1. Выпуск№1-2-2015
МУЗЕЙНЫЙ
ЧИСТОПОЛЬ
МИНИСТЕРСТВОКУЛЬТУРЫРЕСПУБЛИКИТАТАРСТАН
ГБУКРТ«ЧИСТОПОЛЬСКИЙГОСУДАРСТВЕННЫЙИСТОРИКО-АРХИТЕКТУРНЫЙ
ИЛИТЕРАТУРНЫЙМУЗЕЙ-ЗАПОВЕДНИК»
В рамках Года литературы 18-
20 июня 2015 года в Республике
Татарстан состоялся семинар
руководителей органов исполни-
тельной власти в сфере культуры
по популяризации культурных
брендов регионов. Для проведе-
ния мероприятия были выбраны
города Казань и Чистополь. В
семинаре приняли участие пред-
ставители региональных мини-
стерствиведомств,руководители
и специалисты государственных,
региональных и муниципальных
органов власти в сфере культуры
и туризма Российской Федера-
ции, представители организаций
и учреждений, являющихся про-
фессиональными участниками
туристского рынка (в т.ч. музей-
ные учреждения), Института
культурных программ (г. Санкт-
Петербург), Международного
центрасоциально-экономических
исследований «Леонтьевский
центр» (г. Санкт-Петербург).
18 июня участники семинара
съехались в Казань, где их от
имени министерства культуры
Республики Татарстан попривет-
ствовала Первый заместитель
министра Ирада Аюпова. Для го-
стей в столице Татарстана была
организована обзорная экскурсия
с посещением Казанского Крем-
ля и музеев. Многие участники
приехали в Татарстан впервые и
были поражены красотой города
и многогранностью культуры.
19 июня 2015 года пленарное и
секционное заседания прошли
в г. Чистополе. Перед началом
заседаний участники ознако-
мились с историко-культурным
наследием Чистополя. Гости
посетили исторический центр,
музеи Чистопольского государ-
ственного музея-заповедника.
Работа методического семи-
нара была рассчитана на вы-
работку методик по созданию
и популяризации культурных
брендов региона, формирова-
ние образа России как страны,
благоприятной для культурно-
познавательного туризма и от-
дыха, продвижение информации
о возможностях, преимуществах
и уникальных продуктах россий-
ской культурной жизни в разре-
зе культурно-познавательного
туризма с использованием
культурных брендов регионов.
Участники семинара обсу-
дили вопросы развития куль-
турных брендов региона, со-
трудничества представителей
туристской индустрии России,
органов государственной власти,
органов местного самоуправ-
ления, учреждений культуры и
досуга, музейных учреждений
и организаций в целях разви-
тия культурно-познавательного
т у р и з м а в Р о с с и и .
Среди участников секции, вы-
ступивших с докладами, были
сотрудники национальных музе-
ев Удмуртии и Чувашии, музея-
заповедника «Родина Ленина»
(г. Ульяновск), представители
Марий Эл, Уфы, Волгограда,
Пензы, Воткинска. Все пред-
ставленные проекты по разра-
ботке культурных брендов по-
лучили положительные отзывы
участников, итогом семинара
стали рекомендации по брен-
дированию территорий и соз-
данию туристских дестинаций.
Методический семинар
по популяризации культурных брендов регионов
2. музейный ЧИСТОПОЛЬ2 Выпуск № 1-2 - 2015
Разговор о творческих и человеческих
судьбах этих двух поэтов одного поколе-
ния должен вывести ответ на вопрос: ка-
кие человеческие качества являются для
поэта судьбоносными и должен ли поэт
«строить себя» не только как художника,
но и как человека, как духовную единицу.
Для этого необходимо ретроспективно за-
глянуть в начало творческого пути, чтобы
выяснить, какой человеческий и культурный
«багаж» был ими накоплен к тому времени.
В автобиографических «Людях и по-
ложениях» Б. Пастернак отмечает, что
Маяковский был ему знаком по коридорам
5-ой гимназии, где он учился двумя класса-
ми ниже, и по кулуарам
симфонических залов,
где он попадался на
глаза в антрактах и сво-
им обликом напоминал
сводный образ молодого
террориста из «Бесов»
Достоевского, но без
внешних признаков про-
буждающегося гения.
Неудивительно: учение
Маяковского в гимназии
– через силу, нигилисти-
ческие интонации в от-
ношении канонических
авторитетов – стиль его
эпатажного поведения,
никак не могли подвиг-
нуть будущего «горлана-
главаря» на освоение
духовно-культурного
пространства. Для ран-
него Маяковского ре-
волюционная борьба
– способ добыть славу в рискованной игре.
Отношение Маяковского к подпольной дея-
тельности как к движению к сомнительной
славе подтверждается еще и тем, что, на-
чав писать стихи в тюрьме в 1910 году, он
участвует в скандальной акции футуристов
«Пощечина общественному вкусу». Мотив
борьбы за социальную справедливость за-
бывается напрочь. Его нет даже в парадной
автобиографии «Я сам». Зато появились
комплексы: ненависть ко «всему древнему,
всему церковному», взвинченное честолю-
бие в примеривании одежды «гения» после
неуемной похвалы Бурлюка. Что касается
«кулуаров симфонических», где Б. Пастер-
нак запомнил Маяковского, то этот момент
встречается в автобиографии: «Благо-
родное собрание. Концерт Рахманинова.
