Книга М.С.Макулбекова "Нурдаулет, или неоконченная повесть"

1. ББК 84Р7-4
М 15
М 15 Макулбеков М. С.
Нурдаулет,
Актобе, 2012, 224 с.
ISBN 9965-00-388-2
ББК 84Р7-4
М
4702010201
00(05)-02
ISBN 9965-00-388-2 © Макулбеков М. С., 2012

2. Вместо предисловия
2
Первое издание книги «Нурдаулет,
или неоконченная повесть» вышло в 2002
году. Не случайно в названии подчеркива-
лось, что повесть о семье Байжаркиновых
не завершена: на момент ее издания суще-
ствование компании «Нурдаулет-Актобе»,
оставалось под вопросом.
Сейчас мне хотелось бы обратить вни-
мание читателя на другое. Директор ком-
пании «Нурдаулет-Актобе» Ербол Бай-
жаркинов построил первый в Актобе
торгово-развлекательный центр и первый
в республике мусульманский Дом обря-
дов. Он стал первым казахом, построив-
шим мечеть в послевоенной Чечне. Он
первым построил не одну, а две мечети
в Казахстане. Он создал первый частный
зоопарк. Когда-то он одним из первых в
стране начал применять долевое участие
жильцов в строительстве многоквартир-
ных домов. И даже первым после древних
египтян и майя возвел пирамиду. Однако
широкая известность Ербола Байжаркино-
ва, и его отца, Бориса Нурдаулетовича, ко-
торый возглавляет духовное объединение
при мечети «Нурдаулет» объясняется не
только строительством объектов, которые
ныне стали достопримечательностью Ак-
тобе. Байжаркиновых знают тысячи людей
в областном центре и за его пределами,
потому что фирма «Нурдаулет» поддержа-
ла их в трудные моменты.
Началась эта благотворительная дея-
тельность, когда на заре независимости
Казахстана «Нурдаулет» открыл двери –
опять же первой – в республике бесплат-
ной столовой для бездомных детей. С тех
пор прошло полтора десятка лет, дети эти
выросли. Так же как и актюбинские спор-
тсмены, художники и музыканты, заявив-
шие о себе благодаря спонсорской помо-
щи. А также главы крестьянских хозяйств,
начинающие предприниматели и те, кого
официально называют социально незащи-
щенными. Только за первые три года, са-
мые трудные для компании «Нурдаулет»,
когда ее владельцы возвращали кредиты,
потраченные на строительство торгового
центра, фирма выделила на благотвори-
тельные цели свыше 7 миллионов тенге. А
за первые десять лет существования вла-
дельцы компании потратили на благотво-
рительность 170 миллионов тенге – свыше
миллиона долларов!
В числе тех, кому помогал и помогает
«Нурдаулет» значатся Дом-интернат для
престарелых и инвалидов, Алгинский об-
ластной детский дом, Тамдинская вспомо-
гательная школа-интернат, Дом малютки
«Умит», Актюбинский областной детский
туберкулезный санаторий «Чайка», школа-
интернат в поселке Курайлы, спортивно-
оздоровительный клуб для инвалидов
«Манас», Областное общество слепых и
слабовидящих, неполные семьи и просто
нетрудоспособные земляки, люди постра-
давшие от стихийных бедствий в Юго-
Восточной Азии и дети Беслана…
Особенно благотворительная помощь
впечатляет в сравнении с доходами ком-

3. 3
пании. Эта сумма на порядок больше му-
сульманского зяката, который в исламских
странах составляет 2,5 процента от при-
были.
Думаю, что и международные органи-
зации, отметившие деятельность компа-
нии «Нурдаулет», учитывали не только ее
достижения и финансовую стабильность.
В Москве, Женеве, Цюрихе, Мадриде,
Лондоне, Штудгардте, Ницце жюри меж-
дународных конкурсов неоднократно на-
граждали небольшую актюбинскую фирму
медалями и знаками высшего достоинства,
дипломами «Золотой сертификат каче-
ства», званиями «Лучшая компания СНГ»
и «Лидер национальной экономики». Об
этом сообщалось в российских и мировых
СМИ. Так что утверждение о широкой из-
вестности фирмы «Нурдаулет» – не преу-
величение.
Но давайте зададимся вопросом. По-
чему среди тысяч успешных предприятий
мира члены жюри из года в год отлича-
ли компанию из Актобе? И разве может
фирма, в активе которой имеются лишь
торговый центр и гостиница, быть лиде-
ром национальной экономики Казахстана?
Оказывается, может – если учитывать не
доходность, а деятельность в целом, ее
место и роль в жизни города, в жизни об-
щества…
Мне остается добавить, что книга эта
выходит в канун 75-летия Бориса (Макса-
та) Нурдаулетовича Байжаркинова. Хочу
поздравить его с юбилеем, достижениями
в общественной деятельности и успехами
в воспитании семьи: ему удалось передать
своим детям не только организаторские
способности, но и щедрость души, и под-
линный патриотизм, который выражается
не в словах, а в конкретных делах. А креп-
кого здоровья и долголетия вместе со мной
ему, наверно, пожелают тысячи земляков,
которым он помог в трудную минуту.
Автор

4. Часть первая
Глава 1. Таинственные преследователи
– Аллаху акбар! Аллаху акбар!..
Ашхаду алла илаха иллаллах!
Ашхаду анна Мухаммадан расуль-л-лах!..
Древнийпризывкмолитвевочеред¬нойраз
напомнил людям, что пришло время отложить
бесконечные мирские дела и обра¬тить¬ся к
творцу. Голос муэдзина прозву¬чал с само-
го высокого минарета в Централь¬ной Азии,
но Ербол был слишком далеко от мечети и
не слышал азана. Он отъехал от своего дома в
старом городе и направлялся в центр.
«Тойота» плавно катила по чистому ас-
фальту. Шумоизоляция джипа отсекла звуки
городской жизни. Внешний мир как бы отда-
лился и воспринимался лишь на уровне реф-
лексов водителя.
В последние годы выработалась
при¬выч¬ка в свободное от общения время
начерно планировать предстоящие дела. Не
дает покоя и ситуация, в которой он оказал-
ся не по своей воле. Вот уже год досаждают
налоговики, почти беспрерывно проверяя его
строительную компанию и торговый центр.
Мытари никакого криминала не находят, но
поиски не пре-кращают.
До работы оставалось несколько минут
неспешной езды, когда Ербол, вдруг, осознал,
что его преследуют. Белая «Лада» девятой
модели с черными тонированными стеклами
маячила в зеркале заднего вида уже давно, от
самого дома. Но занятый своими мыслями Ер-
бол не сразу обратил на нее внимание.
Интуиция человека, знающего о темной
стороне жизни не из книг, поневоле обостряет-
ся. Вот и сейчас мельком пронеслись какие-то
ассоциации, заставившие Ербола собраться.
Он старался не поддаваться эмоциям, но не-
вольно вспомнил, как в 1987 году его открыто
«пасли» московские гэбисты. Куда бы он не
добирался на такси, за ним неотвязно следо-
вала «Волга» с государственными номерами.
А пешие прогулки совершались в обществе
парней в штатском. «Топтуны» тогда ничуть
не скрывались, едва ли не здоровались при
встрече...
Белая «девятка» ехала за его машиной, как
на буксире. Ербол плавно увеличил скорость.
Неизвестный водитель упорно держался по-
зади, не обгоняя, и не отставая. Тогда Байжар-
кынов вызвал по «сотке» охрану торгового
центра «Нурдаулет», голубые купола которого
были уже в поле зрения.
Дальше события стали разворачиваться,
как в голливудском боевике. По просьбе Ер-
бола охранники пристроились в хвост к пре-
следовавшей его машине. Уже убедившись,
что ВАЗ-2109 следует именно за ним, Ербол
все же проехал еще немного по проспекту
Абулхаира, а затем сделал резкий разворот
возле Центрального стадиона и двинулся в
обратную сторону. «Хвост» не отставал, так
что последние сомнения отпали. Продолжая
переговариваться по мобильному телефону
с начальником охраны торгового центра Жа-
набаем Кадралиным, он привел «девятку» к
«Нурдаулету».
Ербол затормозил. Преследовавший его ав-
томобиль тоже остановился. А за ним впритык
встала машина с охранниками. При этом слу-
чайно открылся багажник «девятки», и пока
4

