1. Роковые деньги
Игры судьбы
ГЛАВА 1
Светило солнце. Виктор Семенович стоял у окна просторного кабинета с заведѐнными
за спину руками. Это был его личный кабинет вот уже четыре с лишним года – с тех
пор как Виктор Семѐнович занял должность главы администрации города. Он часто
любил подходить к этому окну и глядеть на раскинувшийся внизу небольшой парк с
высокими деревьями и низким, словно по нитке стриженым кустарником. Их вид,
вместе с разместившимся в центре небольшим круглым фонтаном, не только радовал
глаз Виктора Семѐновича, но и помогал думать, когда занимаемая должность или
иные обстоятельства этого требовали.
Ах, как часто именно вид этого невзрачного фонтана, с изрядно обвалившейся с боков
штукатуркой, этих ни чем в сущности не примечательных деревьев и кустов,
способствовали окончательному принятию главой того или иного решения. И во
скольких знаменательных событиях города они, таким образом, незримо участвовали
словно мудрые, но безмолвные советники.
Вот и сейчас Виктор Семѐнович смотрел в окно и о чѐм-то думал. Напряжение мыслей
выдавалось не только обычным для него при глубоких размышлениях прищуриванием
левого глаза, но и нервным вращением вокруг друг друга больших пальцев. Виктор
Семѐнович волновался и кого-то ждал.
Наконец, за дверью, в приѐмной послышались шаги и низкий мужской голос сказал:
- Доброе утро, Ирина Рудольфовна. Чудесно выглядите. Я к Виктору Семѐновичу – он
меня ждѐт.
- Да, конечно, проходите, Виталий. – никак не отреагировав на комплимент ответил
женский голос принадлежащий тридцати восьми летней блондинке с бледным, худым
лицом и ярко розовыми ногтями на длинных страдающих сухостью кожи пальцах. Это
была секретарша – женщина не только умеющая экстравагантно одеваться, но так же
умная (о чѐм свидетельствовала лежащая в одном из ящиков еѐ стола книга Паоло
Коэльо). И благонравная на что намекали еѐ манеры окутанные флѐром
старомодности, как будто она была из девятнадцатого века. Ввиду чего общаться с
ней, без улыбки было невозможно.
Мгновение спустя тот, кого Ирина Рудольфовна назвала Виталием, постучал тихонько
в дверь кабинета, открыл еѐ и, войдя внутрь, аккуратно, словно боясь кого-то
спугнуть, закрыл за собой.
- Вызывали, Виктор Семѐныч? – глядя на лысеющую макушку стоящего спиной
мужчины сказал Виталий.
- Да. – тут же оторвал взгляд от окна и обернулся хозяин кабинета. - Кейс захватил?
- Захватил. В машине лежит.

2. – Отлично! Значит, Витал, (так по-простому звал Виталия Виктор Семѐнович), у меня
для тебя очень важное и ответственное поручение. – он подошѐл почти вплотную к
молодому человеку, и не громко, будто боясь, что у стен его кабинета и вправду есть
уши, продолжил: - поедешь сейчас в «Север-строй», там тебя будет ждать этот
очкастый, их главный, Ильяс Абрамыч, с которым мы на прошлой неделе встречались
у «Арарата». Найдѐшь его, он даст тебе деньги. Пересчитывать не нужно. Уложишь
всѐ в кейс и уйдѐшь. А когда сядешь в машину сразу же мне позвони. Понял? Сразу!
- Хорошо, шеф, – коротко ответил Витал. И, получив благословляющий хлопок по
спине, покинул кабинет, вновь аккуратно закрыв за собою дверь.
Надо сказать, что Витал не состоял на официальной службе у того кого называл
шефом. Он был вроде внештатного водителя. И при этом часто выполнял для Виктора
Семѐновича важные и ответственные поручения по характеру схожие с тем, что
получил сейчас. Знакомы они были давно. Ещѐ с тех времѐн, когда Виктор Семѐнович
был просто Витей «Рембо», прозванным так за своѐ коренастое телосложение и за
откровенное стремление во всем подражать известному киноперсонажу. А Витал был
одним из тех ещѐ сопливых мальчишек, которые глядели на Витю и мечтали стать
такими же «крутыми» как он.
Естественно Витя и Виталик, разница в возрасте которых была почти двадцать лет, не
были друзьями детства. Однако они жили в одном дворе и потому хорошо знали друг
друга. Витя не гнушался оказывать молодѐжи, что-то вроде знаков внимания, часто
по-простецки здоровался с ними за руку и даже иногда останавливался, что бы
поинтересоваться как у них дела, чем занимаются и «не наезжает ли» кто.
