1. Срывающееся дыхание - это все, что запомнил Хидзиката, пока бежал по темным
узким улочкам ночного Киото. Воздух был тяжелым, липким, его хотелось рубить мечом,
чтобы стало легче дышать. Вот впереди показалась Икеда-я. Уже издалека был слышен
шум битвы, звон мечей, крики раненых. Мимо основных сил Шинсенгуми прошмыгнули
мирные жители, и Тосидзо даже не успел понять, кто это был, просто зафиксировал этот
факт. В такие мгновения разум становится совершенно холодным, отбрасывая всю
ненужную информацию.
Ворваться в гостиницу было делом пары секунд, как и присоединиться к общему
веселью - нет, не веселью; это была просто их работа: защищать город, защищать сёгуна.
И если ради этого надо убивать – они готовы. Сотнями и даже тысячами, ведь катана за
поясом - это не игрушка и не украшение. Эта красота смертельна, она может одним
росчерком оборвать чью-то жизнь.
Тосидзо тряхнул головой, отгоняя не вовремя полезшие в голову мысли. Его взгляд
скользнул по темному помещению, отмечая сломанную лестницу, порванные стены,
катану, застрявшую в потолочной балке. Но фукутё не успел даже задуматься о том, кто
же так неудачно мечом махнул, когда и без того темное помещение погрузилось в
непроглядную тьму. Похоже, что луну прикрыли облака. Но что странно, звуки
доносились до него словно сквозь воду. Хидзиката решил не обращать на это внимания и
шагнул вперед - в эту непроглядную тьму, в надежде, что тучи рассеются и он не
натолкнется на стену.
***
- Похоже, мы с тобой не туда попали.
- Что значит «не туда»? Все правильно. Посмотри, сколько тут воинов.
- Да, но они все живые.
- Ничего. Ты посмотри, как они сражаются. Скоро будут и погибшие.
- Погоди. Они выглядят как-то странно!
- Ничего. Донесем до Вальхаллы, а там разберемся. Я устала, Брунхильд, пусть отец-
Один решает, достойны они пировать в чертогах или нет.
- Хорошо, главное не ошибиться сейчас.
- Не ошибемся.
***
Пахло морем. Солоноватый запах, который не спутаешь ни с чем. Веяло свежестью,
а нахальный солнечный зайчик бегал по лицу, норовя задержаться на веках. «Солнце?!» -
Хидзиката подпрыгнул как ужаленный. Шум моря, запах волн, шелест деревьев - все было
неправильно.
Местность вокруг была явно не похожа на Киото. Под ногами Тосидзо простиралось
море, внизу о скалы в ярости бился прибой. Вода со стальным отливом, похожая на
клинок меча, набрасывалась на скалу, вспенивалась в тщетности своих усилий и
возвращалась обратно. Хидзиката вдохнул полной грудью и закашлялся. Было холодно,
воздух обжег нос и горло.
- Хидзиката-сан, что произошло? – прозвучало за его спиной, только голос был
незнакомый, низкий, глубокий, а имя прозвучало странно.
Тосидзо резко развернулся и непроизвольно потянулся к рукояти катаны. Когда его
пальцы сомкнулись на ней, фукутё удивился еще больше. Меч был не там, да и сам он
как-то изменился. Но люди… Перед ним стояли высокие, широкоплечие воины в кожаных
куртках и в широких льняных штанах, почти все – светловолосые, некоторые бородатые.
Они были гайдзинами.
- Кто вы?! – рявкнул фукутё и не узнал свой голос.

2. - Хидзиката-сан, это мы. Я Окита, - явно еще подросток с гладким лицом и синими
как полуденное небо глазами ткнул себя в грудь. – Вокруг вдруг потемнело, потом
вспыхнул свет... и вот мы здесь. Вы, кстати, минут пять нам не отвечали.
- Я… Как я выгляжу? – зачем-то спросил Хидзиката.
- Ну, что тебе сказать, Тоси, - шагнул вперед бородатый детина в кольчуге, широко
улыбаясь. – Лохмат, нечесан, а на лицо хорош.
- Я не про это, Кондо-сан, - отмахнулся Тосидзо. – Я... Я похож на гайдзина?
- Конечно. Мы тут все резко на них похожи стали. А надо сказать, что одежда вроде
удобная.
Для подтверждения своих слов Кондо подпрыгнул.
- Ну, и что тут вообще происходит? – Хидзиката старался мыслить логически,
отогнав поднимавшуюся из глубины души панику.