5. пассажиры закрывали его изнутри, охранники
успели запечатлеть на видеокамеру несколько
автомобильных номеров и ствол автомата, за-
вернутого в какую-то тряпку. Два кавказца на
заднем сидении дружно уткнулись в газеты,
скрывая лица.
Жанабай Кадралин позвонил в РГП «Ку-
зет», в Заводской районный отдел полиции,
дежурному КНБ. А фотоаппарат и камера про-
должали фиксировать происходящее.
Ербол, подойдя к водителю преследовав-
шей его машины, показал свое удостоверение
и попросил объяснить, чем вызван столь при-
стальный интерес к его персоне? Из машины
вышли двое…
Эти события нашли отражение в газетах
«Известия», «Аргументы и факты», «Время»,
в других республиканских и актюбинских из-
даниях, в информационных программах теле-
видения. Но многие важные детали так и не
дошли до общественности.
Что же на самом деле происходило в Акто-
бе весной 2002 года? Обратимся к заявлениям
и объяснениям непосредственных участников
событий.
«В департамент КНБ
от начальника
службы охраны
ТЦ «Нурдаулет»
Кадралина Ж. А.
Заявление
Я, Кадралин Жанабай Абуович, работаю начальником с. о. торгового центра «Нурдаулет».
Прошу вас разобраться со слу¬чив¬шимся инцидентом. 20 ноября 2001 года охранник Му-
канов Ж. доло¬жил мне о подозрительной машине, которая настойчиво преследует машину
Ербола Байжаркынова. По его просьбе мы выехали на улицу. Подозрительная машина ВАЗ-
2109, госномер Д 459 СУМ, действительно ехала за ним. Мы раз¬вер¬нулись возле магазина
«Аяжан», машина тоже развернулась, и мы решили подъехать к «Нурдаулету». Таким образом
мы убедились, что она точно следует за машиной Байжаркынова Е. Б.
Потом мы с Ерболом Борисовичем и двумя охранниками Мукановым Ж. и Абдыкаликовым
И. подошли к этой машине. Возле машины стояли двое: один славянской национальности,
другой азиатской национальности. На прось¬бу объяснить, почему они следуют за машиной
Байжаркынова, они отказались. Мужчина славянской национальности предъявил удостовере-
ние сотрудника полиции. Второй отмолчался и ушел. Мы попросили открыть автомашину, но
водитель отказался. Через лобовое стекло мы увидели двоих мужчин кавказской националь-
ности на заднем сидении автомашины. А когда они пытались закрыть багажник изнутри, я
увидел несколько номеров от машины и завернутый в тряпку ствол автомата.
По прибытии полиция не стала делать осмотр машины и проверку документов внутри си-
дящих пассажиров. Полицейские попросили машину следовать в УВД области. Я и Байжар-
кынов проехали в УВД, но там тоже проверок не было. Машина без проверок уехала в неиз-
вестном направлении.
Заявление подписал собственноручно».
Такое же по содержанию объяснение дали в УВД сотрудник охраны торгового центра Ис-
как Абдукаликов и другие свидетели.
5

6. Самым непонятным для Ербола было упорное молчание полицейских, без лишних вопро-
сов отпустивших преследователей. Тогда Байжаркынов обзвонил редакции газет, телеканалов
и организовал пресс-конференцию.
Средства массовой информации в течение нескольких дней тиражировали его сногсшиба-
тельное заявление. На вопрос одного из журналистов, который хотел выяснить, кто стоит за
историей с преследованием, Ербол ответил, что подозревает… акима области!
Из «Протокола пресс-конференции от 21 ноября 2001 года»:
Присутствовали 13 человек (телеканалы «Хабар», «КТК», газета «Диапазон», «Радио «Риф-
ма»» и другие СМИ).
Байжаркынов Ербол Борисович: «С начала 2001 года налоговой инспекцией города и об-
ласти были проведены десятки налоговых проверок нашего торгового центра. Первая из них
– комплексная. Грубых нарушений обнаружено не было, но проверки не прекратились. Дан-
ные проверки скорее всего связаны с тем, что я был против переименования мечети, которое
произвели по указанию акима области. Также была произведена передача построенной мной
мечети частному лицу, который ни копейки не вложил в данное строительство. Все жители
города и области поддержали название «Нурдаулет» и муфтият утвердил название, тем более
что мечеть своим благословением открыл президент страны. Вместо того чтобы прекратить
преследования, иначе это и не назовешь, продолжаются дальнейшие проверки – официальные
и неофициальные – путем опросов арендаторов торгового центра, рейдовых проверок.
Дошло до того, что ко мне руководители области послали своего человека с условием про-
дать торговый центр за мизерную цену, иначе, мол, мне будет плохо.
Учитывая все это, я начал подозревать в возможности применения других, более жестких
мер в отношении меня, усилил бдительность охраны…
Я считаю, что со мной хотели расправиться, иначе зачем возить в багажнике госномера и
оружие, прятать лица? Если это была просто слежка, то хватило бы одного человека в маши-
не…
…Когда мы пошли к начальнику УВД для разбирательства, белая «девятка» в сопровожде-
нии двух машин уехала со стоянки без осмотра. Я начал подозревать неладное: почему органы
не заинтересованы в осмотре?
Денег я никому не должен, зла никому не делал, врагов не имею. Проанализировав события
последних дней, я сделал вывод, что преследование было организовано с целью запугивания
или причинения вреда. И это мог сделать только один человек, заинтересованный в моем тор-
говом центре. Я подозреваю акима области, который может использовать силовые органы…
В тот же день вечером позвонили с угрозой охраннику торгового центра, который видел все
это, и сказали: не говорить ничего, в противном случае будет плохо…»
Журналист: «Есть ли доказательства причастности данных лиц?»
Байжаркынов Е. Б.: «Прямых доказательств нет, есть свидетельские показания охранников,
видеосъемка, а также диктофонная пленка с записью о цене торгового центра. Прямо доказать
нельзя, потому что чиновники областного масштаба делают свои дела чужими руками…»
Двумя днями позже в прессклубе «Ба¬тыс-акпарат» в Актобе состоялась другая пресс-
конференция, организованная управ¬лением внутренних дел Актюбинской облас¬ти. Пред-
ставители криминальной полиции утвер¬жда¬ли, что УВД области проводило розыскные
меро¬приятия по установлению и задержанию особо опасного преступника за совершение
двойного убийства.
6

