1. Структура внешнеполитического потенциала Турции на Ближнем Востоке
в период 2002-2011 гг.
Ахметов Тимур
Резюме
В статье предпринимается попытка проанализировать структуру внешнеполитического
потенциала Турции по отношению к странам Ближнего Востока в период правления Партии
справедливости и развития (ПСР) на основе сравнения ресурсов внешней политики страны в
периоды с 1983-й по 2001-й и с 2002-й по 2011-й года. Для лучшего понимания того, стоит
ли говорить, что Турция превратилась в ведущего регионального игрока в 2000-х годах, и
каков характер роста еѐ влияния в регионе, анализ проходит на трех уровнях,
соответствующим трем теоретическим подходам. В основе теоритического объяснения
данной работы находится реалистический взгляд на силу государства, которая понимается
реалистами как производная военной и экономической мощи, а также людских ресурсов. В
связи с усилением многосторонней зависимости участников мирополитического
взаимодействия и ростом влияния на возможности отдельного государства таких социальных
явлений, как культура, ценности и нормы, в статье приводиться анализ внешнеполитической
потенциала Турции в фокусе неолиберальной концепции «мягкой силы». Наконец,
использование теории сетей в анализе внешней политики Турции направлено на преодоление
ограничений первых двух подходов и на привнесение нового взгляда на исследование
внешнеполитического поведения государства в контексте сложных макрополитических
связей.
История
В период с 1983-й по 2002-й год, т.е. начиная с прекращения военного правления и перехода
власти в руки первого гражданского правительства и заканчивая выборами 2002-го года, в
результате которых к власти пришли умеренные исламисты, Турция безуспешно добивалась
принятие страны в Европейский Союз, одновременно ведя борьбу с экономическими
проблемами и решая вопрос курдского сепаратизма. Правительства этого периода не
проявляли заметной активности в налаживании политических связей со странами Ближнего
Востока. Незаинтересованность регионом в первое время объяснялась характером
противостояния США и СССР в мире, поделенным на два лагеря с жесткой дисциплиной в
каждом, где любой дисбаланс в отношениях мог привести к крупному конфликту. После
окончания Холодной войны основанием пассивности Турции в регионе можно считать
внутриполитические проблемы в стране и экономическая неустойчивость, отсутствие
прочных правительств в Анкаре и изменения в мире после распада биполярной системы в
целом.
Об изменении внешнеполитической ориентации Турции и возрастании влияния страны
заговорили после прихода Партии справедливости и развития (ПСР – тур.AKP-Adalet ve
Kalkınma Partisi) в 2002-м году. Приход к власти умеренных исламистов, хотя и не был для
Турции чем-то новым , для многих все-таки оказался неожиданностью, что дало право
журналистам назвать выборы 2002-го года «Анатолийской революцией» (основная часть
электората партии были жители крупных анатолийских городов, отличающихся
консерватизмом и приверженностью религиозным нормам в сочетании с высокой
предпринимательской активностью). В период с 2002 по 2011-й год, т.е. начиная с победы
ПСР на выборах 2002-го года и до начала Арабской весны на Ближнем Востоке, в Турции

2. наблюдался экономический рост, руководство страны проводило активную внешнюю
политику в самом регионе. К тому же на фоне переговоров по вступлению страны в ЕС был
инициирован ряд мер по разрешению курдского вопроса невоенными методами. Именно в
данный период многие эксперты начали говорить о Турции как о новой региональной
державе на Ближнем Востоке.
Формулирование гипотезы
Во-первых, рост влияния Турции на Ближнем Востоке за время правления ПСР нельзя
рассматривать как прямое следствие увеличения экономического и военного ресурсов страны
за период 2002-2011 гг. Так, торговля Турции со странами региона увеличилась в силу
стабилизации двусторонних отношений после окончания Холодной войны, однако большая
часть объема торговли и экономической зависимости страны приходится не на страны
Ближнего Востока, что является ограничением для «жесткой силы» страны. К тому же, как и
в период 1983-2002 гг., так и в период 2002-2011 гг. одной из основных угроз национальной
безопасности остается курдский сепаратизм, что опять же можно рассматривать как
ограничение «жесткой силы» Анкары. Таким образом, можно выдвинуть гипотезу, что за
период 2002-2011 рост влияние Турции в регионе происходил не исключительно на основе
роста силы, как еѐ определяют реалисты, т.е. за счет увеличения экономической и военной
мощи страны.
Во-вторых, внешняя политика Турции на Ближнем Востоке в период 2002-2011 гг.
основывалась на активном использовании элементов «мягкой силы». Недостаточное влияние
на соседние страны в экономическом плане, в том числе в силу наличия слабых связей
взаимозависимости, а также отсутствие стимулов к использованию элементов военной силы
заставило турецкое руководство использовать риторику позиционирования Турции как
страны, где произошло удачное сочетание исламской морали и демократических процессов.
При «открытии» страны для жителей ближневосточного региона политика продвижения
образа примерной исламской страны с акцентом на религиозный фактор при поддержке
внешних игроков была направлена на облегчение процесса расширения связей страны с
государствами региона, где религия в немалой степени определяет процесс принятия
решений. Все это позволяет говорить о том, что рост влияния Турции в период правления
ПСР в регионе проходил в первую очередь за счѐт активного использования ресурсов
«мягкой силы».
Наконец, активная посредническая политика Турции в региональных конфликтах была
направлена на использование потенциала страны с точки зрения еѐ положения в сети
социально-организационных отношений в геополитическом пространстве. Таким образом,
можно утверждать, что усиление роли Турции как регионального брокера в ряде
региональных конфликтов имело цель увеличить политический вес страны на
международной арене, в т.ч. в глазах Запада и, прежде всего, Европы, тем самым увеличивая
шансы Анкары на вступление в Европейский союз.
Теоретическое обоснование
Являясь одной из классических теорий международных отношений, реализм сумел развить
терминологию и достаточно надежную методологию. Для реалистов сила государства,
существующего в хаосе международных отношений, заключается в наличие ресурсов,
которые позволяют навязать свою волю другим государствам и, по крайней мере, устоять
перед возникающими в условиях хаоса угрозами . Таким образом, сила государства