Остров мертвых. Бежал от невыносимой
мелодизированной скуки. Через минуту
и Бурлюк. Расхохотались друг в друга. И
вышли шляться вместе». Сказать, что два
самовлюбленных молодых людей нашли
друг друга – ничего не сказать. Они оба
были продуктами катастрофической эпо-
хи: одни твердили наизусть декадентские
стихи («о, закрой свои бледные ноги»),
другие поклонялись Софье Перовской и
допускали, что Пугачев – это тоже пра-
вильно. Это была новая интеллигенция,
которая не могла делать свое дело без сози-
дающего ума и без исторической глупости.
Обращаясь к автобиографическим за-
писям и письмам Б. Пастернака, можно
заметить, что к моменту поэтического
пробуждения он пришел многогранной,
утонченной, духовно цельной личностью.
Едва не ставший профессиональным музы-
кантом или университетским философом,
Пастернак на всю жизнь сохранил крупно-
масштабное, культурологическое видение.
Но в решимости избрать поэзию как свое
призвание его едва не повергла в состояние
творческого тупика и безнадежности фи-
гура брутального Мая-
ковского. Рядом с ним
Пастернак ясно осознал
ничтожность, как ему
казалось, собственных
версификаторских по-
рывов, испытал острый
приступ сомнения в сво-
их силах. Возрастное
отличие между ними
было ничтожное – все-
го три года. Правда,
за Пастернаком было
преимущество культу-
ры и образования. Но
все эти преимущества
усвоенной европейской
культуры, по Б. Пастер-
наку, превращались в
ничто перед мощным
напором лирической
стихии молодого дикаря
Маяковского. И встречу
с ним Пастернак пере-
жил как удар, на его фоне почувствовал себя
полной бездарностью. Казалось бы, он дол-
жен был отказаться от поэзии, как до этого
бросил музыку и философию. Но на этот
раз он остановился: «…после всех мета-
морфоз я не решился переопределяться».
Икакое-товремяонжилжизньюлитератур-
ной околофутуристической богемы, правда,
в состоянии неопределенности, внутреннего
смятения, нарастающих конфликтов с собой
и семьей, пока не оказался в уральской глу-
ши – во Всеволодо-Вильве, где открыл себя
заново как поэта и с Маяковским вровень.
Если вспомнить строчки позднего Б. Па-
стернака: «Цель творчества - самоотдача,
А не шумиха, не успех», то Маяковский
как раз и был занят шумихой и успехом,
а Пастернак искал путей к наибольшей
самоотдаче. В 1917 году он создаёт свой
абсолютный шедевр – книгу стихов «Се-
стра моя жизнь». И в этот же период про-
исходит наибольшее сближение между
Маяковским и Пастернаком, обозначен-
ное как «восхищенное отталкивание».
Маяковский активно включается в «строи-
тельство нового искусства», он в гуще собы-
тий, настаивает на своей лидирующей роли,
«пробивает» постановку «Мистерии-буфф»,
а Пастернак занимается сугубо интелли-
Маяковский и Пастернак:
3. Выпуск № 1-2 - 2015 3музейный ЧИСТОПОЛЬ
гентской работой: переводит пьесы Клейста
и Бена Джонсона, Ганса Сакса, а после
издания сборника «Сестра моя жизнь» ста-
новится признанным поэтом первого ряда.
Человеческая мягкость, органическая
нелюбовь к конфликту, смирение перед
судьбой увлекают Пастернака на тот
путь, который становится для него пу-
тем вынужденного конформизма, кото-
рый длился вплоть до военной поры.
В двадцатые годы Пастернак пишет «Вы-
сокую болезнь» - попытку эпоса, в которой
пока еще «…есть все, что угодно, по поводу
интеллигенции и революции и вовсе нет же-
лания свести концы с концами». И это понят-
но, у Пастернака нет еще полной картины
мира, событий, имевших место в роковые
годы. Затем он создает поэмы «905-й год»
и «Лейтенант Шмидт», которые пишутся
по принуждению разума и которые не нра-
вятся Маяковскому, потому что, отдавая
Пастернаку область «чистой лирики», он не
очень радовался конкуренту в области «со-
циально ангажированной» поэмы. Следует
отметить, что Пастернака ведет в эти годы
не честолюбие и соблазн славы, а горько-
конформистское ощущение, внушающее,
что другого в этот исторический период быть
не может, что нужно жить по навязанным
правилам («…жить со всеми сообща, а заод-
но с правопорядком…»). Этот путь был для
него крестным. В 1934 году он пишет отцу,
признавая свою полную приниженность:
«Ничего из того, что я написал, не существу-
ет. Тот мир прекратился, и этому новому мне
нечего сказать… Я спешно переделываю
себя в прозаика диккенсовского толка…»
Жизнь Маяковского в двадцатые годы
тоже не была безоблачной. Ему приходи-
лось постоянно конфликтовать, правда, «с
мандатом на буйство», что особенно возму-
щало Пастернака. Маяковский с упоением
участвует в травле Б. Пильняка за издание
романа «Голый год» за границей, требу-
ет определять ценность писателей по их
социальной значимости. Но как бы он ни
старался быть более «роялистом, чем сам
король», со стороны власти отношение
к нему было индифферентное – прави-
тельственные органы никак не отметили
его 20-летний юбилей и даже из тиража
журнала «Печать и революция» был изъят
портрет юбиляра. И «великим революцион-
ным поэтом» его уже тоже не обозначали.
