1. Меерович М.Г.
Рождение и смерть советского города-
сада
в книге: Вестник Евразии , 2007
Выполнено при финансовой поддержке:
гранта Президента Российской Федерации
по проектам общенационального значения в области культуры и
искусства
научно-исследовательский проект:
«Государственная организация архитектурной деятельности в
России (1917-1941 гг.)».
№ 12-05/4-3304;
фонда Карнеги
(Смольный Коллегиум, Санкт-Петербургский Государственный
Университет),
стипендия на проведение исследования и написания разделов
коллективной монографии
«История и культура Советского общества».
К 80-летию почетного членства Э. Говарда в Ленинградском
обществе архитекторов[1]
В истории материальной культуры и искусства, оригинальный
внешний вид изделия очень часто оказывается навечно связан с
именем его создателя: «яйца» Фаберже, стул Макинтоша, собор
Гауди и.т.п. Значительно реже с именем автора навсегда
связываются необычные проекты городов – линейный город
Сориа-и-Мата, функциональный город Ле Корбюзье, поточно-
функциональный город Милютина. Но почти никогда – города
реально существующие – слишком уж много живого и
естественного накладывается на базовый планировочный
замысел, изменяя и трансформируя его и принуждая поселение
жить собственной жизнью, приводя к утрате родовой связи с
авторской идеей и, как следствие, с его именем.
Но одно градостроительное явление новой истории, с именем его
идейного вдохновителя оказалось связанным навечно – города-
сады.
Эбинизер Говард изложил свои взгляды всего лишь в одной
книге, но оставленное им интеллектуальное наследство, оказало
влияние на все современное градостроительство. В 1899 г. в

2. идейного вдохновителя оказалось связанным навечно – города-
сады.
Эбинизер Говард изложил свои взгляды всего лишь в одной
книге, но оставленное им интеллектуальное наследство, оказало
влияние на все современное градостроительство. В 1899 г. в
Англии для практического осуществления замысла Говарда
образовывается Общество городов-садов и планировки городов,
и небольшое поселение, возникающее в 1903 г., (Лечворс)
становится прародителем целого градостроительное
направления, в основании которого лежит революционное на
тот период социально-организационное содержание. Общества
городов-садов возникают чуть позже в Германии, Франции,
России (1913) и др. странах. В 1913 г. создается Международное
общество, превращающееся в Международную федерацию
жилищного дела и градостроения, бессменным президентом
которого Э. Говард состоит до своей смерти.
Советская власть с первых же дней радостно принимает идею Э.
Говарда, но примерно через десяток лет идеологически осуждает
ее и не только запрещает к применению, но и предает полному
теоретическому забвению – в 1930-1970-е гг. идея города-сада
если и упоминается, то лишь в критических статьях, как
отрицательный пример нежизнеспособной концептуальной
модели и не заслуживающей подражания градостроительной
практики.
Причина уничтожения идеи городов-садов в СССР до сих пор
остается нераскрытой. Нигде в специальной литературе не
разъясняется почему, отказавшись от города-сада, власть вместо
него ввела «социалистический рабочий поселок», абсолютно
совпадающий с городом-садом и по численности населения, и по
характеру планировки, и по принципам зонирования, и по
балансу территории, а если в чем-то и отличающийся, то крайне
незначительно. Нигде не разъясняется, какие цели ставили
перед собой государственные органы, когда, с одной стороны,
направляли делегации за границу для изучения и обобщения
европейского опыта проектирования городов-садов, а с другой, в
тоже самое время, категорически запрещали их строительство в
СССР. Сегодня общеизвестен тот факт, что практически все
домостроения, возводимые в 1920-1940-е гг. заселялись
покомнатно-посемейно, тем самым, превращаясь в
коммунальные квартиры. Но ни в одном из исследований не
проанализирована и не раскрыта генетическая связь этого
явления с природой соцпоселений, воплощающих идею

3. формирования трудо-бытовых коллективов, а ведь именно в
этом сокрыто то социально-организационное содержание,
которое определило территориально-административное
устройство социалистических рабочих поселков и причины
неприятия идеи города-сада. Статья наглядно показывает, что
основной причиной запрета городов-садов и создания поселений
особого типа – соцгородов, являлась задача создания такой
планировочной организации социалистического рабочего
поселка, которая способна была обеспечить государственный
контроль над жизнью и производственной деятельностью людей,
а также осуществление военно- и трудо-мобилизационной
организации населения и градостроительного закрепления
трудо-бытовых коллективов различного масштаба.
Зарождение идеи города-сада
Идея города-сада Э. Говарда основывалась на постулате о том, что в
существовавших на тот период городах, разрешить жилищную
проблему представлялось невозможным. Основная причина –
высокая стоимость земли, уже находящейся в чьей-то
собственности. Выкупать территорию под новое строительство
приходилось по спекулятивно завышенным ценам, в результате чего,
конечная стоимость жилищ оказывалась непосильной для
значительной части населения. Идея возведения новых автономных
и самодостаточных поселений за чертой существующих городов
позволяла серьезно снизить эту часть расходов. Кроме того, при
строительстве на пустом месте обеспечивалась возможность
комплексного возведения обслуживающей инфраструктуры и
инженерных коммуникаций[2] , упрощалась процедура
регулирования численности населения, обеспечения нормирования
размеров территории поселения, разбивки оптимальных величин
участков земли, практическое осуществление их рационального
использования и проч.
Сущность говардовской идеи города-сада заключалось также в
общественном характере самоуправления и коллективном характере
собственности на землю и недвижимость. Функционировать город-
сад должен был на основе самоуправления жителей – рабочие
добровольно вступали в члены жилищного товарищества
(возводившего поселок, и потом владевшего им), становились его
акционерами (пайщиками), а затем, погашая облигационный долг,
превращались во владельцев акций, и, тем самым, из нанимателей
квартир в собственников жилищ. В конечном счете, весь поселок
становился полной собственностью самих рабочих. При этом все