3. определяется наличием военной мощи и сильной экономики. Эволюция военной мощи
Турции в данном исследовании будет определяться военными расходами в периоды с 1983 по
2011-й год и с 2002-й по 2011-й год. Экономическая мощь страны будет определяться
показателями экономического роста, включая показатели торговых связей со странами
региона. Демографическое развитие, которое также рассматривается в рамках данного
исследования в качестве ресурса влияния в контексте «жесткой силы», будет определятся
ростом и качеством населения в указанные периоды. Наконец, в разделах будут
представлены ограничение для каждого вида ресурса влияния. Например, такой показатель
как кол-во погибших от рук курдских сепаратистов будет свидетельствовать об уровни
внутренней безопасности. Последнее имеет для исследования особое значение, т.к. в данном
вопросе наблюдается влияние внешнеполитических игроков, что подразумевает ограничение
для военного ресурса влияния.
Глобализация и интернационализация, интенсивный культурный обмен в век активного
использования ИКТ влияют на характер межгосударственного общения. По мнению
неолибералов, отношения между государствами имеют многомерный характер, взаимное
влияние происходит как на основе экономических и военных связей, так и в сфере культуры
и ценностного измерения . Концепция «мягкой силы» Дж.Ная основывается на
предположение, что сила государства не ограничивается армией и экономикой, для
исследователя важно также взглянуть на то, как относятся жители соседних государства к
исследуемой стране, какой образ страны создается в мировой политике, привлекательны ли
политические институты для населения соседних стран . Для Ная «мягкая сила» есть продукт
не только усилий государства как такового, она также есть следствие эволюции
негосударственных внутриполитический игроков. О «мягкой силе» Турции в рамках данного
исследования могут говорить такие показатели как число иностранных студентов в ВУЗах
страны, число туристов. О привлекательности Турции для региона могут свидетельствовать
результаты опроса общественного мнения, дебаты в СМИ о возможности использовать
«турецкую модель» для развития региона. В свете роста влияния Турции в регионе в период
правления ПСР некоторые эксперты заговорили о значении мягкой силы Анкары в еѐ нео-
традиционном виде. Во-первых, влияние страны основано на культурно-историческом
наследии Османской империи, которая на протяжении шести веков была центром исламского
мира. Во-вторых, «мягкая сила» страны, основанная на богатом прошлом, позволяет
оказывать решающее влияние на современную политику.
Исследователи отмечают, однако, что даже при отсутствии достаточной военной и
экономической мощи и привлекательного имиджа среди населения соседних стран,
государство может оказывать влияние на региональные политические процессы, исходя из
положения страны в комплексе связей между правительственными и неправительственными
игроками. Т.е. сторонники теории (социальных) сетей предлагают новое понимание силы
государства: сила элемента данной сети отношений определяется не как наличие и
количество ресурсов, а, скорее, как расположение данного элемента в сети, количества связей
с другими элементами, наличие связей с труднодоступными и удаленными элементами,
интенсивностью связей с большинством элементов . В данном исследовании сила Турции в
фокусе регионального лидерства будет определяться участием страны в международных и
региональных организациях, количеством случаев посредничества в региональных
конфликтах, характером отношений с важными неправительственными региональными
игроками.
Эволюция внешнеполитической программы и принципов

4. После оккупации Турцией Северного Кипра в 1974 году отношения между Анкарой и
странами Запада заметно охладели, в немалой степени пересмотру отношений
способствовало снижение деловой активности в Европе после мирового энергетического
шока. Однако иранская революция и последующая за ней ирано-иракская война, а также
вторжение советских войск в Афганистан в 1979 году заставили Анкару и Вашингтон
пересмотреть свои отношения в сторону сотрудничества. «Глобализм» премьер-министра
Тургут Озала, переход страны в 1980-х годы на рыночные основы хозяйствования,
расширение и либерализация внешнеторговых отношений привели к обновлению деловых
связей с европейскими странами, а также со странами Ближнего Востока. В конце 1980-х из-
за ослабления противостояния СССР и США в политических кругах Турции стали расти
опасения, что страна, вероятно, может потерять стратегическую важность в глазах Запада.
Другим важным обстоятельством была изменившаяся обстановка вокруг Турции: на
территориях бывшей Югославии и СССР начались межгосударственные конфликты,
непосредственным образом влиявшие на саму Турцию. Это в свою очередь заставило
отказаться от кемалистских принципов невмешательства в дела соседних стран в пользу
проведения активной внешней политики, в том числе за счет поддержки ряда инициатив
Запада. Так, Турция во время войны в Персидском заливе в 1991-м году решила предоставить
коалиционным силам в борьбе с иракской армией собственную инфраструктуру (например,
авиабаза Инджирлик в Адане) . В дальнейшем, несмотря на экономическую нестабильности
внутри страны, наблюдались попытки углубления связей с новыми независимыми
государствами и на пост-советском пространстве, особенно в Центральной Азии. В 1990-х
годах произошло усиление военного истеблишмента на фоне кризиса политической власти
этого периода. Влияние военных через Совет Национальной Безопасности повлияло на
секьюритизацию внешней политики: она приобретала конфронтационный характер с жесткой
риторикой .
С приходом к власти в 2002 году ПСР можно было говорить о новом этапе эволюции
внешней политики страны, которая была сформулирована тогдашним советником премьер-
министра Т.Эрдогана Ахметом Давутоглу. В своей книге «Стратегическая глубина»
А.Давутоглу выдвинул четыре принципа, на которых должна основываться внешняя
политика Турции в современном мире. Во-первых, стремление к демократизации всего
региона при одновременно обеспечении безопасности населения, т.е. признание
существования взаимозависимости безопасности и свободы. Во-вторых, принцип «ноль
проблем с соседними странами» - необходимость налаживания хороших отношений с
соседями, изменения их отношения к Турции в благоприятную сторону. В-третьих,
проведение многовекторной внешней политики, что включает и развитие связей с Ближним
Востоком при одновременном акценте на необходимость продолжения переговоров о
вхождении страны в Европейский союз. Такая политика основана, как утверждается не на
противоречии, а реализация естественного положения вещей. Наконец, Турция должна
отказаться от проведения пассивной внешней политики. Чтобы решать внутренние и
региональные проблемы надо действовать наперед, внешняя политика страны должна быть
направлена на решение конфликтов, а не на преодоление их последствий .
Военный компонент
В период 1983-2002 гг. значительная часть турецкой политической элиты пришла к
осознанию пагубного влияния чрезмерного вмешательства военных в политику страны.
Необходимость пересмотра отношений военных и гражданского правительства стала одной
из причин того, как был осуществлен переворот 1997 года. Военные не прибегали к