А чего бы он хотел? В 1929 году был
юбилей Сталина – широко отметили его 50-
летие. А Маяковский почему-то не оказался
в числе многочисленных поздравителей.
Странно и то, что его друзья-чекисты не
подсказали ему, как себя вести в подобных
случаях. Так что товарищ Сталин вел себя
соответственно – никак не отреагировал на
двадцатилетние литературные достижения
«самого революционно-преданного поэта
номер один». В конце концов лавинообраз-
ное честолюбие привело Маяковского в
тупик творчества, тупик судьбы. Редкост-
ные творческие потенции проступали в
отдельных строчках, мелькали в претензии
на гениальность – и рассыпались в деше-
вых побрякушках злободневных реплик.
У него не было убежища, где бы он мог
скрыться от «магистрального историческо-
го пути» в тишину и строгий уют духовной
культуры человечества. Как ни жестоко
прозвучит, самосуд Маяковского, его са-
моубийство было закономерным актом
его воли, результатом полного творческого
банкротства. Чуть позже товарищ Сталин
из соображений тактических реанимировал
Маяковского в 1935 г. И как выразился Б.
Пастернак: «Это была его вторая гибель.
Маяковского стали насаждать как картош-
ку при Екатерине», но он стал никому не
нужен, кроме партийных пропагандистов,
цитирующих Маяковского по поводу и без.
При всей душевной мягкости, толерант-
ности Пастернака ощущение глубинной
связи с мировой культурой, нравственная
аура, исходящая от родных и близких,
- спасли Пастернака, направив поэта в
более созвучную его личности сторону.
После страшного психологического кри-
зиса 1935 года, про который поэт написал:
«Удивительно, как я уцелел, я должен
был тогда погибнуть», он понимает, что
нужно возвращаться к тому, что «выше
и больше» его самого. Комплекс вины
перед исчезнувшими в годы репрессий,
которым он хоть как-то мог бы помочь,
не дает душевного покоя: он детально
разъясняет в письмах, почему отошел от
Цветаевой в последний год ее жизни и по-
чему в результате не помог ей, и она ушла
в иной мир, не попрощавшись даже с ним.
И даже пресловутая «историческая не-
обходимость» не смогла задавить в нем
духовное начало, облученное искусством,
и разорвать его связь с мировой культу-
рой. Поэтому к написанию романа о своем
поколении он шел всю свою творческую
жизнь, как бы пытаясь доказать обратное
тому, что сказал Маяковский за два месяца
до своей смерти: «Все средства хороши,
если помогают строительству социализ-
ма». Но кому нужен такой социализм?
Роман Пастернака как документ огром-
ной человеческой значимости подводит
всех нас к тому, что существует покаяние,
актуальное для всех последующих по-
колений, что следует помнить о том, что
«подлость универсальна – нарушитель
любви к ближнему первым предает себя».
Эстетика Маяковского этого никог-
да не приняла бы. Поэтому оставалось
одно – последняя правда выстрела, ко-
торый стал «подобен Этне», но и только.
Эти две судьбы - Пастернака и Мая-
ковского – делают нас сопричастными
трагедии эпохи прошлого века, где рас-
ходным материалом служил человек, а
целью стал фантом вселенского благо-
денствия, но в котором жить было некому.
Р.Х. Хисамов, старший научный сотрудник
Мемориального музея Б. Пастернака
две судьбы в одном узле
4. музейный ЧИСТОПОЛЬ4 Выпуск № 1-2 - 2015
М.И. Цветаева, крупнейший поэт XX
века, чьё имя уже навсегда связано с
городом Чистополем. В Чистопольском
государственном музее-заповеднике раз-
работан новый туристи-
ческий маршрут, расска-
зывающий о пребывании
Марины Ивановны в Чи-
стополе. Он будет интере-
сен и для чистопольцев, и
для гостей нашего города.
8 августа 1941 года
М.И. Цветаева с сыном
Георгием Эфроном (Му-
ром) была эвакуирована
из Москвы в Елабугу, где
проживёт со дня приез-
да, 18 августа, до дня
трагической гибели – 31
августа 1941 года. Отлу-
чится из Елабуги только
на три дня (25-27 августа)
для поездки в Чистополь.
Мысль о переезде из
Елабуги в Чистополь поя-
вилась у Цветаевой ещё по пути в Елабугу.
Этому способствовали объективные при-
чины. Во-первых, в Чистополе было больше
знакомых писателей, там же жил Н.Н. Асеев,
с которым М.И. Цветаева была знакома ещё
до войны. «… Последние 2-3 месяца мы
сдружились с Асеевым… Мы довольно часто
у него бываем – он очень ценит и уважает
маму…», - пишет в дневнике Г. Эфрон. Ма-
рина Ивановна рассчитывала на поддержку
и помощь Н.Н. Асеева ещё и потому, что в
Чистополе он был одним из самых весомых
членов правления писательского союза. Во-
вторых, в Чистополе, в отличие от Елабуги,
был интернат для писательских детей, сре-
ди которых находились Тимур Гайдар, Стас
Нейгауз, Алексей Баталов, Гриша Курелла
и другие. Здесь Мур мог жить и учиться в
школе, обрести друзей среди сверстников.