- Понятия не имеем. Темнота, вспышка... а, нет, сначала была Икеда-я и довольно
неплохая потасовка.
«Харада», - догадался Хиджиката. Похоже, их копейщик чувствовал себя слегка
неуютно в этом большом теле и без любимого оружия под рукой. Тосидзо отошел от края
обрыва и потер виски. Все происходящее было довольно странным.
- Это не Япония, - сообщил еще один молодой воин, появляясь из-за деревьев. По
мечу на правом боку фукутё узнал Сайто.
- Сайто-кун, ты уже пробовал меч? – тут же поинтересовался Окита.
- Пробовал, - кивнул Хадзимэ, явно чем-то расстроенный.
- И что мы теперь будем делать?
- Учиться.
- Так, спокойно, - к их дуэту присоединился довольно высокий человек с серебряным
украшением на шее. – Навыки у нас есть, просто подстроимся под оружие и технику,
всего и делов.
- Тебе легко говорить, Синпачи, - печально вздохнул Окита.
- Хорошо. Положим, с мечами мы справимся, а что мы вот с этим делать будем?
«А это кто?» - прищурив глаза, задумался Хидзиката, разглядывая юношу лет
двадцати с длинными волосами, но гладко выбритым лицом, который потрясал круглой
деревянной штуковиной с металлической нашлепкой в центре.
- Ну, Ёсида-сан, что вы как маленький. Присмотритесь, как это местные используют,
и будете за ними повторять. К тому же, думаю тут есть мастера фехтования, которые нас
научат владеть этой штуковиной, - спокойно пояснил Окита.
- Ёсида? Из Тёсю? Что он тут делает?! – взревел Хидзиката.
- Самому интересно, - огрызнулся Маро.
- Ладно, ладно, Тоси. Мы сейчас все в непонятной ситуации. Давайте оставим наши
разногласия с тесинцами и подумаем лучше, как нам вернуться в Японию, - постарался
успокоить горячие головы Кондо.
Хидзиката открыл было рот, чтобы высказать все, что он думает об этом
сотрудничестве, но так ничего и не успел сказать, потому что увидел красивую женщину,
которая стояла за спинами его друзей. Золотые волосы незнакомки сияли в лучах
полуденного солнца, лучи которого скользили по ее богатому убранству. Яркие краски
тканей, золото ее украшений и мех ее плаща, хоть и показавшиеся Хидзикате
варварскими, восхищали. «Хидзиката-кун увидел добычу», - прошептал Кондо под
короткий смешок Окиты.
- Харальд, сын мой, что ты тут делаешь столь долгое время? – произнесла
незнакомка, обращаясь явно к Тосидзо, Содзи при этих словах саркастически хихикнул. –
Тебя там ждет гонец. Он привез ответ от Арнвинда, конунга Южного Мёра.
Хидзиката кивнул женщине, подавив тяжкий вздох. Похоже, его звали Харальд, и он
явно был не из простых, раз уж к нему гонцов посылали. Только кто такие конунги? Что-
то сродни даймё? Если да, тогда кто он, тоже конунг? Все становилось еще интереснее.

3. Его друзья и противник нестройной группой следовали за ним. Кондо ухмылялся,
поскольку волею судеб Тосидзо оказался в его положении - ответственным за все и всех.
Правда, друг как-то странно себя вел, был мрачен словно туча, но, с другой стороны, что
удивляться: в такой ситуации, в которой оказались они, любой помрачнел бы. Хидзиката
же не ударился в панику, не кинулся делать сеппуку, выбираясь из демонской страны. Он,
как опытный воин, пытался разобраться в ситуации и сделать выводы.
Впереди показалось поместье, вернее, стена, еще вернее - частокол из затесанных
сверху огромных бревен. Широкие ворота были распахнуты; воины увидели
взволнованную толпу людей, которая расступилась, пропуская Хидзикату. Окита и Сайто
оглядывались по сторонам, явно оценивая это сооружение с точки зрения безопасности.
В таком положении, среди такого множества самых разных людей, Хидзиката
растерялся, а от него явно ждали каких-то действий или слов. Пройдя к большому дому,
женщина вошла внутрь и провела за собой воинов. В просторном зале тоже было много
людей, которые тут же обратили взоры на Тосидзо.
Проникающие через окна большого зала солнечные лучи не разгоняли тьму, которая
царила в центре; эту честь предоставили факелам. Вдоль стен стояли длинные деревянные
лавки, а напротив дверей на небольшом возвышении располагался резной стул. Женщина
молча прошла к нему и встала рядом. Собравшиеся люди явно выжидали, что сделает
Хидзиката.