7. «…15 ноября 2001 года на территории Актюбинской области началось оперативно-
профилактическое мероприятие «Розыск». В целях установления и задержания разыскиваемо-
го убий¬цы в районе торгового центра были организованы оперативно-розыскные мероприя-
тия, поскольку имелась оперативная информация о том, что разыскиваемый может появиться
именно в этом месте. В операции были задействованы сотрудники УКП УВД; все необходи-
мые документы, регламентирующие проведение операции имеются.
Около 14 часов к автомашине с сотрудниками УКП УВД, стоявшей у торгового центра
«Нурдаулет» подошел человек, как выяснилось впоследствии, сам гражданин Байжаркынов и
предъ¬явил сидящим в автомашине операм удостоверение сотрудника Генеральной прокура-
туры, после чего те были вынуждены представиться и показать в ответ удостоверения сотруд-
ников полиции… На место прибыли сотрудники УВД, в сопровождении которых автомашина
с операми была доставлена в управление внутренних дел.
Всвязиспубличнымиобвинениямивадресправоохранительныхорганов,руководствомУВД
Актюбинской области было принято решение о проведении данной пресс-конференции».
Это официальное разъяснение было опубликовано в виде пресс-релиза вскоре после взбу-
дораживших Актобе событий. Но Ербола Байжаркынова версия полицейских не успокоила. Не
случайно он был вынужден обратиться за помощью в Генеральную прокуратуру Казахстана, в
КНБ и к президенту республики. Желая обеспечить личную безопасность, он сообщил об этих
событиях также в представительства международных правозащитных организаций, в частно-
сти, в Казахстанский центр ОБСЕ в Алматы.
Забегая вперед, скажу, что эта повесть – не детектив, не роман, где в конце все обязательно
проясняется. Вот и в нашей истории таинственные движения полицейских формальным арши-
ном измерить не удалось.
Нужно ли растолковывать, что достаточно трудно спутать жестокого убийцу с известным
в Актобе предпринимателем, который за вклад в развитие города был выбран земляками Че-
ловеком года? Несколько лет назад в период предвыборной кампании он был помощником
доверенного лица президента Казахстана. Кроме того, Байжаркынов, строитель, подаривший
областному центру мечеть, имеет кучу грамот и благодарственных писем, подписанных ру-
ководителями города и области. Словом, он – гражданин вполне респектабельный и ничем
себя не запятнавший. И чтобы разобраться в подоплеке событий придется рассказать историю
целой жизни.
7

8. Глава 2. Эхо черного декабря
Путешествия во времени легче всего
даются на участке «прошлое-настоящее».
В мгновение ока мы способны мысленно
упорхнуть на полтора десятилетия назад
и окунуться в воспоминания. Было бы что
вспомнить…
1987 год. Скорый поезд «Москва -Алма-
Ата» совсем недавно промчался мимо тем-
ных изб подмосковных деревень и лесов с
проседью берез. С усталым выдохом он за-
меруперронаКазанскоговокзала,ручейками
выпуская людей из тесных тамбуров. В при-
вокзальной суматохе они сразу зажили дру-
гой, непоездной жизнью и уже не обращали
внимания на молодого казаха-проводника,
стоявшего у вагона. Для недавних пассажи-
ров, растворяющихся в многолюдье мегапо-
лиса, он уже стал частью прошлого.
За несколько месяцев работы Ербол при-
вык к бесконечной смене лиц, к жизни на
колесах, к рваному режиму отдыха, когда
ночной сон делится на части вокзалами и
станциями. Но еще немного под перестук
колес пролетят недели-месяцы. Он попро-
щается с напарником и вернется в студенче-
скую аудиторию.
Вообще-то можно было найти другую
работу, а то и уехать в Казахстан и переси-
деть академический отпуск дома. Но в рай-
центре Эмба, где все его знают с детства, без
диплома появляться не хотелось. Не было в
тот момент желания общаться с земляками:
учеба и без того затянулась из-за службы в
армии на два года, а тут еще вынужденный
перерыв на целый семестр…
Каждый человек – загадка, поскольку
люди чаще всего живут, как в параллельных
мирах. И лишь заинтересовавшись, узнав
прошлое и настоящее современника, мож-
но говорить, что линии судеб пресеклись.
Не будем строго судить пассажиров поезда,
равнодушно скользивших взглядом по вы-
сокой крепкой фигуре парня в форменной
рубашке. Еще и неизвестно, какого рода ин-
терес появился бы в их глазах, знай они, что
перед ними лидер студентов-казахов, обу-
чавшихся в московских институтах…
Нам не дано предугадать, что с нами бу-
дет завтра. Мы не знаем, какой астероид це-
лит в нашу планету из черноты космоса. Не
подозреваем, какую пакость готовят народу
политики с олигархами к концу текущего
года. Тогда, в 1987 году, тоже невозможно
было представить, что мы, не меняя места
жительства, окажемся в другой стране. Из
общества развитого социализма перейдем в
капитализм, причем в его первоначальной,
дикой форме. Никто не мог предположить,
что спустя годы помощник проводника Ер-
бол Байжаркынов станет известным пред-
принимателем. Что десятиэтажные дома он
будет сдавать под ключ за три месяца. Что
он построит на свои деньги соборную ме-
четь с самым высоким в Средней Азии и в
СНГ минаретом и подарит ее мусульманской
общине Актобе. Что он станет владельцем
крупного торгового центра, будет держать
скаковых лошадей…
Время одномерно и необратимо, как учи-
ли нас в школе, оно неодолимо несет нас из
8

9. прошлого в будущее. На самом деле мы ред-
ко задумываемся о природе четвертого из-
мерения. Наши воспоминания подчиняются
законам хронологии лишь при написании
автобиографии. А в обыденной жизни па-
мять чаще всего запечатлевает какой-нибудь
яркий эпизод. И, как правило, запоминают-
ся не долгие годы безмятежного существо-
вания, а беды, неприятности, борьба с ру-
котворными трудностями. В этом смысле
биографии людей схожи с историей чело-
вечества, которая по школьным учебникам
помнится нам скорее историей войн. Лучше
всего об отношении человека со временем
сказал Екклезиаст: «Как рыбы попадаются в
пагубную сеть, и как птицы запутываются в
силках, так сыны человеческие уловляются
в бедственное время, когда оно неожиданно
находит на них».
В бедственное время и проявляется по-
настоящему характер, подлинное нутро каж-
дого. И мы оцениваем человека, составляем
мнение о нем по его реакции, поведению, по
его выбору именно в трудные минуты испы-
таний.
Таких моментов в жизни Ербола Байжар-
кынова было немало.
Незадолго до описываемого момента его
открыто сопровождали сотрудники москов-
ского КГБ, потому что он не захотел, не смог
молча снести оскорбление, которое нанесли
власти его народу.
...Все это началось, закрутилось 17
декабря 1986 года, когда в газете «Правда»
появилось небольшое сообщение о событи-
ях в Алматы...
Прошло полтора десятка лет, но в Казах-
стане до сих пор не знают, кто организовал
кровавый спектакль. Политологи валят все
на тоталитаризм, архивисты молчат, публи-
цисты гадают на кофейной гуще.
По официальным данным, 16 декабря на
площадь Брежнева в Алматы пришли 10 ты-
сяч человек. Участник «декабрьского вос-
стания», впоследствии эксперт парламент-
ской комиссии по расследованию, а ныне
лидер объединения «Желтоксан жангыры»
(«Эхо декабря») Толеген Альжанов считает,
что на самом деле число тех, кто собрался
перед зданием ЦК Компартии Казахстана,
превысило 70 тысяч человек. Действитель-
но, зачем иначе было ставить под ружье во-
йска численностью 10 тысяч человек? Мало
того, руководство ЦК дало указание воору-
жить рабочие дружины. На нескольких заво-
дах срочно изготовлялось примитивное ору-
жие – обрезки арматуры и электрокабеля…
Трое манифестантов были убиты в стыч-
ках на площади в городе, еще трое погибли
в эти же дни. В течение года органами МВД
было произведено 58 захоронений без ука-
зания фамилий и даже без номеров. Хотя по
закону номера присваиваются даже неопо-
знанным трупам.
Тысячи были ранены, 99 человек осуж-
дены, двое из них были приговорены к
смертной казни. От 1,5 до 15 лет получили
83 человека. И только к ноябрю 1990 года 53
человека были реабилитированы…
Число репрессированных не поддается
учету. Тысячи молодых людей были исклю-
чены из институтов, уволены с работы. Сло-
маны судьбы, разрушены мечты.
Под шумок сводились давние счеты.
К примеру, преподавателя Алматинско-
го архитектурно-строительного института
кандидата технических наук, серебряного
призера ВДНХ СССР Валерия Алексан-
дровича Каро-Мадэ уволили как участника
декабрьских событий. Все его «участие» за-
ключалось в том, что он устно и письменно
защищал своего коллегу Аркена Увакова, ко-
торый, кстати, на площадь Брежнева тоже не
ходил. Нелюбовь к Увакову руководителей
института привела его на скамью подсуди-
мых, а позже – на Колыму. Через несколько
лет его полностью оправдали, реабилити-
ровали, но ни Уваков, ни Каро-Мадэ по сей
9