В Чистополь М.И. Цветаева приехала 25
августа 1941 года. 26 августа в здании Го-
рисполкома (ул. Ленина, 2А, бывшая улица
Володарского), где находился парткабинет,
состоялся Совет эвакуированных во главе
с В.В. Смирновой. Марина Ивановна была
приглашена, чтобы объяснить, почему она
хочет прописаться в Чистополе. В под-
держку Цветаевой на совете высказались
А.Б. Дерман, П.А. Семынин, В.В. Смирнова
и другие. Н.Н. Асеев поддержал письмом:
на заседании он не присутствовал из-за
обострения туберкулёза. Совет эвакуи-
рованных вынес положительное решение
относительно прописки М.И. Цветаевой
в Чистополе, вопрос о трудоустройстве,
по утверждению Семынина, не стоял.
Большую часть этого дня Марина Иванов-
на провела с Лидией Корнеевной Чуковской,
которая оставила об этом воспоминания в
мемуарном очерке «Предсмертие». Вместе
с Л.К. Чуковской Марина Ивановна отправля-
ется на поиски квартиры, посы-
лает телеграмму сыну в Елабугу:
«Ищу комнату. Скоро приеду».
Вместе пришли к дому по
адресу ул. Р. Люксембург, 22,
где жила Л.К. Чуковская, затем
побывали у Шнейдеров (М.Я.
Шнейдер – театральный кри-
тик) на улице Бутлерова, 50. На
этой же улице Цветаева хотела
подыскать квартиру и для себя.
Она немного успокоилась, отдо-
хнула, пообедала, по просьбе
хозяев почитала стихи. Велико-
лепно, по словам Л.К. Чуковской,
было прочитано стихотворение
«Тоска по родине». Вечером
обещала прочесть «Поэму Воз-
духа». Договорились о встрече в
8 часов. Но в условленный час
Марина Ивановна не пришла…
Где могла быть Марина Ивановна, уйдя
от Шнейдеров? Чистопольские контакты
Цветаевой немногочисленны. Без сомнения,
была у Н.Н. Асеева. Не могла же она не по-
благодарить его за поддержку на Совете. По
утверждению М.И. Белкиной, исследователя
жизни и творчества поэта, Цветаева встре-
тилась на улице с Г. Алперс, Б. Сельвинской,
Е. Санниковой, где зашёл разговор о созда-
нии столовой. Вероятнее всего, после этой
встречи Цветаева пошла к В.В. Смирновой
(ул. Л. Толстого, 61) и оставила ей заявление
как руководителю Совета эвакуированных.
Это заявление – единственный «доку-
мент», датированный 26 августа 1941 года:
«В Совет Литфонда. Прошу принять
меня на работу в качестве судомойки
в открывающуюся столовую Литфон-
да. М. Цветаева. 26-го августа 1941 г.».
Утверждение, часто встречающееся в
различных материалах, посвящённых жизни
и творчеству М.И. Цветаевой, что в Чисто-
поле ей было отказано «даже в месте судо-
мойки», ошибочное. Устроиться на работу в
столовую она не могла потому, что столовой
Литфонда в августе ещё не существовало:
она открылась только 24 октября, спустя
почти два месяца после гибели Цветаевой.
В Чистополе обе ночи М.И. Цветаева про-
вела в общежитии писателей (улица Бебеля,
121 а). Оттуда утром 27 августа она отпра-
вилась на пристань и вернулась в Елабугу
с намерением возвратиться в Чистополь…
И . А . С и д о р о в а , с т а р ш и й
н а у ч н ы й с о т р у д н и к т у р и с т с к о -
и н ф о р м а ц и о н н о г о о т д е л а
Чистополь М.И. Цветаевой
5. музейный ЧИСТОПОЛЬ Выпуск № 1-2 - 2015 5
История дворянского сословия напрямую
связана с формированием и развитием рос-
сийскойгосударственности.Дворянствоигра-
ло важную роль в социально-экономической
жизни регионов Российской империи.
По данным книги «Казанское дворянство
1785-1917 гг. Генеалогический словарь»
в Чистопольском уезде имели поместья
147 дворянских фамилий. Среди них были
крупные и мелкие поместные помещики.
К наиболее крупным и
состоятельным относи-
лись: княжна Е.А. Ливен,
князья Хованские, Бут-
леровы, Лихачевы, Мар-
ковниковы, Нейдгарты
(Столыпины), Толстые-
Милославские и др.
В каждом уезде дворя-
не объединялись в дво-
рянское общество (со-
брание), пользовавшееся
самоуправлением. Каждые
три года дворяне съезжались на уездные и
губернские выборы, где избирали из пред-
водителей дворянства, судей, исправни-
ков и других выборных должностных лиц.
Уездный предводитель дворянства был
самым высокопоставленным в уезде чело-
веком, он представлял интересы дворян
как на уездном, так и на губернском уровне.
