14%). На Бога уповают в трудную минуту 43%
опрошенных воронежцев и 35% москвичей (табл. 1)2
.
Таблица 1
Ответы россиян на вопрос «Чего боятся жители больших городов России?»
№ Рейтинг страхов россиян
Вся Россия
(%)
Москва (%)
1 Посягательство на жизнь и здоровье близких 53 60
2 Болезни и смерть близких 51 49
3 Потеря здоровья из-за болезни 43 43
4 Посягательства на жизнь и здоровье 40 47
5 Потеря здоровья из-за несчастного случая 36 37
6 Стихийные бедствия 31 44
7 Социальные конфликты 28 51
8 Посягательство на имущество 28 27
9 Одиночество 21 26
10 Тюрьма, арест 13 07
11 Крупные финансовые потери 10 06
12 Позор из-за клеветы 07 08
13 Позор из-за попадания в неприличную ситуацию 06 02
1
Восемь процентов россиян ничего не боятся // Известия. – 2004. – 19 февраля.
2
Игнатьева Ю. Чего боятся жители больших городов? // Известия. – 2006. – 2 августа.
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
16. 16
Примечание. Сумма превышает 100%, т.к. допускался выбор нескольких вариантов ответа
Впрочем, нашлись и отчаянные на российской земле. Жители Великого Новгорода – праро-
дины отечественной демократии и внешней торговли – почти ничего не боятся. Меньше 30%
опрошенных новгородцев опасаются за жизнь и здоровье, в том числе и вследствие преступных
посягательств. Страх за собственное имущество гложет здесь всего 7% респондентов. Боязнь оди-
ночества, тюрьмы и тому подобных угроз – на уровне статистической погрешности. Таким же бес-
страшием отличаются жители Мурманска и северной столицы. В Санкт-Петербурге процветает
уверенность в завтрашнем дне: 44% респондентов смотрят в будущее с оптимизмом.
Москвичи очень опасаются эпидемий и стихийных бедствий – того, чего здесь практически
не бывает. Вероятно, здесь сказывается повышенный интерес москвичей к работе СМИ, уделяю-
щим в последнее время все больше внимания землетрясениям, цунами, птичьему гриппу и тому
подобным бедствиям. Зато техногенные катастрофы и гибель людей в транспортных авариях –
опасность вполне реальная. Эксперты признают, что 60% инженерных сетей в Москве выработали
свой ресурс и находятся на грани разрушения. Вытекающая из труб вода вымывает грунт и создает
подземные пустоты. Бороться с этими проблемами в столице планируется с помощью планомерно-
го ремонта инженерных коммуникаций, повышения требований к качеству строительства, а также
мониторинга за состоянием городского хозяйства.
Социальные конфликты среди других страхов россиян занимают в России седьмое место
(28%), а в Москве – второе (51%). Видимо, Москва является более «конфликтным» городом, чем
все остальные российские города. Более, чем жители других городов, москвичи боятся социальных
катастроф (революцию лучше пережидать в провинции) и одиночества. На первый взгляд, эта фо-
бия иррациональна при высокой плотности населения. Однако, по мнению психологов, в суете ме-
гаполиса тоска по родственной душе ощущается острее, чем в пустыне.
Среди других страхов, актуальных для обитателей крупных мегаполисов, уверенно лидирует
боязнь стать жертвой теракта. Терроризм стал общемировой болезнью, не миновавшей практиче-
ски ни одного уголка земного шара. В Москве – это взрывы жилых домов на улице Гурьянова и на
Каширке, трагедия в вагоне метро между станциями метро «Автозаводская» и «Павелецкая»,
взрывы на «Рижской», в подземном переходе на «Пушкинской» и Тушинском аэродроме, множе-
ство более мелких инцидентов, когда террористические атаки по счастливой случайности обходи-
лись без человеческих жертв. В столице России реализуются мероприятия под общим лозунгом:
«“Антитеррор” – основа городской программы “Безопасность Москвы”». Обеспечивается безопас-
ность оборонных предприятий и других объектов повышенной опасности, усиленно охраняются
бензозаправки, газораспределительные станции, транспорт, источники питьевой воды, тепло- и
электростанции, социальные объекты – школы, больницы.
Еще один из самых распространенных страхов большого города – боязнь нападения. Социо-
логические опросы показывают, что с ощущением опасности своих улиц, парков и подъездов жи-
вет добрая половина городских обитателей. В Москве создается уникальная система видеонаблю-
дения за общественными местами, не имеющая аналогов в мире. В подъездах муниципальных до-
мов появились камеры слежения, благодаря чему количество квартирных краж уменьшилось почти
вдвое (особенно это заметно в районах, прилегающих к вокзалам, где кражи были настоящим бед-
ствием). Вскоре система «Большого Брата» будет действовать не только в подъездах и дворах, но и
в метро – через два года во всех вагонах метрополитена планируется установить скрытые камеры,
сигнал с которых будет по радио передаваться в службу наблюдения при УВД на столичном мет-
рополитене. Подобные мирные средства борьбы с преступниками доказали свою эффективность во
всем мире. Одна мысль о том, что недремлющее механическое «око» следит за ними, способна
удержать многих потенциальных хулиганов от нарушения закона. Впрочем, одной техникой реше-
но не ограничиваться. В городах создаются народные дружины и общественные пункты охраны
порядка, способные стать средством общественного контроля за безопасностью.
Остаются актуальными экологические проблемы, которые невозможно в настоящее время
свести только к защите природы от воздействия человека. Защищать необходимо и природу от че-
ловека, и человека от природы, и человека от человека, и региональный социум от посягательств
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