10. день не восстановлены на работе…
Дубинки и саперные лопатки уже «гу-
ляли» по головам тысяч беззащитных де-
монстрантов, их уже обливали на морозе
из пожарных брандспойтов, каратели в сол-
датской форме уже пинали сапогами казах-
ских девушек, когда в «Правде» появилась
небольшая заметка. В ней говорилось, что
кучка националистов вкупе с наркоманами
и алкоголиками чинят беззакония и громят
киоски.
Встолицеимпериистуденты-казахстанцы
стали осаждать междугородные переговор-
ные пункты, пытаясь выяснить у родствен-
ников и знакомых, что происходит на самом
деле: сообщениям официальной прессы ни-
кто не поверил. Когда молодые люди узнали
истинную подоплеку событий, их возмуще-
ние стало искать выхода.
Они, московские студенты, не смогли
детально восстановить картину митингов,
преследования «декабристов», потому что
власти прервали связь с Алматой. Не только
из России, даже из других городов Казахста-
на в те дни в столицу республики невозмож-
но было дозвониться. Но главное Ерболу и
его друзьям было уже известно: казахский
народ обвинили в национализме, а во главе
республики поставили очередного «варяга»
Геннадия Колбина.
Сегодня нет смысла пересказывать собы-
тия 1986 года. Казахская молодежь больше
не хотела, чтобы народом командовал залет-
ный функционер, 21-й по счету. Причем 18
из них не были представителями титульной
нации.
Все знают, что вначале на главной пло-
щади Алматы был мирный протест, демо-
кратический митинг, а потом началось изби-
ение. Но есть детали, которые ускользнули
от иссле¬дователей и внимания читающей
публики.
За два года правления Колбина, в то самое
время, когда он обещал в считанные месяцы
заговорить на языке аборигенов, число на-
циональных школ в Казахстане сократилось
вдвое. А он продолжал разглагольствовать
о двуязычии и заставлял парторганизации
создавать кружки по изучению казахско-
го языка. Вместо того чтобы позаботиться
хотя бы о пишущих машинках с казахским
шрифтом.
Именно в эти годы, по данным Госкомпе-
чати (это ведомство существовало до 1991
года), резко изменилось соотношение наи-
менований и тиражей печатной продукции:
казахский язык практически исчезал, как
исчезли за годы советской власти свыше 90
языков малых народностей СССР.
Как это происходило? Много позже, во
времена перестройки, когда открылись ар-
хивы, выяснилось, что по постановлению
ЦК ВКП(б) от 1938 года «О ликвидации
нацменовских школ», подписанному Ста-
линым и Молотовым, только в Казахста-
не были закрыты тысячи школ, в которых
обучение велось на узбекском, дунганском,
таджикском и других языках. Была, оказы-
вается, в республике даже одна кумыкская
школа. Немецких же школ закрыли больше
ста! Заметьте, это было в 1938 году, задолго
до массового переселения немцев из При-
волжья в Казахстан, которое произошло в
начале Великой Отечественной войны. То
есть проповедовался интернационализм, а
на самом деле шла унификация.
Начался процесс с национальных мень-
шинств республики, но с годами сократи-
лось и число казахских школ. В большин-
стве вузов республики преподавание велось
на «великом и могучем». Представители ти-
тульной нации в массовом порядке отдава-
ли детей в русские школы. Казахский язык
постепенно терял свои функции и к концу
перестройки «всех сторон общественной
жизни» фактически стал бытовым.
Справедливости ради надо сказать, что
за редким исключением такая же участь
10

11. постигла многие языки народов СССР. К
1990 году в столицах союзных республик
осталось по одной национальной школе.
И лидер-казах нужен был нашей стране в
1986-м хотя бы для того, чтобы остановить
процесс дальнейшей манкуртизации наро-
да...
О происходящем в Алматы Ерболу сооб-
щил его друг и одноклассник Андрей Куха-
рев. Когда по состоянию здоровья его отчис-
лили из погранучилища, он стал работать в
железнодорожном депо на станции Эмба. В
один из приездов домой Ербол забрал его с
собой и устроил в Москве на «ЗиЛ».
Андрей приехал к нему в общежитие и
рассказал о том, что творится в столице Ка-
захстана.
В те годы в Московском гидростроитель-
ном институте училось почти 200 студентов-
казахов, в том числе из Волгограда и других
городов РСФСР. Много было казахов и в дру-
гих вузах столицы – в МГУ, МИФИ. МФТИ,
Московском полиграфическом институте.
Земляки общались, играли в футбол. Когда
«Правда» обвинила в национализме наш на-
род, известный всегдашней лояльностью к
«инородцам», студенты не смогли сдержать
возмущения. Они стали собираться, чтобы
обсудить эту заметку. Чаще всего сходились
на 14-м этаже у Ербола, которому, как за-
местителю коменданта общежития, к тому
времени выделили отдельную комнату.
Ребята вначале порывались лететь в Ал-
маты, но выяснилось, что билетов нет. То ли
на самом деле все рейсы были забиты до от-
каза, то ли кто-то специально в эти смутные
дни позаботился сократить пассажиропо-
ток. Улететь успели только «бауманцы» из
знаменитого Московского высшего техни-
ческого училища.
В конце концов студенты решили прой-
ти по всем институтам, собрать по одному
представителю от вуза и посоветоваться.
Так стихийно в Москве организовалось по-
добие штаб-квартиры – в жилище Ербола.
Студенты написали обращение на имя
Михаила Горбачева. Подтянулись будущие
юристы, филологи. Они приносили цитаты
Ленина о праве наций на самоопределение
и прочие, подходящие к месту изречения.
Особенно много ссылок было на самого
Горбачева, который кроме знаменитых фраз
типа «процесс пошел» и «окультуриваться
надо» в свое время наговорил немало друго-
го. Активно помогали студенты, учившиеся
в полиграфическом институте. Они упоря-
дочили текст, расставили логические ударе-
ния и запятые.
Через несколько дней 23 декабря в Мо-
скве в Колонном зале Дома союзов должен
был состояться творческий вечер поэта
Мухтара Шаханова. Прежде на такие ме-
роприятия студенты-казахи собирались в
качестве поклонников: как-никак земляк на
всесоюзной сцене. В этот раз представители
институтов договорились пойти на вечер с
петицией.
Из-за нашествия студентов из Казахста-
на не только в зале, в коридорах места не
было. У молодых людей в душе кипело, их
чувства были написаны на лицах. Накален-
ную атмосферу заметили и власти. В толпу
затесались десятки сотрудников КГБ, возле
сцены стояли милиционеры.
Ерболу, которому земляки поручили вы-
ступить с петицией, раздобыли билет на
первый ряд. Соседи справа и слева – сплошь
знаменитые писатели, деятели искусств, из-
вестные по портретам в «Литературке» и те-
лепередачам. В общем куда ни глянь – кру-
гом в поле зрения сидели классики.
В первый раз, когда Ербол вышел на сце-
ну, подошел к микрофону и стал читать за-
готовленный текст, его обратно в зал вытол-
кал лично Евгений Евтушенко. Пришлось
вернуться на свое место. Во второй раз он
поднялся уже без петиции, с цветами. Вру-
чил Мухтару Шаханову букет, поздравил с
11