В книге «Справочная книга для уездных
предводителей дворянства» от 1887 года
описывается следующие: «Общее свойство
всех дел, возлагаемых на предводителей,
состоит в попечении о пользах дворянства
и сохранении в сем сословии благоустрой-
ства и порядка. К обязанностям относится
председательствование в дворянской опеке
и во время производства народной пере-
писи, в Ревизской Комиссии, в уездных по-
печительствах о детских приютах, надзор за
размежеванием земель, уездных съездах по
крестьянским делам и присутствиях. При-
сутствие в уездных комиссиях обществен-
ного здравия, в уездных отделениях обще-
ства попечительного о тюрьмах, в уездном
земском собрании, в уездном по воинской
повинности Присутствии, во временной
комиссии для составления очередных спи-
сков присяжных заседателей по уезду и в
уездном по питейным делам присутствии».
Должность предводителя дворянства
была очень почетная, но неоплачиваемая.
Больше того, она влекла за собой большие
финансовые расходы. Ежедневно к пред-
водителю приходили дворяне с тем или
иным вопросом. Встречали их как дорогих
гостей, которых надо было накормить, раз-
влечь, предоставить удобный ночлег. Очень
часто на обеде у предводителя дворянства
собирались несколько десятков человек.
На сегодняшний день известны следую-
щие предводители дворянства Чистополь-
ского и Мамадышского уездов: Аристов
Лев Алексеевич; Зуев Михаил Иванович
(1804-1805), (1807-1809); Бутлеров Михаил
Васильевич (1829-1830); Лукьянов Федор
Иванович (1846-1849, 1851, 1859); Хован-
ский Александр Сергеевич (1851-1865);
Булич Константин Никитич (1871-1874);
Кацари Георгий Дмитриевич (1875-1877);
Якубович Владимир Иванович (1878-1910);
Лебедев Михаил Александрович (1911-
1917); Горталов Арсений Петрович (1917).
Дольше всех занимал должность пред-
водителя дворянства Якубович Влади-
мир Иванович, 32 года.
Род Якубовичей про-
исходил из служилых
дворян Саратовской
губернии. В начале XIX
века Якубовичи жили
в Казанской губернии,
владели имением в
селе Мало Красный
Яр Чистопольск о -
го уезда (ныне село
Малый Красный Яр
Алексеевского района).
Владимир Иванович, как председатель
училищного совета, проводил неустанно-
плодотворную и постоянную работу и за-
боту о нуждах школ и учащихся. Являлся
искренним сторонником Николая Ивано-
вича Ильминского, автора оригинальной
системы обучения, видного ученого, про-
фессора Казанской духовной академии.
Якубович В.И. учредил три стипендии
при Чистопольских школах для учеников
ремесленников и учениц женской про-
гимназии. Положение о стипендии имени
предводителя дворянства Чистопольского
и Мамадышского уездов, действительного
статского советника Владимира Ивановича
Якубовича было напечатано в Журнале Ми-
нистерства народного просвещения в 1904 г.
Учрежденная стипендия выдавалась с
процентов капитала в размере пяти тысяч
рублей, и расходовалась на содержание
в течение всего курса обучения. Право на
получение стипендии предоставлялось
лишь детям проживавших в Чистопольском
уезде и кончившим курс в одной из земских
школ, находящихся в Чистопольском уезде.
Стипендиаты выбирались Влади-
миром Ивановичем, а после его смер-
ти право выбора передавалось пред-
водителю дворянства, по соглашению
с Чистопольской уездной управой.
Каждый из стипендиатов получал
из Чистопольской земской управы еже-
годно по шестьдесят рублей на со-
держание в городе в учебное время.
Стипендия имени предводителя дворян-
ства Чистопольского и Мамадышского уез-
дов, действительного статского советника
Владимира Ивановича Якубовича выдава-
лась до 1917 года. После революции все фи-
нансовые средства были национализирова-
ны, а дворянское сословие ликвидировано.
Н . Е . Б и к м у л л и н а , з а в е д у ю щ а я
М у з е е м и с т о р и и г о р о д а
Предводитель дворянства Чистопольского и Мамадышского уездов
Якубович Владимир Иванович
6. музейный ЧИСТОПОЛЬ6 Выпуск № 1-2 - 2015
Семьдесят лет
минуло со дня
окончания самой
страшной войны
человечества. Од-
нако и по сей день
многие страницы
истории военного
времени остаются
неизученными или
закрытыми. Одна
из самых страш-
ных и малоиз-
вестных трагедий
Великой Отече-
ственной – участь
несовершенно-
летних узников
фашистских лаге-
рей. В нашем го-
роде и районе проживают шесть ма-
л о л е т н и х у з н и к о в ф а ш и з м а .
Олегу Давидовичу Лизунову в этом году
исполнилось 84 года. Он родился в деревне
Аристово Сычёвского района Смоленской
области. Его родители были сельскими учи-
телями. В мае 1941 мальчик окончил третий
класс, и вся семья (родители, брат Леонид и
сестра Эмма) приехали на каникулы кбабуш-
ке Кудряшовой Евдокие Фроловне в дерев-
ню Пескошево Новодученского района Смо-
ленской области. Здесь их и застала война.
Деревня Пескошево стояла на ста-
ром большаке, соединявшем горо-
да Смоленск–Вязьма–Сычёвка–Ржев.
Эта линия стала главным направле-
нием наступления немцев на Москву.