4. руководство процессами функционирования поселения
осуществлялось за счет общественного самоуправления – все
важнейшие вопросы решались общим собранием, в котором на
равных правах участвовали все собственники (акционеры), а
текущее руководство осуществлялось публично избранным
правлением.
Организационная идея города-сада предполагала свободное открытое
членство в жилищном товариществе – каждый желающий мог
приобрести не менее одной акции (пая) и не более изначально
определенного количества акций (паев)[3] . Собираемый при этом
капитал направлялся на постройку или приобретение домов и
земельных участков, а свободные суммы помещались под
накопительные проценты в сберегательные кассы или иным вполне
надежным способом, подобно сиротским капиталам.
Члены товарищества имели преимущественное право на наем
квартиры за фиксированную квартирную плату, которая, согласно
уставу, для членов товарищества устанавливалась Советом «в
возможно меньшем размере». Между несколькими претендентами
вопрос о праве на квартиру решался жребием. Характер
эксплуатации квартир регулировался специальным договором.
Возведенные или приобретенные жилищным товариществом
строения принадлежали ему до тех пор, пока члены товарищества,
пожелавшие приобрести их в собственность, не выплачивали
товариществу исходную цену – покупную (если строение
приобреталось) или «строительную» (если строение возводилось).
После чего оформлялась купчая на покупателя и дом переходил в
его полную собственность. А если покупная цена не была выплачена
полностью, то на сумму долга совершалась закладная
товариществу[4] .
Изначальным основополагающим принципом существования
кооперативного жилищного движения было недопущение каких бы
то ни было спекуляций с недвижимостью[5] – членство в
товариществе рассматривалось как средство индивидуального
разрешения потребности в жилище, а не форма бизнеса (за счет
использования кооперативного жилища в качестве доходных домов
или других форм коммерческой эксплуатации недвижимости).
Поэтому уставы товариществ специально оговаривали условие, при
котором член товарищества не мог иметь в собственности больше
одного дома.
До полного перехода дома в собственность, покупщик, кроме паевых
взносов, обязан был уплачивать квартирную плату (причем, за весь
дом, и даже в том случае, если он состоял из несколько квартир).

5. Владелец имел право сдавать в наем свободные квартиры на общих
условиях, устанавливаемых Правлением и Наблюдательным
Советом. Квартплата со сданных в наем квартир (в том случае, если
строение переходило в собственность) поступала в распоряжение
владельца, но и заботы о содержании дома также полностью
возлагались на него. Взимание квартирной платы являлось личным
делом владельца.
Финансовая сторона функционирования товарищества предполагала,
что оно не только взимает средства своих членов и расходует их, но
и осуществляет деятельность, направленную на извлечение прибыли
из части собранных средств. Она направлялась на выплату
дивидендов. Любопытно, что в социально-организационном плане
кооперативное движение в буржуазных странах уже в
дореволюционный период стремится основываться на
демократических принципах равного участия каждого члена в
управлении социальным организмом, вне зависимости от его
«финансового веса» – согласно некоторым уставам, в Общем
Собрании (высшем органе управления) каждый член, каким бы
количеством паев он ни владел, имел только один голос[6] .
В России отношение городских слоев населения к говардовской
идее предопределялось аргарно-индустриальным характером
российской экономики, тесной связью горожан с сельским
землевладением и, соответственно, жизненным укладом деревенской
общины или загородной усадьбы. Этим и объясняется ее
популярность. Но в целом отношение к идее города-сада
оказывалось очень неоднозначным. Если архитектурное сообщество
и либеральная общественность приняли ее почти восторженно, то
царское правительство отнеслось к ней весьма и весьма
настороженно.
Причина в том, что говардовская идея города-сада базировалась на
принципах общественного самоуправления, которую царское
правительство воспринимало с большой опаской. Безусловно, в
России в конце XIX в. существовали предпосылки развития
самоуправления – проведенная в 1870 г. реформа в известной мере
отвечала потребностям развития буржуазного города и предлагала
некоторые пути решения вопросов рационализации городского
управления. Заложенные земской, а затем городской реформами
начала самоуправления, соответствовали интересам царского
правительства, так как позволяли передавать общественному
управлению ту часть дел, с которой все сложнее становилось
справляться бюрократическому аппарату.
Но в целом, в политике самодержавного руководства хозяйственная

6. целесообразность отступала на задний план перед соображениями
политического характера – правительственная политика была
оппозиционна к структурам «городского общественного
управления» даже, несмотря на успехи в муниципальной
деятельности, достигнутые к концу 1880-х гг. органами
самоуправления на местах в таких областях, как образование,
медицинское обслуживание, общественное призрение и т.п.
Появление в Европе в конце 90-х гг. идеи города-сада совпало по
времени с усилением попыток царского правительства России
ограничить права местного самоуправления[7] .
Следует заметить, что подобная направленность государственной
политики на ограничение местного самоуправления, происходит
параллельно с активизацией в тот же период позиции либеральной
общественности, не только поднявшей в конце 1880-х гг. голос в
защиту органов самоуправления, но и осуществлявшей
практические действия по развитию начал самоуправления там, где
это находилось вне зоны пристального внимания со стороны
правительственной администрации. В результате, действия
правительства, с одной стороны, и либеральной общественности, с
другой, входят в противоречие.
Причем, направленность государственной политики в отношении
самоуправления оказывается очень разной, в зависимости от того,
какой тип поселения стремится к его развертыванию. Например, в
дачных поселках России, где в 1900-1910-х гг. возникают и
развиваются новые формы общественного самоуправления, так
называемые Общества (комитеты) благоустройства местности.
Подобные общества, разрабатывают проекты оптимального
использования отведенных участков, самостоятельно осуществляют
управление поселениями[8] , решают проблемы повседневной жизни
и вопросы устройства инфраструктуры – осуществляют
благоустройство, мощение дорог, вывоз мусора, проводят
электрическое освещение улиц, осуществляют проведение
водопровода, канализации, строительство учебных заведений,
театров, библиотек, читален, катков, катальных гор, спортивных и
детских площадок и т.д. Общества благоустройства местности
издают ежегодные отчеты о своей работе, имеют собственные
периодические печатные издания. Так в начале ХХ в. в Подмосковье
издаются «Вестник поселка Лианозово», «Лосиноостровский
вестник», «Малаховский вестник», журналы «Дачник», «Дачный
вестник», «Постройка»; в Петербурге – журнал «Дачный курьер»,
газета «Поселковый голос» и др. Общества активизируют
самодеятельность населения, организуют и направляют его