5. полномасштабной операции по захвату ключевых правительственных объектов и остановки
всей политической жизни в стране, турецкие генералы в данном случае ограничились
заявлением в Совете Национальной Безопасности о нежелательности нахождения партии
Благоденствия Н.Эрбакана далее у власти, после чего исламисты были вынуждены уйти из
правительства.
Одним из главных требований Европейского Союза в переговорах с Турцией о еѐ членстве
была стабилизация отношений между гражданскими властями и военными. Для европейцев
любое чрезмерное влияние военных на политическую систему страны было угрозой для
сохранения демократического режима. Одним из направлений партии ПСР в деле
преобразования страны и «приведения» политической системы в соответствие со т.н.
Копенгагенскими критериями было ограничение влияние армии в политике.
Традиционно политическое влияние военных в Турции было основано на существовании
внешних и внутренних угроз для страны. Напомним, что в 1984 году началась вооруженная
борьба курдских сепаратистов на востоке страны, тем самым, не считая внутриполитическую
нестабильность 1982-2002 гг., военные оправдывали вмешательство в процесс принятия
политических решений. При ПСР были реализован некоторая смена курса в курдском
вопросе, турецкое правительство из-за необходимости проведения общей демократизации
общества пошло на расширение культурной автономии курдов, был запущен телевизионный
канал на курдском языке, в школах разрешили факультативное преподавание курдского
языка. Таким образом, партия ПСР начала применять невоенные методы в решении одной из
главных проблем безопасности страны, тем самым устраняя необходимость военного
вмешательства в политику.
Период правления партии ПСР был ознаменован также двумя громкими процессами с
участием высокопоставленных вооруженных, политиков и общественных деятелей. Турции.
Первый из них касается продолжающегося разбирательства в деятельности тайной
террористической организации Эргенекон, члены которой, включая военных, как считает
следствие, были причастны к проведению ряда террористических актов и убийств за
последние 30 лет. В рамках второго процесса на скамье подсудимых оказалось несколько
десятков человек, в том числе генералы, планировавшие в 2003 году проведение терактов в
рамках плана «Наковальня», целью которого была внутриполитическая дестабилизации и
создание условия для прихода военной власти с последующим отстранением исламистских
сил от власти.
С принятием в 2003 году турецким парламентом седьмого пакета реформ, направленных на
выполнение критериев ЕС, была ослаблена роль Совета Национальной Безопасности.
Созданный когда-то военными для эффективного влияния на внутреннюю политику страны
орган был наделен лишь совещательной функцией, из под его контроля было выведен ряд
ведомств, в руководство введено больше гражданских лиц.
Попытки гражданских правительств ограничить влияние военных внутри страны не оказали
губительного влияния на состояние турецкой армии, вооруженные силы страны остается
одними из самых боеспособных в регионе , имея сегодня в составе более 650 тыс.человек
армия Турции является второй по численности среди стран-членов НАТО после США. С
начала 1980-х наблюдался стабильный тренд на модернизацию войск, так, в конце 1980-х
была инициирована долгосрочная модернизация вооружения и создания индустрии с целью
достижение самообеспеченности в производстве основной военной техники.

6. График 1 и 2. Военные расходы (в турецких лирах и процентах от ВВП соответственно) .
Как показывают графики 1 и 2 военные расходы в период 1988 по 2010 (доступные данные)
составляли достаточно стабильную часть ВВП страны, в период 2002 по 2011 наблюдается
снижение доли военных расходов до 2,4% от ВВП сегодня. Несмотря на это в абсолютных
показателях происходит рост затрат (график.2), что может свидетельствовать о проведение в
стране ряда крупных программ по модернизации вооружения. Также стоит заметить, что,
несмотря на некоторую либерализацию, военный бюджет до сих пор рассматривается в
закрытом режиме и имеющиеся данные лишь отчасти могут показывать ситуацию на сегодня.
К тому же, затраты на содержание полувоенных формирований милиции в провинциях, где
курдские сепаратисты наиболее активны. Также при расчетах не учитывается деятельность
аффилированных промышленных и финансовых структур, обеспечивающих интересы
военных.
Турция умело проецирует потенциал своих вооруженных сил на разрешение региональных
проблем, особенно в ближайшем окружении. Одним из примеров этого может служить
обострение противостояния между Сирией и Турцией во второй половине 1990-х гг., когда
турецкое руководство требовало от сирийского президента Хафеза Ассада прекратить
оказывать помощь курдским сепаратистам на территории Сирии. В качестве последнего
аргумента в конце 1998 года Турция начала сосредотачивать войска на своих южных
границах, что в итоге заставило сирийского руководство пойти на сотрудничество с Турцией
в борьбе с курдскими сепаратистами.
Другим примером проецирования военной силы является борьба Анкары с курдским
сепаратизмом на собственной территории и в Северном Ираке. За период с 1992-й по 2008-й
год было проведено пять полномасштабных трансграничных военных операции по
уничтожению курдских сепаратистов из Рабочей Партии Курдистана, а также вражеской
инфраструктуры. Средняя численность контингента составляла 15 тыс. человек. Несмотря на
масштабы мероприятий, операции не принесли ощутимого результата в разрешении
конфликта, что стало основанием для последующих правительств выдвигать политические
меры в качестве основного пути решения курдского вопроса.
Военный потенциал Турции в фокусе его применения в рамках ближневосточной политики
имеет ряд ограничений. Несмотря на то, что в течение всех 1990-х и во второй половине
2000-х гг. Турция проводила активные военные кампании, однако, как показывает график
потерь от рук курдских сепаратистов, полностью решить проблему терроризма руководству
страны решить не удалось.
График 3. Общие потери Турции в борьбе с курдским сепаратизмом .
Особое внимание к решению курдского вопроса в рамках данного исследования можно
объяснить следующими факторами. Во-первых, нерешенность вопроса являлась основанием
чрезмерного политического влияния военных в турецкой политике. Во-вторых, курдский