- Садись, сын, - молвила женщина, удивленно приподнимая бровь. – Гонца еще не
привели.
Ее белая, словно выточенная из дорогой слоновой кости, рука указала на резной
стул, звякнули серебряные браслеты. Хидзиката выдохнул. Он даже не заметил, как
перестал дышать, настолько напряженной была обстановка. Фукутё шагнул вперед и
немного неловко опустился на деревянное сиденье, медленно и очень осторожно положив
руки на подлокотники, вырезанные в виде оскалившихся волков.
- Конунг, прикажи всем покинуть зал. Тайное послание это, - тихо прозвучал низкий
мужской голос и из-за спины Хидзикаты выступил высокий мужчина, в простых но
добротных одеждах. Его серые глаза буквально сканировали всех.
«Значит конунг», - отметил про себя Тосидзо, устраиваясь на стуле поудобнее.
Женщина молчала, ожидая. Но секунды перетекали в минуты, а Хидзиката молчал.
- Харальд? – тихо спросила она привлекая его внимание. – Отправь людей и дружину
свою отпусти.
- Выйдите…
Он не знал, как следовало приказывать в этой ситуации, потому выбрал самый
простой и нейтральный вариант. Офицеры Шинсенгуми во главе с Кондо и невольно
примкнувшим к ним Ёсидой переглянулись. Кондо пожал плечами и незаметно махнул
рукой. Зал опустел.
- Харальд, что с тобой сегодня? Ты сам не свой. Неужто Локи ты повстречал, и он
решил пошутить над тобой? – стоило только дверям за последним воином закрыться,
спросил мужчина.
- Оставь его, Гутхорм, - вступилась женщина. – Не видишь, он явно чем-то озадачен.
Может, увидел что.
- Пойми, Рагхильда, поздно сейчас воротить назад. А он - словно и не Харальд вовсе.
- Хватит, Гутхорм. Устал он просто. А может, думает, что не сможет дело завершить,
на которое замахнулся.
- Благое дело, сестра. Одину угодное. И не важно, почему ты эту кашу заварил.
«Так, это значит дядя мой, - отмечал про себя Хидзиката. – Интересно, тут еще мои
родственники есть?»
- Так, где гонец? – вслух произнес он.
- Увлеклись мы, - усмехнулся в усы Гутхорм.
Тонкий как тростинка парнишка зашел в зал и поклонился конунгу.

4. - Здрав будь, конунг Харальд.
- Говори, - тихо произнес Хидзиката, подкрепляя слово кивком. Фукуте решил особо
не говорить, потому как толком еще ни в чем не разобрался, а мать и дядя Харальда уже
заподозрили неладное.
- Конунги Южного Мёра и Фиордов велели сказать тебе, что сдаваться не
собираются, и дружины их под знаменами конунга Неккви будут.
- Нахальные щенки! - взревел Гутхорм.
- И еще, передавали они, что отправят тебя в Хель, где тебе и место.
- Это все? – равнодушно уточнил Тосидзо.
- Да, конунг.
Гонец развернулся и быстрым шагом вышел прочь. В помещении повисла тишина,
которая начинала тихо звенеть. Хидзиката молчал, ибо не знал, что сказать. Что положено
говорить тут и главное как.
- Что молчишь, Харальд? Что делать будем? Мёр надо прижать до того, как они
войска соберут. Во Фиордах дела лучше некуда. Ярлы дружину к конунгу не ведут.
Аудбьёрн ничего поделать не может.
- Погоди, Гутхорм. Видишь, Харальд думает.
- Да что тут думать! Надо ковать железо, пока горячо! Неккви жениться собрался,
вот на свадьбе можно Мёр и захватить. Потом в Южный Мёр пойдем, а там и до Фиордов
доберемся.
- Мне подумать надо, - тихо заявил Хидзиката, поднимаясь на ноги.
- Думай, только недолго, время поджимает. Лето пришло, Харальд; время для
великих дел во славу Асов.
Осторожно закрыв за собой непривычно тяжелую дверь, Хидзиката привалился к ней
спиной, закрыв глаза. «Успокойся, Тоси, - уговаривал он сам себя. – Все не так страшно.
Тебе только снится сон». Но стоило открыть глаза - уверенность в том, что он спит, сразу
же пропала.