7. инициативы, осуществляют фактическое самоуправление
поселениями.
В отношении дачных поселков общественные инициативы
подобного рода мало беспокоят центральную власть. Но когда речь
заходит о расширении полномочий городского самоуправления в
существующих городах или о возведении новых поселений
изначально на основе общественного управления, власть проявляет
не только явное беспокойство, но и открытое противодействие. Так,
с начала 90-х гг. XIX в. правительство разрабатывает
законодательные документы, ориентированные на частичное
ограничение самоуправления, на включение земских и городских
общественных объединений в общий строй государственных
учреждений, причем путем максимального подчинения
бюрократическому аппарату[9] . В проекте Городового положения,
внесенного на рассмотрение в Государственный Совет 1 марта 1891
г., получает воплощение установка на ограничение принципа
выборности органов общественного управления при одновременном
расширении возможностей администрации по неутверждению
избранных лиц, на усиление тенденции назначения (а не выбора) на
государственную службу[10] . Проект Городового положения 1891
г. сводит к минимуму самостоятельность городских дум – если
прежде губернатору принадлежало право надзора только за
«законностью» действий городских дум, т.е. за соблюдением
формальных требований, установленных законом, то теперь – за их
«правильностью», что по существу означает право неограниченного
вмешательство в дела городского общественного управления, так
как позволяет, фактически, произвольно квалифицировать действия
городских дум как «неправильные». Этому способствует также и
отсутствие (в отличие от Городового положения 1870 г.)
формулировки о том, что «городское общественное самоуправление
в пределах предоставленной ему власти действует самостоятельно».
Традиционно рассматривая дворянство как главную свою опору,
правительство с недовольством относится даже к увеличению числа
гласных лиц, принадлежавших к торгово-промышленной части
населения и, уж тем более, занимает совершенно непримиримую
позицию в отношении расширения круга избирателей за счет
категории квартиронанимателей. Оно не желает распространять
право участия в выборах в органы городского управления на тех, кто
не имеет недвижимой собственности в городе и не занимается
торгово-промышленной деятельностью, хотя и принадлежит к
образованным слоям городского населения. Поэтому новая
городская реформа в направлена на повышение имущественного

8. ценза при допуске к выборам – согласно положению, депутаты
городской думы избираются на основе имущественного, а не
налогового ценза. Это означает, что избирательное право остается,
фактически, у самых крупных владельцев недвижимости.
Причем правительство не желает допускать к власти
квартиронанимателей. Правительство не желает открывать доступ в
органы самоуправления представителям разночинной
интеллигенции, которые потенциально могут привнести в думы
нежелательные оппозиционные настроения. Не желает, даже,
несмотря на то, что одной из основных причин недостаточно
эффективной деятельности органов самоуправления само же
называет низкий образовательный уровень большинства гласных.
А в случае реализации идеи города-сада (в ее социально-
организационной и социально-политической составляющей),
заметим, именно квартиронаниматели становятся, фактически,
основным составом органов городского общественного
самоуправления. В этом, в частности, и заключается причина
негативного отношения государственных органов к идее города-сада
– самодержавная власть с опаской относится к либерально-
демократическим идеям расширения общественного самоуправления
и уж тем более не стремится отдавать в его руки целые населенные
пункты. Власть не желает утрачивать контроль над жилыми
образованиями, с прилегающими к ним значительными участками
земли, инфраструктурой, самостоятельно создаваемой и независимо
функционирующей системой жизнеобеспечения и проч. Она не
может допустить утраты контроля над населением.
Все это в значительной степени ограничивает реализацию
социально-организационного, социально-политического и
социально-экономического содержания говардовской идеи города-
сада в градостроительной политике предреволюционной России.
кроме позиции правительства, широкому внедрению ее в
российскую градостроительную практику в дореволюционный
период также препятствуют и другие причины – несоответствие
существовавшему строительному законодательству, недостаточная
степень развитости кооперативного движения, менее острая, нежели
в Европе, потребность в децентрализации городов и т.д.
Движение по возведению городов-садов в дореволюционной
России
В России (также как и в Германии, Америке, Англии, Франции,
Нидерландах, и др. странах) возведение поселков (жилищных
колоний) для рабочих в конце XIX – начале XX вв. в значительной
степени инициируется крупными частными промышленными

9. объединениями, стремящимися к улучшению жилищных условий
для своих рабочих. Внешне, по своим планировочным и
художественно-образным характеристикам, некоторые из этих
поселений весьма похожи на будущие говардовские города-сады. В
роли градообразующего потенциала поселений выступают
производственные комплексы добывающей (например,
каменноугольной, горнорудной и т.д.) или перерабатывающей
(например, химической, металлургической и т.п.) промышленности.
Кроме частных инициатив промышленников по созданию отдельных
поселений для своих рабочих, мощным инициирующим началом
выступают государственные ведомства. Так например,
Министерство Путей Сообщения в конце XIX-начале ХХ вв.
осуществляет программу возведения железнодорожных колоний и
многочисленных поселений КВЖД. Города Харбин, Дальний, Порт-
Артур, десятки железнодорожных поселков, заново основанные или
образованные на базе существующих китайских поселений в ходе
прокладки и обустройства КВЖД на Северо-Востоке Китая в своей
планировке и застройке реализуют ряд градостроительных
принципов построения пространства, во многом совпадающих с
художественно-композиционной стороной будущих городов-садов.
Заметим, что российские архитекторы в конце XIX в., еще ничего не
зная об идее города-сада, воплощают в своем творчестве
архитектурно-художественные принципы градостроительного
проектирования, традиционные для отечественного зодчества и, как
позднее окажется, весьма схожие с композиционными принципами
города-сада: а) учет конкретных историко–географических условий,
б) использование традиций пейзажного градостроительства; в)
усадебное членение территории жилой застройки; г) применение
специфического художественного опыта русской архитектуры; д)
применение индивидуального типа жилого дома с садами и
надворными постройками; е) устройство общественных садов и
бульваров; ж) расположение промышленности индустриального
типа за чертой жилой зоны и некоторые другие ландшафтно-
художественные и архитектурно-градостроительные
характеристики. И территория для возведения таких поселений
выбирается по тем же признакам, что и в будущем территория для
размещения говардовских городов-садов – преимущественно в
здоровых местностях, при наличии сухих почв, вблизи чистых
источников воды (озер или рек), в лесных массивах, в условиях
удобного транспортного сообщения с близлежащим городом
(железная дорога, шоссе)[11] .
Возникшие в общественном сознании России еще в конце XIX в.