12. юбилеем и попросил разрешения задать во-
прос собравшимся в зале писателям.
Сегодня, когда доминирующей идеоло-
гией на постсоветском пространстве стал
неприкрытый цинизм, эти вопросы кому-то
покажутся наивными. Но сделайте времен-
ную скидку, это ведь был 1986 год – начало
перестройки, время надежд, духовного про-
буждения народа.
– Ага, дайте задать вопрос! – просил Ер-
бол по-казахски. – Может ли художник на-
писать море, если он его ни разу не видел?
Может ли человек руководить народом, сре-
ди которого не жил? Вот Горбачев призыва-
ет к ускорению, а ведь назначенному им ру-
ководителю освоиться надо на новом месте,
это же потеря времени?..
Бенефициант тоже отправил Ербола на
место, попросив не портить вечер, который
он организовал под свою ответственность.
В 1990 году, в интервью «Литературной
газете» народный поэт так описывал этот
эпизод:
«Вечер планировался на 19 декабря. А за
день до этого руководителей Союза писате-
лей вызвали в ЦК КПСС и сообщили, что в
Алматы идут волнения на националистиче-
ской почве и выступление Шаханова сейчас
нежелательно. Пусть он объявит, что сломал
ногу. Вмешался Евтушенко. Позвонил в ЦК,
сказал, что на вечер приглашены дипломаты
и что всю ответственность он берет на себя.
Со скрипом, но разрешили.
– Все прошло нормально?
– Не совсем. Во время вечера на сцену вы-
шел молодой человек и стал читать протест
против кровавой рас¬пра¬вы в Ал¬маты. Я
уже тогда дога¬ды¬вался, что не было ни-
каких наркоманов и алко¬голиков, якобы
устроивших погромы в городе. Но у меня не
было до¬каза¬тельств...».
Позднее Мухтар Шаханов и его едино-
мышленники многое сделали для того, что-
бы правда о декабрьских событиях дошла
до народа. В Верховном Совете Казахстана
по его инициативе была создана комиссия.
К народному депутату стали обращаться
сотни людей…
Но в тот день Ербол и его друзья ушли с
обидой на поэта. Впрочем, студенты были
раздражены молчанием всех именитых лю-
дей Казахстана. Никто ведь не вступился за
цвет нации – молодежь, которая осмелилась
организовать первый в СССР политический
митинг. Молчали журналисты, писатели и
композиторы, молчали все. Выжидали, чем
кончится. И лишь в следующем году, когда
ЦК КПСС соизволил опубликовать поста-
новление, которым отменялось обвинение
казахского народа в национализме, интелли-
генты осмелели. В рамках партийных при-
личий, конечно…
Студенты ушли с творческого вечера
ни с чем, не получив ответов, не сумев даже
поставить вопросы перед собравшимися в
Доме союзов работниками искусств. Но не
успокоились и продолжали обсуждать де-
кабрьские события. И вскоре узнали, что…
их разговоры слушают сотрудники Комите-
та государственной безопасности!
Выяснилось это так. Поскольку часть
разговоров велась на казахском, органы
привлекли к увлекательному занятию по
«прослушке» курсантов-казахов из школы
КГБ, которая издавна готовила офицеров на
юго-западе Москвы. Однажды в обеденный
перерыв, вырвавшись из-под опеки началь-
ства, парни-казахи прибежали в общежи-
тие и стали искать студента Байжаркынова.
Один из них несколько минут водил Ербо-
ла по корридорам. Он рассказал, что все их
разговоры не только слушают, но и записы-
вают.
– Не собирайтесь постоянно в одном ме-
сте, не ходите никуда в одиночку, а только
группами по пять-шесть человек, – коротко
инструктировал незнакомый земляк. – Ули-
цу переходишь – оглядывайся, как бы не уго-
12

13. дить в ДТП, в метро тоже будь осторожен.
Курсанты предупредили ребят и быстро
ушли через черный ход.
До этого студенты-строители ника-
ким боком с органами не соприкасались. И,
естественно, вели себя с безоглядностью,
присущей молодости. Но с того момента
все, что раньше они видели только в кино,
стало частью будней. Разве что паролей и
явок не было.
Первый «хвост» Ербол заметил, когда
ехал с товарищами в Московский институт
нефти и газа имени Ивана Михайловича
Губкина. Московские таксисты – люди бы-
валые. И когда четверо молодых казахов по-
просили его оторваться от преследователя,
водитель так и сделал. Кружным путем, по
каким-то проходным дворам он ушел от по-
гони и довез ребят к нефтяникам.
Ербол все годы учебы подрабатывал.
Летом во время каникул строил дачи, а зимой
охранял фабрику поблизости от общежития.
После организации «штаб-квартиры» в пре-
делах своего студенческого жилья, он стал
замечать, что его на работу сопровождают
двое мужчин, «передают» один другому.
Не раз, выходя посреди ночи из сторожки
с телефоном, чтобы сделать, как положено,
обход территории, он видел по «светлячку»
сигареты, что кто-то надолго устроился под
ближайшим деревом. Однажды даже крик-
нул курильщику:
– Заходи в будку, чего мерзнуть, чайку
погоняем.
– Не положено...
Не только Ербол, все участники сту-
денческих посиделок находились в поле
зрения спецслужб. Работников органов тоже
следует понять. Одной из главных задач
КГБ во все времена была «борьба с нацио-
нализмом». Сохранить советскую империю
можно было лишь с помощью «интернацио-
нализации», сиречь унификации наций и на-
родностей. А тут – на тебе! В самом центре
страны стихийно возникшая националисти-
ческая, по их мнению, организация студен-
тов росла, как снежный ком. Ведь в обще-
житие гидростроительного института уже
стали приезжать учащиеся подмосковных
техникумов и училищ.
Тем временем студенты московских
вузов (а это несколько тысяч казахов, по-
скольку все годы советской власти в столи-
це и городе на Неве был специальный лимит
для подготовки специалистов из союзных
республик) решали: организовать забастов-
ку или пойти в постоянное представитель-
ство Казахстана в Москве? В конце концов,
остановились на постпредстве.
С какого-то момента в общагу стро-
ителей зачастил парторг института. Ему,
как главному идеологу учебного заведения,
нельзя было оставаться в стороне от «нацио-
налистических» процессов. Однажды зашел
и ректор.
Но увещевания не возымели действия.
Более того, споры из комнат общежития пе-
реходили в студенческие аудитории. На лек-
циях по политэкономии шли бурные дебаты
все о том же – о праве наций на самоопреде-
ление. Правда, суверенитет с независимо-
стью, которые спустя пятилетку свалились
нам на головы, как манна небесная, как дар
свыше многострадальным народам, в те го-
рячие деньки не обсуждались. Даже самые
рьяные спорщики понимали, что такие речи
будут восприняты как призыв к подрыву го-
сударственного устройства. А это чревато
при любом режиме...
После долгих споров студенты реши-
ли идти к постоянному представительству
Казахстана в Москве. Но накануне в обще-
житие пришел парторг и заявил, что КГБ
сообщил руководству института о митинге.
Он предупредил, что те, кто завтра пойдет к
пост-предству, будут отчислены.
Тут многие поневоле задумались. С
одной стороны, не пойти – стыдно перед то-
13