В глубокой задумчивости фукуте Шинсенгуми Хидзиката Тосидзо побрел по
освещаемому факелами коридору и не заметил, как оказался возле деревянной двери,
украшенной богатой резьбой, изображавшей волков. Он потянул за большое кольцо,
служившее тут ручкой. Дверь скрипнула и поддалась, открывая ему проход в довольно
большую комнату. Совершенно бездумно он шагнул вперед и повалился как был на
кровать, уткнувшись лицом в подушку. Голова болела от мечущихся мыслей.
***
- Что ты там разглядываешь?
- Интересная ситуация, Сигюн. Валькирии совершили ошибку.
- И что в этом такого? Один быстро прогонит трусов из чертогов Вальхаллы.
- Так в том то и дело, что не трусов они принесли, а воинов потеряли.
- Воинов? Как такое возможно?
- Оказалось, возможно. И я кое-что придумал.
- Не стоит играть с Одином.
- Я этим всегда занимаюсь. Это же весело.
***
Кацура Когоро с трудом разлепил веки. Похоже, Икумацу что-то подмешала в чай,
что он так вырубился, что даже не мог вспомнить, что вчера было. «Ёкаи проклятые.
Икеда-я!» - подскочил он, но тут же свалился на пол. Деревянный, жесткий пол. Кацура
откинул со лба длинные волосы и огляделся.
- Что это?

5. Его окружала странная обстановка. Было ясно, что свалился он с предмета, который
гайдзины называют кровать, а рядом с ней стоял сундук. Самурай почесал в затылке,
пытаясь понять, спит он или бредит. Хотя и то, и то казалось странным, ибо такой
обстановки он в своей жизни никогда не видел, а вот чтобы в снах являлось ранее
невиданное, он не слышал. Если только это не происки ёкаев.
- Голова болит. А во сне она болеть не может. Тогда что это… - размышлял он вслух.
Ответа, конечно же, не последовало. Кацура с трудом поднялся и направился к
двери. Надо было разобраться, зачем Боги показывают ему все это.
За дверью оказался темный коридор, освещаемый только несколькими факелами.
Потирая виски, Кацура шел, сам не зная куда, хотя предполагал, что к выходу. Наконец он
добрался до двери и вышел на залитый солнцем двор. Все вокруг было совсем
непривычным.
- Что с тобой, жрец? – Кацура поднял глаза и увидел, что дребезжащий голос
принадлежит старой женщине, опиравшейся на трость.
- Голову ломит, - отозвался Когоро, пытаясь не выдать себя.
- Тогда окунись в водопад. Тебе поможет. Харальд ушел в поход, у тебя теперь
много свободного времени. Почему ты не пошел с ним?
- Так… - Кацура на мгновение запнулся. – Так надо.
- Хорошо. Коли так угодно Асам, не мне, обычной кюне, учить тебя, как трактовать
их волю.
Старуха отвернулась и похромала прочь. За ней побежали две молоденьких девушки,
почти девочки. Одна из них старательно придерживала женщину под руку. Кацура провел
рукой по лицу, прогоняя остатки сна и пытаясь избавиться от головной боли. Не помогло.
Только ощущение безумия происходящего стало сильнее.
- Жрец, ты куда-то идешь? – снова женский голос, вырвал его из задумчивости и
поиска логического объяснения.
- К водопаду, - ответил он односложно, стараясь не использовать обращений.
Женщина была молода, красива, но, судя по всему, умудрена опытом. Кацура не
взялся бы определить ее возраст. Ее косы спускались почти до колен, поблескивая на
солнце, лишь небольшой платок прикрывал голову. Массивные украшения из серебра и
золота покоились на руках и шее женщины, тяжелый плащ, отороченный рыжим мехом,
подметал землю. Судя по свите из трех молоденьких девушек, здесь она считалась
богатой и знатной.
- Ты выглядишь сонным, Торлейв. Тебе действительно стоит прояснить мысли, -
женщина улыбнулась уголками губ и пошла прочь.
- Что тут вообще происходит? - пробормотал Кацура себе под нос, направляясь к
воротам.
Но даже ледяные струи падающей со скалы воды не вернули ясности мысли, скорее
наоборот. Кацура замерз и еще больше запутался в происходящем.
***
- Что мы наделали?
- Ничего страшного. Мы все исправим.
- Я же говорила, не бери живых.
- Я ошиблась. С кем не бывает.
- Конечно, такое бывает со всеми. Но где мы их искать будем, сестра?
- Думаю… Ладно. Сдаюсь. Не знаю. Надо разузнать все, что только можно.
- Ты заодно время определи, в котором мы их потеряли.