10. идеи необходимости планомерного (а не стихийного) роста городов и
поселков, их комплексного (а не фрагментарного) благоустройства,
ослабления жилищного кризиса в крупных городах за счет
кооперирования малоимущих застройщиков (а не благодаря
возведениию доходных домов), рациональной планировки вновь
возводимых поселений (а не случайной их застройки в результате
земельных спекуляций) и т.п., в начале ХХ в., подготавливает
благоприятную среду для положительного восприятия
профессиональным сознанием российских архитекторов
говардовской идеи города-сада.
С приходом в Россию идеи города-сада в результате начатой с 1904
г. широкой публицистической и пропагандистской деятельности
журналов «Зодчий»[12] и «Городское Дело»[13] и опубликованием
в 1911 г. на русском языке книги Э. Говарда[14] , дореволюционные
российские проекты поселений для рабочих и служащих начинают
именоваться городами-садами, так как целенаправленно создаются в
виде целостно спланированного поселка (рабочего или дачного) при
промышленном предприятии (или без такового) с общественным
центром, развитой сетью культурных, просветительных, детских,
лечебных и обслуживающих учреждений.
В 1910 г. с активной пропагандой идеи городов-садов в журнале
«Зодчий» выступает побывавший в Великобритании профессор А.К.
Енш. (Рис. 10, Рис. 11, Рис. 12), а в 1913 г., по инициативе Д.Д.
Протопопова и А.Ю. Блоха[15] , возникает «Русское общество
городов-садов»[16] , а несколько позже – «Общество изучения
городского хозяйства»[17] .
В идее города-сада российских архитекторов привлекает ее
художественно-планировочная составляющая. Влечет отход от
монотонной регулярности застройки, характерной для
сложившегося на Западе способа распланировки территории, при
котором участки, нарезаются узкими и длинными - вытянутыми в
глубь квартала, с фронтом всего 3-5 саженей (делается это с целью
достижения максимальной интенсивности использования
пространства улиц и экономической эффективности проведения
систем канализации, водопровода, газа и проч). Также привлекает
живописность создаваемой планировочной структуры и, как
следствие, образное разнообразие формируемой жилой среды. Эти
черты городов-садов и становятся предметом описания, изучения и
творческого воплощения.
В периодической литературе начала ХХ в. подробно описываются
примеры практического воплощения городов-садов – приводятся
генпланы, подчеркивается нерегулярность прорисовки

11. расположения улиц, зависимость их трассировки от уклонов
местности, публикуются фотографии застройки, чертежи
индивидуальных домов, сравниваются варианты распланирования
участков. Так например, В. Дадонов в изданной в 1913 г. книге
«Социализм без политики. Города-сады будущего в настоящем» и
П.Г. Мижуев в изданной в 1916 г. книге «Сады-города и жилищный
вопрос в Англии», приводят примеры того, как один и тот же
участок может быть распланирован в соответствии со строительным
законодательством Англии двумя возможными способами: а) по
прямоугольной планировочной сетке (с соблюдением строительных
постановлений и требований обеспечения аэрации поселения); б) по
принципу города-сада (в качестве примера выступает английское
предместье-сад Харборн). Российских архитекторов привлекает
также и характер решения технико-экономических вопросов,
которым посвящается значительное количество трудов.
Большая организационная и содержательная работа проводится во
второй половине 1920-х гг. Всероссийским союзом городов,
наметившим проведение в апреле 1917 г. «Всероссийского съезда по
оздоровлению городов», на котором предполагается широкое
обсуждение общественностью проблем муниципальной жизни,
кооперативного строительства, жилищной политики. Но в связи с
«посторонними обстоятельствами» съезду так и не удается
состояться.
В провинции просветительскую работу ведут отделы Общества
городов-садов. В частности, в Барнауле действует отделение,
возглавляемое управляющим Алтайской железной дороги
А.В.Ларионовым[18] . В общество входят гражданские инженеры
И.Ф. Носович, А.Ф. Ильин, Лупицкий и краевед Г.Д. Няшин.
Сибирское отделение «Русского общества городов-садов» создается
в г. Бийске.
С приходом в Россию идеи города-сада дореволюционные
российские проектируемые поселения для рабочих и служащих
начинают именоваться городами-садами, а архитекторы ратуют за
проектирование и устройство разгружающих крупные города
«поселков-садов», «предместий-садов»[19] , «хуторов-садов».
Призывают к осуществлению перспективного планирования и
практической застройки поселений по единому генеральному плану,
в точных границах; к рациональному размещению общественных
центров и зданий, садов и парков общественного назначения,
развитой сети культурных, просветительных, детских, лечебных и
обслуживающих учреждений, дифференциации жилых улиц и
магистралей.

12. Теоретическое осмысление градостроительных проблем в связи с
идеей городов-садов, в дореволюционной России осуществляется в
работах А.К.Енша, Л.Н Бенуа, Е. В. Виленц-Горовиц, В. Дадонова,
М.Г.Диканского, Н.В.Дмитриева, Г. Д. Дубелира, В.С. Карповича,
Г.П. Ковалевского, Б.Г. Кнатца, П.Г. Мижуева, Д.Д. Протопопова,
В.Н. Семенова, Н.А. Сытенко, И.А.Фомина, З. Г. Френкеля и др.
В начале ХХ в. в России возведение поселений-садов инициируется и
осуществляется преимущественно: а) городскими управами; б)
частными промышленниками (производственными объединениями);
в) государственными ведомствами; г) кооперативами; д)
землевладельцами.
Одним из первых городов-садов становится «Царский лес» под
Ригой, одним из создателей которого был А.К. Енш. В 1908 г. А.А.
Веснин азрабатывает проект поселка-сада Никольское близ Москвы.
В этот же период создается поселок-сад «Новая Варшава» близ
Варшавы, в 1913 г. заканчивается, инициированная городской
управой, постройка трех городов-садов под Петербургом – за
Нарвской заставой, в Сосновке за Лесным и близ Полюстровского и
Выборгского проспектов. В этом же году, также городской управой
предпринимается строительство предместья-сада в Москве, на
Ходынке, между Петербургским шоссе и Солдатенковской (ныне
Боткинской) больницей. (Рис. 22) В 1914 г. также на основе
принципов города-сада выполняется проект планировки окраины
Полтавы. После пожара 2 мая 1917 г., в г. Барнауле, когда сгорело
53 квартала наиболее благоустроенной застройки, городские власти
принимают решение о строительстве города-сада. Он предполагается
к размещению в северной части, у железной дороги, на территории
выгона, где сохранился значительный участок березового леса.
Активным организатором его проектирования и строительства
выступает секретарь городской думы, член Общества городов-садов
А.И.Петров.
К практическому возведению поселений-садов также прилагают
усилия и частные промышленные объединения. Так, возникшее в
1912 г., с привлечением иностранного капитала, частное
акционерное общество Каменноугольных копей и металлургических
заводов в Кузбассе («Копикуз»), строит Кольчугинские и
Кемеровские копи, ведет исследование угольных месторождений
Кузбасса и железнорудных месторождений Тельбесского района,
проводит до г. Кузнецка отдельную ветку частной железной дороги
и, в целях размещения рабочих, возводит при станции Кузнецк (у
деревень Черноусово и Горбуново) город-сад. Проект выполняется в
1916 г. гражданским инженером А.Д. Крячковым, специально