Прошло время, Витя стал Виктором Семѐновичем, но по-прежнему так же иногда
подходил к уже повзрослевшим пацанам своего двора, и интересовался их
жизненными успехами. В одну из таких встреч, как-то Виктор Семѐнович и
предложил Виталику, единственному среди сверстников уже имевшему тогда личную
машину на задней двери, которой, кокетливо блестела металлическая наклейка
«девяточка», немного подзаработать. Нужно было съездить к «одному человечку»,
взять у него «кое-что» и отвезти «другому человечку», от которого надлежало
получить деньги и привезти их уже Виктору Семѐновичу. Виталий справился с
поручением хорошо. Через пару дней Виктор Семѐнович дал ему ещѐ одно деликатное
задание. Затем ещѐ. И ещѐ.
Так Виталий приблизился к своему недавнему кумиру и стал работать на него,
получая за это неплохие вознаграждения. Вскоре он сменил «девяточку» на не новый,
но вполне приличный «митцубиси». И разъезжая на нѐм всегда с открытыми окнами и
громко играющей музыкой сам теперь превратился в кумира некоторых дворовых
мальчишек.
Позже он привлѐк к работе на Виктора Семѐновича своих школьных друзей Дэна и
Вована. Их хорошим физическим данным Виктор Семѐнович, ещѐ не интересующийся
тогда политикой, легко нашѐл применение – благо в тех, кого следовало побить,
напугать или покалечить недостатка не было. Поэтому двум широкоплечим
спортсменам работы нашлось достаточно.

3. Конечно роль Виталия, который пользовался большим доверием Виктора Семѐновича,
и никогда не участвовал в делах имеющих отношение к насилию, была гораздо
завиднее. Но он ведь был и умнее своих товарищей.
Виктор Семѐнович был доволен исполнительным и не имеющим вредных привычек
Виталием, поэтому, когда тому стукнуло восемнадцать, Виктор Семѐнович замолвил
кое, где нужное словечко и Виталий с печатью «не годен по состоянию здоровья»
вместо служения родине в армии остался верно, служить еѐ отдельному
представителю на гражданке.
Сейчас Виталию было уже двадцать восемь. И ездил он на новенькой «ауди». И до сих
пор не приобретя вредных привычек, и не утратив прежней исполнительности, был
руками и ногами Виктора Семѐновича, который доверял Виталию как самому себе.
Отправив Витала с очередным поручением, Виктор Семѐнович глянул на золотые,
застѐгнутые на запястье кожаным ремешком часы. Было начало десятого. Солнце
поднялось над деревьями и залило кабинет ярким светом.
Заведя руки за спину, сорока девятилетний, глава города направился к своему
рабочему столу. Тяжело опустился в кожаное кресло, откинулся на спинку, и вновь о
чѐм-то задумался.
Виктор Семѐнович был не высоким и плотным мужчиной. Редкие волосы, круглое,
всегда красное лицо, плотно прижатые уши, маленькие серые глаза, толстые губы,
широкий и не много сплющенный в юношеских баталиях нос – делали его не
привлекательным. Что, однако, не мешало ему кроме жены иметь ещѐ и симпатичную,
молодую любовницу. Официантку популярного в городе ночного заведения, которой
Виктор Семѐнович снимал за свой счѐт однокомнатную квартиру в одной из
пятиэтажек на окраине города. Что по причине крайней удалѐнности от места работы
было очень неудобно для неѐ, но по понятным причинам требующейся для человека
столь высокого ранга конспирации очень удобно для него.
Поэтому Катя, так звали девушку, жила в удалении от центра и раз, а иногда и два в
неделю принимала у себя высокого гостя. Вследствие чего не выходила в ночь на
работу. Что ей, конечно же, всегда прощалось хозяином ресторана, находящимся в
курсе еѐ уважительной причины».
Однако сейчас Виктор Семѐнович думал не о Кате. Его мысли были заняты делом, по
которому он отправил Виталия, и которое всѐ утро поддерживало в нѐм приятное
чувство, суля что-то очень хорошее, будто он держал в руках лотерейный билет, пять
цифр из шести которого уже совпали, и теперь осталось только совпасть последней, и
он прибавит к своему итак не маленькому капиталу ещѐ не мало милых сердцу
миллионов.
Это чувство возникло у него сразу после звонка руководителя строительной компании
«Север-строй», которая вместе с ещѐ пятью конкурентами участвовала в тендере на
строительство трѐх социальных объектов, а именно двух детских садов и одной
средней общеобразовательной школы. Виктору Семѐновичу позвонил Ильяс
Абрамович, с которым они неделю назад в неформальной обстановке обсуждали

4. условия возможной победы в тендере фирмы Ильяса, и сказал, что он согласен на
предложенные Виктором Семѐновичем условия.