***

6. Тосидзо уже почти привык к тому, что он в теле викинга, воина Севера. Путем
нехитрых манипуляций выяснил и то, что зовут его Харальд, что он конунг Агдира, а
сейчас пытается завоевать страну, чтобы объединить разрозненные фюльки (так тут звали
маленькие государства), во главе которых стояли конунги. У него хорошо получалось.
Сейчас целью был непокорный Мёр, впрочем Северный Мёр пал довольно быстро, еще до
его туда прибытия, а вот флот Южного Мёра, Фиордов и ускользнувшего от них
наследника Северного Мёра вызывал опасение у него и, конечно же, у Гутхорма, который
был его полководцем и советником. Могучий викинг оказался берсерком - так тут
называли воинов, впадавших в неистовую ярость в бою и превращавшихся в медведя или
волка. Гутхорма побаивались все. Даже Сайто, которого чем-то напугать было почти
невозможно.
Когда Хадзимэ увидел, что творил Гутхорм, становясь берсерком, он покачал
головой. Окита попытался подначить его, заявив, что негоже тому бояться, но Сайто
ответил, что не боятся только дураки, поскольку, если Окита еще не понял, то в таком
состоянии Гутхорму их удары, что комариные укусы.
- Ты его, может и убьешь, только упадет он лишь после твоей смерти, - завершил
свою отповедь обычно молчаливый Хадзимэ.
Окита внимательно посмотрел на широкую спину берсерка и чуть пожал плечами,
стараясь устоять на ходящей ходуном палубе. Он все еще удивлялся, как эти люди могут
не просто спокойно ходить по кораблю, а еще и устраивать представления. Дабы поднять
настроение и боевой дух воинов, Гутхорм разрешил воинам старинную забаву – бег по
веслам. С криками и улюлюканиями воины наблюдали за этим с кораблей, что назывались
тут драккарами. Окита все качал головой, понимая, что сам так не справился бы.
Сноровки не хватило бы, да и тело свое он еще особо не изучил и не знал, где те пределы,
которые ему не переступить.
Кондо был мрачен и задумчив, что было не особо в его духе. Обычно он относился
ко всему легко, но тут приходилось ступать по опасному краю, пытаясь не нарушить
чужие обычаи. В отличие от остальных, он оказался ярлом, отвечавшим за личную
дружину Харальда, то есть Хидзикаты. Исами Кондо одергивал своих людей,
приглядывал за Минору Ёсидой Маро и пытался сдерживать Тосидзо. Собственно
занимался своим обычным делом.
Солнечные лучи показались из-за горизонта, окрасив небо в темно-голубой цвет.
Золото лучей заскользило по воде, возвращая ей краски. По левому борту проплывали
покрытые лесами скалы.
- Змеи на горизонте! – прокатилось по драккарам, перескакивая с борта на борт.
- Я считаю, что не место тебе тут, племянник, - пробасил Гутхорм, натягивая шлем и
опуская руку на плечо Хидзикате.
- Я пойду в бой со своими воинами, - упрямо повторил Тосидзо уже в который раз за
этот поход.
- Добро. Только в гущу не лезь.
- А это уже как получится, - усмехнулся Хидзиката, не в силах обещать
невыполнимое.
- Нам главное - с мечами справиться, - пробормотал Окита, сжимая рукоять.
- А у меня есть копье!
Все как по команде обернулись на радостно вопящего Хараду, который обнимался с
довольно увесистым копьем, и невольно улыбнулись. Командир десятого отряда
Шинсенгуми был счастлив такой мелочи, и его не особо тревожило, что сражаться
придется на ходящей ходуном палубе, с неизвестными воинами в непонятной им войне.
Враг приближался, и викинги начали бить в щиты, заводя сами себя. Насколько
видел Хидзиката, на приближавшейся флотилии занимались тем же. Так, под грохот и
крики викингов, подзадоривавших друг друга и обменивавшихся оскорблениями, корабли
сближались. Вот между ними осталось расстояние меньше полета стрелы, и в бой

7. вступили лучники. Со свистом вгрызались в палубу стрелы, иногда находя среди
викингов жертву, но пока не доставая до кормы, на которой замерли Хидзиката, Гутхорм
и ближняя дружина. У дружинников были щиты, которыми им предстояло прикрыть
конунга, когда обстрел сдвинется к корме. Только они не понадобились, поскольку два
самых шустрых драккара врезались в приближающуюся линию кораблей. Обстрел тут же
перенесли на них. До Хидзикаты донеслись стоны раненых.