13. приглашённым для этой цели Управлением Кольчугинской
железной дороги. В 1915-1917 гг. общество «КопиКуз»
осуществляет строительство железнодорожной ветки от станции
Топки Кольчугинской железной дороги до деревни Щеглово. Быстро
растущему поселению у Коксохима необходим план и томский
архитектор П.А.Парамонов предлагает спланировать его по типу
города-сада». В 1917 г. арх. А.А.Яковлев проектирует город-сад для
Выксунского завода в Нижегородской губернии. Он почти
буквально воспроизводит в плане схему города-сада Э. Говарда,
размещая на круглой площадке в центре города церковь.
Железнодорожное ведомство рассматривает поселок, заложенный в
1913 г. по проекту В.Н.Семенова и А.И.Таманова, близ станции
Прозоровская (в районе современной железнодорожной платформы
Загорянка; бывш. ст. Раменская Московско-Казанской железной
дороги), в качестве эталона строительства поселений-садов на
средства железных дорог[20] . В первую очередь решено было
приступить к устройству поселков-садов близ Ново-Фарфоровского
поста Николаевской железной дороги в окрестностях Харькова и к
приобретению земельных участков для поселков Пермской, Северо-
Донецкой, Самаро-Златоустовской железных дорог. Для этой же
цели Рязано-Уральская железная дорога приобретает участок земли
на станции Уральск.
В 1916 г. Министерство Путей Сообщения принимает решение о
строительстве поселков-садов для железнодорожных чинов
Московско-Казанской, Николаевской, Омской и Томской железных
дорог для обеспечения жильем в общей сложности около 2
миллионов рабочих и служащих. Этому предшествует инициатива
гражданского инженера В.А. Глазырина, направленная на
ликвидацию жилищной нужды среди железнодорожных рабочих. Он
выдвинул предложение о создании единой общероссийской системы
поселков для служащих железных дорог «устроенной по типу
городов-садов, обставленных по возможности хотя бы самыми
необходимыми, элементарными удобствами жизни и имеющих
быстрое и удобное сообщение с местом работы». Разрабатываемая
В.А. Глазыриным всероссийская система поселений-садов
предполагала создание поселков-садов близ столиц, крупных
городов, узловых транспортных пунктов (железнодорожных, а
также соседствующих с морем или рекой), близ головных
транзитных станций. Предместья-сады (иной тип поселений – более
низкого уровня) предполагалось создавать около городов или
крупных станций, а кварталы-сады – на станциях со средним и
малым движением. В каждом из поселений-садов проектировщикам

14. предлагалось предусматривать возведение обязательных типов
производственных и общественных зданий. Список последних
включал: школы, больницы, переселенческие пункты,
общественные собрания, клубы, детские сады, ясли, рынки и
библиотеки. Программы создания поселений-садов для
железнодорожных рабочих разрабатывались также инженерами
путей сообщения Н.В. Кунициным и В.И. Бошко.
В 1917 г. Организованное при Управлении Юго-западных железных
дорог Особое совещания по делам железнодорожного
домостроительства посвящает свои заседания выработке «проекта
поселковой организации на местных дорогах» и, в частности,
рассмотрению проекта поселка «по типу города-сада» под Киевом, у
разъезда Беличи (19-22 верста Ковельской линии ж.д.). с
размещением: учебных заведений, театра, библиотеки, клуба и т.п. В
этом же году «Общество архитектурных знаний» объявляет конкурс
на планировку поселка-сада «Елицы-парк» около станции Суйда и
платформы Прибытковской Варшавской линии Северо-Западных
железных дорог, а «Общество городов-садов» объявляет конкурс на
проекты трех поселений по типу городов-садов вдоль Рыбинской
железной дороги (в 13-22 верстах от Петрограда).
В редких случаях инициативу по созданию рабочих городов-садов
проявляют сами рабочие. Так например, московские рабочие ратуют
за создание поселения-сада на Лосином острове, причем во главе
инициативной группы стоит тоже рабочий. Особенности Лосиного
острова как территории, подаренной городу Москве царствующей
фамилией, заключаются в условии, что город не вырубит ни одного
дерева. Это способствует как кооперативному характеру
землепользования (переход подаренной городу императорской
фамилией земли в частную собственность был исключен), так и
необходимости сохранения зеленых насаждений Лосиного острова,
что порождает ряд очень интересных юридических и планировочных
решений.
С 1914 г. осуществляется частная инициатива давнего энтузиаста
идеи города-сада рабочего С.И. Шестеркина.
Еще одним видом городов-садов в России являлись дачно–курортные
поселки-сады. В 1916-1917 гг. появляется ряд проектов курортных
городов, авторы которых руководствуются пониманием города, как
единого композиционного целого, необходимостью комплексного
решения художественно-планировочных, транспортных, лечебно-
хозяйственных и проч. задач. Так, в 1916 г. арх. Л.А. Ильиным и А.
И. Зазерским создается проект курорта Лирана на черноморском
побережье Кавказа; И.А. Фоминым – Ласпи в Крыму; в 1917 г. –

15. арх. П.Ф.Алешиным и Г.Д. Дубелиром курорт Копмерия-Сарыч,
близ Ласпи. В 1916 г. близ станции Океанской Уссурийской
железной дороги под Владивостоком, закладывается поселок Сад–
город.
Основателем Анютовского дачного предместья Владивостока на
берегу залива Угловой в районе пионерных частных заимок
являлось министерство земледелия. В 1912 г. был составлен и
утвержден первый план и произведена разбивка территории в районе
26 версты Уссурийской железной дороги наряду с двумя другими
районами в Приморье. Осуществление этих проектов происходило в
русле социальной политики, проводимой генерал–губернатором Н.Л.
Гондатти, по улучшению условий жизни в Приамурской губернии и
закреплению чиновничества на Дальнем Востоке. Первоначальная
планировка Анютовского дачного района представляла собой
обычную регулярную сетку прямоугольных кварталов из 52
участков. Замысел Гондатти основывался на идее обеспечения
дачными участками не только чиновников ведомства
землеустройства и земледелия, но как можно большего числа
желающих, включая людей среднего достатка.
Российские сторонники идеи города-сада, вслед за своими
европейскими единомышленниками, считают, что основная задача
города-сада – «уничтожение эксплуатация человека человеком в
жилищной нужде». Они полагают, что города-сады есть самое
верный петь в разрешении жилищной проблемы, потому что они: а)
превращают нанимателей жилищ в собственников; б) ликвидируют,
присущую крупным городам, скученность населения, пагубную для
его здоровья; в) обеспечивают каждой семье оптимальные
жилищные условия. Социально-планировочный вывод из этих
положений состоит в требовании предоставления каждой семье в
городе-саде (к какому бы социальному классу она ни принадлежала)
небольшого участка с индивидуальным домом, садом и огородом.
При этом постройка в городе-саде многоэтажных домов с массой
квартир категорически отвергается.
Но, несмотря на утверждение в качестве цели строительства
поселений-садов лозунга о «решении жилищной нужды для
малоимущих слоев населения», поселки для рабочих и служащих,
возводимые крупными промышленными кампаниями и руководством
железных дорог, хотя и называются порою «поселениями-садами»,
глубоко противоречат социальному замыслу говардовских городов-
садов. И даже в тех случаях, когда они представляют собой
образцово спланированный поселок – с общественным центром,
развитой сетью культурных, просветительных, детских, лечебных и