14. варищами. С другой стороны, вернуться на
родину без диплома – родители по головке
не погладят. Тогда студенты рассмотрели
компромиссный вариант: от каждого инсти-
тута в постпредство пойдут по два-три че-
ловека, поскольку всем гуртом уходить из
Москвы нельзя. Молодежь приехала сюда за
знаниями, качество которых, как ни крути, в
столичных вузах выше, чем в казахстанских.
Да и престижен был московский диплом во
все времена. Что хорошего, если в резуль-
тате страна, за которую вроде бы болеешь
душой, в одночасье лишится тысяч будущих
специалистов?
Ербол послал ребят по институтам, чтобы
объявить: массовая демонстрация отменя-
ется, в постпредство пойдут представители
институтов, встреча – в 8 утра 25 декабря.
Сам он отступать не собирался. За ним
«стояла Москва», если учесть, что он в эти
дни стал неформальным лидером всех каза-
хов, учившихся в столице. По его понятиям,
после стольких разговоров, после организа-
ционной работы, которую он возглавлял, от-
каз от дальнейшего участия был немыслим.
И он надеялся, что «свои», строители, от
него не отстанут. Но утром многие не под-
нялись. Кто-то накануне позвонил домой и
сослался на то, что отцы-матери напрочь
запретили им всякую «политику». Кто-то
прямо отказался. Дело понятное: никто не
хотел быть отчисленным. Словом, каждый
сделал свой выбор.
С ним из огромного общежития к стан-
ции метро вышли Бейбит, Эдик и Аскар...
Всю дорогу парней не оставляли сомне-
ния: а вдруг их осталось четверо во всей Мо-
скве? И лишь подойдя к месту встречи, они
воспряли духом. Толпа студентов собралась
приличная, под сотню человек.
Протестанты двинулись по аллее Гого-
ля. Перед входом по правую сторону стояли
машины спецсвязи, «ЗиЛы» с деревянными
будками. А сама аллея, несмотря на ранний
час, была буквально забита «читателями»
газет. Их, комитетчиков, было, пожалуй, по-
больше, чем студентов. Видимо, ожидалась
массовая акция протеста.
Работники постпредства уже знали, что
студенты придут. Вышли навстречу и бы-
стро завели всех внутрь здания, чтобы из-
бежать провокаций с печальными для ребят
последствиями.
Заполнив зал, студенты где-то с час жда-
ли, пока приехал зампред Совмина Казах-
стана. Потом парни задавали ему вопросы,
он отвечал. Спрашивали, неужто в двадцати
областях республики не нашлось достой-
ного руководителя, неважно, какой он на-
циональности? В конце концов чиновник
признался, что полностью согласен со сту-
дентами...
Но разошлись ни с чем. Всемогущее ЦК
гнуло свою линию. Партийцы привычно ко-
лебались вместе с ней, с генеральной лини-
ей. Никто на себя ответственность брать не
хотел, перед оскорбленным народом никто
не извинился. Да что говорить, если само
понятие «демократии» в те времена для
большинства было чем-то абстрактным, как
миллион долларов для бедняка: вроде такие
деньги где-то реально существуют, а никто
из соседей не видел…
Потом состоялась вторая встреча в пост-
предстве, такая же безрезультатная.
Тем временем жизнь шла своим чередом.
Колбин правил бал, безвинных людей сажа-
ли в тюрьмы, на алматинских студентов об-
рушились репрессии.
То же самое происходило и в Москве.
Ербола начали допекать особисты. Прямо
из аудитории его приглашали в кабинет про-
ректора, оставляли наедине с чекистом. Ко-
митетчик обычно задавал рутинные вопро-
сы:
– Кто вас настраивал? Какие у вас связи?
Какое финансирование?
Поскольку претензии были бредовые, то
14

15. все это не столько пугало, сколько отвлека-
ло от учебы.
Но были и светлые моменты в ту пору.
Когда под руководством Ербола его земляки
готовили письма, обращения и «культпоход»
на творческий вечер, приближалась сес-
сия. Зная, что студенты не готовятся, мно-
гие преподаватели проставили им зачеты и
оценки «автоматом». Крупным человеком и
по должности, и по жизни проявил себя и
ректор. Однажды в разгар собеседований с
работниками КГБ, он вызвал Ербола в каби-
нет и сказал:
– Органы ищут причину, чтобы отчис-
лить тебя, хотя ты хорошо учишься. Так
что, от греха подальше, напиши заявление
на академический отпуск. А через год я тебя
восстановлю.
Забегая вперед, надо сказать, что руково-
дитель института свое слово сдержал.
Чтобы получить «академ» нужно было
основание. Пришлось представить в инсти-
тут фиктивную справку об «остром респи-
раторном заболевании».
Тогда-то студент Байжаркынов и пошел
в помощники к старому знакомому, прово-
днику 14-го купейного Бакыту Акмолдаеву.
Познакомился он с кадровым, как приня-
то говорить, железнодорожником в один из
первых приездов домой. Знаменитое в годы
застоя московское обеспечение и тотальный
дефицит всего и вся на остальной террито-
рии Союза породили нехитрые схемы спе-
куляции. У части населения пробудились
придушенные за годы советской власти
коммерческие инстинкты. Проводники пас-
сажирских вагонов освоили «челночный»
бизнес еще в те годы, когда перепродажа
товаров считалась уголовным преступле-
нием. Они закупали в Белокаменной чай,
конфеты, мануфактуру и бойко торговали
этим добром на пути следования. И таким
образом исправляли недоработки сельской
потребкооперации, одновременно пополняя
семейный бюджет.
Ербол тоже привозил домой дефицитный
индийский чай и другие продукты, в основ-
ном для многочисленной родни. Минималь-
ная торговая наценка позволяла бедному
студенту оправдать собственные путеше-
ствия на родину и не тянуть деньги с роди-
телей.
Общие коммерческие интересы свели Ер-
бола и Бакыта на стальной магистрали, со-
единявшей Москву с Алматы, а позже пере-
росли в дружбу. И когда студенту пришлось
взять «академ», он попросился напарником
к Акмолдаеву на «седьмой-восьмой» поезд.
Под перестук колес летели дни и меся-
цы. Иногда, договорившись с напарником,
Ербол спрыгивал на станции Эмба, чтобы
отдохнуть у родителей. В свободное от слу-
жебных обязанностей время он штудировал
учебники, чтобы, когда придет время, с ходу
включиться в учебный процесс. Не чурался
и коммерческой деятельности. Возил порой
«зайцев», ибо в те времена в сезоны поезда
набивались пассажирами под завязку.
Возвращаясь в Москву, шел в общежи-
тие, где за ним сохранили комнату. Иногда,
добираясь к себе с площади трех вокзалов,
вспоминал первый приезд в столицу...
15