Вот два драккара столкнулись бортами, на мёрский корабль полетели крючья,
глубоко застревая в палубе, выдирая из рук воинов щиты, разрывая кольчуги. Нескольким
мёрцам не повезло: одного крюк, брошенный с агдирского драккара, зацепил за горло,
разрывая его, заставив уронить щит и меч и схватиться за шею, пытаясь остановить кровь.
Второму повезло больше, если это можно было назвать везением. Острый абордажный
крюк зацепил его за плечо, порвав броню из дубленой кожи, а заодно прихватив и
значительный кусок мяса. Но сам викинг, невзирая на это, остался в строю, сжимая в руке
меч, рукоять которого стала скользкой от крови. Ёсида одобрительно присвистнул.
Стойкость этих бойцов, способных, казалось бы, грызть зубами кольчуги и доспехи
врагов, изумляла его.
Перебросив крючья, викинги начали подтягивать жертву к своему кораблю; волна
стали хлынула через борт на палубу чужака. Зазвенели мечи, дерево стало скользким от
крови, заливавшей палубы кораблей в этой жуткой схватке. Пленных агдирцы брать явно
не собирались.
Через несколько минут шинсеновцам стало не до любования этой бойней, которую
устроили агдирцы и мёрцы. С правого борта подвалил фиордский драккар, тяжело ударив
в борт харальдова флагмана. Смертоносная сталь тут же покинула ножны, все
приготовились к бою. Первых викингов смели стрелки просто расстреляв их еще во время
прыжка, невезучие упали между двумя кораблями, погибая уже не от стрел, а от
сдавивших их бортов.
Но эти жуткие крики не остановили нападавших. Два драконоголовых корабля
намертво сцепились в губительных объятиях, стальная волна хлынула на палубу агдирца.
С радостным воплем ринулся в бой Харада, с легкостью прутика вертя в руках тяжелое
копье. Уже через мгновение ему удалось найти свою первую жертву. Широкий
наконечник копья легко вошел в горло зазевавшегося фиордца. Древко тут же
пропиталось кровью, металл казалось радостно запел.
Не обращая внимания на предостерегающие возгласы Кондо, трое знаменитых
мечников Шинсенгуми ринулись в гущу битвы, стараясь беречь незнакомое оружие.
Сайто первое время удавалось расправляться с каждым врагом одним ударом, но потом он
увяз, отбиваясь одновременно от двух, иногда от трех противников. Вся битва
превратилась для него в монотонный гул от встречавшихся друг с другом мечей или
щитов, но чуткий слух воина отыскивал в этом шуме именно тот звук, который
принадлежал ищущему его клинку.
Вдруг из-за спины Сайто вывалился высокий детина, заливая палубу кровью,
хлещущей из разрубленной шеи. Сайто бросил быстрый взгляд за спину, одновременно
принимая мечом удар своего противника.
- Не стоит благодарности, - отсалютовал на северный манер клинком Ёсида.
Хадзимэ фыркнул и ударил своего противника ногой в живот, отталкивая к борту
корабля. Тот взревел, вновь ринувшись в атаку, но напоролся на копье Харады и, булькая
пошедшей из пронзенного горла кровью, осел на палубу.
- Не зевай. Это тебе не Икеда-я! – крикнул Саноске.
- Икеда-я? Что такое Икеда-я? – рядом с ними вырос один из ярлов Харальда.
- Это мы так тренировочную площадку у водопада прозвали, - быстро нашелся
Ёсида, ударяя какого-то особенно рьяного врага краем щита в лицо.
Тот отступил на шаг, слизывая потекшую из разбитой переносицы кровь и улыбаясь.
Здесь любили воевать, и Ёсида это понял почти сразу. Викинг снова пошел в атаку, отведя

8. выпад Маро щитом и нанося колющий удар мечом. Ёсида легко скользнул в сторону,
уходя от него. Нанести ответный он не успевал: ноги поехали по скользкой от крови
палубе, выводя Ёсиду из равновесия. Но убить его противник не успел: кожаная куртка
натянулась у него на груди, затем порвалась, и показалось стальное острие меча.
- Не стоит благодарности, - вернул фразу Сайто, выдергивая клинок из тела врага.
- Хватит болтать! - рявкнул на них Хидзиката, врубаясь в схватку.
Красный плащ за его спиной уже стал почти черным, пропитавшись кровью, да и сам
он был весь с головы до ног ей забрызган. Спину конунга прикрывали Кондо и Гутхорм;
последний был явно не слишком доволен, что племянник был таким упрямым.