16. обслуживающих учреждений[21] , все же вопросы социальных
преобразований, в них не только не решаются, но даже не ставятся.
Именно в отношении своего социального содержания, они
оказываются типологически весьма далеки от собственно
говардовских городов-садов, специфика градостроительной
парадигмы которых заключена не столько в архитектурно-
планировочной, художественно-образной составляющих; сколько в
социально-экономической, социально-организационной и социально-
политической компонентах[22] . Многие спроектированные и
возведенные в конце XIX – начале ХХ в., железнодорожные
поселения, поселения при приисках и предприятиях добывающей
промышленности, дачные поселки и отдельные жилые районы
российских городов роднят с говардовскими лишь внешние черты, а
в организационно-управленческом плане они существуют по
привычной схеме – владельцем земли выступает городская управа;
она же, а не сообщество акционеров, предлагает (правда, на выбор)
проекты домов; она же предписывает характер и тип застройки;
рекомендует привлечь тех или иных подрядчиков; назначает
поставщиков строительных материалов и т.п.
Отличие поселений-садов, возводимых городскими управами в
России, от городов-садов, основанных на говардовской идее на
Западе, заключается также и в том, что они, зачастую, возводятся
без образования жилищного товарищества[23] , несмотря на то, что
именно свободное членство в товариществе является для
малоимущих способом индивидуального разрешения потребности в
жилище. Кооперативный характер движения по строительству
поселений-садов является основополагающим постулатом для
реализации этой идеи на Западе.
Говардовская идея основывается на добровольным объединением
малоимущих в целях возведения собственного жилища. При
устройстве российских городов-садов и поселков-садов этого
организационного принципа придерживаются далеко не всегда и,
зачастую, их возведение основывается не на объединении
малоимущих, а на осуществлении определенных видов бизнеса,
например, строительстве доходных домов или осуществлении иных
форм коммерческой эксплуатации жилища.
Правила застройки поселений-садов, принимаемые городскими
управами в России, направлены на привлечение капитала[24] и
поэтому, позволяют использовать земли не только под
индивидуальную застройку, но и под размещение многоэтажных
многоквартирных домов, предназначенных для сдачи в аренду.
Крупный капитал, ориентированный на извлечение прибыли,

17. оказывается безразличен к воплощению идеи обеспечения
малоимущих жильем, что искажает организационную сторону идеи
города-сада, заключенную в «равномерности» владения акциями и
равном участии акционеров в общественном самоуправлении
строениями и самой территорией поселения-сада[25] .
Так например, правила застройки предместья-сада на Ходынском
поле в Москве допускают сдачу земля не только под отдельные
индивидуальные особняки, но и под доходные дома, что, в итоге, как
и планировалось, привлекает крупный капитал, но уничтожает идею
города-сада. Потому, что подобное «кооперирование дельцов» с
неизбежностью влечет спекуляцию земельными участка в
результате которой конечная цена на жилище многократно
возрастает, и в итоге, низкооплачиваемые слои городского
населения – рабочие и мелкие городские служащие (собственно, на
решения жилищных проблем которых и направлена идея
«товарищества города-сада»), не имея средств для вступления в
подобную «дорогостоящую» кампанию, остаются в прежнем
положении.
Говардовская идея основана на том, что «забота о жилищах имеет
целью не интересы стяжательства отдельных лиц, но оздоровление
целого класса …»[26] . «…жилищный вопрос только тогда
приближается к своему разрешению, когда за постройку домов для
всех классов населения, начиная от самых беднейших, принимаются
или сами города, или строительные товарищества с дешевым
кредитом, поставившие своей целью не коммерческую выгоду, а
разрешение социальной задачи»[27] . «Могут ли доходные дома
облегчить сколько-нибудь жилищную нужду московских
обывателей, не имеющих средств самим снять участок и строить
дом? Конечно, нет. (…) Вообще города-сады исключают доходные
дома частных лиц. Повсюду: в Лечворcе, в Гемпстеде, в Геллерау, в
Удеме строятся большие дома или соединенные коттэджи, но они
составляют, или собственность города, или собственность
строительной компании, одинаково преследующих идейные цели, а
не личную выгоду»[28] .
Искажение социальной составляющей говардовской идеи города-
сада вызвано и тем, что в уставах российских поселений-садов
отсутствует пункт (имеющийся в аналогичных западных уставах) о
стабилизации квартплаты на продолжительный срок (1-2 года) и о
запрещении произвольного назначения величины квартплаты в
домах поселка-сада: « … в числе правил, регулирующих владение
землей, Московская Городская Управа не установила и не
собирается устанавливать, подобно ульмской, обязательной