16. Глава 3. Дороги, которые мы выбираем
Вместе со школой кончилось детство. И
отец, в прошлом железнодорожник, полушу-
тя говорил:
– Ербол, ты же в тепловозе родился, по-
ступай в АЛИИТ.
Первый день биографии Ербола действи-
тельно был необычным. В 1965 году Борис
Нурдаулетович с женой работали дежурны-
ми по станции на 49-м разъезде. Мать Ербо-
ла Манзапа ходила на последнем месяце. И
когда подошло время рожать, отец остановил
товарняк. Морозной ночью родители залезли
в тепловоз, в заднюю секцию, и поехали на
станцию Кандыагаш в больницу. Но до род-
дома недотянули.
Есть между бывшим районным центром и
разъездом подъем, который железнодорожни-
ки называют «восьмитысячным» – тяжелый,
затяжной. Раньше, во времена паровозов,
чтобы его преодолеть, состав сзади подпи-
рал локомотив-«толкач». Вот на этом подъе-
ме и родился Ербол. Отцу пришлось самому
перерезать пуповину. Машинисты обрадова-
лись: теперь с новорожденным «на борту»
16

17. Кандыагаш примет быстро! Они позвонили
диспетчеру и напроход прошли через 48-й
разъезд. Тепловоз, вопреки обычному поряд-
ку, остановили прямо напротив вокзала. Там
уже ждала «скорая».
Вот таким образом родителям удалось
спасти сына. Врач, которая приняла Ербола
под свою опеку, теперь работает в Актобе
главным хирургом железнодорожной боль-
ницы. По стечению обстоятельств канди-
дат медицинских наук, его «киндык шеше»,
Аяш Байжаркынова – однофамилица нашего
героя. Но совпадения на этом не заканчива-
ются. Когда-то на 49-м разъезде трудился де-
журным по станции дед Ербола Нурдаулет, а
во время войны – его бабушка Закия.
Конечно, не место рождения играло роль,
когда отец говорил насчет будущей профес-
сии. Старший сын Бекбол уже учился на
энергетика в Алматы, и Борису Нурдаулето-
вичу хотелось, чтобы один из детей пошел
по стопам родителей, продолжил династию.
Тем более рядом в Актюбинске, тогда был
филиал Алматинского института инженеров
транспорта. Естественно, у отца спокойнее
было бы на душе, если бы сын получил об-
разование поближе к дому.
Но Ербол хотел учиться только в Мо-
скве. Его одноклассники поступили в МГУ,
МИФИ, Казанский университет. И ему тоже
хотелось увидеть большой мир.
Летом 1982 года в Москве, на перроне
Казанского вокзала его встретил дядя Ис-
лам, двоюродный брат матери. От родителей
Ербол знал, что дядя учился в Целинограде,
потом перевелся в столичный вуз. В Москве
женился на землячке, закончил учебу. Вна-
чале Ислам работал сменным мастером в
Мосгазе, а к моменту приезда Ербола вырос
до главного инженера этого крупного пред-
приятия.
Вдвоем вышли на привокзальную пло-
щадь. Справа от остановки высились старин-
ные в царские времена построенные здания.
В восьмидесятых годах там размещался сто-
личный ОБХСС.
Позднее, изучая архитектуру, Ербол узнал,
что вокруг площади трех вокзалов в камне за-
печатлено несколько эпох. Монументальные
здания, воздвигнутые при Сталине, сосед-
ствовали с современными многоэтажками и
дореволюционными строениями. Но пер-
вую встречу с Белокаменной он вспоминает,
как броуновское движение толпы, вереницы
троллейбусов и трамваев и затянувшуюся на
часы поездку до Дмитровского шоссе к дяди-
ному жилищу.
Все было Ерболу в новинку. Ведь деся-
тимиллионный мегаполис стал первым горо-
дом, который увидел в свои семнадцать лет
кандидат в абитуриенты.
Ислам нашел время показать родствен-
нику несколько достопримечательностей –
17

18. Красную площадь, Оружейную палату, Тре-
тьяковку. Однажды они поднялись до зари,
отстояли несколько часов в очереди к Мав-
золею Ленина, чтобы взглянуть на маленькое
тело вождя мирового пролетариата.
Но серьезное знакомство с Москвой при-
шлось отложить, пора было думать об учебе.
И тут совершенно неожиданно Ербол пораз-
ил родню тем, что поступил в … три инсти-
тута!
Обычно выпускники школ волнуются,
переживают. Здесь же – случай уникаль-
ный. Впервые оказавшись в большом городе,
сельский парень не только не был подавлен
или растерян. Он хладнокровно замыслил и
осуществил небывалый эксперимент.
Вступительные экзамены в московских
вузах начинались в разное время. В МГУ,
МИФИ и МФТИ можно было поступить в
начале июля. Во всех остальных институтах
абитуриентов ждали в августе. И вот, чтобы
не терять форму, а заодно и проверить свои
силы, Ербол решил вначале сдать экзамены в
Московском инженерно-физическом инсти-
туте. Выбрал он факультет математики.
Точные науки всегда давались ему легко,
особенно математика. Это, считает Ербол,
заслуга Лидии Васильевны Шишовой, кото-
рая с пятого по десятый классы преподавала
в Эмбе этот предмет. Одноклассники помнят,
что Ербол в школе оба варианта контрольных
решал минут за пятнадцать и давал списы-
вать друзьям.
Вообще эмбинским школьникам повезло:
рядом на военном полигоне служили офице-
ры, а их жены, окончившие крупнейшие вузы
России, стали учителями в школах райцен-
тра. Так что уровень преподавания был не в
пример выше, чем в других селах и городках
области. В старших классах отдельные учи-
теля даже заставляли ребят изучать часть
институтской программы. Не случайно все
двадцать одноклассников Ербола впослед-
ствии получили высшее образование.
В МИФИ математика была и остается
одной из главных дисциплин. Поэтому на
какой бы факультет ни поступал будущий
студент, первым экзаменом, причем пись-
менным, была «царица наук». И «валили»
на математике без пощады: если не знаешь
основ, в этом институте делать нечего.
Ербол на «отлично» сдал четыре экзаме-
на и лишь по физике получил четверку. А
потом документы забрал, поскольку специ-
альность математика-теоретика его не инте-
ресовала. Не теряя времени, он сдал доку-
менты, а потом и вступительные экзамены в
Московский физико-технический. Но и там
он учиться не собирался. Ни теория физики,
ни ее прикладные возможности Ербола тоже
не привлекали. Легкий интерес вызвало то,
что многие космонавты, например, Светла-
на Савицкая, вышли из стен МФТИ. Но все
же давняя мечта пересилила: ему с детства
нравилось строительство. Так что десять эк-
заменов, которые он сдал, как бы от нечего
делать, были пробой сил, проверкой своих
способностей. Хотелось знать, достаточно
ли хорошо он подготовлен, чтобы учиться в
московском вузе?
Его ровесники-абитуриенты готовились к
экзаменам. Те, кто уже был зачислен в сту-
денты, с легким сердцем бродили по Москве,
ели мороженое и знакомились с девушками.
А Ербол в это время проводил «рекогносци-
ровку» на местности, то бишь на Листвен-
ничной аллее.
Там, неподалеку от кинотеатра «Байкал»,
стоит альма-матер полиграфистов, метров
через сто – гидромелиоративный институт,
еще шагов через пятьдесят – Тимирязевская
сельхозакадемия, чуть дальше расположился
институт инженеров сельского хозяйства...
За три дня до начала экзаменов Ербол
отнес документы в Московский гидро-
мелиоративный институт, на инженерно-
строительный факультет.
Интерес к профессии у Ербола появился,
18