7. сепаратизм являлся и является до сих пор Ахиллесовой пятой национальной безопасности
Турции, т.к. террористы, действующие внутри страны, нередко находят поддержку в
соседних странах, конкурирующих с Турцией.
Таким образом, учитывая все вышесказанное, можно заключить что, несмотря на стабильное
развитие военного потенциала страны, Турция остается уязвимой в военно-политическом
плане, учитывая нерешенность курдского сепаратизма, который, как показала опыт
сотрудничества Сирии и Курдского Рабочей партии (а также в свое время Греции), имеет
региональный масштаб.
Экономическое развитие Турции
Перед тем, как анализировать экономическое измерение политического потенциала Турции,
стоит иметь представление о том, как менялась экономическая политика страны в
рассматриваемые периоды. До 1983 года в стране действовала программа по
стимулированию промышленного производства и расширение внутреннего потребления,
целью программы было ослабить зависимость страны от импорта. Однако намеренно
отказываясь от расширения внешних экономических связей, правительство было вынуждено
занимать деньги для продолжения прежнего курса, итогом чего стал огромный внешний долг
к 1980-м годам. Несбалансированность внешних платежных показателей, инфляция и
проблемы с поставками энергоресурсов в сочетание с политической нестабильностью
привели к общей нестабильности в стране.
После военного переворота в начале 1980-х годов правительство С.Демиреля инициировало
пакет реформ по либерализации экономики. Программа мер была направлена на улучшение
платежного баланса и уменьшение инфляции в краткосрочной и создание основанной на
рыночных началах ориентированной на экспорт экономики – в долгосрочной перспективе.
Был ликвидирован контроль государства над ценообразованием и прекращено
субсидирование ряда производств. Даже после военного переворота 1982 года либералам в
правительстве Т.Озала удалось продолжить меры по либерализации. Найдя одобрение в
таких международных финансовых институтах как Всемирный Банк и Международный
Валютный Фонд, программы правительств 1980-х годов способствовали реструктуризации
внешнего долга страны и улучшению обменного курса национальной валюты.
Однако рост экспортного производства, хотя и вывел страну в мировые лидеры, не создал
условий для стимулирования внутреннего инвестирования . Предприятия и внешний капитал
не желали инвестировать в условиях повышенной ставки кредитования и политической
неопределенности и нестабильности. Кроме того, рост экономики сопровождался
увеличением внешнего долга, который вырос с 10 млрд.долларов в 1980 году до 50
млрд.долларов в 1990 году. Не была решена проблема равенства, отчасти в результате
либерализации неравномерность распределения национального дохода даже возросла, а
своеобразный стиль правления Т.Озала в проведение реформ, его недооценка значимости
верховенства закона привели к росту коррупции.
С либерализацией экономики повысилась уязвимость страны перед шоками и
нестабильностью в мировой экономике. В период 1990-х правительство, желая остаться у
руля власти в нестабильное время, пошло на ряд популистских шагов, увеличивая зарплаты и
пенсии избирателей, что дополнительным грузом ложилось на и без того
несбалансированный бюджет страны . Начавшаяся война с курдским сепаратизмом и
поддержка малоэффективного сельского хозяйства способствовали увеличению дефицита

8. бюджета страны. Приватизация государственных предприятий также оказалась неудачной. В
этих условиях начался рост инфляции, достигшей в 1994 году 106%.
В 2001-м году на пост министра экономики был приглашен экономист Всемирного Банка
К.Дервиша. Совместно с аналитиками из Всемирного Банка К.Дервиш разработал программу
по улучшению экономической ситуации в стране через ужесточение фискальной политики и
достижение бездефицитного бюджета. Также программа предусматривала ограждение в
долгосрочной перспективе банков и государственных предприятий от вмешательства
политики, что привело в частности к стабилизации ставки кредитования.
Поддержание строго фискальной дисциплины проходило и под руководством ПСР, в
результате проведения программы Дервиша в страну стал приходить иностранный капитал,
иностранный внешний долг снизился и составил в 2005 году 70% от ВВП. Увеличилась доля
внешней торговли в ВВП Турции.
График 4. Доля внешней торговли в ВВП .
Благодаря экспортному производству начался экономический подъем таких центров как
Газиантеп, Кайсери, Малатья, Конья, Денизли, Чорум, занятых в изготовлении текстильной и
другой трудозатратной продукции, что стало возможным по ряду причин, среди которых
низкие заработные платы, долгие рабочие дни, отсутствие профсоюзов. Новые
экономические элиты, возникшие за последние 20 лет, придя в политику, были склоны
поддерживать ПСР в противовес другим партиям, поддерживающих индустриальные элиты.
Осознавая исходящую поддержку данного экономически активного слоя населения, ПСР
намерено проводила программу ориентированную, прежде всего, на стимулирование
экспорта (рис.2) , расширение которого обещает вступление страны в ЕС.
График 5. ВВП на душу населения по ППС в тысяч.долларов США .
В целом на 2011 год Турция имеет динамичную экономику с ростом ВВП выше среднего (9%
в 2010, 8,5% в 2011) и стабильный прирост ВВП на душу населения (Рис.4). На протяжении
длительного времени наблюдается рост ВВП на душу населения. Правительству ПСР удалось
сдержать инфляцию и снизить внешний долг до 40% от ВВП. Однако сохранение
зависимости от внешних заимствований и увеличивающийся перекос в сторону большего
экспорта и экспортного производства лишают устойчивости турецкой экономики в случае
нестабильности и шоков в мировой экономике .
Ограничения
Понимание несбалансированности и неустойчивости экономического развития страны за
последнее десятилетие пришло во время мирового экономического кризиса, когда
уменьшение спроса в Европе, главного торгового партнера Турции, ещѐ больше
способствовал росту дефицита текущего платежного баланса, который составляет на данный
момент 10% от ВВП. Экономисты отмечают, что в начале своего правления в 2002 году