18. максимальной платы за квартиру[29] . Следовательно, цена этих
квартир будет стоять на уровне московских цен, и Ходынский город-
сад будет доставлять выгоду только одним арендаторам-
домовладельцам»[30] .
Подобный отход от основополагающих социально-организационных
принципов города-сада наблюдается и в тех случаях, когда
инициатором возведения поселений-садов (подле производств,
добывающих предприятий или железнодорожных станций),
выступает руководство промышленных или транспортных
кампаний. Здесь (как и в случае с городским управами) именно
администрация оказывается владельцем земли и домостроений,
которые не передаются в собственность рабочим.
Подобная практика не есть являлась российское изобретение. Она
была основана на анализе, накопленного к этому времени, более чем
полувекового европейского опыта возведения руководством
промышленных предлприятий жилья для рабочих (в основном в
Англии и Германии), который показал, что передача квартир и
домов в собственность очень часто приводит к тому, что
недвижимость становится предметом спекуляций[31] . Поэтому,
владельцы промышленных предприятий, выступая инициатором
создания жилищных товариществ, формировали их уставы таким
образом, что домостроения (как например, в Ганноверском
товариществе) оставались во владении всего товарищества, а не
отдельных его членов, Другие шли по пути предоставления жилья
исключительно в аренду (причем, только отдельных квартир, а не
домов в целом).
В российской практике в предреволюционный период (в тех случаях,
когда инициаторами возведения жилья для рабочих и служащих
выступало руководство частными промышленными предприятиями
или государственные ведомства, стремившиеся не утратить
контроль над жилищем) существовало двоякое решение вопроса о
предотвращении распыления жилого фонда и исключении
возможности спекуляций недвижимостью, со стороны получивших
ее рабочих: 1) дома и поселки оставались в собственности казны
(так как они стоились за счет ее средств), а квартиры передавались
только в аренду; 2) дома и поселки передавались в собственность
рабочих и служащих (они сооружались на долевых началах на
средства администрации промышленных (транспортных)
предприятий и взносы рабочих и служащих)[32] , но само право
собственности являлось «ограниченным»[33] .
Так происходило, например, в поселках-садах, построенных
железнодорожным ведомством (например, Обществом Московско-

19. Казанской железной дороги). Жилплощадь здесь не переходила в
собственность граждан, а находясь в ведении Общества,
предоставлялась в наем при условии выплаты аренды. Являясь
фактическим хозяином поселения, администрация имеет право по
своему усмотрению устанавливать и изменять размеры арендной
платы, которая в отдельных случаях достигает 50 % бюджета
трудящегося. Администрация также оставляет за собой право в
любой момент отказать рабочим и служащим в найме квартиры, то
есть выселить их вместе с семьями. В результате, как отмечали
современники: «… собственником земли и даже домов остается
железная дорога, и ее директора при желании имеют возможность
по своему усмотрению распоряжаться не только материальной, но
даже и духовной жизнью поселка, населенного исключительно их
подчиненными»[34] . «… с технической, санитарной и быть может
даже с эстетической стороны это … настоящие города-сады, только
социальные элементы отсутствуют в этом начинании …»[35] .
Таким образом, эти поселения используются администрацией не
столько как способ решения жилищной проблемы для сотрудников,
сколько как средство управления ими, в частности, прикрепления
их к месту работы. Администрация одновременно успешно решает
несколько организационно-управленческих задач: а) своевольно
назначая стоимость аренды жилища, не только быстро возвращает
себе затраченные суммы, но и начинает извлекать прибыль, б)
предоставлением служебного жилья и услуг привязывает рабочих к
своему предприятию, в) косвенно использует жилище как один из
стимулов к повышению качества и интенсивности труда, так как в
противном случае рабочим грозит увольнение и неизбежно
следующее за этим освобождение жилья, г) обеспечивает
династийную преемственность в пополнении рабочей силы, д)
располагают жилым фондом для заполнения должностных
вакансий[36] и т.п.
В целом дореволюционные российские проекты городов-садов,
обычно, представляют собой образцово спланированный поселок,
практически воплощающий художественно-планировочные
принципы отечественного зодчества – учет природных условий,
реализацию комплексного характера застройки и благоустройства
территории, с формированием общественного центра, развитой сети
культурных, просветительных, детских, лечебных и
обслуживающих учреждений и т.п. Но, при этом, поселения-сады,
возведенные городскими управами, крупными частными
промышленными объединениями или руководством железных дорог
в России в дореволюционный период, не ставят и не решают

20. вопросов социальных преобразований. И с этой стороны они
оказываются не просто далеки, а противоположны собственно идее
города-сада.
Рабочие поселки-сады в послереволюционной России
В первые годы советской власти, архитекторы, в условиях
социальных преобразований – отмены частной собственности на
землю, провозглашения приоритета общественных форм жизни и
деятельности, лозунга предоставления трудящимся лучших, нежели
прежде, условий проживания, обращаются к идее города-сада,
надеясь, что советская власть устранит все недостатки
дореволюционных поселений подобного типа и создаст подлинные
города-сады – с комфортабельными индивидуальными домиками
коттеджного типа, реализующими присущую большинству
российского маргинального городского населения тягу к земле за
счет наличия участков, достаточных для разведения сада, огорода и
домашней живности. Они надеются практически воплотить не
только наиболее привлекательные художественно-планировочные
принципы (комплексное проектирование, целостность композиции,
единое пространственное решение улицы, квартала, района,
поселения в целом и т.п.), но, что самое главное, практически не
реализованное в предреволюционной России социальное содержание
– общественную собственностью на землю, государственные
финансово-экономические возможности возведения жилища и
инфраструктуры, коллективные формы управления процессами
градоустройства и эксплуатации поселений, а также быта.
Обращение к идее города-сада в послереволюционный период
выступает начальной точкой градостроительного концептуирования
в отношении не только подлежащих реформированию
существующих, но и будущих городов. В частности, задачей
созданной весной 1918 г., фактически, первой государственной
проектной организации – Архитектурно-художественной
мастерской Строительного отдела Московского Совета РК и КД,
которую возглавили И.В. Жолтовский и А.В.Щусев,
провозглашается «распределение территории г. Москвы на
фабричные районы, сады-города, торговые центры и пр.».
Архитектурная мастерская по урегулированию плана г. Петрограда
и его окраин выдвигает программу «Большого Петрограда», также
направленную на превращение г. Петрограда и малых городов
губернии в города-сады.
Принципы города-сада воплощаются в проектах пригородов-садов и
поселков-садов для рабочих под Москвой, рассматриваемых как