- Мы не болтаем, фуку... конунг, - быстро поправился Окита.
Слаженное нападение фиордцев захлебнулось, постепенно сошло на нет, лишь там и
сям сражались отдельные воины. Агдирцы споро перерубали веревки, которые
удерживали два корабля в связке. Пара манипуляций и фиордский драккар отошел,
превратившись в пустынный призрак. Трофеи решено было собирать позже. Впереди их
ждал флагман мёрского флота и конунг Арнвинд.
- Харальд, не лезь в бой! - недовольно проворчал Гутхорм.
Но Хидзиката только улыбнулся. Не сопротивляясь и, в то же время ничего не
обещая. Впереди ждал трудный бой, и он не собирался отсиживаться за спинами других,
хотя судя по всему это было свойственно Харальду. Тяжело переваливаясь по волнам,
агдирский драккар заскользил к мёрцу.
Повинуясь приказу Гутхорма-берсерка, полетели в сторону драккара Арнвинда
Мёрского крючья железные, что должны были связать корабли в смертельном объятье, да
не стали дожидаться встречи с ними мёрцы, стрелами гостей встретили, да топорами
боевыми канаты крючья крепившие дружинники Арнвинда перерубили. Усмехнулся
Гутхорм в усы.
Тем временем с другого борта к мёрцу второй агдирский драккар подошел. Ударил в
бок, к харальдову кораблю прижимая. В ловушке оказались мёрские дружинники.
Арнвинд был вынужден разделить стрелков, чтобы они от обоих драккаров отбивались.
Хидзиката улыбнулся: такой ошибки от явно опытного командира из Южного Мёра он не
ожидал. Это просто подарок судьбы какой-то.
Но проспал Хидзиката, как с другой стороны к драккару его фиордец подкрался,
весла ломая. Вот уже редкая, но неприятная волна воинов с него на палубу хлынула.
Развернулись шинсеновцы, новый бой принимая. Особо рьяного Окита встретил, под
ребра ему клинок вонзил, провернув в ране раза два, ребра ломая да кишки наматывая.
Дернул клинок назад, но не поддался меч, застрял. Пришлось Содзи ногой в фиордца
упереться и так лезвие освобождать. С глухим ударом тело викинга о доски палубы
стукнуло.
Справа на него еще один викинг ринулся, и Окита понял, что не успевает
развернуться и удар отбить. Но не долетело лезвие клинка до вожделенной добычи,
боевая секира его остановила, вместе с рукой от тела отделив. Взвыл викинг, бросая щит и
в левую руку меч перехватывая, да кровью своей щедро палубу орошая, взревел раненным
зверем и на Окиту в атаку снова пошел, но Кондо успел точным ударом секиры голову
ему снести.
- Спасибо, Кондо-сан.
- Не зевай, Содзи. А то без головы останешься. Тут мясорубки пострашнее будут, -
тяжело дыша, ответил главком Шинсенгуми.
Окита кивнул и устало вытер пот со лба. Дышать тут явно было гораздо легче, но
многочасовой непрекращающийся бой давал о себе знать. Они устали. Но передышки
явно не будет. Рвался вперед конунг Южного Мёра Арнвинд, явно желая Хидзикату
убить. Их драккар уже лишился мачты, даже подход помощи не ослабил продвижение
этого могучего воина. Окита видел как гибли от арнвиндова клинка берсерки. А то, что
остановить этих воинов трудно, Содзи уже понял. С глухим рычанием шли те в бой в

9. яростном безумии, не обращая внимания на удары, да и казалось, что не берут их ни мечи,
ни стрелы. Окита в благоговейном страхе наблюдал, как один впавший в ярость берсерк
вынес десяток воинов чуть ли не одним ударом. Да, могучие воины были эти берсерки, но,
похоже, конунгу Южного Мёра не страшны были их удары. Вот уже пятый берсерк из
войска агдирского тяжело опустился на палубу драккара.
- Да убейте его, кто-нибудь! – рявкнул Гутхорм, шум битвы перекрывая.
Тут же ринулись в бой еще несколько простых хирдманов, а вокруг Хидзикаты
выстроилась его ближняя дружина щитами фиордцев и мёрцев оттесняя. Арнвинд понял,
что первенство утратил, и медленно на свой драккар отступил, где немногочисленная
дружина его, оставленная охранять корабль от противника, уже начала к месту, где мачта
раньше стояла, отступать. Откатились и встали копьями ощетинившись.