9. политики из ПСР стояли перед выбором между быстрым ростом экономики и стабилизацией
дефицита текущего платежного баланса. Приоритет был отдан быстрому развитию
экономику, для чего власти стали принимать меры для привлечения внешних источников
финансирования. Последнее обстоятельство в совокупности с низким уровнем сбережений
населения (13% от ВВП в 2010 году ) увеличило уязвимость турецкой экономики перед
волатильностью в мировой экономике.
График 6. Турецкие прямые иностранные инвестиции, млн.долларов США .
Кроме того, рассматривая экономический ресурс влияния Турции в регионе, следует
упомянуть состояние торговых отношений со странами Ближнего Востока и объем прямых
накопленных иностранных инвестиций в Турции. Так, согласно Турецкому институту
статистики, в 2011 году на страны ЕС приходилось больше половины всего объема торговли,
в то время как на Китай – около 7-8% . Таким образом, несмотря на то, что наблюдается
относительный удельный рост объема торговли со странами Ближнего Востока, торговые
отношения Турции с регионом остаются слаборазвитыми. Кроме того, структура
накопленных иностранных инвестиции в Турции за период 2002-2010 гг. также
свидетельствует о слабых экономических отношениях страны с регионом, среди 10
крупнейших стран-инвесторов только Объединенные Арабские Эмираты принадлежат
Ближнему Востоку и занимают 10 место с долей в 4,8% всех инвестиций . Такая же ситуация
прослеживается и в структуре турецких инвестиций, как видно из графика 4, инвестиции в
страны региона равняются лишь четверти объема ПИИ в страны Европы.
В целом, несмотря на стремительный рост экономики Турции в последние десять лет,
природа экономического подъема в период с 2002-й по 2011-й год не позволяет с
уверенностью говорить об устойчивой динамике развития в будущем. Макроэкономические
показатели свидетельствуют о том, что турецкая экономика потенциально подвержены
негативным влияниями конъюнктурных шоков в мировой экономики. К тому же характер
существующих экономических отношений со странами региона не позволяют с
уверенностью говорить о наличии у Турции достаточного экономического потенциала для
влияния на политику в Ближнем Востоке в рамках концепции «жесткой силы».
Население
В рассматриваемые 28 лет население Турции выросло с 46 млн. человек в 1983 до 74 млн.
человек в 2011 году . Являясь одной из самых крупных по численности населения стран
Ближнего Востока, Турция имеет достаточные демографические ресурсы для регионального
влияния. Однако, если сравнивать демографические показателей ведущих стран региона, то
окажется, что конкуренцию Турции могут составлять Египет и Иран, численность и темп
прироста населения которых за данный период был на том же уровне. Ограничение на
данный ресурс влияния оказывает качество населения. В стране продолжает сохраняться
неравенство в распределении национального дохода, гендерное неравенство и значительное
количество неграмотных, составляющих больше 10% всего населения по состоянию на 2009
год . Композитный показатель развития человеческого потенциала ООН трех крупнейших
стран региона (Турция, Иран, Египет) на графике 7 свидетельствуют о том, что Турция не
обладает конкурентными преимуществами в показателях демографии.

10. График 7. Индекс человеческого развития ООН .
Туризм
Начиная с 1983 года, туризм входил в число наиболее приоритетных сфер турецкой
экономики. Правительства, пришедшие к власти после военного переворота 1980 года,
полагали, что развитие туризма способствует привлечению в страну иностранной валюты и
капитала . В целях стимулирования туристической индустрии был принят пакет мер по
субсидированию и кредитованию туристических компаний, по созданию необходимой
инфраструктуры в курортных зонах. В 1990-х годах цели и задачи программы по развитию
туризма были пересмотрены, правительство, преследую цель распределения поступлений от
иностранных отдыхающих, инициировало развитие курортных зон в менее развитых частях
страны. Таким образом, изменился инвестиционный баланс внутри страны от запада к северу
и востоку.
График 8. Количество иностранных туристов, посетивших Турцию, в миллионах .
В период правления ПСР была принята программа дальнейшего развития сферы туризма в
стране. Среди целей, которые предполагается достичь к 2023 году (к 100-летнему юбилею
республики), значится диверсификация потоков, создание новых рекреационных центром с
более богатым набором услуг, а также развитие соответствующей инфраструктуры,
соответствующей мировым природоохранным стандартам . Несмотря на рост абсолютных
показателей туристического потока за все рассматриваемые периоды, как показывает график
8, относительное количество туристов из стран Ближнего Востока и Северной Африки растет
медленно и составляет малую долю от общего числа, что не позволяет говорить о туризме
Турции как ресурсе еѐ «мягкой силы».
Высшее образование
В сфере образования Турция занимает одно из лидирующих мест среди стран региона по
развитию инфраструктуры и количеству студентов. Немаловажным фактором в
накапливании ресурса влияния в мире является именно образование . После развала СССР
Турция сделала упор именно на образование в рамках создания прочных связей с
республиками в Центральной Азии . Однако, несмотря на рост иностранных студентов в
целом за последние 10 лет, доля студентов из стран Ближнего Востока и Северной Африки
остается крайне мала и, как показывает график 9, составляет 8,9% от общего числа студентов
по состоянию на 2010 год, что не позволяет говорить об образовании в Турции как
потенциальном влиянии страны в регионе .
График 9. Иностранные студенты в ВУЗах Турции .
Дебаты о «турецкой модели»
Одним из самых значительных ресурсов влияния Турции в рамках концепции «мягкой» силы
является позиционирование страны в регионе Ближнего Востока в качестве эффективной
модели политического устройства, где ислам и демократия органически сочетаются. На наш