По воспоминаниям О.Д. Лизунова: «Уже
8 октября в нашу деревню ворвались немцы
на танках около 6 часов вечера со стороны
Вязьмы. С этого дня на протяжении двух
недель машины пошли немецкие. Они были
тентом затянуты, там по 15–20 солдат с
автоматами. Впереди каждой колонны мо-
тоциклисты. Как правило, вдвоём. А сзади
– смена, они менялись. Они всегда ехали
трое: впереди водитель с пистолетом, дру-
гой сзади него с автоматом, а у третьего на
люльке был прицеплён пулемёт. То есть по
направлению к Ржеву шли войска, войска.
Вечер подойдёт, они останавливаются но-
чевать. И тут начинают отстреливать наших
кур, гусей, уток – и на кухню на полевую. За
две недели всю нашу дичь домашнюю пере-
ловили. Население стало как-то приспоса-
бливаться, прятать живность на сеновале.
Через две недели машин стало меньше.
Снег пошёл. Всех выгоняли чистить доро-
гу. За всю войну я ни разу не видел, чтобы
немцы чистили бульдозером дороги, всё
время выгоняли нас. А зима [19]41–[19]42-го
г. была очень снежной. Поэтому приходи-
лось очень тяжело. Прочистят траншею, при
первой же метели её быстро снова заметёт.
Правда, у них ещё были вездеходы. Это гу-
сеница, а передние колёса поворачиваются.
Они могли по неглубокому снегу ездить.
Мы, мальчишки, их называли танкетки.
В ноябре 1941 г. в соседней деревне
Подхабино-Мураи(1,5км)немцыорганизова-
ли свой госпиталь для раненых под Ржевом.
Послеэтогоотпобороввообщежитьянестало.
Зимой 1942 г. в деревнях началась эпи-
демия сыпного тифа. Особенно большая
смертность была среди пожилых. В нашей
семье переболели все. От тифа умерла ба-
бушкина сестра – Зыкова Анна Фроловна».
По приказу коменданта госпиталя дерев-
ня Пескошево стала тифозным изолятором.
Всех жителей переселили в соседнюю
деревню Бычки (2 км), только оставили по
одному–два человека хозяев дома, чтобы
они топили печку и кипятили воду для приве-
зённых больных, которые оставались на про-
извол судьбы. В Пескошеве не было ни вра-
чей,нилекарств.Больныележалирядамина
полу. Кормить их приходили родственники.
17 февраля 1943 года в деревню Бычки
приехали эсэсовцы и приказали под стра-
хом расстрела собраться в течение одного
часа с тёплыми вещами и продуктами и
всем выйти на улицу. Началась паника,
крики, плач. Всех выгнали из деревни и
под охраной погнали в сторону Вязьмы.
«Тифозную деревню Пескошево немцы
обошли стороной. Там и остались две
маминых сестры и отец, который утром
ушёл за картошкой. Он был инвалид
второй группы. В юности попал под мо-
лотилку, лишился руки, поэтому не был
военнообязанным и оставался с нами.
Они до вечера не знали, что нас всех
угнали неизвестно куда. Дорога была
сильно заснежена, колонна людей дви-
галась очень медленно. Мы везли две
пары ручных саночек. На одних сиде-
ли дети (брат Леонид 6 лет и сестра
Эмма – 4 года), на других везли пожитки.
Люди были обессилены и голодны. За
день проходили в среднем около 20 км. В
конце колонны людей ехали 3–5 упряжек
лошадей с санями. В первой половине
дня на них отдыхала охрана, а после обе-
да на сани укладывали трупы умерших
и сажали совсем обессилевших людей.
Трупы отвозили на кладбище, и староста
организовывал их захоронение без гробов.
У нас по дороге умерло двое: бабушкина
сестра Зыкова Наталья Фроловна и груд-
ной ребёнок Алик, сын маминой сестры
Натальи Максимовны. Поскольку он был
маленький, его, помню, в чемодан закрыли.
А для тётки, бабушкиной сестры, сколо-
тили из половых досок ящик квадратный.
К ней в гроб положили ещё одного или
двух маленьких детей, совсем чужих».
Ночевали под охраной в больших пу-
стующих помещениях – в клубах, шко-
лах, бараках, гаражах, конюшнях и др.
8 марта 1943 года, на 20-й день дви-
жения, колонна добралась до границы
Белоруссии – города Орша. Здесь был сор-
«Я из детства
По воспоминаниям бывшего малолетнего узника
7. музейный ЧИСТОПОЛЬ Выпуск № 1-2 - 2015 7
тировочный
пункт, людей
р а с п р е д е -
ляли на три
группы. Пер-
вая группа –
это больные
и немощные
старики. Их
уводили в
с п е ц и а л ь -
ные изоля-
торы. Вторая
группа – молодые девушки и бездетные
женщины средних лет. Их отделяли в
машины типа КамАза,крытые тентом,
силой отрывали от семей и отправля-
ли на работу в Германию. Третья груп-
па – женщины с детьми и подростки.
Сюда попала и семья Олега Давидови-
ча. Людей из этой группы распределили
в разные места Белоруссии на принуди-
тельные работы. Лизуновых отправили в
Минскую область в посёлок Обчуга, где
стоял немецкий гарнизон по борьбе с пар-
тизанами и госпиталь для раненых немцев.