- Сайто, убей конунга, - едва слышно на ухо Хадзимэ сказал Хидзиката. – Иначе мы
никогда не закончим этот бой.
Сайто кивнул, к мёрскому кораблю устремляясь. Повезло командиру третьего
подразделения Шинсенгуми в теле юноши попасть, не закостеневшего еще, гибкого.
Шестнадцать лет ему было, насколько Хидзиката узнал. Окита все страдал, что ему
повезло меньше, он был более рослым и крепким, ему не хватало гибкости и легкости.
Огибая противников, как ручей - камни, Сайто скользил туда, где маячила высокая
фигура конунга Арнвинда. Тот словно почувствовал опасность и подставил клинок под
летящий меч Сайто. Сцепились два голодных меча, искры полетели. Слегка дрогнул
Сайто, когда начал мощный викинг его теснить. Понимая, что в его интересах закончить
бой поскорее, Хадзимэ быстро скользнул за спину Арнвинду, да с размаху по шее ударил.
Не успел конунг повернуться, широкий порез его шею украсил. Сайто собрался с
иссякающими силами, и ногой ударил Арнвинда в грудь. Конунг не ожидал такого удара
и отлетел к борту корабля, ударившись об него спиной. Сайто рванулся вперед, добив
мёрского владетеля ударом меча в грудь, для надежности крутанув клинок в ране. На
палубу обильно полилась кровь, Арнвинд со свистом воздух втянул и затих.
- Слава Бьёрну! – проорали агдирцы, приветствуя победу Сайто.
Но не собирались быстро сдаваться мёрцы. В ярости ринулись они вперед, оттесняя
дружину Харальда на их корабль. Те откатились, не особо сопротивляясь, но и не особо
расстроившись. Со спины на флагман Южного Мёра хлынула волна союзников, добивая
остатки арнвиндовой дружины.
Хидзиката оглядел поле боя. Оно распалось на несколько битв и превратилось в
обычное добивание противника. Фукуте нашел взглядом драккар фиордского конунга: тот
полыхал как факел, увозя своих седоков в Вальгаллу.
- Наша победа… - устало произнес Хидзиката, снимая шлем.
- Наша, согласно кивнул Кондо.
***
- Ты нашла их?
- Нет, пока нет.
- Надо искать, потому что времени немного осталось.
- Я знаю. Знаю.
- Может, Тора спросить, что не так в Мидгарде?
- И признать, что мы с тобой ошиблись - чуть живых в Вальгаллу не принесли?
- Да, права ты, сестра...
***
Флагман Южного Мёра споро по волнам бежал в сторону родной бухты, словно
конь, дом почуявший. Хидзиката на носу стоял в полном облачении и всматривался в
приближавшуюся полоску чужого берега. Земля приближалась, и он увидел фигурки
людей, что вышли встречать его. Мёрцы думали, что Арнвинд-конунг домой идет.

10. Нос драккара ткнулся в берег, попрыгали воины на землю, и тут заголосили люди,
признав в них захватчиков. Старики за мечи похватались, женщины детей к усадьбе
потащили. Гутхорм не особо церемонился с теми, кто сопротивлялся, потому старики
быстро жертвой агдирских мечей пали.
- Теперь я ваш конунг, - провозгласил Хидзиката, под внимательным взглядом
Гутхорма.
- Не бывать тому!
Звонкий девичий голос прорезал воцарившуюся после слов Хидзикаты тишину. Он
посмотрел в ту сторону, откуда шел голос и увидел красивую девушку, что решительно
сжав губы, сжимала в руках меч. Солнце золотило ее волосы, отражаясь от серебряных
украшений обильно ее платье украшавших.
- Кто это? – спросил Гутхорм у ближайшего мёрского перебежчика.
- Сестра Арнвинда. Хильд зовут, - ответил тот.
- Схватите ее, да не убивайте. Трофей больно хорош.
Бой тот недолгим был, не могла долго норвежка от четверых отбиваться, в какой-то
момент удалось им выбить меч из ее руки, да к ногам Хидзикаты притащить. Синие глаза
обожгли ненавистью.
- Агдирская собака, - прошипела она сквозь зубы.
Хидзиката погрустнел. Неприятно было, когда красивая женщина на тебя так
смотрит; не привык он к этому. Что там в Киото, что тут в Норвегии.
- Уберите ее. Заприте где-нибудь, - махнул он рукой воинам и к усадьбе направился.
- Вот и дожил я до того дня, когда девушка Хидзикату-сана возненавидела, -
веселился Окита.
- Уймись, Содзи.