11. взгляд в эволюции дискурса о турецкой модели стоит выделить три периода. В первый
период с 1983-й по 1990-й год Турция воспринималась как часть Западного мира в
биполярном противостоянии Холодной войны. Во втором периоде, с 1990-го по 2001-й год,
Турции, несмотря на кризис самоидентификации, удалось начать переговоры о вступлении
страны в Европейский Союз и расширить связи с другими регионами. Наконец, в третьем
периоде, с2001-го по 2011-й год, Турция все чаще стала восприниматься заинтересованными
политическими силами региона как возможный пример для подражания.
В течение последнего десятилетия Холодной войны Турция была одним из важнейших
участников Организации Североатлантического договора, стране предназначалось
противостоять возможной экспансии СССР на южном фланге европейского театра военных
действий. Турция этого периода не имела развитых связей со странами Ближнего Востока, у
политического руководства страны не было заинтересованности и возможности в
диверсификации экономических и политических связей с ближневосточными странами.
После распада социалистического лагеря и глобальных изменений, страна утратила былое
военно-стратегическое значение в глазах Запада, что заставило турецкое руководство искать
возможные варианты расширения связей, для того чтобы оставаться важной частью, прежде
всего, все больше открытой мировой экономики. Несмотря на то, что многие наблюдатели
связывают дискуссию о турецкой модели для региона с событиями 11 сентября 2001 года,
первые предположения о турецком примере для стран Ближнего Востока были озвучены в
1990-х годах, когда были инициированы переговоры о вступлении страны в ЕС. Уже тогда
некоторые аналитики говорили об успешной модернизации Турции, где при наличии
сильных исламских традиций удалось построить стабильное демократическое государство,
претендующее на членство в ЕС .
Террористические атаки в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года и последующие шаги
американского руководства по переустройству региона в рамках т.н. Большого Ближнего
Востока увеличили интерес Западного мира к Турции, которой предназначалась роль
примера для авторитарных исламских стран, которым предстояла борьба с глобальным
терроризмом на собственной территории. Стоит сказать, что усилия западного мира по
построению эффективных и стабильных государств и продвижению демократических
ценностей в регионе совпали с приходом к власти в Турции политических сил, выступающих
на позициях умеренного ислама и готовых проводить активную региональную политику в
условиях политического вакуума конца 1990-х – начала 2000-х гг. в регионе.
Ограничения
Таким образом, продвижение турецкой модели в регионе происходило в первую очередь при
активном участии западных стран, заинтересованных в стабилизации региона и ведущих
борьбу с терроризмом. Демонстрационный эффект, необходимый, согласно Хантингтону, для
успешной демократизации стран, предназначалось создать именно Турции, т.к. она имела
близкую культурную и религиозную идентичность.
Кроме того, важно заметить позитивное отношение населения региона к образу Турции в
2000-х годах. Так, по данным Турецкого фонда экономических и социальных исследований
(TESEV), в 2010 году около 80% населения опрошенных стран питало позитивное отношение
к Турции. По мнению фонда, созданию столь позитивного образы страны способствовала
победа исламистов в 2002 году, начало продвижения внешнеполитической концепции «Ноль

12. проблем с соседями», экономические успехи, одобрение ЕС демократического развития и
критика турецкого руководства политики Израиля .
Однако и в дебатах о турецкой модели можно наблюдать ряд ограничений. Во-первых, как
отмечает Центр европейской реформы, рождение уникальной в ряде параметров турецкой
модели было результатом долгого военно-политического сотрудничества Турции с Западом.
Турция являлась и является одной из действующих сил в Организации Североатлантического
договора, страна является потенциальным кандидатом на вступление в Европейский Союз.
Во-вторых, Турция изначально задумывалась как светской государство, где влияние религии
ограничено, что, однако, не мешает исламистам участвовать в политическом процессе.
Наконец, демократизация Турции проходила под культурно-политическим влиянием
отношений с Европой, политика военных, а потом и исламистов по внедрению
демократических норм в жизнь общества была продиктована давней мечтой о вступлении в
Европейский Союз, который активно стимулирует и когда нужно корректирует движение
страны в сторону демократии .
Участие в международных и региональных организациях Экономическая
нестабильность 1980-х годов, а также охлаждение отношений с Западом повлияли на
пересмотр ближневосточной политики турецкого руководства. Однако, установление
отношений с соседними странами имело цель, прежде всего, углубить экономическое
сотрудничество, политически Турция оставалась частью западного мира. Лишь во время
премьерства Н.Эрбакана (партия Благоденствия) наблюдались попытки установить
полноценное политическое взаимодействие с государствами Ближнего Востока, что однако
было прекращено из-за запрета его партии светскими силами страны при поддержки армии.
С приходом про-исламистской партии в 2002 году и с пересмотром приоритетов внешней
политики отношения Анкары с исламским миром начали иметь более глубокий характер,
связи с Ближним Востоком и Западом рассматривались, новым турецким руководством, как
взаимно дополняющие элементы, однако все же делался упор на отношения с западными
странами.
Одним из важных направлений сотрудничества Турции с регионом было сотрудничество с
Организацией Исламской конференции. Несмотря на жесткую дисциплину в западном
лагере, уже в 1980-х годах наблюдались попытки Турции наладить отношения с
ближневосточными странами в рамках данной организации. Сотрудничество в рамках
других региональных организаций носило, прежде всего, экономических и культурный
характер. Однако после Холодной войны сотрудничество приобрело и политическое
измерение. Другим партнером Анкары в регионе является Совет по сотрудничеству стран
Персидского залива, для Турции страны залива – потенциальные источники финансирования
своего экономического роста, что, по сути, определяет характер их отношений.
Стоит заметить, что политика углубления связей с региональными организациями проходит в
фокусе отношений Турции с западными организациями. Для Турции НАТО всегда были
главными внешнеполитическими партнерами, а членство в Европейском союзе является
национальной идеей. Отношения с этими организациями ограничивают действия Турции по
расширению отношений со странами Ближнего Востока, к тому Анкаре приходится
балансировать между требованиями различных групп внутри страны. В силу культурных
отличий (большинство населения Турции – тюрки, в то время как большинство населения
региона – семиты) участие в организациях остается ограниченным, к тому же зачастую
активность Турции сосредоточено лишь на реализации экономических проектов и