«11 марта 1943 г. нас привезли в Обчугу
и передали в полицейское управление. Все
были переписаны и распределены по рабо-
чим бригадам. Маму, тётю и меня записали в
прачечную бригаду для стирки госпитально-
го белья. Моей обязанностью было носить
воду из колодца в прачечную, носить дрова
и поддерживать топку, чтобы всегда была
горячая вода. Здесь, в прачечной, в вёдрах
готовили для еды баланду из чего придётся.
В первый же день начальник полиции
предупредил: невыход на работу считается
саботажем, побег с места жительства при-
равнивается к уходу в партизаны. За это
карается вся семья: вместе с детьми все
отправляются в концлагерь. Перед нача-
лом работы надо обязательно отмечаться
в полиции. Постоянное место жительства
было нам определено в деревне Киевец
(1,5 км от Обчуги) в домах местных жителей,
где укажет староста. На оккупированной
территории вся колхозная земля была по-
делена на частную собственность. У каждой
местной семьи было своё частное поле.
Здесь мы прожили 1 год и 3 месяца. На
работе всегда присутствовали 1–2 полицая,
которые следили, чтобы мы меньше отдыха-
ли и больше работали, чтобы всегда выпол-
нялась намеченная норма. В полицаи немцы
вербовали бывших уголовников. Они были
грубые, могли за пустяк избить человека. Их
боялись больше, чем немцев. Пока мы до
Белоруссии ехали, всё время котомки, узлы
полицаи шарили. Я ни разу не видел, чтобы
это немцы делали. Правда, они нас на Смо-
ленщине доняли, а тут везде эти полицаи.
К нам наведывались и партизаны. В
нашу хату они заходили дважды. Вели себя
довольно-таки бесцеремонно. Забирали
зимой тёплую одежду, еду. Если кто-то на-
чинает возражать, у них аргумент простой:
мы Родину защищаем, а вы тут на немцев
работаете. Поэтому никто с ними не связы-
вался. Они не очень щадили и местных».
Жили впроголодь. И поэтому однажды
зимой, когда на партизанской мине подо-
рвался немецкий конный обоз, это оказалось
спасением. Немцы лошадей пристрелили, а
Олег с бабушкой нарубили мешок конины.
Правда, брезгливая хозяйка не разрешала
пользоваться посудой и варить мясо дома.
Приходилось готовить его на костре в немец-
кий консервных банках. Благо, их было мно-
го, начиная от маленьких кончая ведёрными.
«Приблизительно за две недели до на-
шего освобождения немцы начали эва-
куацию всех раненых. Вместо обычной
работы нас и полицаев заставляли грузить
в автомашины разные упакованные ящики.
А за неделю до освобождения, когда мы
пришли отмечаться, оказалось, что в по-
лицейском участке полный беспорядок, а
из полицаев никого нет. Так мы узнали, что
полицаи сбежали вместе с немцами ночью».
26 июня 1944 г. в Обчугу ворвались со-
ветские танки – наступило полное освобож-
дение. В этот день в посёлке был бой. По
танкам начали вести огонь 5-6 отставших
немецких машин, которые засели на за-
росшей сосной сопке возле деревни. Им
удалось вывезти из строя 5 наших машин,
за что жестоко поплатились. Всех пленных
немцев поставили в ряд и расстреляли. А
трупы пришлось таскать мальчишкам в две
большие ямы. Убитых оказалось около 80
человек. Почти все они были без обуви. В
Белоруссии большинство населения ходило
в лаптях, фабричная обувь была дефици-
том, поэтому местное население, видимо,
не преминуло воспользоваться случаем и
стащило ботинки с немцев. Олегу Дави-
довичу тоже довелось поносить немецкие
ботинки на четыре размера больше, до-
бытые откуда-то матерью: тяжёлые, кова-
ные, зато они могли защитить от обидчика.
Выехать домой бывшие узники смогли
только через 20 дней – 15 июля 1944 г.,
ждали, когда на смоленщину пойдут какие-
нибудь поезда. С трудом погрузившись
на товарняк, с несколькими пересадками
за 5 дней им удалось добрались до сво-
ей станции Новодугино. Родная деревня
Пескошево осталась цела, в тифозный
изолятор немцы не заглядывали. Угнали
в основном те деревни, которые стояли
на большаке, куда можно было проехать.
После окончания 10 класса Олег Давидо-
вич поступил в Пензенский индустриальный
институт на факультет точной механики. В
1955 году был направлен в Чистополь на
часовой завод, где проработал 36 лет от
мастера сборочного конвейера до началь-
ника технологического бюро новых изделий.
И . В . М я с н и к о в а , с т а р ш и й
научный сотрудник Музея истории города
ушёл не как все…»
фашистских лагерей Олега Давидовича Лизунова
8. 8 Выпуск № 1-2 - 2015 музейный ЧИСТОПОЛЬ
Тираж
300 экземпляров
РТ, г. Чистополь, ул. К. Маркса, 31
Тел./факс: 8(84342) 5-31-10, 5-11-00
http://chisto-muzei.ru
e-mail: gorodnakame2012@mail.ru
Редактор: А.В. Печёнкин
Верстка: Т.Р. Бакеев
Члены редколлегии: Д.В. Кондрашин
О.Ю. Печёнкина
В наши дни старообрядцы Чистополя чтут и
соблюдают многие традиции и обычаи «отцов
и дедов», бережно хранят культовые предметы.