21. «частичное решение вопросов разгрузки г. Москвы»[37] . Так
например, 14 ноября 1918 г. В газете «Правда» публикуется
сообщение о проектировании поселков-садов для рабочих под
Москвой: «В президиум Московского Совета поступил проект
комиссара Елизарова[38] об устройстве поселков-садов для
рабочих. Согласно проекту поселки должны быть начаты
постройкой еще зимой, с таким расчетом, чтобы к весне можно
было переселить туда часть рабочих Москвы с их семьями.
Президиум взял на себя инициативу выработки плана постройки
поселков-садов для рабочих в близких районах, например, в
Марьиной Роще, Сокольниках, на Воробьевых горах и др.
Подробный проект постройки поселков-садов вокруг Москвы будет
представлен Московским Советом Совнаркому для
исходатайствования необходимых средств»[39] . 21 октября 1918 г.
проект пригорода-сада под Москвой представляется на рассмотрение
председателя ВЦИК Я.М. Свердлова[40] . Для строительства
выбирается участок в Рублево. А в 1920 г. постройка пригорода-сада
в Рублево уже относится к разряду срочных[41] .
Осенью 1918 г. при всероссийском профсоюзе железнодорожников
(Всепрофжель) учреждается Центрально-жилищный отдел, который
в целях решения жилищной проблемы рабочих железнодорожников,
разрабатывает программу возведения поселков-садов. Интересна
социальная стороны программы, она совмещает в себе, с одной
стороны, положения уставов европейских товариществ и, с другой,
принципы коммунистического быта и реалии складывающейся
системы государственного управления жилищем: «Отдельный член
не может иметь никакой частной собственности: вся земля, дома,
движимое имущество и т.п. все это должно находиться в общем
пользовании всех членов и отпускаться и распределяться с
поселкового склада. Права и обязанности всех членов равны …
Управление поселками-садами возлагается на Коллегию, члены
которой выбираются из своей среды всеобщим, прямым, равным и
тайным голосованием на Общих Собраниях, которые ведают всеми
делами поселка по выработанным правилам и за правильность их
ответственны перед Центральным Жилищным Отделом …
Несогласия между членами поселков-садов должны оканчиваться
дружественными соглашениями при Конфликтных Комиссиях». В
1919 г. эта работа обретает более серьезное основание, превращаясь
из инициативы профсоюза в разряд плановых работ Наркомата
Путей Сообщения, для чего при техническом управлении НКПС
формируется специальный орган – Центральный жилищно-
строительный отдел, архитектурное подразделение которого

22. приступает к «разработке проектов и смет поселков и городов-садов
для рабочих»[42]
Государственное объединение машиностроительных заводов ВСНХ
(ГОМЗА), ставит перед созданной им 11 ноября 1918 г. Жилищно-
строительной комиссией, задачу приступить в строительном сезоне
1919 г. к: 1) выработке плана улучшения уже существующих при
заводах рабочих поселков (т.е. перепланировки их, постройки
нормальных жилищ и зданий общественного пользования и т.п.) и 2)
постройке новых поселков по типу «города-сада»».
Пригласив архитекторов В.Е. Дубовского[43] , Л.М. Гуржиенко и
санитарного врача А.Н. Сонина, Жилищно-строительная комиссия,
начинает срочную разработку проектов рабочих поселков-садов для
10 крупнейших машиностроительных заводов в целом на 400-500
тыс. чел. В этом же году создается отдел проектирования
сооружений и заводских поселений по типу городов-садов
Кузнецкого металлургического общества в г. Томске, Его
заведующим становится А.Д. Крячков.
В начале 1919 г. при Комгосооре создается коллегия по постройке
автозавода в Филях и поселка на 2000 чел. (1500 рабочих и 500
служащих) при нем. В этот же период проектируется рабочий
поселок «Звезда» на 3000 чел. при саратовском заводе
сельскохозяйственных машин.
5 февраля 1919 г. в отделе градоустройства Угорсельстроя комитет
государственных сооружений ВСНХ, рассматривает предложение
Московского Центрального Рабочего Кооператива (МЦРК) об
устройстве рабочих поселков. Г.Д. Дубелир докладывает по этому
вопросу: «В промышленном отделе МЦРК возникло предложение об
организации поселков, в которые могли бы вынести часть
промышленных учреждений кооператива и которые вместе с тем
могли бы служить городом-садом для жилья служащих»[44] . Один
из поселков предполагается разместить под Москвой (в районе
Симонова), другой – на юге Самарской губернии (в Нижне-
Бузулукском уезде). Второй поселок должен соединить в себе:
фермы, огородно-садовый пояс, сельскохозяйственное
производство, способное прокормить население города в 3000 чел.,
постоянные промышленные предприятия, в частности большой
кожевенно-обувной завод[45] , Г.Д. Дубелир, а затем и Коллегия
Отдела градоустройства, которая рассматривала данный вопрос,
подчеркивают, что «организация таких городов промышленно-
кооперативного типа является в высшей степени желательной»[46]
– подобное «соединение большой промышленности, сельского
хозяйства и города-сада на кооперативных началах представляет

23. значительный интерес». «В правлении кооператива намечена такая
схема финансирования – из ссуды и других средств, собранных при
организации, составляется капитал для учреждения
производственных предприятий и первых зданий города, а затем из
доходов от предприятия частично погашается долг, частично
расширяется застройка по мере прилива населения». В заключении
заседания Коллегии Отдела градоустройства особо подчеркнуто:
«Только развитием промышленной деятельности населения можно в
действительности покрыть расходы на построение жилищ»[47] .
Этот аргумент интересен своим свидетельством о том, что в данный
период и архитекторы, и инициаторы строительства поселков-садов
рассматривают вопросы возведения советских рабочих поселков в
контексте говардовских организационно-финансовых идей и
социально-управленческой программы, которые в условиях
Советской России заключаются в следующем: а) земля для города-
сада берется у государства в долгосрочную аренду, создаваемым для
этих целей кооперативным товариществом: б) все желающие
проживать в данном поселении вступают в члены данного
товарищества (внося вступительный и паевой взносы); в)
необходимые средства заимствуются на льготных условиях из
государственного бюджета или частично предоставляются на
безвозмездной основе, так как направляются на решение
государственной задачи – удовлетворение потребностей рабочего
населения в жилье; г) по мере застройки и эксплуатации поселка,
товарищество, на основе кооперативной формы собственности на
землю и строения, самостоятельно ведет хозяйствование и
коммерческую деятельность на территории и, аккумулируя
средства, направляет их на развитие поселения и обслуживающего
производства, формирование благоустройство и развитие форм
внутрипоселковой жизни; д) товарищество постепенно возвращает
государственные кредиты, выкупает землю у государства, а члены
кооператива (при желании) выкупают недвижимость у
товарищества, превращаясь из арендаторов в собственников жилья
и пользователей землей[48] . Подобная программа в этот период
вполне отвечает представлениям о кооперативном движении и роли
государства в решении социальных задач. Поэтому Комиссия
постановляет: « … в случае приемлемости плана, Отдел
градоустройства признает возможным поддерживать вопрос о
финансировании со стороны государства … в отношении постройки
городка под Москвой (в районе Симонова) … надлежит войти в
контакт с Московским Совдепом …»[49] .
Создание рабочих поселков-садов является одним из основных