13. разрешении проблем национальной безопасности. Основные субрегиональные процессы идут
в рамках организаций, в которых интересы Турции представлены слабо .
Посредничество в региональных конфликтах
Сирия-Израиль
В период Холодной войны отношения Турции с Сирией определялись в основном логикой
противостояния СССР и США. В 1980-1984 гг. СССР заключил ряд договоров с сирийским
правительством, где закреплялось намерение советского руководства помогать Сирии в
военной области, то автоматические делало последнюю в потенциального врага Турции.
Однако после распада СССР и прекращения военной поддержки Дамаска стала задумываться
об улучшении отношений с Западом. В 1991 году Сирия приняла участие в войне против
Ирака в Персидском заливе при освобождении Кувейта, что было расценено, как попытка
наладить отношения с США. После кризиса отношений в 1998 году, когда Анкара
пригрозила Дамаску применением военной силы, если режим не выдаст укрывавшегося в
Сирии лидера РПК А.Оджалана, наблюдалось постепенное улучшение турецко-сирийских
отношений, в 2004 году были совершены взаимные визиты глав государств, в 2007 году был
подписан договор о создании зоны свободной торговли между двумя странами. В 2006 году
Т.Эрдоган посылает своего советника Ахмета Давутоглу в Дамаск, чтобы власти
способствовали освобождению Гилада Шалита, захваченного во время израильской военной
операции в Газе Хамасом израильского военнослужащего. После обострения отношений
между Израилем и Сирией после 2006 войны в Ливане, Турция попыталась организовать
переговоры, стороны были согласны принять услуги Турции в качестве посредника в
переговорах о судьбе Голанских высот. Но вопреки всем усилиям турецкой стороны,
переговоры не увенчались успехом. Два года спустя Сирия и Турция из-за начала операции в
Газе в 2008 году в качестве протеста прекратили все переговоры с Израилем.
Израиль и Палестина
В Ближневосточном конфликте Турция до недавнего времени всегда имела доступ ко всем
сторонам. В течение Холодной войны Турция постоянно поддерживала контакты с Израилем,
хотя и старалась не вмешиваться в ближневосточные дела. В 1990-х годах в связи с
усилением влияния военного лобби в политике и необходимостью решать проблемы
внутренней безопасности турецко-израильские отношения были дополнены военно-
стратегическим сотрудничеством . С началом войны против Ирака в 2003 году и общим
ухудшением имиджа Соединенных Штатов среди населения Анкара все чаще прибегала к
критике Израиля. До ухудшения отношений с Израилем после 2008-го года из-за операции
«Литой свинец» в Газе Турция принимала активное участие в разработке мер по
урегулирования конфликтов вокруг Израиля. Так в 2008 году Турция совместно с Катаром
при поддержке США предприняла меры по налаживанию переговоров между ливанским
правительством и Хезболлой, которая стола во главе политической оппозиции. Дохийское
соглашение позволило снизить уровень конфликтности накануне президентских выборов в
Ливане. Стоит сказать, что для Хезболлы поддержка Турции во многих отношениях лучше,
чем связи с Ираном, по причине отсутствия прочных связей с Западом. В январе 2006 года
Турция одной из первых признала Хамас победителем в выборах в Палестине, что открывало
возможность для непрямого диалога между группировкой и Израилем. Анкара настаивала на
включение Хамаса в правительство национального единства и не стала причислять Хамас к
террористическим организациям. Как отмечают эксперты, попытки Турции привнести свою
лепту в дело решения Ближневосточного конфликта преследует цель укрепить позитивный

14. образ страны в регионе, где судьба палестинского народа остается обще региональной темой
особой важности.
Иранская ядерная программа
После революции 1979-го гожа в Иране в Турции возросли опасения о возможной
дестабилизации страны в сторону усиления исламистских политических движений. Однако в
ходе последующей войны между Ираном и Ираком Турции все же удалось найти золотую
середину в отношениях к своему соседу. Позитивный нейтралитет первых лет отношений в
1990-х годах сменился кооперацией в области реализации энергетических объектов . Также
наблюдались попытки решить проблему курдского сепаратизма общими усилиями, что
создавало предпосылки для углубления стратегического взаимодействия в регионе.
Имея хорошие отношения с Ираном, Турция в конце 2000-х годов надеялась сыграть на
разногласиях Ирана и Запада и самостоятельно преодолеть тупиковое состояние переговоров
вокруг ядерной программы Тегерана. Так, 17-го мая 2010 года Турция совместно с Бразилией
выступила с предложением обменивать ядерное топливо Ирана на своей территории, на что
был согласен сам Иран. Однако дальнейшие переговоры в очередной раз зашли в тупик из-за
несговорчивости Ирана и нежелания Запада слушать иранскую сторону. Среди причин,
почему Анкара решила участвовать в качестве посредника в конфликте вокруг ядерной
программы Ирана, многие эксперты отмечают опасение Турции какой-либо нестабильности
вблизи своих восточных границ. Кроме того, стоит упомянуть инициативу Турции
разместить радары ПРО США в Малатье. Данное решение было продиктовано желанием
поднять свой политический вес в глазах западного союзника на фоне конфликта вокруг
размещения третьего района американской ПРО в Европе. В тоже время, принятое решение
показывает, что Анкаре постоянно приходится балансировать между Западом и Ираном. т.к.
Тегеран рассматривает любую помощь Западу в деле ограничения своего военного потенциал
как выпад против исламской республики.
Иракский Курдистан
Одним из важных направлений внешней политики Турция является борьба с курдским
сепаратизмом. Как известно, курды – народ, насчитывающий 30 млн.человек и проживающий
на территории Сирии, Ирана, Ирака и Турции, и только в Ираке курды имеют свое
региональное правительства. После начала конфликта с курдами в начале 1980-х годов
усилия Анкары были направлены на взаимодействие с соседями в борьбе с курдским
терроризмом. Начало взаимодействия Турции и Ирака в этом вопросе было положено с
подписанием договора от октября 1984 года о проведении трансграничных военных операций
по уничтожению баз курдских сепаратистов. Стоит напомнить, что ирано-иракская война
1980-1988 гг. ослабила в начале возможность центрального правительства Ирака оказывать
давление на курдов, но по мере затягивания военных действий иракское правительство
сосредоточило усилия на ликвидации курдского движения за независимость на своей
территории. Гонимые военными действиями курды пересекали границу и вступали на
территорию Турцию, что усилило взаимозависимость региональных сил в деле решения
курдского вопроса .
Начало сотрудничества с полунезависимым региональным правительством иракского
Курдистана, образовавшимся после 1992 года, дало возможность Турции влиять на
внутриполитический баланс внутри Ирака. Что касается внутриполитического аспекта, то
уже в август 2009 года правительство объявило ряд инициатив по решению проблемы