В фондах Чистопольского музея-заповедника
находятся собрания старообрядческих пред-
метов. В их числе есть лестовка и подручник,
которые были переданы местной старообряд-
кой Васильевой Ольгой Владимировной. Она
является прихожанкой Московской Митропо-
лии Русской Православной Старообрядческой
Церкви. Ольга Владимировна рассказывает:
«Старообрядцы и по сей день используют ле-
стовку и подручник в повседневной молитве.
Лестовку держат обычно в левой руке, между
средним и безымянным пальцами. Читают мо-
литвы и считают поклоны, двигая ее по кругу
большим пальцем. Во время земных поклонов,
во избежание осквернения лестовки и богослу-
жебных книг, предназначается подручник…».
Итак, что же такое лестовка и подручник?
Используя множественные источники и
различные определения, можно сказать, что
лестовка – это тип четок, разновидность вер-
вицы, предназначенная для счета молитв.
Обычно кожаная или матерчатая лента, сшитая
в виде петли. Она знаменует одновременно
лествицу (лестницу) духовного восхождения
от земли на небо и замкнутый круг – образ
вечной и непрестанной молитвы. Ударение
в данном слове делается на первый слог.
Лестовка имеет символическое толкование.
На ленте имеется сто простых ступеней (по-
иному "бобочек"), кроме того, имеются еще три
ступени в начале, три в конце и три «великих»
ступени в середине, которые в совокупности
означают девять чинов ангельских. Начало и
конец лестовки отмечены промежутками без
ступеней, символизирующими небо и землю.
«Великими» ступенями лестовка разделена на
четыре неравных участка: от «земли» до пер-
вой великой ступени – двенадцать ступеней,
что означает двенадцать апостолов. С первой
великой ступени по вторую включительно – со-
рок ступеней. Трактовка указанных значений
не однозначна: либо как сорокадневный пост
Господа, либо ношение Христа во чреве Пре-
святой Богородицей сорок недель. До третьей
великой ступени тридцать три ступени, кото-
рые символизируют тридцать три года земной
жизни Господа. После третьей великой ступени
и до «неба» – семнадцать простых ступеней,
символизирующих семнадцать ветхозаветных
пророчеств о Христе. В месте соединения кон-
цов ленты пришиваются четыре окантованных
треугольных «лапостка» (лапоска, иногда — ла-
донки), которые, как правило, украшают бисе-
ром и вышивкой. Они означают четырех еван-
гелистов, а окантовка – евангельское учение.
Изготовление лестовок – это традиционный
древнерусский промысел. Среди некоторых
староверов лестовка считается лучшим подар-
ком на праздник.
Лестовки быва-
ют повседневные,
праздничные, и
даже похоронные
лестовки. При по-
гребении лестовку
принято вклады-
вать в руку умер-
шего старообряд-
ца. В зависимости от назначения лестовок,
определяется и цветовая гамма материалов,
из которых их изготавливают. Праздничные
женские лестовки могут быть белыми, розовы-
ми, голубыми, жёлтыми. Праздничные мужские
лестовки могут быть белого, серого цвета. За-
частую «праздничность» лестовок зависит не
столько от цвета, сколько от того, как украшены
лапостки. А вот повседневные лестовки, как
правило, изготавливаются из черного, корич-
невого, синего материалов, а лапостки либо
совсем не украшаются, либо очень скромно.
Литургии у старообрядцев длинные, с бес-
конечными земными и поясными поклонами. На-
равне с лестовкой, при чтении молитв исполь-
зуются специально сшитые подручники (под-
рушники) – от слов «под руки», «для рук». Это
небольшой коврик квадратной формы с простым
орнаментом православной символики. Подруч-
ник предназначается для положения на него рук,
книг или лестовки во время земных поклонов
во избежание их загрязнения или осквернения.
Внешний вид подручников зависит от изобре-
тательности и искусности мастеров, их изготов-
ляющих, а так же от местных традиций, где при-
меняются именно такие подручники. Существует
не один десяток разновидностей символики
подручников. Как правило, она заключается в
напоминании христианам о разных событиях
либо поучениях Святого Писания. Рассмотрим
вариант подручника, подаренного Ольгой
Владимировной. Она объясняет: «Подручник
заимствован из Византии. Изготавливается из
лоскутов, лучше однотонных. Символика из
двадцати одной части. Квадрат в центре сим-
волизирует Землю. Двенадцать треугольников
вокруг квадрата символизируют двенадцать
апостолов. Четыре маленьких квадрата по углам
подручника символизируют четырех апостолов-
Евангелистов. Окантовка вокруг подручника
символизирует их учение. На другой стороне
(тыльной) пришивается сплошной материал.
Внутрь подкладывают вату, войлок или тол-
стый кусок материала. Все простегивается».
В настоящее время эти удобные, продуман-
ные и глубоко символичные традиционные при-
способления для молитвы сохранились в обихо-
де у старообрядцев практически всех согласий.
Н . П . Е г о р о в а , с т а р ш и й н а у ч н ы й
с о т р у д н и к М у з е я и с т о р и и г о р о д а
Артефакты старообрядческой культуры – лестовка и подручник