- Виктор Семѐнович, дорогой, как мы можем закрепить нашу с вами договорѐнность,
чтобы вопрос этот считался окончательно решѐнным и закрытым? Может мне
отправить вам своего человека? – спрашивал в трубку, ловко маскируя сам предмет
договорѐнности, Ильяс Абрамович.
- Нет, не нужно, – тут же ответил Виктор Семѐнович, перед глазами которого вдруг
ясно возник, недавно виденный им в новостях сюжет ареста какого-то губернатора
взяточника. – Я пришлю к вам своего помощника, Виталия. Я представлял вам его на
нашей последней встрече, такой худощавый, светловолосый молодой человек. Вы его
узнаете, он скажет, что от меня.
На том и договорились.
И теперь Виктор Семѐнович сидел в кресле и предвкушал момент, когда он возьмѐт в
руки в очередной раз так легко заработанные им пятьдесят миллионов рублей. «Как
же приятно быть важной персоной», – подумал чиновник, и блаженная улыбка
осветила его гладко выбритое лицо.
Вдруг сперва загудел, а затем, постепенно усиливая громкость, отыгрывая какую-то
мелодию, зазвонил лежащий на широком, полированном столе мобильный телефон,
засияв эмблемой известной марки, чьѐ надкушенное яблоко намекало на его явно не
маленькую стоимость. Это был подарок жены Виктора Семѐновича, Олимпиады
Аскольдовны, или просто Липы, известной в городе, очень ловкой
предпринимательницы владевшей сетью ювелирных магазинов и женщины весьма
сумасбродной.
Еѐ постоянные, скандальные выходки обсуждались в городе чаще, чем выходили
свежие номера местных газет. О еѐ женских похождениях, казалось, знали все, кроме
единственного и законного супруга. Поговаривали даже, что Виктор Семѐнович
побаивается своей жены из-за еѐ влиятельного в криминальных кругах папы, и (не
вероятно!), иногда даже бывает ею биваем. Однако это скорее выдумки злых языков.
И не смотря ни на что, главная чета жила в согласии и на всех официальных
мероприятиях супруги, будто бы назло всем сплетникам и сплетням, всегда
появлялись вместе, показывая образцовую семью, где царит совет да любовь.
Звук телефона вывел Виктора Семѐновича из приятного забытья. Он схватил трубку, с
высветившемся на дисплее именем «Виталий» и сдерживая волнение сказал:
- Алло?
- Виктор Семѐнович, я всѐ взял. Сейчас в машине. Через десять минут буду у вас.
- Нет, чѐрт возьми! Ты с ума сошѐл? Ко мне ехать не нужно! – быстро, словно боясь,
что не успеет и Виталий принесѐт компромат прямо ему в кабинете, проговорил
Виктор Семѐнович, – отвези всѐ ко мне домой, отдашь Олимпиаде. Она сейчас там.
Как отвезѐшь, сразу мне отзвонись и возвращайся. Понял?

5. - Понял! – Сказал Виталий и отключил телефон.
Заставив колѐса немного пробуксовать на месте, он со свистом рванул вперѐд, чем, как
ему показалось, произвѐл впечатление на группу проходивших мимо девушек.
Быстро набирая скорость и лихо маневрируя между обгоняемыми машинами, Виталий
помчался за город, туда, где в ещѐ недавно ни чем не примечательном посѐлке,
раскинувшемся по берегу небольшой, хотя и широкой местами реки находился
красивый в три этажа дом главы администрации.
Обнесѐнный высоким забором он возник здесь недавно, года три назад, и сразу
превзошѐл все окружающие постройки своим великолепием и красотой. Местные
помнят каким грандиозным было это строительство. Работа кипела и день и ночь.
Дом рос, точно нашпигованный стимулирующими добавками гриб. Правда, в это же
время было полностью приостановлено строительство «супер современной»
больницы, начатое ещѐ предшественником Виктора Семѐновича. И прекращено
финансирование из бюджета капитального ремонта детского сада № 88 так же
запланированное на тот знаменательный год. Однако, несмотря на народную молву,
события эти не имели связи с день ото дня растущим ввысь домом Виктора
Семѐновича. «Не мог же, - говорили защитники нового главы, - человек, только
вступивший в такую должность, начать сразу беззастенчиво и откровенно красть».
Виталий выехал за город. Пятнадцать минут по извилистой и изрядно разбитой
дороге и он на месте. В будни шоссе всегда свободно – дачников и отдыхающих в
сторону посѐлка едет мало. Виталий сделал громче музыку и надавил на педаль
акселератора. Машина чутко откликнувшись быстрым набором скорости понесла его
туда, где находился дом Виктора Семѐновича и где уже ждала взволнованная Липа,
предупреждѐнная приятным звонком своего супруга.