15. турецких курдов. Такое кардинальное изменение отношения Анкары к курдскому вопросу
произошло на фоне вывода американских войск из Ирака. Во многом изменение политики
стоит рассматривать как результат внутриполитических изменений (изменение продиктовано
соображениями национальной безопасности), т.к. ПСР невоенное решение курдского вопроса
– проблемы, существование которой оправдывало чрезмерное влияние военных на турецкую
политику, было основным пунктом критики Запада и основанием говорить, что Турция не
достаточно демократична. Одной из целей политического диалога и взаимодействия с
региональным правительством иракского Курдистана является оказание давления на
Рабочую партию Курдистана со стороны иракских курдов. Свою роль в оказании Турцией
влияния на ситуацию в Ираке играет и поддержка народности туркоманов в Ираке, хотя, как
отмечают эксперты, здесь было достигнуто гораздо меньше успехов, т.к. значительная часть
туркоманов ассоциирует себя больше с шиитами Ирака, чем с Турцией .
Участие в транзите энергоносителей
В силу свое геополитического положения Турция всегда была важным связующим звеном в
ряде инфраструктурных проектах по транспортировке энергоресурсов из Каспийского
региона и Ближнего Востока. Повышение роли Турции в данной сфере происходило
постепенно. Начиная с 1970-х годов Европа, главный импортер нефти в Евразии, начала
проводить политику диверсификации поставщиков. Кроме того опыт ирано-иракской войны
1980-1988 показал, что танкерные поставки нефти уязвимы для военных атак и диверсий , что
способствовало росту привлекательности именно трубопроводному способу
транспортировки.
Лишь в недавнее время, снизить зависимость от российских поставок, ЕС стало
рассматривать Турция как возможный маршрут энергопоставок из Ближнего Востока и
Каспии. Турция в свою очередь, несмотря на участие в европейском проекте Набукко, не
препятствует России в реализации конкурентного проекта - Южного потока, что
свидетельствует о том, что Анкаре необходимо сохранять баланс между Россией (до
определенного момента) и ЕС, к тому же остается неопределенность в будущем поставок из
Ирана. Кроме того роль Турции как страны-посредника во многом зависит от способности и
возможности страны обеспечить физическую безопасность сетей поставок в регионе,
особенно по линии транспортировки иракской нефти и каспийского газа.
Не стоит забывать, что поставки из России занимают больше половины всего внутреннего
потребления страны. Турции старается усидеть на двух стульях: сохранить партнерские
отношения с Россией, которая строит АЭС в городе Аккую, и Европейским союзом, куда
Анкара так сильно хочет вступить. Турция как посредник важен и для стран Каспийского
моря, т.к. данный регион замкнут и Россия пока что единственный обладатель
инфраструктуры, что касается Персидского залива, то, во-первых, основные поставки в
Европу идут по морю, во-вторых, слишком большие риски для безопасности нефтепроводов,
о чем упоминалось выше .
На фоне возрастания конкуренции в Евразии за энергоресурсы, растущие экономики
претендуют на получение адекватных поставок газа и нефти. Между глобальными
поставщиками ресурсов и потребителями находятся страны-посредники, роль которых будет
возрастать. Среди приоритетов национальной энергетической безопасности Турции
значиться кроме всего необходимость безопасных и стабильных поставок энергоресурсов из
соседних экспортирующих стран в страны-потребители в Европе. Это достаточно необычный
момент, т.к. такое понимание национальной безопасности выходит за рамки национальной

16. политики и представляется уже как часть внешней политики, в этой связи можно говорить о
том, что Турция активно намерена использовать энергопоставки в качестве
внешнеполитического инструмента, особенно в вопросе вступления страны в Европейский
союз .
Заключение
Несмотря на увеличение военного потенциала и рост экономики за последние десять лет,
влияние Турции на обще-региональную политику происходило не только на основе
использования "жесткой силы". Во-первых, политические круги в Анкаре осознают, что
возможное использование Турцией военной силы при решении политических вопросов
может вызвать негативную реакцию во всем Арабском мире, где до сих пор существуют
неприятные воспоминания об Османской империи. Во-вторых, экономический подъем
страны не сопровождался столь же динамичным расширением связей с регионом, основной
объем экономических отношений Турции приходится не на страны Ближнего Востока.
Исследование показывает, что, с одно стороны, Турция все же обладает возможностью
влиять на свое непосредственное окружение, что продиктовано необходимостью обеспечения
национальной безопасности государства. С другой стороны, внутриполитические проблемы
страны приобрели международный формат, что создает возможность для региональных
конкурентов влиять на саму Турцию, что в свою очередь ограничивает "жесткую силу"
последней.
Кроме того, исследование эволюции внешнеполитического потенциала Турции показывает,
что влияние страны на региональную политику в период 2002-2011 происходило за счет
активного использования элементов "мягкой силы". Начало дебатов о возможности
повторения арабскими странами опыта Турции в деле демократизации повысило престиж
страны в регионе и улучшило еѐ образ среди населения. Однако исследование выявило ряд
ограничений. Во-первых, продвижение и популяризация "турецкой модели" происходило при
сильной поддержке западных стран, заинтересованных в демократизации региона. Во-
вторых, увеличение "мягкой силы" Турции происходило неравномерно, что свидетельствует
о слабом развитии культурных связей со странами Ближнего Востока.
Наконец, исследование показало, что в обоих рассматриваемых периодах Турция активно
участвовала в региональных конфликтах, стараясь играть роль посредника. Рост влияния
страны на региональную политику происходило также и за счет активного участия страны в
экономических проектах по расширению сетей нефте- и газопроводов. Активизация
политики посредничества в время правления ПСР была продиктована желанием возвыситься
в глазах европейских стран в ходе переговоров о предоставлении Турции членства в ЕС.
Другим важным выводом является замечание о том, что при дальнейшем проведении
политики посредничества в региональных конфликтах Анкаре будет все сложнее
балансировать между конфликтующими сторонами.