1. Джованни Лоренцо Бернини
Родился в г. В Неаполе.
Не посещал никаких учебных
заведений.
Его отец, Пьетро Бернини,
являлся одним из
известнейших скульпторов
своего времени. Именно он и
взялся обучать сына всему,
что умел сам. Когда Лоренцо
исполнилось десять лет,
переехал с отцом в Рим, где
отец участвовал в работе над
мраморной скульптурной
группой одной из
Ватиканских капелл.
Переезд стал для юного
Лоренцо подарком судьбы,
1598 – 1680 позволил развить талант.
3. Бюст кардинала Сципионе
Боргезе
Один из первых
покровителей таланта
молодого скульптора.
Он изучал право и
философию в Римском
университете, отличался
острым умом, тонким
вкусом, страстно любил
искусство и прекрасно в
нём разбирался.
В бюсте кардинала Боргезе
сочетается величественность
(возможно, немного
преувеличенная) и
жизненная правдивость
4. Портрет Людовика XIV
Мы имеем дело с
лучшим образцом
барочного портрета –
парадного,
декоративного,
немного слишком
пышного, но в то же
время отражавшего
подлинный облик
модели.
5. Констанция Буонарелли
Жена одного из учеников
Бернини, в которую
мастер был страстно
влюблен.
Страстный, чувственный
характер Констанции
угадывается при первом
взгляде на широко
распахнутые глаза,
приоткрытые пухлые
губы, небрежно
уложенные пряди волос.
Словно случайно
расстегнутая у ворота
сорочка вносит в
композицию оттенок
непосредственности.
6. Врач Габриэле Фонсека
Известно, что Бернини
любил в процессе
работы наблюдать со
стороны за
естественными
движениями своих
моделей, делая быстрые
зарисовки, помогавшие
ему впоследствии в
законченном образе
сохранить
естественность и
мимолетность первых
впечатлений.
7. Давид
представлен в
момент сражения с
Голиафом, - такой
поворот сюжета мы
вряд ли когда-то
встречали в искусстве,
ведь до сих пор
библейский герой
изображался либо
непосредственно
перед решающей
схваткой, либо после
победы.
8. Аполлон и Дафна
Скульптор представил
кульминационный момент
истории – превращение
Дафны в дерево.
Аполлон уже понимает, что
возлюбленная безвозвратно
потеряна для него. Рука
его скользит по нежной
коже девушки, но ноги
бегущей нимфы начинают
покрываться корой, а в
волосах появляется листва.
И пусть она ещё полна
эмоциями, но внимательный
глаз заметит, как
сковываются её движения,
как постепенно живая
девушка постепенно
превращается в дерево
9. Похищение
Прозерпины
Все скульптуры
выполнены необычайно
живо и динамично,
всё рассчитаны на
круговое восприятие:
их обязательно надо
обойти со всех сторон
10. Надгробие папы Александра
VII
Его скульптуры
отличает
великолепная
пластическая
моделировка,
динамика и
экспрессия, они
всегда связаны с
окружающим
пространством.
11. «Это есть высшее
достижение моего резца, -
которым я победил
мрамор и сделал его
гибким, как воск, и этим
смог до известной степени
объединить скульптуру с
живописью».
Скульптурная группа
помещена на фоне
золотых лучей в глубокой
нише, обрамлённой
колоннами.
Свет струится также из
невидимого окна сверху,
золотые лучи льются с
фрески Гвидебальдо
Аббатини на своде
капеллы.
Облака из мрамора! Кто,
кроме Бернини, мог бы
решиться на такой шаг?
Экстаз святой Бернини решается – и
побеждает.
терезы Авильской
13. Киворий, называемый
«Балдахин Святого
Петра»,
где хранятся остатки
деревянного кресла,
по преданию,
принадлежавшего
самому апостолу
Петру.
Высота балдахина
составилам 29
метров!
Чем ближе зритель
подходит к центру,
тем выше, кажется,
становится алтарь.
«Балдахин Святого Петра»
17. американская
Рио-де-ла-Плата
изображена в виде
мавра с золотыми
монетами, в ужасе
отпрянувшего от
колонны. Именно
последний персонаж дал
основание римским
острякам высказать
предположение, будто
впечатлительного негра
испугал вид церкви
Санта-Аньезе –ин-Агоне,
построенной Борромини –
главным соперником
Бернини
18.
19. Нил представяет
Африку (голова
его закрыта
покрывалом, так
как истоки его в
ту пору
оставались
неизвестными)
20. «До семи часов, без единой передышки,
когда его не отвлекали занятия
архитектурой, он до самых последних своих
лет обычно отдавал работе над мрамором
– труд, которого даже его молодые
помощники вынести не могли; и ежели
иной раз кто-нибудь из них хотел его от
этой работы оторвать, он сопротивлялся,
говоря: «Оставьте меня, я влюблён!..»
Кардиналы же и князья, приходившие, чтобы
взглянуть на него за работой, ни на миг
его не отвлекая, бесшумно рассаживались
по местам и сидели не шелохнувшись, а
затем тихо уходили…»
В воспоминаниях флорентийского историка
искусства Филиппе Бальдинуччи