19. когда в Эмбе он ходил у строителей в подсоб-
никах. На эту работу его определил отец.
Борис Нурдаулетович с детства воспиты-
вал детей по простой, но действенной методе
– не поощрял безделье. Он, всего в жизни до-
бившийся неустанным трудом, справедливо
считал, что развращает людей праздность, а
все остальные пороки – лишь следствие ее.
Придя вечером с работы, отец всегда задавал
Бекболу, Ерболу и младшей Гульмире один
и тот же вопрос:
– Что ты сегодня сделал?
Детство есть детство, иногда за играми
время пролетало незаметно.
– Но ближе к вечеру, – вспоминает Ербол,
– перед приходом отца, мы начинали метать-
ся, чтобы успеть что-то сделать по дому или
в сарае...
В классе пятом-шестом вдвоем с Бекбо-
лом они сами сколотили забор вокруг дома в
Эмбе. А когда райком выделил отцу кварти-
ру в райцентре, как всегда, недостроенную,
пришлось нанимать строителей, и Ербол все
лето крутился рядом с ними, учась работать
с кирпичом и деревом. Возможно, тогда и за-
родилось желание созидать нечто своими ру-
ками.
Вообще выбор профессии – вечная дилем-
ма для каждого нового поколения. Если спо-
собности не проявились в раннем возрасте,
то будущий студент оказывается в двусмыс-
ленной ситуации: он выбирает какой-то вуз,
какую-то специальность практически наугад,
ничего о ней не зная. Так что Ерболу в этом
смысле повезло. Он свое призвание нашел
задолго до выхода на перепутье, на котором
оказывался каждый из нас, выброшенный во
взрослую жизнь с аттестатом о среднем об-
разовании.
Став студентом первого курса гидромели-
оративного института, Ербол получил место
в общежитии. Это было новое четырнадцати-
19

20. этажное здание. Прежде студенты-строители
жили в старой общаге в Кирсановке, откуда
до института добирались сорок минут на
электричке. Теперь же они оказались непо-
далеку от учебных корпусов, в благоустроен-
ных квартирах, разделенных на две секции,
по двое-трое в комнате.
Соседями по комнате оказались земляк
из Актюбинска Каиржан Багитов, который
учился на четвертом курсе, и парень из Та-
тарии по имени Фатах. Он занимался дзю-
до и привел Ербола в секцию. Вскоре сту-
дент Байжаркынов получил первый разряд.
А Каиржан был заядлым «моржом». Вместе
с ним Ербол бегал зимой на пруд, где они
разбивали лед, купались и также бегом воз-
вращались в общежитие.
В спортивную жизнь в институте он втя-
нулся легко, потому что с детства любил
охоту, часами в любую погоду уходил на
лыжах в степь, ставил капканы на карсаков.
А в старших классах несколько лет зани-
мался вольной борьбой, боксом, благо в те
времена в Эмбе работала детско-юношеская
спортивная школа. Но главным для него в
первые месяцы учебы было общение, сто-
личная среда, которая исподволь воспиты-
вает человека. Аульные ребята и парни из
небольших городков быстро пообтесались,
к лучшему изменились их манеры и произ-
ношение.
Первый курс Ербол отучился с удоволь-
ствием, на подъеме. Особенно была довольна
им преподавательница высшей математики,
которой он подарил собственноручно выпол-
ненное наглядное учебное пособие – табли-
цу логарифмов. Вообще, настрой был на от-
личную учебу. Но неожиданно для студентов
в 1983 году вышло постановление, которое
резко изменило их жизненные планы.
20

21. 21

22. Глава 4. Между небом и землей
Эхо Великой Отечественной, на фрон-
тах которой в числе многих солдат бес-
следно исчез дед Ербола доброволец Нур-
даулет Байжаркынов, отразилось на внуках
победителей.
Воинов, не оставивших после себя де-
тей, много полегло в годы войны. Этим в
начале восьмидесятых был вызван так на-
зываемый второй спад рождаемости. Со-
ответственно, первый демографический
кризис разразился в начале шестидесятых
годов прошлого столетия, когда многомил-
лионная Советская армия впервые ощути-
ла нехватку парней призывного возраста.
Так это было или иначе, ведомо лишь
демографам. Но в 1983-м многих студен-
тов вузов после первого курса стали при-
глашать в военкоматы. Пришла повестка и
Ерболу.
Весенняя призывная комиссия опреде-
лила, что здоровье у студента Байжаркы-
нова хорошее, и решила, что служить ему
придется в Военно-Морском Флоте СССР,
а значит – три года.
Ербол съездил домой, попрощался с ро-
дителями и друзьями. Возвращаясь в Мо-
скву, в поезде разговорился с попутчиком,
слова которого врезались в память:
– Когда ты дембельнешься, через неко-
торое время никто не будет помнить, что
был такой Ербол. Все будут рассказывать:
был у нас в роте казах. И по твоему авто-
ритету скажут, «достойный» или «чмош-
ник». А значит, те, кто придет в армию
позже, будут считать, что все казахи та-
кие. Не забывай, что в армии ты – пред-
ставитель нации…
В Москве на городском сборном пункте
Ербол попал в «трехсотую» команду, к бу-
дущим морякам.
Прерывать учебу на три года ему страш-
но не хотелось. И он подошел к офицеру
в морской форме, стал объяснять, что он
студент и трехгодичная служба ему совсем
ни к чему.
Волей случая рядом оказался лейтенант
в голубых погонах, тоже «покупатель», то
есть офицер, присланный из части для на-
бора молодого пополнения.
– О чем спор, может развести? – обра-
тился он к моряку.
– Да вот, студент не хочет в Морфлот.
– Может, ко мне пойдешь? – спросил он
теперь уже у Ербола.
Узнав, что сухопутный лейтенант на-
бирает «двухгодичников», он с радостью
перешел в его команду под номером 525,
где не хватало нескольких человек. Пере-
оформление прошло без проблем, когда
выяснилось, что Ербол спортсмен, имеет
разряд по дзю-до.
Уже уходя с рюкзаком к будущим одно-
полчанам, услышал за спиной, как офицер-
моряк со смехом сказал:
– Ему эти два года тремя покажутся!
Оказалось, что он попал в воздушно-
десантные войска. Но в тот момент он был
рад, что сумел избежать трехлетнего пе-
рерыва в учебе. И задумался лишь тогда,
когда встал в самый конец строя, чуть ли
22